Статья "Интеллигенция и революция в романе Б.Пастернака "Доктор Живаго"
статья по литературе (11 класс) по теме

«ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ  И РЕВОЛЮЦИЯ  В РОМАНЕ Б. ПАСТЕРНАКА  «ДОКТОР  ЖИВАГО»

Фомичева Н.А.,

учитель русского языка и литературы

Гул затих. Я вышел на подмостки.

                                                                                 Прислонясь к дверному косяку,

                                                                              Я ловлю в далеком отголоске,

                                                                          Что случится на моем веку.

                                                                                                                      Б. Пастернак

Борис Пастернак – величайший русский писатель и поэт XX века. Роман «Доктор Живаго» занимает, пожалуй, центральное место в его творчестве. Этому произведению Борис Леонидович посвятил  свои лучшие годы литературной  жизни. Этот роман – лучшая, гениальнейшая и незабвенная страница русской и мировой  культуры. Да, по гениальности и мастерству написания с этим романом мало какие произведения могут сравниться.

Во-первых, роман многогранен: в нем поставлено  огромное  количество проблем: человек и совесть, человек и человек, человек и любовь, человек и власть, вечное и мимолетное, человек и революция, революция и любовь, интеллигенция и революция, и это еще не все. Во-вторых, это произведение  потрясает своим художественным своеобразием; а между тем «Доктор Живаго» даже не роман. Перед нами род автобиографии, в которой удивительным образом отсутствуют внешние факты, совпадающие с реальной жизнью автора. Пастернак пишет о самом себе, но пишет как о постороннем человеке, он придумывает себе судьбу, в которой можно было бы наиболее полно раскрыть перед читателем свою внутреннюю жизнь.

Я бы хотела остановиться  на  проблеме интеллигенции и революции, ибо, как мне кажется, именно в ней наиболее полно раскрываются интереснейшие моменты романа.

Юрий Живаго – представитель русской интеллигенции. Причем он  интеллигент и по духовной жизни – поэт от Бога, и по профессии милосердной, человеколюбивой – врач, и по неисчерпаемой душевности, «домашности внутреннего тепла», и по стремлению к независимости.

Юрий Андреевич воспитан наукой, искусством, укладом жизни прошлого века. Отсюда в романе столько скрытых и очевидных реминисценций из русской классической литературы. Они помогают понять героя, передать его мироощущения. У него больше колебаний и сомнений, больше лирического отношения к событиям, чем ясных и окончательных выводов. В этих колебаниях не слабость Живаго, а его интеллектуальная и моральная сила. «У него (Живаго) нет воли…» - пишет Д.С.Лихачев. У него нет воли, если под волей подразумевать способность без колебаний принимать однозначные решения, но в нем есть решимость духа не поддаваться соблазну однозначных решений, избавляющих от сомнений.

Пастернак стремился  осмыслить проблему русской интеллигенции, привыкшей к мысли о самостоятельной ценности каждого мыслящего человека, интеллигенции, которая «отшатнулась от искажений и извращений идеи, а не от самой идеи».

Это не видение войны из стана  красных, как в «Разгроме», «Чапаеве» и др. Это не изображение из стана белых, как в «Тихом Доне», «Хождениях по мукам» и др. Нет, это повествование глазами человека, который не хочет вмешиваться в братоубийственную войну, которому чужда жестокость, который хочет жить с   семьей,   любить и    быть любимым,  лечить людей и писать стихи.

«… Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси», - пишет он в одном из стихотворений, выражая свое отношение к революции и войне.

В романе главная действующая сила – стихия революции. Сам же главный герой не влияет и не пытается влиять на нее, не вмешивается в ход событий. Академик Лихачев пишет: «Живаго – это личность, как бы созданная для того, чтобы воспринимать эпоху, нисколько в нее не вмешиваясь».

Если бы перед кем-нибудь  поставили задачу создать новый мир, начать новое летосчисление, он бы обязательно нуждался в том, чтобы ему сначала очистили соответствующее место. Он бы ждал, чтобы  кончились старые века, прежде чем он приступил к постройке новых, ему нужно было бы круглое число, красная строка, неисписанная страница. «А тут нате, пожалуйста. Это небывалое, это чудо истории, это  откровение ахнуто в самую гущу продолжающейся обыденщины, без наперед подобранных сроков, в первые подвернувшиеся будни, в самый разгар курсирующих по городу трамваев. Это всего гениальнее. Так неуместно и несвоевременно  только самое великое». Эти слова в романе едва ли не самые важные для понимания  Пастернаком революции. Во-первых, они принадлежат Живаго, им произносятся, а, следовательно, выражают мысль самого Пастернака. Во-вторых, они прямо посвящены только что совершившимся и еще не вполне закончившимся событиям  Октябрьской революции. И, в-третьих, объясняют отношения передовой интеллигенции и революции: «…откровение ахнуто в самую гущу продолжающейся обыденщины…»

Революция – это и есть откровение ( «ахнутое», «данное»), и она, как всякая данность, не подлежит обычной оценке, оценке с точки зрения сиюминутных человеческих интересов. Революции нельзя избежать, в ее события нельзя вмешаться. То есть вмешаться можно, но нельзя поворотить. Неизбежность их, неотвратимость делает каждого человека, вовлеченного в их водоворот, как бы безвольным. И в этом случае откровенно безвольный человек, однако обладающий умом и сложно развитым чувством, - лучший герой романа. Он видит, он воспринимает, он даже участвует в революционных событиях, но участвует только как песчинка, захваченная бурей, вихрем, метелью. Примечательно, что у  Пастернака, как и у Блока в «Двенадцати», основным образом – символом революционной стихии – является метель. Не просто ветер и вихрь, а именно  метель с ее бесчисленными снежинками и пронизывающим холодом как бы «из межзвездного пространства».

Нейтральность Юрия Живаго в Гражданской войне декларирована его профессией: он военврач, то есть лицо официально  нейтральное по всем международным конвенциям. Вспомним сцену сражения между партизанами и белыми. Доктор Живаго ранит одного из юнцов Белой армии, а затем находит и у этого бойца и у убитого партизана один и тот же 90-й псалом, который должен был оберегать их от гибели. Живаго переодевает  солдата в одежду партизана, выхаживает его, зная намерение парня после поправки вернуться в армию Колчака. Он лечит Человека.

Прямая противоположность Живаго – жестокий Антипов-Стрельников, активно вмешивающийся в революцию на стороне красных. Стрельников – воплощение воли, воплощение стремления активно действовать. Его бронепоезд движется со всей доступной ему скоростью, беспощадно подавляя всякое сопротивление революции. Но и он также бессилен ускорить или замедлить торжество событий. В этом смысле Стрельников безволен так же, как и Живаго. Однако Живаго и Стрельников не только противопоставлены, но и сопоставлены; они, как говорится в романе, «в книге рока на одной строке».

Рассказывая о Стрельникове, автор пишет: «А для того, чтобы делать добро, его принципиальности недоставало беспринципности сердца, которое  не знает общих случаев, а только частные, и которое велико тем, что делает малое». Не следует думать только о всеобщем, а потому ничейном благе, а нужно делать добро конкретным людям, как бы мало оно не было. Затравленный преследованиями, Стрельников признается Живаго: «А мы жизнь приняли  как военный поход, мы камни ворочали ради тех, кого любили. И хотя мы не принесли им ничего, кроме  горя, мы волоском их не обидели, потому что оказались еще большими мучениками, чем они». Так объясняется бессмысленность стольких жертв.

Размышления и рассуждения о революции в романе доказывают, что это не «праздник угнетенных», а тяжкая и кровавая полоса в истории нашей страны. «Доктор вспомнил недавно минувшую осень, расстрел мятежников…кровавую колошматину и человекоубоину, которой не предвиделось конца. Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножили. От крови тошнило, она подступала к горлу и бросалась в голову, ею заплывали глаза».

Вероятно, революция была неизбежна, иного стране не было дано. Не потому ли в день Октябрьского переворота многие интеллигенты восприняли ее восторженно, как выход из мира лжи и  тунеядства, разврата и лицемерия. Тесть Живаго говорит ему: «Помнишь ночь, когда ты принес листок с первыми декретами…это было неслыханно безоговорочно. Эта прямолинейность покоряла. Но такие вещи живут в первоначальной чистоте только в головах их создателей, и то только в первый день провозглашения. Иезуитство политики на другой же день выворачивает их наизнанку. Эта философия чужда мне. Эта власть против нас. У меня не спрашивали согласия на эту ломку». Писатель убеждает нас в том, что интеллигенция в 20-е годы «колебаться» могла только в сторону неприятия революции.

Житейский дискомфорт иссушает Живаго, жестокость разгулявшейся красной партизанщины отталкивает его, причем отталкивает и жестокость белых. Отталкивает равнодушие новой власти к культуре. Революция, гражданская война развязала «звериные инстинкты», «общипала догола государство». Пренебрежение законностью, культ насилия, моральное одичание – все идет оттуда. Критически вглядываясь в происходящее, Живаго видит, что революционным переменам сопутствует пренебрежение духовными ценностями человека во имя материального равенства, растет владычество фразы, утрачивается вера в собственное мнение.

Революционный процесс разметал среду интеллигенции и то же время вынес ее обломки на поверхность, помещая заурядных представителей этой  среды выше, чем они заслуживали: что считалось заурядным, стало выглядеть исключительным.

Живаго – образ интеллигенции – умирает в атмосфере «отсутствия воздуха». На протяжении всего романа разразившаяся в стране революция будет постепенно «хоронить»  Живаго. «Доктор почувствовал приступ обессиливающей дурноты…Его не пропускали, на него огрызались…Он стал протискиваться через толпу  на задней площадке, вызывая новую ругань, пинки и озлобление…» Пастернак реализовал метафору – отсутствие воздуха. Еще А. Блок сказал, что Пушкина «убила вовсе не пуля Дантеса. Его убило отсутствие воздуха. С ним умирала его культура». А позже он скажет о себе: «…Поэт умирает, потому что дышать ему уже нечем, жизнь потеряла смысл».

Герои романа испытываются огнем русской революции, которую Пастернак считал поворотным событием в судьбах XX века. Они занимают по отношению к ней разные позиции – и в зависимости от занятой позиции складываются их судьбы. Путь, который выбрал Живаго, не сулит побед в финале, не избавляет от ошибок, но только этот путь достоин человека-художника, человека-поэта. Юрий остается самим собой. За это, словно в восполнении реальной биографии, ему и дается возможность прожить свою идеальную судьбу в биографии духовной, воплощением которой  становится тетрадь его стихотворений. Именно она завершает  роман и органично вписывается в основной текст романа. Она – его часть, а не стихотворная вставка. Открывается книга стихов темой предстоящих страданий и сознания их неизбежности, а заканчивается темой добровольного их принятия и искупительной жертвы. В стихотворении «Гефсиманский сад» словами Иисуса Христа, обращенными к апостолу Петру  «Спор нельзя решить железом. Вложи свой меч на место, человек», Юрий говорит, что установить истину с помощью оружия нельзя.

И закончить я хочу словами Г. Гачева о романе и об Истории  в романе: «В XX веке История обнаружила себя как враг Жизни, Всебытия. История объявила себя копилкою смыслов и бессмертий. Многие оказываются сбиты с панталыку, верят науке и газете и сокрушаются. Другое – человек культуры и Духа: из самой истории он знает, что такие эпохи, когда водовороты исторических процессов норовят обратить человека в песчинку, не раз бывали (Рим, Наполеон). И он отказывается от участия в истории, самолично приступает к творчеству своего пространства – времени, создает оазис, где обитает  в истинных ценностях: в любви, природе, свободе духа, культуры. Таковы Юрий и Лара.

История может позволить себе откладывать приход к истине, счастью. У нее в запасе бесконечность, а у людей определенный срок – жизнь. Среди сумятицы человек призван проориентировать себя прямо на настоящее, в безусловных ценностях. Они ведь просты: любовь. Осмысленный труд, красота природы, свободная мысль».

Используемая литература:

1. Альфонсов В.Н. Поэзия Б.Пастернака. – Л. Советский писатель, 1990

2. Вильмонт Н.Н. О Б.Пастернаке: Воспоминания и мысли. – М. Советский писатель, 1989

3. Воздвиженский В. Проза духовного опыта// Вопросы литературы – 1988 - № 9 – с.82

4. Горелов П. Размышления над романом// Вопросы литературы – 1988 - № 9 – с. 54

5. «Доктор Живаго» Б. Пастернака (С разных точек зрения). – М. Советский писатель.1990

6. Лютов В. Русские писатели в жизни . – Урал LTD, 1999

7. Масленникова З.А. Портрет Б.Пастернака. – М. Сов. Россия, 1990

8. Пискунова С., Пискунов В. «Вседневное наше бессмертье»// Литературное обозрение – 1988 - № 8 – с.48