Литературная гостиная о жизни и творчестве К. Симонова «Всю жизнь любил он рисовать войну…».
учебно-методический материал по литературе (6 класс)

Сценарий  литературной гостиной о жизни и творчестве К. Симонова

«Всю жизнь любил он рисовать войну…»

(Военная лирика Константина Симонова)

• Фролова Светлана Геннадиевна учитель начальных классов,

русского языка и литературы                

Раздел: Внеклассная работа

Цели и задачи: 

• Познакомить с жизнью и творчеством поэта, писателя-фронтовика

К. М. Симонова;

• пробудить интерес к его личности и творчеству;
• расширить представления о значении и роли поэзии времен Великой  

Отечественной войны в духовной жизни современников, культурном  

наследии прошлого;

• развивать творческие способности школьников и стремление к        

самостоятельной творческой деятельности;

• воспитание высоких нравственных качеств личности, патриотизма,  

ответственности, чувства долга, любви к Родине;

• уважительное отношение к историческому наследию.

Оборудование: ноутбук, проектор, экран, мультимедийная презентация.

Музыкальное оформление:

• Аудиозаписи песен: «Священная война» (муз.А. Александрова, сл. В. Лебедева-Кумача);
• «Корреспондентская застольная» (муз.М. Блантера, сл. К. Симонова);
• Аудиозапись песни «Журавли» Я. Френкеля на стихи Р. Гамзатова

Ход мероприятия:

 Учитель:   Добрый день, уважаемые гости! Мы рады видеть вас в литературной гостиной,  

               которая посвящена поэту  Великой Отечественной войны Константину Симонову.

ЧТЕЦ: С чего начинается память – с берез?
С речного песка? С дождя на дороге?
А если - с убийства!
А если – со слез!
А если – с воздушной тревоги!
А если с визжащей пилы в облаках,
Со взрослых в пыли распростертых!
А если с недетского знания – как
Живое становится мертвым!
И в пять,
И в пятнадцать,
И в двадцать пять лет
Войной начинается память
Здесь в этой стране,
Где не помнящих – нет,
Попробуем это представить…

Учитель: Жизнь и творчество Константина Симонова- явление по-настоящему масштабное,  

                  неординарное. Он был писатель неограниченного размаха: поэт, прозаик,  

                  публицист, драматург, кинодраматург с мировым именем, общественный деятель  

                  государственного масштаба. Депутат Верховного Совета СССР и РСФСР, делегат  

                  нескольких съездов партии, член Центральной ревизионной комиссии КПСС.

                  Активный участник движения борцов за мир. Член корреспондент Академии  

                  искусств ГДР, главный редактор журнала «Новый мир», «Литературной газеты»,  

                  секретарь Правления Союза писателей СССР.                                          

                     И кроме всего прочего был очень интересным человеком. Симонову было  

                  присуще остро развитое чувство товарищества. Он, не считаясь со временем, чем

                  мог, помогал друзьям: пробивал в печать несправедливо затертые рукописи, был  

                  всегда готов поговорить по душам, поддержать в трудную минуту жизни. У него  

                  был особый дар дружить, быть внимательным к окружающим, делать добро  

                  людям. Как много он сделал в своей жизни.

Ученик:  В 19 лет Константин Михайлович начал печататься, а в 26 – он уже лауреат  

                  Государственной премии СССР. А потом – шесть Государственных премий СССР,  

                  Государственная премия РСФСР, Ленинская премия и звание Героя  

                  Социалистического Труда. Три ордена Ленина, орден Красного Знамени, два  

                  ордена Отечественной войны, первой степени, орден «Знак Почета» и медали,  

                  медали, медали…
                   Так страна отметила силу его поэзии, прозы, публицистики, общественную  

                   работу. Отметила его вклад, внесенный в развитие нашего государства.

Учитель: Родился Константин Симонов в Петрограде в 1915 году. Детство прошло в Рязани  

                  и Саратове. С 5 летнего возраста Константина воспитывал отчим Иванищев,  

                  который, по красноречивым словам поэта, был для него «добрым гением». Отчим  

                  сумел передать Кириллу (это настоящее имя Константина Симонова) своё  

                  отношение к жизни : суровые нравственные требования и твёрдую убеждённость ,  

                  что настоящий солдат - непременно хороший человек. Душевные качества  

                  солдата, которые стремился сформировать отчим в Константине, - храбрость и  

                  трудолюбие, душевную прямоту и обязательность, непримиримость к лени, лжи и  

                  трусости. Это ему – отчиму – Александру Григорьевичу Иванищеву – посвятил он  

                  в 1950-е годы поэму «Отчим».

Ученик: Мальчик вырос в военных городках. Детские впечатления, как известно, оставляют  

                 след навсегда.

                   Симонов вспоминает : «Дисциплина в семье была строгая, чисто военная. Всё  

                 делалось по часам… в доме существовало разделение труда. Лет с 6-7 на меня  

                 были наложены посильные, постепенно разраставшиеся обязанности. Я вытирал  

                 пыль, мёл пол, помогал мыть посуду, чистил картошку, следил за керосинкой, если  

                 мать не успевала – ходил за хлебом и молоком».

 Учитель: Мать К. Симонова, Александра Леонидовна Иванищева-Симонова, безгранично  

                  любила поэзию. Она читала наизусть Пушкина, Лермонтова, Тютчева, а  

                  впоследствии очень хорошо знала стихи сына. Эта рано поседевшая женщина не  

                  боялась трудного быта, к мужу и сыну относилась с заботливой нежностью. Она  

                  отличалась исключительной духовной энергией. Не трудно представить, что в  

                  детстве Константин получил наглядные уроки не только солдатской доброты, но и  

                  любви и безграничной преданности русской литературе.

Ученик: Судьба возложила на его плечи нелегкий солдатский труд еще до начала Великой  

                 Отечественной. Летом 1939 года Симонов побывал на своей первой войне, на  

                 Халхин-Голе, в качестве сотрудника газеты «Героическая красноармейская». Здесь  

                 поэт услышал первые раскаты будущей Второй мировой войны.

Учитель: Там, на Халхин-Голе, началась огневая, в прямом смысле слова, поэзия Симонова.  

                 С Халхин-Гола он привез книгу новых стихов, стихов, посвященных живым и  

                 павшим героям.  Тогда же Симонов был удостоен первой правительственной  

                 награды – ордена «Знак Почета». Симонову было 24 года.

(Фоном звучит аудиозапись песни «Священная война»

(муз. А. Александрова, сл. В. Лебедева-Кумача).

Учитель: Началась Великая Отечественная. С этих пор война стала главной темой его  

                  творчества. Прошло совсем немного времени, и он стал не только любимым  

                  поэтом, но и популярным журналистом на фронте и во всей стране. В 1941 году  

                  Константину Симонову 25 лет. За Могилев, к линии фронта, военным  

                  корреспондентом он прибыл к пятому дню войны.

                      Из дневника писателя: «Не знаю, как другие, а я, несмотря на Халхин-Гол, в эти  

                  первые дни настоящей войны был наивен, как мальчишка… Шинель была хорошо      

                  пригнана, ремни скрипели, и мне казалось, что вот таким я всегда буду». И там же,  

                  через пять-шесть страниц: «Две недели войны были так не похожи, что мне      

                  казалось: я и сам уже не такой, каким уезжал 24 июня из Москвы».

Ученик: Таково потрясение, пережитое на Могилевской и Смоленской земле. Это все  тогда   

                 пережили.  Нельзя без волнения читать страницы записок о выходивших из  

                 окружений, о беженцах на дорогах, о самолетах над дорогами, о танках, вдруг  

                 прорывавшихся в тыл отступающим, об июльской пыльной жаре, неразберихе,  

                 путанице, об ощущении огромного горя, которое разом обрушилось и которое  

                 разрасталось.

                   «Я понял, насколько сильно во мне чувство Родины, - напишет Симонов, -  

                  насколько я чувствую эту землю своей и как глубоко корнями ушли в нее эти   

                  люди, которые живут на ней… Было чувство острой жалости и любви ко всему  

                  находившемуся , здесь: к этим деревенским избам возле дороги, к траве, к березам,  

                  ко всему русскому».

Звучит стихотворение «Родина»

                     Родина

Касаясь трех великих океанов,

Она лежит, раскинув города,

Покрыта сеткою меридианов,

Непобедима, широка, горда.

Но в час, когда последняя граната

Уже занесена в твоей руке

И в краткий миг припомнить разом надо

Все, что у нас осталось вдалеке,

Ты вспоминаешь не страну большую,

Какую ты изъездил и узнал,

Ты вспоминаешь родину - такую,

Какой ее ты в детстве увидал.

Клочок земли, припавший к трем березам,

Далекую дорогу за леском,

Речонку со скрипучим перевозом,

Песчаный берег с низким ивняком.

Вот где нам посчастливилось родиться,

Где на всю жизнь, до смерти, мы нашли

Ту горсть земли, которая годится,

Чтоб видеть в ней приметы всей земли.

Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы,

Да, можно голодать и холодать,

Идти на смерть... Но эти три березы

                                   При жизни никому нельзя отдать.

Учитель:  За четыре года войны около 30 раз Симонов ездил в короткие и длинные  

                  командировки на фронт, первый раз – в июне сорок первого, - под Могилев и  

                  последний – в апреле сорок пятого, - под Берлин.

    Он ходил в атаку вместе с пехотной ротой в Крыму. Был в горящем Сталинграде. Где он только не бывал. Редакция бросала его с одного важного участка фронта на другой – Западный фронт, Одесса, Севастополь, Рыбачий полуостров, снова Западный фронт, Курская дуга, Украинские фронты – Первый, Второй, Третий, Четвертый, а потом Польша, Румыния, Болгария, Югославия, наконец, поверженная в прах Германия.

Ученик:  В 1941 году под непосредственными горькими впечатлениями  трагического начала войны, было написано стихотворение, которое отразило боль, страдание, горечь отступления армии с необычайной правдой. Обобщенным образом войны, огромного народного горя видится герой стихотворения «Майор привёз мальчишку на лафете...» Этого седого мальчика поэт встретил на Минском шоссе июльским днём 41 года. У ребенка погибла мать, и отец вёз его вместе со своей батареей из-под Бреста. Мальчик видел столько горя, что «за десять лет ему зачтутся эти десять дней».

Майор привез мальчишку на лафете.

Погибла мать. Сын не простился с ней.

За десять лет на том и этом свете

Ему зачтутся эти десять дней.

Его везли из крепости, из Бреста.

Был исцарапан пулями лафет.

Отцу казалось, что надежней места

Отныне в мире для ребенка нет.

Отец был ранен, и разбита пушка.

Привязанный к щиту, чтоб не упал,

Прижав к груди заснувшую игрушку,

Седой мальчишка на лафете спал.

Мы шли ему навстречу из России.

Проснувшись, он махал войскам рукой...

Ты говоришь, что есть еще другие,

Что я там был и мне пора домой...

Ты это горе знаешь понаслышке,

А нам оно оборвало сердца.

Кто раз увидел этого мальчишку,

Домой прийти не сможет до конца.

Я должен видеть теми же глазами,

Которыми я плакал там, в пыли,

Как тот мальчишка возвратится с нами

И поцелует горсть своей земли.

За все, чем мы с тобою дорожили,

Призвал нас к бою воинский закон.

Теперь мой дом не там, где прежде жили,

А там, где отнят у мальчишки он.

Учитель: Писал о том, что видел: писал в газеты, создавал стихи, пьесы, рассказы, повести.

   Военная лирика сделала имя Симонова широко известным. Известность переросла в любовь к нему, в любовь искреннюю и вполне заслуженную. Стихи Симонова учили воевать, преодолевать военные и тыловые тяготы: страх смерти, голод, разруху.
 Его статьи были не просто хроникой сражений и летописью пережитого – они сражались, мужественного и беззаветно.

ЧТЕЦ:
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,

Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: «Господь вас спаси!»
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.

Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,

Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.

Ты знаешь, наверное, все-таки родина –
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.

Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.                      

Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовым,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом
Весь в белом, как на смерть одетый, старик,

Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе  поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала: «Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем».

 «Мы вас подождем!» - говорили нам пажити.
«Мы вас подождем!» - говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.

По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирают товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.

Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился.

За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.

Ученик:  Константин Симонов, обращаясь к читателям, говорил: «Молодёжь надо воспитывать на правде о войне, а не на приподнятой романтике. И сегодня, как и раньше, Зоя – значит для нас бесстрашие, Матросов - самопожертвование, панфиловцы – стойкость. Но как бы ни были бесконечно дороги нам эти имена, есть ещё одно, не менее всех их славное имя – имя Неизвестного солдата. Им мог оказаться каждый. У нас, у живых, есть много человеческих прав. У нас есть право трудиться во имя Родины, соединённое с обязанностью стоять за неё в бою. У нас есть право на любовь, и есть право на дружбу, и есть право на счастье. Но одного права у нас, живых , нет и никогда не будет. У нас нет права забывать о том, что сделали наши мёртвые товарищи во имя Победы, во имя Родины, во имя жизни на земле!»                        

стихотворение «Слава»

За пять минут уж снегом талым

Шинель запорошилась вся.

Он на земле лежит, усталым

Движеньем руку занеся.

Он мертв. Его никто не знает.

Но мы еще на полпути,

И слава мертвых окрыляет

Тех, кто вперед решил идти.

В нас есть суровая свобода:

На слезы обрекая мать,

Бессмертье своего народа

Своею смертью покупать. 1942г.

Учитель: В основу поэмы «Сын артиллериста»  лег один из многочисленных эпизодов Великой Отечественной войны на полуострове Средний. В июле 1941 года  командир взвода топографической разведки, лейтенант Иван Алексеевич Лоскутов (в поэме он – Ленька Петров),вместе с двумя разведчиками, на одной из высот в немецком  тылу, корректировал огонь своих батарей. Когда немцы окружили высоту со всех сторон, разведчики  вызвали огонь на себя.

Сын артиллериста

Был у майора Деева
Товарищ — майор Петров,
Дружили еще с гражданской,
Еще с двадцатых годов.
Вместе рубали белых
Шашками на скаку,
Вместе потом служили
В артиллерийском полку.

А у майора Петрова
Был Ленька, любимый сын,
Без матери, при казарме,
Рос мальчишка один.
И если Петров в отъезде,—
Бывало, вместо отца
Друг его оставался
Для этого сорванца.

Вызовет Деев Леньку:
— А ну, поедем гулять:
Сыну артиллериста
Пора к коню привыкать!—
С Ленькой вдвоем поедет
В рысь, а потом в карьер.
Бывало, Ленька спасует,
Взять не сможет барьер,
Свалится и захнычет.
— Понятно, еще малец!—

Деев его поднимет,
Словно второй отец.
Подсадит снова на лошадь:
— Учись, брат, барьеры брать!
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.

           Прошло еще два-три года,
          И в стороны унесло
          Деева и Петрова
          Военное ремесло.
          Уехал Деев на Север
          И даже адрес забыл.
          Увидеться — это б здорово!
          А писем он не любил.
          Но оттого, должно быть,
          Что сам уж детей не ждал,
          О Леньке с какой-то грустью
          Часто он вспоминал.

Десять лет пролетело.
Кончилась тишина,
Громом загрохотала
Над родиною война.
Деев дрался на Севере;
В полярной глуши своей
Иногда по газетам
Искал имена друзей.
Однажды нашел Петрова:
«Значит, жив и здоров!»
В газете его хвалили,
На Юге дрался Петров.
Потом, приехавши с Юга,
Кто-то сказал ему,
Что Петров, Николай Егорыч,
Геройски погиб в Крыму.
Деев вынул газету,
Спросил: «Какого числа?»—
И с грустью понял, что почта
Сюда слишком долго шла…

А вскоре в один из пасмурных
Северных вечеров
К Дееву в полк назначен
Был лейтенант Петров.
Деев сидел над картой
При двух чадящих свечах.
Вошел высокий военный,
Косая сажень в плечах.
В первые две минуты
Майор его не узнал.
Лишь басок лейтенанта
О чем-то напоминал.
— А ну, повернитесь к свету,—
И свечку к нему поднес.
Все те же детские губы,
Тот же курносый нос.
А что усы — так ведь это
Сбрить!— и весь разговор.
— Ленька?— Так точно, Ленька,
Он самый, товарищ майор!

— Значит, окончил школу,
Будем вместе служить.
Жаль, до такого счастья
Отцу не пришлось дожить.—
У Леньки в глазах блеснула
Непрошеная слеза.
Он, скрипнув зубами, молча
Отер рукавом глаза.
И снова пришлось майору,
Как в детстве, ему сказать:
— Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.

А через две недели
Шел в скалах тяжелый бой,
Чтоб выручить всех, обязан
Кто-то рискнуть собой.
Майор к себе вызвал Леньку,
Взглянул на него в упор.
— По вашему приказанью
Явился, товарищ майор.
— Ну что ж, хорошо, что явился.
Оставь документы мне.
Пойдешь один, без радиста,
Рация на спине.
И через фронт, по скалам,
Ночью в немецкий тыл
Пройдешь по такой тропинке,
Где никто не ходил.
Будешь оттуда по радио
Вести огонь батарей.
Ясно?— Так точно, ясно.
— Ну, так иди скорей.
Нет, погоди немножко.—
Майор на секунду встал,
Как в детстве, двумя руками
Леньку к себе прижал:—
Идешь на такое дело,
Что трудно прийти назад.
Как командир, тебя я
Туда посылать не рад.
Но как отец… Ответь мне:
Отец я тебе иль нет?
— Отец,— сказал ему Ленька
И обнял его в ответ.

— Так вот, как отец, раз вышло
На жизнь и смерть воевать,
Отцовский мой долг и право
Сыном своим рисковать,
Раньше других я должен
Сына вперед посылать.
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.
— Понял меня?— Все понял.
Разрешите идти?— Иди!—
Майор остался в землянке,
Снаряды рвались впереди.
Где-то гремело и ухало.
Майор следил по часам.
В сто раз ему было б легче,
Если бы шел он сам.
Двенадцать… Сейчас, наверно,
Прошел он через посты.
Час… Сейчас он добрался
К подножию высоты.
Два… Он теперь, должно быть,
Ползет на самый хребет.
Три… Поскорей бы, чтобы
Его не застал рассвет.
Деев вышел на воздух —
Как ярко светит луна,
Не могла подождать до завтра,
Проклята будь она!

Всю ночь, шагая как маятник,
Глаз майор не смыкал,
Пока по радио утром
Донесся первый сигнал:
— Все в порядке, добрался.
Немцы левей меня,
Координаты три, десять,
Скорей давайте огня!—
Орудия зарядили,
Майор рассчитал все сам,
И с ревом первые залпы
Ударили по горам.
И снова сигнал по радио:
— Немцы правей меня,
Координаты пять, десять,
Скорее еще огня!

Летели земля и скалы,
Столбом поднимался дым,
Казалось, теперь оттуда
Никто не уйдет живым.
Третий сигнал по радио:
— Немцы вокруг меня,
Бейте четыре, десять,
Не жалейте огня!

Майор побледнел, услышав:
Четыре, десять — как раз
То место, где его Ленька
Должен сидеть сейчас.
Но, не подавши виду,
Забыв, что он был отцом,
Майор продолжал командовать
Со спокойным лицом:
«Огонь!»— летели снаряды.
«Огонь!»— заряжай скорей!
По квадрату четыре, десять
Било шесть батарей.
Радио час молчало,
Потом донесся сигнал:
— Молчал: оглушило взрывом.
Бейте, как я сказал.
Я верю, свои снаряды
Не могут тронуть меня.
Немцы бегут, нажмите,
Дайте море огня!

И на командном пункте,
Приняв последний сигнал,
Майор в оглохшее радио,
Не выдержав, закричал:
— Ты слышишь меня, я верю:
Смертью таких не взять.
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Никто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
У майора была.

В атаку пошла пехота —
К полудню была чиста
От убегавших немцев
Скалистая высота.
Всюду валялись трупы,
Раненый, но живой
Был найден в ущелье Ленька
С обвязанной головой.
Когда размотали повязку,
Что наспех он завязал,
Майор поглядел на Леньку
И вдруг его не узнал:
Был он как будто прежний,
Спокойный и молодой,
Все те же глаза мальчишки,
Но только… совсем седой.

Он обнял майора, прежде
Чем в госпиталь уезжать:
— Держись, отец: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла!—
Такая уж поговорка
Теперь у Леньки была…

Вот какая история
Про славные эти дела
На полуострове Среднем
Рассказана мне была.
А вверху, над горами,
Все так же плыла луна,
Близко грохали взрывы,
Продолжалась война.
Трещал телефон, и, волнуясь,
Командир по землянке ходил,
И кто-то так же, как Ленька,
Шел к немцам сегодня в тыл.

Ученик: 1942 год. В авиационной катастрофе погибает один из авторов «12 стульев» - писатель, военный корреспондент Евгений Петров. Симонова потрясла смерть друга – эта простая, горькая, неотвратимая истина войны: «На наших глазах умирали товарищи».
Он пишет об этом много, настойчиво и каждый раз предельно взволнованно, потому что есть в жизни и такие события, к которым не привыкаешь, как бы часто они не повторялись.

ЧТЕЦ:       Памяти Евгения Петрова.
Неправда, друг не умирает,
Лишь рядом быть перестает.
Он кров с тобой не разделяет,
Из фляги из твоей не пьет.

В землянке, занесен метелью,
Застольной не поет с тобой
И рядом, под одной шинелью,
Не спит у печки жестяной.

Но все, что между вами было,
Все, что за вами следом шло,
С его останками в могилу
Улечься вместе не смогло.

  Упрямство, гнев его, терпенье –
Ты все себе в наследство взял.
Двойного слуха ты и зренья
Пожизненным владельцем стал.

Любовь мы завещаем женам,
Воспоминанья – сыновьям,
Но по земле, войной сожженной,
Идти завещано друзьям.

Никто еще не знает средства
От неожиданных смертей.
Все тяжелее груз наследства,
Все уже круг твоих друзей.

Взвали тот груз себе на плечи,
Не оставляя ничего,
Огню, штыку, врагу навстречу
Неси его, неси его!

Когда же ты нести не сможешь,
То знай, что голову сложив,
Его всего лишь переложишь
На плечи тех, кто будет жив.

И кто-то, кто тебя не видел,
Из третьих рук твой груз возьмет,
За мертвых мстя и ненавидя,
Его к победе донесет.
                            «Смерть друга»

 Учитель: В 1942 году Симонов пишет стихотворение «Если дорог тебе твой дом», о котором Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян сказал: «Я бы присвоил этому стихотворению звание Героя Советского Союза: оно убило гитлеровцев больше, чем самый прославленный снайпер».

ЧТЕЦ:

Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;

 Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;

  Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…

 Если мать тебе дорога –
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть,

  Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…

Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,

                   <…>

Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем, -

  Знай: никто не спасет ее,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.

                   <…> 

Ученик: Среди всех  мужских  привязанностей – самая могучая, самая естественная – любовь к женщине. Поэтому вовсе не случайно Симонов опубликовал в 1941-1945 годах две книги стихов, из которых одну называет «Война», а другую – «С тобой и без тебя». Это были особые стихи. Это была его, Симонова, судьба.

Учитель: «С тобой и без тебя» - история любви, любви большой, трогательной и трудной Константина Симонова к актрисе Валентине Серовой. Она вся в стихах: письма не сохранились, а в дневниках о своем личном Симонов не писал. «Писем писать не люблю. В результате этого в короткие свободные минуты на разных фронтах я написал книгу лирических стихов, которые  являются не чем иным, как сборником не отправленных писем к любимой мною женщине, скажет поэт. – Это было моей внутренней потребностью…  Но вскоре выяснилось, что люди на фронте очень хотели слышать стихи, и именно стихи о любви».

 Ученик: Симонов писал стихи о любви, и они пользовались огромным успехом у читателей, потому что человек, лишенный любви, чувствует себя обделенным. Любовь для фронтовика – это невидимая, но крепкая, надежная ниточка между ним и всем тем, что находится за его спиной.

Учитель: Война, как вор, прокралась в наш дом, оторвала нас от родной земли, разделила семьи, разрушила домашний очаг. Каждый чувствовал, что он, как любимой, лишился родной земли. И каждый повторял: «Жди меня». Но до этого никто не написал этих слов. Их написал Симонов. Писал о своем, но произнес мысль миллионов.
Слова «Жди меня…» были солдатским паролем. В них было заключено все – вера, надежда и любовь.

ЧТЕЦ: Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

Жди, когда из дальних мест

Писем не придет,

Жди, когда уж надоест

Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,

Не желай добра

Всем, кто знает наизусть,

Что забыть пора.

Пусть поверят сын и мать

В то, что нет меня,

Пусть друзья устанут ждать,

Сядут у огня,

Выпьют горькое вино

На помин души...

Жди. И с ними заодно

Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть

Скажет: - Повезло.

Не понять, не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой,-

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

Ученик: «Прочел и вздрогнул, как от удара током. Поэт словно угадал мысли. Словно у меня самого сложились слова «Жди меня…». Тогда это были самые главные, самые сокровенные слова. Мои слова. Я так долго носил их в сердце. И вот нашелся поэт, которые опередил меня и высказал всем мою сокровенную мысль, мое желание. Но в то время эти слова принадлежали не только ему, не только мне, - они были всеобщей думой, надеждой, мольбой» - так пишет о первом знакомстве с поэзией Симонова литовский поэт Межелайтис – автор знаменитого сборника стихов «Человек». Пишет о стихотворении Симонова «Жди меня».

Учитель: Это стихотворение, звучащее как заклинание, десятки, если не сотни, раз перепечатывалось во фронтовых и армейских газетах, выпускалось как листовка, постоянно читалось по радио и с эстрады. Его переписывали друг у друга, отсылая с фронта в тыл и из тыла на фронт, эти листовки хранили с самыми дорогими реликвиями – люди военного поколения отлично это помнят.

(Короткометражный фильм «Жди меня»

Ученик: Все годы войны Симонов поражал своей работоспособностью. По свидетельству  

                Николая Тихонова, он писал «в походе, на машине, в блиндаже между двух боев, в  

                ходе случайного ночлега под обгорелым деревом, занося в блокнот виденное».

Учитель: Во фронтовом дневнике Симонов рассказывал, как «без отлучки от колес» сочинял «Корреспондентскую застольную». Ехал в открытом «виллисе», сидел, закутавшись

                  в бурку. На холодном ветру неохота даже вытащить руку. И он бубнил себе под нос,

                  сочинял,  а потом зубрил только что сочиненные строфы, чтобы закрепить в памяти их все, начиная с первой.
   Водитель решил, что подполковник тронулся умом – всю дорогу громко разгова- ривал сам с собой. По приезду водитель сигнализировал в санчасть  штаба полка.
   Недоразумение было выяснено. А мы с вами давайте послушаем, что писал поэт в дороге.

(Фоном звучит аудиозапись мелодии песни «Корреспондентская застольная»

 (муз.М. Блантера, сл. К. Симонова).

ЧТЕЦ:  От Москвы до Бреста
Нет такого места,
Где бы не скитались мы в пыли,
С «лейкой» и с блокнотом,
А то и с пулеметом
Сквозь огонь и стужу мы прошли.
Жив ты или помер –
Главное, чтоб в номер
Материал успел ты передать.
И чтоб, между прочим,
Был фитиль всем прочим,

А на остальное – наплевать!
Без глотка, товарищ,
Песню не заваришь,
Так давай по маленькой хлебнем!
Выпьем за писавших,
Выпьем за снимавших,
Выпьем за шагавших под огнем.
Есть, чтоб выпить, повод –
За военный провод,
За «У-2», за «эмку», за успех…
Как пешком шагали,
Как плечом толкали,
Как мы поспевали раньше всех.
От ветров и водки
Хрипли наши глотки,
Но мы скажем тем, кто упрекнет:
«С наше  покочуйте,
С наше поночуйте,
С наше повоюйте хоть бы год».
Там, где мы бывали,
Там танков не давали,
Репортер погибнет – не беда.
Но на «эмке» драной
И с одним наганом
Мы первыми въезжали в города.
Помянуть нам впору
Мертвых репортеров.
Стал могилой Киев им и Крым.
Хоть они порою
Были и герои,
Не поставят памятника им.
Так выпьем за победу,
За свою газету,
А не доживем, мой дорогой,
Кто-нибудь услышит,
Снимет и напишет,
Кто-нибудь помянет нас с тобой.
Жив ты или помер –
Главное, чтоб в номер
Материал успел ты передать.
И чтоб, между прочим,
Был фитиль всем прочим,
А на остальное – наплевать!       

   «Корреспондентская застольная»

 Ученик:  Кончилась война, Симонову нет еще и тридцати. Работавший всю войну, не зная отдыха и передышек, он и теперь не имеет времени, чтобы оглянуться. «По первому зову, по первому ночному звонку из редакции, - писал о нем поэт П. Г. Антакольский, - он мог сорваться куда угодно – на Крайний Север и на Дальний Восток, в Среднеазиатские республики – лишь бы своими глазами увидеть заново строящийся мир…»

                   Симонов объездил полсвета. Побывал в Германии, США, Японии, во Вьетнаме и  

                  многих других странах. Любознательность, писательский и общественный  

                  темперамент ведут его по всей стране, по всему миру.

Учитель: И тысячи, и тысячи писем, на которые Симонов считал своим долгом отвечать.  

                 Только по поводу выхода в свет повести «Дни и ночи» Симонов получил тысячу

                 писем.

                    После показа на экранах страны документальных фильмов «Шел солдат…» и        

                 «Солдатские мемуары» Симонов сдал в архив 3014 писем.

Ученик:  Он был потрясающе работоспособен. Он просто садился за стол и писал, и писал, и писал. «Во всем Советском Союзе не было более трудолюбивого писателя», - скажет позднее один из друзей писателя.

Его перу принадлежат лирические стихи и поэмы, очерки и рассказы, повести и романы, пьесы и сценарии, мемуары и дневниковые записки. Он постоянно выступал в печати как публицист и литературный критик. Самое замечательное из написанных им в этих жанрах составило одиннадцать томов Собрания сочинений.

Пятнадцать лет писатель работает над трилогией «Живые и мертвые», «Солдатами не рождаются», «Последнее лето».

Учитель: Непрерывность труда была стилем и смыслом жизни Симонова. И, пожалуй, самым печальным днем для этого человека был день в июле 1979 года, когда он почувствовал, что не может работать. В тот день на телеграфном бланке, найденном позже среди его бумаг, возможно, лишь для себя, Симонов записал: «Я уже ничего не могу доделать. Что сделано, то сделано, что задумано и не додумано, тоже не в моей власти. Я могу только, если потребуется, привести в порядок не приведенное в него».
И мужественно готовясь к концу, привел в идеальный порядок свой огромный архив…

Ученик:  Умер Константин Михайлович в Москве 28 августа 1979 года. По завещанию  

                  писателя прах его развеян на Буйническом поле под Могилевом, откуда он чудом  

                  выбрался живым, тогда, в июле сорок первого.

Учитель:  Сейчас там, на поле боя, стоит валун, на котором высечено «Константин Симонов»,

                а в каких-нибудь ста метрах – обелиск воинам 388-го полка, почти целиком

                полегшего под Могилевом. Прах его смешался с прахом погибших в сорок первом. Он  

                вернулся к ним навсегда.

      ЧТЕЦ:  Всю жизнь любил он рисовать войну.

Беззвездной ночью, наскочив на мину,

Он вместе с кораблем пошел ко дну,

Не дописав последнюю картину.

Всю жизнь лечиться люди шли к нему,

Всю жизнь он смерть преследовал жестоко

И умер, сам привив себе чуму,

Последний опыт, кончив раньше срока.

Всю жизнь привык он пробовать сердца.

Начав еще мальчишкою с «Ньюпорта»,

Он в сорок лет разбился, до конца

Не испытав последнего мотора.

Никак не можем помириться с тем,

Что люди умирают не в постели,

Что гибнут вдруг, не дописав поэм,

Не долечив, не долетев до цели.

Как будто есть последние дела,

Как будто можно, кончив все заботы,

В кругу семьи усесться у стола

И отдыхать под старость от работы…

Аудиозапись песни «Журавли» Я. Френкеля на стихи Р. Гамзатова

Учитель: В честь памяти писателя назван Астероид 2426 Simonov).

                 Улица Константина Симонова в Москве,в г.Гулькевичи;(Краснодарский край),

                 в г.Кривой Рог (Днепропетровская область)г.Волгоград,в Могилеве (Беларусь)

                 Комфортабельный четырёхпалубный теплоход проекта 302 «Константин  Симонов»,    

                 построен в 1984 году в ГДР. И Библиотека им. Симонова №148 в г. Москве.

Используемая литература:

 1. Торчинов В.А., Леонтюк А.М. Вокруг Сталина. Историкобиографический   

     справочник. Санкт-Петербург, 2000

 2. Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь.   

     Москва, Вече, 2000

 3. Журнал «Читаем, учимся, играем». – 2005. – N 10

 4. Лазарев Л.И. Поэзия военного поколения. М., 1966

 5. Песков В. Камень под Могилевом//Константин Симонов в воспоминаниях   

     современников: Сборник. – М., 1984. – С. 596603.

 6. Читаем, думаем, спорим... 6 класс (дидактические материалы по литературе).Москва  

     "Просвещение"20044. Уроки литературы в 5-6 классах. И. И. Аркин Москва  

     "Просвещение" 2006

 7. https://www.livelib.ru/book/1000633153-zhdi-menya-konstantin-simonov

 8. Ресурсы Интернета.