Публикации

Акбашева Гульназ

Музыка в поэзии В. В. Маяковского

Маяковский всегда восхищал читателей неординарностью поэтического мышления, полетом фантазии, удивительной ритмической организацией стиха. Заслуживает внимания и такой аспект его дарования, как музыкальность, вызвавший у меня профессиональный интерес. Данная тема интересна мне тем, позволяет выявить неожиданные черты художественного мира поэта.

К счастью, за последние годы стало появляться все больше материалов о Маяковском, позволяющих по-новому взглянуть на его жизнь, и рассмотреть данную область творчества:

...Все совдепы не сдвинут армий,

Если марш не

Дадут

музыканты

«Между мной и музыкой древние контры»,- так высказывался поэт при сравнении «Клопа» и «Бани» - вторая пьеса по своим размерам длиннее. В «Клопе» - 60, а в «Бане» - 90 (размер ритма - прим. автора). И текстом там заполнено то, что там занимала музыка; это сделано из стремления удешевить спектакль, из ненависти к музыке»…

Как правило, подобные замечания приводятся, чтобы немедленно их опровергнуть. В каноническом образе поэта все должно быть прекрасным (Чехов), в том числе и восприятие им музыки. Он, так ненавидящий хрестоматийный глянец, стал под пером иных «жизнеописателей» безгрешно-скучным. Но Маяковский не нуждается в реабилитации, хотя все же древность своих музыкальных антипатий он явно преувеличивал. Автобиографические и мемуарные записки немногочисленны. О музыке в них говорится редко и скупа Хотя порой и очень весома Обратимся к достоверным фактам: 4 февраля 1912 года, он вместе с соучеником по училищу живописи, ваяния и зодчества Давидом Бурдюком, был на седьмом симфоническом концерте Сергея Кусевицкого, исполнявшего симфоническую поэму С. Рахманинова «Остров мертвых». О ней поэт отзывался как о «невыносимой мелодизированной скуке». А картина (Беклин), по мотивам которой была написана поэма, стала для Маяковского олицетворением мещанского вкуса. В поэме «Про это» он отозвался о ней с помощью музыкально-живописного оттенка:

Стихает бас в комариные трельки,

Подбитые воздухом, стихли тарелки...

Обои,

Стены,

Блекли...

Блекли...-

Тонули в серых тонах офортовых.

Со стенки

На город разросшийся Беклин

Москвой расставил «Остров мертвых».

Также поэт талантливо раскрывает «суть музыки», даже если она просто озвучивается в окружающей его реальности.

Ты посмотри, какая в мире тишь

Ночь обложила небо звездной данью

В такие вот часы встаешь и говоришь

Векам, истории и мирозданью

Получается, что даже «громкоголосый» Маяковский необыкновенно ценил то, что называется словом «тишь», он хотел различить ее звуковые «очертания», заставлял к ней прислушаться. Поэт слышал то, что выходит за рамки реального звучания бытия. Таким образом, дело в том, что большинство запечатленных им звуков, укореняю в конкретной реальности окружающего мира. Вслушиваясь в звучащее бытие, особо чутко слышится та проза жизни, которую принято считать и называть Бытом. Звук в таких случаях прочно прикреплен к своему источнику, а через него к определенному месту, обстановке, времени, действительности («...векам, истории и мирозданью»).

В сознании Маяковского музыка наряду с живописью занимала такое же места, как в сознании Блока («Двенадцать»). И причина не только в его связях с величайшими художниками и музыкантами того времени, Она глубже. Мир открывался ему в зрительно-слуховых пластических образах. И это уже не просто «поэтика», это мироощущение. Настоящая поэзия (творческая взаимосвязь двух искусств) начинается там, где чувственное переживание натуры выражало мысль, приобретало яркую эмоциональную напряженность.

Я сразу смазал карту будня,

Плеснувши краску из стакана,

Я показал на блюде студня Косые скулы океана.

На чешуе жестяной рыбы

Прочел я зовы новых губ.

А вы ноктюрн сыграть Могли бы

На флейте водосточных труб?

Для тех, к кому обращался поэт «косые скулы океана на блюде студня» - абсурд. В яблоке они увидят яблоко - не больше, и водосточные грубы никогда не запоют для них, как флейта. Так, звук у Маяковского получает определенную окраску, в исполнении которой он озвучивается. Вообще, из музыкальных инструментов у него особая приверженность к флейте. Ее мотив сопоставим со стихами в поэме «Флейта - позвоночник», где заглавный герой не просто высказывает идею «последнего концерта», предсмертной песни. А как он поражает зрительной остротой: духовой инструмент действительно похож на позвоночник! Одна из разновидностей флейты: продольная (при игре ее держат вертикально). В этом случае, как раз, можно заметить внешнее сходство. Отличается ясным, прозрачным, и как отмечают многие специалисты, холодноватым звучанием. Маяковский находит неслыханные во всей мировой лирике слова для выражения страданий своего героя.

Поэтическое описание звуков отличается характерным для Маяковского сочетанием лаконичности с конкретностью: минимум слов и контекст в большинстве случаев указывает на динамику, тембр и источник звучания. Сила— и бессилие. Пафос - и трагизм. Две крайние черты, две сущности раннего героя поэмы «Флейта-позвоночник». Они проявляются в композиции его вещей - как заявка и финал Они же существуют вместе, в едином многократно повторяемом образе-формуле. Герой поэмы сопоставим с аналогичным образом из стихотворения «Скрипка и немножко нервно».

Знаете что, скрипка?

Мы ужасно похожи:

Я вот тоже Ору-

А доказать ничего нс умею!

Но наибольшего накала противопоставлений Владимиру Маяковскому удалось достичь в поэме «Облако в штанах». Здесь ударная сила заявки побуждает воспринимать дальнейшее по принципу контраста враждебных сторон.

Нежные!

Вы любовь на скрипки ложите.

Любовь на литавры ложит грубый.

А себя, как я, вывернуть не можете,

Чтоб были одни сплошные губы!

Вот внимание сосредоточено на контрастах: нежные - грубые, скрипки - литавры; скрипка самый высокий по регистру инструмент скрипичной группы, литавры же являются ударным инструментом низкого звучания. Если струнный инструмент может употребляться не только при игре в ансамбле, но и сольно, то литавры, чаще всего включают при игре всего оркестра, для добавления звука. Таким образом, если скрипка у поэта ассоциируется с чем-то нежным, может даже тихим, то литавры противоположны ей. Динамические оттенки косвенно свидетельствуют об особой напряженности поэтического слуха: явное предпочтение отдается либо тем звукам, которые можно едва уловить, либо тем, которые поражают слух своей внезапностью. И в музыкальных, и в иных акустических явлениях слух поэта фиксирует также переходные динамические состояния звука - это «crescendo» и «diminuendo» («усиление» и «ослабление» звучания). Так, между разными звуковыми феноменами в поэтическом мире Маяковского, несомненно, прочерчены разделительные линии. Поставленные в ряд эти звуковые градации, не сливаются воедино, но демонстрируют свою уникальность.

Величайший поэт футуристического направления любил читать свои сочинения перед широкой аудиторией. Чтение его стихов в залах, воспринималось как музыкальное «действо». Читал он особенно эмоционально, четко, ритмично. Поэтому художник Репин сравнивал Маяковского по силе темперамента с писателем Николаем Гоголем, с композитором Модестом Мусоргским. Автор «Левого марша», в свою очередь, выражал свое почтение высоко ценимым им, выдающимся людям искусства. Но и подчеркивал, что речь в стихах идет о музыке, которая сочиняется композиторами, записывается нотными знаками и исполняется на музыкальных инструментах. В стихотворении «Левый марш», в его чеканных призывно-повелительных интонациях нравственная атмосфера нашла свое эмоциональное выражение. Вообще, марш служит для обеспечения синхронизации большого числа людей. Отличается строго размеренным темпом, четким ритмом. Это один из главных жанров военной музыки. Поэтому уже в начальных строфах видится выражение в персонифицированной форме, требования самой жизни:

Разворачивайтесь в марше!

Словесной не место кляузе.

Ваше

Словом

Товарищ маузер.

Конкретность подчеркнута рефреном:

Левой!

Левой!

Левой!

В стихотворении звучит настоящая «музыка революции». Маяковский обращался к толпам, говорил с массами на их языке, «кричал людям будущего в пустоту переполненной аудитории». И толпа дружно повторяла его припев:

Левой!

Левой!

Левой!

Так он общался с миром: через ритмически музыкальные строки.

Кто-то высказался, будто стихотворения Владимира Маяковского «опартитурены» («партитура» - совокупность всех партий многоголосного музыкального произведения, а также запись этих партий) инструментальным звучанием. А между тем, анализ его творчества доказывает обратное. Да и сам автор, по его словам, прежде чем что-нибудь написать, сначала слышал гул - рождался ритм, и лишь потом приходили слова. А ведь ритм - это фундамент любого музыкального произведения. Кроме того, он даже ввел в стихи («Война и мир») нотные записи. Это и имитация барабанной дроби, и отрывок из знаменитого в те годы танго (поэт остается, верен себе и продолжает сатирически изображать идеалы буржуазного общества). В поэме Маяковский вплотную подошел к основным темам современности: поэзия и действительность, человек и общество, война и мир.

Вероятно, музыка для человека начинается с симфонических шумов его детства. Так было и в данном случае. Сестры Маяковского занимались музыкой, отец любил оперные арии. Сам поэт любил петь. Говорят, у него даже был свой круг песен.

Взаимодействие лирики Маяковского с музыкальным мышлением эпохи принимало разнообразные формы. Но мир требовал перестройки. Искусство, и в частности музыка были призваны служить задачам революции. Введение в стихи музыкальных образов - есть суть его таланта. Среди того поколения, которое во второй половине 1910-х духовно формировалось па стихах поэта, были и будущие композиторы. Их ухо чутко улавливало в его поэзии специфику новой ритмики, выверенную игру «свободных» форм. И Маяковский хорошо относился, например, к музыке Скрябина, Листа, Шопена. Недоброжелательно высказывался только об опере. В стихийной энергии Прокофьева, нечто схожее поэт улавливал в собственных сочинениях.

Естественно, что после всего вышесказанного, мнение о том, что стихи поэта лишены музыкальности, по меньшей мере, не обоснованны. Можно с таким же успехом говорить об отсутствии музыки у Шостаковича, Стравинского, Прокофьева. Ведь стиховая полифония Маяковского ломает привычную стиховую систему, существовавшую до него, и возрождает акцентный стих, сложившийся в рамках тонической системы. В ритмах его поэзии слышится поступь истории, оружие восставшего народа, ненависть, воля к свободе.