Рассказ ученицы 11 "Б" класса ГБОУ СОШ № 692 г. Санкт-Петербурга Федосеевой Александры "После сказки" (по мотивам повести Ч. Айтматова "Белый пароход")
Вложение | Размер |
---|---|
fedoseeva_aleksandra_rasskaz_posle_skazki_.docx | 25.66 КБ |
Федосеева Александра,
ученица 11 “Б” класса
ГБОУ СОШ №692
г. Санкт-Петербурга
Руководитель:
Соломенная А.В.,
учитель русского языка и литературы
После сказки
Каждое лето я привыкла отдыхать где-нибудь за границей. С родителями мы исколесили вдоль и поперёк всю Европу, побывали в странах Северной Африки, были в Канаде и нескольких штатах США, даже в Китай летали. Я люблю путешествовать и в каждой новой стране открывать что-то для себя. Мне нравится лежать на песчаном побережье и нежиться на солнышке, слушая лёгкий шум голубых волн, купаться целыми днями напролёт, забывая обо всём. Я обожаю провожать закаты и встречать рассветы, сидя на просторной террасе, и размышлять о будущем, о том, что скоро и я, как мои родители, выберу свой профессиональный путь и обязательно найду призвание. В старой доброй Европе я всегда посещаю театры и музеи, сижу в уличных кафе и наблюдаю за столь непохожими на нас местными жителями, придумываю каждому прохожему свою историю и думаю, как складывается его жизнь. Каждый учебный год я с нетерпением жду лета и мысленно собираю чемоданы. Так было всегда. Таким было каждое мое лето, но только не это.
К сожалению, в самом начале июня у папы что-то случилось на работе. У него крупный строительный бизнес, и филиалы компании расположены не только по всей стране, но и по всему миру. Мы с мамой в шутку называем его “владелец заводов, газет, пароходов”, но он не обижается, а только смеется, ведь (как ни крути!) именно это дает нам выбирать для путешествий абсолютно любую географическую точку. Что случилось на одном из филиалов, я так толком и не поняла, а может, не особо хотела - планы на отпуск были сорваны, и это огорчало меня куда более. Сказать, что я была расстроена, - значит, ничего не сказать, но папа вдруг предложил поехать с ним в командировку.
Особого восторга от этой идеи я не испытала. Сами подумайте! Вместо лазурного побережья вам предлагают отправиться в какую-то Киргизию! Да ладно бы еще в столицу этой дремучей и отставшей страны! Как выяснилось позже, ехать нам предстояло в какой-то поселок, или аул, или как они там говорят. Ну и лето! Ну и отпуск! Непередаваемый опыт, насыщенное культурное путешествие! Сразу представила, как мы с папой едем на каком-нибудь ишаке, а из степи доносятся заунывные звуки комуза…
Пару дней я сомневалась, но все-таки согласилась ехать с папой, несмотря на мамин протест (она, кстати, ехать отказалась). “Ладно, чему быть, того не миновать. Всё, что случается с нами, - к лучшему”, - думала я в ожидании рейса, который задерживали уже на добрую пару часов. Что же стоит ждать от страны, куда и самолеты летать не хотят?
В зоне прибытия нас встречали папины коллеги. “Вот уж противные лица, - решила я, - ничего, кроме материальных благ не интересует. Смотрят на папу как на мешок с деньгами. Как бы побольше выкачать”. Двое (сразу видно, каста офисного планктона) стояли с табличкой и изо всех сил улыбались. Папа, как и полагает деловой этикет, обменялся с ними рукопожатиями и парой ничего не значащих фраз, и мы сели в машину. Всю дорогу я рассматривала картинку за окном: сначала были поля, “пустые” и сельскохозяйственные, за ними - густой лес, с высокими деревьями, окрашенными в сочный зелёный цвет, и опять замелькали поля. Вскоре равнина уступила место гористой местности, и моему взору предстали холмы, а потом и горы-великаны. Засмотревшись на окружающую красоту, я и не заметила, как мы прибыли на место.
Гостиницей оказалось светло-бежевое здание, с темно-красной, почти алой крышей. Смешно, но я-то уже нафантазировала себе, что мы в какой-нибудь юрте будем с папой жить, а тут вполне прилично. Внутри было не очень просторно, но по-домашнему уютно. Все, кто работал в гостинице, относились ко всем своим постояльцам с каким-то особенным трепетом и уважением.
Когда второй день нашего пребывания плавно переходил в вечер, я не знала, куда деваться от скуки, и была готова лезть на стену, лишь бы как-то себя развлечь. Папа всё время проводил на работе, и виделись мы только за ужином. На мою несчастную голову еще и интернета не было, и я решила спуститься к ресепшену, чтобы поинтересоваться, есть ли у них библиотека. Приветливая молодая круглолицая девушка, с тёплой улыбкой и раскосыми тёмными глазами, скромно сказала мне, что у них нет отдельного помещения для хранения и чтения книг, но я могу взять одну из тех, что лежат на кофейном столике.
“Отнюдь не густо”, - вздохнула я и стала перебирать книги. Женские романы меня не интересовали, Донцову я вообще за литературу не считала. “Ак кеме. Что это такое? - подумала я и стала листать старую книгу в мягком переплете. - Неужели на местном? А нет, вот и перевод, ну и славно”. Я забрала книгу и поднялась в номер. К счастью, почти сразу же приехал папа, и мы стали болтать обо всем на свете.
Утром “владелец заводов” снова уехал по делам, а я решила отправиться посмотреть местную достопримечательность - озеро Иссык-Куль. Самое крупное в Киргизии, оно славится своей красотой, а для местных считай что море и самая что ни на есть гордость. Идя мимо небольших, но аккуратных домов, я не переставала удивляться открытости живущих здесь людей. Самобытные, вежливые, не знавшие меня, они так тепло улыбались и спрашивали, куда я иду, а когда я им отвечала, что к озеру, то старались подсказать, в какую сторону мне свернуть и каким переулком пройти.
И вот передо мной предстало это величественное озеро, окружённое горами и пышным лесом. Открывшийся моему взору вид завораживал. Природа была настолько чиста, что казалось, словно я была первым человеком, побывавшим здесь. Спустившись к воде, я очутилась на небольшом песчаном пляже, что был совершенно не похож на те, где мне доводилось бывать до этого. Жара стояла неимоверная, можно было увидеть испарение, застилающее всё побережье неровной пеленой. Изнемогая от жажды, жалея, что не взяла с собой воды, я присела на небольшой валун, раскаленный, словно сковорода. Кое-как устроившись, я закинула голову и подставила лицо солнцу, с блаженством прикрыв глаза.
И тут я услышала звонкий детский смех. Не понимая, откуда он доносится, я начала оглядываться по сторонам. И вот опять. Повернувшись влево, я увидела маленького лопоухого мальчишку с копной тёмных волос. От широкой улыбки его и без того узкие глаза превратились в две щёлочки. Он стоял и протягивал мне свою худенькую ручонку.
- Здравствуйте.
- Привет. Как ты тут оказался? Где твои родители? - спросила я ребёнка.
- Не знаю, - с некой грустью ответил он, - мама в городе живёт вроде, а папа... Мой папа - герой. Он моряк, плавает на большом белом пароходе.
- Они знают, что ты здесь? - взволнованно спросила я. - Тебе не следует гулять здесь одному.
- Но я не один. Со мной мой друг - портфель! - звонко сказал мальчик.
И правда, на его спине висел небольшой, слегка потрёпанный рюкзак. Сам мальчишка был одет в посеревшую от старости майку и шорты тёмно-синего цвета, которые были явно ему велики. Я разглядывала его с нескрываемым любопытством.
- Откуда ты такой?
- Я живу с дедушкой. Он славный, правда, и рассказал мне про Рогатую мать-олениху.
- Про кого? Про кого? - не поняла я и попросила мальчишку рассказать, что это за зверь такой.
- Дедушка Момун говорит, что все мы дети матери-оленихи, что, если бы не она, никого из нас бы просто не существовало. Я люблю её и точно знаю, что она действительно существует, - с обожанием в глазах рассказывал мальчик, - но из-за этой сказки очень многие почему-то не любят дедушку. И смеются над ним.
Последнюю часть фразы он смущённо пролепетал, смотря при этом себе под ноги.
- Дядя Орозкул постоянно издевается и смеётся над ним, заставляет работать. Грозит, что денег лишит.
- А кто это дядя Орозкул? - поинтересовалась я.
- Это муж тётки Бекей, он очень жестокий. Бьёт её и пьёт. Очень много пьёт. Мне он не очень нравится. А тетка Бекей бежит к нам, но бабушка ругается, говорит, чтобы та уходила к дяде Орозкулу, потому что нельзя жене без мужа. А дедушка ее жалеет, это ведь его дочка. А у нее самой нет детей. Вот дядя Орозкул ее и бьет. Нет у них счастья.
Я слушала ушастого мальчишку, а перед глазами вставали ужасные картины.
- Мда… Недаром ведь говорят, что родственников не выбирают...
- Да! - закричал ребенок, перебивая меня. Но это неправильно! Всё, что он делает, неправильно!
От нервного возбуждения на тонкой детской шее и на лбу выступили венки, а руки сжались в кулачки. На мальчишку стало больно смотреть: с каждым словом он был всё ближе к тому, чтобы расплакаться, а я понимала, что ничем не могу ему помочь, и впервые почувствовала стыд, стыд беспомощного и бессильного взрослого.
- И Рогатая мать-олениха, и тётка Бекей, - захлебываясь слезами, не в силах говорить членораздельно, мальчик пытался мне объяснить что-то очень важное, - он... дедушку... из школы.
Я смотрела на него, и сердце мое сжималось. Я слезла с камня, подошла к мальчонке и, видимо, инстинктивно, словно была ему не то теткой, не то сестрой, протянула к нему руки, как делают женщины, успокаивая детей. Он прильнул ко мне, схватился за край моей футболки, точно она была спасательным кругом. Ребенок не просто плакал - это была самая настоящая истерика.
- Рога! - плакал он навзрыд, всхлипывая и подергиваясь всем своим худеньким тельцем. - Топором! Топором прямо по рогам! Рогатую мать-олениху убил! Рога ей отрубил! И мама, где моя мама? Папа ведь заберёт меня? Я сам, сам поплыву к нему навстречу и расскажу обо всем...
Больше ничего мальчишка сказать не мог. В попытке хоть как-то его успокоить я стала гладить его по голове, тихо шепча, что всё будет хорошо, что всё наладится.
- Помоги мне, спаси её... чтобы телок был с ней, чтобы она принесла колыбель на своих, - всхлипывал мальчик, - на своих рогах...
Я не особо понимала, что мальчик хотел мне сказать этими словами, но я точно знала, что он в своём столь юном возрасте пережил и видел столько, сколько не видела ни я, ни мои родители. “Бедный, бедный мальчик. Как же ты все это смог пережить? - думала я и прижимала ребенка все крепче. - А все-таки какой наивный. Может быть, это и помогает ему жить в таком жестоком и злом мире. Верит в какую-то сказку и тем живет. А видеть всего того ужаса, что творится вокруг него, не может. Вот и папа у него герой, а про мать не знает. Бросили, поди, его на попечение деда, а сами в свое удовольствие поживают. Не один я, со мной портфель! Ну что же это такое? Родители должны быть рядом, а он считает, что не одинок, что портфель - его друг. Кошмар какой-то”.
- Ты обещаешь, что спасёшь? Обещаешь? - еле выговорил мальчик и посмотрел мне прямо в глаза.
Я прижимала мальчишку, молчала и думала, чем же я могу ему помочь.
- Девушка, с вами всё в порядке? Девушка?
В ту же секунду я почувствовала, как кто-то тряс меня за плечо. Я открыла глаза и тут же зажмурилась - солнце стояло в зените и слепило. Картинка плыла, я щурилась и пыталась понять, что со мной произошло. Я чувствовала, что лицо мое горит, а голова была чугунной.
- Девушка, всё хорошо? - пожилой мужчина взволнованно пытался привести меня в чувство.
- А? Что? Да, да, конечно, - с запинками пролепетала я. - Всё хорошо.
- Может, вам воды?
- Нет, спасибо большое, я, пожалуй, пойду.
Не без усилий я поднялась с камня и стала стряхивать с себя невидимые пылинки.
- Спасибо за заботу, - сказала я незнакомцу и побрела в гостиницу.
Голова гудела, как пароход, мысли были спутаны, я шла, не разбирая дороги. В памяти то и дело всплывал образ маленького мальчика: торчащие в разные стороны уши, печальные глаза, полные слез, дрожащий голос. И еще этот черный портфель за плечами. Я не могла понять, был ли он или всё это мне просто приснилось. Ничего не понимая, я решила во что бы то ни стало разузнать, что это за ребенок, какова его судьба, что такого страшного могло случиться в его жизни. А Рогатая мать-олениха? Почему он просил её спасти? От кого?
В полном недоумении я вернулась в гостиницу и поднялась в номер. Подойдя к зеркалу, я ужаснулась: на лице был ожог, на лбу красовались светлые пятна - следы от пальцев, а все вокруг было пунцовое. Я поняла, что все-таки уснула там, на озере, и получила солнечный удар. Еле-еле приняв душ, я рухнула на кровать. Болела голова, кожа горела, в висках стучало и тошнота подкатывала к горлу. Так плохо мне не было давно. Но хуже было от мысли, что я не знала, что делать с этим мальчишкой. Я никак не могла поверить, что он мне все-таки приснился. И сама не понимая, как, я снова провалилась в сон.
Проснулась я позже к вечеру. Ничего не в силах делать, я просто лежала и смотрела в потолок, вспоминая глаза мальчика. В них было столько обиды и горечи утрат. В бессознательном состоянии, то ли в дреме, то ли наяву, я все лежала и силилась понять, как же так получается, что в нашем мире столько злых людей, готовых пойти на что угодно, лишь бы им хорошо было? Как можно взять и обидеть ни в чём не повинного ребёнка? Это же ужасно. А как же душа? Как же чувства?Почему взрослые забыли, что материальные ценности не должны быть на первом месте, что только сочувствие и сострадание, доброта и любовь важны в этом мире. И пусть мне скажут, что “это не мы такие, это время такое”, я все равно не поверю.
В потоке сознания я не заметила, как ночь сменила вечер. В комнате было темно, и лишь телефон слабовато мерцал. "Я сегодня на работе, целую. Папа", - гласил текст сообщения.
Понимая, что ночь я проведу одна и мне будет точно не до сна, я включила лампу, стоявшую на прикроватной тумбочке, и заметила книгу, которую так и не начала читать. “Ак кеме. “После сказки”. Чингиз Айтматов. Повесть “Белый пароход”. У него были две сказки. Одна своя, о которой никто не знал. Другая та, которую рассказывал дед. Потом не осталось ни одной. Об этом речь”, - прочла я в аннотации, и холодный пот покатился по спине. Страшные догадки появились в моей голове. Мальчик, дед, белый пароход. Я судорожно стала листать страницы, понимая, что в этой книге ответы на все мои многочисленные вопросы.
За окном забрезжил рассвет. "Здравствуй, белый пароход, это я!" - читала я и не видела слов, слезы лились градом и обжигали мои обгоревшие щеки. Нет! Не бывает! Такое просто невозможно! Только не со мной! Я накинула кофту и выскочила из номера.
Рассвет только что поднялся над Иссык-Кулем и озарил все кругом. Лес был прекрасен. Воздух был настолько чист, что слегка кружилась голова. Пели птицы. Туман над водой рассеивался. Начинался новый день. И вдруг все эту тишину и гармонию нарушил взявшийся ниоткуда рев мотора. Кровь ударила в виски, и я со всех ног побежала на звук. Метров через триста стало ясно, что это была бензопила. Я бежала еще быстрее, а в голове то и дело всплывали картинки из книги: пьяный Орозкул, дед Момун, заповедный лес, маралы. Я бежала со всех ног, не разбирая дороги - и вдруг передо мной, точно из-под земли, выросла целая бригада рабочих. Они валили деревья, и щепки летели в разные стороны. Я стала кричать, но голос мой не было слышно из-за работающих инструментов. Один из рабочих, заметив меня, замахал руками и что-то проорал.
- Ты что тут делаешь? - услышала я за спиной.
- Я...я просто гуляла, - заикаясь ответила я.
- Ты чего, боишься меня? - засмеялся незнакомец и посмотрел на меня. - Так не боись, мы не обидим, если ты ...
- Арзыбек! - строгий голос оборвал вдруг речь дровосека.
Я обернулась. Это был один из тех папиных коллег, что встречал нас в аэропорту. От неожиданности рабочий едва не выронил бензопилу и слегка побледнел.
- Ты чего прохлаждаешься? Волка ноги кормят. Денег все хотят, да не все получают. Знаешь эту фразу?
- Нет, товарищ начальник, не знаю, - ответил Арзыбек и потупил голову.
- Вот теперь знаешь. Ну, чего встал? Работать! Живо! Солнце еще высоко! - после отданных распоряжений папин коллега подошел ко мне и заулыбался. - О, это Вы. Какими судьбами к нам пожаловали? Ваш отец не предупреждал. Так мы бы Вас на машине привезли, чего по лесу бегать в такое время. Да и народ у нас тут темный, как бы чего не вышло. А Вы такая молодая, красивая. Папа не предупредил.
- Он и не знает, что я здесь. Это вышло случайно, я вышла к озеру, услышала звук, побежала, а тут такое...
- Какое, такое? - засмеялся папин коллега и уставился на меня своими маленькими поросячьими глазками. - Ну, какое? Что такого Вы тут увидели?
.
- Варварство, - выпалила я. - Самое настоящее варварство! Только нелюди могут такое делать!
Дико захохотав, мой собеседник схватился за свой мягкий круглый живот, согнувшись пополам от сильного приступа смеха.
- Ой, прям настроение мне подняла, - мужчина вытер проступившие слёзы. - Во даешь! И слова какие! Варварство. Деньги у нас тут. Бизнес. Слов таких что ли не знаешь? А еще с папой по делам приехала.
- А что такого я сказала? - недоумевая, я посмотрела на папиного коллегу.
- Спроси у папочки, на какие деньги куплены все твои подарки. Покажи ему свой айфон и скажи, что это варварство! Вместе посмеёмся, - скривившись, бросил он мне. - Иди, вон там твой главный варвар должен быть. Варварский договор на поставку леса как раз подписывает.
Мужчина махнул рукой в сторону небольшого здания, издалека напоминающего прямоугольную жестяную банку, главным украшением которого была светящаяся вывеска - название корпорации. Папиной корпорации.
Без стука я вошла в кабинет. Папа сидел за рабочих столом в высоком кожаном кресле и сосредоточенно работал над каким-то документом. В его руках то поднималось, то опускалось паркеровское перо.
- Это твоё?! Это все ты?! - заорала я на отца.
- Что? - совершенно не понимая причины моего крика, папа поднял на меня глаза.
- Рабочие, лесопилка -твоих рук дело? Ты их нанял? Ты лес тут вырубаешь?! Не каждый день узнаю, что родной отец - преступник и вор, - кричала я в истерике. - Здесь же заповедник! Это же незаконно!
- Милая моя девочка, давай ты сядешь, и мы всё спокойно обсудим.
- Нет, не обсудим. Как ты мог? Это же достояние целого народа. Эти деньги - грязные!
Папа посмотрел на меня и покачал головой. Усмешка промелькнула на его губах.
- Как-то до этого ты не особо жаловалась. Жила себе спокойно и не забивала голову всякой ерундой. А сейчас пришла, в чём-то меня обвиняешь. Все твои просьбы я мгновенно выполнял, никогда ни в чем не отказывал. А тут - ну надо подумать - заповедник ей жалко. Ты чего взбеленилась? Перегрелась вчера на солнце что ли? Чего орать из-за какой-то ерунды?
- Это не ерунда! Это заповедный лес! Это священная земля!
- Знаешь, милая, деньги - вот наши заповедники и священные земли. Деньги открывают перед тобой все двери.
- И закрывают! - в сердцах выпалила я и выбежала из кабинета.
Оставшиеся несколько дней я провела не выходя из комнаты. С папой я не разговаривала. Да, возможно, это было глупо и по-детски, но чувство, будто меня предали, не покидало меня. "Что же с нами стало?" - спрашивала я себя и не находила ответа. Раньше ведь жили же люди в полной гармонии с природой, а главное - с самими собой. Были одной большой семьёй, братьями, готовыми помочь и защитить. Сейчас же всех связывают узы бизнеса. Деньги, деньги, деньги! Есть хоть что-то кроме них?
В день отъезда, когда мы сели в машину, чтобы ехать в аэропорт, папа остановил меня, взял за руку и спросил:
- Ты всё ещё обижаешься на меня?
- Нет, не обижаюсь, просто мне грустно, что пока ты "открывал двери", ты забыл о самом важном.
Он многозначительно покачал головой и выпустил мою ладонь. Стало прохладно. Мы сели в автомобиль и отъехали от гостиницы. Снова начали мелькать живописные пейзажи: поля цветов, чистейшие озёра, небольшие кустарники. Через какое-то время за окном я увидела лес, вернее то, что от него осталось, - лес пней. Было видно, как фуры, загруженные брёвнами, выезжали друг за другом на трассу. Я сидела на заднем сидении и думала лишь об одном: о просьбе мальчонки, которую я не смогла выполнить. Не смогла помочь. Теперь уже маралы точно не вернутся сюда.
Прости меня, мальчик. Прости меня, Рогатая мать-олениха. Белый пароход, забери меня...
Солнечная система. Взгляд со стороны
Мать-и-мачеха
Сила слова
Извержение вулкана
Сторож
Комментарии
Александра, огромное спасибо,
Александра, огромное спасибо, за интересный рассказ. Умница!!!