Научно-исследовательская деятельность обучающихся

 РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

ХАНТЫ-МАНСИЙСКИЙ АВТОНОМНЫЙ ОКРУГ - ЮГРА

ГОРОД РАДУЖНЫЙ

Научно-исследовательская работа

на VI         городские Кирилло-Мефодиевские Чтения

ОБРАЗ БОГОРОДИЦЫ В СБОРНИКЕ

ИВ. НОВГОРОД-СЕВЕРСКОГО

«МАТЕРЬ БОЖИЯ ДЕРЖАВНАЯ»

Радужный, 2018

Оглавление

Введение………………………………………………………………...........................................3-4

Глава I. Образ Богородицы в русской культуре…………………………………...5

Глава II. Образ Богородицы в сборнике Ив. Новгород-Северского «Матерь Божия Державная»……………………………………………………………………………………..6-9

Заключение………………………………………………………………………………………...10

Список литературы   …………………………………………………………………………........11

Список приложений

Приложения

Введение

        Образ Богородицы в русской культуре и литературе является символом  жертвенной любви, символом материнства, смирения, трудолюбия. Поэты, художники, воплощая Ее Лик, наполняют его особым теплом и светом. Желание выявить трактовку Образа Богородицы в поэтическом сборнике Ив. Новгород-Северского привело нас к теме исследования.

Объект исследования: поэтический сборник Ив. Новгород-Северского «Матерь Божия Державная».^[1]

Предмет исследования: Образа Богородицы.

Гипотеза исследования: в поэтических текстах семантическая структура художественного слова  служит  инструментом  формирования духовно-нравственных качеств личности.

Цель работы: выявить трактовку Образа Богородицы И. Новгород-Северским.

Всё это определяет задачи исследования:

- изучить литературу по теме исследования;

- провести контекстуальный анализ поэтического сборника Ив. Новгород-Северского «Матерь Божия Державная».

- выявить особенности трактовки Образа Богородицы.

Актуальность исследования обусловлена тем, что Образ Богородицы занимает особое место в православной  культуре и искусстве.

        Новизна исследования: отсутствие литературоведческих исследований поэтического наследия Ив. Новгород-Северского.

Организация и этапы исследования:

- 2017год – лингвостилистический анализ поэтического сборника Ив. Новгород-Северского;

- 2018 год – обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

        При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

- лингвостилистический анализ поэтических текстов;

- решение лингвистических задач, отражающих поэтическую лексику и поэтический синтаксис;

- изучение научной, публицистической и справочной литературы по теме исследования;

- систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

        Теоретическая значимость данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как лингвостилистический анализ поэтических текстов.        Практическая значимость: результаты данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по языкознанию и литературоведению, на занятиях основ религиозных культур и светской этики.

Глава I

Образ Богородицы в русской культуре

К Ее иконе в час молитвы,

Из грешных, кто ни припадал…

В. Чуприна.^[2]

Архетип – первообраз, определяющий характер и направленность мировосприятия и мироощущения.^[3] Для русского человека одним из таких глубинных первообразов является образ Богородицы. Все самое лучшее в жизни человека соотносится  с образом Матери. Именно она хранительница, заступница, надежда России. К Ней обращают самую задушевную и трогательную молитву: «Богородице, Дево, радуйся, Благодатная Мария, Господь с тобою…»^[4]

Пройдя через тяжкие испытания, Мария становится ближе к людям, она способна видеть и переживать  с ними их боль. Вобрав в себя все самое лучшее, самое чистое, Она противостоит злу на Земле. Постигая образ Богородицы, христианин возвращается в райское состояние.

В православной культуре особый акцент делается на материнстве Марии, Ее святость в том, что она Богоматерь. В религиозном сознании Она связана с человечеством, «в образе Её народ чтит небесную красоту материнства. Однако красота Её подернута дымкой слез»^[5]. Паства свято верит в то, что она никогда не покинет Землю русскую, по Ней измеряет она свое бытие.

Наиболее чтимая в русской культуре икона Владимирской Божьей Матери отражает идею вселенского единства. Мать и Сын едины. Но Младенец смотрит на Мать, а Она -  на мир, соединяя этим взглядом  и все сущее. На иконах с образом Пречистой именно Она является композиционным центром, воплощая в себе родительское начало.

Жизнь Божьей Матери, жертвенная, способная на самоотречение, - это тоже прообраз – прообраз жизни Христа. Но Богородица должна была выстрадать смерть Христа и стать Матерью всему человечеству. Эта жертвенность так свойственная русской душе. Черты русской женственности находят отражение во всех иконописных образах Богородицы, в Ней проявляются черты русского характера, его обостренное чувство несовершенства земного мира. Она выступает центром света, милости, любви, «древом жизни».

Еще одна особенность русской души – это ощущение духовной близости с Богородицей. Её образ и непостижим для христианина и в то же время является родным, близким, как важнейший архетип его души.

Глава II.

Образ Богородицы в сборнике Ив. Новгород-Северского «Матерь Божия Державная»

Поэзия есть тихое чудо,

возникающее в глубинах истинного

поэта и истинного читателя.

Епископ Иоанн Шаховский^[6]

        Иван Иванович Новгород-Северский (Ян Пляшкевич), уроженец Сибири. Его предки проживали в древнем Новгород-Северске, отсюда и литературный псевдоним.

В Константинополе вышла его первая книга «Как растут кресты», в 1966 году издал поэтический сборник «Матерь Божия Державная», в которую вошли стихотворения – молитвенные обращения к иконам Богородицы. Произведения наполнены светлой простотой и удивительными задушевными интонациями. Его поэзии свойственна молитвенность, а «воспетые им лики Пресвятой Богородицы, так дивно звучащие строки этих песнопений, звучат русской весенней радостью перед зарей Воскресения».^[7]

Образ Богородицы  - это неотъемлемая часть поэтики духовных произведений и требует своего осмысления. Так, лирический герой Ив. Новгород-Северского связывает с  именем Богородицы надежду на покровительство всех страждующих на земле. Обращаясь к ней,  он находит самые нежные и трогательные слова:

Чудны лики Твои, Пресвятая!

Дивны думы Твои и дела

Многоцветною ризой сияя

Ты отчизну мою вознесла.

В поэтическом воплощении, как на православной иконе, мы видим небесную красоту материнства Пречистой:

Убаюкала в печали

Утешающая всех.

И яснее стали дали,

Виден отблеск новых вех.

Этот образ не юный и не старый, словно безвременный:

В Тебе веков преданья говорят

Как о небесной Избранной Воеводе,

Ты дважды охраняла Цареград,

Была в заботе о другом народе.

                  ***

Года проходят безвозвратно

Но Ты веками светишь нам,

А свет даруешь благодатно

И нашим внутренним очам.

Однако вечная красота Ее подернута дымкой слез,  Она всегда остается воплощенным страданием:

Расступитесь, дали синие –

Дайте тропку Богородице!

Не Она ль Святая Скиния,

И не в Ней ли небо сходится

И с землей, и снами темными…

Пресвятая Богородица,

Попечалься над бездомными!

Портретные изображения Богородицы в стихотворениях И. Новгород-Северского - это не столько описание внешности, это отражение Её внутреннего мира: «Не Ты в Сладчайшем Сыне/ Нам источаешь мед?/ Оазисом в пустыне/ Твой ветроград цветет».

С образом Пречистой  автор связывает надежды верующих на заступничество и избавление от бед, она сходит на землю для утешения:

Богоданной звездой

Ты явилась на Русь.

Пред иконой Твоей

Неустанно молюсь.

Огради сохрани

В эти скорбные дни.

И молитвами нашими радуйся.

Бытовая, на первый взгляд, зарисовка в стихотворении «Утоли мои печали:

День осенний переменчив

За кладбищенской стеной.

На иконе желтый венчик

Пахнет солнцем и весной.

Дарья плачет. Отпеванье

Точет ладаном – дымком.

Про надгробное рыданье

Ветер веет шепотком…

-Утоли мои печали!

-Слышу, Дарья! Вижу скорбь!

под влиянием символических деталей превращается в картину мироздания, где материнское сострадание передано как заступничество за весь род человеческий.

На Нее возлагают надежды те, кто находится вдали от Родины: «Где спасения искать?/ Вне отечества живущим/ Ты прибежище и мать!»; на Нее уповают воины, отправляясь на защиту Отечества: «Колокол жалобно звякал/ В пламя и смут, и войны./ Ты нас спасала над бездной/ наших же дел и грехов»,  возносят молитву к Ней и крестьяне в период страды: «Троеручица Владычица/ Помогает в три руки - /Божьей ратью возвеличатся/ Золотых снопов полки». На плечах Богородицы держится мир. Только Ее молитва спасает его от гибели за наши грехи.

К Её иконе  припадают и в минуты радости:

Взывают с радостью великой

 Перед лампадой золотой

В сиянии несметных ликов

Твоей иконы пресвятой.

Богородица утешит и направит на путь истинный:

Изгони и грех унынья…

Не за ним ли ходит скорбь?

Слышу я из дали синей:

«Под крестом спины не горбь!»

Пречистая Дева Мария переживала каждую секунду жизни Иисуса, от рождения до распятия и вознесения. И надо представить Ее горе, как оно содрогало душу, когда невежественная толпа измывалась над Святостью, когда кровь застывала на челе Ее Сына от тернового венка и когда пришлось снимать с креста Пречистое тело Иисуса. Но Она с достоинством вынесла все эти муки. И поэт отмечает этот подвиг Богородицы:

Нам икона в назидание является:

Чтоб и мы детей своих на подвиг подняли.

И у княжеской души хватило доблести,

Пострадать за нас, как смерду от гонителей.

 Автор  прямо или опосредованно использует ассоциативный ряд, вводит образ Покровительницы, мудрой Матери всего мира. Поэт верит в Божественное сострадание Человеку на его бесконечно сложном жизненном пути. Образ Девы Марии как воплощение милосердия, любви и абсолютной женственности предстает и в произведениях И. Новгород-Северского.

Художественное содержание произведений имеет тесную связь со Священным Писанием. Используя канву евангельских сюжетов: «Неопалимою Купиною/ В веках сияет образ Твой»,  автор подчеркивает веру в спасение, в божественное покровительство.

Образы Древней Руси, рисуемые автором, помогают в полной мере осознать, что слава народа не в нем самом, а в том, чтобы служить Божией правде и указывать путь к этой правде.

Не с княгиней ли Февронией

Совершаешь свой обход,

И не князь ли Петр омоленный

Замыкает крестный ход?                

 ***

Не князь ли Игорь брал с собою

Тебя в степной далекий путь,

Чтоб мы, влекомые судьбою,

Могли на образ твой взглянуть?

***

Я вспомнил поле Куликово

И над Непрядвою-рекой

Молитву инока святого.

***

Плачет Ярославна

Не в Путивле, не в Кремле

Пред иконой Матери Всеславной,

А по всей родной земле.

Таким образом, легенды о Божьей Матери погружают читателя в историю Земли русской, помогают понять глубокую народную мудрость в прекрасном сказе Ивана Новгород-Северского.

Заключение

Контекстуальный анализ поэтического сборника Ив. Новгород-Северского «Матерь Божия Державная» позволил прийти к следующим выводам:

• молитвенность поэзии И. Новгород-Северского – характерная черта его творчества;
• образ Богородицы в поэтическом воплощении И. Новгород-Северского приобретает черты русского мировосприятия, окрашивается в оттенки русской культуры;
• образ Богородицы непостижим для христианина и в то же время является родным, близким, как важнейший архетип его души.

Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: в поэтических текстах семантическая структура художественного слова  служит  инструментом  формирования духовно-нравственных качеств личности.

Материалы данного исследования могут быть использованы на уроках русского языка, факультативных и элективных курсах по языкознанию и литературоведению, на занятиях основ религиозных культур и светской этики.

Теоретическая значимость данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как контекстуальный анализ поэтических текстов.

Список литературы.

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

ХАНТЫ-МАНСИЙСКИЙ АВТОНОМНЫЙ ОКРУГ - ЮГРА

ГОРОД РАДУЖНЫЙ

Научно-исследовательская  работа
на XVII городскую научно-практическую конференцию «Шаг в будущее»

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

ПРАВОСЛАВНОЙ МОЛИТВЫ И ПОЭТИЧЕСКОЙ

Радужный, 2017

Оглавление

Введение………………………………………………………………...........................................3-4

Глава I. Молитва как жанр религиозной литературы …………………………………………...5

Глава II. Сравнительный анализ православной молитвы и поэтической

2.1 .Структурный анализ ………………………………………...………………………………6-8

2.2. Лексический анализ ………………………………………………………………………....8-9

Заключение………………………………………………………………………………………...10

Список литературы   …………………………………………………………………………........11

Список приложений

Приложения

Введение

Молитва для любого верующего – самый универсальный способ общения с Богом. Через неё верующий христианин может передавать не только просьбы или благодарения, но и просто поговорить с Всевышним. Молитва – это не доклад, не высказывание, а осознанный разговор с Богом. Кроме этого, молитва является неотъемлемой частью любого христианского обряда, которая должна подкрепляться истинной и бескорыстной верой.

Но молитвы бывают не только религиозные (каноничные). Русские поэты, например, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, А.А. Ахматова, М.И. Цветаева, также назвали некоторые свои произведения «молитвами». И желание определить сходства и различия между поэтическими и религиозными молитвами стало отправной точкой нашей исследовательской работы.

        Отличается ли поэтическая молитва от религиозной (канонической)? Каково жанровое своеобразие поэтической молитвы? В чем их сходство и различие? Желание найти ответы на эти вопросы привело нас к теме исследования «Сравнительный анализ православной молитвы и поэтической».

Поэтическая молитва многое взяла от канонической: содержание, психологическое состояние лирического героя, адресация, деление на жанры, поэтические приемы.

Объект исследования: молитва как жанр религиозной и светской литературы.

Предмет исследования: стилистические приемы создания молитвы.

Гипотеза исследования: в поэтических текстах (молитвах) нашли отражение характерные черты религиозно-проповеднических текстов.

Цель работы: выявить общие и различные черты молитвы православной и поэтической.

Всё это определяет задачи исследования:

• изучить литературу по теме «Молитва как жанр религиозной и светской литературы»;
• провести лингвостилистический анализ православной молитвы «Отче наш» и поэтических текстов данного жанра;
• выявить характерные признаки молитвы как жанра.

        Актуальность исследования обусловлена необходимостью изучения и популяризации молитвы как жанра православной и поэтической литературы, отражающей нравственно-этический потенциал народа.

        Новизна исследования: отсутствие специальных исследований в области сопоставительного анализа молитвы православной и поэтической.

Организация и этапы исследования:

• 2016год – лингвостилистический анализ православной молитвы и поэтической;
• 2017 год – обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

        При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

• лингвостилистический анализ художественного текста;
• решение лингвистических задач, отражающих историю языка;
• изучение научной, публицистической и справочной литературы по теме исследования;
• систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

        Теоретическая значимость данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как лингвостилистический анализ литературных текстов.        Практическая значимость: результаты данного исследования могут быть использованы на уроках русского языка, факультативных и элективных курсах по языкознанию и литературоведению.

Глава I

Молитва как жанр религиозной литературы

Есть сила благодатная

В созвучьи слов живых,

И дышит непонятная,

Святая прелесть в них.

М.Ю. Лермонтов^[1][1]

В религиозной литературе, молитва – это обращение верующего человека к Богу с помощью каноничного, или изначального, твёрдо установленного текста. В этом случае молитвы пишут священнослужители или пророки, они записываются в молитвословы и передаются из поколения в поколение. Язык в молитве обычно торжественный церковнославянский, но иногда нейтральный русский. Молитвы чаще всего анонимны; на церковной службе произносятся нараспев, так что по определению близки к белому стиху; иногда используется и рифма. В современной лингвистике до сих пор остается вопрос, к какой форме речевого общения (диалогической или монологической) принадлежит данный жанр. По форме молитва представляет собой монолог, но вместе с тем, для человека верующего она обладает признаками диалогичности. Молитву также можно разделить на особые виды: молитва-прошение; покаянная молитва (просьба о прощении грехов); молитва-благодарение; славословие.

Наиболее сильно среди религиозных молитв выделяется «Отче наш», так как это единственная молитва, которую оставил нам Иисус Христос. Она помогает верующим обрести душевное спокойствие и дарит надежду. «Отче наш» трудно отнести к одной из групп молитв, так как в ней содержится и славословие («да приидет царствие твое, да будет воля твоя»), и прошение («хлеб насущный дай нам днесь, …избави нас от лукавого»).

Подражание и стилизация молитвам как жанру находит свое отражение с XVIII века. Мишланов В.А. в статье «Молитва как речевой жанр» утверждает: «Отречение реальной обратной связи сближает молитву с любым поэтическим произведением. Собственно говоря, молитва и есть одно из древнейших поэтических творений, более того, лирическая поэзия опирается на молитву как на один из основных её прототипов».^[2] [2]

Но следует учитывать, что поэтическая молитва - произведение религиозно-эстетического цикла, в котором с помощью средств художественной выразительности автор раскрывает отношения лирического героя к Богу. Как и в религиозной молитве, поэтическая обладает искренностью на уровне откровения, что делает произведение шедевром и ярко отражает в нём любовь к Богу и религии. Несомненно одно: истоки поэтической молитвы следует искать в молитве канонической.

Глава II Сравнительный анализ православной молитвы и поэтической

Молитва это особый жанр как религиозной литературы, так и литературы светской. С молитвой обратиться к Богу может каждый верующий, каждый способен найти особенные слова. Слова, которые, зачастую, мы обращаем только к Богу и не готовы выступить с ними публично. Но русская литература дает нам примеры, когда поэты создают художественный текст, сохранив в нем основные черты молитвы православной. Яркими образцами поэтической молитвы, на наш взгляд выступают произведения А. С. Пушкина «Отец людей, Отец небесный»^[3][3], М.Ю. Лермонтова «Я, Матерь божия, ныне с молитвою»^[4][4], А. Ахматовой «Дай мне горькие годы недуга»^[5][5], М. Цветаевой «Христос и Бог! Я жажду чуда»^[6][6]. Далее представлен сравнительный анализ поэтических молитв и молитвы канонической «Отче наш», которая по праву считается иконой, образцом религиозной литературы. (Приложение 1).

2.1.Структурный анализ

Каноническая молитва «Отче наш» имеет определенную структуру. В самом её начале идет обращение к Богу, взывание к нему, далее озвучиваются семь прошений, которые тесно переплетены друг с другом, завершается всё славнословием. Таким образом, молитву можно разделить на три части:

1. «Отче наш, сущий на небесах». Это обращение к Богу как к отцу, подчеркивает любовь и почитание Его в лице всех верующих.
2. «Да святится имя твое». «Да приидет царствие твое». «Да будет воля Твоя на земле, как и на небе». Трижды молящийся восхваляет Царство небесное и признает силу Господа и на земле и на небе.«Хлеб наш насущный дай нам на каждый день». Это просьба о необходимом ежедневно: еде, воде, целости дома, семьи. Поэтому слово «хлеб» употребляется здесь в переносном смысле и охватывает все условия жизни человека. «Прости нам долги наши, яко и мы прощаем должникам нашим». В этих строках содержится просьба о прощении грехов и беззакония. Слова «долги» и «должники» здесь употребляются также в переносном значении, наши долги перед Богом – это неисповеданные грехи, должники наши – наши обидчики. «Не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». И снова верующий обращается с просьбой, но он просит уже о силах для борьбы со страстями и искушениями, просит душевной силы и моральной поддержки в схватке с Лукавым.
3. «Ибо Твое есть Царство, и сила и слава во веки веков» - последние строки молитвы не всегда произносятся верующими. В послесловии звучит преклонение перед величием Господа, готовность отдаться Его власти, воспевается могущество Бога.

Поэтические молитвы структурно соответствуют молитве канонической. Стихотворения А.С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова и М. Цветаевой начинаются с обращения:

Отец людей, Отец небесный!
Да имя вечное Твое
Святится нашими сердцами!
Да прийдет Царствие Твое,
Твоя да будет Воля с нами,
Как в небесах, так на земли!
(А.С. Пушкин)

Я, Матерь божия, ныне с молитвою

Пред твоим образом, ярким сиянием..

 (М.Ю. Лермонтов)

Христос и Бог! Я жажду чуда

Теперь, сейчас, в начале дня!

(М. Цветаева)

Далее идет прошение: Насущный хлеб нам ниспошли/ Твоею щедрою рукою… (А.С. Пушкин); Окружи счастием душу достойную;/ Дай ей сопутников, полных внимания… (М. Ю. Лермонтов), О, дай мне умереть, покуда/ Вся жизнь как книга для меня (М.Цветаева).

За исключением стихотворения А. Ахматовой, которое начинается с прошения:

Дай мне горькие годы недуга,

Задыханья, бессонницу, жар,

Отыми и ребенка, и друга,

И таинственный песенный дар…

Но в стихотворении А. Ахматовой лирический герой все же косвенно обращается к Богу: Так молюсь за Твоей литургией/ После стольких томительных дней…

Проводя структурный анализ молитвы необходимо отметить, что каноническая молитва «Отче наш» содержит семь прошений. В этом плане в поэтических молитвах не всегда соблюдается данный принцип. Так, именно семь прошений отражено в стихотворениях А. С. Пушкина и А. Ахматовой. В произведении М. Ю. Лермонтова – четыре прошения, у М. Цветаевой – девять.

Ни в одном из анализируемых поэтических произведениях нет послесловия, поэтические молитвы состоят из двух основных частей.

Таким образом, перед читателем подражание молитвам, их стилизация, а не канонический текст.

Лирические герои поэтических молитв индивидуальны. В стихотворении М.Ю. Лермонтова лирический герой спокоен и сдержан, он просит Матерь Божью о милости для «девы невинной»; он верит в силу молитвы и произносит проникновенно и с особым чувством. В отличие от лирического героя стихотворения М.Ю. Лермонтова у М. Цветаевой обращение к Богу пылкое и страстное. Просьбы ее противоречивы: с одной стороны – мечты о бурной яркой жизни, с другой – просьба о скорой смерти: «И дай мне смерть — в семнадцать лет!» Лирическая героиня стихотворения А. Ахматовой готова пожертвовать всем, что имеет, во благо Отечества, даже даром от Бога – даром творчества. Будучи глубоко верующим человеком, поэтесса верила в силу звучащего слова и отдавала себе отчет в том, что сказанное в молитвенном порыве очень часто сбывается. И в этом принципиальное отличие молитвы как таковой от поэзии, выдержанной в жанре молитвы. Поэт как будто отгораживается от фанатичного чувства богобоязненности, иначе он не смог бы свободно пользоваться всеми теми средствами художественной выразительности, которые недопустимы в канонической молитве.

2.2.  Лексический анализ

Слово – это материал для создания образа. Художественный язык молитвы «Отче наш» подкупает своей простотой, но в то же время каждое слово наполнено глубоким смыслом. Так, употребление слов возвышенной лексики («И́же еси́ на небесе́х!») придает ей патетическое звучание. Троекратный лексический повтор «Да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́» объясним тем, что верующий обращается к трем лицам Святой Троицы: Отцу, Сыну и Святому духу.

В поэтических молитвах также использованы слова высокой лексики: «Не ввергни нас во искушенье/ И от лукавого прельщенья/ Избави нас... (А.С. Пушкин); «Сердцу незлобному мир упования» (М.Ю. Лермонтов), «Христос и Бог! Я жажду чуда» (М. Цветаева), «Отыми и ребенка, и друга, / И таинственный песенный дар — /Так молюсь за Твоей литургией/ После стольких томительных дней…» (А. Ахматова).

Церковнославянизмы и слова возвышенной лексики в поэтических текстах позволяют раскрыть религиозное и духовное начало лирического героя. Но, что немаловажно, в данных произведениях использована и нейтральная лексика, что делает текст молитвы понятнее. Читатель, пропуская через себя чувства лирического героя, постигает основную идею стихотворений данного жанра: приобщение к религиозной культуре способно возвратить человечество к истокам духовности.

Кроме того,  нужно отметить, что в анализируемых поэтических текстах также как и молитве «Отче наш» мало средств художественной выразительности. В этом плане отличается только стихотворение М.Ю. Лермонтова, которое богато образной системой. Это и анафора «Не о спасении, не перед битвою,/Не с благодарностью, иль покаянием,/Не за свою молю душу пустынную…», усиливающая динамичность стихотворения. И антитеза «В утро ли шумное, в ночь ли безгласную», «Теплой заступнице мира холодного», при помощи которой поэт говорит о вечном противостоянии дора и зла, жизни и смерти, сострадания и бездушности. А оценочный эпитет «ангела душу прекрасную» выражает отношение лирического героя к описываемым образам и приобщает читателя к религиозной культуре.

В стихотворении А. Ахматовой «Дай мне горькие годы недуга» противопоставление черной тучи и «облака в славе лучей» восходит к библейским образам, где первая метафора является воплощением страшной, зловещей силы, несущей смерть, а вторая обращена к самому Христу, сидящему в облаке славы.

Таким образом, на уровне лексики автор передает основное содержание произведения. Лексический анализ текстов позволяет определить стиль писателя, своеобразие его художественного метода и дает прекрасный пример содружества лингвистики, литературоведения, лингвокультурологии.

Заключение

        Сравнительный анализ православной молитвы и поэтической позволил прийти к следующим выводам:

• молитва - одно из древнейших поэтических творений религиозно-эстетического цикла;
• поэтическая молитва - произведение религиозно-эстетического цикла, в котором с помощью средств художественной выразительности автор раскрывает отношения лирического героя к Богу;
• поэтические молитвы являются подражанием молитвам, их стилизация, а не канонический текст.

        Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: в поэтических текстах (молитвах) нашли отражение характерные черты религиозно-проповеднических текстов.

Материалы данного исследования могут быть использованы в следующих областях: на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также на классных часах духовно-нравственной направленности.

Практическая направленность данной работы заключается в том, что теоретический материал по литературоведению постигается через опыт самостоятельного анализа литературного текста, что дает возможность воспитать читателя думающего, анализирующего.

Список литературы

Список приложений

Приложение 1

Отче наш в поэзии А.С. Пушкина:

Отец людей, Отец небесный!
Да имя вечное Твое
Святится нашими сердцами!
Да прийдет Царствие Твое,
Твоя да будет Воля с нами,
Как в небесах, так на земли!
Насущный хлеб нам ниспошли
Твоею щедрою рукою,
И как прощаем мы людей,
Так нас, ничтожных пред Тобою,
Прости, Отец, Своих детей;
Не ввергни нас во искушенье
И от лукавого прельщенья
Избави нас...

М.Ю. Лермонтов

Я, матерь божия, ныне с молитвою

Пред твоим образом, ярким сиянием,

Не о спасении, не перед битвою,

Не с благодарностью, иль покаянием,

Не за свою молю душу пустынную,

За душу странника в свете безродного;

Но я вручить хочу деву невинную

Теплой заступнице мира холодного.

Окружи счастием душу достойную;

Дай ей сопутников, полных внимания,

Молодость светлую, старость покойную,

Сердцу незлобному мир упования.

Срок ли приблизится часу прощальному

В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,

Ты восприять пошли к ложу печальному

Лучшего ангела душу прекрасную.

1837 году

А. Ахматова

Дай мне горькие годы недуга,

Задыханья, бессонницу, жар,

Отыми и ребенка, и друга,

И таинственный песенный дар —

Так молюсь за Твоей литургией

После стольких томительных дней,

Чтобы туча над темной Россией

Стала облаком в славе лучей.

М. Цветаева

Христос и Бог! Я жажду чуда

Теперь, сейчас, в начале дня!

О, дай мне умереть, покуда

Вся жизнь как книга для меня.

Ты мудрый, Ты не скажешь строго:

— «Терпи, еще не кончен срок».

Ты сам мне подал — слишком много!

Я жажду сразу — всех дорог!

Всего хочу: с душой цыгана

Идти под песни на разбой,

За всех страдать под звук органа

и амазонкой мчаться в бой;

Гадать по звездам в черной башне,

Вести детей вперед, сквозь тень…

Чтоб был легендой — день вчерашний,

Чтоб был безумьем — каждый день!

Люблю и крест, и шелк, и каски,

Моя душа мгновений след…

Ты дал мне детство — лучше сказки

И дай мне смерть — в семнадцать лет!

Приложение 2

Молитва Господня.

О́тче наш, И́же еси́ на небесе́х! Да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Отец наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь. (Матф. 6:9–13)

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

ХАНТЫ-МАНСИЙСКИЙ АВТОНОМНЫЙ ОКРУГ - ЮГРА

ГОРОД РАДУЖНЫЙ

Научно-исследовательская работа
на XX городскую научно-практическую конференцию «Шаг в будущее»

ИСТОКИ «ЛЕЙТЕНАНТСКОЙ ПРОЗЫ»

 В РОМАНЕ Д.  ГРАНИНА «МОЙ ЛЕЙТЕНАНТ»

Радужный, 2020

Оглавление

Введение

Надо не только читать,  

но и много думать, читая.

  Даниил Гранин^[1]

С каждым новым литературным произведением мы узнаем историю Великой Отечественной войны, разрушая мифы, приближаемся к истине. Мы, потомки победителей, не имеем морального права забывать о тех трагических днях, потому что память – это участие, участие не в переписывании истории, а в воссоздании ее на фактах «окопной правды». Желание исследовать истоки «лейтенантской прозы» в романе Д.  Гранина «Мой лейтенант»^[2] привело к теме исследования.

Объект исследования: роман Д. Гранина «Мой лейтенант».

Предмет исследования: черты «лейтенантской прозы» в романе.

Гипотеза исследования: главный герой романа Д. Гранина «Мой лейтенант» остро ощущает свою отчужденность от пространства войны, так как не связан с ней идеологией, целью, мировоззрением.

Цель работы: раскрыть черты «лейтенантской прозы» в романе Д. Гранина «Мой лейтенант».

Всё это определяет задачи исследования:

- изучить литературу по теме «Лейтенантская проза»;

- исследовать художественный мир романа «Мой лейтенант»;

- рассмотреть черты «лейтенантской прозы» в романе;

-популяризировать творчество писателя-фронтовика, чьи герои перед лицом постоянно ожидаемой смерти, делают свой нравственный выбор.

Актуальность исследования обусловлена тем, что сегодня мир сталкивается с тенденцией фальсификации фактов той войны и попытки переписать историю, поэтому исследования на материале «лейтенантской прозы» имеет непреходящее значение.

Новизна исследования обусловлена тем, что к данному вопросу в романе Д. Гранина никто из исследователей ранее не обращался, автор статьи впервые целостно и системно изучает поэтику романа «Мой лейтенант» в данном аспекте.

Организация и этапы исследования:

- 2019 год – текстуальный анализ романа Д. Гранина «Мой лейтенант»; изучение специальной литературы по теме исследования;

- 2020 год - обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

- текстуальный анализ литературного произведения;

- изучение справочной литературы;

- систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

Материалы данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, а также на классных часах и внеклассных мероприятиях духовно-нравственной направленности.

Глава I. «Лейтенантская проза» как историко-литературное явление

«Лейтенантская проза» относится

к «малой прозе» литературы военных лет.^[3]

Тема Великой Отечественной войны в русской литературе всегда будет занимать особое место. В первые военные годы в произведениях о борьбе советского народа с фашистскими захватчиками преобладал героический мотив, трагические же ее страницы оставались «за кадром». С появлением же такого жанра как «лейтенантская проза» читатели увидели иную войну: окружение и отступление армии, неумное командование и растерянность тех, от кого зависела жизнь многих и многих солдат.

Авторы «лейтенантской прозы», как правило, писатели-фронтовики, писали о том, через что прошли сами, что выстрадали. По сути, это исповедь, написанная от первого лица; писатели-фронтовики сказали свое слово о войне на основе увиденного и пережитого. Правдиво показывая войну во всей ее сложности, в тяжелейших испытаниях, крови, страданиях и смерти, они выражают убеждение в том, что это не должно повториться никогда.

В своих произведениях авторы «лейтенантской прозы» старались изменить картинное представление о войне, рисуя жизнь на передовой, жизнь одного дня в судьбе одного солдата, одной батареи, взвода или полка.

Само понятие «лейтенантская проза» прочно вошло в литературоведение в 1950-х годах с выходом в свет повестей Ю. Бондарева, Г. Бакланова В. Быкова, В. Некрасова.  При этом повесть Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда» определила своеобразный ракурс изображению военных действий и традиционно считается истоком развития «лейтенантской прозы» в русской литературе.

Высказывание Василя Быкова «Все мы вышли из «Окопов» Некрасова»^[4] свидетельствует о тесной связи произведений упоминаемых писателей, которые на страницах своих произведений раскрыли Великую Отечественную войну как великую трагедию. В интервью они не раз подчеркивали, что им хотелось разрушить бравурно-идеалистическое представление о войне и показать ее без героического пафоса.

Имя Даниила Гранина, как писателя, внесшего вклад в развитие «лейтенантской прозы», упоминается в связи с выходом романа «Мой лейтенант», явившегося эмоциональным откликом на трагические события обороны Ленинграда. Автор восстанавливает неожиданные факты военных действий, увиденные глазами простого лейтенанта, бытовые детали фронтовой жизни. Это взгляд на Великую Отечественную войну из траншей и окопов, это новое видение известных уже событий, что и подтверждает близость данного произведения к «лейтенантской прозе».

Глава II. Истоки «лейтенантской прозы» в романе Д.  Гранина «Мой лейтенант»

Моя война пахнет страхом и

 солдатским потом. Ведь это окопная война.

Д. Гранин^[5]

Произведения, собранные под одним заголовком «лейтенантская проза» объединяет максимальное погружение в реальный фронтовой быт, описание будней войны. Это определят поэтику окопного видения войны. Художники реконструировали жизнь на войне, читатель является свидетелем движении от быта к бытию.

Все произведения данного направления имеют автобиографические черты, в той или иной степени связаны с личной биографией автора. Вот и в романе «Мой лейтенант» нашли отражение события жизни Даниила Гранина: с Кировского завода ополченцем ушел на фронт, защищал Ленинград, в дни войны встретил свою любовь – Римму Михайловну Майорову. Как только они успели зарегистрироваться, сразу объявили тревогу, и супруги просидели несколько часов в бомбоубежище.

Нетрудно догадаться, кем на самом деле приходятся друг другу автор книги и лейтенант Д. И тогда волей-неволей обращаешь внимание на название романа, в котором ощущаешь некоторую отстранённость автора от своей биографии. Интересен с этой точки зрения и эпиграф:

-Вы пишете про себя?

-Что вы, этого человека уже давно нет.

Повествование ведется от первого лица, но читатель слышит два голоса: один молодой лейтенант Д., добровольцем ушедший на фронт, другой – умудренный опытом, знающий себе цену и цену жизни зрелый мужчина. Каждый из них живет своей жизнью и у каждого своя правда. Почему автор отстраняется от своего героя, связанного с ним одной биографией?

«Настоящий страх, страх жутчайший, настиг меня, совсем еще юнца, на войне. Самолеты пикировали, один за другим заходили на цель. А целью был я», - так начинается роман. Использование личного местоимения «меня» в первом предложении и далее говорит о том, что субъектом речи является рассказчик, который повествует о себе, своей юности, о начале войны. О том, что повествование достоверно, свидетельствуют названные место и время действия: «Наш эшелон Народного ополчения отправился в начале июля 1941 года на фронт. Через два дня эшелон прибыл на станцию Батецкая, это километров полтораста от Ленинграда».  А значит, действующим персонажем является сам рассказчик. Первый пережил, испытал всё, что описано в произведении. Второй описывает всё то, что пережил первый. Эта двойственность связана с тем, что личный опыт участия в военных событиях с июля 1941 по январь 1945 есть до известной степени опыт «совсем ещё юнца», тогда как оценка этого опыта принадлежит человеку, умудрённому опытом послевоенного развития всего народа, страны в целом: «Все дело в том, что лейтенант – человек другого поколения. Нас разделяет целая эпоха. Он верил в Победу, цена не играла для него роли, никакие неудачи, ошибки не могли затенить того факела, что светил ему вдалеке». Таким образом, можно утверждать, что персонаж и рассказчик – один и тот же человек на разных этапах жизни.

Необходимо отметить: когда рассказчик повествует о своём герое, его речь более эмоциональна и близка речи персонажа: «Все лучше я понимал его тоску. Ведь был же полк, были офицеры, почему не выставили охранения, дозоров, как нас могли застать врасплох, почему мы могли разбежаться из-за нескольких паршивых мотоциклов? Почему мы так глупо воюем?» Когда он осмысливает события или поступки, характеры героев, находясь на границе изображаемой реальности, он носитель нейтральной речевой стихии, общепринятых языковых и стилистических норм: «Журналистка попробовала уговорить Д. произнести обращение к молодежи, к призывникам. Что он мог сказать, если он сам чувствовал, что не научился жить. Есть примеры, но нет рецептов. В свое время он немало встречал этих обращений от маститых ученых, философов, все они были умные, остроумные, полезные – ни одно из них не пригодилось ему».

Названия произведений в жанре «лейтенантской прозы» несут философскую нагрузку, почти каждое из них определяет либо пространственный («В окопах Сталинграда», «Пядь земли»), либо символический аспект («Пойти и не вернуться», «Журавлиный крик»). Вот и заглавие романа Д. Гранина «Мой лейтенант», на наш взгляд, символизирует исповедальный характер повествования, яркой эмоциональной оценкой поступков, которые совершил или не совершил лейтенант Д. У каждого фронтовика есть свой лейтенант, каждый свое фронтовое прошлое видит теперь как бы в перевернутый бинокль: война и тот, давний, тот юный... Он из другого поколения, и оценка его действий идет сквозь призму времени. Даниил Гранин прошёл всю Великую Отечественную войну, и его герой, несомненно, близок ему, именно поэтому он называет его «моим лейтенантом». После чтения романа и каждый читатель сможет назвать его своим, потому что он истинно русский человек.

Природный мир в романе служит для выражения чувств и переживаний автора, помогает раскрыть основную идею произведения. Природа олицетворяет собой величие и вечное обновление жизни, благие начала бытия: «Тишина возвращалась медленно. Пахло паленым, дымы и пыль оседали в безветренном воздухе. Неповрежденное небо сияло той же безучастной красотой. Защебетали птицы. Природа возвращалась к своим делам. Ей неведом был страх».

Лейтенант Д, наблюдая за миром природы, подмечая тончайшие детали вешнего мира: «Поле ржи, тощее, в проплешинах. Синие пятна васильков. Показался горелый лес. Голые обугленные стволы. Все черно. Зола шелестит под ногами. Подлесок весь выгорел, лес опустел, засквозил, ни клочка зелени, все черно, мрачно. Верхушки деревьев были снесены снарядами. Лес был убит», - выступает противником войны, видя в ней бессмысленное и жестокое насилие над естественным ее развитием. Автор-рассказчик подчеркивает, что «от войны больше всего достается лесу. Деревья стоят голые, ободранные, сломанные. Все завалено ветками, сучьями. Это побоище еще долго будет страшить своим видом».

И как бы ни старалась природа обновляться, скрывая дело рук человеческих, война делает свое дело: «Первый снег выпал рано. Снег прикрыл всю грязь нейтралки, воронки, разбитую полуторку. День, два держалось это праздничное убранство зимы, пока не изрыла его артиллерия». Так, противопоставляя мир войны и смерти миру природы, Д. Гранин
говорит своим читателям, что, если человек, являясь частью природы, не живёт по её законам, это разрушает его душу, приводит к войнам и катаклизмам. Только возврат к природе, жизнь по её законам спасёт человека от самоуничтожения.

Отдельно нужно остановиться на изображении неба в романе «Мой лейтенант», которое является символом мира на земле: «Небо, украшенное пухом облаков, очнулось, совершенно неповрежденное небо»; «В огромном синем небе не было ни одного нашего самолета, с земли не били зенитки, ни одного выстрела».  В символическом контексте небо стоит толковать как олицетворение вечности, высших сил, озарения и справедливости. Далекая высь полна тайны, она контрастна земному бытию: «Бледно-розовый, сиреневый, оранжевый в этой части неба кто-то расписывал, и так красиво, так быстро, никак не мог ни на чем остановиться. А слева небо оставалось темным, долго не отзываясь на эти художества. Когда стоишь на посту, почему-то ничего этого не замечаешь, и никаких тебе ни восходов, ни закатов. Небо устраивает человеку роскошное зрелище, а он и не смотрит».

Таким образом, небо в романе символизирует важнейшую часть мира, вечность, равновесие.

Предстояние перед Господом — сквозной мотив, свидетельствующий о готовности героя отдаться воле Божьей. Обращение к Богу обусловило и максимальную откровенность повествования. Внутренний монолог как преобладающая форма самоанализа затрагивает глубоко личностные вопросы, знаменующие новые этапы духовной зрелости. «Я никогда не верил в Бога, знал всем своим новеньким высшим образованием, всей астрономией, дивными законами физики, и тем не менее, я молился», -  эту фразу лейтенант   произносит, рассказывая о своих эмоциях во время первой бомбёжки. Действительно, в самые страшные минуты нашей жизни порой единственное спасение – это вера. Человек начинает молиться от отчаяния и страха, и вера становится утешением. А ещё, не могу не добавить, что вера в Бога открывает человеку глаза на смысл жизни.

Традиционно солдатский окоп служит аналогом солдатского дома, приобретая характер сакрального пространства, с усиленной детализацией, трепетным и заботливым обустройством своего очага: «Окопная жизнь имеет распорядок. Завтраки, обеды, дежурства. Война в обороне дает подобие дома. Свистят пули, осколки – неважно, есть свой уголок, где можно скинуть шинель, телогрейку, снять ремень, а то и сапоги».

Герой выпадает из привычной среды, оказывается в новом для него мире, который он стремится освоить: «Д. получил свое место на нарах, в землянке, над головой три наката бревен плюс шпалы. Уют, дымный, вонючий, но уют. Откуда-то появился топор, сучья рубить для буржуйки. Война войной, а надо устраиваться, заводить хозяйство – ведро, коптилки, раздобыли железный умывальник, бывший железный чайник».

В романе главный акцент сделан на раскрытии психологической правды о судьбе простого солдата, на первом плане конфликт внутренний, между теми, кто находится по одну сторону баррикад: «За что ни возьмись, мы оказывались неоснащенными. Говорить об этом не разрешали. Считалось, что это беды нашего батальона, нечего обобщать». Лейтенант Д., военный человек, бессилен в данной ситуации, он осознает, что война неразумна, ему непонятны несовпадения между неоправданным желанием командования и реальными нуждами солдат: «Никак «окопная правда» не сходилась с правдой генеральских мемуаров, с правдой штабов, сводок Информбюро, газетных очерков. У солдат была своя горькая правда драпающих частей, потерявших управление, правда окруженных дивизий, армий, когда в плен попадали десятками тысяч, правда преступных приказов командующих, которые боялись своих начальников больше, чем противника».

На войне пришло осознание, насколько хрупка и эфемерна человеческая жизнь: «Были дни, когда я понимал людоедство. Оправдывал. Я весь превращался в пустой желудок, он корчился, вопил от безумного желания жевать что угодно. Мусор, просто грязь, горсть земли, опилки. Исчезла брезгливость. Я вдруг увидел прохожих, это было мясо, скелеты, на которых еще было мясо».

Даниил Гранин беспощаден в изображении войны: «Зима длилась бесконечно. Ночи становились все длиннее, морозы крепчали, добывать дрова для обогрева было все труднее. Батальон таял. То есть состав убывал. По разным причинам. Обстрел. Дистрофия плюс цинга плюс фурункулез. Были переходы к немцам. Плюс обморожение. Иногда мне хотелось плакать. Что-то накапливалось. Не что-то, а беспросветность существования, которое должно было закончиться либо ранением, либо смертью. Ничего другого было не различить. Вместо будущего был тупик».

Читаешь и осознаешь, чувствуешь каждой клеточкой своего тела, каково было простым людям, которые вчера жили на войне, живут сегодня в гуще боевые действия, а завтра их ждёт то же самое. Как тяжело им было выживать, искать хоть какие-то крохи еды, хоронить погибших и встречать каждый новый день. Это те люди, о смерти которых обычно говорят «незначительные потери», хотя каждая жизнь значительна.

Что же помогло выдержать, выстоять нашим солдатам? На наш взгляд, это воспоминания, которые являлись спасительной возможностью мысленно перенестись в другое благополучное пространство: «Детской памятью вспомнил лето в Пушкине, и сердце его сжалось»; «Прошлой зимой мы уезжали в Кавголово кататься на лыжах. Мокрый снег шипел под ногами, не было никакого скольжения, и мы мечтали о морозе. Неужели все это было? И я спал в постели на простынях, и мать утром будила меня». И, конечно, сон, который также возвращал в прошлое, согревая и даря надежду: «В землянке на нарах у меня было местечко, где снился дом, моя комната».

Динамика описания достигается за счет значительного количества глаголов. Рядовой участник воспринимает ее основными органами чувств: слух, осязание, зрение, движение только инстинктивное. Эти первичные впечатления и создают канву события. Описание бомбёжки дано эмоционально окрашенными словами: «самолёты выли…бомбы завывали ещё истошнее. Их вопль ввинчивался в мозг…Злобный крик летящих бомб заполнял всё пространство…». Выразительность усиливается, когда передаётся внутреннее состояние персонажа: «мерзкий, вонючий пот страха», «…я стал ничтожной, наполненной ужасом тварью», «…противен себе, никогда не подозревал, что я такой трус», «…я был раздавлен страхом», «остался один на один с этой летящей ко мне со всех сторон смертью».

Фиксируются только отдельные детали: крик, треск автоматов, ленточки бескозырки. Акцент на инстинктах, отключенном сознании создает эффект бессознательности, воплощающем идею: жизнь на войне чаще всего поддерживается именно инстинктами. Это иллюстрирует и эпизод мощной воздушной атаки: «Черные летящие тени покрыли нас. Я скатился с насыпи, бросился под ближний куст, лег ничком, голову сунул в заросли».

Заключение

Литературоведческий анализ романа Д. Гранина «Мой лейтенант» в контексте «лейтенантской прозы» позволил прийти к следующим выводам:

- «лейтенантская проза» - это произведения, созданные русскими писателями советского периода, лично прошедшими Великую Отечественную войну в звании младших офицеров;

- художественный мир романа «Мой лейтенант» не приукрашенная версия событий, не восхваление доблести и чести воинов, это реальность, страшная и беспощадная реальность;

- изображение войны в романе детализировано, она показана через призму восприятия конкретной личности – лейтенанта Д., который достоверно описывает трагические страницы нашей истории.

Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: главный герой романа Д. Гранина «Мой лейтенант» остро ощущает свою отчужденность от пространства войны, так как не связан с ней идеологией, целью, мировоззрением.

Материалы данного исследования могут быть использованы в следующих областях: на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также на классных часах духовно-нравственной направленности.

Следовательно, результаты исследования имеют практическую направленность: дают возможность популяризовать произведения на одну из актуальных проблем человечества – проблему наркозависимости.

Список литературы.

1. Гранин, Д.А.: Зубр/ Издательство: Л.: Советский писатель, 1987
2.   Гранин Д. А. Мой лейтенант /Д. А. Гранин —  «Эксмо», 2013
3. https://megaobuchalka.ru/10/36448.html
4.   http://proletcult.narod.ru/war.htm   
5.   https://rg.ru/2012/11/27/granin.html 

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

Ханты-Мансийский автономный округ - Югра  (Тюменская область)

город Радужный

Научно-исследовательская  работа
на XVIII городскую научно-практическую конференцию «Шаг в будущее»

МОТИВ СТРАХА В ПОВЕСТИ АНДРЕЯ ЖВАЛЕВСКОГО

И ЕВГЕНИИ ПАСТЕРНАК «ОХОТА НА ВАСИЛИСКА»

Радужный, 2018

Оглавление

Введение

Слово в тексте всегда связано с другими

словами и несет в себе смысловую энергию.

А.Ф. Лосев.^[1]

Природа человеческих чувств, причина их возникновения всегда волновала людей творческих. Страх как явление человеческого существования стал предметом рассмотрения писателей и поэтов в литературе XX-XXI вв.

Литературоведческий анализ произведения на уровне мотива позволяет раскрыть эмоциональное и психологическое состояние героев. Интерес к изучению мотивной организации художественного произведения привел к теме исследования «Мотив страха в повести А. Жвалевского и Е. Пастернак «Охота на Василиска».^[2]

Объект исследования: повесть А. Жвалевского и Е. Пастернак «Охота на Василиска».

Предмет исследования: мотив страха в повести Е. Пастернак «Охота на Василиска».

Гипотеза исследования: мотив страха в повести «Охота на Василиска» - авторский прием, который «раскрывает» человека в ситуации самоопределения, в ситуации выбора. 

Цель работы: исследовать мотив страха в повести А. Жвалевского и Е. Пастернак «Охота на Василиска».

Всё это определяет задачи исследования:

• рассмотреть понятие «мотив» в литературоведении;
• исследовать художественный мир повести А. Жвалевского и Е. Пастернак «Охота на Василиска»;
• интерпретировать формы проявления страха в повести;
• популяризировать творчество писателей, авторов произведений о современной молодежи.

Актуальность исследования обусловлена тем, что в анализируемом произведении поднимается одна из актуальных проблем человечества – проблема наркозависимости.

Новизна исследования: впервые проведен литературоведческий анализ мотива страха в повести Б. Пастернака «Охота на Василиска».

Организация и этапы исследования:

• 2017 год – текстуальный анализ повести А. Жвалевского и Е. Пастернак «Охота на Василиска»; изучение литературоведческих материалов по теме «Мотив в литературоведении»;
• 2018 год - обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

        При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

• текстуальный анализ литературного произведения;
• изучение справочной литературы;
• систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

Материалы данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, а также на классных часах и внеклассных мероприятиях духовно-нравственной направленности.

I. Понятие «мотив» в литературоведении

Мотив художественного произведения как элемент литературоведческого анализа не раз становился объектом изучения филологов. Так, понятие «мотив» в литературоведение впервые ввел А.Н. Веселовский^[3], подчеркивая его характерные признаки – повторяемость и неразложимость. По мнению исследователя, мотивы, их различные комбинации и составляют сюжет литературного произведения.

Теорию, выдвинутую А.Н. Веселовским, подвергает критике В.Я. Пропп. Он отмечает, что мотив возможно разложить на элементы, и приводит пример мотива «похищение змеем царской дочери», где выделяет четыре структурной единицы (мотив похищения, мотив змея и т.д.).

Определенно, что исследователи подошли к анализу «мотива» с разных сторон: А.Н. Веселовский рассматривал с эстетической значимой семантики, а В.Я Пропп – с  точки зрения логической структуры.

Другая группа исследователей (Б.В. Томашевский, В.Б. Шкловский)^[4] подчеркивает взаимосвязь мотива и темы литературного произведения. Поясняя свою точку зрения, они определяют мотив как «мелкие части произведения, которые уже нельзя более дробить»^[5], то есть деление на эпизоды способствует определению микротем, которые в свою очередь раскрывают мотив произведения.

Но следует отметить, что литературоведы последнего поколения (А.Б. Есин)^[6] выдвинули предположение, что анализировать мотив в литературном произведении можно только при определенных условиях: повторяемость (сюжета, фабулы и т.д.) в творчестве отдельного писателя, в произведениях определенного жанра, на уровне тематики, проблематики произведения. Анализ мотива на уровне одного отдельно взятого произведения, по их мнению, противоречит интертекстуальной природе мотива.

Существующий ряд противоречий в определении природы и специфики мотива в литературоведении позволяет констатировать, что эта тема недостаточно раскрыта, а значит, актуальна для современной науки.

В процессе работы над темой нами был рассмотрен мотив страха в повести А. Жвалевского и Е. Пастернак «Охота на Василиска», и предложенная интерпретация подтверждает, что данный мотив обладает повышенной значимостью для определения основной идеи произведения.

Глава II. Мотив страха в повести Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак «Охота на Василиска»

Повесть Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак «Охота на Василиска» - книга на злобу дня. Страшно, от спайса, умирает хорошая девочка. Она такая же, как большинство из нас: жила в окружении любящих родителей и верных друзей. Она из тех, про кого говорят: «С ней это никогда не случится». Но случилось…

И далее череда событий, лиц, фактов: рутинная работа следователей и сотрудников наркоконтроля, бесконечные проверки в гимназии, перепуганные учителя, психологи и родители, похороны… и спокойствие тех, кто выжил и уверен в безобидности спайса.

Мотив страха в «Охоте на Василиска» раскрывается уже на уровне заглавия. Василиск -  в славянской мифологии чудовище, которое убивает взглядом, ядом и огненным дыханием. В произведении это наркотик, спайс, употребление которого десятиклассники считают безобидным занятием. Ксения вспоминает, что в классе практически все «пробовали какую-нибудь «дурь», одноклассник Данил несколько лет распространяет это в школе, «только что объявления на доске с расписанием не вешает», но никто не хотел верить в то, что станет наркозависим, что именно в его организме произойдут необратимые изменения. Почему каждый  из них уверен, что это не про него, что он сможет остановиться, стоит только захотеть? Да потому что «слова были затертыми и надоевшими», все это им говорили «раз двести, до мозга не долетало почти ничего». Неужели для того чтобы дети поверили, что любой наркотик опасен, должно было произойти самое страшное и необратимое: смерть ребенка?

Мотив страха в повести, на наш взгляд, является ведущим. Он проходит через сюжетную линию и связывает героев как главных, так и второстепенных. Наравне с другими мотивами произведения (мотив отравления, мотив игры, мотив перевоплощения) служит раскрытию основной идеи произведения. Это раскрытие происходит поэтапно, приобретая большую смысловую наполненность. Чувство страха, переживаемое героями произведения, имеет как физиологические: «Ксю по-прежнему было страшно, но изнутри пошла злость, которая перебивала страх», так и социально-психологические корни: «А за ней шел мужчина. Совершенно белый, как голодный вампир. Шел и толкал завучиху перед собой».

 В поэтике анализируемой повести страх физический (естественный инстинкт к самосохранению) и страх метафизический тесно переплетены, и порой грань между ними стирается. Так, обнаружив свою дочь с пакетиком спайса в руках, мама оглохла от страха: «И опять все как через вату. Как будто ее машина сбила, и она летит. Мне так страшно было». Это чувство страха за близкого родного человека, возможно, единственное, что может уберечь тех, кто  еще стоит перед выбором, ведь боимся мы за того, кого искренне любим и не хотим  потерять. Неслучайно психолог в разговоре с мамой Ксении подчеркивает: «А теперь самое главное. Скажи, что ты все равно ее любишь. И будешь любить, даже если она начнет курить или нюхать. Ты ее не поддерживаешь — но любишь».

Но детям, порой, свойственно отсутствие страха метафизического, и тогда они начинают ощущать всемогущество. Почему это происходит? На наш взгляд, это в детях подпитывает отношение взрослых к происходящему. Так, свою безнаказанность чувствует десятиклассник Данька: «Все знали, что он приторговывает спайсами. Даже учителя догадывались. Данька ответил наглым взглядом: «Ну торгую, и чё?». Случившееся напугало детей, Данил же продолжал верить в свою безнаказанность: «Он гонит, — вдруг сказал Данила хриплым голосом. — Мы несовершеннолетние, нас нельзя просто так задерживать». Никто из ребят на этом этапе ему не противостоит, все уверены в том, что он знает, о чем говорит, так как имеет «десяток приводов в полицию» и всегда выходит сухим из воды.

Реакция на смерть, более того, причину нелепой гибели Дианы Мышкиной, Мышки, как называли ее одноклассники, показывается через призму восприятия разных персонажей, и читатель имеет возможность взглянуть на происходящее под разным углом. Лучшая подруга, Ксения «собралась с духом и посмотрела все-таки на гроб. Ей вдруг показалось, что она сходит с ума». Реакция сверстников неоднозначна: «Как тут учиться, когда то Ира посреди биологии вдруг заревет и выбежит — что-то ей там на плакате показалось, то Егор вернется и сидит, смотрит в одну точку». Родители одноклассников не пустили детей на кладбище, «быстро разобрали их по домам», возможно, желая оградить, защитить, как им кажется, от лика смерти. Администрация, учителя и работники школы не находят себе места. Ребята отмечают: «странно смотреть на растерянные лица учителей, на встрепанную вахтершу, на директора с перекошенным лицом», взрослые даже не пытаются скрыть свое состояние: у классного руководителя на уроке «глаза опухшие, тушь размазана, губы дрожат, сразу села за свой стол, руки под него спрятала, трясутся, наверное». Психологическая деталь в портретной характеристике героев, выдает их душевное состояние. Директор гимназии изменилась до неузнаваемости, школьникам было странно и непривычно видеть ее такой: «От прежней властной и жесткой директрисы остался только голос. Выглядела она так, как будто неделю не спала. Она только иногда слабо поднимала руку, прося слова». Изменился Стас, Ксения понимала, что с ним что-то не так: «Он всегда был живой и энергичный. А стал унылый и серый. Безразличный».  Классный руководитель десятого класса «была какая-то бледная и сосредоточенная», а «такого истеричного голоска никто из них раньше от нее не слышал», «истошно вопящая» мама Артема, папа Дианы Мышкиной «страшный, грязный, оскаленный… и глаза — красные и злые». Одним словом, всех (детей и взрослых) объединяет чувство страха за происходящее, а за полифонией голосов постепенно, как мозаика, складывается социально-нравственная проблематика рассказа.

К сожалению, не только смерть ребенка стоит за таким поведением героев рассказа. У каждого из персонажей и помимо этого есть причины бояться. Причины, которые зрели как нарыв, и рано или поздно этот нарыв должен был прорваться наружу. «Уход» Дианы Мышкиной стал тем толчком, который закрутил социальную машину, и проблемы, которые нарастали, как снежный ком, стали проявляться.

В первую очередь, это происшествие, конечно, нанесло ущерб репутации гимназии. Были уволены учителя, причастные к этому инциденту, учащиеся были предупреждены об отчислении из школы за любые контакты с прессой. Одним словом, «Школа превратилась в дурдом. Учителя делали вид, что ведут уроки, школьники не сопротивлялись, но и воспринимать ничего не могли». 

Все маски были сняты: матери Артема учителя прямо и откровенно сказали то, о чем умалчивали годами: «Ваш мальчик уже пару лет стабильно употребляет наркотики. Он наркоман». Потрясенная эти «открытием», она получает следующий ушат холодной воды: 

- Вы думаете, мы тут в школе ничего не видим? Мы все видим и все знаем. Они же от вас, мамочек, прячутся. Вы же их пасете непрерывно.

- А почему вы раньше об этом не говорили? — потрясенно спросила мама Артема.

 - А толку вам говорить, вы не слышите ничего. И о ребенке своем ничего не знаете и знать не хотите.

Ксения с удивлением узнает, что в школе с детьми работают и такие учителя, которые ненавидят свое дело и не стесняются открыто в этом признаться. Слова классного руководителя: «Я вообще не знаю, за что меня в школу, я же ненавижу ее, я ее с детства ненавижу!» - не были самым большим разочарованием в жизни десятиклассников, но, несомненно, не должны были прозвучать из уст педагога.

Один день, прошедший со дня смерти Дианы, разделил мир на до и после. Главная героиня отмечает: «Было очень странно подходить к знакомому зданию, а идти как на войну». А мы бы еще уточнили: странно и страшно.

Страх вызван не только сложившейся ситуацией, он рождается и в межличностных отношениях, когда герои воспринимают мир как иной. Например, отец Дианы в поисках справедливости пошел на преступление. Оказавшись в заточении, он «больше походил на большую человекообразную обезьяну. Опасную обезьяну». Егор, который в обычной жизни мухи не обидит и «ни на кого бы руки не поднял даже в мыслях», с ожесточением избивает Данила. Ира с Катей попытались его оттащить, но через секунду обе улетели в разные стороны, потому что «Даник поднялся и тоже озверел. Выглядело это все страшно». Таким образом, можно утверждать, что страх порождает ненависть к окружающим. 

Особого внимания в поэтике повести уделяется символике цвета: постоянное нахождение в состоянии страха, стрессовой ситуации искажает восприятие окружающего мира. Повествование начинается с праздничной атмосферы: «Мерцали свечи, звучала нежная мелодия», но с каждой новой главой мир видится черно-белым: «Дома была мама с белыми губами»,  следователь «серый от усталости», «полинявшие одноклассники». Большинство цветов несут семантику холода. В рассказе, используя символику цвета, писатели вновь и вновь сталкивают читателя с решением вечных проблем добра и зла, жизни и смерти, сострадания и бездушности.

Как жить с постоянным ощущением страха в душе? Это действительно очень сложно, и герои находят выход – бегство. Бегство от действительности, от своего страха. Каждый находит свой путь и способ подавления страха. Нужно отметить, что в произведении это присуще как взрослым, так и детям. «Бежит» от реальности мама Артема, которая до последнего не верит в то, что ее сын наркоман со стажем, и ищет виноватых сначала среди учителей, а потом и в среде одноклассников сына: «Внимание всем! — сказала она, сжимая ладонь бледного сына. — Из-за всех вас у Артема проблемы с… с наркотиками! Если я узнаю, что кто-то дал ему наркотик……просто убью!». Артем бежит от излишней опеки властной матери, боится ее и находит успокоение в «кайфе». Любое упоминание о том, что мать узнает о его пристрастии, повергает его в ужас: «Не надо говорить матери! — испуганно замотал головой Артем». Вера в то, что у подростков достаточно сил, чтобы отказаться от наркотика, живет в каждом из них. И только со стороны видно, что происходит с теми, кто выбрал для себя эту реальность: «Ты что, не знаешь, — Даник придвинулся поближе, — что с наркотиков нельзя резко спрыгивать? Он же умереть может! Ты же не хочешь, чтобы он умер?!

Ксюша смотрела в две пары безумных глаз и покрывалась холодным потом. Артем и Данила сейчас не врали, они искренне верили в то, что говорили».

Егору в первый раз предложил выпить отец, боясь, что сын отправится на поиски тех, кто распространяет спайс, и устроит самосуд. Взрослый человек предлагает ребенку бежать от действительности и искать истину на дне бутылки: «И бутылку на стол — бац! Говорит, лучше водки выпей, если у тебя проблемы. И мне налил, и себе…». Пьяный подросток выходит во двор и конечно находит себе «друзей», которые сегодня готовы тебя выслушать и дать совет. И, к счастью, вовремя приходит осознание, что ребятам во дворе нет дела до несчастья, которое обрушилось на Егора: «Я им не нужен, — дрожащим голосом сказал Егор, — им нужно бухло».

Самыми беззащитными в этой ситуации оказываются дети. Может быть поэтому, не найдя понимания дома, среди близких и родных людей, они бегут в компанию себе подобных. И хорошо если это театральный кружок, как в нашем случае.

Психолог дает правильный совет маме Ксении: «Чтобы ребенок не увлекся наркотиками, у него должно быть настоящее дело». А еще никакой василиск ребенку не страшен, если счастливы его родители: «Я много лет веду группы пациентов с зависимостью. Ни у одного из них не было счастливых родителей. Дети всегда усугубляют проблемы семьи». Одним из значимых эпизодов в анализируемом произведении, несомненно, является сцена, когда Мышка (в роли Миртл) обращается ко всем, кто собрался на праздник: «И все эти василиски… они кажутся бессмертными. Но это неправда! Эту дрянь можно победить! Если мы все вместе возьмемся, то победим любого василиска!»

Заключение

Литературоведческий анализ повести «Охота на Василиска» на уровне мотива позволил прийти к следующим выводам:

• мотив художественного произведения как элемент литературоведческого анализа недостаточно раскрыт, а значит, актуален для современной науки;
• мотив страха в повести локализован и интерпретируется в разных формах и приемах создания художественного текста; 
• мотив страха является ведущим в художественном мире повести «Охота на Василиска».

Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: мотив страха в повести «Охота на Василиска» - авторский прием, который «раскрывает» человека в ситуации самоопределения, в ситуации выбора.

Материалы данного исследования могут быть использованы в следующих областях: на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также на классных часах духовно-нравственной направленности.

Следовательно, результаты исследования имеют практическую направленность: дают возможность популяризовать произведения на одну из актуальных проблем человечества – проблему наркозависимости.

Список литературы

1. Любичева Е.В., Ольховик Н.Г. От текста к смыслу и от смысла к тексту (Текстовая деятельность учащихся), Учебное пособие. – СПб.: САГА, Азбука-классика, 2005. – 368с.
2.  https://bookz.ru/authors/evgenia-pasternak/ohota-na_515/1-ohota-na_515.html
3. Веселовский А. Н. Поэтика сюжетов // Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 1989. С. 301
4. https://www.proza.ru/2014/05/19/1482
5. А.Б. Есин Принципы и приемы анализа литературного произведения: Учебное пособие. – 3-е изд. –М.: Флинта, Наука, 2000. – 248 с.
6. А.Б. Есин Принципы и приемы анализа литературного произведения: Учебное пособие. – 3-е изд. –М.: Флинта, Наука, 2000. – 248 с.

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

ХАНТЫ-МАНСИЙСКИЙ АВТОНОМНЫЙ ОКРУГ - ЮГРА

ГОРОД РАДУЖНЫЙ

Научно-исследовательская  работа
на XV городскую научно-практическую конференцию «Шаг в будущее»

АНАЛИЗ ДРЕВНЕРУССКОГО ТЕКСТА

(отрывок из «Повести временных лет»)

В АСПЕКТЕ  ИСТОРИИ  НОРМЫ

РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА

Радужный, 2015

Оглавление

Введение………………………………………………………………...........................................3-4

Глава I. Понятие  «языковая норма» ……………………………………………………… ….…..5

Глава II. Анализ древнерусского текста (отрывок из «Повести временных лет») в аспекте  истории  нормы русского литературного языка

2.1 .Лексические нормы ……………………………………………………………………………6

2.2. Фонетические  нормы …………………………………………………………………...….6-7

2.2.  Морфологические нормы …….…………………………………………………………… 7-8

2.3. Синтаксические  нормы…………..…………………………………………………………...9

Заключение………………………………………………………………………………………..10

Список литературы   …………………………………………………………………………........10

Список приложений

Приложения

Анализ древнерусского текста (отрывок из «Повести временных лет»)

в аспекте  истории  нормы русского литературного языка 

Кеся Антон

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

Ханты-Мансийский округ – Югра (Тюменская область)

город Радужный

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа № 8»

6 а класс

Введение

Мой верный друг,

Мой друг коварный,

Мой царь,

мой раб –

Родной язык!

В. Брюсов ^[1]

С раннего детства мы знакомимся с буквами русского алфавита. Становясь старше, пишем на русском языке. Но мало кто из нас задумывается о том, когда и как возник наш язык, какова его история. А ведь именно в языке, в истории его развития находит отражение опыт народа, нравственные идеалы, мировоззрение. История развития русского языка – это история нашего народа, история его величия и славы, невзгод и несчастий – и возрождения…

Анализ древнерусского текста «О пользе книг»^[2] в аспекте истории нормы русского литературного языка представляется нам важным как для выявления особенностей динамики языковых явлений, так и для выработки ценностных ориентаций, чувства гордости за русский язык и его великую историю, чувства ответственности за его дальнейшее сохранение.

        Объект исследования: отрывок из «Повести временных лет («О пользе книг»).

Предмет исследования:  языковая норма.

Гипотеза исследования: древнерусский литературный язык далек от живого языка и поэтому не представляет значительного интереса для современного читателя.

Цель работы:  выявить исторические изменения языковой нормы на примере древнерусского текста.

Всё это определяет задачи исследования:

• перевести древнерусский текст «О пользе книг» на современный русский язык;
• провести лингвостилистический анализ древнерусского текста;
• выявить особенности древнерусского текста с точки зрения языковой исторической нормы.

        Актуальность исследования обусловлена необходимостью изучения и популяризации  истории и культуры древних славян, отражающих богатство и красоту их духовного мира.

        Новизна исследования: автором исследования рассмотрены нормы литературного языка на примере отрывка из «Повести временных лет» («О пользе книг»).

Организация и этапы исследования:

• 2014 год – лингвостилистический анализ древнерусского текста; изучение научной и справочной  литературы;
• 2015 год – обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

        При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

• лингвостилистический  анализ древнерусского текста;
• решение лингвистических задач, отражающих историю языка;
• изучение научной, публицистической и справочной литературы по теме «Формирование русской литературной нормы»;
• систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

        Теоретическая значимость  данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как лингвостилистический  анализ древнерусского текста.         Практическая значимость: результаты  данного исследования могут быть использованы на уроках русского языка, факультативных и элективных курсах по языкознанию, при  подготовке к предметным олимпиадам.

Глава I

Понятие  «языковая норма»

                                                                          Нормой признается то, что было, и отчасти

                                                                      то, что есть, но отнюдь не то, что будет.

А.М.Пешковский^[3]

        Языкова норма – это правила употребления языковых средств, принятых в обществе в тот или иной период его развития.

        В лингвистике понятие «норма»  имеет два значения: узкое и широкое. В широком значении -  это способы речи, отличающие одну языковую систему (язык, говор, диалект) от другой языковой системы. Например, нормой для  представителей  севернорусских диалектов является «оканье», для южнорусских – «аканье».

        В узком ее значении – это упорядочение языковой системы. В этом значении понятие «языковая норма»  тесно связано с понятием «литературный язык», который также является нормированным.

        Норма русского литературного языка с одной стороны едина и обязательна для всех, кто на этом языке говорит; в целях сохранения исторической памяти народа крайне редко подвергается реформированию. Но,  с другой стороны,  норма русского литературного языка изменчива во времени и зависит от  внешних условий.

        Что значит «едина и обязательна для всех»? То есть, члены общества, к какой бы социальной группе они не относились,  должны соблюдать традиционные способы языкового выражения, которые закреплены в своде правил и словарях. Отклонения же от языковой нормы считается ее нарушением и отрицательно характеризуется  носителями языка.

        В связи с чем происходят изменения языковой нормы? Конечно, это живая, звучащая речь. То или иное слово, оборот, синтаксическая конструкция, не предусмотренные грамматикой, при частом употреблении носителями языка входят в литературный обиход и приобретают характер нормы. Это и диалектные слова, профессиональная лексика, заимствованные слова, которые пополняют русский литературный язык и привносят в него новые структурные типы слов.

        Таким образом, языковая норма – явление историческое. Ее появление тесно связано с развитием литературного языка, который проявляется в письменной и в устной форме.

Глава II Анализ древнерусского текста (отрывок из «Повести временных лет») в аспекте  истории  норм русского литературного языка

2.1.Лексические нормы

        Нормы современного русского языка значительно отличаются от норм древнерусского литературного языка как в области произношения, так и в области грамматики. Лингвистический анализ древнерусского текста в аспекте исторической нормы на примере отрывка из «Повести временных лет» позволит выявить динамику языковых явлений.

        Текст «О пользе книг» напечатан с учетом современной текстологии, допускающей замену вышедших из употребления букв и их сочетаний, но с сохранением Ъ в середине слова и в конце отдельных предлогов и местоимений, где является слогообразующим. (Приложение 1).

        Авторский перевод данного текста (Приложение 2) позволяет сделать вывод, что большинство слов употреблено в том значении, которое известно современному школьнику. Но наряду с этим, в тексте есть слова, которые изменили свое значение (кажеми – наставляемы; суть - источник), имеют странный для современного читателя облик (учимы– обучаемы; въздержанью – сдержанности),  или вовсе непонятны (есмы – мы; аще – если; обрящеши – обретает; неищетная - неизмеримая)  и их значение можно определить только по словарю.

2.2. Фонетические нормы

        Фонетические нормы  в процессе развития русского литературного языка также подверглись изменениям. Анализ древнерусского теста позволяет увидеть отличия от современного русского языка:

• звуки [Г, К, Х] были только твердыми (рhкы, книгахъ, книгы, пророческыя);
• звуки [Ш, Ж, Ц, Ч, ЖДЖ] – только мягкие (житья, обрящеши, души, иже, почитая, ученья, отець);
• звуки Б, П, Д, Т, В, М – перед гласными И, h, Е, Ь звучали полумягко, но относились к группе твердых согласных (обрhтаемь, въздержанье, бесhды,отець, велику);
• редуцированные звуки Ъ и Ь в зависимости от позиции звучали по-разному:  либо О-Е, либо ослаблено, нечетко.

        Звуки О-Е  в сильной позиции:  под ударением (ученья), в сочетании с Р или Л между согласными (вселеную), на конце односложного слова (се, иже).

        Звуки  О- Е в слабой позиции: на конце многосложных слов (книгамъ, обрhтаемъ, словесъ, беседуеть), перед слогом с гласными полного образования – И, h, Ы, У, О, А (въздержанье, въсприемлеть), перед слогом с Ъ и Ь в сильной позиции ().

Кроме того, отдельно нужно сказать о строении слога. В древнерусском языке, в отличие от современного русского языка, действовал закон открытого слога, поэтому согласные в потоке речи не могли влиять друг на друга. Например, в тексте  «О пользе книг» читаем: въ книгахъ, в современном русском языке прочтем: в книгах  [ф кн’игах].

Интересно, что в анализируемом тексте уже есть отклонения от данной нормы: слова с предлогами с богомь, в печали написаны по нормам современного русского языка, и в первом случае происходит озвончение,  а во втором – оглушение согласного звука.

 Таким образом,  процесс ассимиляции (уподобления звуков) столь характерный для современного русского языка, в древнерусском языке на период написания «Повести временных лет» уже претерпевал изменения.  

 2.3. Морфологические нормы

        В отрывке из «Повести временных лет» нашли отражение и морфологические нормы древнерусского языка. Следует отметить, что в период написания «Повести…» были все части речи, что и в современном русском языке, но  сегодня они претерпели некоторые изменения.

        Имя существительное имело следующие основные грамматические признаки: род, число, падеж. Частными категориями были собирательность и категория лица, которые в дальнейшем преобразовались в категорию одушевленности-неодушевленности.

        В отличие от современного русского языка имя существительное сохраняло родовую принадлежность, независимо от категории числа.

        В грамматике древнерусского языка все имена существительные изменялись по числам и падежам. Категория числа имела три составляющей: единственное, множественное и двойственное число. Была еще одна отличительная особенность категории числа: вне зависимости от лексического значения имя существительное образовывало числовые формы (мудрость – мудрости). В тексте «О пользе книг» употреблены имена существительные в единственном числе (полза, ), множественном – (книгами, словесъ). Исходя из правила, что имена существительные двойственного числа в дательном и творительном падежах имели окончание – ма,  в родительном и местном – у, ю, ою, можно определенно утверждать, что к именам существительным двойственного числа относятся следующие слова: покаянью, воздержанью. Лингвисты отмечают, что утрата такой категории как двойственное число позволило провести четкую грань между формами единственного и множественного числа и отказаться от множества окончаний, которые неизбежно приводили к ошибкам в написании^[4].

        Глагол как часть речи  в древнерусском языке имел те же грамматические категории, что и сегодня: лицо, число, наклонение, время, вид, залог. Различали две формы глагола: спрягаемые (личные глаголы) и  неспрягаемые (причастие, инфинитив и супин).

        Категория времени в древнерусском языке неразрывно связана с категорией вида. Глаголы совершенного вида указывают на временные границы совершенного действия: поищеши, обрящеши. Глаголы несовершенного вида обрhтаемъ, бесhдуеть, въсприемлеть выражали действие неограниченное во времени. Причастие как форма глагола в аспекте истории  норм русского литературного языка характерно тем, что в древнерусских текстах  определение его синтаксической роли крайне затруднительно. Его можно отнести как к сказуемому, так и к определению с обстоятельственным значением: Се бо суть рhкы, напояющи вселеную, се суть исходящи мудрости…

        Имя прилагательное в древнерусском языке имело те же разряды по значению, что и в современном русском языке: качественные (велика), относительные (книжных) и притяжательные (апостолская). Но в отличие от современных норм краткими могли быть все разряды имен прилагательных. Кроме того, их синтаксическая роль также отлична: в предложении они являлись не только сказуемым, но могли быть и определением: Велика бо бываеть полза отъ ученья книжного…

        Местоимения в древнерусском языке имели те же разряды, что и в современном русском языке. В анализируемом мною тексте четыре местоимения: се – указательное, есмы, си  – личное, своей – притяжательное. В древнерусском языке не было  личных местоимений 3 лица, их заменяли указательные местоимения.

2.4.Синтаксические нормы

        Синтаксические нормы также исторически изменчивы, хотя это и менее заметно.

        Грамматическую основу предложения в древнерусском языке также составляли подлежащее и сказуемое.

        Подлежащее в тексте выражено именем существительным (Велика бо бываеть полза отъ ученья книжного); неличным местоимением (Се бо суть рhки, напояющи вселеную…).

        Сказуемое в древнерусском языке  было именное и глагольное. Основное отличие от современного русского языка состоит в том, что кроме основного сказуемого в предложении могло быть и второстепенное сказуемое: Почитая пророческыя бесhды, и еуангельская ученья…, въсприемлеть души велику ползу. Позже второстепенное сказуемое перешло в разряд особой формы глагола – деепричастия.

        В тексте «О пользе книг» использовались как двусоставные (Велика бо бываеть полза отъ ученья книжного)  предложения, так и односоставные двух типов:

• неопредленно-личные: …мудрость бо обрhтаем и въздержанье от словесъ книжных.
• определенно-личные: Аще бо поищеши въ книгах мудрости прилhжно…

        Исследователи отмечают, что безличные предложения в текстах древнерусской литературы использовались очень редко, после XVI века они  стали употребляться в памятниках деловой письменности.

        Так же как и в современном русском языке предложения осложнялись однородными членами предложения, которые могли соединяться с помощью сочинительных союзов или бессоюзной связью (… книгами бо кажеми и учими есмы пути покаянью…; то бесhдуеть с богомь, или святыми мужи). Необходимо подчеркнуть, что в древнерусском языке наблюдается повторение сочинительных союзов при каждом из однородных членов предложения: …и еуангельская учения и апостольская, и житья святыхъ отець….

        Синтаксический анализ  литературного памятника  позволяет констатировать, что в древнерусском языке употреблялись как простые, так и различные конструкции сложных предложений.  В тексте «О пользе книг» шесть предложений:  одно – простое предложение, два – сложноподчиненные предложения, три - бессоюзных сложных предложения.

        Ученые-лингвисты в отдельную группу выносят сложные предложения нерасчленённой структуры, образованные по принципу «цепочечного нанизывания»: Се бо суть рhкы, напояющи вселенную, се суть исходящи мудрости; книгамъ бо есть неищетная глубина; сими бо в печали утhшаемы есмы; си суть узда въздержанью. Именно из этой группы предложений, по-мнению исследователей, развились ССП и СПП.

        Сложноподчиненные предложения в тексте двух видов. СПП с придаточным обстоятельственным: Аще бо поищеши въ книгахъ мудрости прилhжно, то обрящеши велику ползу души своей. СПП с придаточным определительным: Иже бо книгы часто чтеть, то бесhдуеть с богомь, или святыми мужи.

        В анализируемом тексте отсутствуют сложносочиненного предложения.

Заключение

        Мир современного русского  литературного языка столь же увлекателен как математика, биология, география. Изучение памятников древнерусской литературы – это не только погружение в историю, это возможность объяснить факт колебания литературной нормы, изучить процесс развития современной нормы русского языка.

        Лингвистический анализ древнерусского текста в аспекте  истории  норм русского литературного языка позволил прийти к следующим выводам:

• языковая норма тесно связана с развитием литературного языка;
• современные нормы языка являются результатом длительного процесса его развития и совершенствования;
• русский язык по праву считают одним из наиболее богатых и развитых языков мира.

Таким образом, опровергается  гипотеза исследования: древнерусский литературный язык далек от живого языка и поэтому не представляет значительного интереса для современного читателя.

        Материалы данного исследования могут быть использованы в следующих областях: на уроках русского языка; факультативных и элективных курсах, при подготовке к предметным олимпиадам.

 Следовательно, результаты исследования имеют практическую направленность: дают возможность популяризировать русский язык, привлечь внимание сверстников к истории его развития.

Список литературы

1. Горбачевич К.С./ Нормы современного русского литературного языка: пособие для учителей.- М.: Просвещение, 1981. – 208с. 
2. Повесть временных лет / РАН; Подгот. текста, пер., статьи и коммент. Д. С. Лихачева; Под ред. В. П. Адриановой-Перетц; 3-е изд. испр. и доп., подгот. М. Б. Свердлов. — СПб.: Наука, 2007. — 668 с. (Сер. «Лит. памятники»). С.66-67,204
3. Уроки истории русского языка в школе/ О.Н. Зайцева. – М.: Вербум – М, 2005. – 119с.
4. Энциклопедия для детей. Т.10. Языкознание. Русский язык. – 2-е изд., испр./глав. Ред. М.Д. аксенова. – М.: Аванта +, 2000. – 704 с.
5. Розенталь Д.Э./Русский язык. Для поступающих в вузы: учебное пособие. – М.: Дрофа, 1994. – 288с.

Список приложений

Приложение 1

Приложение 2

Перевод. Велика бывает польза от учения книжного; книгами скопимся и учимся мы пути покаяния, мудрость обретаем и воздержание от слов книжных. Суть реки, напоившую вселенную, суть исходящей мудрости; книгам несчетная глубина; мы ими в печали утешаемся; это узда воздержания.  Мудрость великая есть…  Если поищешь в книгах мудрости прилежно, то обретёшь великую пользу для души своей. Если книги часто читаешь, то беседуешь с Богом, или святыми мужами. Читая пророческие беседы и евангельские учения и апостольские, и жития святых отцов, приносишь душе великую пользу.

Оглавление

Введение………………………………………………………………...........................................2-3

Глава I. Психологизм в литературе……………………………………………....………………..4

Глава II. Психологизм  героя романа Дэниела Киза «Цветы для Элджернона»

2.1 . Эмоциональный мир героя ……………………………………………………………...….5-6

2.2.  Психологический хронотоп …….…………………..…………………………………….. 6-7

2.3. Сон как прием раскрытия внутреннего мира………………………………………………...8

2.4. Зеркальность как  прием изображение искаженного сознания героя…………………….8-9

Заключение…………………………………………………………………………………………..9

Список литературы   …………………………………………………………………………........10

Список приложений

Приложения

Психологизм  героя романа Дэниела Киза «Цветы для Элджернона»

Муртузова Ася

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

Ханты-Мансийский округ – Югра (Тюменская область)

город Радужный

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа № 8»

10 б класс

Введение

Познать тайны внутреннего мира человека, донести до читателя красоту и притягательность душевных переживаний, сделать это образно и одновременно доступно – в этом притягательная сила художественной литературы. Раскрывая секреты тонкой душевной организации личности, автор говорит с каждым из нас о том, что волнует человека в любом возрасте. В психологизме сокрыт основной секрет долголетия литературы прошлого.

Русская классическая литература достигла в изображении внутреннего мира человека высочайших художественных вершин. Имена М.Ю.Лермонтова, И.С.Тургенева, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского – это имена крупнейших писателей-психологов, равных которым не так уж много в мировой литературе.

Анализ психологического состояния героя романа Д. Киза Чарли Гордона   представляется нам важным как для раскрытия его характера, так и  для выработки ценностных ориентаций, становления активной жизненной позиции читателя.

        Объект исследования: роман Д. Киза «Цветы для Элджернона»^[1].

Предмет исследования:  психологизм героя роман Д. Киза «Цветы для Элджернона»

Гипотеза исследования: психологизм в литературном произведении является приемом авторского осмысления действительности и  раскрытия идейно-нравственной проблематики.

Цель работы:  исследовать  внутренний мир героя роман Д. Киза «Цветы для Элджернона».

Всё это определяет задачи исследования:

• рассмотреть определение понятия «психологизм» в литературе;  
• исследовать приемы создания внутреннего мира героя романа Д. Киза «Цветы для Элджернона»;
• обратить внимание общества на проблемы и судьбы людей с ограниченными возможностями здоровья.

Актуальность исследования определяется необходимостью обратить внимание  общества на проблемы людей с ограниченными возможностями здоровья.

Новизна исследования: впервые  проведен  психологический анализ романа Д. Киза «Цветы для Элджернона».

Организация и этапы исследования:

• 2013 год – текстуальный анализ романа Д. Киза «Цветы для Элджернона»; изучение научной, справочной и критической литературы по теме «Психологизм  в литературе»;
• 2014 год – обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

        При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

• текстуальный анализ романа Д. Киза «Цветы для Элджернона»; изучение научной, публицистической, справочной и критической литературы;
• психологический метод исследования характера литературного героя;
• систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

        Теоретическая значимость  данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как психологический анализ литературного произведения.         Практическая значимость: результаты  данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также дают возможность обратить внимание общества к проблемам людей с ограниченными возможностями здоровья.

Глава I

Психологизм в литературе 

В психологизме один из секретов долгой

исторической жизни литературы прошлого:

говоря о душе человека, она говорит

с каждым читателем о нем самом

Есин А.Б.^[2] 

Со словами А.Б. Есина трудно не согласиться,  желание раскрыть внутренние тайны человека, приоткрыть завесу и попытаться увидеть себя из вне – все это делает притягательным психологическую прозу для массового читателя.  

Но, зачастую, неискушенный читатель не догадывается, что понятие  «психологизм» в литературе имеет два значения – широкое и узкое. В широком смысле это воспроизведение в художественном произведении характера человека, его психологические типы. Воссоздавая характер, мастер художественного слова создает новую личность, с присущими только ей особенностями.

В узком значении психологизм в литературоведении является свойством, характерным лишь для определенной части искусства. При этом особый акцент делается на изображение внутреннего мира человека, изображения яркого, живого и подробного. В нашей работе мы будем говорить о втором, узком значении понятия «психологизм в литературе».

Исследователи выделяют три основных способа психологического анализа в литературе: изображение характера «изнутри» (внутренний монолог, воображение, память), «извне» (речевое поведение, мимика, жесты) и  «суммарно-обозначающий»^[3] (чувства героя и называются,  и раскрываются при помощи прямой формы психологического изображения).

Таким образом, изображение внутреннего мира человека – это художественный прием построения образа через непосредственное воспроизведение  его эмоций и внутреннего монолога. Такое изображение, с одной стороны, раскрывает творческий метод, т.е. принцип художественного отражения действительности; с другой стороны, воспроизводит тот или иной жизненный характер и раскрывает стилевое своеобразие литературного произведения.

        В нашей работе, рассматривая психологизм героя роман Д. Киза «Цветы для Элджернона», мы будем делать акцент не на наличие         в нем психологической достоверности, а на художественное изображение внутреннего мира героя, его эмоции, психологический хронотоп, сновидения и зеркальность как  прием раскрытия двойственности литературного героя.

Глава II

Психологизм  героя романа Дэниела Киза «Цветы для Элджернона»

2.1.Эмоциональный мир героя

        Эмоции – это душевное переживание, чувство.^[4] Чем эмоциональнее человек, тем глубже его понимание окружающей действительности. Это можно проследить в изображении внутреннего мира героя Дэниела Киза.  Для характеристики эмоционального состояния Чарли Гордона мы взяли классификацию кандидата филологических наук А.В. Казориной^[5], основанной на анализе эмоционального содержания. Так, на протяжении всего романа душевное состояние героя претерпевает изменения.

        В начале повествования перед читателем предстает молодой человек с эмоционально упрощенным внутренним миром. Эмоциональные переживания Чарли Гордона зависят от внешних событий, происходящих сиюминутно: «Док Штраус гаварит пишы все што думаеш и што случаеца с тобой но я уже не могу думать и по этому мне нечево писать так што я закончю на севодня». У него нет такой категории как память, определяющей ценность человеческого существования: «Я все забываю и даже когда я записываю штото в книшку то потом не всегда могу прочитать и мне очень плохо». Внутренние монологи Чарли в этот период его жизни отличаются мозаичностью, отсутствием суждений. Его эмоциональное состояние полностью зависит от внешних обстоятельств, от отношения к нему окружающих, от настроения тех, кто ему близок и по-своему дорог.

        Затем происходит трансформация в  эмоционально незавершенный внутренний мир, для которого характерна неустойчивость ценностных установок: «Я сказал мне все равно если люди будут смияца надо мной. Много людей смиеца надо мной но они мои друзья и нам весело».  Внутренний мир героя отличается разомкнутость, Чарли Гордон воспринимает как положительное: «Барт сказал да и улыбнулся и мне стало харашо», так и отрицательное: «Я видил пролитые чирнила и очень испугался».

        Постепенно он преобразуется в эмоционально завершенный внутренний мир. Чарли уверен в себе, самодостаточен: «Не сравнивайте меня с бессловесной железкой. Я – человек»; «Я – личность, человек, мужчина»; «Я – личность, я – человек, у меня есть отец и мать, воспоминания, история. Я был и до того, как меня вкатили в операционную!»  Но эта уверенность, граничащая с самоуверенностью, приводят его к одиночеству: «Что гонит меня из дома и заставляет в одиночестве бродить по городу? Я шагаю по бульварам, заглядываю в подворотни, в освещенные окна, ищу, с кем бы поговорить, и боюсь этого».  В нем развивается склонность к самоанализу и признанию собственных ошибок: «Я достиг нового уровня развития. Но гнев и подозрительность стали первыми чувствами, которые я испытал к окружающему меня миру». Он не находит среди окружающих людей равных себе и становится замкнут: «Разум вбил клин между мной и всеми, кого я знал и любил, выгнал меня из дома. Никогда еще я не чувствовал себя таким одиноким». Такое одиночество разрушает героя «Я стал злым и раздражительным. Поссорился с соседями…» То, что он стал другим, ни один раз говорила ему Алиса: «Ты – другой. Ты изменился. Я не говорю о твоем коэффициенте интеллектуальности. Отношение к людям… ты просто другой человек».

        Но биологические процессы, происходящие в его организме, неуклонно ведут на ту ступень развития, которая была до операционного вмешательства: «И тут меня словно кувалдой ударило - я не помнил, что нужно делать. Ощущение было такое, будто я только что видел перед собой написанный на школьной доске текст, но стоило мне отвернуться на секунду, как некоторые слова стерли, а остальные без них потеряли всякий смысл». Более того, герой понимает, что его мир изменится так, что прежний Чарли Гордон, Чарли,  зарабатывающий себе на кусок хлеба в пекарне мистера Доннера,  уже не вернется: «Все быстрее вниз под уклон. Появляются мысли о самоубийстве, чтобы остановить падение, пока я еще могу контролировать свое поведение и осознавать окружающий мир». И читатель вновь видит человека с эмоционально упрощенным внутренним миром: «Хотел по читать свои старые отчеты и это страно но я не могу читать што на писал. Я могу разобрать не которые слова но они ни чево не значют. Мне кажеца это я их на писал но я не помню».

        Таким образом, внутренний мир Чарли Гордона подвергается трансформации, и происходят изменения его эмоционального содержания, изменения,  к которым не был готов ни сам Чарли Гордон, ни его окружение.

2.2.  Психологический хронотоп героя

        Представление внутреннего мира  героя в романе Дэниела Киза зависит от организации художественного времени и пространства произведения. Анализируемый в данной работе хронотоп в литературоведении называют перцептуальным^[6], он зависит от психологических процессов, происходящих с героем литературного произведения.

        Для эмоционально упрощенного внутреннего мира характерно наличие односоставного времени и пространства: события происходят здесь и сейчас: «Я должен писать все што я думаю и помню и все што случаеца со мной  севодня»; «Севодня меня правиряли». Кроме этого, для данного этапа характерно слияние внутреннего (переживания) и внешнего (события) хронотопа: «Джимпи наарал на меня потомушто я уронил полный поднос булочек каторый я нес к печи. Они испачкались и ему пришлось вытирать их а патом ставить в печ. Джимпи арет на меня все время но я ему панастаящему нравлюсь потому што он мой друг».

        Далее происходит трансформация в эмоционально незавершенный и завершенный внутренний мир  и восприятие Чарли времени и пространства приобретает новые формы: «Казалось, я не иду, а плыву в пространстве, но не ярком и четком, а пронизанном всепоглощающей серостью. Я сознаю это, но ничего не могу с собой поделать».  Порой это восприятие времени и пространства было настолько искажено, что герой испытывает физическую боль: «Внезапно меня начинает бить о стены, снова и снова, и проталкивает туда, где свет грозит выжечь мне глаза. Боль, какой я еще не знал, холод, тошнота, невыносимое гудение над головой, похожее на хлопанье тысяч крыльев. Я открываю ослепшие глаза, размахиваю руками, дрожу и кричу».

        Одна из распространенных форм перцептуального пространства и времени – воспоминание. Воспоминания главного героя романа являются той зыбкой тропинкой, которая приводит его в прошлое: «Одиночество позволяет мне спокойно копаться в воспоминаниях - заново открывать мое прошлое, узнать, наконец, кто я такой». Чарли, достигнув определенного интеллектуального развития,  снова и снова возвращается  к картинам прошлого: «Мне хочется забыть, но воспоминания сочатся из прошлого, черня и пачкая настоящее…». Для него важно найти объяснение тому, что происходило в далеком детстве, почему мама изменила к нему свое отношение: «Она была для меня двумя разными людьми, и я никогда не знал, кем из них она станет в следующую секунду. Я шел к ней за утешением, а она срывала на мне злобу»; «В следующий раз она была воплощенная теплота и нежность, она гладила мои волосы, прижимала к себе и произносила слова, высеченные над вратами моего детства: Он совсем как другие дети! Он хороший мальчик!» И он находит объяснение  тому, почему родители изменили отношение к сыну: «Теперь мне понятно, почему это произошло - мама не знала, будет похожа на меня Норма или нет. Потом, когда она уверилась, что Норма развивается нормально, голос ее зазвучал по-другому. Не только голос, но и взгляд, прикосновение - изменилось все. Словно ее магнитные полюса поменялись местами и тот, что притягивал, начал отталкивать. В нашем саду расцвела Норма, и я превратился в сорняк, имеющий право расти только там, где его не видно, - в темных углах». Быстрый переход от одного настроения к другому, желание  разобраться в тяжелых воспоминаниях, накрывающих Чарли с головой, невозможность справиться с эмоциями усложняют внутренний мир Чарли Гордона.

        2.3. Сон как способ представления внутреннего мира

        Кроме реального времени и пространства  для раскрытия внутреннего состояния героя Д. Киз использует и ирреальный внутренний мир со своей пространственной и временной протяженностью. Это сновидения, которые являются средством раскрытия внутреннего мира  героя. При этом нужно отметить, что Чарли порой не осознает, где проходит та тонкая грань, которая отделяет воспоминания от сновидений: «…меня тревожит то, что, вспоминая свое прошлое, я никогда не могу с уверенностью сказать, происходило что-нибудь на самом деле. Я похож на человека, который проспал полжизни, а теперь пытается узнать, кем он был, пока спал».

        Первый сон приснился Чарли спустя полтора месяца после операции, он видел во сне родителей, которые выясняли отношения с учителем, доказывая ему, что их сын нормальный, такой же как и все остальные дети. «Я не вижу ее (матери) лица, но огромные красные слезы капают и капают на меня», отмечает он в своем дневнике. Утром он вспомнил сон и смог проникнуть памятью туда, где ему шесть лет.  Детство отожествляются у Чарли с чувством страха перед мамой, которая пугала его внезапными вспышками гнева. Ни Норма, ни отец не пытались защитить мальчика.

        Пространство и ощущение времени во снах у Д. Киза напрямую зависят от переживаний героя: ему снятся кошмары. «Ослепленный клубами пыли, я бегу по длинному коридору. Я бегу вперед, потом поворачиваюсь и бегу назад. Мне страшно…», «Две ночи подряд мне снилось, что я тону», - эти сновидения являются своего рода воспоминанием о том коротком этапе его жизни в семье, которая его отвергла, жизни, наполненной страхом, непониманием происходящего и огромной любовью к самым близким для него людям.

        Таким образом, проанализировав перцептуальный  хронотоп, можно сделать вывод, что поведение и эмоциональное состояние героя невозможно понять без углубления в ирреальное пространство и время, которые являются ключом к разгадке тайн души.

2.4. Зеркальность как  прием изображение искаженного сознания героя

        Анализ внутреннего мира Чарли Гордона будет неполным, если отдельно не рассмотреть зеркальность, которая в романе является структурообразующим приемом. В свете зеркальности отражается как прошлое героя, так и его эмоциональное состояние в настоящем. Образ мальчика, наблюдающего за Чарли со стороны, возникает, когда герой испытывает сильные негативные эмоции. Например, в тот день, когда его выгнали из пекарни, и он долго бродил по улице, заглядывая в окна, ему показалась, что Чарли смотрит на него из окна «Я вижу окно пекарни… Я протягиваю руку и касаюсь его… холодное стекло… оно становится теплее… обжигает пальцы. Стекло превращается в зеркало, и я вижу юного Чарли Гордона, лет четырнадцати или пятнадцати. Он смотрит на меня из окна своего дома и, что вдвойне странно, совершенно не похож на меня…»

 Кроме этого, зеркальность в романе Д. Киза - прием изображения искаженного сознания героя. Чарли воспринимает себя временно занявшим место в жизни того молодого человека, которым он был до операции: «Ты хочешь, чтобы я ушел, а ты вернулся в мое тело и начал жизнь сначала? Вполне законное желание… Это твое место, твой мозг… И твоя жизнь тоже, хотя ты немногое ухитрился взять от нее. Я не вправе отнимать у тебя жизнь. Кто сказал, что мой свет лучше твоей тьмы?» Этот «двойник» - враждебное для героя существо, которое стремится вытолкнуть Чарли из жизни: «Не считай меня своим другом. Я не отдам тебе разум без борьбы, мне трудно заставить себя вернуться в пещеру. Оставайся в моем подсознании, и не преследуй меня. Я не сдамся, что бы они ни думали! Да, я одинок, но это не имеет значения».

Таким образом, зеркальность является приемом изображения двойственности героя, его искаженного сознания.

Заключение

        Психологический анализ романа «Цветы для Элджернона» позволяет констатировать,  что внимание и интерес писателя прикованы к жизненной позиции человека и к процессам изменения этой позиции; в центре произведения – философские и этические искания, попытки человека ответить на вопросы о смысле жизни, о добре и зле, правде и справедливости.

        Психологический  анализ романа Д. Киза  позволил прийти к следующим выводам:

• внутренний мир героя романа разнообразен по своей структуре;
• художественными приемами раскрытия внутреннего мира Ч. Гордона являются эмоции, хронотоп, сновидения, зеркальность;
• проблемы и судьбы людей с ограниченными возможностями здоровья – это проблемы всего общества, а не отдельно взятой семьи.

Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: психологизм в литературном произведении является приемом авторского осмысления действительности и  раскрытия идейно-нравственной проблематики.

        Материалы данного исследования могут быть использованы в следующих областях: на уроках литературы и мировой художественной культуры; факультативных и элективных курсах.

 Следовательно, результаты исследования имеют практическую направленность: дают возможность популяризировать произведения с духовно-нравственной основой и привлечь внимание общества к проблемам людей с ограниченными возможностями здоровья.

Список литературы

1. Киз Д. Цветы для Элджернона. – М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2013. – 384 с.
2. Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы. – М.: ФЛИНТА; МПСИ, 2011. – 176 с.  
3. http://thelib.ru/books/a_b_esin/psihologizm_russkoy_klassicheskoy_literatury-read.html
4. Ожегов С.И. и Шведов Н.Ю. Толковый словарь русского языка. – М.: Азбуковник, 1999. – 944 с.

Список приложений

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

ХАНТЫ-МАНСИЙСКИЙ АВТОНОМНЫЙ ОКРУГ - ЮГРА

ГОРОД РАДУЖНЫЙ

Научно-исследовательская  работа
на XVI городскую научно-практическую конференцию «Шаг в будущее»

Мировосприятие блокадного Ленинграда глазами ребенка

 (комплексный анализ повести  Л. Никольской «Должна остаться живой»)

Радужный, 2015

Оглавление

Введение

                                                                                                                        В огне войны сгорело детство,

Но не прошло бесследно, нет,

И носим мы в себе наследство

  И боль, и радость грозных лет^[1].

Великая Отечественная война оставила неизгладимый след как в истории страны, так и в судьбе каждой семьи. Девятьсот дней из жизни блокадного Ленинграда останутся в памяти народа как время боли и страдания, мужества и самоотверженности. О тех днях мы узнаем из писем и дневников, воспоминаний очевидцев и произведений художественной литературы. Людмила Никольская, автор повести «Должна остаться живой»,^[2] в 1941 году окончила школу и осталась в родном городе, помогая детям, чьи родители и день, и ночь трудились во имя победы. Анализ художественного мира повести лег в основу данной исследовательской работы.

Объект исследования: повесть Л. Никольской «Должна остаться живой».

Предмет исследования: художественные приемы создания детского мировосприятия.

Гипотеза исследования: через призму восприятия другого ребенка трагические страницы нашей истории становятся ближе и понятнее современному школьнику.

Цель работы: исследовать художественный мир повести.

Всё это определяет задачи исследования:

• изучить материалы по теме «Блокада Ленинграда»;  
• исследовать приемы создания образа блокадного города;
• рассмотреть символы военного детства в повести;
• привлечь внимание сверстников к произведениям о Великой Отечественной войне.

Актуальность исследования обусловлена тем, что тема войны была и остается ведущей в литературе; то, что сделали простые люди в годы Великой Отечественной войны остается морально-нравственным мерилом для будущих поколений.

Новизна исследования заключается во вкладе автора в литературоведческий анализ произведений, посвященных теме военного детства.

Организация и этапы исследования:

• 2015 год – текстуальный анализ повести Л. Никольской «Должна остаться живой»; изучение справочной литературы по теме «Блокада Ленинграда»;
• 2015 год – обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

• текстуальный анализ повести Л. Никольской;
• изучение справочной литературы по теме «Блокада Ленинграда»;
• систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

Теоретическая значимость данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как литературоведческий анализ военной прозы.        Практическая значимость: результаты данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению.

Глава I

Героические страницы Ленинграда

Я не напрасно беспокоюсь,

  Чтоб не забылась та война!

  Ведь эта память - наша совесть

  Она как сила нам нужна!

Воронов Ю.П.^[3]

Ещё в 1940 году Адольф Гитлер, когда только разрабатывался план «Барбаросса», собирался полностью уничтожить Ленинград со всем его населением.

4 сентября 1941 года на город обрушиваются первые артиллерийские залпы со стороны города Тосно, который в уже был захвачен немецкими войсками.

Через четыре дня (08.09.1941) солдаты вермахта оккупировали город Шлиссельбург. В середине сентября был сдан город Пушкин. Наши войска отошли уже в черту города Ленинграда и началась блокада, которая длилась нескончаемые 872 дня.

Ленинград не был готов к длительной обороне, так как не имел достаточного запаса продуктов питания. И уже осенью 1941 в городе начался массовый голод. К тому же, единственная артерия снабжения города проходила по Ладожскому озеру. Как известно, озеро всегда было неспокойным. Летом водоём штормил, а зимой лёд не полностью покрывал озеро. Но всё же, в Ленинград поступало снабжение, но его далеко не хватало для нормальной жизни.

Итак, ленинградцев ожидает долгая мучительная смерть. Постоянные бомбёжки, голод должны вынудить город сдаться или умереть. Советское командование делало все возможное, чтобы не допустить гибели Ленинграда.  И в сорок первом, и в сорок втором годах Красная армия пыталась прорвать кольцо блокады, но безуспешно.

Все знают печально известный Невский Пятачок. Руководство Красной армии приняло решение бить в самый узкий участок фронта – берег Ладожского озера. Операция «Искра» прошла успешно, и в Ленинград машины пошли по суше. Теперь рацион блокадников увеличился, из хлеба почти исчезли примеси, впервые стали раздавать мясо. Но самое главное, выдача продуктов стала полной и регулярной.

В январе 1944 года начался окончательный прорыв блокады. Наступали Ленинградский, Волховский и 2-ой Прибалтийский фронты. К концу месяца немецкая группа армий «Север» была изгнана из пригородов города Ленина, а 27 января был объявлен конец блокады.

Мировосприятие блокадного Ленинграда глазами ребенка (комплексный анализ повести Л. Никольской «Должна остаться живой»)

2.1. Образ  блокадного города

        Людмила Никольская - очевидец осады Ленинграда. Может быть, именно поэтому образ города нарисован так реалистично. Город, опустевший и разрушенный в самое тяжёлое для него время первой зимы.

Читатель видит его глазами главной героини, Майи, чье детство прошло в осажденном городе. Именно она отмечает те изменения, которые происходят в первый год блокады: «Всё перепуталось. Ленинград стал фронтом. Его бомбят, обстреливают. В нём убивают».

Перед нами даже не город, а живой организм, который «притих, затаился, словно сжался, и стал меньше, стал неузнаваемым».

Но, погруженный в холод и тьму, он только казался мертвым, несмотря ни на что, Ленинград жил: «На Курляндской улице из отрезка водопроводной трубы с краником лилась день и ночь струйка воды... С рассвета и до темна возле трубы толпился народ. Воду брали строго по очереди. Суеты и давки никогда не было».

Рассказывая о городе, автор рисует первую блокадную зиму. «Леденящий ветер злобно воет, жутким экспрессом несётся вдоль проспекта, отыскивает щёлки в дверях, окнах, одежде, чтоб в них забраться, остудить, заморозить».

Но страшнее холода был голод: «…началась блокада, а с ней в город змеёй вполз голод». Люди стали странным образом на себя не похожи. Все почему-то на одно лицо.

Создавая образ города, автор не раз подчеркивает, что мир изменился, изменилась жизнь вокруг. До войны дворы Ленинграда были полны детских голосов; сегодня они пусты, «не слышно ребячьей возни, шума и криков, дворы опустели». Одни покинули город до блокады, другие уже покоились на Пискаревском кладбище, «оставшиеся невылазно сидят в своих холодных промозглых квартирах и боятся голодной смерти». Изменения эти коснулись и облика осажденного города: «Уродливо и страшно торчат развороченные прямым попаданием фугасных бомб ещё недавно красивые дома». Темные улицы, окна без проблеска света смотрят на мир забитыми фанерой окнами - к этому трудно привыкнуть.

Приметы блокадного города отражаются и в мире природы. Кажется, природа безразлична к людским страданиям.  «…Лето 41-го было сухим и жарким. Город задыхался, спал с настежь открытыми окнами. Горожане изнывали, ждали дождя, как манны небесной». Далее наступает зима, и перед читателем проходят картины человеческих страданий на фоне бесстрастной и холодной природы: «Блокадная зима сорок первого года продолжалась. Невыносимая, нечеловеческая зима».

Город представляет собой зрелище, на которое страшно и больно смотреть, но следует отметить, что он оставался величественным и непокоренным: «И сейчас в нём голодно и холодно. Но приказано: город фашистам не сдавать. И город яростно сопротивляется». Автор повести не раз подчеркивает: «Город поддерживал порядок и сам себя защищал. Как мог».

2.2.  Символы военного детства в повести

В те дни мы в войну не играли-

Мы просто дышали войной.

А.Иоффе.^[4]

Особая тема блокадного Ленинграда – дети. Словосочетание «ленинградские дети» в те суровые года у всех без исключения вызывало особые чувства: сердца сжимались от боли и жалости.

Перечитывая страницы повести Людмилы Никольской, ты словно на машине времени совершаешь путешествие в прошлое, мысленно переносишься в блокадный Ленинград и вместе с героями, моими ровесниками, испытываешь горечь детства, опаленного войной.

Трудно нам, современным школьникам, понять, что еда может быть наваждением. Днем воспоминания о булке с маслом, которую в то другое, довоенное время, ты выбросила, потому что хотела гулять и не успевала доесть. Во сне ты пьешь молоко, и оно не заканчивается. Просыпаешься и хочешь вернуться «в прекрасный сытный сон, где рекой льется парное молоко, в буфете полным-полно хлеба и масла». Обижаешься на маму: «Зачем разбудила? Я спала себе, есть у тебя не просила, тебе не мешала». Это луна, которая так похожа на каравай. Это «вкуснющий» студень из столярного клея, варенье, которое мама варила из сладкой земли: «Там где горел сахар, земля стала коричневой обугленной сладкой кипенью. И глубоко пропиталась сладостью. Она была липкой, отдавала керосином и тёплой горечью». Это когда «хлеб взвешивается с аптекарской точностью», а «редкие крошки тщательно собираются продавщицей и кладутся на кусок хлеба, крошки приклеиваются, такие они сырые и липкие». Это понимание, «что бабушка отрывает ему от своего пайка, что он брать не должен. Но сделать ничего с собой не мог и – брал».

В Ленинграде ввели карточную систему, и «неожиданно для всех и для неё самой, Майя обнаружила стойкую готовность долгими часами простаивать в очередях». В это трудное время девочка находит талоны на хлеб, и перед ней стоит выбор: оставить себе или искать того, кто их потерял. Но как отказаться от дополнительной пайки хлеба?  Это ее мучает: «Лучше ничего не находить, если потом надо отдавать!» В поисках хозяина заветных карточек Майя встречается с разными людьми и проявляет удивительную стойкость и силу характера. Она способна выслушать, поделиться душевным теплом, а холодной зимой 1941 не каждому взрослому это было по плечу, когда голова кружится от голода, а тело так окоченело, что невозможно пошевелить рукой.

Чтобы спастись от холода ленинградцы ставили в квартирах маленькие печки «буржуйки». Майя вначале с пренебрежением смотрела на это «забавное сооружение на кривых ножках», которое по сравнению «с высоким красавцем-камином из зеленого изразца» смотрелось нелепо и ничего кроме смеха не вызывало. Девочке не верилось, что эта маленькая печка способна обогреть их комнату с высокими потолками, тогда как «в студёные зимы с такой задачей и зелёному камину не под силу справиться».

Но со временем она смогла оценить преимущество этой «крохотной духовки на кривых ножках». Отстояв длинные очереди за хлебом, окоченев от холода, Майя приходила домой, вставала поближе к печке-буржуйке, «недавно протопленная, она обволакивала озябшую девочку расслабляющей теплотой».

Эта смешная, на первый взгляд, печка была довольно коварна. Мама сказала, что с нее нельзя спускать глаз ни на минуту, она моментально раскаляется и «сидеть с ней рядом становится нестерпимо жарко, прямо сам начинаешь пылать и докрасна раскаляться». Также быстро она и остывала, не успев нагреть комнату. Майя искала ей оправдание: «А если комната без стёкол, окна забиты, заткнуты ватными матрацами, тряпками?»

Война обнажает в человеке глубоко скрытое, заставляет иначе взглянуть на привычное, повседневное. До войны маленькая героиня любила всякую погоду. Она понимала, что погода не вечная, и скоро на смену ей придет другая. Все было ясно и понятно: «В холодное время надо лучше есть, побольше топить. Чтобы не заболеть. И ещё: не было бы зимы, разве люди сами догадались бы построить тёплые дома? Так и сидели бы до скончания света в своих пещерах, продуваемых ветрами». Но зима 1941 года была особенно жестокая. Майю волнует вопрос: «Может быть, погода думает: идёт, мол, война, а люди бестолковые, сами плохо едят, плохо топят. Она ждёт, что с ними будет дальше?»

Голод и холод подчиняют человека своей власти, стараясь погрузить в сон, лишить жизненной энергии. Вот и Майя все чаще стала замечать в себе непонятную лень. Все тяжелее стало подниматься по лестнице, ноги дрожат в коленях, спина ноет.  С удивлением она отмечает: «Смеяться и громко разговаривать уже не хотелось. Так бы и сидела кулёмой неповоротливой». Ее это удивляет и злит одновременно: «Она сердилась на себя за это непонятное, происходившее с ней».

Время в эту первую блокадную зиму равнодушное, монотонное, кажется, что оно остановилось, ребенок с трудом осознает: прошел всего один месяц. «Какая длинная зима. Тянется и тянется, а если сосчитать, прошел всего один зимний месяц, - удивилась Майя».

Майя, несомненно, вызывает симпатию, потому что она добрая и отзывчивая. В городе развешивались плакаты, которые казались Майе жестокими: «Они призывали: «Убей», «Отомсти». Война не изменила характер девочки, она по-прежнему живо интересуется всем, что происходит вокруг. На все события имеет свое собственное мнение и отстаивает его в горячих спорах с мамой, братом, соседями и друзьями.

Ребенку свойственно иметь свой особый взгляд на мир, он отрицает само существование смерти и верит, что ничто на земле не может исчезнуть, кануть в лету. Вот и Майя, несмотря на то, что ее тело от голода становилось вялым, исключала смерть: «Жизнь должна быть у неё долгой, силы её неистощимы. Только вот пройдёт головокружение, исчезнет слабость, перестанет дрожать тело. И снова будет всё в порядке».

История Майи – это история тысяч и тысяч девчонок и мальчишек, чье детство перечеркнула война, но не убила в них жажду познания и особое, свойственное только детям, эмоционально-духовное восприятие жизни.

Книга Людмилы Никольской правдивая, искренняя и трогательная. Финал повести открыт, и читатель может только догадываться о судьбе Майи и всех, кто остался в блокадном Ленинграде. Но жизнеутверждающее заглавие «Должна остаться живой» дарит надежду на светлое будущее героев повести.  

Заключение

Человечество не должно забывать то, что принесла Великая Отечественная война: разрушенные города, потеря близких, страдания детей и женщин. Помнить о тех героических событиях и передавать из поколения в поколение – долг каждого.  

Анализ художественного мира повести Л. Никольской «Должна остаться живой» позволил прийти к следующим выводам:

• 900 дней блокады Ленинграда – это самая продолжительная и страшная осада города за всю историю человечества»;  
• Л. Никольская рисует город величественным и непокоренным, несмотря на тяжелое военное положение;
• символы военного детства в повести отражают детское мировосприятие;

         Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: через призму восприятия другого ребенка трагические страницы нашей истории становятся ближе и понятнее современному школьнику.

        Материалы данного исследования могут быть использованы в следующих областях: на уроках литературы и мировой художественной культуры; факультативных и элективных курсах.

 Следовательно, результаты исследования имеют практическую направленность: дают возможность популяризировать произведения о Великой Отечественной войне.

Список литературы

1. http://www.myshared.ru/slide/601661/
2. Л. Никольская. Должна остаться живой. Повесть. Издательство: Мой учебник, 2013. – 256с.
3. Ю Воронов. Стихотворения. –М.: Современник, 1989, - 288с.
4. http://kpfu.ru/news/velikaya-otechestvennaya-vojna 

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

ХАНТЫ-МАНСИЙСКИЙ АВТОНОМНЫЙ ОКРУГ - ЮГРА

ГОРОД РАДУЖНЫЙ

Научно-исследовательская  работа
на XVI городскую научно-практическую конференцию «Шаг в будущее»

СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ

ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ПОРТРЕТА ГЛАВНОГО ГЕРОЯ

 РОМАНА Д. БОЙНА «МАЛЬЧИК НА ВЕРШИНЕ ГОРЫ»

Радужный, 2016

Оглавление

Введение

Главное - не изменить самому себе.

.Джон Фаулз. Волхв^[1]

        Человек с его желанием познать мир, стремлением заглянуть в будущее, философскими размышлениями всегда был в центре внимания мастеров художественного слова. Писатели разных эпох, направлений и стран пытались проникнуть в самые глубокие тайники души. Возможность найти скрытые причины человеческих поступков привели к теме нашего исследования:  «Системный анализ психологического портрета главного героя романа Д. Бойна «Мальчик на вершине горы»». ^[2]

Объект исследования: роман Д. Бойна «Мальчик на вершине горы».

Предмет исследования: приемы создания психологического портрета главного героя романа.

Гипотеза исследования: авторские приемы создания психологического портрета объясняют причины поступков литературных героев.

Цель работы: проанализировать образ главного героя романа, мотивы его поступков.

Всё это определяет задачи исследования:

• изучить материалы по теме «Способы изображения внутреннего мира литературного героя»;  
• исследовать приемы создания психологического портрета героя романа «Мальчик на вершине горы»;
• донести до сверстников главную идею проведения: как легко в погоне за мнимым идеалом потерять не только близких, но и самого себя.

Актуальность исследования обусловлена тем, что сегодня идеи неонацизма находят отклик в сердцах молодежи, и книга Джона Бойна  способна раскрыть глаза на геноцид фашистской Германии.

Новизна исследования заключается в том, что в нем впервые предпринята попытка системного анализа внутреннего мира главного героя романа Д. Бойна «Мальчик на вершине горы».

Организация и этапы исследования:

• 2015 год – текстуальный анализ романа Д. Бойна «Мальчик на вершине горы»; изучение справочной литературы по теме «Способы изображения внутреннего мира литературного героя»;
• 2016 год – обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

• текстуальный анализ романа;
• изучение справочной литературы по теме ««Способы изображения внутреннего мира литературного героя»;
• систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

Теоретическая значимость данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как литературоведческий анализ.

Практическая значимость: результаты данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению.

Глава I

Изображение человека как идейно-нравственная проблема литературы        

Человек всегда был и будет самым

любопытнейшим явлением для человека.

В.Г. Белинский^[3]

Человек во всем своем многообразии всегда был и остается важнейшей чертой всей литературы.

Это и былины, и древнерусский героический эпос, где героико-патриотическое начало является ключевым в образе положительных героев. Это и самопознание и самопожертвование, заложенное в житиях русских святых. Это и вечные раздумья о жизни и смерти, о бренности бытия, которые нашли отражение в мировой поэзии. И, конечно, русская классическая литература, которая является духовным наследием и устремлена к поискам смысла жизни.

Действительно, литературное произведение – это уникальный, удивительный мир, который создан и живет по законам художественного творчества, на основе знаний души человеческой, умения разбираться в мотивах и поступках людей и, несомненно, глубокого знания жизни. Художественный образ в литературном произведении раскрывается не сразу; читатель строчка за строчкой, страница за страницей открывает его для себя.  Художник слова ведет читателя во времени от прошлого к настоящему и будущему. Этот путь перевоплощения и переживания за другого раскрывает нам сложности жизни, самих себя, предупреждает и учит. Следуя за сюжетом, читатель не только видит, как развивается характер героя, но и испытывает на себе и радость познания, и горечь разочарования.

Кроме этого, в каждом творении мастера художественного слова ощутима и его личность. Произведения Джона Бойна с глубоким психологическим и духовно-нравственным подтекстом, автор поднимает актуальные во все времена проблемы, рассуждая о милосердии, нравственности, толерантности и благородстве. Писатель не просто раскрывает мотивы тех или иных поступков литературных героев, но и пытается найти пути решения тех проблем, которые волнуют человечество вот уже не одну сотню лет.  Его герои не идеальны, они максимально приближены к реальной жизни.

Таким образом, неизменным в мире литературы остается постоянный поиск ответов на вечные вопросы, без ответа на которые невозможно воспитать в человеке такие понятия как человечность, любовь ко всему живому, стремление к гармонии человеческих отношений.

Глава II

Системный анализ психологического портрета главного героя романа Д. Бойна «Мальчик на вершине горы»

2.1. Психологический портрет

Взрослые часто говорят о влиянии на ребенка тех, кто его окружает. Но зачастую один яркий пример приводит нас к осознанию того, что это действительно так.  Роман Джона Бойна  о том, как легко может поменяться ребенок под влиянием сильной личности, личности, которой он доверяет. Автор нашумевшего бестселлера 2015 года на примере судьбы маленького героя показал, что взросление в нацистской Германии рядом с таким учителем как Адольф Гитлер приводит к необратимым процессам в жизни Пьеро Фишера.

Главный герой романа живет в Париже и воспитывается в обычной семье. Мама – француженка, отец – немец, прошедший Первую Мировую войну, которая опустошила его, лишила смысла жизни. Лучший друг Пьеро еврейский мальчик Аншель. Но в 1930 году Пьеро теряет мать и отца и волею судеб оказывается в далекой Австрии в доме на горе, где экономкой служит его тетя. С этого момента Пьеро постепенно трансформируется в Петера.

В художественной литературе особое место занимают портреты героев, которые отражают их духовную сущность. В этом плане интересен анализ контрастных психологических деталей портрета Пьеро Фишера.

Роман условно можно поделить на три части: жизнь главного героя во Франции среди любящих его родителей, знакомство с Адольфом Гитлером и совместное проведение времени в доме на горе и, наконец, одиночество героя после поражения фашисткой Германии.

В первых главах образ Пьера нарисован как бы извне, мы видим его глазами других людей - матери, отца, его соседей. Перед нами предстаёт обычный ребёнок, добрый и отзывчивый. Адель, впервые увидев его, воскликнула: «Какие очаровательные голубенькие глазки!». Мальчик умеет дружить, сочувствует и сопереживает. То есть, Пьеро – человек, в котором были заложены хорошие стремления и качества.

Далее по тексту читатель видит, что Пьеро меняется: «Я теперь член «Дойче Юнгфольк», говорил он себе. Причем не простой, а самый главный, потому что кому еще дарил форму сам Адольф Гитлер?» Кульминацией на этом этапе является эпизод, когда Петер обрекает свою тетю на смерть. Страшно от того, что подсознательно он понимает, что поступает неправильно: «Пьеро перевел взгляд на тетю и почувствовал, как кровь стынет в жилах: «Беатрис смотрела вверх на его окно, прямо на него». Голос совести еще звучит в нем: «Это ты сделал, сказал чей-то голос у него в голове. Ты убил». Но уже секунду спустя он успокаивает себя: «Зато ты в безопасности, успокоил он себя». Автор подчеркнул, что «Сегодня утром с постели встал Пьеро, но сейчас, ночью, обратно лег уже Петер – лег и крепко заснул».

В третьей части к Пьеро постепенно приходит осознание того, что прощения ему нет и быть не может. Может быть, отчасти и поэтому в лагере для военнопленных он притворялся немым. Показательной является и сцена встречи с Катариной, которая «просто смотрела так, словно никакие слова не нужны, и это вдруг стало невыносимо, и Петер уставился в землю». В ее взгляде не было ничего кроме презрения, и Петер не осмелился заговорить с ней, а «молча развернулся и побрел прочь».

Кроме этого, нужно отметить, что на Пьеро оказал сильное влияние отец, который не уставал повторять: «Настанет день, и мы вернем свое. Да, ты родился во Франции и живешь в Париже, но ты немец до мозга костей, как и я. Помни об этом, Пьеро». Мальчик благоговеет перед отцом, идеализирует его, скрывая от себя и от матери  неприглядные стороны в его поведении. Герой желает, чтобы отец им гордился и хочет стать таким же, как он: «Я тоже стану солдатом, чтобы ты мной гордился». В этот период жизни Пьеро еще недоумевает, как можно относиться к другим людям плохо только потому, что они другой национальности, он оценивает людей по их поступкам: «Так Уго тоже еврей? Ему хотелось посмеяться вместе с Жозетт, но он вспомнил, как мальчишки в классе обзывали Аншеля и как это расстраивало беднягу». Он возмущается, когда ему предлагают сменить имя, ведь его дали ему родители, и это всё, что осталось у него от прежней жизни. «Никакой я не Петер, – настаивал Пьеро. – Я Пьеро».

В дальнейшем психологический портрет Пьеро претерпевает изменения. Познакомившись с Адольфом Гитлером, Пьеро отождествляет его со своим отцом: «Фюрер напоминает мне папу. То, как папа говорил о Германии. О ее предназначении, о ее прошлом. И еще то, как Фюрер гордится своими людьми. Точно так же, как папа». Он идеализирует его так же, как когда-то идеализировал отца, не обращая внимания на тёмные стороны его личности. Гитлер оказывает на Пьеро пагубное влияние, и мальчик постепенно меняется в худшую сторону. Пьеро становится эгоистичным, самоуверенным и гордым, его отношение к людям меняется, появляется тяга к власти: «Она служанка. А я – член «Дойче Юнгфольк». Она должна оказывать мне уважение, и не меньше, чем солдату или офицеру». Теперь национальность людей становится для мальчика значимой, и Пьеро отказывается от своего лучшего друга: «Когда-то Пьеро любил Аншеля, да, конечно, любил, но они же были малые дети, тогда Пьеро не понимал, что это значит –дружить с евреем. Хорошо, что он вовремя оборвал эту связь». Пьеро отвергает своё имя, свои корни, и это равносильно тому, что он отвергает себя прежнего: «Он давно не считал себя французом, а теперь, когда наконец-то подрос и получил две новые формы «Дойче Юнгфольк» большего размера, и вовсе стал настоящим немцем». Герой всё больше и больше обрекает себя на дальнейшее одиночество.

В начале повествования Пьеро был более органичной и самостоятельной личностью. По мере взросления Петера, читатель наблюдает не становление личности, а её разрушение, и в конце повествования потерянного и сломанного душевно человека. Пьеро наконец начинает осознавать, какие ужасные поступки он совершал, и вина давит на него непосильным грузом: «Эти слова были для него как выстрел в сердце; его потрясло, с какой абсолютной убежденностью она назвала их обоих преступниками». У него нет убеждений и принципов, он не знает, кто он: «Петер вдруг осознал, что он давным-давно уже не француз. Но и не немец. Он – пустое место, ничто». Даже имени своего у него нет: «Он пожертвовал даже собственным именем и теперь потратит, наверное, всю жизнь, пытаясь снова заслужить право его носить». Отсюда начинается его трудный путь к себе.

2.2. Интерьер и пейзаж

В литературе интерьер так же являются авторским приемом раскрытия характера главного героя, причин его поступков. В первых главах комната Пьеро очень мала: «Комната довольно маленькая, меньше даже, чем дома в Париже. Из мебели – кровать, комод, на нем кувшин и таз, в углу шкаф». У него даже мысли не возникает о том, что в доме на горе есть комнаты побольше и богаче обставленные. Пьеро после скитаний наслаждается тем, что у него есть свой уголок, пусть маленький, но такой уютный. Что же заставило его занять комнату тети? Сам он объясняет это так: «Я только сказал Фюреру, что хотел бы карту Европы во всю стену, и все. Чтобы следить за продвижением нашей армии по континенту и за тем, как мы побеждаем врагов. У меня такая карта не помещается, а вот у вас – да». Но за этим поступком скрывается человек эгоистичный, для которого свое «Я» важнее чувств близких ему людей.  Таким образом, мы видим, что для Д. Бойна важно не только описать поступок героя, но и постараться объяснить его мотивы.

В конце повествования страх понести ответственность за совершенное загоняет Пьеро в маленькую каморку: «В чулан со швабрами толком нельзя было поместиться, но Петер все-таки втиснулся и плотно прикрыл за собой дверь». От кого или чего он хочет спрятаться?  «Но я же был маленький, – умоляюще произнес Петер. – Я ничего не знал. Не понимал», – так пытается оправдать себя подросток. Но наши слова и поступки подобно бумерангу всегда возвращаются к нам.

Особое значение в композиции романа играет и пейзаж. В начале произведения пространство, окружающее Пьеро, замкнуто, размыто: «После, у единственного окна, он отвел занавеску и хотел посмотреть, но сквозь замерзшее стекло едва различил что-то белое и зеленое – наверное, поле с травой, усердно пробивающейся из-под снега». После встречи с Адольфом Гитлером художественное пространство расширяется, мальчик смотрит сверху на мир, лежащий у его ног. Жажда власти, которая обуяла Петера, его амбиции растут непомерно: «Пьеро был не просто на вершине горы; он был на одной из гор целого массива, среди огромных острых вершин, терявшихся в облаках».  В конце повествования герой словно падает с вершины своего величия, чтобы осознать, какие разрушения причинила миру армия человека, на которого он так стремился быть похожим: «В дальнейшем Петер много лет кочевал с места на место, и повсюду, и в городах, и в людях, видел разрушения, оставленные войной». Скитания, выпавшие на долю героя после Второй Мировой войны, символизируют долгий путь восстановления человека в себе.

2.3. Художественная деталь

Портрет, пейзаж и интерьер тесно связаны с таким аспектом поэтики литературного произведения, как художественная деталь. Именно через художественную деталь Д. Бойн дает характеристику Петеру Фишеру. В роли яркой художественной детали данного произведения выступают книги, которые читает Пьеро на разных этапах своей жизни.

 Вначале он увлечен детективом «Эмиль и сыщики». Это история, которая учит детей дружбе, взаимовыручке, ответственности, любви и уважению к родителям. Читая ее, Пьеро во многом ассоциируя себя с главным героем: «Довольно скоро Пьеро с удивлением узнал, что с мальчиком из книги, Эмилем, у них довольно много общего, – во всяком случае, если иметь в виду прежнего Пьеро».  Он не хочет читать фолианты о фашистской идеологии, находящиеся в доме на горе, снова и снова возвращаясь к этой светлой истории: «Его ждало разочарование, поскольку ничего столь же интригующего, как «Эмиль и сыщики», не попадалось».

Но общение с Адольфом Гитлером в корне меняет увлечение Пьеро, и он с усмешкой вспоминает о детском детективе, случайно обнаружив его на книжной полке: «На одной полке с краю он заметил кое-как втиснутую книжку и улыбнулся: какой же он был маленький и наивный… Как только такое попало сюда, в шкаф с серьезными произведениями?» Мальчик даже не говорит об этом произведении, как о книге, используя указательное местоимение «такое» и без сожаления велит ее выбросить, что говорит о крайнем пренебрежении к некогда любимой книге.

Чем же теперь интересуется подросток? Какие книги читает? Теперь он увлечен трактатом своего кумира, книгой под названием «Майн кампф», в которой с элементами автобиографии прописаны основные идеи нацизма, фашизма и расизма: «Он читал это трижды за последние полтора года и самое главное мог цитировать целыми абзацами».

Почему же Пьеро читает одни книги, а Петер – другие, те, что учат прямо противоположным вещам, прививают другие ценности?

В третьей части герой вновь находит книгу, которая интересовала его в детстве, и она служит ему напоминанием о том, каким Пьеро был прежде: «Достал – и с удивлением увидел книгу, которую кто-то сюда забросил. Он перевернул ее и прочел заглавие. «Эмиль и сыщики».

        Наконец, Пьеро возвращается к себе. Он понимает, что ему нет прощения, что многие его осудят и не поймут: «Петер брел медленно – боялся того, как его примут. Он не знал, захочет ли Аншель слушать историю его жизни, стерпит ли это все, но понимал, что попытаться обязан». Пьер сохранил в себе способность совершить этот поступок, а значит, сохранил живую, хотя и израненную донельзя душу.

Заключение

Джону Бойну удивительно точно удалось передать перевоплощение Пьеро в Петера. Герой меняет отношение ко всему, что он любил и чем прежде дорожил, к тем, кого ценил и уважал: Аншелю, тете Беатрис, шоферу Эрнесту, служанкам, однокласснице Катарине, кухарке Эмме. Петер Фишер упивается данной ему властью и не замечает как переступает через любовь и дружбу, подменяя понятия предательство и чувство патриотизма.

Анализ психологического портрета главного героя романа «Мальчик на вершине горы» позволил прийти к следующим выводам:

• способы изображения внутреннего мира литературного героя раскрывают замысел автора;
• портрет, пейзаж, интерьер, художественная деталь в романе «Мальчик на вершине горы» являются авторскими приемами создания психологического портрета героя.

Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: авторские приемы создания психологического портрета объясняют причины поступков литературных героев.

Материалы данного исследования могут быть использованы в следующих областях: на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также на классных часах духовно-нравственной направленности.

Практическую направленность данной работы заключается в том, что теоретический материал по литературоведению постигается через опыт самостоятельного анализа литературного текста, что дает возможность воспитать читателя думающего, анализирующего.

Список литературы

1. Джон Фаулз. Волхв./ Издательство: Эксмо, 2009г.

2. Джон Бойн. Мальчик на вершине горы./ Издательство: Фантом пресс,2016г.

3. http://tetatet-club.ru/Aphorism230_vissarion_grigorevich_belinskii.htm 

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

ХАНТЫ-МАНСИЙСКИЙ АВТОНОМНЫЙ ОКРУГ - ЮГРА

ГОРОД РАДУЖНЫЙ

Научно-исследовательская  работа
на XVII городскую научно-практическую конференцию «Шаг в будущее»

СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ПОРТРЕТА ГЛАВНЫХ ГЕРОЕВ РОМАНА

Д. БОЙНА «МАЛЬЧИК НА ВЕРШИНЕ ГОРЫ»

И ПОВЕСТИ С. КИНГА «СПОСОБНЫЙ УЧЕНИК»

Радужный, 2017

Оглавление

Введение

Главное - не изменить самому себе.

.Джон Фаулз. Волхв^[1]

        Человек с его желанием познать мир, стремлением заглянуть в будущее, философскими размышлениями всегда был в центре внимания мастеров художественного слова. Писатели разных эпох, направлений и стран пытались проникнуть в самые глубокие тайники души. Возможность найти скрытые причины человеческих поступков привели к теме нашего исследования:  «Сопоставительный анализ психологического портрета главных героев романа Д. Бойна «Мальчик на вершине горы»» ^[2] и повести С. Кинга «Способный ученик»^[3].

Объект исследования: роман Д. Бойна «Мальчик на вершине горы» и повесть С. Кинга «Способный ученик».

Предмет исследования: приемы создания психологического портрета главных героев произведений.

Гипотеза исследования: авторские приемы создания психологического портрета объясняют причины поступков литературных героев.

Цель работы: изучение особенностей психологического портрета героев произведений Д. Бойна и С. Кинга, мотивы их поступков.

Всё это определяет задачи исследования:

• изучить материалы по теме «Способы изображения внутреннего мира литературного героя»;  
• исследовать приемы создания психологического портрета героев произведений;
• донести до сверстников главную идею проведений: как легко в погоне за мнимым идеалом потерять не только близких, но и самого себя.

Актуальность исследования обусловлена тем, что сегодня идеи неонацизма находят отклик в сердцах молодежи, и книги Д. Бойна и С. Кинга  способны раскрыть глаза на геноцид фашистской Германии.

Новизна исследования заключается в том, что в нем впервые предпринята попытка системного анализа внутреннего мира главных героев произведений Д. Бойна и С. Кинга, мотивы их поступков.

Организация и этапы исследования:

• 2016 год – текстуальный анализ романа Д. Бойна «Мальчик на вершине горы» и повести С. Кинга «Способный ученик»;
•  изучение справочной литературы по теме «Способы изображения внутреннего мира литературного героя»;
• 2017 год – обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

• Текстуальный и сопоставительный анализ литературных произведений;
• изучение справочной литературы по теме ««Способы изображения внутреннего мира литературного героя»;
• систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

Теоретическая значимость данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как литературоведческий анализ.

Практическая значимость: результаты данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению.

Глава I

Изображение человека как идейно-нравственная проблема литературы        

Человек всегда был и будет самым

любопытнейшим явлением для человека.

В.Г. Белинский^[4]

Человек во всем своем многообразии всегда был и остается важнейшей чертой всей литературы.

Это и былины, и древнерусский героический эпос, где героико-патриотическое начало является ключевым в образе положительных героев. Это и самопознание и самопожертвование, заложенное в житиях русских святых. Это и вечные раздумья о жизни и смерти, о бренности бытия, которые нашли отражение в мировой поэзии. И, конечно, русская классическая литература, которая является духовным наследием и устремлена к поискам смысла жизни.

Действительно, литературное произведение – это уникальный, удивительный мир, который создан и живет по законам художественного творчества, на основе знаний души человеческой, умения разбираться в мотивах и поступках людей и, несомненно, глубокого знания жизни. Художественный образ в литературном произведении раскрывается не сразу; читатель строчка за строчкой, страница за страницей открывает его для себя.  Художник слова ведет читателя во времени от прошлого к настоящему и будущему. Этот путь перевоплощения и переживания за другого раскрывает нам сложности жизни, самих себя, предупреждает и учит. Следуя за сюжетом, читатель не только видит, как развивается характер героя, но и испытывает на себе и радость познания, и горечь разочарования.

Кроме этого, в каждом творении мастера художественного слова ощутима и его личность. Произведения Джона Бойна и Стивена Кинга с глубоким психологическим и духовно-нравственным подтекстом, автор поднимает актуальные во все времена проблемы, рассуждая о милосердии, нравственности, толерантности и благородстве. Писатели не просто раскрывают мотивы тех или иных поступков литературных героев, но и пытаются найти пути решения тех проблем, которые волнуют человечество вот уже не одну сотню лет.  Их герои не идеальны, они максимально приближены к реальной жизни.

Таким образом, неизменным в мире литературы остается постоянный поиск ответов на вечные вопросы, без ответа на которые невозможно воспитать в человеке такие понятия как человечность, любовь ко всему живому, стремление к гармонии человеческих отношений.

Глава II

Сопоставительный анализ психологического портрета главных героев романа

Д. Бойна «Мальчик на вершине горы»   и повести С. Кинга «Способный ученик

2.1. Психологический портрет

Взрослые часто говорят о влиянии на ребенка тех, кто его окружает. Произведения Д. Бойна и С. Кинга о том, как легко можно изменить судьбу подростка, когда он попадает под влияние сильной личности. Авторы нашумевших бестселлеров на примере судеб маленьких героев показали, насколько тлетворно влияние фашистской идеологии на  неокрепшую детскую психику, а взросление рядом с таким учителями как Адольф Гитлер и Курт Дюссендер,  бывший комендантом концлагеря Патэн, многие годы скрывающийся от правосудия, приводит к необратимым процессам в жизни Пьеро Фишера и Тодда Боудена.

Тодд Боуден (герой повести «Способный ученик») – типичный подросток тринадцати лет, его жизнь идёт своим чередом, учителя хвалят за хорошие отметки и называют «способным учеником». Но всё меняется, когда он узнаёт страшную тайну своего соседа – фашиста Курта Дюссандера. По вечерам, о чём никто не догадывается, подросток учится жестокости – он учится убивать.

Главный герой романа Д. Бойна живет в Париже и воспитывается в обычной семье. Мама – француженка, отец – немец, прошедший Первую Мировую войну, которая опустошила его, лишила смысла жизни. Лучший друг Пьеро еврейский мальчик Аншель. Но в 1930 году Пьеро теряет мать и отца и волею судеб оказывается в далекой Австрии в доме на горе, где экономкой служит его тетя. С этого момента Пьеро постепенно трансформируется в Петера.

В художественной литературе особое место занимают портреты героев, которые отражают их духовную сущность. В этом плане интересен анализ контрастных психологических деталей портрета Пьеро Фишера и Тода Боудена.

Анализируемы произведения условно можно поделить на три части: жизнь главных героев до судьбоносной встречи, знакомство с «наставниками» и совместное проведение времени и, наконец, одиночество героев.

В первых главах образ Пьера нарисован как бы извне, мы видим его глазами других людей - матери, отца, его соседей. Перед нами предстаёт обычный ребёнок, добрый и отзывчивый. Адель, впервые увидев его, воскликнула: «Какие очаровательные голубенькие глазки!». Мальчик умеет дружить, сочувствует и сопереживает.

Далее по тексту читатель видит, что Пьеро меняется: «Я теперь член «Дойче Юнгфольк», говорил он себе. Причем не простой, а самый главный, потому что кому еще дарил форму сам Адольф Гитлер?» Кульминацией на этом этапе является эпизод, когда Петер обрекает свою тетю на смерть. Страшно от того, что подсознательно он понимает, что поступает неправильно: «Пьеро перевел взгляд на тетю и почувствовал, как кровь стынет в жилах: «Беатрис смотрела вверх на его окно, прямо на него». Голос совести еще звучит в нем: «Это ты сделал, сказал чей-то голос у него в голове. Ты убил». Но уже секунду спустя он успокаивает себя: «Зато ты в безопасности, успокоил он себя».

В дальнейшем психологический портрет Пьеро претерпевает изменения. Познакомившись с Адольфом Гитлером, Пьеро отождествляет его со своим отцом: «Фюрер напоминает мне папу. И еще то, как Фюрер гордится своими людьми. Точно так же, как папа». Он идеализирует его так же, как когда-то идеализировал отца, не обращая внимания на тёмные стороны его личности. Гитлер оказывает на Пьеро пагубное влияние, и мальчик постепенно меняется в худшую сторону. Пьеро становится эгоистичным, самоуверенным и гордым, его отношение к людям меняется, появляется тяга к власти. Пьеро отвергает своё имя, свои корни, и это равносильно тому, что он отвергает себя прежнего: «Он давно не считал себя французом, а теперь, когда наконец-то подрос и получил две новые формы «Дойче Юнгфольк» большего размера, и вовсе стал настоящим немцем». Герой всё больше и больше обрекает себя на дальнейшее одиночество.

В третьей части к Пьеро постепенно приходит осознание того, что прощения ему нет и быть не может. Может быть, отчасти и поэтому в лагере для военнопленных он притворялся немым.

В начале повествования Пьеро был более органичной и самостоятельной личностью. По мере взросления Петера, читатель наблюдает не становление личности, а её разрушение, и в конце повествования потерянного и сломанного душевно человека. Пьеро наконец начинает осознавать, какие ужасные поступки он совершал, и вина давит на него непосильным грузом: «Эти слова были для него как выстрел в сердце; его потрясло, с какой абсолютной убежденностью она назвала их обоих преступниками». У него нет убеждений и принципов, он не знает, кто он: «Петер вдруг осознал, что он давным-давно уже не француз. Но и не немец. Он – пустое место, ничто». Даже имени своего у него нет: «Он пожертвовал даже собственным именем и теперь потратит, наверное, всю жизнь, пытаясь снова заслужить право его носить». Отсюда начинается его трудный путь к себе.

Те же метаморфозы происходят и с главным героем повести С. Кинга. В первой части перед нами предстаёт совершенно обычный подросток. О нем хорошо отзываются учителя, и он подаёт большие надежды: «Тодд на редкость способный ученик». Мальчик обладает обаянием и хорошо ладит со взрослыми: «Улыбка не  сходила  с  его  лица  - открытая и обворожительная». Он строит планы на будущее, в котором полностью уверен. В первой части мы видим Тодда «изнутри»: «Такое могло прийти в голову только взрослому, и  Тодд мысленно похвалил себя. Не в первый раз». Мы узнаём, что ему нравится рассматривать фотографии со сценами из жизни концлагеря, для него это не страшная реальность, а всего лишь детская игра, развлечение: «Да, везде говорилось, как это было ужасно, однако создавалось впечатление, что все же не стоит по такому поводу огород городить». Убежденность в том, что в геноциде нет ничего предосудительного и страшного, и приводит его в дом к Дюссандеру. После этой встречи Тодд забывает о своей прежней мечте, ведь «он нашел в жизни свой главный интерес» - слушать рассказы о зверствах, происходивших в фашистской Германии. Эти леденящие душу истории подросток воспринимает как 

Вскоре Тодд начинает осознавать серьёзность всего происходящего: «И  то,  что  Тодд  до  сих  пор  видел  на картинках, впервые приобрело вполне зримые  очертания,  это  уже  была  не какая-нибудь там сценка в фильме ужасов, но самая что ни на есть будничная реальность - ошеломительная, непостижимая, зловещая». На подсознательном уровне в нём просыпается желание всё прекратить и рассказать о Дюссандере правду. Однако самоуверенность и упрямство Тодда не дают ему сделать это. Мальчик всё также уверен в том, что он контролирует ситуацию: «К нему уже возвращалась прежняя уверенность. Я здесь главный! Он у меня по струнке будет ходить».

Рассказы, услышанные Тоддом, не оставляют его даже во сне. Сны символизируют страх подростка перед вероятностью стать таким же, как Дюссандер, но ещё больше его пугает осуждение и презрение со стороны окружающих: «Кто-то уже показывает на него пальцем. Кто-то начинает смеяться. У других его вид вызывает шок, гнев, омерзение». Тодд не чувствует за собой никакой вины, напротив, он во всех своих неудачах обвиняет Дюсанндера: «Это не я. Это вы!  Вы и ваши россказни! Они мне уже снятся». Безысходность положения все чаще приводит Тодда к мысли о преступлении. И все это читается в его глазах: «Дюссандер успел понять  этот взгляд, в нем без труда читалось убийство. Сколько лет прошло с тех пор,  как  он  видел  подобный  взгляд  - тяжелый, полный ненависти».

В последней части Тодд словно падает с вершины своего самолюбия: «До сегодняшнего  дня  он  словно  летел  себе  на  воздушном  шаре,  беспечно поглядывая вниз, но вдруг оболочку пробила стальная стрела, и теперь он неотвратимо падает». Его уверенность в будущее неумолимо разрушается. Боуден окончательно понимает, что он вовсе не обманутая жертва Дюссандера, а тоже преступник, его подельник: «Все ясно, скажут они, старик и мальчик были сообщниками. И что тогда? Тогда суд. Отец, само собой,  наймет  лучших  адвокатов,  и   те,   естественно,   помогут   ему выкрутиться. Но что толку, если  на  дальнейшей жизни можно будет поставить крест». В конце концов подросток  сходит с ума, в нём не остаётся ничего человеческого.  «Его лицо, еще минуту назад совершенно неживое,  озарила  какая-то  первобытная радость. Когда снова вышел в залитый  солнцем сад, глаза его горели от  радостного  возбуждения,  а  на  губах  блуждала улыбка».

2.2. Интерьер и пейзаж

В литературе интерьер так же являются авторским приемом раскрытия характера главного героя, причин его поступков. В первых главах комната Пьеро очень мала: «Комната довольно маленькая, меньше даже, чем дома в Париже. Из мебели – кровать, комод, на нем кувшин и таз, в углу шкаф». У него даже мысли не возникает о том, что в доме на горе есть комнаты побольше и богаче обставленные. Пьеро после скитаний наслаждается тем, что у него есть свой уголок, пусть маленький, но такой уютный. Что же заставило его занять комнату тети? Сам он объясняет это так: «Я только сказал Фюреру, что хотел бы карту Европы во всю стену, и все. Чтобы следить за продвижением нашей армии по континенту и за тем, как мы побеждаем врагов. У меня такая карта не помещается, а вот у вас – да». Но за этим поступком скрывается человек эгоистичный, для которого свое «Я» важнее чувств близких ему людей.  

В конце повествования страх понести ответственность за совершенное загоняет Пьеро в маленькую каморку: «В чулан со швабрами толком нельзя было поместиться, но Петер все-таки втиснулся и плотно прикрыл за собой дверь». От кого или чего он хочет спрятаться?  «Но я же был маленький, – умоляюще произнес Петер. – Я ничего не знал. Не понимал», – так пытается оправдать себя подросток. Но наши слова и поступки подобно бумерангу всегда возвращаются к нам.

Особое значение в композиции романа играет и пейзаж. В начале произведения пространство, окружающее Пьеро, замкнуто, размыто: «После, у единственного окна, он отвел занавеску и хотел посмотреть, но сквозь замерзшее стекло едва различил что-то белое и зеленое – наверное, поле с травой, усердно пробивающейся из-под снега». После встречи с Адольфом Гитлером художественное пространство расширяется, мальчик смотрит сверху на мир, лежащий у его ног. Жажда власти, которая обуяла Петера, его амбиции растут непомерно: «Пьеро был не просто на вершине горы; он был на одной из гор целого массива, среди огромных острых вершин, терявшихся в облаках».  В конце повествования герой словно падает с вершины своего величия, чтобы осознать, какие разрушения причинила миру армия человека, на которого он так стремился быть похожим: «В дальнейшем Петер много лет кочевал с места на место, и повсюду, и в городах, и в людях, видел разрушения, оставленные войной». Скитания, выпавшие на долю героя после Второй Мировой войны, символизируют долгий путь восстановления человека в себе.

В первой части повести С. Кинга пейзаж, окружающий героя, свидетельствует о размеренности его жизни – чёрные полосы стремительно меняются белыми и наоборот: «Не сворачивая, Тодд пролетел через частокол света и тени». Мир наполнен тёплыми оттенками: «Они сидели на заднем крыльце под безоблачным дружелюбным небом но это лишь затишье перед бурей. Вскоре в описании начинают преобладать тёмные тона, а светлые безвозвратно исчезают. Будни Тодда одинаковые, дождливые что говорит о его неспособности вырваться из порочного круга, прекратить общение с Дюссандером: «Накрапывал дождик, и Дюссандер держал  зонт  над  ними  обоими». Ближе к концу второй части автор описывает склон горы, что символизирует падение героя: «К шоссе спускался  косогор,  поросший  густым  кустарником,  словно созданным  для  засады». В конце повести Тодд спускается к самому подножию – он пал, и взобраться обратно на вершину, заслужить доверие близких людей теперь крайне сложно.

Интерьер тоже является одним из основных приёмов раскрытия авторского замысла. В начале повествования пространство вокруг героя автор обращает внимание читателя на аккуратность интерьера – жизнь героя наполнена светлыми красками, и всё в ней идёт своим чередом: «Белые стены, зелененькие ставни  и  такого  же цвета  отделка.  Перед  фасадом   живая   изгородь,   хорошо   политая   и подстриженная», «На кухне всё блестело и каждый агрегат исправно  начинал  работать, стоило только нажать на соответствующую кнопку». Но вскоре интерьер претерпевает изменения, становится более мрачным, неопрятным, герой замечает в основном неприглядные его стороны: «Он стоял в гостиной одинокого старика,  живущего  на худосочную  пенсию.  Допотопный  "ящик"  с  комнатной  антенной  -   концы металлических  рожек  обмотаны  фольгой  для  лучшего  приема.   На   полу облысевший серый коврик». Тодд больше не доволен своей жизнью, пространство, окружающее его, замкнуто, что подчёркивает безвыходность ситуации, в которой он оказался.

2.3. Художественная деталь

Портрет, пейзаж и интерьер тесно связаны с таким аспектом поэтики литературного произведения, как художественная деталь. В роли яркой художественной детали романа Д. Бойна выступают книги, которые читает Пьеро на разных этапах своей жизни.

 Вначале он увлечен детективом «Эмиль и сыщики». Это история учит детей дружбе, взаимовыручке, ответственности, любви и уважению к родителям. Читая ее, Пьеро во многом ассоциирует себя с главным героем: «Довольно скоро Пьеро с удивлением узнал, что с мальчиком из книги, Эмилем, у них довольно много общего».  Он не хочет читать фолианты о фашистской идеологии, находящиеся в доме на горе, снова и снова возвращаясь к этой светлой истории. Но общение с Адольфом Гитлером в корне меняет увлечение Пьеро, и он с усмешкой вспоминает о детском детективе, случайно обнаружив его на книжной полке: «Как только такое попало сюда, в шкаф с серьезными произведениями?» Чем же теперь интересуется подросток? Какие книги читает? Теперь он увлечен трактатом своего кумира, книгой под названием «Майн кампф», в которой с элементами автобиографии прописаны основные идеи нацизма, фашизма и расизма: «Он читал это трижды за последние полтора года и самое главное мог цитировать целыми абзацами».

В третьей части герой вновь находит книгу, которая интересовала его в детстве, и она служит ему напоминанием о том, каким Пьеро был прежде: «Достал – и с удивлением увидел книгу, которую кто-то сюда забросил. Он перевернул ее и прочел заглавие. «Эмиль и сыщики».

        Наконец, Пьеро возвращается к себе. Он понимает, что ему нет прощения, что многие его осудят и не поймут: «Петер брел медленно – боялся того, как его примут. Он не знал, захочет ли Аншель слушать историю его жизни, стерпит ли это все, но понимал, что попытаться обязан». Пьер сохранил в себе способность совершить этот поступок, а значит, сохранил живую, хотя и израненную донельзя душу.

В повести «Способный ученик» табель успеваемости Тодда – художественная деталь, характеризующая главного героя. В начале повествования в табеле мальчика исключительно положительные отметки, и он явно этим гордится: «Всю  дорогу одни пятерки и четверки». Но всё, что происходит в его жизни, влияет и на его успеваемость в школе: «Одна четверка, четыре тройки и одна двойка!»  Тодд меняется, теперь он готов на всё, чтобы никто не узнал его тайну,  и, поступившись своими принципами, он подделывает этот документ: «Тодд исправил отметки: английский - на 4, историю США - на 5, природоведение - на 4, французский - на 3 и алгебру - на  4». Да, аттестат можно исправить, но возможно ли так, одним росчерком пера изменить жизнь?

Заключение

Джону Бойну Стивену Кингу удивительно точно удалось передать перевоплощение героев. Они меняют отношение ко всему, что любили и чем прежде дорожили, к тем, кого ценили и уважали. Упиваясь властью, они и не замечают, как переступает через нравственные человеческие законы.

Анализ психологического портрета главных героев данных поизведений позволил прийти к следующим выводам:

• способы изображения внутреннего мира литературного героя раскрывают замысел автора;
• портрет, пейзаж, интерьер, художественная деталь в литературных произведениях являются авторскими приемами создания психологического портрета героя.

Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: авторские приемы создания психологического портрета объясняют причины поступков литературных героев.

Материалы данного исследования могут быть использованы в следующих областях: на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также на классных часах духовно-нравственной направленности.

Практическую направленность данной работы заключается в том, что теоретический материал по литературоведению постигается через опыт самостоятельного анализа литературного текста, что дает возможность воспитать читателя думающего, анализирующего.

Список литературы

1. Джон Фаулз. Волхв./ Издательство: Эксмо, 2009г.

2. Джон Бойн. Мальчик на вершине горы./ Издательство: Фантом пресс,2016г.

3. http://tetatet-club.ru/Aphorism230_vissarion_grigorevich_belinskii.htm 

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

Ханты-Мансийский автономный округ - Югра  (Тюменская область)

город Радужный

Научно-исследовательская  работа
на XIX городскую научно-практическую конференцию «Шаг в будущее»

Я НЕ ТАКОЙ КАК ВСЕ: ПОИСК СВОЕГО «Я»

ГЕРОЕМ ПОВЕСТИ Р. ДЖ. ПАЛАСИО «ЧУДО»

Радужный, 2019

Оглавление

Введение

 Благославляю всех детей на свете!

Они для нас, как яркие цветы!

Но есть еще «Особенные» дети…

Они как ангелы, «Целители души»! ^[1]

        Каждый ребенок уникален и индивидуален. Каждый по-своему изучает и исследует мир, перерабатывая поступающую к нему информацию и получает, таким образом, новые знания о том, что его окружает.

        «Особенный» ребенок — это целая вселенная со своими радостями и огорчениями, со своим особенным восприятием окружающей действительности, которая не всегда добра к нему. Желание увидеть эту «вселенную» изнутри привело к теме исследования «Я не такой как все: поиск своего «Я» героем повести Р. ДЖ. Паласио «Чудо».^[2]

Объект исследования: повесть Р. ДЖ. Паласио «Чудо».

Предмет исследования: душевное состояние главного героя повести -  Августа.

Гипотеза исследования: исследование душевного состояния главного героя повести «Чудо», особенностей его эмоциональной сферы способствует пониманию основной идеи литературного произведения.

Цель работы: исследовать внутренний мир героя повести Р. ДЖ. Паласио «Чудо».

Всё это определяет задачи исследования:

• изучить  литературу по теме «Формирование «Я-концепции» у лиц с ограниченными возможностями здоровья»;
• исследовать художественный мир повести «Чудо»;
• обратить внимание общества на проблемы и судьбы людей с ограниченными возможностями здоровья.

        Актуальность исследования определяется необходимостью обратить внимание  общества на проблемы людей с ограниченными возможностями здоровья.

Новизна исследования: впервые проведен литературоведческий анализдушевного состояния главного героя повести  Р. ДЖ. Паласио «Чудо».

Организация и этапы исследования:

• 2018 год – текстуальный анализ повести Р. ДЖ. Паласио «Чудо», изучение литературы по теме «Формирование «Я-концепции» у лиц с ограниченными возможностями здоровья».
• 2019 год - обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

        При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

• текстуальный анализ литературного произведения;
• изучение справочной литературы;
• систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

        Теоретическая значимость  данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как психологический анализ литературного произведения.         Практическая значимость: результаты  данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также дают возможность обратить внимание общества к проблемам людей с ограниченными возможностями здоровья.

Глава I. Формирование «Я-концепции» у лиц с ограниченными возможностями здоровья»

Мир «особого» ребенка – он закрыт от глаз чужих.

Мир «особого» ребенка допускает лишь своих!^[3]

«Я-концепция», как совокупность относительно устойчивых установок человека по отношению к самому себе, которая: создаёт у человека ощущение самотождественности; является уникальным результатом психического развития в процессе 6 социального взаимодействия; оказывает существенное положительное влияние на интерпретацию жизненного опыта, на жизненные цели, на соответствующую систему ожиданий и прогнозов относительно своего будущего. Раскрыты особенности становления личности лиц с ограниченными возможностями здоровья в условиях адаптивного спорта. Проблема «Я-концепции» остаётся одной из наиболее актуальных проблем в психологии ввиду её чрезвычайной важности при изучении процессов становления личности, а также из-за отсутствия методологически целостной концепции данного понятия. 7 1. Убеждение, которое может быть как обоснованным, так и необоснованным (когнитивная составляющая установки). 2. Эмоциональное отношение к этому убеждению (эмоциональнооценочная составляющая). 3. Соответствующая реакция, которая, в частности, может выражаться в поведении (поведенческая составляющая). Применительно к «Я-концепции» эти три элемента установки конкретизируются следующим образом: 1. «Образ Я» – представления индивида о самом себе. 2.Самооценка – аффективная оценка этого представления, которая может обладать различной интенсивностью, поскольку конкретные черты образа «Я» могут вызывать, более или менее, сильные эмоции, связанные с их принятием или осуждением. 3. Потенциальная поведенческая реакция, то есть те конкретные действия, которые могут быть вызваны образом «Я» и самооценкой [32, с.186]. С учётом широкого спектра подходов к пониманию «Я-концепции», сформулированы следующие тезисы, характеризующие данный феномен: 1. Концепция (от лат. сonception – понимание, система) – это определенный способ понимания некого явления. Значит «Я-концепция» – это система взглядов, направленных на понимание себя, то есть «Яконцепция» – это отдельный целостный образ (система образов), противопоставленная образу внешнего мира, хотя и тесно взаимодействующим с ним. 2. Второй тезис логически вытекает из первого: «Я-концепция» является продуктом самосознания. Именно благодаря деятельности сознания, у человека: формируется целостная система представлений о самом себе; происходит осознание своих свойств и субъективное восприятие, влияющих на собственную личность внешних факторов [10, с.117]. 8 Исходя из вышесказанного, формулируем определение позитивной «Яконцепции» как, согласованность трёх важных компонентов в представлении индивида о самом себе: • твердая уверенность в импонировании другим людям (положительные оценочные суждения об индивиде окружающими); • уверенность в способности к определенному виду деятельности (принадлежность к определенной группе, самореализация личности как полноценного члена общества); • чувство собственной значимости (согласованность представлений «Я-реального» и «Я-идеального» человека о самом себе). Всемирная Организация Здравоохранения отмечает, что ежегодно число детей-инвалидов увеличивается в среднем на 10%. На сегодняшний день по оценкам экспертов ООН, инвалиды составляют в среднем 10% населения (при разбросе этого показателя от 1 % до 27 %) В трудах В.С. Выготского приводится мнение о том, что особенности межличностного взаимодействия ребёнка с ограниченными возможностями здоровья, являющиеся осложнением основного дефекта, более корректируемы, нежели нарушения первичных функций. Он отмечает, что «от исхода социальной компенсации, то есть конечного формирования его личности в целом, зависит степень его дефективности и нормальности» [13, с.96]. Большое значение для анализа становления личности лиц с ограниченными возможностями имеет положение о соотношении биологических и социальных факторов в процессе психического развития человека. Л.С. Выготский подчеркивал единство действия биологических и социальных факторов в процессе развития. Особенности развития детей с ограниченными возможностями здоровья приводят к оскудению межличностного взаимодействия, недостатку опыта социальной перцепции, искажению способов межличностной 9 коммуникации, и как следствие, затруднению адаптации в социуме и социализации, происходит замедление усвоения социального опыта.

Глава II. Я не такой как все: поиск своего «Я» героем повести Р. ДЖ. Паласио «Чудо»

Повесть Р.Дж. Паласио называется «Чудо». Чудо – это явление, которое противоречит законам природы, то, чего нельзя объяснить. Уже в самом заглавии автор готовит нас ко встрече с чем-то необычным, крайне редким. И прочитывая повесть, знакомясь с Августом, с членами его семьи, ты понимаешь, что чудо – это понятие нравственное, это то, что происходит в наших душах. Вслед за героями повести мы видим чудо перевоплощения, чудо очищения

Композиционно повесть состоит из восьми глав, в трех из которых главный герой говорит о себе и своей непростой жизни: «Если бы я мог загадать одно желание, я бы попросил нормальное лицо, на которое никто не обращает никакого внимания». Одна глава раскрывает взгляд на ситуацию старшей сестры Вии, которая и переживает за брата, но в то же время хочет жить своей жизнью, быть в центре заботы и любви родителей: «Я привыкла к тому, как устроен наш мир, и никогда не возражала. Я всегда понимала, что Август особенный несоответственно, требует особого обращения. Вот я и привыкла не жаловаться и не беспокоить родителей по пустякам».

Далее (две главы) мы смотрим на мир глазами Саммеры и Джека, которые стали близкими друзьями Августа в школе. «»

И, наконец, еще две главы – это рассказы Вии, ее друга и подруги. Своеобразная мозаичная композиция создает объемную картину жизни ребенка с ограниченными возможностями здоровья, и читатель становится частью этого мира.

Август, с одной стороны, обычный ребенок, ему 10 лет, он обожает компьютерные игры, много читает, любит «Звездные войны» и костюмированные парады на Хэллоуин. Герой сам отмечает: «Я и чувствую себя самым что ни на есть обыкновенным. Внутри».

С другой стороны, он лишен «нормальной» жизни с самого рождения, потому что «не такой, как все». Почему? «При виде обыкновенных детей другие обыкновенные дети не разбегаются с воплями. На обыкновенных детей не глазеют везде и всюду». Душевные переживания Августа передаются в форме внутреннего монолога, такой прием говорит о соучастии автора, его глубокой заинтересованности в происходящем.

Внутренняя речь героев служит для изображения духовного становления, формирования личности, для передачи их  стремлений и желаний, с помощью чего выделяются социально-нравственные проблемы и общественные конфликты «». Этот авторский прием помогает раскрыть «сложный процесс динамики характера», из которого видно, как на протяжении всего произведения меняются взгляды, убеждения героев «». 

Кроме этого, и диалоги, занимающие значительное место в повести «Чудо», раскрывают внутренний мир героев, свойства их характера. «»

Пейзаж в повести представлен минимально, но те, небольшие описания имеют психологический смысл и в большинстве случаев отражаются через сознание Августа или выступают в качестве фона для обрисовки душевного состояния мальчика. Это сопровождение свидетельствует о соотнесенности природы и человеческих чувств, переживаний: «Но сегодня улицы, которые всю жизнь были моими, казались какими-то незнакомыми, и от этого мне было не по себе. Эймсфорт-авеню, на которой я бывал миллион раз, выглядела почему-то совсем чужой». Параллелизм психологический переживаний и пейзажа, восполняя друг друга, усиливает трагический смысл изображаемого. В отдельных произведениях природа выступает как духовный абсолют и возрождающее начало, является воплощением идеи духовного обновления героев.

Природа в жизни и сознания персонажей определяется как неотделимая часть понятия родной земли, предстает в тесной связи с нравственными взглядами героя. Восхищение героя красотой природы определяет общую лирическую тональность произведения и носит экспрессивный характер.

Как подлинный художник, А. Еники умеет дать предметное выражение внутренним состояниям, подобрав соответствующую деталь поведения или " вещного мира", образное определение, несоответствие или параллель внешнего и внутреннего, возбуждающие ассоциации у учителя, или просто зафиксировав это состояние. Тем самым индивидуализируется психологическое изображение применительно к отдельному персонажу. Подобные характеристики обогащаются авторским комментарием, уточняющимися эпитетами и психологически расшифровываются в жесте, мимике, слове, поступке. Из внешних признаков наибольшее значение придается изображению взгляда, глаз, которые выступают доминирующей деталью ("портрет с лейтмотивом") в портретных характеристиках. Посредством их передаются перемены во внутреннем состоянии, обусловленными тяжелыми переживаниями, борьбой чувств и противоречивыми мыслями. Подобное оформление наблюдается в образах Майпарваз ханум ("Болотный цветок"), Рашиды (" Марево"), Зухры-ханум, Наджипа (" Сердце знает"). В этих повестях динамика душевной жизни передается обычно через изменение выражения глаз, лица и голоса. Следовательно, писатель, указывая на изменяющиеся экспрессивный облик персонажа, раскрывает развитие чувств.

Художественные детали у А. Еники лишены психологической однозначности и " играют", мерцают смысловым многообразием. Например, в рассказе "Глядя на горы" параллельно к стойкости стариков служит деталь сосны, выросшей на каменистой скале. Деталь-лейтмотивов весенних капель в рассказе " Ночные капли" подчеркивает угнетенное состояние, возрастающее внутреннее напряжение Халила Ишмаева в связи с приездом Лейли, вновь вспыхнувшими чувствами. Деталь, вырастающая до аллегории, используется как средство эмоционально-эстетической оценки, выявления основной социально-психологической сущности образа. Через образ горицвета в рассказе "Болотный цветок" в обобщенной форме представлен облик Назии. Детали яркой красоты и ядовитости заменяют целую характеристику героини. Пленившись красотой, молодостью Назии, Мустафин становиться ее рабом. Он не сумел вовремя понять, какую опасность в себе таит опасный цветок. Горицвет - символ коварства, лицемерия. В этой связи понятны такие чувственные качества цветка, как "понюхаешь - закашляешься, в рот возьмешь - обожжешься, натрешься - волдыри по телу пойдут".

Детали музыки вносятся А. Еники для выражения целых комплексов чувств и поэтических ассоциаций. Отношение к музыке позволяет ярче, отчетливее понять того или иного героя, глубже заглянуть в его внутренний мир. Народные песни во многих произведениях ("Кто пел?", "Марево", "Гуляндам") выражают потаенные глубины человеческого сознания, переполняющие героя чувства, являются источником вдохновения. Писатель передает смысл мелодий, содержание музыки словами, характеризует ее звучание и то настроение, которое оно вызывает у слушателей, рисует образы, возникающие в момент ее восприятия ("Курай", " Марево", " Гуляндам"). В рассказе " Медный колокольчик" песни и частушки, исполненные на свадьбе, представляют собой поэтический фон, наполняющее это событие глубоким смысло, насыщающий его этнографическим колоритом.

У А. Еники детали нередко выступают как идейно-эмоциональные центры произведений. Таковы детали горицвета, марева, выносящие приговор стяжательству, эгоизму. Излюбленная писателем деталь горы является воплощением духовного возрождения. Им используется и такой прием, когда одна-единственная портретная деталь вбирает в себя суть образа и представляет его в определенном освещении.

Сложность изображаемых душевных состояний приводит к использованию сна - неординарной формы психологизма. Содержание сна связано с реальными мыслями и впечатлениями, не выпадает из общего потока психологической жизни героя. Сон в повести " Марево" в начале истолковывается Зуфаром Сабитовым как хороший знак, а в конце приобретает иное значение: рухнувшие мечты Зуфара.

В системе психологизма писателя можно выделить своеобразную форму изображения - умолчание о внутреннем мире героя. Чаще оно используется для описания напряженных, острых душевных состояний. В рассказе " Дитя" момент встречи ребенка и матери передается скупыми мазками.А. Еники не обращается к изображению процессов внутреннего мира героев. Читатель сам дорисовывает психологическое состояние матери. Это становиться возможным благодаря читательскому сопереживанию. И в повести "Марево" этот прием применяется в окружении других форм психологизма. На Зуфара рассказ Рашиды о своем прошлом производят тяжелое, неприятное впечатление. Переполнявшие в этот момент чувства, мысли героя домысливаются читателем.

А произведениях " Совесть", " И мы были солдатами", "Гуляндам" достигается полнота отражения сложного, иногда противоречивого потока мыслей и чувств в сочетании с глубиной анализа собственного состояния героя. Самоанализ используется и при создании образов Мустафина, Зуфара Сабитова. Эта эволюция означает развитие тенденций, с самого начала присущих психологическому методу А. Еники. Словом, этот процесс может быть определен как рост художественного мастерства писателя. В повестях непосредственное переживание, воспоминание о нем обусловлено художественным временем повести - повествование обращено из настоящего в прошлое, в котором психологические состояния осмысливаются и анализируются рационально, обнаруживаются раннее незамеченные нюансы, подробности, разбираются их причины. Например, Гуляндам в одноименной повести причины упущения своего счастья видит в нерешительности к риску, Чрезмерной суеверности и подозрительности. В этом случае форма психологического повествования от первого лица позволяет раскрыть внутренний мир героя с максимальной глубиной и подробностью.

Книга явилась итогом многолетних раздумий о судьбе родного края, о жизненной силе народа. Она раскрывает читателю духовно-нравственное формирование, становление главного героя как личности. Внутренний мир центрального героя рассматривается на фоне многосложной и развивающейся жизни. В книге чувствуется органичное слияние лирического и эпического начал, умение автора сочетать изображение исторических явлений через призму личных ощущений повествователя.

Воспроизводя жизнь в развитии, А. Еники рисует главного героя в эволюции. Он представлен с раннего детства. На первых страницах произведения главный герой - ребенок, к концу повести - юноша, задумывающийся о серьезных вопросах жизни. Прошлое воссоздается писателем как совокупность памятных мгновений, но в то же время ощущения героя в детстве и юности передаются с максимальной точностью. Например, Картина деления имущества между братьями воссоздается достаточно полно.

Повествование ведется двупланово: прежним "Я" - участником событий и зрелым человеком, вспоминающим прошлое. "Такой сдвоенный исторический взгляд героя - рассказчика сочетает в себе достоверность непосредственного наблюдения, эмоциональность реакций". В повести мы встречаем места, где сливаются два временных пласта, две точки зрения. В результате этого сложного взаимодействия достигается глубина и объемность. Из этого складывается общий тон повествования, в котором соединено прошлое и настоящее, молодость и зрелость. Иногда повествователь отделяет себя взрослого от ребенка-повествователя, при этом детская наивность вызывает у него грустную улыбку. Ярко выраженное несовпадение оценок двух повествователей порождает ироническую экспрессию. В определенный момент эпизод видится как бы двойным зрением: с одной стороны, сохраняется простодушие мальчика, и с другой, явственно проступает опыт человека, умудренного жизнью и умеющего раскрыть всю значительность происходящего. Подобная структура художественного времени дает возможность использования "включенной внутренней речи повествователя в прошлом", которая служит характерологическим средством передачи особенностей детского восприятия, усиливает иллюзию реальности внутреннего состояния в прошлом.

Повествователь, изображая явления, воспроизводит их реальный облик и свое внутреннее состояние. Описывая событие, как бы постепенно погружает читателя в атмосферу и реалии прошлого, воссоздавая его детали, последовательность своих действий. Изображенную картину мы видим глазами героя, что позволяет сделать образ зримым и живым. Затем он переходит к размышлениям о происшедшем, к оценке событий с позиции сегодняшнего их восприятия. Таким образом организованное повествование "работает" в основном на психологическое изображение героя. Это и понятно, ведь стремление повествователя к достоверности и объективности дает ему право рассказывать лишь о своей судьбе со всей очевидностью и правдивостью.

Детство с его неповторимыми радостями и недолгими печалями занимает большое место в произведении. Автор рассказывает о лично пережитом, которое изображается предельно правдиво, горячо и взволнованно. В повествовании имеет место ассоциативность. Например, с образом "голубого дома" связано воспоминание о краже подсолнухов и норовистом сером жеребенке. Использование ассоциативного принципа диктуется желанием добиться предельной концентрации впечатления на каждом отрезке рассказа". Направление движения ассоциаций идет от прошлого к настоящему, от рассказа о пережитом - к социальному, философскому осмыслению, актуальных проблем современности. Например, воспитание о ловле рыбы на озере Япраклы переходит в размышление повествователя о способности человека обезобразить, покалечить красоту природы. В ассоциативном ряду переплетаются воспоминания о прошлом, раздумья о фактах современности, о плачевном состоянии природы. Иногда в структуре произведения даются эпизоды, разделенные большими временными промежутками. Перекличка детства с взрослой жизнью обуславливает некоторую фрагментарность произведения. А. Еники синтезирует объективное изображение действительности и субъективное выражение самого себя. Он не просто глубоко исследует внутренний мир своего героя, ищущие нравственные основы поведения, а широко вводит авторский философский комментарий, что позволяет все нравственные, социальные вопросы, связанные с решением проблем личности и общества, человека и природы, проанализировать изнутри, через образ повествователя. Отображая жизнь людей объективно, он не может оставаться беспристрастным. Как бы не старался сосредоточить свое внимание на прошлом, это полностью ему не удается. Настоящее на каждом шагу дает о себе знать. Сюда включается и субъективное состояние автора в момент написания. Повествователь прямо высказывает чувства, возникающие в памяти. Выражение мыслей и чувств осуществляется не только в лирических отступлениях, но и в основном тексте, где отчетливо проступает его эмоциональное оценочное отношение к изображаемым событиям и явлениям.

Детские переживания, связанные с первой любовью, родителями, окружающими людьми осознаются мальчиком в строгой последовательности. По мере взросления, мысли молодого человека усложняются, фрагментарное, обрывочное детское восприятие сменяется реальным видением мира, круг впечатлений расширяется, формируя его миропонимание. В этом прослеживается "эволюция мысли", сознания.

Детские впечатления о жизни передаются не без умиления. Они полны поэтических деталей, точно воссоздающих первоначальное представление о мире, где выдерживается принцип преломления объективной действительности в детском восприятии. Жизненная обстановка раскрывается через наивно - бесхитростное восприятие мальчика, что придает повествованию большую активность и помогает почувствовать мир детских представлений. Интересно воспоминание о совершение намаза дедом на лоне природы. В этом эпизоде маленький герой, узнавая мир, впервые сталкивается с самыми обыкновенными явлениями и предметами. Воссоздавая свои детские впечатления, он не забывает и о своих постыдных поступках, которые совершались им. Вступив во взрослую жизнь, Амирхан оказывается перед большим миром. Теперь он впервые серьезно и глубоко задумывается над вопросом о своем месте и назначении в жизни, о ее смысле. Противоречия общественной жизни являются импульсом возникновения борьбы внутренних противоположностей в сознании персонажа. С приездом а Казань Амирхан начинает ощущать противоречие между своими надеждами и действительностью.

О духовном росте и возмужании можно судить по тому, как расширяется круг представлений Амирхана о природе, ее своеобразии, как меняется отношение к ней, усиливается чувство любви. Картины природы выполняют следующую функцию: усиливается представление о духовном богатстве Амирхана, его умении ценить прекрасное в окружающей жизни, высокой степени эмоционально - поэтического восприятия им мира. Первые его впечатления от увиденной реки Дим просты. Нов них проявляется зоркость Одаренного мальчика, от внимательного взгляда которого ничего не ускользает: богатое разнообразие красок пейзажа, различие оттенков, цветов. Они свидетельствуют о духовном богатстве героя, о его необычайной одаренности, талантливости, наличие художественных задатков. С возрастом у героя эти черты углубляются. При помощи художественного слова он стремится взять из прошлого все ценное и украсить им сегодняшнюю жизнь.

" Страницы прошлого" как " художественная автобиография писателя о себе" представляют собой богатый источник сведений о формировании личности писателя, становлении литературного мастерства, процессе создания произведений. В книге изложение построено на ярких образах памяти, которые свидетельствуют о природной впечатлительности и чувствительности писателя. Воспоминания самого раннего детства сохранились у него в виде ярки, пластически ощутимых картин, которые возникают конкретно, зримо, как живые, полные красок, звуков.

А. Еники с детства стремился стать писателем. Первые литературные пробы он делает в детском возрасте. Тем самым он определяет свое место в жизни - выбирает писательский труд основной жизненной направленностью.

Рассматривая вопрос о факторах, влияющих на творческий процесс, А. Еники отмечает, что только целенаправленное творчество может быть успешным. Если в военный период писатель ставит в главу угла силу жизни, считая смерть враждебной природе человека, то в послевоенный период основным мотивом его произведений становится идея совершенного, честного и справедливого человека. Поэтому в центре его многих произведений - герои, которым свойственны идейно - нравственные поиски. Писательское сознание как бы хочет выяснить, что содействует совершенствованию людей, а что ему мешает, понимая в этом служение своему народу. Еники ясно осознавал, что изменить людей можно лишь вскрыв пороки. Как результат этой непоколебимой веры и родились повести "Болотный цветок", "Марево", "Совесть", рассказ "Невысказанное завещание".

А. Еники предъявляет большие требования к языку произведений: "Начиная с мыслей и чувств до цветов и запахов - все должно передаваться правильным, точным словом". Художник учитывает нюансы, оттенки значения, влияние слова на читателя. Чувство языка, постижение его мелодичности тоже относятся к числу задач, которые ставит перед собой прозаик.

В повести отражены яркие жизненные впечатления, являвшиеся импульсом, побудившим писателя к написанию произведений. Основными условиями возникновения замыслов произведений являются необычайная впечатлительность на воспринимаемые явления действительности и услышанные рассказы. Рассказ " Только на час" создавался на основе увиденного во время войны. Его детские и юношеские впечатления легли в основу таких рассказов, как " Медный колокольчик", " Красота", " Коранхафиз". Из этого следует, что впечатления от увиденного могут вызвать творческую активность художника.

http://privetstudent.com/kursovyye/kursovyye-po-psikhologii/2646-psihologizm-i-avtobiografizm-v-povesti-pohoronite-menya-za-plintusom.html

Заключение

Чудо все-таки случилось – мальчик научился жить со своей необычностью, а друзья начали ценить его внутренний мир и сильный характер.

• проблема формирования «Я-концепции» у лиц с ограниченными возможностями здоровья одна из наиболее сложных в специальной психологии;
• апр
• апра
• проблемы и судьбы людей с ограниченными возможностями здоровья – это проблемы всего общества, а не отдельно взятой семьи.

Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: исследование душевного состояния главного героя повести «Чудо», особенностей его эмоциональной сферы способствует пониманию основной идеи литературного произведения.

Материалы данного исследования могут быть использованы в следующих областях: на уроках литературы и мировой художественной культуры; факультативных и элективных курсах.

 Следовательно, результаты исследования имеют практическую направленность: дают возможность популяризировать произведения с духовно-нравственной основой и привлечь внимание общества к проблемам людей с ограниченными возможностями здоровья.

Список литературы

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

Ханты-Мансийский автономный округ - Югра  (Тюменская область)

город Радужный

Научно-исследовательская  работа
на XX городскую научно-практическую конференцию «Шаг в будущее»

«ОСОБЕННЫЙ МИР» ГЕРОЯ РОМАНА К. СТЮАРТА «МАЛЬЧИК, СДЕЛАННЫЙ ИЗ КУБИКОВ»

Радужный, 2020

Оглавление

Введение

 Благославляю всех детей на свете!

Они для нас, как яркие цветы!

Но есть еще «Особенные» дети…

Они как ангелы, «Целители души»! ^[1]

        Каждый ребенок уникален и индивидуален. Каждый по-своему изучает и исследует мир, перерабатывая поступающую к нему информацию, и получает, таким образом, новые знания о том, что его окружает.

        «Особенный» ребенок — это целая вселенная со своими радостями и огорчениями, со своим особенным восприятием окружающей действительности, которая не всегда добра к нему. Желание увидеть эту «вселенную» изнутри привело к теме исследования «Особенный мир» героя романа К. Стюарта «Мальчик, сделанный из кубиков»^[2].

        Объект исследования: роман К. Стюарта «Мальчик, сделанный из кубиков».

Предмет исследования: психологизм героя романа.

Гипотеза исследования: исследование внутреннего мира главного героя романа К. Стюарта «Мальчик, сделанный из кубиков», особенностей его эмоциональной сферы способствует пониманию основной идеи литературного произведения.

        Цель работы: провести анализ психологического портрета героя романа К. Стюарта «Мальчик, сделанный из кубиков».

Всё это определяет задачи исследования:

- изучить литературу по теме «Приемы психологического анализа в литературе»;

- исследовать художественный мир романа К. Стюарта «Мальчик, сделанный из кубиков».

- выявить роль психологического портрета в раскрытии характера героя;

-обратить внимание общества на проблемы и судьбы людей с ограниченными возможностями здоровья и на семьи, воспитывающие детей с расстройством акустического цикла (далее РАС).

        Актуальность исследования определяется необходимостью обратить внимание общества на проблемы семей, воспитывающих детей с РАС, в том числе и через художественную литературу. Многих писателей объединяет стремление познать внутренний мир человека в его противоречивости и непрестанном изменении. И сегодня метод психологического анализа осуществляется каждым из художников слова индивидуально, своеобразно.

Новизна исследования: впервые проведен анализ психологического портрета главного героя романа К. Стюарта «Мальчик, сделанный из кубиков».

Организация и этапы исследования:

- 2019 год – текстуальный анализ романа К. Стюарта «Мальчик, сделанный из кубиков», изучение литературы по теме исследования.

- 2020 год - обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

        При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

- текстуальный анализ литературного произведения;

- изучение справочной литературы;

- систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

        Теоретическая значимость данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как психологический анализ литературного произведения.         Практическая значимость: результаты данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также дают возможность обратить внимание общества на проблемы семей, воспитывающих детей с РАС.

Глава I. Приемы психологического анализа в литературе

В психологизме один из секретов долгой

исторической жизни литературы прошлого:

говоря о душе человека, она говорит

с каждым читателем о нем самом

Есин А.Б.^[3] 

Со словами А.Б. Есина трудно не согласиться,  желание раскрыть внутренние тайны человека, приоткрыть завесу и попытаться увидеть себя из вне – все это делает притягательным психологическую прозу для массового читателя.  

Но, зачастую, неискушенный читатель не догадывается, что понятие  «психологизм» в литературе имеет два значения – широкое и узкое. В широком смысле это воспроизведение в художественном произведении характера человека, его психологические типы. Воссоздавая характер, мастер художественного слова создает новую личность, с присущими только ей особенностями.

В узком значении психологизм в литературоведении является свойством, характерным лишь для определенной части искусства. При этом особый акцент делается на изображение внутреннего мира человека, изображения яркого, живого и подробного. В нашей работе мы будем говорить о втором, узком значении понятия «психологизм в литературе».

Исследователи выделяют три основных способа психологического анализа в литературе: изображение характера «изнутри» (внутренний монолог, воображение, память), «извне» (речевое поведение, мимика, жесты) и  «суммарно-обозначающий»^[4] (чувства героя и называются,  и раскрываются при помощи прямой формы психологического изображения).

Таким образом, изображение внутреннего мира человека – это художественный прием построения образа через непосредственное воспроизведение  его эмоций и внутреннего монолога. Такое изображение, с одной стороны, раскрывает творческий метод, т.е. принцип художественного отражения действительности; с другой стороны, воспроизводит тот или иной жизненный характер и раскрывает стилевое своеобразие литературного произведения.

        В нашей работе, рассматривая психологизм героя романа К. Стюарта «Мальчик, сделанный из кубиков», мы будем делать акцент не на наличие в нем психологической достоверности, а на художественное изображение внутреннего мира героя.

Глава II. «Особенный мир» героя романа К. Стюарта «Мальчик, сделанный из кубиков»

Жизнь — это приключение, а не прогулка.

Потому-то это и трудно.^[5]

        Кит Стюарт, английский писатель и журналист, в 2017 году издал автобиографичную историю о судьбе ребенка, который видит мир иначе. В медицине это называется расстройством аутистического спектра.

Все персонажи книги имеют свои прототипы в реальной жизни, автор делится историей, которая произошла с ним лично, с его родными и близкими. В центре повествования мальчик, получивший характер и образ жизни одного из сыновей Кита Стюарта. Сам же автор-повествователь, Алекс, старается наладить контакт со своим «особенным» ребенком и только спустя какое-то время понимает, что не только ты формируешь характер, ценности, привычки и взгляды ребенка. Но и он воспитывает тебя не меньше.

. Рассказывая эту историю, местами грустную, а порой смешную, автор будто делится эпизодами, произошедшими на самом деле, с ним лично, с его родными и близкими. Добрые, бытовые ситуации, преисполненные теплом семейного очага, где центральная фигура повествования — маленький мальчик, получивший образ, характер и привычки одного из сыновей Кита Стюарта. На самом деле, писатель очень подробно осветил жизнь в семье, в которой растет ребенок со столь непростым диагнозом. Он показал то, насколько сложными могут быть испытания, раз за разом, появляющиеся перед родителями столь особенных детишек. И самое главное из этих испытаний приходится на взаимоотношения самих родителей, на теме которых автор заострил свое пристальное внимание.

Алекс — отец мальчика, пытается понять сына, наладить с ним контакт, но все чаще сталкивается с тем, что не знает, как найти к его воспитанию нужный подход. И лишь со временем Алексу придется осознать, что

Заключение

        Заключение

        Анализ психологического портрета героя романа К. Стюарта «Мальчик, сделанный из кубиков» позволил прийти к следующим выводам:

- три основных способа психологического анализа в литературе: изображение характера «изнутри» (внутренний монолог, воображение, память), «извне» (речевое поведение, мимика, жесты) и  «суммарно-обозначающий»^[6]

 внутренний мир героя романа разнообразен по своей структуре;

- художественными приемами раскрытия внутреннего мира Ч. Гордона являются эмоции, хронотоп, сновидения, зеркальность;

- проблемы и судьбы людей с ограниченными возможностями здоровья – это проблемы всего общества, а не отдельно взятой семьи.

Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: психологизм в литературном произведении является приемом авторского осмысления действительности и  раскрытия идейно-нравственной проблематики.

        Материалы данного исследования могут быть использованы в следующих областях: на уроках литературы и мировой художественной культуры; факультативных и элективных курсах.

 Следовательно, результаты исследования имеют практическую направленность: дают возможность популяризировать произведения с духовно-нравственной основой и привлечь внимание общества к проблемам людей с ограниченными возможностями здоровья.

- изучить литературу по теме «Приемы психологического анализа в литературе»;

- исследовать художественный мир романа К. Стюарта «Мальчик, сделанный из кубиков».

- выявить роль психологического портрета в раскрытии характера героя;

-обратить внимание общества на проблемы и судьбы людей с ограниченными возможностями здоровья и на семьи, воспитывающие детей с расстройством акустического цикла (далее РАС).

Список литературы

1. http://damian.ru/nashideti/kaliman/mirrebenka.html 

2. Р.Дж. Паласио. Чудо. – Розовый жираф, 2013. -432 с.

3. http://damian.ru/nashideti/kaliman/mirrebenka.html 

Алекс — отец мальчика, пытается понять сына, наладить с ним контакт, но все чаще сталкивается с тем, что не знает, как найти к его воспитанию нужный подход. И лишь со временем Алексу придется осознать, что не только ты формируешь характер, ценности, привычки и взгляды ребенка. Но и он воспитывает тебя не меньше.

Стоит сказать, что произведение вышло очень искренним, настоящим. Его страницы строка за строкой пропитаны целым спектром эмоций. Но вовсе не обязательно главный инструмент автора в покорении читателя — эмоциональный фактор, речь не об этом. Стюарт демонстрирует самые разные стороны отцовства в той непростой ситуации, когда ребенок испытывает определенные трудности в развитии. Без излишних гипербол с привкусом ванили. И пусть роман по некоторым версиям признан самым трогательным из всех, что издались за последний год, он не может называться попсовым. Ведь главный герой (повествование ведется от лица Алекса) вовсе не идеален, над его головой не красуется нимб, а на спине не прорезаются крылья. Он, как и любой другой смертный, несет на себе груз с недостатками, не во всем правильным отношением к себе и окружающим. Но он учится. Ведь «Мальчик, сделанный из кубиков» — это очередное напоминание о том, человек никогда не перестает учиться жить. Его путь, как у любого другого исследователя, долог и тернист. Он скитается в непрерывном поиске, а когда найдет искомое, поймет: признание себя счастливым — нерушимая константа в вечном круговороте перемен. Во многом данный подтекст читается между строк, рассекая дебри довольно затянутого повествования, будто стрела — воздух.

С точки зрения сюжета, роман располагает хорошим базисом, но свой потенциал использовать не намерен. В этом проявляется его художественная слабость. Он как организм, не тянущий нагрузки — всё больше нуждается в допинге. В этом компоненте словно нет четко поставленной конструкции, условной траектории, по которой следует планомерное развитие идеи. В процессе повествования все как будто пускается на самотек. Это ощущение сложно отнести к положительным факторам. Потому как продуманность, сложность построения и реализация сюжета — во многом ключевые моменты любого сильного произведения.

Написана книга очень легким, простым языком. Более чем серьезный контраст может ощущаться, если читать ее после «тяжеловесов» классической литературы. Хотя, безусловно, здесь присутствуют как интересные метафоры, так и аллегории. Фрагментами можно вполне отобрать несколько симпатичных цитат. Стюарт — не самый выдающийся философ и не величайший мастер слова, но излагать мысли он умеет.

По части персонажей, вокруг которых разворачиваются основные события, можно выделить только то, что все они имеют свои прототипы в реальной жизни. По крайней мере, большая их часть. Рассказывая эту историю, местами грустную, а порой смешную, автор будто делится эпизодами, произошедшими на самом деле, с ним лично, с его родными и близкими. Добрые, бытовые ситуации, преисполненные теплом семейного очага, где центральная фигура повествования — маленький мальчик, получивший образ, характер и привычки одного из сыновей Кита Стюарта. На самом деле, писатель очень подробно осветил жизнь в семье, в которой растет ребенок со столь непростым диагнозом. Он показал то, насколько сложными могут быть испытания, раз за разом, появляющиеся перед родителями столь особенных детишек. И самое главное из этих испытаний приходится на взаимоотношения самих родителей, на теме которых автор заострил свое пристальное внимание.

Бросается также в глаза, что автор нарочито интенсивно использует отсылки к популярным, часто обсуждаемым ныне темам, будь то прославленный фильм или компьютерная игра. Его герои цитируют Дарта Вейдера и, не стоит удивляться, если периодически покручивают спиннеры. Иными словами Кит Стюарт всеми силами демонстрирует то, что он, как говорится «в теме».

В этой книге ее величество интрига — нечастый гость, посему в какой-то момент повествование начинает тянуться. Но самое главное, по большому счету, ждет впереди. Дойдя до финала, наконец, понимаешь, что ради подобного стоит перетерпеть некоторую стагнацию. Подобные истории должны заканчиваться именно так — очень эмоционально, по-доброму, немного слезливо, но жизнеутверждающе. Чего только стоит символизм главного здания в Лондоне. Понять это можно только окунувшись в события, рассказанные Стюартом в его истории жизни, в его полной взлетов и падений книге судьбы.

И ведь правильно учил Алекс своего маленького сына: «Жизнь — это приключение, а не прогулка. Потому-то это и трудно».

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

Ханты-Мансийский автономный округ - Югра  (Тюменская область)

город Радужный

Научно-исследовательская  работа
на XX городскую научно-практическую конференцию «Шаг в будущее»

Мотив чуда в православной литературе XXI века

Радужный, 2020

Оглавление

Введение

Литература, созданная русским народом,

- это не только его богатство, но и нравственная сила.

К этому нравственному началу мы всегда

можем обращаться за духовной помощью

Д.С. Лихачев^[1]

В настоящее время читательская и научная филологическая общественность столкнулась с новым и мало изученным литературным явлением: на прилавках книжных магазинов стали появляться художественные произведения, написанные как православными священниками, так и светскими авторами, посвященные религиозной проблематике и знакомящие современного человека с миром русского православия. Интерес к современной православной прозе привел к теме исследования: «Мотив чуда в православной литературе XXI века».

        Объект исследования: православная проза XXI века.

Предмет исследования: мотив чуда в православной литературе.

Гипотеза исследования: мотив чуда в православной прозе XXI века - авторский прием, который «раскрывает» человека в ситуации самоопределения, в ситуации выбора.

        Цель работы: исследовать мотив чуда в православной прозе.

Всё это определяет задачи исследования:

- рассмотреть трактовку понятия «чудо» в христианской культуре;

- исследовать художественный мир православной прозы, в которой раскрывается мотив чуда;

- интерпретировать формы проявления чуда в православной литературе;

- обратить внимание общественности на православную литературу, которая возвращает нас к национально-культурным истокам и традициям.

Актуальность исследования обусловлена не только малой степенью изученности этого пласта литературы, но и тем,  что современная духовная проза способствует определению идеалов современности.

Новизна исследования: впервые проведен анализ мотива чуда в произведениях современной духовной прозы, которая является малоизученным явлением, что объясняется ее недавним возникновением.

Организация и этапы исследования:

- 2019 год – текстуальный анализ произведений художественной православной прозы, изучение литературы по теме исследования.

- 2020 год - обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

        При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

- текстуальный анализ литературного произведения;

- изучение справочной литературы;

- систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

        Теоретическая значимость данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как современная духовная литература.

         Практическая значимость: результаты данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также при изучении курса «Основы религиозных культур и светской этики»

Глава I. Понятие «чудо» в христианской культуре

Чудесное всегда с нами рядом, но мы не замечаем его.

Протоиерей Николай Агафонов^[2]

«Чудо» - это категория философии и понятие, принадлежащее к церковной культуре.

Христианское понимание чуда в русскую культуру пришло с церковно-славянскими переводами священных текстов Нового Завета. Они описывают чудеса, совершенные Иисусом, но редко обозначаются данным словом. Чудо в христианской культуре – это сверхъестественное непостижимое событие, нарушающее известные законы природы и случающееся как проявление милости Бога в ответ на усиленную молитву или соприкосновение со святыней. Это «победа Божественной воли над природой и «естеством», прорыв из мира сверхъестественного в естественное, из мира благодати в мир природы».^[3] Чудо – это знак, знамение, одна из форм откровения, а свершителем такого чуда может быть только Бог или Божия Матерь, ангелы.

Но отношение к чудесам в христианстве неоднозначно. Чудо, не подкрепленное истинной верой, благочестивостью, становится ложным. Так, священник иерей  Иоанн Сорокин подчеркивает: «И наша вера может укрепляться чудесами, но для истинной православной веры чудеса не требуются. Поэтому не стоит придавать им в своей духовной

жизни слишком большое значение. Стремление к чуду - это нездоровье души, неверие в Бога и Его добрую волю по отношению к нам».^[4] 

И, напротив, в  предисловии к книге «Дорога домой» протоирей Николай Агафонов пишет: «Чудесное всегда с нами рядом, но мы не замечаем Его. Оно пытается говорить с нами, но мы не слышим, наверное, оттого, что оглохли от грохота безбожной цивилизации».^[5] И в романе А. Мокиевского «Незавершенная литургия» читаем: «И еще о чем хотелось бы предупредить, прежде чем вы начнете читать, — это постоянное присутствие чуда! Чудо, как норма духовной жизни, как удивительная обыденность существования православного человека».^[6]

И это уже иное отношение к чуду. Почему же столь разные точки зрения? Где найти истоки этого противоречия? Ответы на эти вопросы, возможно, найдем в православной литературе, которая становятся своеобразным «посредником» между православием и современным миром и объясняет интерес общества к христианской вере и обращение к национально-культурным истокам и традициям.

Глава II. Мотив чуда в православной литературе XXI века 

Чудо, как норма духовной жизни,

как удивительная обыденность

существования православного человека…»

                        А. Мокиевский^[7]

Чудо в православной прозе может восприниматься в нескольких аспектах.

Например, это стечение обстоятельств, меняющих жизнь человека. Казалось бы, а что здесь чудесного? Но иногда бытовые, незначительные эпизоды в жизни человека меняют не только мир вокруг него, но и его внутренний мир, его восприятие действительности. Такие истории мы прочтем в книге протоиерея Николая Агафонова «Непридуманные истории»^[8]. В рассказах отца Николая нет прямых назиданий, но его герои – это люди, которые вселяют веру в добро, в любовь и в Бога. А священнический опыт, сопряженный со знанием жизни и психологии человека, придает его произведениям особую достоверность и убедительность.

Так, каждый, прочитавший рассказ протоиерея Николая Агафонова «Молитва алтарника»^[9], понимает, что если твоя вера искренняя, то чудо непременно случится. Счастливое рождественское чудо пришло к герою рассказа Валерке. Действие рассказа происходит в рождественский сочельник, когда вся земля готовится к главному чуду – явлению Божественного Младенца Христа. Ждут праздника настоятель собора с протодьяконом и сетуют на отсутствие снега: «Что за наваждение в этом году, ни снежинки. Как подумаю, что завтра Рождество, а снега нет, так никакого праздничного настроения». Валерка не просто верит в чудо, а в горячей молитве просит Пресвятую Богородицу пред ее иконой «Скоропослушнице» сотворить это чудо. В  его словах столько детской чистоты и веры, столько искренней горячей любви к Богу и людям, что ни одно сердце не способно устоять перед его слезной  просьбой – тем более сердце Той, которая является Матерью и Заступницей всего рода христианского. И его молитва была услышана: «Перед вечерней Рождественской службой неожиданно повалил снег пушистыми белыми хлопьями. Куда ни глянешь, всюду в воздухе кружились белые легкие снежинки». В кульминационной части произведения отношение читателя к главному герою меняется: алтарник словно вырастает в наших глазах (даже имя его «Валерка» автор заменяет почтительным «Валерий»), и приходит понимание, что молитвами таких внешне незаметных людей, но исполненных горячей веры, испокон века держится Русская земля, именно они способны сотворить чудо.

В рассказе «Утешение в старости»^[10] Мария Ивановна, учитель с многолетним стажем, недоумевает, почему так трудно складываются отношения с детьми и внуками не только у нее, но и у друзей и знакомых. Отец Дмитрий дает ответ на этот вопрос: «Ваше поколение обокрало детей, отняв у них Бога, а теперь вырастают обкраденные внуки, и они, сами того не ведая, мстят своим родителям за свое безбожное детство. Вашему поколению повезло больше, Мария Ивановна. Над Вашими люльками матери и бабушки еще пели молитвы». Встреча с отцом Дмитрием, который помог ей вспомнить молитву Богородице и трижды пропевает ее вместе с Марией Ивановной, меняет жизнь героини. Даже внук подмечает: «Бабушка его не заметила, а он разглядел ее лицо: оно светилось счастьем и покоем».

Второй аспект – преодоление кризиса (исцеление, спасение от смерти, обретение семьи, преодоление ошибок и заблуждений, избавление от страхов). Все это воспринимается героями  духовной прозы как чудо, идущее от Бога и зовущее к Всевышнему.

Например, в рассказе протоиерея Николая Агафонова «Колдовские сети» главная героиня, Светлана, пережив предательство мужа, обратилась за помощью к тем, кто готов был вернуть мужа в лоно семьи. Но для этого ей нужно было пройти магический ритуал. И только придя в храм, слушая песнопения, она осознает, что «отдельные фразы, входя, помимо ее сознания, прямо в сердце, приносили некое умиротворение душе». И в самый критический момент «Вдруг кто-то тронул ее за плечо, и почудилось, что над ней склонился тот самый святой старец с иконы. Он ласково улыбался:

- Вставай, милое дитя. Вставай, тебе говорю… Сегодня приходи ко мне в гости, я давно тебя жду». Словно пелена спала с души героини «Светлана полной грудью вдохнула морозный воздух и бодро зашагала в сторону храма. Еще издали она услышала веселый перезвон колоколов».Вот так преодолев ошибки и заблуждения, простив всех, кто причинил ей боль, Светлана открывает для себя чудо жизни.

В рассказе «Отшельник поневоле» иеромонах Никифор преодолевает сложнейшие испытания: отчаяние, сомнение, граничащее с потерей веры, но затем приходит возрождение и обновление. Духовный конфликт обусловлен неожиданным изменением жизни героя: его направляют развивать монастырское подсобное хозяйство. Но отсутствие условий для жизни, потеря связи с внешним миром, одиночество и болезнь ведут героя к ослаблению веры и к серьезным сомнениям справедливости Божьего промысла: «Господи, да что же это творится, в чем же я виноват? Я ради Тебя оставил этот мир, шел к тихой и безмятежной жизни. А теперь что же получается – я никому не нужен. Ради чего я здесь?». Он теряет интерес к молитве, отказывается от совершения литургии. Но только ли внешние факторы влияют на изменения Никифора к вере? В процессе повествования читатель узнает причину прихода героя в монастырь: он разочарован в жизни, в людях, обижен, так как его предает любимая девушка. А значит, не искренняя вера привела его в монастырь, а желание спрятаться от внешнего мира за церковной оградой.  Встреча с чудом происходит у отца Никифора в самый тяжелый момент: физические и духовные силы на исходе, возникают мысли о смерти. Монах произносит: «Господи, я не сойду с этого места, пока не явишь мне чудо. А не явишь, так и умру здесь, потому как жизнь моя без чуда Твоего не имеет уже никакого смысла». Этим чудом стала встреча отца Никифора с Анатолием, а через него – с жителями забытой и почти вымершей деревни, что с точки зрения христианского миросозерцания трактуется не как случайное обстоятельство, а как чудо, посланное по молитве священника. Встреча героев рассказа – отправная точка их духовной эволюции. И в этом плане знаковой является финальная реплика иеромонаха Никифора: «Я – человек верующий, потому не верю в случайные встречи. Бог свел нас в этом забытом людьми уголке, значит, мы нужны друг другу. И уж, конечно, оба мы нужны Богу».  Таким образом, в рассказе «Отшельник поневоле» раскрывается тема духовной эволюции человека, и как следствие чуда: зарождение внутренней потребности в вере и перехода от формальной

религиозности к истинной вере и идее служения Богу и ближнему.

В сборнике рассказов «Последняя надежда»^[11] Валерия Лялина, петербуржца, отмеченного литературно-православной премией имени Св. блгв. Великого Князя Александра Невского в области литературы в номинации «проза» за возрождение жанра народного православного рассказа исцеление героев, спасение от смерти происходит  благодаря Божьему промыслу и воспринимается героями исключительно как чудо.

 В рассказе «Изограф» у Марии Журавлевой родился ребенок без рук и ног. «Нет ему места в энтой жизни, такому калечке. Ты вот сама раскинь умом-то: ведь он вечный захребетник, ни рук, ни ног», - говорили односельчане и близкие роженице. Но мать приняла решение и через восемь дней принесла ребенка в храм и окрестила. Впоследствии Григорий станет иконописцем, расписывал храмы и писал иконы, держа кисть во рту, зажимая ее зубами.  «Чудеса! - удивлялись журналисты. - Только на Руси может быть такое». Уже на пороге смерти  Гриша «беспокойно метался по постели и все кричал, чтобы Ангел Божий пришел и дописал икону Благоуханный цвет. К утру, когда нарождался новый день, Гриша предал дух свой Богу. А когда в очередной раз пришел заказчик за своей иконой Благоуханный цвет, она оказалась законченной, и даже была покрыта олифой. Кто завершил икону – неизвестно».

Третий аспект – это вторжение метафизического начала в жизнь человека. Это наиболее редкий случай проявления чуда в творчестве современных православных писателей. Например, в повести Татьяны Шипошиной «Полигон»^[12] читатель узнает историю современного старшеклассника, потомка расстрелянной в 1937 году за свои религиозные убеждения: «Умирать буду за Христа и веру православную». Александр, находясь между жизнью и смертью, попадает в метафизическое пространство, где встречает свою прабабушку, причисленную к лику святых в чине новомученницы. Он понимает: когда пришла беда, то благодаря ее молитвам Саша остался жив. Выясняя, кому он обязан спасением, что за чудо произошло с ним, Саша восстанавливает духовную связь, преемственность поколений, узнает о подвиге верующих людей, расстрелянных в далеком 1937 году. Так открывается в книге другая сюжетная линия - тема Бутовского полигона, места массовых казней и захоронений жертв сталинских репрессий. Эта встреча с убиенной прабабушкой Надеждой помогает герою определить систему ценностей и понять смысл христианства. И показателен диалог отца Саши и священника:

-Ведь то, что случилось с моим сыном, то, что он увидел свою прапрабабушку, когда был между жизнью и смертью, то, что она как бы вымаливала его и то, что он потом узнал ее на фотографии – это же равносильно чуду.

- Мы видим много чудес, -  сказал он наконец, - жаль, что в основном глаза людей закрыты, когда Господь являет нам чудеса. И часто это происходит через святых.

Этот же аспект наблюдается и в романе Алексия Мокиевского «Незавершенная литургия»^[13]. Сюжет о гонениях на исповедников веры дан в романе через образ отца Георгия. Он принадлежит к поколению верующих, которые по советским обстоятельствам уже не имели возможности получить духовное образование: «...когда юноша созрел для посвящения в сан, мир вокруг него пошатнулся Он не смог закончить духовную семинарию и всему обучался самостоятельно Его наставниками стали отцы прославленной Пустыни, единственного не закрытого еще монастыря». 

Описание последней Литургии в Покровской церкви, где служит отец Георгий, перемежается диалогами тех, кто едет в это время арестовывать его. У них нет имен и лиц – только голоса. Арест отца Георгия происходит до завершения Литургии, в тот момент, когда он должен начать причащение паствы. Священнику физически препятствуют исполнить его долг – а для него это означает невозможность спасения. Но годы гонений отца Георгия ведут к спасению: в телесных страданиях героя возвышается его дух. В лагере отец Георгий молится «истово, при всяком удобном случае».  После появляется возможность жить «под водительством старца», а затем приходское служение. Батюшка ремонтирует комнату, изготовляет утварь, пишет иконы, разводит пчел для воска и виноград для вина – созидает Церковь морально и физически.

Как старец, отец Георгий духовник епархии. Он окормляет паломников – и нового героя, отца Василия, который призван завершить незавершенную Литургию.

Тема служения и жизненной миссии развивается далее в истории мальчика Саши, живущего поблизости от Покровской церкви и интересующегося ее историей. Саша встречает ангела, которого он воспринимает как девушку и называет ее Света. Возникает интересная номинация «ангел света». Ангел ведет Александра в заброшенный храм, где, на наш взгляд, и происходит чудо: герой переосмысливает свою жизнь и приходит к вере.

Сюжетные линии Саши и отца Василия содержат множество событий, загадочных обстоятельств, невероятных совпадений и поворотов. Все это дается человеку с одной целью – чтобы человек встретился с Богом.

Заключение

Неразрывная связь православия с культурной проблематикой являлась для русских христиан знаком его подлинности. Такое понимание православной веры во многом определило самосознание русского народа. Духовное наследие русской православной церкви является нравственным ориентиром для всех. Оно сочетает в себе гармонию и красоту, милосердие и мудрость Проповедников.

Исследование мотива чуда в православной литературе XXI века позволило прийти к следующим выводам:

- отношение к чудесам в христианской культуре неоднозначно: не подкрепленное истинной верой чудо становится ложным;

- мотив чуда раскрывает авторскую позицию: чудесное и обыкновенное всегда рядом в жизни, сумей это увидеть;

- В современной духовной литературе чудо понимается как стечение обстоятельств, меняющих жизнь человека; преодоление кризиса;  вторжение метафизического начала в жизнь человека.

Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: мотив чуда в православной прозе XXI века - авторский прием, который «раскрывает» человека в ситуации самоопределения, в ситуации выбора.

Материалы данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также при изучении курса «Основы религиозных культур и светской этики».

Теоретическая значимость данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область исследования в такую область как современная духовная литература.

Список литературы

1. https://omiliya.org/article/neudovletvorennost-nastoyashchim-odna-iz-osnovnyh-chert-russkoy-literatury-dmitriy-lihachyov
2. Агафонов Н. Дорога домой. Сб. рассказов. – М. Сибирская благозвонница, 2006.
3. Словарь символов и знаков /авт.-сост. В. В. Адамчик. М.; Минск, 2006.
4. http://www.antoniy-velikiy.nne.ru/priest-council/145-pravoslavnoe-otnoshenie-k-chudesam.html).
5. Агафонов Н. Дорога домой. Сб. рассказов. – М. Сибирская благозвонница, 2006.
6. Мокиевский А. Незавершенная литургия. Роман – СПб: Амфора, 2006.
7. Мокиевский А. Незавершенная литургия. Роман – СПб: Амфора, 2006.
8. Священник Николай Агофонов «Непридуманные истории». – Из-во: Никея,2013
9. https://pravoslavie.ru/35676.html 
10. https://foma.ru/molitva-altarnika-rasskaz.html 
11. https://omiliya.org/content/uteshenie-v-starosti.html 

В настоящее время читательская и научная филологическая общественность столкнулась с новым и мало изученным литературным явлением: на прилавках книжных магазинов стали появляться художественные произведения, написанные как православными священниками, так и светскими авторами, посвященные религиозной проблематике и знакомящие современного человека с миром русского православия. Интерес к современной православной прозе привел к теме исследования: «Мотив чуда в православной литературе XXI века».

        Объект исследования: православная проза XXI века.

Предмет исследования: мотив чуда в православной литературе.

Гипотеза исследования: мотив чуда в православной прозе XXI века - авторский прием, который «раскрывает» человека в ситуации самоопределения, в ситуации выбора.

        Цель работы: исследовать мотив чуда в православной прозе.

Всё это определяет задачи исследования:

- рассмотреть трактовку понятия «чудо» в христианской культуре;

- исследовать художественный мир православной прозы, в которой раскрывается мотив чуда;

- интерпретировать формы проявления чуда в православной литературе;

- обратить внимание общественности на православную литературу, которая возвращает нас к национально-культурным истокам и традициям.

Актуальность исследования обусловлена не только малой степенью изученности этого пласта литературы, но и тем,  что современная духовная проза способствует определению идеалов современности.

Новизна исследования: впервые проведен анализ мотива чуда в произведениях современной духовной прозы, которая является малоизученным явлением, что объясняется ее недавним возникновением.

Организация и этапы исследования:

- 2019 год – текстуальный анализ произведений художественной православной прозы, изучение литературы по теме исследования.

- 2020 год - обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

        При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

- текстуальный анализ литературного произведения;

- изучение справочной литературы;

- систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

        Теоретическая значимость данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область как современная духовная литература.

         Практическая значимость: результаты данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также при изучении курса «Основы религиозных культур и светской этики»

Глава I. Понятие «чудо» в христианской культуре

Чудесное всегда с нами рядом, но мы не замечаем его.

Протоиерей Николай Агафонов 

«Чудо» - это категория философии и понятие, принадлежащее к церковной культуре.

Христианское понимание чуда в русскую культуру пришло с церковно-славянскими переводами священных текстов Нового Завета. Они описывают чудеса, совершенные Иисусом, но редко обозначаются данным словом. Чудо в христианской культуре – это сверхъестественное непостижимое событие, нарушающее известные законы природы и случающееся как проявление милости Бога в ответ на усиленную молитву или соприкосновение со святыней. Это «победа Божественной воли над природой и «естеством», прорыв из мира сверхъестественного в естественное, из мира благодати в мир природы».  Чудо – это знак, знамение, одна из форм откровения, а свершителем такого чуда может быть только Бог или Божия Матерь, ангелы.

Но отношение к чудесам в христианстве неоднозначно. Чудо, не подкрепленное истинной верой, благочестивостью, становится ложным. Так, священник иерей  Иоанн Сорокин подчеркивает: «И наша вера может укрепляться чудесами, но для истинной православной веры чудеса не требуются. Поэтому не стоит придавать им в своей духовной

жизни слишком большое значение. Стремление к чуду - это нездоровье души, неверие в Бога и Его добрую волю по отношению к нам».  

И, напротив, в  предисловии к книге «Дорога домой» протоирей Николай Агафонов пишет: «Чудесное всегда с нами рядом, но мы не замечаем Его. Оно пытается говорить с нами, но мы не слышим, наверное, оттого, что оглохли от грохота безбожной цивилизации».  И в романе А. Мокиевского «Незавершенная литургия» читаем: «И еще о чем хотелось бы предупредить, прежде чем вы начнете читать, — это постоянное присутствие чуда! Чудо, как норма духовной жизни, как удивительная обыденность существования православного человека».

И это уже иное отношение к чуду. Почему же столь разные точки зрения? Где найти истоки этого противоречия? Ответы на эти вопросы, возможно, найдем в православной литературе, которая становятся своеобразным «посредником» между православием и современным миром и объясняет интерес общества к христианской вере и обращение к национально-культурным истокам и традициям.

Глава II. Мотив чуда в православной литературе XXI века 

Чудо, как норма духовной жизни,

как удивительная обыденность

существования православного человека…»

                        А. Мокиевский

Чудо в православной прозе может восприниматься в нескольких аспектах.

Например, это стечение обстоятельств, меняющих жизнь человека. Казалось бы, а что здесь чудесного? Но иногда бытовые, незначительные эпизоды в жизни человека меняют не только мир вокруг него, но и его внутренний мир, его восприятие действительности. Такие истории мы прочтем в книге протоиерея Николая Агафонова «Непридуманные истории» . В рассказах отца Николая нет прямых назиданий, но его герои – это люди, которые вселяют веру в добро, в любовь и в Бога. А священнический опыт, сопряженный со знанием жизни и психологии человека, придает его произведениям особую достоверность и убедительность.

Так, каждый, прочитавший рассказ протоиерея Николая Агафонова «Молитва алтарника» , понимает, что если твоя вера искренняя, то чудо непременно случится. Счастливое рождественское чудо пришло к герою рассказа Валерке. Действие рассказа происходит в рождественский сочельник, когда вся земля готовится к главному чуду – явлению Божественного Младенца Христа. Ждут праздника настоятель собора с протодьяконом и сетуют на отсутствие снега: «Что за наваждение в этом году, ни снежинки. Как подумаю, что завтра Рождество, а снега нет, так никакого праздничного настроения». Валерка не просто верит в чудо, а в горячей молитве просит Пресвятую Богородицу пред ее иконой «Скоропослушнице» сотворить это чудо. В  его словах столько детской чистоты и веры, столько искренней горячей любви к Богу и людям, что ни одно сердце не способно устоять перед его слезной  просьбой – тем более сердце Той, которая является Матерью и Заступницей всего рода христианского. И его молитва была услышана: «Перед вечерней Рождественской службой неожиданно повалил снег пушистыми белыми хлопьями. Куда ни глянешь, всюду в воздухе кружились белые легкие снежинки». В кульминационной части произведения отношение читателя к главному герою меняется: алтарник словно вырастает в наших глазах (даже имя его «Валерка» автор заменяет почтительным «Валерий»), и приходит понимание, что молитвами таких внешне незаметных людей, но исполненных горячей веры, испокон века держится Русская земля, именно они способны сотворить чудо.

В рассказе «Утешение в старости»  Мария Ивановна, учитель с многолетним стажем, недоумевает, почему так трудно складываются отношения с детьми и внуками не только у нее, но и у друзей и знакомых. Отец Дмитрий дает ответ на этот вопрос: «Ваше поколение обокрало детей, отняв у них Бога, а теперь вырастают обкраденные внуки, и они, сами того не ведая, мстят своим родителям за свое безбожное детство. Вашему поколению повезло больше, Мария Ивановна. Над Вашими люльками матери и бабушки еще пели молитвы». Встреча с отцом Дмитрием, который помог ей вспомнить молитву Богородице и трижды пропевает ее вместе с Марией Ивановной, меняет жизнь героини. Даже внук подмечает: «Бабушка его не заметила, а он разглядел ее лицо: оно светилось счастьем и покоем».

Второй аспект – преодоление кризиса (исцеление, спасение от смерти, обретение семьи, преодоление ошибок и заблуждений, избавление от страхов). Все это воспринимается героями  духовной прозы как чудо, идущее от Бога и зовущее к Всевышнему.

Например, в рассказе протоиерея Николая Агафонова «Колдовские сети» главная героиня, Светлана, пережив предательство мужа, обратилась за помощью к тем, кто готов был вернуть мужа в лоно семьи. Но для этого ей нужно было пройти магический ритуал. И только придя в храм, слушая песнопения, она осознает, что «отдельные фразы, входя, помимо ее сознания, прямо в сердце, приносили некое умиротворение душе». И в самый критический момент «Вдруг кто-то тронул ее за плечо, и почудилось, что над ней склонился тот самый святой старец с иконы. Он ласково улыбался:

- Вставай, милое дитя. Вставай, тебе говорю… Сегодня приходи ко мне в гости, я давно тебя жду». Словно пелена спала с души героини «Светлана полной грудью вдохнула морозный воздух и бодро зашагала в сторону храма. Еще издали она услышала веселый перезвон колоколов».Вот так преодолев ошибки и заблуждения, простив всех, кто причинил ей боль, Светлана открывает для себя чудо жизни.

В рассказе «Отшельник поневоле» иеромонах Никифор преодолевает сложнейшие испытания: отчаяние, сомнение, граничащее с потерей веры, но затем приходит возрождение и обновление. Духовный конфликт обусловлен неожиданным изменением жизни героя: его направляют развивать монастырское подсобное хозяйство. Но отсутствие условий для жизни, потеря связи с внешним миром, одиночество и болезнь ведут героя к ослаблению веры и к серьезным сомнениям справедливости Божьего промысла: «Господи, да что же это творится, в чем же я виноват? Я ради Тебя оставил этот мир, шел к тихой и безмятежной жизни. А теперь что же получается – я никому не нужен. Ради чего я здесь?». Он теряет интерес к молитве, отказывается от совершения литургии. Но только ли внешние факторы влияют на изменения Никифора к вере? В процессе повествования читатель узнает причину прихода героя в монастырь: он разочарован в жизни, в людях, обижен, так как его предает любимая девушка. А значит, не искренняя вера привела его в монастырь, а желание спрятаться от внешнего мира за церковной оградой.  Встреча с чудом происходит у отца Никифора в самый тяжелый момент: физические и духовные силы на исходе, возникают мысли о смерти. Монах произносит: «Господи, я не сойду с этого места, пока не явишь мне чудо. А не явишь, так и умру здесь, потому как жизнь моя без чуда Твоего не имеет уже никакого смысла». Этим чудом стала встреча отца Никифора с Анатолием, а через него – с жителями забытой и почти вымершей деревни, что с точки зрения христианского миросозерцания трактуется не как случайное обстоятельство, а как чудо, посланное по молитве священника. Встреча героев рассказа – отправная точка их духовной эволюции. И в этом плане знаковой является финальная реплика иеромонаха Никифора: «Я – человек верующий, потому не верю в случайные встречи. Бог свел нас в этом забытом людьми уголке, значит, мы нужны друг другу. И уж, конечно, оба мы нужны Богу».  Таким образом, в рассказе «Отшельник поневоле» раскрывается тема духовной эволюции человека, и как следствие чуда: зарождение внутренней потребности в вере и перехода от формальной

религиозности к истинной вере и идее служения Богу и ближнему.

В сборнике рассказов «Последняя надежда»  Валерия Лялина, петербуржца, отмеченного литературно-православной премией имени Св. блгв. Великого Князя Александра Невского в области литературы в номинации «проза» за возрождение жанра народного православного рассказа исцеление героев, спасение от смерти происходит  благодаря Божьему промыслу и воспринимается героями исключительно как чудо.

 В рассказе «Изограф» у Марии Журавлевой родился ребенок без рук и ног. «Нет ему места в энтой жизни, такому калечке. Ты вот сама раскинь умом-то: ведь он вечный захребетник, ни рук, ни ног», - говорили односельчане и близкие роженице. Но мать приняла решение и через восемь дней принесла ребенка в храм и окрестила. Впоследствии Григорий станет иконописцем, расписывал храмы и писал иконы, держа кисть во рту, зажимая ее зубами.  «Чудеса! - удивлялись журналисты. - Только на Руси может быть такое». Уже на пороге смерти  Гриша «беспокойно метался по постели и все кричал, чтобы Ангел Божий пришел и дописал икону Благоуханный цвет. К утру, когда нарождался новый день, Гриша предал дух свой Богу. А когда в очередной раз пришел заказчик за своей иконой Благоуханный цвет, она оказалась законченной, и даже была покрыта олифой. Кто завершил икону – неизвестно».

Третий аспект – это вторжение метафизического начала в жизнь человека. Это наиболее редкий случай проявления чуда в творчестве современных православных писателей. Например, в повести Татьяны Шипошиной «Полигон»  читатель узнает историю современного старшеклассника, потомка расстрелянной в 1937 году за свои религиозные убеждения ААА. Александр, находясь между жизнью и смертью, попадает в метафизическое пространство, где встречает свою прабабушку, причисленную к лику святых в чине новомученницы. Он понимает: когда пришла беда, то благодаря ее молитвам Саша остался жив. Выясняя, кому он обязан спасением, что за чудо произошло с ним, Саша восстанавливает духовную связь, преемственность поколений, узнает о подвиге верующих людей, расстрелянных в далеком 1937 году. Так открывается в книге другая сюжетная линия - тема Бутовского полигона. ААААЭта встреча помогает герою определить систему ценностей и понять смысл христианства: «».

Этот же аспект наблюдается и в романе Алексия Мокиевского «Незавершенная литургия» . Сюжет о гонениях на исповедников веры дан в романе через образ отца Георгия. Он принадлежит к поколению верующих, которые по советским обстоятельствам уже не имели возможности получить духовное образование: «...когда юноша созрел для посвящения в сан, мир вокруг него пошатнулся Он не смог закончить духовную семинарию и всему обучался самостоятельно Его наставниками стали отцы прославленной Пустыни, единственного не закрытого еще монастыря».

Описание последней Литургии в Покровской церкви, где служит отец Георгий, перемежается диалогами тех, кто едет в это время арестовывать его. У них нет имен и лиц – только голоса. Арест отца Георгия происходит до завершения Литургии, в тот момент, когда он должен начать причащение паствы. Священнику физически препятствуют исполнить его долг – а для него это означает невозможность спасения. Но годы гонений отца Георгия ведут к спасению: в телесных страданиях героя возвышается его дух. В лагере отец Георгий молится «истово, при всяком удобном случае».  После появляется возможность жить «под водительством старца», а затем приходское служение. Батюшка ремонтирует комнату, изготовляет утварь, пишет иконы, разводит пчел для воска и виноград для вина – созидает Церковь морально и физически.

Как старец, отец Георгий духовник епархии. Он окормляет паломников – и нового героя, отца Василия, который призван завершить незавершенную Литургию.

Тема служения и жизненной миссии развивается далее в истории мальчика Саши, живущего поблизости от Покровской церкви и интересующегося ее историей. Саша встречает ангела, которого он воспринимает как девушку и называет ее Света. Возникает интересная номинация «ангел света». Ангел ведет Александра в заброшенный храм, где, на наш взгляд, и происходит чудо: герой переосмысливает свою жизнь и приходит к вере.

Сюжетные линии Саши и отца Василия содержат множество событий, загадочных обстоятельств, невероятных совпадений и поворотов. Все это дается человеку с одной целью – чтобы человек встретился с Богом.

Заключение

Неразрывная связь православия с культурной проблематикой являлась для русских христиан знаком его подлинности. Такое понимание православной веры во многом определило самосознание русского народа. Духовное наследие русской православной церкви является нравственным ориентиром для всех. Оно сочетает в себе гармонию и красоту, милосердие и мудрость Проповедников.

Исследование мотива чуда в православной литературе XXI века позволило прийти к следующим выводам:

- отношение к чудесам в христианской культуре неоднозначно: не подкрепленное истинной верой чудо становится ложным;

- мотив чуда раскрывает авторскую позицию: чудесное и обыкновенное всегда рядом в жизни, сумей это увидеть;

- В современной духовной литературе чудо понимается как стечение обстоятельств, меняющих жизнь человека; преодоление кризиса;  вторжение метафизического начала в жизнь человека.

Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: мотив чуда в православной прозе XXI века - авторский прием, который «раскрывает» человека в ситуации самоопределения, в ситуации выбора.

Материалы данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также при изучении курса «Основы религиозных культур и светской этики».

Теоретическая значимость данной работы заключается в личном вкладе автора исследования в такую область исследования в такую область как современная духовная литература.

РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ

Ханты-Мансийский автономный округ - Югра  (Тюменская область)

город Радужный

Научно-исследовательская  работа
на XVIII городскую научно-практическую конференцию «Шаг в будущее»

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ДЕТАЛЬ КАК ОТРАЖЕНИЕ

АВТОРСКОЙ ПОЗИЦИИ В ХАРАКТЕРЕ ГЕРОЕВ

РОМАНА А. АМРАЕВОЙ «Я ХОЧУ ЖИТЬ!»

Радужный, 2018

Оглавление

Введение

Слово  в тексте  всегда связано с другими словами и несет в себе смысловую энергию…целого.

А.Ф. Лосев^[1]

        Интерпретация художественного текста развивается со времен античности. Художественный образ, его грани, элементы помогают понять авторский замысел и основную идею произведения. Желание выявить значение художественной детали в романе А. Амраевой привело к теме исследования «Художественная деталь как отражение авторской позиции в характере героев романа А. Амраевой «Я хочу жить!»^[2]

Объект исследования: роман А. Амраевой «Я хочу жить!»

Предмет исследования: роль художественной детали в романе А. Амраевой «Я хочу жить!»

Гипотеза исследования: художественная деталь отражает авторскую позицию и способствует пониманию основной идеи литературного произведения.

Цель работы: исследовать художественную деталь в романе А. Амраевой «Я хочу жить!» и выявить ее роль.

Всё это определяет задачи исследования:

• рассмотреть понятие «художественная деталь в литературоведении»;
• исследовать художественный мир романа А. Амраевой «Я хочу жить!»;
• интерпретировать художественную деталь в романе;
• популяризировать творчество писателя, лауреата Международного литературного конкурса им. В.П. Крапивина, автора произведений о современной молодежи.

Актуальность исследования заключается в том, что анализ художественных деталей литературного произведения расширяет возможности  его интерпретации, которая и сегодня является одним из распространенных и важных видов литературоведческого исследования.

Новизна исследования  обусловлена тем, что к вопросу о роли художественной детали в прозе А. Амраевой никто из исследователей не обращался, автор статьи впервые целостно и системно изучает поэтику художественной детали в романе «Я хочу жить!»

Организация и этапы исследования:

• 2017 год – текстуальный анализ романа А. Амраевой «Я хочу жить!»; изучение литературы по теме «Художественная деталь в литературоведении»;
• 2018 год - обобщение результатов исследования, оформление текста научной статьи.

        При проведении данного исследования использовались следующие методы, способствовавшие более глубокому, детальному анализу полученных результатов исследования:

• текстуальный анализ литературного произведения;
• изучение справочной литературы;
• систематизация собранного материала, его статистическая обработка.

Материалы данного исследования могут быть использованы на уроках литературы, а также на классных часах и внеклассных мероприятиях духовно-нравственной направленности, в том числе и для профилактики эскапизма в подростковой среде.

Глава I. Художественная деталь

Художественная деталь – одна из форм изображения мира, это неотъемлемая часть всего словесно-художественного образа.

В современном литературоведении  дается следующее толкование понятия «художественная деталь»: выразительная подробность произведения, несущая значительную смысловую и идейно-эмоциональную нагрузку и отличающаяся повышенной ассоциативностью.^[3] 

В.Е. Хализев отмечает, что не может быть общей классификации, так как «в одних случаях писатели оперируют развернутыми характеристиками какого-либо явления, в других – соединяют в одних и тех же текстовых эпизодах разнородную предметность»^[4]

Другие исследователи предлагают разные классификации этого литературоведческого понятия.  

Л.В. Чернец^[5] группируя художественнее детали, берет за основу стиль писателя и сюжет произведения.  Если автор делает акцент на статике – портрет, пейзаж, интерьер – это описательные детали. Сюжетные детали преобладают, когда писатель выделяет внешнюю динамику. Детали, отражающие внутренний мир персонажа – это психологические детали.

В.А. Кухаренко^[6] предлагает  следующую классификацию: изобразительная, уточняющая, характерологическая, имплицирующая художественная деталь. Но, опираясь на данную классификацию, довольно сложно определить роль той или иной художественной детали. Например, вещь как художественная деталь одновременно может выполнять изобразительную функцию, уточняющую, отражать те или иные стороны характера и раскрывать внутреннее состояние персонажа.

Мы же в работе опираемся на труды А.Б. Есина^[7],  который  выделяет две группы художественных деталей: внешние (портретные, предметные, пейзажные) и психологические (поведенческие, речевые). При этом следует понимать, что такое деление условно, так как внешние художественные детали, например, портрет, может быть деталью психологической, если отражает чувства и переживания героя, то есть, одна и та же художественная деталь может относиться к предметной и отражать внутреннее состояние. Внешние художественные детали рисуют облик героя и отображают внешний мир. Психологические художественные детали помогают раскрыть внутренний мир героя, мысли, чувства и характер в целом.

Глава II. Художественная деталь как отражение авторской позиции в характере героев романа А. Амраевой «Я хочу жить!»

2.1. Внешние художественные детали

Аделия Амраева – молодая писательница из Казахстана, дважды становилась финалистом Международной детской литературной премии им. Владислава Крапивина. В 2015 году отмечена за роман «Я хочу жить!»

Это произведение о становлении характера подростка, попавшего в трудную жизненную ситуацию. Герои романа – Ратмир, Саида, Сашка – оказываются в трудной жизненной ситуации. Ратмир не в состоянии защитить маму от деспотизма отца. Саида обделена любовью самых близких для нее людей, для которых судьба сына важнее проблем дочери. Саша устал от пьянства родителей. И вот в их жизни появляется удивительный мальчик – призрак Иво, убедивший детей в том, что если в мире есть хотя бы один человек, который будет по тебе плакать, ты должен жить. И герои находят в себе силы не просто жить, а изменить жизнь свою и близких людей, понять, что жизнь прекрасна.

Автору с помощью художественной детали удалось удивительно точно показать, как под влиянием внешних обстоятельств меняются взгляды, убеждения и сама жизнь героев.

Портретная художественная деталь характеризует героя по индивидуальным особенностям его внешности. В образе Ратмира важный акцент делается на его глаза. В начале повествования они скрыты под козырьком бейсболки: «натянул козырек бейсболки на глаза», «Ратмир схватил бейсболку и натянул ее на глаза – скорее, скорее…» Эта портретная художественная деталь, повторяясь в различных психологических ситуациях, приобретает глубокий смысл, рисуя подростка,  жизнь которого наполнена страхом за свое будущее и будущее мамы.

С развитием сюжета читатель все чаще имеет возможность заглянуть в глаза герою. Первой эти изменения в друге заметила Саида, а позже и сестра подметила: «Я все чаще вижу твои глаза. И я рада». 

У Ратмира все реже появлялось желание спрятаться от мира, отгородиться от него ярким козырьком бейсболки. Рядом с ним появились люди, общение с которыми его не тяготило, он чувствовал себя защищенным и все чаще убеждался в правоте слов Толика: «Если есть кто-то, кто будет плакать на твоих похоронах – нужно жить. Нельзя заставлять людей плакать…»

Предметная художественная деталь характеризует героя с точки зрения использования им того или иного предмета, вещи, раскрывая его черты характера, склонности. Яркой предметной художественной деталью в образе Ратмира является бейсболка: «Он стал носить бейсболку в школу. Поначалу он снимал ее, когда заходил в здание. Потом стал снимать все реже и реже. А в один день нацепил ее и заявил, что не снимет ни за что». Цветовая деталь выступает как способ психологической характеристики: «Цветастая кепка  на голове Ратмира напоминала изображение бога солнца Ра», который приносил людям свет и тепло. И пусть в жизни Ратмира наступили такие дни, когда мир вокруг черен, в его душе достаточно тепла и света, которые способны осветить и согреть жизнь тех, кто в этом нуждается.

Ратмир носит эту яркую бейсболку, потому что в его жизни стала исчезать радуга, а цветастая, радужная, «как фонтан, как солнечные лучи», она и защищает героя от внешнего мира, и напоминает о тех счастливых днях, когда в семье царили любовь и взаимопонимание. Когда этот мир стал рушиться, отец все чаще стал уходить из дома и обижать мать, «Ратмир понял, как  ему хорошо в этой бейсболке. Как здорово козырек скрывает его ото всех, от всего мира, и главное – от отца». Получается, что бейсболка – это своего рода «футляр», в котором Ратмир отгораживается от жизни. Но, возможно, эта вещь из прошлой счастливой жизни и стала тем защитным барьером, который уберег подростка от необдуманного шага: прыжка в бездну: он хотел «еще раз увидеть крышу. Она уже не блестела, ее не было видно полностью из-под козырька бейсболки». Бейсболка и,  конечно, встреча с такими людьми как  Саида, Толик, призрак Иво,  с теми, кому не безразлична чужая боль, кто готов кинуться на помощь несмотря ни на что.

Дружба с Саидой, ее влияние привели к тому, то Ратмир отказался от своей любимой вещи. Именно общаясь с Саидой, «Ратмир дернул бейсболку за козырек, снял и смял в руке, не поднимая глаз». Она разглядела в нем то лучшее, что он пытался скрыть от окружающих: «Может быть, ты скрываешь все лучшее?». Сказанная Саидой в сердцах фраза: «Никакой ты не Ра! Он  мир освещал, он со злыми духами боролся! А ты так – тряпка!», заставила Ратмира по-другому посмотреть на мир, изменить отношение к близким: маме, сестре Бэле. И в конце повествования «солнечные лучи били по щекам, свободно – им не мешал козырек бейсболки. Ее Ратмир не надевал. Спрятаться – значит защитить себя. А сейчас ему меньше всего хотелось себя защищать». Это его состояние почувствовала Саида: «Ты перестал носить кепку. Больше не больно? От мира?»

В образе Саиды художественной деталью являются широкие джинсы и костюм с чужого плеча: «Ратмир никак не мог понять,  что же смущало его в этих джинсах». Саида стеснялась своей одежды, мало того, она «ненавидела  эти брюки, ушитые по бокам и снизу. Она ненавидела белую рубаху. Саида ненавидела широки синий пиджак – она снимала его сразу, как выходила из дома. Носить этот пиджак в школе  и на улице было высшей мерой унижения». Ратмир довольно быстро понял «отчего он постоянно обращал внимание на эти джинсы! У него были точно такие же – широкие, рэпперсике…Пацанячьи…»

Автор неоднократно обращает наше внимание на одежду Саиды, которая контрастирует c внутренним миром героини. Это подтверждает и фраза, брошенная Ратмиру: «Все видите только то, что на поверхности, снаружи. Вглубь вы не заглядываете, потому что для этого нужно иметь мозги»

Но Ратмир увидел внутреннюю красоту девочки и в день ее рождения сделал подарок, о котором Саида могла только мечтать – платье. Когда Саида надела его, «сердце не тарабанило. Оно просто перестало стучать». Она смотрела на себя в зеркало и плакала. Она всегда завидовала тем, кто носил женские наряды, кто был красив и за это – любим.

Второй подарок судьбы – это возможность спеть на школьном празднике. Спеть той, дикция которой вызывала только насмешки сверстников. Мало кто знал, как преображался голос Саиды, когда она пела: «она была счастлива, она отдалась музыке и слилась с ней воедино. Она была центром Вселенной на этой сцене». 

Так встреча двух подростков изменила их жизнь, преобразив каждого. Саида помогла Ратмиру выйти из «футляра»; он же помог ей освободиться от комплексов и скованности, она приобретает уверенность в себе. Психологическая перемена, произошедшая с Саидой, преобразила ее: «на место обиды пришло счастье, невероятное, незабываемое и, Саида надеялась, постоянное».

Таким образом, современный автор вслед за классиками русской литературы еще раз подчеркнул, что предметная художественная деталь является одним из элементов художественного образа и способна выражать авторское отношение к персонажу.

Пейзажные зарисовки наполнены символическим смыслом: пейзажные художественные детали раскрывают психологическое состояние  героев в переломные моменты их духовного развития. Автор использует прием параллелизма, раскрывая душевные переживания героев. В романе А. Амраевой большинство пейзажных зарисовок читатель видит глазами Ратмира и Саиды.

В первой главе Ратмир находится в тяжелом психологическом состоянии, и в природе назревает буря: «На улице собирался дождь – небо затянули черные тучи, от них стало темно, будто давно наступил поздний вечер. А ведь было всего  одиннадцать часов дня». Далее по тексту мы еще не раз увидим дождливое  небо над головой мальчика: «Ратмир вдруг подумал, что двенадцатая горбольница – сестра дождя. Потому что уже второй раз плачущее небо заставало Ратмира именно здесь».

Возрождение героя начинается с того момента, когда помимо хмурых дождевых туч он способен разглядеть звезды: «Был поздний вечер, на небе уже выглянули несколько звезд» и горы, и ясные горизонты: «Зеленые горы остались в стороне, открывая взору поля, разделенные дорогой».

Подобное происходит и с Саидой. Вначале «небо нахмурилось с самого утра, затянулось ватными, серо-сизыми тучами и готово было в любой момент разразиться дождем», «шел дождь. Капли тихонько падали на лицо, и Саиде не пришлось больше плакать. Дождь плакал за нее». Но при этом девочка подмечает и запах увядающей сирени, и одуванчики, которые «любили солнце и не верили в дождь». Эти яркие желтые неприхотливые цветы подобные героине: они умеют радоваться малому и приносить минуты счастья тем, кто способен оценить их красоту. Саида наделена удивительным даром: способностью чувствовать красоту природы. Благодаря этой способности она обретает возможность постоянного внутреннего развития. Эта способность позволяет Саиде остро чувствовать чужую боль и откликаться на безмолвный зов о помощи.

В отличие от них Иво сливается с природой, он часть ее: «Иво любил тис, потому что только этому тису он мог рассказать обо всем, что его гложет, пожаловаться, даже поплакать иногда. Или порадоваться».

Драматизм переживаний Иво передается через эту символичную художественную деталь – тис – дерево, которое живет более ста. Каждая новая встреча с тисом – это встреча с прошлым, которое он не помнит, но которое живет в нем. Он снова и снова возвращается к тису сначала мысленно, а потом видит его в саду Панзарбека-аты и неосознанно ощущает с ним духовную связь. Что же их объединяет? Нам кажется, что ответ на этот вопрос дает Ратмир: «Тисовому дереву никто не нужен. Все вокруг уйдут. Он один будет тут стоять много лет, наблюдая за смертью». Так и Иво в конце романа наблюдает за героями: «он запомнит навсегда этот маленький лес, бога с голубыми глазами и девочку с сильным характером и голосом. Он помнит всех, кто его забыл».

Таким образом, пейзаж в романе выступает не только и не столько как обозначение места и времени действия, а передает душевное состояние героев, является формой психологизма, что усиливает философскую проблематику романа.

2.2. Психологические художественные детали

Психологические художественные детали выражают существенную, отличающую черту в характере, поведении, поступках литературного героя. А. Амраева рисует жизнь без прикрас, такой, какая она есть. И глубокий психологизм героев романа раскрывается на фоне их речевых и поведенческих особенностях.

Саида шепелявит, и это было причиной того, что она считала себя отверженной в классе. «Не бывало ни единого дня, когда кто-нибудь, иногда даже из девочек, не передразнил бы ее говор. Все обычно смеялись. Саида тоже улыбалась. И только она знала, как больно бывает внутри».

Первое о чем Саида попросила призрака-скитальца Иво: «Можешь сделать так, чтобы я говорила нормально?» Он ее не понял, для него ее речь была понятна, и он не иронизировал. Саида с недоверием смотрела на Иво, думала, что он, как и все, подшучивает над ней. Шепелявость девочки отмечали  и смеялись только те, кто недостаочно хорошо ее знал или не хотел замечать, как больно ей было от их насмешек и как она скрывала эту боль за маской безразличия. Когда ребята в классе смеялись над шепелявостью Саиды, она только улыбалась в ответ: «Почему-то ей казалось, что только так она сможет выжить».

Через несколько часов после знакомства Ратмир, восхищенный ее мужеством, уже не замечал эту особенность ее речи: «Ратмир  перестал различать шепелявость девочки. Он и сам не заметил как». Анатолий, Бэла, мама Ратмира, Данил также не обращали на это внимание. Для них Саида,  в первую очередь, девочка с большим сердцем, в котором есть место милосердию и состраданию, девочка, способная почувствовать боль другого и не раздумывая броситься на помощь.

И отдельно нужно сказать о такой художественной детали как музыка, которой живет Саида. Она не просто слушает и воспроизводит музыкальные отрывки, она ощущает единство с музыкой, с миром прекрасного.

Музыка, которую любит Саида, дает возможность понять богатый духовный мир девочки. Кроме того, она подчеркивает, как Саида разбирается в людях, чувствует их психологическое состояние. Так, рассуждая о взрывном характере Толика, она напевает слова из мюзикла «Джекилл и Хайд», где  Джекилл точно подмечает, что в каждом человеке есть два начала: добро и зло, и «проклятие человечества в том, что эти противоположности непрерывно борются внутри каждого человека».^[8] 

Находясь дома, в семье, где она чувствует себя чужой и никому не нужной, Саида напевает отрывки из мюзикла «Отверженные», ассоциируя себя, возможно, с Козеттой, которая мечтала забыть о своем детстве как о страшном сне.

Когда ее больно ранил Ратмир, сделав вид, что незнаком с этой странной девочкой, одетой как мальчик, Саида тихо зашептала слова из мюзикла «Призрак оперы», сюжет которой заключается в том, «чтобы показать зрителю силу истинной любви, показать, что даже самое чёрствое сердце может стать более добрым и мягким»^[9].

Заглавную арию Кристин  из мюзикла «Призрак оперы» исполняет Саида и в финале романа. Автор тем самым подчеркивает, что эта прекрасная музыка – душа Саиды, подчеркивает ее связь с чудесным миром красоты и гармонии.

Заключение

Интерпретация художественной детали в романе А. Амраевой «Я хочу жить!» позволила прийти к следующим выводам:

- художественная деталь – одна из форм изображения мира, это неотъемлемая часть всего словесно-художественного образа;

- художественная деталь активизируется как прием психологизма, способствующий созданию контрастного портрета, раскрытию внутренних качеств персонажа и его духовного обновления;

-повторяясь, художественная деталь становится основным идейным и эмоциональным тоном литературного произведения

Таким образом, нашла подтверждение гипотеза исследования: художественная деталь отражает авторскую позицию и способствует пониманию основной идеи литературного произведения.

Материалы данного исследования могут быть использованы в следующих областях: на уроках литературы, факультативных и элективных курсах по литературоведению, а также на классных часах духовно-нравственной направленности, в том числе и для профилактики эскапизма в подростковой среде.

Следовательно, результаты исследования имеют практическую направленность: дают возможность популяризовать произведения на одну из актуальных проблем современности – проблему эскапизма в подростковой среде.

Список литературы

1. Любичева Е.В., Ольховик Н.Г. От текста к смыслу и от смысла к тексту (Текстовая деятельность учащихся), Учебное пособие. – СПб.: САГА, Азбука-классика, 2005. – 368с

2. А. Амраева. Я хочу жить! – Аквилегия-М; 2018. – 384 с – Б.ц.

3. Большая литературная энциклопедия./ Красовская В.Е. и др.- М.: Филологическое общество «СЛОВО»: ОЛМО-ПРЕСС Образование, 2003. – 845 с.

4. В.Е. Хализев./Теория литературы. М: Высшая школа, 2002.

5. Л.В. Чернец./ Введение в литературоведение. Художественная деталь. М.: Высшая школа, 2004.

6. В.А. Кухаренко./ Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988.

7. А.Б. Есин./ Принципы и приемы анализа литературного произведения. М.: Флинта, Наука, 2003.