Фефилова Т.Ю. Костюм «городского типа» на территории Урала и Западной Сибири во вт. пол. XIX – п.п. XX в.

Фефилова Т. Ю. Костюм городского типа на территории Урала и Западной Сибири во второй половине XIX – первой половине XX вв. // Западная Сибирь в академических и музейных исследованиях: материалы третей научно-практической конференции, город Сургут, 26 – 29 ноября 2013 г.: [посвящ. 50-летию МБУК «Сургутский краеведческий музей»]. – Ч. 2. – С. 46-53.

Фефилова Т. Ю.

кандидат культурологии, учитель истории

МОШ-И «Угутской средней

общеобразовательной школы-интернат»

Костюм «городского типа» на территории Урала и Западной Сибири

 во вт. пол. XIX – п.п. XX в.

В современной науке существует четкое разделение между специалистами, изучающими традиционный костюм и исследователями, рассматривающими особенности развития модного костюма в России. Не будем вдаваться в дискуссию о достоинствах и недостатках такого разделения, просто воспримем его как существующую реальность. Круг научного общения (конференции, симпозиумы, музейные выставки, и даже сборники публикаций) тех и других оказывается столь ограничен заданными рамками, что точек соприкосновения практически не остается. В результате, специалисты в области традиционной одежды не знакомы с закономерностями и особенности развития модного костюма в России, а ученые, изучающие последний, как нечто абсолютно чуждое воспринимают костюм традиционный. При этом парадоксальность сложившейся ситуации объективно не оценивается не теми не другими. Не знание же, как и всегда, приводит к ошибочным оценкам, а иногда и поспешным выводам. Так, например, А. С. Камалиева, отмечая особенности платьев северо-восточных башкир (подчеркнутая талия, увеличение объема рукава, отсутствие оборок и скромность декора переднего полотнища), связывает изменение традиционного кроя с ношением передников («объемная головка (рукава – Т. Ф.) не давала смещаться фартуку вниз по руке» [Камалиева, 2012. – С. 84], а «излишний объем в передней части платья хозяйке мешал при выполнении домашних работ» [Там же. – С. 90]). При этом автор фиксирует повсеместное  распространение в среде башкир «тенденций городской моды», но ни каких выводов о процессах модернизации традиционного костюма северо-восточной группы не делает [Там же. – С. 16]. Хотя известно, что и рукав «буф», и манера оставлять переднее полотнище юбки без оборок и декора – явления характерные для модного костюма к. XIX – н. XX  вв. [Фефилова Л. Ю., 2007. – С. 127, 175; Парижские моды. – 1907, Январь, 1908, Январь; Новейшие моды и рукоделья. – 1909, Ноябрь, 1912, № 11].

Казалось бы эти и другие незначительные разногласия не столь уж и принципиальны. Исследования модного костюма идет своим путем, традиционного – своим. Сложности начинаются тогда, когда объектом изучения становиться так называемый «городской костюм» или «костюм городского типа», то есть костюм, который складывается у носителей традиционных костюмных комплексов под влиянием европейских мод высших сословий российского общества в процессе модернизации. В силу того, что носителями такого костюма выступают низы городского населения и крестьянство, он естественным образом оказывается в сфере научных интересов специалистов в области традиционной культуры^[1].

Исследователями традиционного костюма «парочки», «платья городского типа», «городские костюмы», «кофты-казачки» и т.п. воспринимаются, как явление «второго порядка», костюм поздний, не традиционный. В каталогах и описаниях костюмов отдельных регионов они, конечно, описываются, но по большому счету не анализируются. Так как в науке существует устоявшаяся точка зрения, что «парочки» появились в деревне под влиянием городских мод и заменили собой костюм традиционный, то исследователи акцентируют внимание лишь на фиксации момента их появления, условий и ситуаций ношения. Исследований же генезиса костюма городского типа, причин его появления, распространения, особенностей бытования, так же как их региональной специфики, на сегодняшний день не существует.

Для начала необходимо разобраться с терминологией^[2]. В коллекциях музеев хранятся не мало костюмных комплексов вт. пол. XIX – п. пол. XX в. атрибутированных как «парочка».  При этом, практически любой элемент женского костюма этого периода непременно связывают с «парочкой», а отсюда появляются «юбки от парочек» или «кофты от парочек», а типичные для моды рубежа веков платья, состоящие из лифа и юбки, описываются как «парочка городского типа» или «платье-костюм».

Термин «парочка» действительно бытовал у крестьян центральной России [Работнова, 1964. – С. 45], однако вопрос о четкой его локализации видится спорным. Во-первых, под «парочкой» исследователи подразумевают не только юбку с кофтой [Левачева, 2007. – С. 6], но и «душегрею с сарафаном» [Лебедева, Маслова, 1968. – С. 223], «сарафан и коротёну», «сарафан и парные ему «рукава» [Лютикова, 2009. – С. 42], «сарафан и кофту» [Каминская, 1986. – С. 138; Левачева, 2007. – С. 161; Русский традиционный костюм… С. 204], и даже «платье с длинными рукавами» «часто состоявшее из кофты и юбки, реже – цельное… с лифом» [Калашникова, 2002. – С. 31].

Сам термин «парочка» был распространен у крестьян центральных губерний [Работнова, 1964. – С. 45] и у чалдонов Сибири [Фурсова, 2002. – С. 13], где под этим названием бытовал комплекс, состоящий из широкой юбки с оборкой и приталенной кофты с баской. В связи с этим трактовка «парочки» как костюма из приталенной кофты и расклешенной юбки из той же ткани, высказанная Т. С. Алешиной [С. 164], кажется наиболее верной. Таким образом, все остальные варианты костюма, будь то сарафан с кофтой или шугаем, платье состоящее из лифа и юбки или даже юбка и кофта любого другого фасона или сшитые из разных тканей следует не причислять к «парочке», а исследовать как другое явление. Последнее замечание позволит не только избежать не нужных обобщений, но и поможет выделить специфику одежды разных регионов к. XIX – н. XX в., не фиксируемую сегодня из-за группировки разных видов народного костюма под одним термином.

Уточним, что под «парой», на наш взгляд, следует понимать традиционный для русского севера костюм, состоящий из штофной юбки и шугая (душегреи) или косоклинного сарафана и шугая сшитых из одной ткани, а под «парочкой», костюм состоящий из приталенной кофты и пышной юбки сшитой из одной ткани.

В работах последнего времени авторы стали более корректны. Появились термины «платье городского вида» [Власова, 2004. – С. 321], «платья городского покроя», «платья покроя городского типа» [Дмитриева, 2006. – С. 94], «городской костюм» [Бережнова, 2003. – С. 109]. На наш взгляд, термин «костюм городского типа», хоть и несколько тяжеловесен, но наиболее точно характеризует изучаемое явление. К нему можно отнести все костюмные комплексы, бытовавшие у крестьян и представителей низших сословий городского населения, характеризующийся органичным сочетанием элементов, как модного (европейского), так и традиционного костюмов. При таком подходе «парочки», «платья-лапотины», юбки с кофтами или шугаями, и даже сарафаны в комплекте с кофтами, оказываются локальными проявлениями общероссийских процессов модернизации и европеизации русского традиционного костюма^[3].

Вопрос о генезисе костюма городского типа пока остается открытым. Можно с большой долей вероятности предположить, что общеевропейский костюм, принятый в России в 90-х гг. XIX в.^[4] стал основой для модернизации традиционного русского костюма. При этом за образец были приняты т.н. «высокие» дневные платья, которые больше соответствовали крестьянским представлениям о морали, нежели декольтированные вечерние наряды. Модные элементы 1890-х гг. (воротник стойка, рукав «буф», отложные манжеты-обшлага, кружевные кокетки, богатый декор кружевом, сутажом, тесьмой и т.п.) закрепились в дизайне нового костюма, постепенно став настолько традиционными, что продолжали бытовать вплоть до 1940-х гг.

Появление и широкое распространение костюма городского типа, как праздничной, а затем и повседневной одежды у горожанок, объясняется несколькими причинами. Во-первых, общим процессом европеизации традиционного костюма; во-вторых, процессами социальной мобильности в среде горожан; в-третьих, экономическими причинами (новые формы требовали меньше ткани, были дешевле [Янченко, 1983. – С. 125]); и наконец, в-четвертых, проникновением в массовое сознание нового идеала красоты, европейского идеала «женщины – любовницы» в противовес традиционному идеалу «женщины – матери». В традиционном сознании женщина, воспринимается как родительница и прародительница, она «мистически уподобляется земле», а «вынашивание ребенка представляется как вариация на человеческом уровне плодородия земли» [Элиаде, 1994. – C. 92]. Исходя из этого, основное предназначение женщины – продолжение рода, главная задача – вынашивание и рождение здорового потомства. Именно поэтому красота женского тела оказывается понятием, подчиненным ведущей функции, а соответственно истинно красивой считается лишь здоровая женщина детородного возраста, обладающая объемной грудью и полными бедрами. Талия, в традиционном женском костюме, не акцентируется, она скрыта свободным кроем, складками, множеством одежд, одеваемых одна на другую. «Таким способом живые формы человеческого тела не выявлены, а подчинены идее замкнутого в себе объема, статике неподвижного образа» [Молотова, Соснина, 1984. – С. 11]. Идеал «женщины – любовницы» подразумевает прямо противоположное. Женщина, конечно, не лишается функции деторождения, но основной для нее становится идея физического и эстетического удовольствия мужчины. Даже в те времена, когда это не заявляется прямо, идеал красоты начинает оказывать влияние на костюм, формировать нормы поведения^[5].

В результате все более тесных связей различных групп городского населения, а также соображений престижа во второй половине XIX века европейский идеал красоты постепенно вытесняет традиционный. «Парочка» же становится ярким его выражением. Сильно приталенная кофта, «кости» вшитые в рельефные швы, скроенная по косой баска, пышные складки юбки и многочисленные оборки призваны подчеркнуть тонкость талии и округлость бедер. Формы тела не скрываются, а нарочито подчеркивается костюмом. Появление таких терминов как «тугая кофта» или «платье по талии» [Понамарев, 1890. – С. 59-60.] еще раз доказывают изменение сознания данной группы населения. Возможно, именно это – причина того, что последующие изменения мод практически не коснулись фасонов «парочек», которые на протяжении десятилетий соответствовали модам 1890-х гг.

Так как в разных регионах существовали различные локальные варианты традиционного русского костюма, то и получивший распространение костюм городского типа оказался различным.

«Парочка» как таковая по видимому, генетически связана с московским круглым сарафаном, который в Смоленской, Владимирской, Московской и некоторых других губерниях украшался по подолу узорными лентами, полосами цветной ткани или воланами [Работнова, 1964. – С. 16]. Поверх него, вместо традиционной «корсетки», стали надевать кофту по европейской (или приближенной к европейской) моде. Затем сарафан заменили юбкой. Кофты «матинэ», «казачек», «обтянушка», «семишовка», «баска» – термины, описывающие по сути один и тот же крой с незначительными вариациями. Такие кофты шились приталенными, длиной до начала бедра, с пышным по окату рукавом зауженным к запястью. «Матинэ» и «семишовка» расширялись на бедрах с помощью сильного расклешения по всем швам, у «кофты-казачек» спинка кроилась аналогичным образом, а полочки приталивались с помощью кулиски и/или сборки. «Баска» кроилась отрезной по талии с круглой баской пришитой в мелкие складочки или выкроенной «по косой» и пришитой гладко^[6].

На Русском Севере, где были распространены штофные юбки с душегреями, получил распространение комплекс из сильно приталенной по спинке и свободной по переду кофты и широкой юбки декорированной одной или двумя горизонтальными полосами галуна [Пашкова, 2008; Кислуха, 2006]. Платья-лапотины пришли на смену круглым сарафанам – атласникам [Кислуха, 2006], а кофты с кружевными оборками ниже локтя – полурубашьям с перевязанными атласными лентами рукавами [Пашкова, 2008; Северный русский…]. По данным Ф. М. Пармона, в Курской и Воронежской губерний женщины шили кофты из покупных тканей, декорированные вышивкой, блестками, тесьмой, галуном «повторяющие конструкцию лифа холщевых рубах» [Пармон, 1994. – С. 61]. В Вологде, были распространены кофты с втачными поясами и широкими басками, которые стали логичной модификацией приталенных сарафанов на лифах [Традиционный народный… С. 11, 28].  

На Урале комплекс костюмов городского типа по происхождению связан с косоклинным сарафаном и шугаем^[7].  Шугай как одежда более закрытая, чем душегрея, и более длинная, чем епанечка, позволил постепенно заменить сарафан на широкую юбку. Свободный крой кофты не только не подчеркивал стройность ее хозяйки, но наоборот, сохранял функции душегреи – делал женщину зрительно полнее, дороднее, а соответственно красивее. Таким образом, эстетическое значение «парочки», которая должна была приблизить образ крестьянки к городскому идеалу красоты, изменялось на прямо противоположное. Костюм, бытовавший на Урале, целым рядом горизонталей (трапециевидный силуэт, декор кокетки) зрительно утяжелял фигуру, сохраняя деревенский идеал красоты, идеал женщины-матери, уже своим дородством гарантирующей здоровое потомство.

Костюм городского типа, появившись как новшество в 1890-е гг., постепенно сам становиться традиционным. Он фиксируется по всей территории России вплоть до 40-х гг. XX в. По сути, срок его существования совпадает со сроком жизни женщин родившихся в 70-е гг. XIX в. В 1890-е гг. молодые девушки нарушали традицию одевая «на выход» «новомодные» «парочки», «платья», «тугие кофты» и т.п. В первой четверти XX в., те же девушки став взрослыми женщинами донашивали свои свадебные костюмы по праздникам и шили более простые варианты кофт и юбок для будней. В середине XX в. женщины постарели, а их модернизированные костюмы стали восприниматься как традиционные. За жизнь одного поколения костюм городского типа завоевал свое место в русской деревне и трансформировался из модного в традиционный. Если рассматривать генезис костюма городского типа в таком контексте, то становиться понятным и многообразие его локальных вариантов и общность декора не характерного для традиционных костюмных комплексов и повсеместное его распространение по всей территории России.

Примечания

1. Алешина Т. С. Городской костюм в России XVII – начала XX века // Костюм в России. XV – начало XX века: Из собрания Государственного исторического музея. – М., 2000. – С. 93-172.
2. Бережнова М. Л. Изменения в традиционном костюме русских юга Западно-Сибирской равнины в последней трети XIX – начале XX вв. // Традиционная культура русских Западной Сибири XIX – XX вв. (Очерки истории быта). – Омск, 2003. – С. 106-124.
3. Власова И. В. Северорусский костюм XIX – начала XX в. // Русский Север: этническая история и народная культура. XII – XX века. – М., 2004. – С. 305-345.
4. Дмитриева С. И. Традиционное искусство русских Европейского Севера: этнографический альбом. – М., 2006.
5. Калашникова Н. М Народный костюм (семиотические функции). – М., 2002.
6. Камалиева А. С. Башкирский костюм. Технология. Конструкция. Декор. – Уфа., 2012.
7. Каминская Н. М. История костюма. – М., 1986.
8. Кирсанова Р. М. Костюм в русской художественной культуре. 18 – пер. пол. 20 вв. – М., 1995.
9. Кислуха Л. Ф. Народный костюм Русского Севера XIX – начала XX века в собрании Государственного музейного объединения «Художественная культура Русского Севера». – М., 2006.
10. Лебедева Н. И., Маслова Г. С. Русская крестьянская одежда XIX – начала XX в. // Русские: Историко-этнографический атлас: Земледелие. Крестьянское жилище. Крестьянская одежда (Середина XIX – начало XX века). / Под ред. В. А. Александрова и др. – М., 1968.
11. Левачева Т. А. Поморский традиционный костюм. – Архангельск, 2007.
12. Лютикова Н. П. Крестьянский костюм Мезенского уезда Архангельской губернии конца XIX – начала XX века в собрании Архангельского государственного музея деревянного зодчества и народного искусства «Малые Корелы»: Каталог. – Архангельск, 2009.
13. Молотова Л. Н., Соснина Н. Н. Русский народный костюм из собрания Государственного музея этнографии народов СССР. – Л., 1984.
14. Новейшие моды и рукоделья. Бесплатное приложение к журналу «Родина». – 1909. – Ноябрь; – 1912. – № 11.
15. Одежда XVII – начала XX в. // На путях из Земли Пермской в Сибирь: Очерки этнографии североуральского крестьянства XVII – XX вв. / Под ред. В. А. Александрова. – М., 1989.
16. Парижские моды. Бесплатное приложение к журналу «Нива». – 1907. – Январь; 1908. – Январь.
17. Пармон Ф. М. Русский народный костюм как художественно-конструкторский источник творчества. – М., 1994.
18. Пашкова З. Г. Пинежский народный костюм XVIII – начало XX века. – Каргаполы, 2008.
19. Понамарев С. Очерки народного быта // Северный вестник. –1890. – № 6. – С. 58-80.
20. Работнова И. П. Русская народная одежда. – М., 1964.
21. Русский традиционный костюм: Иллюстрированная энциклопедия / Авторы – сост.: Н. Соснина, И. Шангина. – СПб., 1998.
22. Салымский край / Под ред. Г. П. Визгалова. – Екатеринбург, 2000.
23. Северный русский народный костюм конца XIX – начала XX века: Комплект открыток / Автор-сост.: А. Иванова. – Архангельск, 1993.
24. Суслова С. В., Мухамедова Р. Г. Народный костюм татар Поволжья и Урала (середина XIX – начало XX вв.): Историко-этнографический атлас татарского народа. – Казань, 2000.
25. Традиционный народный костюм Вологодской области (конец XIX – первая половина XX века): Этнографический очерк. – Вологда, 2006.
26. Фефилова Т. Ю. К вопросу об атрибуции женского костюма конца XIX – начала XX века // Современный музей как важный ресурс развития города и региона: Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 1000-летию Казани и 110-летию Национального музея Республики Татарстан. – Казань, 2005. – С. 261-264.
27. Фефилова Л. Ю. Методика исторического анализа европейского костюма конца XIX – начала XX века по фотоматериалам Урала и Сибири: Дисс… канд. ист. наук. – Екатеринбург, 2007.
28. Фурсова Е. Ф. Одежда русского старожильческого населения Западной Сибири (конец XIX – начало XX века) // Одежда русских в коллекциях Новосибирского государственного краеведческого музея. – Новосибирск, 2002.
29. Шмелева М. Н. Русская одежда // Русские / Под ред. В. А. Александрова. М., 1999.
30. Элиаде М. Священное и мирское. – М., 1994.
31. Янченко В. Л. Набивные платки и шали в русском народном костюме первой половины XIX века // Традиции народной одежды и искусство современного костюма. – М., 1983.