ЭТЮДЫ О КЛАССНОМ РУКОВОДСТВЕ

МУХА.

   О дисциплине ребят  на уроках   поступало много жалоб от учителей - предметников
Помогла . . .   собака по кличке  Муха.
  Однажды за Верочкой  Усовой, маленькой смуглой девочкой, учившейся не очень хорошо, но добросовестно  трудившейся на всех субботниках,  самой доброй и чуткой, увязалась её любимица – собака  породы дворняжка, небольшая, лохматая, с умными  бусинками чёрных глаз.   Когда она пробралась в кабинет, я не заметила.  Но что-то в поведении ребят меня насторожило. Впрочем,  вопрос решился сам, когда   невидимая   Муха, чем-то недовольная,  сидящая под партой Веры, вдруг громко зарычала.
     Я любила животных, и ребята знали об этом.  Не один раз на  моих уроках  «нечаянно» оказывались кошки. Не выгонять же любимцев на мороз! я усаживала кошку на руки или ближе к батарее отопления, и та, согревшись,   уютно   и  громко потарахтев,  мирно   засыпала, в то время,  как класс решал упражнения и задачи по математике.
  Но собака в класс попала впервые. Ребята присмирели. Как отреагирует строгая учительница  на Муху?  Выгонит на улицу?
   Я выгонять собаку не стала, понимая, что это обидит ребят и оторвёт время на уроке. Да и после удаления животного говорить о математике будет бесполезно.  Пятиклассники будут думать только о собаке.
И  решила оставить животное в кабинете до конца урока, а на перемене попросить Веру отвести  собаку домой.
     Я сказала ребятам о своем решении и поставила одно условие – они должны хорошо себя вести, потому что  Муха рычит, когда кто-то пытается созорничать.   
…   Такой тишины в привыкшем к вольности классе  я никогда не слышала. Стоило кому-то из ребят нарушить дисциплину,  как из-под парты Веры раздавалось негромкое:  «Р-р-р».
И снова воцарялась тишина. 

          На большой перемене  строем шли на обед.  Для этого нужно было пересечь длинную, широкую как зал рекреацию, повернуть направо, спустившись на три ступеньки и зайти   в столовую. Умная Муха шла рядом с хозяйкой  около стены, чтобы её не заметили другие учителя и директор школы. И  посещать уроки математики Муха стала каждый день.   Но однажды она не пришла. А у девочек из покрасневших глаз готовы были  течь слёзы.  Муху сбила проезжавшая по двору машина. И это горе  было настоящим для детей….
Жалоб от предметников  по дисциплине  становилось все меньше и меньше.

В театр. 

 Как-то раз   поехали всем 4 А  классом в город  Кемерово  в театр.  

Дети ждали праздника.
Заранее учились правильно вести себя в театре – не бегать,  не шуметь, разговаривать вполголоса в фойе, а на спектаклях вообще  стремиться не разговаривать, не шелестеть  обёртками конфет. Мальчики учились подавать девочкам пальто,  пропускать их вперёд в дверях, словом, изучали основы этикета.
Не многие четвероклассники бывали в  городе Кемерово.
    И вот, когда автобус с зажжёнными фарами и табличкой на ветровом стекле «дети» подъехал к областному центру, ребята прилипли к оконным стёклам автобуса. Пятиэтажными домами их  не удивить,  но  большой мост  через  реку Томь, величавое спокойствие реки  впечатляли.
          Проехав по  Кузнецкому проспекту, автобус повернул на Советский проспект. Не доезжая до драматического театра, я попросила водителя остановить автобус, чтобы  выйти с детьми и научить их переходить  улицы, на которых есть светофоры.   Точнее, правила дорожного  движения дети изучали в школе, но   мне хотелось  воспользоваться случаем и закрепить  эти правила на практике. В нашем  маленьком городе не было еще  светофоров. 
 Разбив ребят на группы, я переходила с каждой из них перекрёсток. И не зря.  Оксана хорошо знала:   нужно  переходить   улицу на зелёный свет светофора. И она смело двинулась, хотя горел красный свет.
  Я  вовремя остановила  её:  
- Почему   ты пошла?
Удивленная девочка посмотрела на меня:                             
   - Так ведь горит зелёный свет! –

И показала на  другой светофор,  повернув голову налево .  Такого понимания прравил ДД я не ожидала. Как хорошо, что  мы проверили знания ПДД на опыте!

Я не ожидала такого. Вот где пригодился опыт.
   Подошли к драмтеатру.  Билеты были заказаны заранее.  Сняв верхнюю одежду,  девочки  остались в нарядных платьицах,  бантики на головах  по тону соответствовали наряду.  Мальчики,  как юные джентльмены, были  подчеркнуто  торжественны и предупредительны.  Прошли в зрительный зал, разместились в мягких   пурпурных  креслах.  Дети   незаметно для окружающих любовались интерьером театра, красивым занавесом, люстрами и бра.  Свет постепенно мерк, занавес раздвинулся, и волшебство началось. 

Но прошло несколько минут, и   я  встревожилась.
Лучше бы  мы не   приезжали…..  Слава Богу, что в зале был полумрак, и люди не видели краску стыда на моем лице . 
   Откровенная пошлость  игры артистов, сексуальная озабоченность героев пьесы Гельмана  "Скамейка" не прекращалась ни на минуту. И это - на дневном спектакле!                                                                                                     
   Вывести детей из зала?  Испортить им праздник?  Краснеть перед ними  потом?
Почему нас не предупредили  о том, что такой спектакль и взрослым   не всем   смотреть  приятно?  И эта  первая встреча детей с  театром  была отравлена   совершенно.   

Я  сама проживала почти всю жизнь в маленьком городе,  где не было театра.  Но  время своих отпусков она  использовала для поездок с семьёй.  И  побывала практически во всех оперных и драматических театрах страны, была и за рубежом.  И нигде,  никогда мне  не приходилось встречаться с такой дремучей пошлостью.  И Бог с нею, если бы не было  рядом четвероклассников.
   Возвратились в автобус молча.  Приподнято – радостное настроение, с которым дети входили в театр, погасло.

   Конечно, можно было повезти ребят в кукольный театр, в цирк. Но мне хотелось приобщить детей к  настоящему театру.  Почему продали билеты детям? Почему я сама не поинтересовалась?

Ни Интернета, ни связи с театром  тогда ещё не было. И я не могла  узнать заранее сюжет спектакля. Работники театра  впустили четвероклассников ради прибыли…. А если бы их дети были  среди приехавших издалека?   

Колькина пятерка

Быль.  

     Чего  греха  таить.  Не  любил  и  не  хотел  Николай  трудиться. 
Вот  футбол  или  хоккей -  пожалуйста.  В  школе  на своих  хороших  способностях  выезжал. Если  интересно,  выслушает  в  одно  ухо  учителя   в  промежутке  между  своими  более важными  делами. Без  особого  труда  на всякий  случай  запомнит,  если  знает,  что  вот-вот  должны  его  спросить.  Решать  дома  задачи  ему  просто  некогда  было,  да  и  неохота.  В  конце  концов,  для чего  тогда  существуют  в  школе  перемены  и  зубрилы-  отличники?
Свою  «зарплату» оценки,  в  основном   тройки, - принимал  равнодушно,  будто  не  ему  вовсе  они  были  нужны,  а  занудным  учителям.  Так  прошла  его  пятилетняя  в  школе   жизнь.  Без  радости,  но  и  без  особых  печалей.   Есть  дела  поинтересней .                                                                                          В  шестом (по-теперешнему  седьмом)  классе произошла  заминка.            
     По  физике,  которую  Колька  не  то  что  совсем  не  любил.
Бывало и  заинтересовывался.  Природная  тяга  к  технике  брала  свое.
  Наступил  конец  четверти,  а  оценки  в журнале – самые  что  ни на  есть  противоположные:  только  двойки  и пятерки.
Ни  троек,  ни  четверок  попросту  не  было. Не  было,  да  и  все.  Откуда  им  быть, если  пятерки  ему  ставили  за  догадливость,  природный   ум.                                                 
    Ну, а о  двойках  что  говорить? И  так  всем  ясно. 
К примеру,  вызовут  тебя  к  доске  задачу  решать  по  физике.  Шпаргалку не  получишь. Подскажут  незаметно  для  учителя   формулу.  А  она не  по-нашему  пишется. Это  все  равно  что  тебя  по-китайски иероглифы ни с того,  ни с сего  заставят  читать. Что  в  них  разберешь? 
Пока  ждешь  звонка,  тянешь  время,  делаешь  вид,  что  думаешь.  А его,  звонка,  когда  надо,  не  дождешься.  Вот  и  двойка.  Ну и  пусть. Все равно  за четверть  успевать  будет.  Там  уже  три пятерки  стоят.   
  Можно  было  бы  и не  вызывать  человека  к  доске.  Нечего  делать  этим  учителям,  вот  и  мучают  они  бедных  учеников. А  тут  еще  этот конец  четверти. Скоро  каникулы,  вот  счастье-то!  Ни  тебе  тетрадей, ни  учебников,  ни  звонков! Спи  себе,   сколько  хочешь.  А  в  оставшееся  время  гоняй  мяч  или  шайбу.  
Да  и  мультики  все  без  исключения – твои. 

Размечтался,  а  учительница  его фамилию  называет.  С  классом  совет  держит:  что  ставить  Николаю  за четверть?
  -Тройку, -  без  колебания  ответил  единым  выдохом  класс.
  -Нет. -  Возразила  я.  – Троек   у него  нет  ни  одной.  Будем  ставить  одну  оценку из  двух: либо -  пять,  либо -  два.   
             Класс  замер  в  удивленном  молчании.  Как  же  так? Двойку – несправедливо:  ведь  есть  и  пятерки.  А  отлично?  Многовато,  если  честно. Всем  известно:  учить    не  хочет,  задачи  решать  не  умеет. Какая пятерка? 

 Что-то  мудрит  учительница.
    А я рассуждала  про  себя  иначе.  Средняя  арифметическая  оценка -  не  для  этого  смышленого  мальчишки.

Как  его  научить  трудиться? Почему он  не  желает  работать  систематически? Да  потому  что  уверен:  абсолютным  двоечником  не  станет  никогда.  Выручит  память. Убеждения  не  помогали.  Он  делал  вид.  Что  оценки  его  совсем  не  интересуют.     Так  ли  это?
Разве  не  розовели  его (совсем  чуть-чуть)  щеки, когда  ему  ставили отличную  оценку, да  еще  и  хвалили: «Молодец!».  Разве не  бросал  он при  этом  незаметного  взгляда  на  парту,  где  сидела…? 
  А  что  если  рискнуть?
  Класс  напряженно  думал  над  причудами  учительницы,  совершенно  уверенный  в  том,  что  только  «Тройка»  может  короновать  буйную  безмятежную  голову   одноклассника.

 - Поскольку  мы  с  вами  не  можем  найти  решения, давайте  спросим  у  Николая.  Если  он  сможет  дать  слово,  что  будет  готовиться   к  урокам  регулярно,  обещаю  поставить  высшую  оценку  в  кредит.
    Ну  и  вопросик!  С  растерянным  видом  смотрит  мальчик  на  учителя.  Дать  слово? А  не трудно  ли  будет  его  сдержать?  Обмануть  невозможно,  здесь  дело  чести.  Но  и  двойка  ему  тоже  ни  к   чему.   С  нею,  с  двойкой,  и  каникул  никаких  не  будет.  Замучают  родители  и  учителя.  Что  делать?   
Пока  он  размышлял, я  не  стала  торопить   с  ответом.
        Объявила оценки  за  четверть  остальным  ученикам.  Спросила,  кто хочет  получить  более  высокую  оценку,  раздала  желающим  карточки  с  заданиями.  Перед  концом  урока  только  напротив  Колькиной  фамилии в  журнале  была  пустая  клеточка.

- Буду  учить,  - хоть  и  тихо,  но  твердо  проговорил,  наконец,  мальчик.  Так  в  его  жизни  впервые  появилась  пятерка  за  четверть.  Пусть  не  совсем  твердая. Но  если  постараться – что,  он не  сумеет,  что  ли?
Я поняла  это  по  глазам  мальчика.
   Прошли  недели,  месяцы. Спрашивала  его почти  на  всех  уроках  физики.   Шестой  класс Николай  закончил с  совершенно  твердой  оценкой  «5»   по  физике.                                                           
Ну  кто  теперь  может  сомневаться  в  том,  что риск – благородное  дело?
   Сказать  по совести, я рисковала  немногим. Знала,  ЧТО  СЛОВО  МАЛЬЧИК  УМЕЛ  ДЕРЖАТЬ.  Оставалось  только  дело  за желанием.
К  сожалению, по  многим  другим  предметам,  кроме  физкультуры и  труда,  в дневнике  его  стыдливо  гнули  головы   серенькие   «тройки».  Такие  же,  как  всеобщее очень  среднее образование.
Случай на озере. Сплоченность.

            Было это в те советские времена,  когда учителя  и школьники были обязаны   подметать улицы,  дворы и площади, работать  на полях  окрестных  совхозов и колхозов.
Девятый класс «А»  с о мной отправили в совхоз «Забойщик» на окучивание картошки. Стояла долгая и изнурительная жара.
Точнее, это была не жара, а пекло. Как на раскаленной сковороде в открытом   поле ребята  добросовестно рубили тяпками окаменевшую землю,  вырубали сорняк,  выискивали среди него чахлые кустики картошки. Более выносливые мальчишки  выходили вперед. Все-таки мужчины и есть мужчины. Им  проще  было обращаться с орудиями   труда.  Правда, мне приходилось держать под контролем качество их работы. 
Зато   девочки, хоть и отставали от одноклассников, но  пололи по-женски   тщательно и добросовестно.
          Несколько дней    работы на поле превратили городских ребят в обожжённых солнцем, запылённых землей, мрачноватых, забывших о шутках и юморе, измотанных  роботов.
И я решила дать ребятам отдых. Попросила водителя автобуса отвезти  ребят до ближайшего водоёма.  Подъехали к  совхозному озеру, окруженному редким подлеском.  Автобус уехал в город, а учительница с классом осталась на  ночевку  на берегу. 
- Осторожнее будьте,  на озере бывают  стычки с местной шпаной, - предупреждали  их   работники совхоза.  Опасность была,  но я всё же рискнула: не могла отказать своим ребятам в удовольствии поплескаться в озере,  провести романтическую ночь вместе.
    День клонился к вечеру.  Жара спадала. Ночь могла быть прохладной.  Анна Ивановна  попросила ребят и девочек купаться в разных местах. 
  Мальчишки принесли для костров валежник  и исчезли со скоростью звука.
Их голоса слышались вдали за поворотом. Девочки  выбрали место для купания недалеко   от стоянки. Добровольцы остались  разжигать костёр и варить ужин.                                                            
Я осталась с девочками у костра.
    Не забывая о предупреждении,  я  внимательно следила за окрестным березняком.
Подъехала грузовая машина, остановилась неподалёку.  Из нее выпрыгнули  работавшие на поле   взрослые люди.  Они  тоже  решили смыть дневную жару.  Покупались,  посмеялись,  снова попрыгали в кузов грузовика и уехали.
            Солнце закатилось за берёзы, искупав свои последние лучи в прохладной синей серебристой  купели  озера.  Голубые теплые сумерки постепенно обволакивали своей усталой дремотой.
Я,  утомившаяся  за день не меньше, а   скорее больше, чем ребята, не спешила  звать всех к костру.  Пусть поплавают.  Такие дни очень редки.
Присела рядом с девочками, помолчали. Искры костра взлетали тихим фейерверком, образуя фантастический готический  собор, когда девочки шевелили  костёр и искали печёную картошку. Разговор  не очень клеился.  Я очень любила отвечать на ребячьи вопросы. Даже оставляла в конце урока две-пять минут на то, чтобы школьники могли задать  любой вопрос,  не только по моему  предмету.
Не боялась  показаться незнайкой не только потому,  что знала много.   Не стеснялась признаться в том, что  чего-то не знаю.  Всё знать невозможно. И если вопрос был  незнаком,  говорила честно: "Этого  пока не знаю. Но обещаю вам, что постараюсь в ближайшее время узнать и ответить".  Но с каждым годом вопросов становилось почему-то всё меньше и меньше. Я не могла понять, в чём дело?  То ли  возрастной барьер становился всё больше, и это отпугивало ребят,  то ли их познания   и интересы  стали ограничиваться Интернетом и телевизионными «университетами».  Как бы то ни было,  мне доставляло радость  общение с детьми. И  если вопросов было много и разных,  расцветала от счастья. Но на этот раз  уставшие девочки   больше думали о чём-то   своём,  лишь изредка  переговаривались.
     Первая «звезда» - планета  Венера решила тоже полюбоваться на себя в голубом зеркале. Она плескалась вместе с юными красавицами в озере. А те её  не замечали,  увлеченные  возможностью пошалить,   слиться с водной  средой. 
  Вдруг я услышала треск сучьев.  Со стороны  совхоза через рощу  шли  четверо. Неряшливо одетые, вихляющей походкой с расставленными ногами и руками,  они были явно нетрезвы. Развязно, понимая своё явное превосходство в силе над немолодой учительницей и несколькими девочками,  потребовали угощения, перешагивали через сидящих,  глупо пытались острить. 
   В глазах девочек я прочитала  страх. 

     Купающиеся далековато, а от пришельцев можно было ожидать неприятные сюрпризы.

  Берег озера был крутым и  достаточно высоким.  Мальчишек не было видно,  только их голоса были  слышны.   Это  помогало незваным гостям  ещё больше чувствовать  себя безнаказанными.  Хамоватое выражение  лиц  верзил  вызывало  отторжение  педагога. Но спорить  с ними, ругать их,  призывать к порядку,  взывать к их совести было бессмысленно.
Это ещё больше разъярило бы амбалов. Такие понимают только власть силы.  К нравственным ценностям они глухи. И   слова «как вам не стыдно?»  вызвали бы у них припадок  саркастического смеха. Они по-своему понимают слово «стыд». Это люди из другого  измерения.   
          Я встала, к недоумению пришельцев,  молча отошла от костра,  подошла к одинокой тоненькой берёзе, что росла на высоком берегу озера   в нескольких десятках  метров.

    Мальчишки беспечно плавали, не подозревая о том,  в какой опасности находятся те, что остались на берегу.  Кричать  и звать на помощь  ребят я не стала.
  Пригодилась на этот раз одна наша общая договоренность. Я учила ребят уже много лет, с четвертого класса,  буквально вынянчила своих воспитанников.  А их  было всегда ни много,  ни мало - больше сорока человек.
И собирать всех в одно место криком было не просто. И во всех походах,  лыжных вылазках,  экскурсиях, да и просто на субботниках,  ребята мгновенно сбегались,  если я поднимала руку вверх. 

          Это был сигнал срочного сбора. И никакие дела и спортивный азарт не могли нарушить этот неписаный  закон.

И как он пригодился в этот критический миг!
Молча и незаметно для пришедших, подняла руку вверх.
     И – это нужно было видеть!  Из воды, как  из пены морской,  как сказочные тридцать три богатыря,   вышли  красивые, стройные, такие дорогие моему  сердцу, самые лучшие в мире ребята. Их было  много.          
Единым фронтом они приближались  к костру.
   Амбалы  ожидали всё, что угодно, но не  такого. На них жалко и смешно было смотреть. Куда девалась  уверенность в своей безнаказанности? Они молча   ретировались, растворившись в густеющем сумраке рощи.
   А ребята и девочки   ставили палатки, готовились ужинать. Теплый вечер и огонь костра высушили  купальники на юных телах. Звёзды сверкали так чисто и весело, что спать совсем не хотелось. Юность брала своё. Шутки, игры, смех.
    Юлька, Наташа, Светлана и я долго   сидели на берегу озера под  берёзой и  разговаривали.
      О чем? Да мало ли вопросов  возникает в такую дивную. юную ночь?  Поднявшись и решив посмотреть, как дела  около палаток,  увидела, что самый  сильный из ребят  Саша сидит на поваленном дереве и строгает из дерева какой-то предмет. Саша не ответил, продолжая молча строгать. «Дубинка!»- мелькнула  догадка, - Защитник!» 
    Для безопасности, чтобы защититься от  вероятных пришельцев, решили   дежурить всю ночь по два человека у костра.
Но короткая ночь  промелькнула незаметно. Все разместились  неплохо, вот только неугомонные Витька  да Андрей,  всеобщие любимцы и балагуры,  мешали отдыху, время от времени  контрабандой проникая в девичью  палатку, к шутливому ворчанию учительницы.                                                                            
  Все  обошлось.  Незваные гости больше не приходили,  дубинка не пригодилась.

        Наутро пришел автобус, и труженики поехали домой, задремав и  раскачиваясь, как метрономы, в креслах автобуса. Высокий Димка то и дело так опасно наклонялся  вбок, что я, сидящая позади,  то и дело пыталась вскочить и поддержать его, чтобы  не свалился. Но он стоически выпрямлялся, чтобы через мгновение опять опасно  накрениться.  Завернули в правление совхоза, чтобы узнать, много ли они заработали своим каторжным  трудом под раскалённым диском солнца.  Им обещали оплатить, даже свидетельства о рождении ребят затребовали за отсутствием по молодости лет паспортов.
  Спустя несколько месяцев в кабинет  физики, где сидели ребята,  зашла директор  школы и очень ласково похвалила ребят и ещё более ласково спросила, не возражают ли они,  если заработанные классом  деньги им не отдадут, а на них купят для их родного кабинета микрокалькуляторы.  Молчание не было радостным, но она сочла его за знак согласия.
   Но ни деньги, ни калькуляторы, ничего другого класс так и не получил.  Зато получил урок.
Для    тактичных   ребят это был не самый  хороший    урок в жизни.  

Родительский актив

Как-то так случилось, что  в первые  годы работы в школе я практически не знала  родителей своих учеников.

Дети любят молодых и симпатичных учителей. И это - нормально. Не очень большой разрыв в возрасте помогал налаживанию взаимопонимания. И первые 10-12 лет работы прошли в полном контакте с  учениками.

   Но  возрастной барьер  всё же   наступил постепенно. И пришла  мудрость: нельзя игнорировать ещё один рычаг: работу с родителями.    Надо сказать, что мамы  всегда были активнее. Я старалась привлечь таланты родителей для занятий кружковых. Систематической бесплатной работы они не вели, а вот разовую, периодическую, выполняли. Отец Саши Шевцова работал водителем автобусов. С его помощью мы имели возможность совершать с ребятами экскурсии, ездили на Писанные скалы,  В Кемерово в музеи и театры;  Анастасия Ермакова  несколько танцевальных занятий провела с ребятами.     

Отец Сергея Сопова помог с автовышкой, и мы с ним замазали швы под окнами кабинета физики.  И   в классе стало тепло даже в самые  морозные и ветренные дни. Отец Ани Петровой заменил в кабинете батареи  

отопления,  отец  Кати Суровой поставил на окна решётки. Много  своих выходных отдал  школе Н.И Свиридов Он смонтировал в кабинете физики пульт управленя затемнением, экраном, киноаппаратом и пр. На Новогодних праздниках папы  были Дед-Морозами.  

Бывший мой ученик, теперь врач, проводил беседы отдельно с девочкам и мальчиками.

Работники милиции, ГАИ  вели профилактические беседы о правонарушениях, наркомании. Замечательный кинофильм мне удалось привезти из города Кемерово про наркоманов. Потрясающе наглядно  в нём показан вред наркотиков . И  нам удалось избежать этой страшной беды. Вот только Таня Синкина.... Я замечала странности в ее поведении.  Но позиция мамы -"защитницы" своего дитяти, помешала во-время  спасти девочку. Уйдя в ПТУ, Таня вышла из-под моего контроля и через два года погибла. Теперь её мама  воспитывает внучку. При встрече со мною извиняется, поняла. Может быть, внучку будет воспитывать иначе?

   Отцовские родительские собрания стали  у нас традиционными. Мы готовились к ним. Разучивали стихи и песни,  организовывали выставку поделок и рисунков, выставку лучших тетрадей и дневников.

        Мы выпускали шутливо-сатирическую стенгазету. Рисовал шаржи Серёжа Секерский и  кто-то еще, стихи-подписи сочиняла я с девочками. И  так случилось, что стенгазета стала  вторым классным руководителем.    

   Мамы  сопровождали нас  в дальних поездках, помогали изготавливать  костюмы к спектаклям, активно работали в родительском классном комитете. Я всегда говорила родителям, что буду рада звонкам в любое время суток.

И вот однажды, уже к полуночи, раздался звонок в дверь. Взволнованная незнакомая мне девочка сообщила, что заболел Серёжа Макин.  Он жил недалеко от меня, я быстро собралась и пошла.

 Серёжа лежал на потёртом диване без постельного белья, метался в жару. А пьяный папаша тут же курил. Ох, и рассердилась я!  Отчитала его, выгнала курить на улицу, вызвала скорую помощь. Но не всегда  отцы меня слушались.

  Головную боль для учителей,  работающих в школе, представлял Сережа Ильин. Он однажды на стене  изобразил в обнажённом виде учительницу физкультуры. И ему грозила постановка на учет в  милиции.  Я взяла шефство над мальчиком. Он учился не в моем классе. Однажды зашла в их квартиру на третьем этаже пятиэтажки. Жуткое зрелище. На грязном столе - остатки  хлеба. Трое маленьких  детей отламывали от булки и ели всухомятку.

-Ты ХТО?- осведомился  пьяный родитель, сумевший разглядеть сквозь винные пары вошедшую.   

-Да это  Сережина учительница! - пыталась вразумить своего супруга мать детей.

- Ах, ты - учительница!  А почему ты моему сыну  не помогаешь!!!! Видишь, они один хлеб едят! - Добавил он, заметив мой взгляд на детей.                         

И надо ж было мне возразить:

- Можно было не покупать водку, а  купить детям молоко!  А Сергей питается в школьной столовой бесплатно.

Как это возмутило  главу семейства! Он кинулся на меня, я едва успела выйти из квартиры. И правильно сделала. Не прошло и полмесяца, как он попал в тюрьму за то, что зарезал своего собутыльника. С такими родителями  детям хуже, чем в интернате. Серёжа тянулся ко мне. Шестиклассник, он часто  помогал мне носить из школы домой сумку с тетрадями. Но пришлось оформить Сережу  в интернат в другой город. Но каждый раз, приезжая, он  приходил к моему дому, сидел   на скамеечке под деревьями, чтобы поговорить.

Но не только отцы, а и матери бывали всякие. Об одной из них - моё стихотворение:

В дощатом бараке,  шедевре                                                  

времен  Пятилеток,

Жилища – убоги, 

звериных  подобие  клеток.

Проём коридора,

без окон  и света,  вонючий,

Пронизанный   ветром 

и  стужей  колючей. 

Открыла на ощупь я

дверь     без запора.

(Заманишь сюда  ли 

грабителя,  вора?)

В углу – ненасытное  чрево  

ободранной  печки.

На тряпках   согнувшись 

лежат на полу  Человечки.

И словом недобрым  я 

пьющую мать  помянула.

И в детские руки  я

хлеба кусок  протянула.

- Не лучше ль  вам будет,

ребята,   в детдоме,

чем в этом голодном,

нетопленом   доме?

Здесь водкой воняют 

пустые   стаканы,

Здесь грязно, здесь мыши,

клопы,  тараканы…

Вы будете сыты,

ухожены,   дети.

Зачем вам такие

 страдания    эти?

…В немытые окна 

едва продирается  свет.

Но дети ответили вместе 

испуганно: «Нет!»

...Стояла я долго над  ними  

в раздумье.

Понять я не в силах   

их  преданность маме  была:

Как мать непутевую, 

в вечном  беспечном  загуле,

Так  крепко любить 

чья-то горькая  горесть  могла?!

    Разменяно водкою 

нищее   жалкое   детство.

В дому ни поесть, 

ни   поспать,  ни одеться.

Пропита   любовь и

вся суть  материнства.

Откуда же в детях обкраденных 

это  единство?

        Подумалось  позже:

а  может быть,    дети

Ждут мать,  что   заявится

к ним    на рассвете.

И,  пьяная,  тёплая, 

ляжет    меж ними,

Под ветхим пальтишком 

согреет боками    своими.

         И  любят они

За   жестокую  малость,

Что с пьяною мамой  им всё же 

                           согреться  досталось 

Определила я мальчика в  оборонно- спортивный оздоровительный лагерь на лето, дала свои деньги на путевку мальчику. А назавтра соседи мне сказали, что мать отобрала их и пропила... .

Единство классного руководителя и родителей необходимы для воспитания. И мне удалось работать в полном контакте с мамами Сережи Лебедева, Димы Стрелкова, Саши Шевцова и многих других "трудных" подростков.

А вот мать Тани Синкиной, в слепой любви к чаду своему, винила учителей и меня:    

-  Вы, Зоя Ивановна, всех детей хвалите. Только мою дочку ругаете!

А я никогда, ни на одном собрании, не ругала никого. Да и о проделках Тани я говорила не вслух, а наедине с мамой. И ей бы прислушаться, воспитывать дочку вместе с учителем. И не было бы беды. Таня  после 8 класса ушла в ПТУ, начала употреблять наркотики. А потом совсем пропала. Найти ее не смогли.

Не  нашла я общего языка с мамами Димы Ильдутова, Димы Коробкина. Все они ушли после окончания 8 класса  в ПТУ, а потом - и в места не  совсем удаленные. Это горько. Хотя  и при встрече Дима Ильдутов радостно приветствует меня. Но чувство недоработки, недовольства собою  у меня осталось. Не смогла достучаться, к сожалению.

Но в целом, класс успешно закончил  десятилетку. Почти все  поступили и успешно закончили ВУЗы, техникумы. С их родителями, спустя много лет, мы остаемся хорошими знакомыми. 

Дед- Морозики

Проблема работы кружков  всегда стояла перед учителем. Явка детей на занятия кружков никогда не была для меня проблемой..

Тогда я работала в Беловской школе  поселка Новый Городок, в школе № 19.  Интернета и копьютеров в школах не было. Совершенно без оплаты  я фактически вела кружок по подготовке к Новому Году с сентября.  Просто  очень любила этот сказочный праздник и хотелось сделать его еще более радостным. 

Свою маленькую дочь я после уроков забирала из ясельной группы, потом - из детского садика. Маленькой она  дремала в лаборантской , в которую я периодически заглядывала. а, когда она стала подрастать, то   принимала участие в наших занятиях в качестве зрителя.  И ребята  всегда были рады усадить малышку к себе.

 Собиралось на  занятия очень много ребят, и всем находилось дело.   

Своих "кружковцев" я   называла дет- Морозиками.  Чего мы только ни придумывали!  Был и курьёзный случай. В лаборантской у меня всегда был спортивный костюм, в который я облачалась на занятия кружка. Как-то, потропившись к двери, я оступилась с подиума, и разбилась бы. Но пригодилась спортивная   подготовка. Я сгруппировалась, перекатилась через  голову и встала на ноги. Поразительно! Я не помню, чтобы  полный класс детей   смеялся. Всё  было как так и надо. Перекувыркнулась, побежала дальше. Ребята  занимались каждый своим делом.

    Наступали  новогодние праздники. На педсовете директор объявляла: "За  ёлку отвечают мужчины-учителя труда и.... физик." (А физик -это я ). На мне - радиоузел с музыкой, передачами,  освещение ёлки, безопасность . И всё это - без оплаты.... И ничего бы я одна не смогла сделать, если бы не мои верные дет-Морозики. А школа была неполной- восьмилетней. И тем не менее, на всех утренниках в каждом углу школы  стояли добровольцы, обученные правилам работы с огнетушителями и пр. 

Но мы  не ограничивались только этим.  На кружковых занятиях  были изготовлены:  летающая по проволоке через весь зал ракета, прикрепленный к раме окна,  шагающий по земному шару ПЕТУХ,  электрический стул и др.

...Идет утренник.  В зале дети младших классов. Вокруг ёлки водят с учителями хоровод,  танцуют, поют, читают стихи.

Вдоль стены под окнами рекреационного зала - стулья. На них сидят зрители. В основном, это - пришедшие посмотреть на отпрысков родственники. Один стул пуст.  Припозднившийся  родитель видит свободное место. Направляется к нему. Никто ничего не  подозревает. В курсе только мои дет-Морозики. Пришедший садится на стул. И тотчас над его головой зажигается мощный прожектор, оглушительно звонит  звонок. Все недоумевают, в чём дело?  Стоящий рядом с   сидящим на волшебном стуле,  дет- Морозик  предлагает  ему встать. Свет гаснет, звонок перестает греметь. Теперь все в зале  незаметно будут наблюдать за вновь пришедшими, не знающими о волшебном стуле. И при их попытке сесть, всё повторяется. Теперь весь зал   хохочет над   этим человеком, а он не пониает, почему. И со всех сторон его просят: "Встаньте!"

Сколько   мы использовали на кружковых занятиях схем, реле, звонков, сколько экспериментов проделали со стулом с незакрепленным сидением!  Должно было всё быть  не только интересным, но и безопасным. А вот еще  сценка.

Иду я в школу. Навстречу   -  младшеклассники возвращаются с очередного утренника. Обращаюсь к ним: "Понравился утренник?"

- ДА!!!!!

- А что больше всего понравилось?                

- Петух ходячий!                                              

На занятиях кружка  кто-то рисовал на листе фанеры большого, в рост человека, петуха, Кто-то его раскрашивал, кто-то выпиливал. Кто-то думал, как расположить ТРИ ноги петуха так, чтобы  две из них были на виду, вращались на оси двигателя. А третья нога в это время находилась за туловищем петуха. Придумали.  Нужно расположить их под углами 120 градусов друг к другу. Новый лист  фанеры. Рисуются ноги петуха, потом это трёхножие водружается на ось двигателя  за корпусом висящего петуха.. А для этого нужны муфты,   резная ось, гайки, шайбы,  чтобы закрепить.  На эту поделку потребовалось не одно занятие кружка. Вот почему мы  начинали готовиться к Новому году с   сентября. Вот почему не было отбоя от  желающих стать дет-Морозиками.

    И я поняла:  Детей нужно увлечь большим, интересным делом. Тогда   они сами будут стремиться в школу, где интересно после уроков. Где изобретаются новые "машины" для опроса,  чтобы ученик получал по  предмету не 1-2 оценки и среднюю арифметическую за четверть. Чтобы на каждом уроке   учащийся получал оценку.

Прошло немало лет. Проживаю в другом городе, но и здесь работают мои бывшие ученики из Белово - Валентин Викторович Масленников, бывший дет- Морозик, теперь врач-анестезиолог, Синкин Сергей, водитель автобуса. А из Белова приходят приглашения от дет-Морозиков  на встречу выпускников. Да вот, все некогда  поехать. Дела.....  Однажды раздался по городскому телефону звонок. Незнакомый мужской басок  назвал мое имя:

- Узнаёте меня, Зоя Ивановна?

- Нет....

- Ай-ай, ай! нельзя забывать своих учеников! Я - Саша Лихачев. Приехал  в командировку из Белово, узнал ваш телефон.

- Сашенька, быстро - ко мне!

- Не могу, уезжаю назад.

Я не могла забыть Сашу. Это именно он, тогда еще восьмиклассник, научил меня классно паять. Увидел, как  я соединяю провода:

- Ну кто же провода ниточками соединяет, Зоя Ивановна!

И я  прошла у него курс пайки. Чистовой, без бугорков., почти незаметной, но крепкой.

Теперь Саша на Беловской Цоф - ведущий инженер  по электронике. Бывший мой дет-Морозик и добровольный лаборант.

Кстати, моя дочь "случайно" выбрала  профессию, связанную с  изобретательством, работает в Новосибирске. Никогда не забуду её первое "изобретение.". После экскурсии на кирпичный завод с шестиклассниками, куда я ее, тогда ещё первоклассницу,  опять-таки взяла с собой, она долго сидела за столом, что-то рисовала. А потом показала мне листок, на  котором был какой-то механизм нарисован и подпись: "К И Р П И Ч- Х В А Т".

Пояснила, что ей очень жаль было женщин, вынимающих из раскаленной печи горячие кирпичи. и она придумала  им в помощь этот КИРПИЧ-ХВАТ. Сама и название придумала. Жаль, рисунок не сохранился. Наличие своих малолетних детей - не помеха в работе классного руководителя. Это полезно и детям тоже.

Ничто не бывает  просто так. Даже маленький человек всё подмечает,  потом пригодится.

Не для галочки

Теперь в школах введена система поощрения  творчества учителей и классных руководителей. Мизерная, не соизмеримая со вложенным трудом. И все-таки...

До сих пор удивляюсь: и как хватало сил   на сорок воспитанников,  триста учеников, на  свою семью, на уроки, планы, проверку тетрадей...

Успевать спектакли ставить после уроков,  ходить с классом на лыжах, организовывать поездки  в театр, музей,...

Наверное, нужно очень любить это  беспокойное племя - школу, чтобы хватало на всё времени и сил.

           Когда я взяла свой 4 класс, от которого почему-то отказались остальные   учителя, мы часто ходили в лес (благо, он рядом) на лыжах. Мои  воспитанники плелись за мной, отставали. 

А к 9 классу подросшее племя  так освоило лыжи, что оставляло меня позади. Класс стал победителем в лыжных соревнованиях не только школьных, но и городских. Сколько грамот и дипломов до сих пор хранится у меня...

        Остатки вековой тайги стали зелёной зоной для городской,  недавно построенной  больницы. Но этот участок леса был совершенно не пригоден для отдыха. И вот  туда в воскресенье (!!!)  отправился наш 6А класс.  Выносили валежник , бумагу, сухую листву  на поляну, сжигали. 

В мешки собирали мусор -  бутылки,  пакеты, консервные банки. Даже брошенная кем-то доска пригодилась: соорудили скамеечку.

 Расходились по домам усталые, но довольные.  сделали доброе дело.  В понедельник  Витя, Саша, Сергей и ещё кто-то не утерпели, заглянули туда полюбоваться проделанной работой.  Возвращались понурые, грустные. Рассказали, что  кто-то повесил над скамеечкой... кошку. Откуда берутся  антиподы доброты?

Руководство школы даже не подозревало о наших добрых делах.

Ранней весной  пришкольный стадион превращался в болото. Решили мы   его осушить. Нам повезло: с противоположной от школы стороны  был склон. Вот туда мы решили отвести  талую и  дождевую  воду.  Утрамбованная земля трудно поддавалась  лопатам и лому. Но  упорным трудом удалось  прокопать  несколько   рвов от самых больших луж к склону. Принесли старые трубы  из металлолома, проложили их в рвы, засыпали камнями,  галькой, потом землей.   Вода  теперь уходит сама.  

И никто  в  школе, даже учителя физкультуры, не заметили нашего труда. Стадион стал сухим?  Сам. Ни  восьмиклассники, ни их классный руководитель  даже не задумывались о поощрениях, наградах. Сделали доброе  дело. На душе - удовлетворение. 

      Постоянная связь с родителями  учащихся позволяла нам совершать поездки  Мы побывали на Писаных  скалах,  съездили на   Красную горку, что рядом с деревней Дмитриевка, к памятнику гражданской войны. Там под обелиском  были похоронены и "белые", и "красные". Ранней весной стыли руки, когда мы, как смогли, цементировали обелиск,  реставрировали   плохо сохранившуюся  памятную  табличку. Посадили  несколько березок вдоль  тропинки.

Но мальчики, есть - мальчишки. Сумели найти несколько  "сувениров":  проржавевшую фляжку с  сохранившейся  датой,  кусок каски. И как я ни просила сдать эти драгоценности  в городской музей,  не согласились. Я не   настаивала.  

На фото - памятник гражданской войны на Дмитриевке, Кемеровская обл. Его мы  ремонтировали с восьмиклассниками.

И опять - никто не заметил нашей инициативы и труда.   Но  в памяти  ребят сохранилось это единение.

Почти весь класс поступил в ВУЗЫ, немногие - в техникумы.  И ни одного  выпускника- на учете в комнате милиции. .И вот, после окончания  Институтов, однажды  ко мне явился весь бывший 10 А класс с букетом роз.   Долго мы сидели вокруг стола, пили чай, разговаривали.

Я к тому времени уже  в школе не работала.  Занялась  творчеством. Потому что сил работать так же, как работала, чтобы поставить на крыло новое поколение за грядущие семь лет,   было меньше.  

Да и события перестроечные увлекли  в политику, а КПСС не любила инакомыслящих. Но об этом - другой разговор.   

     Букет уже высохших роз  долго хранила как память. Сейчас  мои бывшие ученики стали мамами и папами. Семейные заботы.  В гости почти не ходят. Но при встрече нам есть о чем поговорить. Приятно и горько слышать от бывших учеников и их родителей:  "Зоя Ивановна, теперь так  учителя не работают".

Приятно - потому, что оценили мой труд.  Мы остались друзьями навсегда.

Горько - потому, что в другом городе учится мой внук, бывший отличник, превратившийся в троечника. Ни лыжных походов, ни поездок, ни   спектаклей,  ни походов  в музей  в школе нет. За это не платят.....   но не все измеряется деньгами.

Рубенс и восьмиклассники

    Ребята  росли.   Я продолжала вывешивать на стенах кабинета физики репродукции полотен художников мира, на классных часах воспроизводить  классическую музыку, посетили они Писаные скалы -  музей под открытым небом,  восстанавливали   памятник на Красной горке, ставили  спектакли. 
     Когда по радио промелькнуло сообщение о том, что в Кемеровский музей изобразительного искусства привезли из  Дании  передвижную выставку цветных фотографий в натуральную величину   полотен  художника  Рубенса,  я уговорила отца одного из учеников,     работавшего водителем автобуса, и он свозил   класс   в центр Кузбасса.  Полтора часа в дороге  не  утомили ребят. Они уже были восьмиклассниками.  Приподнятое настроение  царило всю дорогу в салоне автобуса.
Вот и кемеровские проспекты, знакомый ещё по четвертому классу театр драмы, а рядом с ним, чуть наискосок,  через улицу, - музей изобразительных искусств.  Высокие ступени    вели в небольшое фойе, где  ребята сдали в гардероб пальто, шапки и сумки.
 Но при покупке билетов  кассир поинтересовалась, какого возраста ребята.  Услышав, что это восьмиклассники, билеты продавать  отказалась.  Пришлось идти к искусствоведу.
- Вы  шутите, что ли?  Разве в таком возрасте дети смогут воспринять обнаженные тела?
Я долго объясняла  знатоку искусства, что мои воспитанники с четвёртого класса  изучают произведения художников,   знают, что представляют   собой полотна Рубенса,  хоть и не совсем полностью, по репродукциям.  Важная дама  с сомнением покачав головой,   разрешение на вход  всё же    дала. 

Я обещала, что при первом же  некультурном поведении хотя бы одного из воспитанников все мы покинем музей.
  Огромные фотографии - от пола до потолка, - не более четырех полотен  на одной стене, - поразили своей  необыкновенной красотой дивных  человеческих тел. Кисть великого мастера открыла перед глазами изумлённых ребят и учительницы всю прелесть человеческого  тела, одухотворенности лиц.  Это не были  пошлые фотографии из бульварных газетёнок с наивно фальшиво детским выражением  глупых лиц видевших виды девиц. Великолепная манера живописи соединялась с возвышенным благородством  художника. И дети это поняли. Я, стоявшая сбоку, незаметно наблюдала за  выражением лиц своих воспитанников. Ни единого пошлого  слова, ни единого ложного взгляда, никакого хихиканья.  Даже два Димки,  головная боль всех учителей школы,  вели себя как вполне воспитанные, порядочные люди.    Девочки не хихикали, не опускали в ложной скромности глаз.
Дети  научились понимать прекрасное.  Они никогда не будут писать на стенах  подъездов,  не будут коверкать столы в школьных кабинетах уродливыми  порно-рисунками, не испортят кресел в салонах автобусов. Они ценят порядочность и красоту.   Сердце учителя ликовало.
    Гид рассказывала о художнике, медленно переводя внимание с одного полотна на другое.    
  Ребята спокойно и с достоинством её слушали. На выходе  искусствовед поблагодарила нас  за истинную любовь к искусству.

Вызов на ковёр

Сегодня для   меня,  учительницы четвертого «А» класса, обычный рабочий день.   Обычный?  Нет, в школе обычного не бывает.  Это у  кого-то могут быть  серые, похожие один на другой дни.  И людям бывает порою скучно, они размышляют, как бы «убить» очередной день. Мне  никогда не было  скучно. Грустно, безрадостно, печально бывало, и нередко.  Но скучно – никогда. Сидящие на скамейках пенсионеры и «пионеры»  вызывали   недоумение.  «Отдайте вы мне своё лишнее время, я найду ему применение»,- молча   заклинала она их.
Если бы это чудо произошло,  нашлось бы время посидеть у этюдника, порисовать, оставить на бумаге - памяти вот это чудесное утро.
- А что в нём особенного? – сказала  приятельница, тоже учительница, с которой встретились по дороге в школу, - серое какое-то.  Вот вчера было…».
  Я спорить не стала.
    Нежнейший жемчужно  - розовый восход заставлял фосфоресцировать   выпавший ночью мягкий,  не успевший  осесть снежок.   Редкие  пока прохожие не нарушали тишину. Из  спящих окон  не гремела  режущая уши ново моднейшая  «музыка».   Даже вечно горланящий  киоск на проспекте дремал, чтобы через час – другой снова начать нести в уши прохожих  мутный поток безвкусицы,  глупых слов и  музыки эпохи неолита, каменного века или того периода, когда стали отпадать хвосты у обезьян, и они превращались в людей.     Как хорошо сделали те обезьяны, что не стали превращаться в людей, и остались на кокосовых пальмах!  Я поймала себя на том, что   неприятие   новомодных «шедевров» становится   всё сильнее.
- Вот когда я буду в вашем возрасте, я тоже буду любить классическую музыку, - вспомнился  разговор с молодым человеком.
 И в памяти всплыла чёрная тарелка  громкоговорителя на стене нашей полутёмной комнаты и голос мамы:
- Дочка, уже час ночи, ложись спать. Завтра трудно будет идти тебе  в школу
  Но по радио исполнялась музыка Грига.  Разве можно было спать?
   Любовь к классической музыке нужно воспитывать  с детства.  А что сейчас дети слышат по радио,  видят по телевизору?  Какими вырастут они? Смогут ли они  оценить прекрасное в настоящей музыке,  так же как и к настоящей живописи?  «Места, не занятые нами,  не мешкая, займёт  наш враг», - строчки поэта    стали  руководством  в работе..   Нужно   прививать   хороший вкус так, как   делают прививку от кори, дифтерии в раннем детстве. Своих четвероклассников, по причине отсутствия в маленьком городе  музеев изобразительного искусства, я  начала воспитывать на репродукциях известных художников,  которые сама собирала с  юности,  покупая   иллюстрированные журналы  «Огонек» ради одной - двух  «картинок» – репродукций. И каждая из них была поистине бесценна и в прямом, и в переносном смысле.
  Любовь к театру   своим   воспитанникам  прививала    на самодеятельных спектаклях.   Четвероклассники  даже разучили оперу  «На крыльях новогодней сказки» и  несколько раз ставили   её на сцене школы.

На ковер за любовь...

    В кабинете физики, в котором проводились классные часы, на одной из стен были прибиты деревянные  рейки, на которые   прикреплялись репродукции. Однажды в десятом классе, где я не была классным руководителем, но вела физику, изучалась тема – дисперсия света. (Дисперсия - это разложение белого  солнечного света на цвета радуги.  И при соединении радужных лучей в один опять получался белый луч). Открытие в физике породило новое направление в искусстве - импрессионизм.  Я на уроке  рассказала  десятиклассникам и о художниках – импрессионистах - Дега, Мане и Моне, Ренуаре, Сезанне и других,  которые создавали свои картины,  используя законы  дисперсии.  Они штрихами наносили на полотно краски разного цвета, которые издали  производили впечатление объёмных, живых   тел и лиц.   Десятый класс не был подготовлен к восприятию живописи, с ними никто никогда не говорил об искусстве. Они молча  и равнодушно смотрели на  репродукции. И однажды я заметила, что после одного из уроков исчезла репродукция купальщицы  Ренуара. На просьбу  вернуть  её  никто не откликнулся.
Но  спустя  несколько дней меня вызвали на ковёр  к директору школы  прямо с урока.  Не чувствуя за собой особой вины, я переступила порог директорского кабинета и остановилась в недоумении.  На меня смотрели глаза Прокруста со всех стульев, стоящих вдоль стен. Там восседал школьный родительский комитет.
Не предложив сесть учителю,  директриса  гневным, так не свойственным ей  обычно голосом (её голос почти всегда таял от нежности к собеседнику),  заявила, что на меня  поступило заявление от родительницы одного из учащихся  за развращение детей голыми женщинами в кабинете физики. Как вещественное доказательство была предъявлена репродукция, исчезнувшая со стенда, величайшая редкость и ценность для меня.  Главный представитель импрессионизма, Ренуар, создал  тонкое по колориту, напоённое светом и воздухом полотно. Он стремился создать мимолётное состояние свето–воздушной среды. 
     Обычно находчивая и понимающая силу юмора,  я лишилась дара речи. Мировая известность полотен  ничего не говорила этим людям….  Это было другое измерение ценностей,  другое восприятие. 
Что-то пролепетав про  античные скульптуры в храмах Рима и Венеции, о   дивных копиях  обнажённых   скульптурных тел в Летнем саду Петербурга, про обнажённые тела в картинных галереях Эрмитажа, про скульптуры в Большом Театре,  в храмах Италии, вконец выбитая из колеи, я вернулась в кабинет.  На  счастье,  детей отпустили, и они не видели глаз,  покрасневших от бессильных слёз. Попытка  в глубинке привить детям любовь к искусству, желание научить  ребят понимать прекрасное , отличать пошлость от  красоты завершилась вызовом на ковер.  Возвращаться домой не хотелось в таком настроении.  Находиться в школе  тоже больше не могла.
          Одевшись и выйдя на улицу, долго бродила взад и вперед по главному проспекту. Останавливались автобусы, привозя с   работы  людей. Почти каждый второй из проходящих мимо  людей вежливо здоровался, спрашивал о здоровье. Это понемногу успокаивало. Тихий тёплый снежок мягко укутывал   плечи, стекал как душ, с зажжённых фонарей. Разноцветной мозаикой вспыхивали окна пятиэтажек.   Засветились окна и в моей квартире на четвертом этаже. Пришёл с работы муж. Дочки, наверное, приготовили ужин.  Меня ждут. Это значит, всё нормально.  Но в памяти остались беспрекословные, как у   верховного судьи, слова директрисы:
- Музеи – одно, а кабинет физики – другое! 
О том, что кабинет физики был практически единственным центром   в городе,  где ребята  могли увидеть  хотя бы репродукции великих мастеров,  она слушать не желала.   Пусть школьники изучают «шедевры» по изображениям голых тел на стенах туалетов, на партах, заборах?  В то время в городе ещё не было ни музыкальной школы, ни школы искусств, ни театральных кружков.
  А из киоска на проспекте, оглушая прохожих, в довольно поздний час    ещё гремела, забивая гвозди в черепную коробку,  глупая безвкусица,  современные «шедевры» типа «Руки вверх».
    Стены подъезда были изрисованы,  исписаны теми воспитанниками «строгой морали», для которых в школе не нашлось ни места, ни времени из-за загруженности   учебных  программ.
 А в свободное от занятий время  какой глупец будет бесплатно работать?

Кто будет после  уроков,    без оплаты,   разучивать с детьми спектакли, 

кто будет возить их по музеям? 

Только  фанаты,   которые  пытаются  привить детям  хороший вкус. Хотя и отдавали себе отчет в том, что это – только одна капля кристально чистой воды.  И всё же…   
  …Вот только бы им не мешали.   

                                                           
Переросток Юра

          Классное руководство В 4 классе  мне досталось по принципу:  новому учителю  достается то, что никто брать не хотел.  Ребята совершенно не умели себя вести на уроках. Предметники в один голос требовали навести порядок. Девочки рыдали на переменах:  мальчишки их кололи иголками.

     Родители совершенно не  приходили в школу.  А  один из отцов мне заявил, что его сын не может колоть девочек, напраслину не гоните. А Игорь, так звали мальчишку,  был красивым, умным, высокомерным, как папаша. На субботниках работал плохо, и только тогда,  когда  я смотрела в его сторону.  Стоило мне взяться за лопату, он  втыкал свою  в снег и  бездельничал.

     Однажды Оксана Мингалимова, труженица, добросовестно всегда работавшая, вдруг  громко  заплакала. Игорь уколол  её руку иголкой. Я подошла к нему,  потребовала отдать иглу. Отдал, но  через минуту снова  колол девочек запасной иглой. И вот здесь моё терпение лопнуло. Я попросила плачущую девочку подойти и уколоть обидчика. Ничто не помогало. Ни уговоры, ни беседы с родителями. Но   после укола  девочкой из его глаз покатились слезы.

- Тебе больно?

- Да-а-а!

А девочкам разве не больно? Непедагогично, до сих пор я содрогаюсь от стыда. Но -  помогло!  Больше никто колоться не стал. Но я себя осуждаю. Так поступать  нельзя! это был единственный  такой случай.

          Нужно было  создавать коллектив.  К общешкольному празднику КНИГИ  мы  с ребятами  разучили маленькую пьеску. Сценка на крыше сарая по рассказу Аркадия Гайдара "Тимур и его команда".   Из запасов на складе  школы  нашли две длинные доски, левый конец приподняли. Получилось подобие чердака.  Колесо от велосипеда служило  рулем, нити -  веревки протянули от него, привязали к концам колокольчики. Играли четвероклассники   с удовольствием.  Использовалась теневая проекция, светотехника ..   и на других мини- спектаклях. ии

и в  других многочисленных мини - спектаклях.  Принимали мы активное участие в  межшкольных конкурсах художественной самодеятельности.    Учителя поражались:  даже переросток Юра,  который был дважды второгодником,   пришедший в  наш класс   в сентябре, играл  ничуть не хуже других ребят. Он состоял на учете в детской комнате милиции. И шефствующая над ним Инспектор по делам несовершеннолетних  Ольга Николаевна приходила  смотреть его игру в спектакле. Учился Юра плохо. Родители - алкоголики. Но на субботниках он работал хорошо. И никогда не обижал девочек.  Ему уже было более  14 лет.

        В нашей школе работала учительницей  пения талантливая девушка. Правда, недолго. Через год она уехала. Но  оставила о себе добрую память.  Она сочинила музыку к стихотворному тексту детской пьесы "На крыльях новогодней сказки".  И  разучивала  получившиеся песенки на уроках пения.

       А я после уроков  репетировала с классом весь спектакль. В готовом виде он длился полчаса. Но сколько времени требовали репетиции....  И вот, наконец, к Новому году спектакль был готов. Несколько раз мы его повторяли для  школьных параллелей.

       Но самый первый показ чуть было не сорвала Оля Стецко. Умная, смелая девочка вдруг запаниковала. Прижалась к стене - и  наотрез отказывалась выйти на сцену. Уговоры не помогали. Полный  актовый зал ждал начала спектакля. Оля не могла взять себя в руки. Пришлось мне повысить голос и приказать. Она удивлённо глянула на мое рассерженное  лицо, и очнулась!  Я старалась  почти никогда  не повышать голоса на уроках.  Именно поэтому мое возмущение сыграло  как разряд, сняло стрессовое состояние девочки. Спектакль был  принят на-ура. И все последующие  спектакли проходили без  эксцессов. 

          Такие постановки сплачивали детский коллектив,    учили раскованности  перед публикой. А это помогало и в учебе, снимало так называемый  эффект запирания.(Это когда  ребёнок  учил урок, знает его. Но, выходя отвечать к доске , всё забывает, теряется). А учитель его иногда  еще и двойкой награждает.

На репетициях  школьники учились  правильно ходить, двигаться,  изучали культуру поведения, этикет. И это  дало свои результаты. Уже в восьмом классе только нам  поручалось принимать  гостей  в школе. А  были гости из других городов. Дежурить назначали только наших ребят. Приятно.