Полезные книжки для любящих родителей

ЛЮТОВА Е.К., МОНИНА Г.Б.

ШПАРГАЛКА ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ:

ПСИХОКОРРЕКЦИОННАЯ РАБОТА С ГИПЕРАКТИВНЫМИ, АГРЕССИВНЫМИ, ТРЕВОЖНЫМИ И АУТИЧНЫМИ ДЕТЬМИ.

ОГЛАВЛЕНИЕ

О КНИГЕ        

ОТ АВТОРОВ        

Структура книги        

О программе “Сообщество”        

ГЛАВА 1. ГИПЕРАКТИВНЫЕ ДЕТИ        

Что такое гиперактивность?        

Портрет гиперактивного ребенка        

Как выявить гиперактивного ребенка        

Как помочь гиперактивному ребенку        

Работа с родителями гиперактивного ребенка        

Шпаргалка для взрослых или правила работы с гиперактивными детьми        

Как играть с гиперактивными детьми        

Подвижные игры        

Игры за партами        

ГЛАВА 2. АГРЕССИВНЫЕ ДЕТИ        

Что такое агрессивность?        

Портрет агрессивного ребенка        

Как выявить агрессивного ребенка        

Критерии агрессивности (схема наблюдения за ребенком)        

Критерии агрессивности у ребенка (анкета)        

Как помочь агрессивному ребенку        

Работа с гневом        

Обучение навыкам распознавания и контроля негативных эмоций        

Формирование способности к эмпатии, доверию, сочувствию, сопереживанию        

Работа с родителями агрессивного ребенка        

Шпаргалка для взрослых или правила работы с агрессивными детьми        

Как играть с агрессивными детьми        

Подвижные игры        

Игры за партами        

ГЛАВА 3. ТРЕВОЖНЫЕ ДЕТИ        

Что такое тревожность?        

Портрет тревожного ребенка        

Как выявить тревожного ребенка        

Критерии определения тревожности у ребенка        

Признаки тревожности        

Критерии определений страха разлуки        

Как помочь тревожному ребенку        

Повышение самооценки        

Обучение детей умению управлять своим поведением        

Снятие мышечного напряжения        

Работа с родителями тревожного ребенка        

Шпаргалка для взрослых или правила работы с тревожными детьми        

Как играть с тревожными детьми        

Подвижные игры        

Игры, способствующие расслаблению        

Игры, направленные на формирование у детей чувства доверия и уверенности в себе        

Игры за партами        

ГЛАВА 4 АУТИЧНЫЕ ДЕТИ        

Что такое “аутизм”?        

Портрет аутичного ребенка        

Как выявить аутичного ребенка        

Как помочь аутичному ребенку        

Работа с родителями аутичного ребенка        

Шпаргалка для взрослых или правила работы с аутичными детьми        

Как играть с аутичными детьми        

Подвижные игры        

Игры за партами        

ГЛАВА 5 РИСУЮТ НАШИ ДЕТИ        

Рисунки гиперактивных детей        

Рисунки агрессивных детей        

Рисунки тревожных детей        

Рисунки аутичных детей        

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ ИЛИ МИР ГЛАЗАМИ РЕБЕНКА        

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ        

СПИСОК РЕКОМЕНДУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ        

О книге

Издание подготовлено при участии Литературного агентства “Новая строка”

Рецензент: доктор психологических наук Л. А. Головей

Книга поможет воспитателям и учителям научиться понимать “сложных” детей, выбирать оптимальные способы взаимодействия с ними. Авторы предлагают конкретные рекомендации по выявлению симптомов гиперактивности, агрессивности, тревожности, аутизма у детей. В книге содержится подробное описание практических приемов, игр и упражнений, способствующих адаптации таких “проблемных” детей, а также советы родителям.

Для психологов, воспитателей, учителей младших классов, студентов психологических и педагогических факультетов.

ОТ АВТОРОВ

Каждый ребенок — индивидуальность. Надо развивать его творческий и интеллектуальный потенциал, способности, любознательность — такие лозунги знакомы всем и каждому.

А что же такое индивидуальность? Как ее развивать? И как можно понять каждого ребенка, если в группе детского сада их 20, а в школьном классе — до 40?!

Современная наука не придумала ничего нового и необычного. Она советует нам, взрослым, чаще вставать на позицию ребенка, пытаться его глазами увидеть окружающее. Открыв для себя внутренний мир малыша, оценив его новые, неведомые нам раньше замечательные качества, мы сможем по-новому взглянуть на него, научимся понимать его, на первый взгляд бессмысленные, поступки.

Да, да, понимать! Несмотря на то, что Саша или Сережа разбил окно, пролил молоко или привязал к стулу соседского кота. Несмотря на то, что его поведение никогда не объяснить с помощью нашей, взрослой, логики. Только приняв точку зрения ребенка, мы, наконец, поймем, зачем он это сделал. А, разобравшись, может быть, станем

воспринимать его поступки не как баловство и непослушание, а как попытки узнать мир, привлечь наше внимание, порадовать нас.

Все дети разные. Но все они нуждаются в нашей любви, ласке, заботе. И все они достойны этой награды: и тихони, и забияки, и задиры, и шалуны.

В последнее время все чаще приходится слышать о дифференцированном и индивидуализированном подходе к воспитанию и обучению ребенка. Конечно, есть такие дети, общаться с которыми — одно удовольствие: им все интересно, у них все получается, они вежливы, способны и очень милы. Но далеко не каждый ребенок подходит под эту категорию, и педагогу часто приходится использовать весь свой опыт, изобретательность, интуицию, чтобы найти подход к мальчикам и девочкам, посещающим группу или класс. Причем каждый учитель и воспитатель знает, что методы, помогающие в работе с Дашей и Сашей, могут быть недостаточно убедительными для Пети и Кати и совершенно неприемлемыми для Коли и Оли.

Для того чтобы немного облегчить поиск удачных приемов воспитания и обучения, мы хотим рассказать о некоторых категориях детей, с которыми часто бывает трудно ладить. Это — гиперактивные, агрессивные, тревожные и аутичные дети.

Возможно, за годы своей работы Вы встретили и проводили во взрослую жизнь не один десяток (или не одну сотню) детей, и, когда Вы читаете эти строки, перед Вашими глазами встают образы веселых и горластых, тихих и скромных вихрастых ребятишек. Кому-то из них Вы сумели помочь, а в каких-то ситуациях Вы оказались бессильны. Но Вы помните всех. Помнят Вас и они. (А иногда и приводят к Вам своих детей).

Многих из них Вы любили и любите до сих пор. Хотя подчас трудно любить кусающегося, орущего, лягающегося и размазывающего слезы по щекам Васю или Петю. Трудно, но, оказывается, можно. Это возможно для понимающего педагога, спешащего навстречу маленькому человечку.

Структура книги

Предлагаемая книга поможет Вам понять Ваших учеников и воспитанников и принять их такими, какие они есть. Ее структура такова. Четыре первые главы посвящены описанию работы соответственно с гиперактивными, агрессивными, тревожными и аутичными детьми. В начале каждой главы помещена научная справка, кратко рассказывающая о происхождении того или иного термина, приводится его определение и информация о возможных причинах возникновения проблемы. Далее следует словесный портрет ребенка, воспитание которого связано с той или иной проблемой, даны рекомендации по выявлению этих детей, оказанию им помощи, а также по работе с их родителями. В каждую главу включена “Шпаргалка для взрослых”, которая может рассматриваться как резюме изложенного теоретического материала или как краткие рекомендации для педагогов и родителей. Затем идет подробное описание игр и упражнений, которыми можно воспользоваться, занимаясь с детьми. Пятая глава посвящена анализу рисунков детей с различными особенностями развития и поведения.

При создании книги мы использовали данные, приведенные в литературе, посвященной работе педагогов и психологов с различными категориями детей, результаты собственной работы и опыт наших коллег: Я. А. Павловой, И. В. Шевцовой, Л. В. Агеевой, Г. Д. Черепановой, Е. А. Васильевой, М. В. Луткиной, Т. Е. Першиной.

О программе “Сообщество”

В основу этой книги положены принципы, которые реализуются в рамках программы “Сообщество”, поэтому прежде всего мы хотели бы ознакомить Вас с этой программой.

Когда в группу детского сада, работающего по программе “Сообщество”, впервые приходит ребенок, его поражает обилие игрушек и их доступность.

Когда в группу впервые входят папы и мамы, они удивляются способу организации пространства: “Странно, детей много, а никто друг другу не мешает”.

Когда в группу впервые входит воспитатель, он, окинув опытным взглядом все вокруг, мысленно отмечает, где и какое занятие можно провести.

Когда в группу впервые входит психолог, он немеет от восторга. Обо всем, что имеется в группе, начиная от расстановки мебели и заканчивая содержимым каждого контейнера, мечтает каждый работающий с детьми психолог.

А если ребенок, родитель, воспитатель и психолог “погостят” в группе подольше, они, безусловно, поймут: здесь все делается для ребенка и вместе с ребенком.

Что же такое программа “Сообщество”?

В наше время никого уже не удивишь рождением еще одной образовательной программы. Однако выбор программы — это всегда большая ответственность и для родителей и для педагогов. Какая же школа, какая образовательная программа нужна нам сегодня? Многие годы педагоги из разных стран пытаются совместить и примирить два, казалось бы, противоположных понятия: “групповое обучение” и “индивидуальный подход”. И вот тут-то на помощь приходит программа “Сообщество”, которая учитывает как возрастные, так и индивидуальные особенности каждого ребенка. Для достижения этой цели используется целый ряд технологий, о них пойдет речь дальше.

Образовательная программа “Сообщество” (первоначальное название — “Шаг за шагом”) — Международный проект института “Открытое общество”, рекомендована Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации. Это единственная в России программа непрерывного образования. Она ориентирована на детей в возрасте от рождения до девяти лет. В России реализуется с 1994 года. По этой программе работают 26 стран мира. В России — 20 регионов от Москвы до Владивостока. Все новые и новые участники подключаются к обучению в специально созданных центрах и начинают внедрять основные принципы программы “Сообщество” в своей работе. В настоящее время программа распространяется Российским фондом по развитию образования “Сообщество”, сетью его филиалов и учебных центров.

Философия программы основана на гуманистической идее о праве ребенка на собственный путь развития. Одна из ее главных целей — способствовать развитию потенциальных возможностей каждого ребенка, воспитанию активного человека, способного реализовать себя в жизни.

В связи с этим внедрение данной программы предполагает три основных направления:

индивидуализацию работы с ребенком;

предоставление ребенку свободы выбора;

вовлечение семьи в процесс воспитания.

Программа содержит ряд конкретных технологий, четкое следование которым позволяет добиться высоких результатов.

Так, в целях реализации принципа индивидуализации используется уникальная технология наблюдения и планирования. За каждым ребенком ведется целенаправленное наблюдение всеми взрослыми, которые с ним работают, причем — с обязательной письменной фиксацией. На основе этих наблюдений педагоги, учитывая сильные и слабые стороны ребенка, составляют индивидуальную программу развития каждого своего воспитанника или ученика, ставят ближайшие цели на день, на неделю и долгосрочные — на 2—3 месяца. Затем составляется “Карта группы” на текущую неделю, в которой, учитывая потребности каждого ребенка, воспитатели или учителя планируют индивидуальные занятия и занятия с малыми группами детей, имеющих сходные проблемы. Фронтальные занятия не проводятся вовсе.

Все пространство группы или класса поделено на Центры активности, количество и направленность которых зависят от возрастной группы. Например, Центр песка и воды, Центр настольных игр и математики, Центр изобразительного творчества, Центр кулинарии.

Каждое утро дети, придя в детский сад, имеют право сами выбрать, где, с кем и чем они хотели бы заниматься. Групповой сбор — один из любимых “ритуалов”, принятых в программе. В это время дети сидят в кругу на ковре и обсуждают самые важные для них проблемы. Затем педагог сообщает, что ждет их в каждом Центре активности, и они выбирают себе занятие по душе.

Дети быстро привыкают к такой форме работы, хотя на первых порах далеко не всем бывает легко прислушаться к себе и понять собственные потребности. Иногда дети испытывают затруднения не только при выборе вида деятельности надень, но, даже выбирая, что надеть сегодня. Возможность ежедневной тренировки этого навыка способствует воспитанию самостоятельности, учит детей планировать свою деятельность, что, в свою очередь, пригодится им во взрослой жизни.

Внедрение принципа свободного выбора не создает никакого хаоса в группе. Напротив, использование определенных технологических ключей способствует воспитанию у детей самоконтроля и ответственности. Педагоги стремятся особым образом организовать развивающую среду в группе, наполнить каждый центр активности такими материалами, которые будут стимулировать активность детей и побуждать их к творчеству. Конечно, это можно сделать лишь на основании наблюдения и планирования, о которых говорилось выше.

Игровые центры становятся в некотором смысле экспериментальными лабораториями: детям разрешается брать любые материалы, размещенные в открытых контейнерах, и использовать их в соответствии со своими целями. Воспитатели и учителя выступают лишь в роли помощников ребенка. Так как программа предусматривает использование личностно-ориентированной модели взаимодействия взрослого и ребенка, дети и педагоги вступают в равноправное партнерское общение.

Главная цель педагога — способствовать развитию ребенка, что и происходит ежедневно в процессе ненасильственного обучения. Конечно, подобная система образования и воспитания окажется сложной для реализации, если внедрять ее будет только один педагог. Поэтому в каждой группе детского сада одновременно должны присутствовать трое взрослых (воспитатель, ассистент и помощник воспитателя), а в школе — два учителя. В роли ассистента могут выступать желающие помочь педагогу родители.

Вовлечение семьи в работу с ребенком — неотъемлемая часть программы “Сообщество”. Недостатка в волонтерах не бывает. Родители, видя, как много делается для их ребенка, какие результаты приносит реализация индивидуальной программы обучения и развития, составленной педагогами именно для их ребенка, сами предлагают свою по-

мощь. Да и для родителей делается немало. Тренинга, семинары, конференции, праздники, клубы, неформальные встречи — все это способствует рождению сплоченного коллектива педагогов и родителей.

Таким образом, благодаря программе “Сообщество”, дети приобретают доброжелательное отношение всех взрослых, навыки партнерского общения со сверстниками и педагогами, умение самостоятельно принимать решения; родители начинают лучше понимать своего ребенка и особенности его развития; педагоги повышают уровень профессионального мастерства, получая моральное удовлетворение от того, что педагогический процесс стал намного эффективней.

Работа по программе — это коллективная деятельность, поэтому в тех детских садах и школах, где она внедряется, создается сплоченная группа единомышленников, команда людей, которые стремятся к одной цели: помочь детям. И, естественно, программа не может быть реализована без психолога.

Технология программы построена таким образом, что в организации пространства и форм взаимодействия взрослого и ребенка заложено все необходимое для проведения коррекционной работы психолога с разными категориями детей.

Мы понимаем, что далеко не во всех детских садах и школах можно создать такие условия, однако рекомендации, которые мы приводим в книге, применимы в любом случае, самое главное — искренне стремиться помочь детям.

Успехов Вам!

ГЛАВА 1. ГИПЕРАКТИВНЫЕ ДЕТИ

Что такое гиперактивность?

“Гипер...” — (от греч. Hyper — над, сверху) — составная часть сложных слов, указывающая на превышение нормы. Слово “активный” пришло в русский язык из латинского “a tivus” и означает “действенный, деятельный”.

Авторы психологического словаря относят к внешним проявлениям гиперактивности невнимательность, отвлекаемость, импульсивность, повышенную двигательную активность. Часто гиперактивности сопутствуют проблемы во взаимоотношениях с окружающими, трудности в обучении, низкая самооценка. При этом уровень интеллектуального развития у детей не зависит от степени гиперактивности и может превышать показатели возрастной нормы. Первые проявления гиперактивности наблюдаются в возрасте до 7 лет и чаще встречаются у мальчиков, чем у девочек.

Существуют различные мнения о причинах возникновения гиперактивности: это могут быть генетические факторы, особенности строения и функционирования головного мозга, родовые травмы, инфекционные заболевания, перенесённые ребёнком в первые месяцы жизни, и т. д.

Как правило, в основе синдрома гиперактивности лежит минимальная мозговая дисфункция (ММД), наличие которой определяет врач-невропатолог после проведения специальной диагностики. При необходимости назначается медикаментозное лечение.

Однако подход к лечению гиперактивного ребенка и его адаптации в коллективе должен быть комплексным. Как отмечает специалист по работе с гиперактивными детьми доктор медицинских наук, профессор Ю.С. Шевченко, “ни одна таблетка не может научить человека, как надо себя вести. Неадекватное же поведение, возникшее в детстве, способно зафиксироваться и привычно воспроизводиться...” (1997, с. 4) Вот тут-то и приходят на помощь воспитатель, психолог, учитель, которые, работая в тесном контакте с родителями, могут научить ребенка эффективным способам общения со сверстниками и взрослыми.

Каждый педагог, работающий с гиперактивным ребенком, знает, сколько хлопот и неприятностей доставляет тот окружающим. Однако это только одна сторона медали. Нельзя забывать, что в первую очередь страдает сам ребенок. Ведь он не может вести себя так, как требуют взрослые, и не потому, что не хочет, а потому, что его физиологические возможности не позволяют ему сделать это. Такому ребенку трудно долгое время сидеть неподвижно, не ерзать, не разговаривать. Постоянные окрики, замечания, угрозы наказания, на которые так щедры взрослые, не улучшают его поведения, а порой даже становятся источниками новых конфликтов. Кроме того, такие формы воздействия могут способствовать формированию у ребенка “отрицательных” черт характера. В результате страдают все: и ребенок, и взрослые, и дети, с которыми он общается.

Добиться того, чтобы гиперактивный ребенок стал послушным и покладистым, еще не удавалось никому, а научиться жить в мире и сотрудничать с ним — вполне посильная задача.

Портрет гиперактивного ребенка

Наверное, в каждой группе детского сада, в каждом классе встречаются дети, которым трудно долго сидеть на одном месте, молчать, подчиняться инструкциям. Они создают дополнительные трудности в работе воспитателям и учителям, потому что очень подвижны, вспыльчивы, раздражительны и безответственны. Гиперактивные дети часто задевают и роняют различные предметы, толкают сверстников, создавая конфликтные ситуации. Они часто обижаются, но о своих обидах быстро забывают. Известный американский психолог В. Оклендер так характеризует этих детей: “Гиперактивному ребенку трудно сидеть, он суетлив, много двигается, вертится на месте, иногда чрезмерно говорлив, может раздражать манерой своего поведения. Часто у него плохая координация или недостаточный мышечный контроль. Он неуклюж, роняет или ломает вещи, проливает молоко. Такому ребенку трудно концентрировать свое внимание, он легко отвлекается, часто задает множество вопросов, но редко дожидается ответов” (1997, с. 228). Вероятно, каждому воспитателю и учителю знаком этот портрет.

Как выявить гиперактивного ребенка

Поведение гиперактивных детей может быть внешне похожим на поведение детей с повышенной тревожностью, поэтому педагогу важно знать основные отличия поведения одной категории детей от другой. Приведенная ниже таблица 1 поможет в этом. Кроме того, поведение тревожного ребенка социально не разрушительно, а гиперактивный часто является источником разнообразных конфликтов, драк и просто недоразумений.

Таблица 1 Критерии первичной оценки проявлений гиперактивности и тревожности у ребенка

Чтобы выявить гиперактивного ребенка в группе детского сада или в классе, необходимо длительно наблюдать за ним, проводить беседы с родителями и педагогами.

Основные проявления гиперактивности можно разделить на три блока: дефицит активного внимания, двигательная расторможенность, импульсивность.

Американские психологи П. Бейкер и М. Алворд предлагают следующие критерии выявления гиперактивности у ребенка.

Критерии гиперактивности (схема наблюдений за ребенком)

Дефицит активного внимания:

1. Непоследователен, ему трудно долго удерживать внимание.

2. Не слушает, когда к нему обращаются.

3. С большим энтузиазмом берется за задание, но так и не заканчивает его.

4. Испытывает трудности в организации.

5. Часто теряет вещи.

6. Избегает скучных и требующих умственных усилий заданий.

7. Часто бывает забывчив. Двигательная расторможенность

1. Постоянно ерзает.

2. Проявляет признаки беспокойства (барабанит пальцами, двигается в кресле, бегает, забирается куда-либо).

3. Спит намного меньше, чем другие дети, даже во младенчестве.

4. Очень говорлив.

Импульсивность:

1. Начинает отвечать, не дослушав вопроса.

2. Не способен дождаться своей очереди, часто вмешивается, прерывает.

3. Плохо сосредоточивает внимание.

4. Не может дожидаться вознаграждения (если между действием и вознаграждением есть пауза).

5. Не может контролировать и регулировать свои действия. Поведение слабо управляемо правилами.

6. При выполнении заданий ведет себя по-разному и показывает очень разные результаты. (На некоторых занятиях ребенок спокоен, на других — нет, на одних уроках он успешен, на других — нет).

Если в возрасте до 7 лет проявляются хотя бы шесть из перечисленных признаков, педагог может предположить (но не поставить диагноз!), что ребенок, за которым он наблюдает, гиперактивен.

Очень часто педагоги задают себе вопрос: “Что делать, если у ребенка выявлены признаки гиперактивности? Диагноз в медицинской карте не поставлен, а родители не придают значения возникшим проблемам, надеясь, что с возрастом все пройдет”.

В этом случае педагог в тактичной форме может рекомендовать родителям обратиться к специалисту: психологу или невропатологу. Согласитесь, что ответственность за постановку диагноза должен взять на себя врач. Важно убедить родителей, что ребенку необходима помощь специалиста.

Подробно работа с родителями гиперактивного ребенка описана в соответствующем разделе.

Часто взрослые считают, что ребенок гиперактивен, только на том основании, что он очень много двигается, непоседлив. Такая точка зрения ошибочна, так как другие проявления гиперактивности (дефицит активного внимания, импульсивность) в этом случае не учитываются. Особенно часто педагоги и родители не обращают должного внимания на проявление у ребенка импульсивности. Что же такое импульсивность? В психологическом словаре этот термин объясняется так: “Импульсивность — особенность поведения человека (в устойчивых формах — черта характера), заключающаяся в склонности действовать по первому побуждению под влиянием внешних эмоций. Импульсивный человек не обдумывает свои поступки, не взвешивает все “за” и “против”, он быстро и непосредственно реагирует и нередко столь же быстро раскаивается в своих действиях” (1997, с. 132). Выявить импульсивность можно с помощью анкеты “Признаки импульсивности”, которая рекомендована научно-методической комиссией Министерства образования Украины. Она разработана для педагогов, не содержит специальных медицинских и психологических терминов, и поэтому не вызовет трудностей при ее заполнении и интерпретации.

Признаки импульсивности (анкета) Импульсивный ребенок

1. Всегда быстро находит ответ, когда его о чем-то спрашивают (возможно, и неверный).

2. У него часто меняется настроение.

3. Многие вещи его раздражают, выводят из себя.

4. Ему нравится работа, которую можно делать быстро.

5. Обидчив, но не злопамятен.

6. Часто чувствуется, что ему все надоело.

7. Быстро, не колеблясь, принимает решения.

8. Может резко отказаться от еды, которую не любит.

9. Нередко отвлекается на занятиях.

10. Когда кто-то из ребят на него кричит, он кричит в ответ.

11. Обычно уверен, что справится с любым заданием.

12. Может нагрубить родителям, воспитателю.

13. Временами кажется, что он переполнен энергией.

14. Это человек действия, рассуждать не умеет и не любит.

15. Требует к себе внимания, не хочет ждать.

16. В играх не подчиняется общим правилам.

17. Горячится во время разговора, часто повышает голос.

18. Легко забывает поручения старших, увлекается игрой.

19. Любит организовывать и предводительствовать.

20. Похвала и порицание действуют на него сильнее, чем на других.

Для получения объективных данных необходимо, чтобы 2—3 взрослых человека, хорошо знающих ребенка, оценили уровень его импульсивности с помощью данной анкеты. Затем надо суммировать все баллы во всех исследованиях и найти средний балл. Результат 15—20 баллов свидетельствует о высокой импульсивности, 7—14 — о средней, 1—6 баллов — о низкой.

Как помочь гиперактивному ребенку

Появление гиперактивного ребенка в группе детского сада или в классе с первых же минут осложняет жизнь всего коллектива. Он мешает вести урок (или занятие в детском саду), вскакивает с места, отвечает невпопад, перебивает учителя. Безусловно, даже очень терпеливого педагога такое поведение может вывести из себя. Удастся ли установить контакт с таким ребенком, во многом зависит от стратегии и тактики взрослого.

Пример

Учительница первого класса пришла к психологу с жалобой на одного из своих учеников. “Рома П., — сказала она, — просто издевается надо мной. Он настолько избалован, что совершенно не умеет вести себя в классе. Все ответы выкрикивает с места, перебивает меня, не дослушав вопрос до конца, постоянно роняет вещи с парты, успевает болтать чуть ли не со всеми детьми вокруг, кривляется, смешит и отвлекает весь класс. А когда я делаю ему замечания, он или притворяется, что не слышит меня, или обижается и хамит. Я испробовала все способы воздействия на него: ставила в угол, писала замечания в дневник, водила к завучу, оставляла в классе на перемене, вызывала родителей. Мама и бабушка, которые воспитывают Рому, иногда вынуждены по несколько раз в неделю приходить в школу и выслушивать жалобы на него. Но и они не в состоянии изменить что-либо. Рома с каждым днем дерзит все больше, а однажды даже пытался уйти из дома. Что делать?”

Пример

Диане М. всего 5 лет. Но родители были вынуждены уже дважды переводить ее в другой детский сад, потому что ее присутствие в группе, по словам воспитателя, опасно для здоровья окружающих. Диана то носится по группе, как вихрь, то бросает в детей игрушки, когда они говорят что-нибудь неприятное для нее, то пытается выхватить у воспитателя тарелку с супом, проливая ее содержимое на детей. В тихий час она не спит, а громко поет песни.

Появление Дианы в новом детском саду в первый же день вызвало беспокойство родителей других детей. Заведующая детским садом и воспитатели обратились к психологу ДОУ.

Подобные примеры из практики консультирования знакомы многим из нас. Забегая вперед, отметим, что эффективность работы воспитателя и учителя будет во многом зависеть от выбранной ими стратегии. Первый шаг в решении проблемы уже сделан: гиперактивные дети выявлены. Более того, и учитель Ромы, и воспитатели Дианы готовы сесть за стол переговоров с родителями, привлечь к работе других специалистов (педагогов, психологов, медиков). Итогом такой совместной работы может стать выработка единой стратегии воспитания каждого ребенка.

В случае с Ромой выход из создавшегося положения был предложен одним из учителей. На педсовете педагоги проанализировали уже использованные методы и способы воздействия на “неудобного” ребенка и пришли к выводу, что ни один из них не оказался эффективным. Совместными усилиями стали искать новые возможности. Вот тут-то и помогла учительница музыки. Она отметила, что у Ромы абсолютный слух и очень редкий для мальчиков такого возраста голос. Она пригласила Рому в школьный хор, а родителям посоветовала отдать его в музыкальную школу. Ребенок с удовольствием стал заниматься музыкой и наконец-то смог почувствовать свою успешность. Родители, которые привыкли, что Рому, где бы он ни появился, только ругают, по-другому взглянули на него. Оказывается, есть чем гордиться и есть за что хвалить сына. А ведь гиперактивные дети гораздо более чувствительны к похвале, чем другие. Рома “раскрылся”, обрел свое “я”, и, пусть не сразу, но и взрослые, и сверстники стали замечать происходящие в нем изменения. А педагоги совместно с психологом продолжали наблюдать за ребенком и разрабатывать новую стратегию взаимодействия с ним. Количество окриков и замечаний снизилось, что благотворно повлияло на поведение мальчика.

К Диане был найден другой подход. Оказалось, что дома с поведением девочки проблем не возникало. “Диана послушна и некапризна, — сказала мама, — ведь папа держит ее в “ежовых рукавицах””. Психолог ДОУ провел тренинг для воспитателей на тему “Работа с гиперактивным ребенком”, в ходе которого педагогическим коллективом были сформулированы методы индивидуальной работы с Дианой. Раньше воспитатели пытались использовать в общении с Дианой только демократический стиль воздействия: долго объясняли ей, почему надо поступать тем или иным образом, пытались делать замечания в мягкой форме. Такой подход педагогов был противоположен домашнему воспитанию, где любое действие девочки сопровождалось окриком, запретом: “Отойди!”, “Перестань!”. Ее зачастую подвергали и физическим наказаниям. Эти подходы вступали в противоречие друг с другом, а непоследовательность взрослых порождала все новые и новые капризы ребенка. Как показывает практика, в работе с гиперактивными детьми ни тот, ни другой способ не является эффективным. Поэтому воспитатели выбрали иной подход к Диане, который оказался приемлемым и для родителей.

Мягкая форма замечаний и запретов воспитателей была заменена категоричным, но кратким “нельзя”, после чего ребенку предлагалась альтернативная форма поведения. Например: “Нельзя разрисовывать обои, но если ты хочешь рисовать на стене, давай прикрепим на нее лист бумаги”. Или: “У нас в группе кидаться игрушками нельзя. Если ты хочешь бросить что-то, я дам тебе поролоновый мячик”.

Прежде чем делать такие запреты, стоит подумать, насколько они обоснованы. И еще если запретов будет очень много, они потеряют свою эффективность.

Поведение Дианы, ощутившей единый стиль общения с ней родителей и воспитателей, постепенно стало изменяться. Она стала меньше манипулировать взрослыми, почувствовав уверенность в их действиях и одновременно внимание к своим желаниям и стремлениям.

В результате такой целенаправленной работы удалось наладить взаимоотношения с девочкой. Воспитатели в группе поняли, что они нужны ребенку, и применили несколько новых приемов, одним из которых (он оказался очень эффективным) стал тактильный контакт Так, укладывая ребенка спать в тихий час, воспитатель садился рядом с Дианой, поглаживая ее, произнося тихие и ласковые слова Мышечное беспокойство и эмоциональная напряженность Дианы снижались, иногда она даже засыпала, а, просыпаясь отдохнувшей, становилась менее импульсивной и непредсказуемой.

Таким образом, работая с гиперактивными детьми, каждый раз необходимо анализировать конкретную ситуацию, характерную именно для этого случая. И уже опираясь на это, можно выработать индивидуальную линию поведения Это, конечно же, очень ответственный шаг. Ведь если мы выберем неверную стратегию, положение ребенка в детском коллективе и дома может только ухудшиться Поэтому возрастает необходимость совместной работы педагогов, психологов, медиков.

Однако бывает, что, даже работая в едином ключе, взрослые не могут добиться желаемого результата. Почему?

Пример

Денис Д. учится в 3 классе. Он очень много читает, на уроках естествознания и истории любит дополнять рассказ учителя интересными фактами. Правда, при этом бесцеремонно перебивает педагога, вскакивает из за парты и всегда хочет успеть первым. Однако при написании диктантов и контрольных работ Денис допускает пропуски букв и целых слов в предложениях, ошибается в вычислениях. Учитель и родители, обсудив проблемы ребенка, стараются совместными усилиями помочь ему.

В медицинской карте Дениса стоит диагноз “дефицит внимания с синдромом гиперактивности” Зная, что к проявлениям гиперактивности относятся импульсивность, дефицит активного внимания, двигательная расторможенность, взрослые приняли решение бороться с недугом жестко и непреклонно. Но не учли того, что от ребенка нельзя требовать выполнения такой сложной комплексной задачи: быть внимательным, усидчивым и одновременно сдержанным

Гиперактивный ребенок физически не может длительное время внимательно слушать воспитателя или учителя, спокойно сидеть и сдерживать свои импульсы. Сначала желательно обеспечить тренировку только одной функции. Например, если вы хотите, чтобы он был внимательным, выполняя какое либо задание, постарайтесь не замечать, что он ерзает и вскакивает с места. Получив замечание, ребенок постарается какое-то время вести себя “хорошо”, но уже не сможет сосредоточиться на задании.

В другой раз, в подходящей ситуации, вы сможете тренировать навык усидчивости и поощрять ребенка только за спокойное поведение, не требуя от него в тот момент активного внимания. Если у ребенка высока потребность в двигательной активности, нет смысла подавлять ее. Лучше попытаться научить его выплескивать энергию приемлемыми способами: занимаясь плаванием, легкой атлетикой, танцами, футболом.

Конечно же, воспитатели детских садов и школьные учителя обязаны помнить, что гиперактивному ребенку легче работать в начале дня, чем вечером, а также в начале урока, а не в конце. Интересно, что ребенок, работая один на один со взрослым, не проявляет признаков гиперактивности и гораздо успешнее справляется с работой.

Нагрузка ребенка должна соответствовать его возможностям. Например, если дети в группе детского сада могут заниматься какой-либо деятельностью 20 минут, а гиперактивный ребенок работает продуктивно лишь 10 минут, не надо заставлять его продолжать занятие дольше. Пользы это не принесет. Разумнее переключить его на другой род деятельности: попросить полить цветы, накрыть на стол, поднять “случайно” оброненный карандаш и так далее. А если ребенок в состоянии будет продолжить занятие, можно разрешить вернуться к нему.

Школьный урок продолжается 40—45 минут, и любой ребенок должен подчиняться режиму. К сожалению, гиперактивный ребенок не в состоянии поддерживать активное внимание в течение такого длительного отрезка времени. Ему будет легче, если урок разделить на короткие периоды. Например, после выполнения 2—3 заданий, можно поиграть с детьми в какую-либо игру, провести физкультминутку или сделать гимнастику для пальцев.

Психологи заметили: чем более драматичен, экспрессивен, театрален воспитатель, тем легче он справляется с проблемами гиперактивного ребенка, которого влечет все неожиданное, новое. Необычность поведения педагога меняет психологический настрой ребенка, помогает переключить его внимание на нужный предмет.

В процессе обучения, особенно на первых порах, гиперактивному ребенку очень трудно одновременно выполнять задание и следить за аккуратностью. Поэтому в начале работы педагог может понизить требовательность к аккуратности. Это позволит сформировать у ребенка чувство успеха (а как следствие — повысить учебную мотивацию). Детям необходимо получать удовольствие от выполнения задания, у них должна повышаться самооценка.

В случае с Дианой воспитателям удалось найти подход к девочке, используя тактильный контакт. Можно применять этот метод в работе с гиперактивными детьми и в школе. С этой целью можно посадить ребенка рядом с учителем (за первую парту). Проходя по классу, педагог в тот момент, когда ребенок начнет отвлекаться, может положить руку ему на плечо. Это прикосновение работает как сигнал, помогающий “включить” внимание. Взрослого он избавит от необходимости делать замечания и читать бесполезные нотации.

Школьные программы, по которым учатся наши дети, усложняются год от года. Растет нагрузка на детей, увеличивается интенсивность занятий. Порой за 45 минут урока ученикам приходится сменить род деятельности 8—10 раз. Для детей без отклонений это имеет положительное значение, поскольку монотонная, однообразная работа надоедает. Но гиперактивным детям сложнее переключаться с одного вида деятельности на другой, даже если этого требует учитель или воспитатель. Поэтому взрослому необходимо договариваться с ребенком заранее, подготавливая его к смене рода занятий. Учитель в школе за несколько минут до окончания времени выполнения какого-либо задания может предупредить: “Осталось 3 минуты”.

Помимо этого, в группе детского сада или в классе на специальном стенде можно отметить основные моменты распорядка дня, очередность выполнения заданий, правила поведения. Причем и дошкольникам, и школьникам будет легче и удобнее воспринимать информацию, если для этой цели использовать не только слова, но и символы, понятные детям.

Для того чтобы у ребенка не возникали отрицательные эмоции по отношению к взрослому, который отрывает его от интересного и понятного дела, можно использовать не словесные сигналы, а, к примеру, сигнал таймера, заведенного на определенный отрезок времени. О том, на какое время завести таймер и что необходимо будет сделать после его сигнала, с ребенком тоже договариваются заранее. В этом случае у него не возникает агрессии по отношению к педагогу, и он готов к перемене вида деятельности. Конечно, это не решит полностью проблемы, но поможет педагогу сохранить добрые отношения с ребенком.

С первых же дней обучения в школе ребенку необходимо перестраивать свою жизнь, менять привычки. На каждом уроке и даже на перемене ему приходится подчиняться новым требованиям и правилам. Гиперактивному ребенку очень тяжело заставить себя делать то, что требуют взрослые, ему приходится особенно трудно. Именно поэтому желательно уже в детском саду учить детей соблюдать определенные правила и следовать инструкциям.

Для этого можно использовать следующий прием. Когда педагог дает детям новое задание, он может попросить именно гиперактивного ребенка “озвучить” правило его выполнения, рассказать сверстникам, как и что надо сделать. А для получения более эффективного результата можно еще до начала работы обсудить с ребенком, что он сам себе хочет посоветовать для успешного выполнения задания. Если ребенок уже умеет писать, пусть он напишет правило (инструкцию) на листе бумаги и поместит его на видном месте.

В процессе работы, если ребенок нарушит одно из правил, установленных им же самим, взрослый может без лишних слов указать ему на список правил. Свод правил может иметь постоянное название, например, “Советы самому себе”. В тех случаях, когда составление такого свода правил невозможно или нецелесообразно, педагог может ограничиться только словесной инструкцией. Но при этом важно иметь в виду: инструкция должна быть очень конкретной и содержать не более десяти слов. В противном случае ребенок все равно не услышит взрослого и не запомнит инструкции, а, следовательно, не сможет выполнить задание. Педагог должен четко установить правила и предупредить о последствиях их несоблюдения. Однако следует объяснить ребенку, что если он “нечаянно” нарушит какое-либо правило, это не означает, что все для него потеряно и дальше уже незачем стараться. Конечно же, он может исправить свою ошибку. У него все получится. Вы верите в это.

Система поощрений и наказаний должна быть достаточно гибкой, но обязательно последовательной. И тут приходится учитывать особенности гиперактивного ребенка: он не умеет долго ждать, поэтому и поощрения должны носить моментальный характер и повторяться примерно через 15— 20 минут. Один из вариантов поощрения — выдача жетонов, которые в течение дня можно обменять на награды. Как же придумать, чем можно наградить ребенка?

В детском саду воспитатели могут узнать, что любят дети, во время бесед с ними или, попросив их выполнить рисунки на тему “Когда я счастлив”, “Я счастлив, я доволен...”. В школе же легко узнать о предпочтениях ребенка из его сочинений на те же темы. В дальнейшем это поможет педагогу стимулировать действия ребенка.

Поскольку гиперактивный ребенок очень импульсивен, его неожиданное действие, которое иногда носит даже провокационный характер, может вызвать слишком эмоциональную реакцию взрослого. В любой ситуации оставайтесь спокойными. Помните: нет хладнокровия — нет преимущества! Прежде чем реагировать на неприятную ситуацию, остановитесь на несколько секунд (например, сосчитайте до десяти). И тогда, избежав эмоциональной вспышки, вы избежите и чувства вины за проявление своей слабости, сможете лучше понять ребенка, который так нуждается в вашей поддержке.

Работа с родителями гиперактивного ребенка

Родители гиперактивных детей часто испытывают огромные трудности в их воспитании. Далеко не каждому из них приходится по душе поведение ребенка в общественных местах и дома. Многочисленные окрики и запреты не приводят к желаемому результату. Порой родители просто приходят в отчаяние: “Я не знаю, что мне с ним делать! Сил моих больше нет!” — с отчаянием восклицает мама такого ребенка, придя на прием к психологу. Конечно же, можно ее понять и ей посочувствовать. Родители гиперактивного ребенка нередко с опасением относятся к детскому саду или школе. Они уже заранее переживают: вот сейчас выйдет воспитатель (или учитель) и начнет “распекать” их чадо. Услышав первые же замечания педагога, мамы и папы либо начинают отчаянно защищаться, либо стоят с поникшей головой, будто ругают их самих. После такой “прелюдии”, они, как правило, встречают выбегающего им навстречу ребенка упреками и нотациями. Педагог, присутствующий при этой “теплой” встрече, тоже очень неловко себя чувствует и даже сожалеет о том, что стал причиной ссоры.

Знакомая картина, не правда ли? На самом деле вполне можно научиться избегать подобных ситуаций. Для этого, прежде всего, следует убедить родителей в том, что их ребенок такой, какой он есть. И в этом никто не виноват: ни он сам, ни они. И никаких оснований для того, чтобы испытывать чувство вины, у них нет.

Уверенность родителей в том, что окружающие люди не отвергают их ребенка, а принимают его, поможет и им самим лучше понять и принять сына или дочь. Если учитель или воспитатель встретят родителей не жалобами, а позитивной информацией, то на смену напряженному состоянию придет чувство гордости, радости. И увидев бегущего к ним ребенка, родители встретят его не упреками, а нежностью и улыбкой.

Существует многократно проверенный в детском саду и в начальной школе метод, способствующий снятию напряжения у родителей и улучшению детско-родительских отношений. Он заключается в обмене между педагогом и родителями “карточками-переписками”. В конце дня педагог записывает информацию о ребенке на заранее подготовленной картонной карточке. При этом должно выполняться обязательное условие: информация подается только в позитивной форме. Например, если родители знают, что, когда читают вслух книгу, Саша с трудом высиживает 3 минуты, а сегодня он слушал воспитателя в течение 10 минут, то это обязательно надо отметить в карточке:

Сегодня, 18. 11, Саша слушал сказку “Красная шапочка” в течение 10 минут.

Вечером родители Саши в присутствии всех членов семьи могут отметить это небольшое достижение ребенка, повысив его самооценку и уровень мотивации к обучению. По своему усмотрению взрослые могут поощрить ребенка прогулкой в парк, совместным просмотром телепередачи, любимой игрой.

Если же ребенок спокойно слушал всего лишь 2 минуты, а потом мешал остальным, воспитатель пишет:

Саша слушал сказку “Красная шапочка” 2 минуты.

Таким образом, родители получают позитивную информацию и делают сразу несколько выводов:

1. Ребенка никто не ругает.

2. В группе читали сказку “Красная шапочка”.

3. Ребенок не дослушал сказку, значит, необходимо прочитать ее дома.

Ребенок же, если по его просьбе зачитают информацию с карточки, останется уверен, что ничего плохого он не сделал, а воспитатель по-прежнему любит и понимает его.

Кроме того, родители, помня о необходимости почитать ребенку книгу, вечером дополнительно позанимаются с ним дома. Ребенок, в свою очередь, получит необходимую “дозу” родительского внимания, которого он иногда вынужден добиваться капризами, истериками и т. д.

Затем родители должны заполнить свою часть карточки, также записав, чем ребенок занимался вечером дома, когда лег спать.

8. 11 вечером Саша слушал, как папа читал ему сказку “Красная шапочка”, после чего сделал рисунок к сказке. Во время рисования он вместе с папой пересказал услышанное. Смотрел передачу “Спокойной ночи, малыши” 15 минут, играл с братом в конструктор “Лего” 30 минут. Спать лег в 23 часа.

Воспитатель или учитель, получив утром новую информацию о ребенке, тоже могут сделать определенные выводы:

1. Учебный материал, который давался детям накануне, Сашей усвоен.

2. Родители проявили внимание к ребенку.

3. Саша, несмотря на высокую двигательную активность и импульсивность, смог играть с братом в течение 30 минут, значит, если повысить мотивацию ребенка, он способен взаимодействовать с другими детьми в течение довольно длительного времени.

4. Саша лег спать поздно, в 23 часа, следовательно, можно ожидать от него сегодня в группе непредсказуемых поступков. Поэтому педагог должен заранее продумать стратегию своих действий по отношению к ребенку.

Воспитатель или учитель по своему усмотрению также могут поощрить ребенка, опираясь на информацию, полученную от родителей. Перечень возможных наград педагог составляет заранее, узнав у ребенка о его предпочтениях (из рисунков и сочинений на тему “Я счастлив”, “Я доволен”, “Я мечтаю”, “Когда я буду взрослым”).

Ребенок, чьи родители подходят к его воспитанию в тесном взаимодействии с педагогом и действуют в одном направлении, очень скоро начинает понимать, что требуют от него взрослые. Как только исчезает рассогласованность в действиях взрослых, ребенок становится спокойнее и увереннее в своих силах. Кроме того, такая форма работы, как обмен карточками, способствует установлению взаимопонимания и доверительных отношений между педагогом и родителями.

Если же контакт с родителями затруднен, и мама или папа ребенка не хотят или не готовы принять информацию о нем, можно использовать наглядную форму работы. Например, размещение информации в уголке родителей. И в школе, и в детском саду можно сделать переносные альбомы-раскладушки, которые с успехом используются на родительских собраниях. Возможен вариант и стационарно размещенного стенда.

Конечно, для того чтобы заинтересовать родителей, привлечь их внимание, материал необходимо подбирать доступный, немногословный. Например, если педагога беспокоит поведение гиперактивных детей в группе или классе, он может разместить на стенде отдельные пункты из “Шпаргалки для взрослых” (см. с. 34), которые могут быть интересны и полезны для родителей.

Гиперактивному ребенку требуется постоянная психологическая поддержка. Как и другие дети, он хочет быть успешным в делах, за которые берется, однако чаще всего ему это не удается. Поэтому родителям следует продумывать все поручения, которые они дают ребенку, и помнить: ребенок будет делать только то, что ему интересно, и будет заниматься этим лишь до тех пор, пока ему не надоест. Как только ребенок устал, его следует переключить на другой вид деятельности.

Необходимо также позаботиться о рабочем месте ребенка. Оно должно быть тихим и спокойным — не около телевизора или постоянно открывающихся дверей, а там, где ребенок мог бы заниматься без помех. В ходе выполнения домашнего задания родителям желательно находиться рядом и при необходимости помогать беспокойному сыну или дочке.

Если ребенок в чем-то неправ, родителям не следует читать ему нотация, так как длинная речь не будет до конца выслушана и осознана. Лучше заранее установить правила поведения и систему поощрений и наказаний. Как уже отмечалось выше, требования к ребенку должны быть конкретными, четкими и выполнимыми.

Нельзя принуждать ребенка просить прощения и давать обещания: “Я буду хорошо себя вести”, “Я буду всегда тебя слушаться”. Можно, например, договориться с ребенком, что он “не будет пинать кошку” или “с сегодняшнего дня начнет ставить ботинки на место”. На отработку каждого из этих конкретных требований может уйти много времени (две—четыре недели и больше). Однако, не отработав одного пункта, не переходите к следующему. Наберитесь терпения и постарайтесь довести начатое дело до конца. Потом можно будет добиваться выполнения другого конкретного требования.

Шпаргалка для взрослых или правила работы с гиперактивными детьми

1. Работать с ребенком в начале дня, а не вечером.

2. Уменьшить рабочую нагрузку ребенка.

3. Делить работу на более короткие, но более частые периоды. Использовать физкультминутки.

4. Быть драматичным, экспрессивным педагогом.

5. Снизить требования к аккуратности в начале работы, чтобы сформировать чувство успеха.

6. Посадить ребенка во время занятий рядом с взрослым.

7. Использовать тактильный контакт (элементы массажа, прикосновения, поглаживания).

8. Договариваться с ребенком о тех или иных действиях заранее.

9. Давать короткие, четкие и конкретные инструкции.

10. Использовать гибкую систему поощрений и наказаний.

11. Поощрять ребенка сразу же, не откладывая но будущее.

12. Предоставлять ребенку возможность выбора.

13. Оставаться спокойным. Нет хладнокровия -нет преимущества!

Если родители едут со своим ребенком в музей, театр или в гости, они должны заранее объяснить ему правила поведения. Например: “Когда мы выйдем из дома, ты должен дать мне руку и не отпускать ее, пока не перейдем улицу. Если ты все сделаешь правильно, я дам тебе жетон. Когда мы сядем в автобус...” и т.д. Затем определенное количество полученных за правильное поведение жетонов можно будет обменивать на приз (конфету, игрушку и т.д.). Если ребенок будет очень стараться, но случайно что-то сделает не так, то его можно и простить. Пусть он чувствует себя успешным.

Как играть с гиперактивными детьми

Подбирая игры (особенно подвижные) для гиперактивных детей, необходимо учитывать следующие особенности таких детей: дефицит внимания, импульсивность, очень высокую активность, а также неумение длительное время подчиняться групповым правилам, выслушивать и выполнять инструкции (заострять внимание на деталях), быструю утомляемость. В игре им трудно дожидаться своей очереди и считаться с интересами других. Поэтому включать таких детей в коллективную работу целесообразно поэтапно. Начинать можно с индивидуальной работы, затем привлекать ребенка к играм в малых подгруппах и только после этого переходить к коллективным играм. Желательно использовать игры с четкими правилами, способствующие развитию внимания.

Таблица 2 Игры на тренировку одной функции

Тренировку слабых функций тоже следует проводить поэтапно. На первых порах надо подбирать такие упражнения и игры, которые способствовали бы развитию только одной функции. Например, игры, направленные на развитие только внимания или игры, которые учат ребенка контролировать свои импульсивные действия. Отдельным этапом в работе может стать использование игр, которые помогут ребенку приобрести навыки контроля двигательной активности. Приведенная таблица 2 может стать отправной точкой, одним из примеров работы по подбору игр. Как видно из таблицы, некоторые игры можно применять и при индивидуальной, и при групповой работе.

Все игры, указанные в таблице (за исключением общеизвестных: “Съедобное-несъедобное”, “Море волнуется...”) описаны ниже.

Таблица 3 Игры на тренировку двух и трех функций

Проведя работу по тренировке одной слабой функции и получив результаты, можно подбирать игры на тренировку сразу двух функций. Как уже отмечалось, начинать лучше с индивидуальных форм работы, чтобы ребенок мог четко усвоить требования педагога, а затем постепенно вовлекать его в коллективные игры. При этом надо стараться увлечь ребенка, сделать так, чтобы ему было интересно. Когда же у него появится опытучастия в играх и упражнениях, направленных на развитие сразу двух слабых функций (внимание и контроль импульсивности, внимание и контроль двигательной активности и др.), можно переходить к более сложным формам работы по одновременной (в одной и той же игре) отработке всех трех функций.

В таблице 3 приведены названия лишь некоторых игр, направленных на тренировку тех или иных функций. Каждый педагог по своему усмотрению может расширить этот перечень, используя указанные игры как для индивидуальной, так и для групповой работы (в зависимости от этапа и целей занятия).

Подвижные игры

“Найди отличие” (Лютова Е.К., Монино Г.Б.)

Цель: развитие умения концентрировать внимание на деталях.

Ребенок рисует любую несложную картинку ( котик, домик и др) и передает ее взрослому, а сам отворачивается. Взрослый дорисовывает несколько деталей и возвращает картинку. Ребенок должен заметить, что изменилось в рисунке. Затем взрослый и ребенок могут поменяться ролями.

Игру можно проводить и с группой детей. В этом случае дети по очереди рисуют на доске какой-либо рисунок и отворачиваются (при этом возможность движения не ограничивается). Взрослый дорисовывает несколько деталей. Дети, взглянув на рисунок, должны сказать, какие изменения произошли.

“Ласковые лапки” (Шевцова И.В.)

Цель: снятие напряжения, мышечных зажимов, снижение агрессивности, развитие чувственного восприятия, гармонизация отношений между ребенком и взрослым. Взрослый подбирает 6—7 мелких предметов различной фактуры: кусочек меха, кисточку, стеклянный флакон, бусы, вату и т.д. Все это выкладывается на стол. Ребенку предлагается оголить руку по локоть; воспитатель объясняет, что по руке будет ходить “зверек” и касаться ласковыми лапками. Надо с закрытыми глазами угадать, какой “зверек” прикасался к руке — отгадать предмет. Прикосновения должны быть поглаживающими, приятными.

Вариант игры: “зверек” будет прикасаться к щеке, колену, ладони. Можно поменяться с ребенком местами.

“Кричалки—шепталки—молчалки” (Шевцова И.В.)

Цель: развитие наблюдательности, умения действовать по правилу, волевой регуляции.

Из разноцветного картона надо сделать 3 силуэта ладони: красный, желтый, синий. Это — сигналы. Когда взрослый поднимает красную ладонь — “кричалку” можно бегать, кричать, сильно шуметь; желтая ладонь — “шепталка” — можно тихо передвигаться и шептаться, на сигнал “молчалка” — синяя ладонь — дети должны замереть на месте или лечь на пол и не шевелиться. Заканчивать игру следует “молчанками”.

“Гвалт” (Коротаева Е.В., 1997)

Цель: развитие концентрации внимания. Один из участников (по желанию) становится водящим и выходит за дверь. Группа выбирает какую-либо фразу или строчку из известной всем песни, которую распределяют так: каждому участнику по одному слову. Затем входит водящий, и игроки все одновременно, хором, начинают громко повторять каждый свое слово. Водящий должен догадаться, что это за песня, собрав ее по словечку.

Желательно, чтобы до того как войдет водящий, каждый ребенок повторил вслух доставшееся ему слово.

“Менялки” (Автор неизвестен)

Цель: развитие коммуникативных навыков, активизация детей.

Игра проводится в кругу, участники выбирают водящего, который встает и выносит свой стул за круг, таким образом получается, что стульев на один меньше, чем играющих. Далее ведущий говорит: “Меняются местами те, у кого ... (светлые волосы, часы и т. д.). После этого имеющие названный признак должны быстро встать и поменяться местами, в то же время водящий старается занять свободное место. Участник игры, оставшийся без стула, становится водящим.

“Разговор с руками” (Шевцова И.В.)

Цель: научить детей контролировать свои действия. Если ребенок подрался, что -то сломал или причинил кому-нибудь боль, можно предложить ему такую игру: обвести на листе бумаги силуэт ладоней. Затем предложите ему оживить ладошки — нарисовать им глазки, ротик, раскрасить цветными карандашами пальчики. После этого можно затеять беседу с руками. Спросите: “Кто вы, как вас зовут?”, “Что вы любите делать?”, “Чего не любите?”, “Какие вы?”. Если ребенок не подключается к разговору, проговорите диалог сами. При этом важно подчеркнуть, что руки хорошие, они многое умеют делать (перечислите, что именно), но иногда не слушаются своего хозяина. Закончить игру нужно “заключением договора” между руками и их хозяином. Пусть руки пообещают, что в течение 2-3 дней (сегодняшнего вечера или, в случае работы с гиперактивными детьми, еще более короткого промежутка времени) они постараются делать только хорошие дела: мастерить, здороваться, играть и не будут никого обижать.

Если ребенок согласится на такие условия, то через заранее оговоренный промежуток времени необходимо снова поиграть в эту игру и заключить договор на более длительный срок, похвалив послушные руки и их хозяина (рис. 1).

“Говори!” (Лютово Е.К., Монино Г.Б.)

Цель: развитие умения контролировать импульсивные действия.

Скажите детям следующее. “Ребята, я буду задавать вам простые и сложные вопросы. Но отвечать на них можно будет только тогда, когда я дам команду: “Говори!” Давайте потренируемся: “Какое сейчас время года?”

Рис. 1. “Разговор с руками”:

(Педагог делает паузу) “Говори!”; “Какого цвета у нас в группе (в классе) потолок?”... “Говори!”; “Какой сегодня день недели?”... “Говори!”; “Сколько будет два плюс три?” и т. д.”

Игра может проводиться как индивидуально, так и с группой детей.

“Броуновское движение” (Шевченко Ю.С., 1997)

Цель: развитие умения распределять внимание. Все дети встают в круг. Ведущий один за другим вкатывает в центр круга теннисные мячики. Детям сообщаются правила игры: мячи не должны останавливаться и выкатываться за пределы круга, их можно толкать ногой или рукой. Если участники успешно выполняют правила игры, ведущий вкатывает дополнительное количество мячей. Смысл игры — установить командный рекорд по количеству мячей в круге.

“Час тишины и час “можно”” (Кряжево Н.Л., 1997)

Цель: дать возможность ребенку сбросить накопившуюся энергию, а взрослому — научиться управлять его поведением. Договоритесь с детьми, что, когда они устанут или займутся важным делом, в группе будет наступать час тишины. Дети должны вести себя тихо, спокойно играть, рисовать. Но в награду за это иногда у них будет час “можно”, когда им разрешается прыгать, кричать, бегать и т.д.

“Часы” можно чередовать в течение одного дня, а можно устраивать их в разные дни, главное, чтобы они стали привычными в вашей группе или классе. Лучше заранее оговорить, какие конкретные действия разрешены, а какие запрещены.

С помощью этой игры можно избежать нескончаемого потока замечаний, которые взрослый адресует гиперактивному ребенку (а тот их “не слышит”).

“Передай мяч” (Кряжева Н.Л., 1997)

Цель: снять излишнюю двигательную активность. Сидя на стульях или стоя в кругу, играющие стараются как можно быстрее передать мяч, не уронив его, соседу. Можно в максимально быстром темпе бросать мяч друг другу или передавать его, повернувшись спиной в круг и убрав руки за спину. Усложнить упражнение можно, попросив детей играть с закрытыми глазами или используя в игре одновременно несколько мячей.

“Сиамские близнецы” (Кряжева Н.Л., 1997)

Цель: научить детей гибкости в общении друг с другом, способствовать возникновению доверия между ними. Скажите детям следующее. “Разбейтесь на пары, встаньте плечом к плечу, обнимите друг друга одной рукой за пояс, правую ногу поставьте рядом с левой ногой партнера. Теперь вы сросшиеся близнецы: две головы, три ноги, одно туловище, и две руки. Попробуйте походить по помещению, что-то сделать, лечь, встать, порисовать, попрыгать, похлопать в ладоши и т.д.” Чтобы “третья” нога действовала “дружно”, ее можно скрепить либо веревочкой, либо резинкой. Кроме того, близнецы могут “срастись” не только ногами, но спинками, головами и др.

“Зеваки” (Чистякова М.И., 1990)

Цель: развитие произвольного внимания, быстроты реакции, обучение умению управлять своим телом и выполнять инструкции.

Все играющие идут по кругу, держась за руки. По сигналу ведущего (это может быть звук колокольчика, погремушки, хлопок руками или какое-нибудь слово) дети останавливаются, хлопают 4 раза в ладоши, поворачиваются и идут в другую сторону. Кто не успел выпол нить задание, выбывает из игры. Игру можно проводить под музыку или под групповую песню. В таком случае дети должны хлопать в ладоши, услышав определенное слово песни (оговоренное заранее).

“Колпак мой треугольный” (Старинная игра) Цель: научить концентрировать внимание, способствовать осознанию ребенком своего тела, научить управлять движениями и контролировать свое поведение. Играющие сидят в кругу. Все по очереди, начиная с ведущего, произносят по одному слову из фразы: ^Колпак мой треугольный, мой треугольный колпак. А если не треугольный, то это не мой колпака. После этого фраза повторяется снова, но дети, которым выпадет говорить слово “колпак” заменяют его жестом (напри мер, 2 легких хлопка ладошкой по своей голове). В следующий раз уже заменяются 2 слова: слово “колпак” и слово “мой” (показать рукой на себя). В каждом последующем кругу играющие произносят на одно слово меньше, а “показывают” на одно больше. В завершаю щем повторе дети изображают только жестами всю фразу.

Если такая длинная фраза трудна для воспроизведения, ее можно сократить.

“Слушай команду” (Чистякова М.И., 1990)

Цель: развитие внимания, произвольности поведения. Звучит спокойная, но не слишком медленная музыка. Дети идут в колонне друг за другом. Внезапно музыка прекращается. Все останавливаются, слушают произнесенную шепотом команду ведущего (например: “Положите правую руку на плечо соседа”) и тотчас же ее выполняют. Затем снова звучит музыка, и все продолжают ходьбу. Команды даются только на выполнение спокойных движений. Игра проводится до тех пор, пока группа в состоянии хорошо слушать и выполнять задание. Игра поможет воспитателю сменить ритм действия расшалившихся ребят, а детям — успокоиться и без труда переключиться на другой, более спокойный вид деятельности.

“Расставь посты” (Чистякова М.И., 1990)

Цель: развитие навыков волевой регуляции, способности концентрировать внимание на определенном сигнале. Дети маршируют под музыку друг за другом. Впереди идет командир, который выбирает направление движения. Как только командир хлопнет в ладоши, идущий последним ребенок должен немедленно остановиться. Все остальные продолжают маршировать и слушать команды. Таким образом, командир расставляет всех детей в задуманном им порядке (в линейку, по кругу, по углам и т. д.). Чтобы слышать команды, дети должны передвигаться бесшумно.

“Король сказал...” (Известная детская игра)

Цель: переключение внимания с одного вида деятельности на другой, преодоление двигательных автоматизмов. Все участники игры вместе с ведущим становятся в круг. Ведущий говорит, что он будет показывать разные движения (физкультурные, танцевальные, шуточные), а играющие должны их повторять только в том случае, если он добавит слова “Король сказала. Кто ошибется, выходит на середину круга и выполняет какое-нибудь задание участников игры, например, улыбнуться, попрыгать на одной ноге и т.д. Вместо слов “Король сказал” можно добавлять и другие, например, “Пожалуйста” или “Командир приказал”.

“Запрещенное движение” (Кряжева Н.Л., 1997)

Цель: игра с четкими правилами организует, дисциплинирует детей, сплачивает играющих, развивает быстроту реакции и вызывает здоровый эмоциональный подъем. Дети стоят лицом к ведущему. Под музыку с началом каждого такта они повторяют движения, которые показывает ведущий. Затем выбирается одно движение, которое нельзя будет выполнять. Тот, кто повторит запрещенное движение, выходит из игры. Вместо показа движения можно называть вслух цифры. Участники игры повторяют хором все цифры, кроме одной, запрещенной, например, цифры “пять”-. Когда дети ее услышат, они должны будут хлопнуть в ладоши (или покружиться на месте).

“Слушай хлопки” (Чистякова М.И., 1990)

Цель: тренировка внимания и контроль двигательной активности.

Все идут по кругу или передвигаются по комнате в свободном направлении. Когда ведущий хлопнет в ладоши один раз, дети должны остановиться и принять позу “аиста” (стоять на одной ноге, руки в стороны) или какую-либо другую позу. Если ведущий хлопнет два раза, играющие должны принять позу “лягушки” (присесть, пятки вместе, носки и колени в стороны, руки между ступнями ног на полу). На три хлопка играющие возобновляют ходьбу.

“Замри” (Чистякова М.И., 1990)

Цель: развитие внимания и памяти. Дети прыгают в такт музыке (ноги в стороны — вместе, сопровождая прыжки хлопками над головой и по бедрам). Внезапно музыка обрывается. Играющие должны застыть в позе, на которую пришлась остановка музыки. Если кому-то из участников это не удалось, он выбывает из игры. Снова звучит музыка — оставшиеся продолжают выполнять движения. Играют до тех пор, пока в круге ни останется лишь один играющий.

“Давайте поздороваемся” (Автор неизвестен)

Цель: снятие мышечного напряжения, переключение внимания.

Дети по сигналу ведущего начинают хаотично двигаться по комнате и здороваются со всеми, кто встречается на их пути (а возможно, что кто-либо из детей будет специально стремиться поздороваться именно с тем, кто обычно не обращает на него внимания). Здороваться надо определенным образом:

1 хлопок — здороваемся за руку;

2 хлопка — здороваемся плечиками;

3 хлопка — здороваемся спинками. Разнообразие тактильных ощущений, сопутствующих проведению этой игры, даст гиперактивному ребенку возможность почувствовать свое тело, снять мышечное напряжение. Смена партнеров по игре поможет избавиться от ощущения отчужденности. Для полноты тактильных ощущений желательно ввести запрет на разговоры во время этой игры.

“Веселая игра с колокольчиком” (Карпова Е.В., Лютова Е.К., 1999)

Цель: развитие слухового восприятия. Все садятся в круг, по желанию группы выбирается водящий, однако, если желающих водить нет, то роль водящего отводится тренеру. Водящему завязывают глаза, а колокольчик передают по кругу, задача водящего — поймать человека с колокольчиком. Перебрасывать колокольчик друг другу нельзя.

Игры за партами

Гиперактивные дети с трудом выдерживают занятие в детском саду, а тем более — школьный урок, поэтому для них необходимо проводить физкультминутки, которые можно выполнять как стоя, так и сидя за партами, по усмотрению педагога.

С этой целью полезно использовать “Пальчиковые игры”, которые приводятся в книге М. Рузиной “Страна пальчиковых игр”, а также в других изданиях. Практика показывает, что дети старшего дошкольного и младшего школьного возраста с удовольствием играют в такие игры как “Лестница в небо”, “Кукольный веер”, “Гонки” и др.

Педагог может начать игры с сообщения о том, что сейчас пальчики детей начнут “превращаться” то в сказочных персонажей, то в забавных зверьков, то в экзотических животных. Затем следует предложить несколько игр, подобных приведенным ниже.

“Многоножки”

Перед началом игры руки находятся на краю парты. По сигналу учителя многоножки начинают двигаться к противоположному краю парты или в любом другом, заданном учителем, направлении. В движении принимают участие все пять пальцев.

“Двуножки”

Игра проводится аналогично предыдущей, но в вгонках” участвуют только 2 пальца: указательный и средний. Остальные прижаты к ладони. Можно устраивать гонки между “двуножками” левой и правой руки, между ^двуножками” соседей по парте.

“Слоны”

Средний палец правой или левой руки превращается в 4хобот”, остальные — в “ноги слона”. Слону запрещается подпрыгивать и касаться хоботом земли, при ходьбе он должен опираться на все 4 лапы. Возможны также гонки слонов.

Чтобы игра не превратилась в постоянное развлечение учащихся и не мешала проведению других занятий, перед ее началом учитель должен четко сформулировать правила: начинать и заканчивать игру только по определенному сигналу. Одним из сигналов может стать карточка из игры “Кричалки — шепталки — молчалки”.

“Морские волны” (Лютова Е.К., Монина Г. Б.)

Цель: научить детей переключать внимание с одного вида деятельности на другой, способствовать снижению мышечного напряжения.

По сигналу педагога “Штиль” все дети в классе “замирают”. По сигналу “Волны” дети по очереди встают за своими партами. Сначала встают ученики, сидящие за первыми партами. Через 2-3 секунды поднимаются те, кто сидит за вторыми партами и т.д. Как только очередь доходит до обитателей последних парт, они встают и все вместе хлопают в ладоши, после чего дети, вставшие первыми (за первыми партами), садятся и т.д. По сигналу учителя “Шторм” характер действий и последовательность их выполнения повторяется, с той лишь разницей, что дети не ждут 2-3 секунды, а встают друг за другом сразу. Закончить игру надо командой “Штиль”.

“Ловим комаров” (Лютово Е.К., Монино Г.Б.)

Цель: снять мышечное напряжение с кистей рук, дать возможность гиперактивным детям подвигаться в свободном ритме и темпе.

Скажите детям: “Давайте представим, что наступило лето, я открыла форточку и к нам в класс (группу) налетело много комаров. По команде “Начали!” вы будете ловить комаров. Вот так! Педагог в медленном или среднем темпе делает хаотичные движения в воздухе, сжимая и разжимая при этом кулаки. То поочередно, то одновременно. Каждый ребенок будет “ловить комаров” в своем темпе и в своем ритме, не задевая тех, кто сидит рядом. По команде “Стой!” вы садитесь вот так: педагог показывает, как надо сесть (на свое усмотрение). Готовы? “Начали!”... “Стоп!” Хорошо потрудились. Устали. Опустите расслабленные ноги вниз, встряхните несколько раз ладонями. Пусть руки отдыхают. А теперь — снова за работу!”

ГЛАВА 2. АГРЕССИВНЫЕ ДЕТИ

Что такое агрессивность?

Слово “агрессия” произошло от латинского “agressio”, что означает “нападение”, “приступ”. В психологическом словаре приведено следующее определение данного термина: “Агрессия - это мотивированное деструктивное поведение, противоречащее нормам и правилам существования людей в обществе, наносящее вред объектам нападения (одушевленным и неодушевленным), приносящее физический и моральный ущерб людям или вызывающее у них психологический дискомфорт (отрицательные переживания, состояние напряженности, страха, подавленности и т.п.)”.

Причины появления агрессии у детей могут быть самыми разными. Возникновению агрессивных качеств способствуют некоторые соматические заболевания или заболевания головного мозга. Следует отметить, что огромную роль играет воспитание в семье, причем с первых дней жизни ребенка. Социолог М. Мид доказала, что в тех случаях, когда ребенка резко отлучают от груди и общение с матерью сводят к минимуму, у детей формируются такие качества как тревожность, подозрительность, жестокость, агрессивность, эгоизм. И наоборот, когда в общении с ребенком присутствуют мягкость, ребенок окружен заботой и вниманием, эти качества не вырабатываются.

На становление агрессивного поведения большое влияние оказывает характер наказаний, которые обычно применяют родители в ответ на проявление гнева у своего чада. В таких ситуациях могут быть использованы два полярных метода воздействия: либо снисходительность, либо строгость. Как это ни парадоксально, агрессивные дети одинаково часто встречаются и у слишком мягких родителей, и у чрезмерно строгих.

Исследования показали, что родители, резко подавляющие агрессивность у своих детей, вопреки своим ожиданиям” не устраняют это качество, а напротив, взращивают его, развивая в своем сыне или дочери чрезмерную агрессивность, которая будет проявляться даже в зрелые годы. Ведь всем известно, что зло порождает только зло, а агрессия — агрессию.

Если же родители вовсе не обращают внимания на агрессивные реакции своего ребенка, то он очень скоро начинает считать, что такое поведение дозволено, и одиночные вспышки гнева незаметно перерастают в привычку действовать агрессивно.

Только родители, которые умеют находить разумный компромисс, “золотую середину”, могут научить своих детей справляться с агрессией.

Портрет агрессивного ребенка

Почти в каждой группе детского сада, в каждом классе встречается хотя бы один ребенок с признаками агрессивного поведения. Он нападает на остальных детей, обзывает и бьет их, отбирает и ломает игрушки, намеренно употребляет грубые выражения, одним словом, становится “грозой” всего детского коллектива, источником огорчений воспитателей и родителей. Этого ершистого, драчливого, грубого ребенка очень трудно принять таким, какой он есть, а еще труднее понять.

Однако агрессивный ребенок, как и любой другой, нуждается в ласке и помощи взрослых, потому что его агрессия — это, прежде всего, отражение внутреннего дискомфорта, неумения адекватно реагировать на происходящие вокруг него события.

Агрессивный ребенок часто ощущает себя отверженным, никому не нужным. Жестокость и безучастность родителей приводит к нарушению детско-родительских отношений и вселяет в душу ребенка уверенность, что его не любят. “Как стать любимым и нужным” — неразрешимая проблема, стоящая перед маленьким человечком. Вот он и ищет способы привлечения внимания взрослых и сверстников. К сожалению, эти поиски не всегда заканчиваются так, как хотелось бы нам и ребенку, но как сделать лучше — он не знает.

Вот как описывает Н.Л. Кряжева поведение этих детей: “Агрессивный ребенок, используя любую возможность, ... стремится разозлить маму, воспитателя, сверстников. Он “не успокаивается” до тех пор, пока взрослые не взорвутся, а дети не вступят в драку” (1997, с. 105).

Родителям и педагогам не всегда понятно, чего добивается ребенок и почему он ведет себя так, хотя заранее знает, что со стороны детей может получить отпор, а со стороны взрослых — наказание. В действительности это порой лишь отчаянная попытка завоевать свое “место под солнцем”. Ребенок не имеет представления, как другим способом можно бороться за выживание в этом странном и жестоком мире, как защитить себя.

Агрессивные дети очень часто подозрительны и насторожены, любят перекладывать вину за затеянную ими ссору на других. Например, играя во время прогулки в песочнице, двое детей подготовительной группы подрались. Рома ударил Сашу совком. На вопрос воспитателя, почему он это сделал, Рома искренне ответил: “У Саши в руках была лопата, и я очень боялся, что он ударит меня”. По словам воспитателя, Саша не проявлял никаких намерений обидеть или ударить Рому, но Рома воспринял эту ситуацию как угрожающую.

Такие дети часто не могут сами оценить свою агрессивность. Они не замечают, что вселяют в окружающих страх и беспокойство. Им, напротив, кажется, что весь мир хочет обидеть именно их. Таким образом, получается замкнутый круг: агрессивные дети боятся и ненавидят окружающих, а те, в свою очередь боятся их.

В ППМС-центре “Доверие” города Ломоносова был проведен мини-опрос среди старших дошкольников, целью которого было выяснить, как они понимают агрессивность. Вот какие ответы дали агрессивные и неагрессивные дети (табл.4).

Эмоциональный мир агрессивных детей недостаточно богат, в палитре их чувств преобладают мрачные тона,

Таблица 4. Понимание агрессивности старшими дошкольниками

количество реакций даже на стандартные ситуации очень ограничено. Чаще всего это защитные реакции. К тому же дети не могут посмотреть на себя со стороны и адекватно оценить свое поведение.

Таким образом, дети часто перенимают агрессивные формы поведения у родителей.

Как выявить агрессивного ребенка

Агрессивные дети нуждаются в понимании и поддержке взрослых, поэтому главная наша задача заключается не в том, чтобы поставить “точный” диагноз и тем более “приклеить ярлык”, а в оказании посильной и своевременной помощи ребенку.

Как правило, для воспитателей и учителей не составляет труда определить, у кого из детей повышен уровень агрессивности. Но в спорных случаях можно воспользоваться критериями определения агрессивности, которые разработаны американскими психологами М. Алворд и П. Бейкер.

Критерии агрессивности (схема наблюдения за ребенком)

Ребенок:

1. Часто теряет контроль над собой.

2. Часто спорит, ругается со взрослыми.

3. Часто отказывается выполнять правила.

4. Часто специально раздражает людей.

5. Часто винит других в своих ошибках.

6. Часто сердится и отказывается сделать что-либо.

7. Часто завистлив, мстителен.

8. Чувствителен, очень быстро реагирует на различные действия окружающих (детей и взрослых), которые нередко раздражают его.

Предположить, что ребенок агрессивен можно лишь в том случае, если в течение не менее чем 6 месяцев в его поведении проявлялись хотя бы 4 из 8 перечисленных признаков.

Ребенку, в поведении которого наблюдается большое количество признаков агрессивности, необходима помощь специалиста: психолога или врача.

Кроме того, с целью выявления агрессивности у ребенка в группе детского сада или в классе можно использовать специальную анкету, разработанную для воспитателей (Лаврентьева Г.П., Титаренко Т.М., 1992).

Критерии агрессивности у ребенка (анкета)

1. Временами кажется, что в него вселился злой дух.

2. Он не может промолчать, когда чем-то недоволен.

3. Когда кто-то причиняет ему зло, он обязательно старается отплатить тем же.

4. Иногда ему без всякой причины хочется выругаться.

5. Бывает, что он с удовольствием ломает игрушки, что-то разбивает, потрошит.

6. Иногда он так настаивает на чем-то, что окружающие теряют терпение.

7. Он не прочь подразнить животных.

8. Переспорить его трудно.

9. Очень сердится, когда ему кажется, что кто-то над ним подшучивает.

10. Иногда у него вспыхивает желание сделать что-то плохое, шокирующее окружающих.

11. В ответ на обычные распоряжения стремится сделать все наоборот.

12. Часто не по возрасту ворчлив.

13. Воспринимает себя как самостоятельного и решительного.

14. Любит быть первым, командовать, подчинять себе других.

15. Неудачи вызывают у него сильное раздражение, желание найти виноватых.

16. Легко ссорится, вступает в драку.

17. Старается общаться с младшими и физически более слабыми.

18. У него нередки приступы мрачной раздражительности.

19. Не считается со сверстниками, не уступает, не делится.

20. Уверен, что любое задание выполнит лучше всех.

Положительный ответ на каждое предложенное утверждение оценивается в 1 балл.

Высокая агрессивность — 15—20 баллов.

Средняя агрессивность —7—14 баллов.

Низкая агрессивность —1—6 баллов.

Мы приводим данные критерии для того, чтобы воспитатель или учитель, выявив агрессивного ребенка, в дальнейшем смог выработать свою стратегию поведения с ним, помог ему адаптироваться в детском коллективе.

Как помочь агрессивному ребенку

Как вы думаете, почему дети дерутся, кусаются и толкаются, а иногда в ответ на какое-либо, даже доброжелательное, обращение “взрываются” и бушуют?

Причин такого поведения может быть много. Но часто дети поступают именно так потому, что не знают, как поступить иначе. К сожалению, их поведенческий репертуар довольно скуден, и если мы предоставим им возможность выбора способов поведения, дети с удовольствием откликнутся на предложение, и наше общение с ними станет более эффективным и приятным для обеих сторон.

Этот совет (предоставление выбора способа взаимодействия) особенно актуален, когда речь идет об агрессивных детях. Работа воспитателей и учителей с данной категорией детей должна проводиться в трех направлениях:

1. Работа с гневом. Обучение агрессивных детей приемлемым способам выражения гнева.

2. Обучение детей навыкам распознавания и контроля, умению владеть собой в ситуациях, провоцирующих вспышки гнева.

3. Формирование способности к эмпатии, доверию, сочувствию, сопереживанию и т.д.

Работа с гневом

Что такое гнев? Это чувство сильного негодования, которое сопровождается потерей контроля над собой. К сожалению, в нашей культуре принято считать, что проявление гнева — недостойная реакция. Уже в детском возрасте нам внушают эту мысль взрослые — родители, бабушки, дедушки, педагоги. Однако психологи не рекомендуют каждый раз сдерживать эту эмоцию, поскольку таким образом мы можем стать своеобразной “копилкой гнева”. Кроме того, загнав гнев внутрь, человек, скорее всего, рано или поздно все же почувствует необходимость выплеснуть его. Но уже не на того, кто вызвал это чувство, а на “подвернувшегося под руку” или на того, кто слабее и не сможет дать отпор. Даже если мы очень постараемся и не поддадимся соблазнительному способу “извержения” гнева, наша “копилка”, пополняясь день ото дня новыми негативными эмоциями, в один прекрасный день все же может “лопнуть”. Причем не обязательно это завершится истерикой и криками. Вырвавшиеся на свободу негативные чувства могут “осесть” внутри нас, что приведет к различным соматическим проблемам: головным болям, желудочным и сердечнососудистым заболеваниям. К. Изард (1999) публикует клинические данные, полученные Холтом, которые свидетельствуют о том, что человек, постоянно подавляющий свой гнев, более подвержен риску психосоматических расстройств. По мнению Холта, невыраженный гнев может стать одной из причин таких заболеваний как ревматический артрит, крапивница, псориаз, язва желудка, мигрень, гипертония и др.

Именно поэтому от гнева необходимо освобождаться. Конечно, это не означает, что всем дозволено драться и кусаться. Просто мы должны научиться сами и научить детей выражать гнев приемлемыми, неразрушительными способами.

Поскольку чувство гнева чаще всего возникает в результате ограничения свободы, то в момент наивысшего “накала страстей” необходимо разрешить ребенку сделать что-то, что, может быть, обычно и не приветствуется нами. Причем тут многое зависит от того, в какой форме — вербальной или физической выражает ребенок свой гнев.

Например, в ситуации, когда ребенок рассердился на сверстника и обзывает его, можно вместе с ним нарисовать обидчика, изобразить его в том виде и в той ситуации, в которой хочется “оскорбленному”. Если ребенок умеет писать, можно позволить ему подписать рисунок так, как он хочет, если не умеет — сделать подпись под его диктовку. Безусловно, подобная работа должна проводиться один на один с ребенком, вне поля зрения соперника.

Этот метод работы с вербальной агрессией рекомендует В.Оклендер. В своей книге “Окна в мир ребенка” (М., 1997) она описывает собственный опыт применения такого подхода. После проведения такой работы дети дошкольного возраста (6—7 лет) обычно испытывают облегчение.

Правда, в нашем обществе не приветствуется такое “вольное” общение, тем более употребление бранных слов и выражений детьми в присутствии взрослых. Но как показывает практика, не высказав всего, что накопилось в душе и на языке, ребенок не успокоится. Скорее всего, он будет выкрикивать оскорбления в лицо своему “врагу”, провоцируя его на ответную брань и привлекая все новых и новых “зрителей”. В результате конфликт двоих детей перерастет в общегрупповой или даже в жестокую драку.

Возможно, не удовлетворенный сложившейся ситуацией ребенок, который боится по тем или иным причинам вступать в открытое противодействие, но тем не менее жаждет мести, выберет и другой путь: будет подговаривать сверстников, чтобы те не играли с обидчиком. Такое поведение работает, как мина замедленного действия. Неизбежно разгорится групповой конфликт, только он будет дольше “зреть” и охватит большее количество участников. Метод, предложенный В. Оклендер, может помочь избежать многих неприятностей и будет способствовать разрешению конфликтной ситуации.

Пример

Подготовительную группу детского сада посещали две подружки — две Алены: Алена С. и Алена Е. Они были неразлучны еще с ясельной группы но, тем не менее, без конца ругались и даже дрались. Однажды, когда психолог зашел в группу, он увидел, что Алена С., не слушая пытавшегося утихомирить ее воспитателя, швыряет все, что подвернется ей под руку, и кричит, что всех ненавидит. Приход психолога оказался как нельзя более кстати. Алена С., которая очень любила заходить в психологический кабинет, “дала себя увести”.

В кабинете психолога ей предоставили возможность самой выбрать себе занятие. Сначала она взяла огромный надувной молоток и изо всех сил стала бить им по стенам и по полу, потом вытащила из коробки с игрушками две погремушки и с восторгом стала греметь ими. На вопросы психолога о том, что же произошло и на кого она рассердилась, Алена не отвечала, но на предложение порисовать вместе с удовольствием согласилась. Психолог нарисовал большой дом, и девочка воскликнула: “Я знаю, это наш детский сад!”

Дальнейшая помощь взрослого не понадобилась: Алена стала рисовать и пояснять свои рисунки. Сначала появилась песочница, в которой расположились маленькие фигурки — дети группы. Рядом возникла клумба с цветами, домик, беседка. Девочка рисовала все новые и новые мелкие детали, как будто оттягивая тот момент, когда надо будет нарисовать что-то важное для нее. Через какое-то время она нарисовала качели и сказала: “Все. Больше рисовать не хочу”. Однако, послонявшись по кабинету, она снова подошла к листу и подрисовала на качелях маленькую-премаленькую девочку. На вопрос психолога, кто же это, Алена сначала ответила, что не знает сама, но потом добавила, подумав: “Это Алена Е.. Пусть покатается. Я ей разрешаю”. Затем она долго раскрашивала платье своей соперницы, нарисовала ей сначала бант в волосах, а потом даже корону на голове, объясняя при этом, какая Алена Е. хорошая и добрая. Но потом художница внезапно остановилась и ахнула: “Ах!!! Алена упала с качелей! Что же теперь будет? Платье-то как испачкала! (платье закрашивается черным карандашом с таким нажимом, что даже бумага не выдерживает, рвется). Мама и папа будут ее ругать сегодня, а, может быть, даже побьют ремнем и поставят в угол. Корона свалилась, укатилась в кусты (нарисованную золотую корону постигает та же участь, что и платье). Фу, лицо грязное, нос разбит (красным карандашом закрашивается все лицо), волосы растрепались (вместо аккуратной косички с бантиком на рисунке появляется ореол из черных каракулей). Вот дурила, кто же с ней, с такой, играть теперь будет? Так ей и надо! Нечего командовать! Раскомандоваласъ тут! Подумаешь, воображала! Я тоже умею командовать. Пусть вот теперь идет мыться, а мы не такие грязные, как она, мы играть будем все вместе, без нее”. Алена, вполне удовлетворенная, рисует рядом с поверженным врагом группу детей, окруживших качели, на которых сидит она, Алена С. Затем вдруг пририсовывает рядом еще одну фигурку. “Это Алена Е.. Она уже вымылась, — объясняет она и спрашивает, — “Можно я уже пойду в группу?” Вернувшись в игровую, Алена С., как ни в чем ни бывало, присоединяется к играющим ребятам.

Что же произошло на самом деле? Вероятно, во время прогулки две неразлучные Алены, как всегда, вели борьбу за лидерство. На сей раз симпатии “зрителей” были на стороне Алены Е. Выразив свой гнев на бумаге, ее соперница успокоилась и смирилась с происходящим.

Безусловно, в данной ситуации можно было воспользоваться и другим приемом, главное, чтобы ребенок получил возможность приемлемым способом освободиться от переполняющего его гнева.

Еще один способ помочь детям легально выразить вербальную агрессию — поиграть с ними в игру “Обзывалки” (см. с. 84). Опыт показывает, что у детей, получивших возможность выплеснуть с разрешения педагога негативные эмоции, а вслед за этим услышавших что-то приятное о себе, уменьшается желание действовать агрессивно.

Помочь детям доступным способом выразить гнев, а педагогу — беспрепятственно провести занятие может так называемый “Мешочек для криков” (в других случаях — “Стаканчик для криков”, “Волшебная труба “Крик”” и др.). Перед началом урока каждый желающий ребенок может подойти к “Мешочку для криков” и как можно громче покричать в него. Таким образом он “избавляется” от своего крика на время занятия. После занятия дети могут “забрать” свой крик обратно. Обычно в конце урока дети с шутками и смехом оставляют содержимое “Мешочка” учителю на память.

В арсенале каждого педагога, безусловно, есть множество способов работы с вербальными проявлениями гнева. Мы привели лишь те, которые оказались эффективными в нашей практике. Однако далеко не всегда дети ограничиваются вербальной (словесной) реакцией на события. Очень часто импульсивные дети сначала пускают в ход кулаки, а уж потом придумывают обидные слова. В таких случаях нам также следует научить детей справляться со своей физической агрессией.

Воспитатель или учитель, видя, что дети “распетушились” и уже готовы вступить в “бой”, может мгновенно отреагировать и организовать, к примеру, спортивные соревнования по бегу, прыжкам, метанию мячей. Причем обидчики могут быть включены в одну команду или находиться в командах-соперницах. Это зависит от ситуации и от глубины конфликта. По завершении соревнований лучше всего провести групповое обсуждение, во время которого каждый ребенок сможет выразить чувства, сопутствующие ему при выполнении задания.

Конечно, проведение соревнований и эстафет не всегда целесообразно. В таком случае можно воспользоваться подручными средствами, которыми необходимо оборудовать каждую группу детского сада и каждый класс. Легкие мячи, которые ребенок может швырять в мишень; мягкие подушки, которые разгневанный ребенок может пинать, колотить; резиновые молотки, которыми можно со всей силы бить по стене и по полу; газеты, которые можно комкать и швырять, не боясь что-либо разбить и разрушить, — все эти предметы могут способствовать снижению эмоционального и мышечного напряжения, если мы научим детей пользоваться ими в экстремальных ситуациях.

Понятно, что в классе во время урока ребенок не может пинать консервную банку, если его толкнул сосед по парте. Но каждый ученик может завести, например, “Листок гнева” (рис. 2). Обычно он представляет собой форматный лист, на котором изображено какое-либо смешное чудовище с огромным хоботом, длинными ушами или восемью ногами (на усмотрение автора). Хозяин листа в момент наибольшего эмоционального напряжения может смять,

Рис. 2. “Листок гнева”:

разорвать его. Этот вариант подойдет в том случае, если приступ гнева охватил ребенка во время урока.

Однако чаще всего конфликтные ситуации возникают на переменах. Тогда с детьми можно проводить групповые игры, (некоторые из них описаны в разделе “Как играть с агрессивными детьми”). Ну, а в группе детского сада желательно иметь примерно такой арсенал игрушек: надувные куклы, резиновые молотки, игрушечное оружие.

Правда, многие взрослые не хотят, чтобы их дети играли с пистолетами, ружьями и саблями, даже игрушечными. Некоторые мамы не покупают сыновьям оружия вовсе, а воспитатели запрещают приносить его в группу. Взрослым кажется, что игры с оружием провоцируют детей на агрессивное поведение, способствуют появлению и проявлению жестокости. Однако ни для кого не секрет, что даже если у мальчиков нет пистолетов и автоматов, большинство из них все равно будет играть в войну, используя вместо игрушечного оружия линейки, палки, клюшки, теннисные ракетки. Образ воина-мужчины, живущий в воображении каждого мальчишки, невозможен без украшающего его оружия. Поэтому из века в век, из года в год, наши дети (и не всегда это только мальчики) играют в войну. И кто знает, может быть, это и есть безобидный способ выплеснуть свой гнев. Кроме того, всем известно, что именно запретный плод особенно сладок. Настойчиво запрещая игры с оружием, мы тем самым способствуем возбуждению интереса к этому виду игры. Ну, а тем родителям, которые все-таки выступают против пистолетов, автоматов, штыков, можно посоветовать: пусть попробуют предложить ребенку достойную альтернативу. Вдруг получится! Тем более, что существует множество способов и работы с гневом, и снятия физического напряжения ребенка. Например, игры с песком, водой, глиной.

Из глины можно слепить фигурку своего обидчика (а можно даже нацарапать чем-то острым его имя), разбить, смять ее, расплющить между ладошками, а затем при желании восстановить. Причем именно то, что ребенок по собственному желанию может уничтожать и восстанавливать свое произведение, и привлекает детей больше всего.

Игра с песком, как и с глиной, тоже очень нравится ребятам. Рассердившись на кого-либо, ребенок может закопать фигурку, символизирующую врага, глубоко в песок, попрыгать на этом месте, налить туда воды, прикрыть кубиками, палками. С этой целью дети часто используют маленькие игрушки из “Киндер-сюрпризов”. Причем иногда они сначала помещают фигурку в капсулу и только после этого закапывают.

Закапывая-раскапывая игрушки, работая с сыпучим песком, ребенок постепенно успокаивается, возвращается к играм в группе или приглашает сверстников поиграть в песок вместе с ним, но уже в другие, совсем не агрессивные игры. Таким образом, мир восстанавливается.

Небольшие бассейны с водой, размещенные в группе детского сада, — настоящая находка для воспитателя при работе со всеми категориями детей, особенно с агрессивными.

О психотерапевтических свойствах воды написано много хороших книг, и каждый взрослый, вероятно, умеет использовать воду в целях снятия агрессии и излишнего напряжения детей. Вот несколько примеров игр с водой, которые придумали сами дети.

1. Одним каучуковым шариком сбивать другие шарики, плавающие на воде.

2. Сдувать из дудочки кораблик.

3.Сначала топить, а затем наблюдать, как “выпрыгивает” из воды легкая пластмассовая фигурка.

4. Струёй воды сбивать легкие игрушки, находящиеся в воде (для этого можно использовать бутылочки из-под шампуня, наполненные водой).

Мы рассмотрели первое направление в работе с агрессивными детьми, которое условно можно назвать “работа с гневом”. Хотелось бы отметить, что гнев не обязательно приводит к агрессии, но чем чаще ребенок или взрослый испытывает чувство гнева, тем выше вероятность проявления различных форм агрессивного поведения.

Обучение навыкам распознавания и контроля негативных эмоций

Следующим очень ответственным и не менее важным направлением является обучение навыкам распознавания и контроля негативных эмоций. Далеко не всегда агрессивный ребенок признается, что он агрессивен. Более того, в глубине души он уверен в обратном: это все вокруг агрессивны. К сожалению, такие дети не всегда могут адекватно оценить свое состояние, а тем более состояние окружающих.

Как уже отмечалось выше, эмоциональный мир агрессивных детей очень скуден. Они с трудом могут назвать всего лишь несколько основных эмоциональных состояний, а о существовании других (или их оттенков) они даже не предполагают. Нетрудно догадаться, что в этом случае детям сложно распознать свои и чужие эмоции.

Для тренировки навыка распознавания эмоциональных состояний можно использовать разрезные шаблоны, этюды М.И.Чистяковой (1990), упражнения и игры, разработанные Н. Л. Кряжевой (1997), а также большие таблицы и плакаты с изображением различных эмоциональных состояний (рис. 3).

Рис. 3. Такие разные чувства

В группе или классе, где находится такой плакат, дети обязательно перед началом занятий подойдут к нему и укажут свое состояние, даже если педагог не просит их об этом, так как каждому из них приятно обратить внимание взрослого на себя.

Можно научить детей проводить обратную процедуру: самим придумывать названия эмоциональных состояний, изображенных на плакате. Дети должны указать, в каком настроении находятся забавные человечки. Пример такого плаката приводится на рис. 4.

Еще один способ научить ребенка распознавать свое эмоциональное состояние и развить потребность говорить о нем — рисование. Детей можно попросить сделать рисунки на темы: “Когда я сержусь”, “Когда я радуюсь”, “Когда я счастлив” и т.д. С этой целью разместите на мольберте (или просто на большом листе на стене) заранее нарисованные фигурки людей, изображенных в различных ситуациях, но без прорисованных лиц. Тогда ребенок сможет при желании подойти и завершить рисунок.

Для того чтобы дети могли верно оценивать свое состояние, а в нужный момент и управлять им, необходимо научить каждого ребенка понимать себя, и прежде всего — ощущения своего тела. Сначала можно потренироваться перед зеркалом: пусть ребенок скажет, какое настроение у него в данный момент и что он чувствует. Дети очень чутко воспринимают сигналы своего тела и с легкостью описывают их. Например, если ребенок злится, он чаще всего определяет свое состояние так: “Сердце колотится, в животе щекотно, в горле кричать хочется, в пальцах на руках как будто иголки колют, щекам горячо, ладошки чешутся и т.д.”.

Мы можем научить детей точно оценивать эмоциональное состояние, и значит, вовремя реагировать на сигналы, которые подает нам тело. Режиссер фильма “Денис-угроза” Дейв Роджерс много раз на протяжении всего

Рис.4. Какое настроение у этих человечков?

действия обращает внимание зрителей на скрытый сигнал, который подает главный герой фильма — шестилетний Денис. Всякий раз, перед тем как мальчишка созорничает, мы видим его беспокойные бегающие пальцы, которые оператор показывает крупным планом. Затем мы видим “горящие” глаза ребенка, и только после этого следует очередная шалость.

Таким образом, ребенок, если он верно “расшифрует” послание своего тела, сам сможет понять: “Мое состояние близко к критическому. Жди бури”. А если ребенок к тому же знает несколько приемлемых способов выплескивания гнева, он может успеть принять правильное решение, тем самым предотвратив конфликт.

Конечно, обучение ребенка распознаванию своего эмоционального состояния и управлению им будет успешным лишь в том случае, если она будет проводиться систематически, изо дня в день, в течение довольно длительного времени.

Кроме уже описанных способов работы педагог может использовать и другие: проводить беседы с ребенком, рисовать и, конечно же, играть. В разделе “Как играть с агрессивными детьми” описаны игры, рекомендуемые в подобных ситуациях, но об одной из них хотелось бы рассказать подробнее.

Впервые мы познакомились с этой игрой, прочитав книгу К. Фопеля “Как научить детей сотрудничать” (М.,1998). Она называется “Камушек в ботинке”. Сначала игра показалась нам довольно сложной для дошкольников, и мы предложили ее учителям 1 — 2 классов для проведения во время внеклассных занятий. Однако, почувствовав интерес ребят и серьезное отношение к игре, мы попробовали поиграть в нее в детском саду. Игра понравилась. Причем очень скоро она перешла из разряда игр в разряд ежедневных ритуалов, проведение которых стало совершенно необходимым для успешного течения жизни в группе.

В эту игру полезно играть, когда кто-то из детей обижен, сердит, расстроен, когда внутренние переживания мешают ребенку заниматься делом, когда назревает конфликт в группе. Каждый участник имеет возможность в процессе игры вербализовать, то есть выразить словами, свое состояние, и сообщить о нем окружающим. Это способствует снижению его эмоционального напряжения. Если зачинщиков назревающего конфликта несколько, они смогут услышать о чувствах и переживаниях друг друга, что, возможно, позволит сгладить ситуацию.

Игра проходит в два этапа.

1 этап (подготовительный). Дети сидят в кругу на ковре. Воспитатель спрашивает: “Ребята, случалось ли, что вам в ботинок попадал камушек?” Обычно дети очень активно отвечают на вопрос, так как практически каждый ребенок 6—7 лет имеет подобный жизненный опыт. По кругу все делятся своими впечатлениями о том, как это происходило. Как правило, ответы сводятся к следующему: “Сначала камушек не очень мешает, мы пытаемся отодвинуть его, найти удобное положение для ноги, но постепенно нарастает боль и неудобство, может даже появиться ранка или мозоль. И тогда, даже если очень не хочется, нам приходится снимать ботинок и вытряхивать камушек. Он почти всегда совсем крошечный, и мы даже удивляемся, как такой маленький предмет смог причинить нам такую большую боль. Нам-то казалось, что там огромный камень с острыми, как лезвие бритвы, краями”.

Далее воспитатель спрашивает детей: “Случалось ли, что вы так и не вытряхивали камушек, а, придя домой, просто снимали ботинки?” Дети отвечают, что и такое уже бывало у многих. Тогда в освободившейся от ботинка ноге боль стихала, происшествие забывалось. Но наутро, сунув ногу в ботинок, мы внезапно ощущали острую боль, соприкоснувшись со злополучным камушком. Боль, причем, более сильная, чем накануне, обида, злость, — вот такие чувства испытывают обычно дети. Так маленькая проблема становится большой неприятностью.

2 этап. Воспитатель говорит детям: “Когда мы сердимся, чем-то озабочены, взволнованы, нами это воспринимается как маленький камушек в ботинке. Если мы сразу же почувствуем неудобство, вытащим его оттуда, то нога останется невредимой. А если оставим камушек на месте, то у нас, скорей всего, возникнут проблемы, и немалые. Поэтому всем людям — и взрослым, и детям — полезно говорить о своих проблемах сразу, как только они их заметят. Давайте договоримся: если кто-то из вас скажет: “У меня камушек в ботинке”, мы все сразу поймем, что вам что-то мешает, и сможем поговорить об этом. Подумайте, не чувствуете ли вы сейчас какого-то неудовольствия, чего-то такого, что мешало бы вам. Если чувствуете, скажите нам, например: “У меня камушек в ботинке. Мне не нравится, что Олег ломает мои постройки из кубиков”. Расскажите, что вам еще не нравится. Если же вам ничего не мешает, вы можете сказать: “У меня нет камушка в ботинке”.

Дети по кругу рассказывают, что же мешает им в данный момент, описывают свои ощущения. Отдельные “камушки”, о которых дети будут говорить, полезно обсудить в кругу. В этом случае каждый участник игры предлагает сверстнику, попавшему в затруднительную ситуацию, способ, при помощи которого можно избавиться от “камушка”.

Поиграв несколько раз в эту игру, дети в дальнейшем испытывают потребность рассказывать о своих проблемах. Кроме того, игра помогает педагогу беспрепятственно проводить учебный процесс. Ведь если детей что-то волнует, это “что-то” не даст им спокойно сидеть на занятиях и воспринимать информацию. Если же дети получат возможность выговориться, “выпустить пар”, то можно спокойно приступать к занятиям. Игра “Камушек в ботинке” особенно полезна для тревожных детей. Во-первых, если ежедневно играть в нее, даже очень стеснительный ребенок привыкнет и постепенно начнет рассказывать о своих трудностях (поскольку это не новая и не опасная, а знакомая и повторяющаяся деятельность). Во-вторых, тревожный ребенок, слушая рассказы о проблемах сверстников, поймет, что не только он страдает от страхов, неуверенности, обид. Оказывается, и у других детей такие же проблемы, как у него. Значит, он такой же, как все, не хуже всех. Не надо замыкаться в себе, ведь любую, даже самую трудную ситуацию, можно разрешить совместными усилиями. А дети, которые окружают его — совсем не злые и всегда готовы прийти на помощь.

Когда ребенок научится распознавать собственные эмоции и говорить о них, можно перейти к следующему этапу работы.

Формирование способности к эмпатии, доверию, сочувствию, сопереживанию

Агрессивные дети, как правило, имеют низкий уровень эмпатии. Эмпатия — это способность чувствовать состояние другого человека, умение вставать на его позицию. Агрессивных же детей чаще всего не волнуют страдания окружающих, они даже представить себе не могут, что другим людям может быть неприятно и плохо. Считается, что если агрессор сможет посочувствовать “жертве”, его агрессия в следующий раз будет слабее. Поэтому так важна работа педагога по развитию у ребенка чувства эмпатии.

Одной из форм такой работы может стать ролевая игра, в процессе которой ребенок получает возможность поставить себя на место других, оценить свое поведение со стороны. Например, если в группе произошла ссора или драка, можно в кругу разобрать эту ситуацию, пригласив в гости Котенка и Тигренка или любых известных детям литературных героев. На глазах у ребят гости разыгрывают ссору, похожую на ту, которая произошла в группе, а затем просят детей помирить их. Дети предлагают различные способы выхода из конфликта. Можно разделить ребят на две группы, одна из которых говорит от имени Тигренка, другая — от имени Котенка. Можно дать детям возможность самим выбрать, на чью позицию им хотелось бы встать и чьи интересы защищать. Какую бы конкретную форму проведения ролевой игры вы ни выбрали, важно, что в конечном итоге дети приобретут умение вставать на позицию другого человека, распознавать его чувства и переживания, научатся тому, как вести себя в сложных жизненных ситуациях. Общее обсуждение проблемы будет способствовать сплочению детского коллектива и установлению благоприятного психологического климата в группе.

Во время подобных обсуждений можно разыгрывать и другие ситуации, которые чаще всего вызывают конфликты в коллективе: как реагировать, если товарищ не отдает нужную тебе игрушку, что делать, если тебя дразнят, как поступить, если тебя толкнули и ты упал и др. Целенаправленная и терпеливая работа в этом направлении поможет ребенку с большим пониманием относиться к чувствам и поступкам других и научиться самому адекватно относиться к происходящему.

Кроме того, можно предложить детям организовать театр, попросив их разыграть определенные ситуации, например: “Как Мальвина поссорилась с Буратино”. Однако прежде чем показать какую-либо сценку, дети должны обсудить, почему герои сказки повели себя тем или иным образом. Необходимо, чтобы они попытались поставить себя на место сказочных персонажей и ответить на вопросы: “Что чувствовал Буратино, когда Мальвина посадила его в чулан?”, “Что чувствовала Мальвина, когда ей пришлось наказать Буратино?” и др.

Подобные беседы помогут детям осознать, как важно побыть на месте соперника или обидчика, чтобы понять, почему он поступил именно так, а не иначе. Научившись сопереживать окружающим людям, агрессивный ребенок сможет избавиться от подозрительности и мнительности, которые доставляют так много неприятностей и самому “агрессору”, и тем, кто находится с ним рядом. А как следствие — научится брать на себя ответственность за совершенные им действия, а не сваливать вину на других.

Правда, взрослым, работающим с агрессивным ребенком, тоже не помешает избавиться от привычки обвинять его во всех смертных грехах. Например, если ребенок швыряет в гневе игрушки, можно, конечно, сказать ему: “Ты — негодник! От тебя одни проблемы. Ты всегда мешаешь всем детям играть!” Но вряд ли такое заявление снизит эмоциональное напряжение “негодника”. Наоборот, ребенок, который и так уверен, что он никому не нужен и весь мир настроен против него, обозлится еще больше. В таком случае гораздо полезнее сказать ребенку о своих чувствах, используя при этом местоимение “я”, а не “ты”. Например, вместо “Ты почему не убрал игрушки?”, можно сказать: “Я расстраиваюсь, когда игрушки разбросаны”.

Таким образом вы ни в чем не обвиняете ребенка, не угрожаете ему, даже не даете оценки его поведению. Вы говорите о себе, о своих ощущениях. Как правило, такая реакция взрослого сначала шокирует ребенка, ожидающего града упреков в свой адрес, а затем вызывает у него чувство доверия. Появляется возможность для конструктивного диалога.

Работа с родителями агрессивного ребенка

Работая с агрессивными детьми, воспитатель или учитель должен прежде всего наладить контакт с семьей. Он может либо сам дать рекомендации родителям, либо в тактичной форме предложить им обратиться за помощью к психологам.

Бывают ситуации, когда контакт с матерью или отцом установить не удается. В таких случаях мы рекомендуем использовать наглядную информацию, которую можно разместить в уголке для родителей. Приведенная ниже таблица 5 может послужить примером такой информации.

Подобная таблица или другая наглядная информация может стать отправным пунктом для размышления родителей о своем ребенке, о причинах возникновения негативного поведения. А эти размышления, в свою очередь, возможно, приведут к сотрудничеству с воспитателями и с учителем.

Таблица 5 Стили родительского воспитания (в ответ на агрессивные действия ребенка)

Главная цель подобной информации показать родителям, что одной из причин проявления агрессии у детей может быть агрессивное поведение самих родителей Если в доме постоянные споры и крики, трудно ожидать, что ребенок вдруг будет покладистым и спокойным Кроме того, родители должны осознавать, какие последствия тех или иных дисциплинарных воздействий на ребенка ожидают их в ближайшем будущем и тогда, когда ребенок вступит в подростковый возраст.

Как ладить с ребенком, который постоянно ведет себя вызывающе? Полезные рекомендации родителям мы нашли на страницах книги Р. Кэмпбелла “Как справляться с гневом ребенка” (М., 1997). Советуем прочитать эту книгу и педагогам, и родителям. Р. Кэмпбелл выделяет пять способов контроля поведения ребенка: два из них — позитивные, два — негативные и один — нейтральный. К позитивным способам относятся просьбы и мягкое физическое манипулирование (например, можно отвлечь ребенка, взять его за руку и отвести и т.д.).

Модификация поведения — нейтральный способ контроля — предполагает использование поощрения (за выполнение определенных правил) и наказания (за их игнорирование). Но данная система не должна использоваться слишком часто, так как впоследствии ребенок начинает делать только то, за что получает награду.

Частые наказания и приказы относятся к негативным способам контролирования поведения ребенка. Они заставляют его чрезмерно подавлять свой гнев, что способствует появлению в характере пассивно-агрессивных черт. Что же такое пассивная агрессия, и какие опасности она в себе таит? Это скрытая форма агрессии, ее цель — вывести из себя, расстроить родителей или близких людей, причем ребенок может причинять вред не только окружающим, но и себе. Он начнет специально плохо учиться, в отместку родителям надевать те вещи, которые им не нравятся, будет капризничать на улице безо всякой причины. Главное — вывести родителей из равновесия. Чтобы устранить такие формы поведения, система поощрений и наказаний должна быть продумана в каждой семье. Наказывая ребенка, необходимо помнить, что эта мера воздействия ни в коем случае не должна унижать достоинство сына или дочери. Наказание должно следовать непосредственно за проступком, а не через день, не через неделю. Наказание будет иметь эффект только в том случае, если ребенок сам считает, что заслужил его, кроме того, за один проступок нельзя наказывать дважды.

Существует еще один способ эффективной работы с гневом ребенка, хотя он может быть применен далеко не всегда. Если родители хорошо знают своего сына или дочь, они могут разрядить обстановку во время эмоциональной вспышки ребенка уместной шуткой. Неожиданность подобной реакции и доброжелательный тон взрослого помогут ребенку достойно выйти из затруднительной ситуации.

Для родителей, которые недостаточно хорошо понимают, каким образом они или их дети могут выражать свой гнев, рекомендуем разместить на стенде в классе или в группе следующую наглядную информацию (табл. 6).

Таблица 6 “Позитивные и негативные способы выражения гнева” (рекомендации доктора Р. Кэмпбелла)

Шпаргалка для взрослых или правила работы с агрессивными детьми

1. Быть внимательным к нуждам и потребностям ребенка.

2. Демонстрировать модель неагрессивного поведения.

3. Быть последовательным в наказаниях ребенка, наказывать за конкретные поступки.

4. Наказания не должны унижать ребенка.

5. Обучать приемлемым способам выражения гнева.

6. Давать ребенку возможность проявлять гнев непосредственно после фрустрирующего события.

7. Обучать распознаванию собственного эмоционального состояния и состояния окружающих людей.

8. Развивать способность к эмпатии.

9. Расширять поведенческий репертуар ребенка.

10. Отрабатывать навык реагирования в конфликтных ситуациях.

11. Учить брать ответственность на себя.

Однако все перечисленные способы и приемы не приведут к положительным изменениям, если будут иметь разовый характер. Непоследовательность поведения родителей может привести к ухудшению поведения ребенка. Терпение и внимание к ребенку, его нуждам и потребностям, постоянная отработка навыков общения с окружающими — вот что поможет родителям наладить взаимоотношения с сыном или дочерью.

Терпения вам и удачи, дорогие родители!

Как играть с агрессивными детьми

На первых этапах работы с агрессивными детьми мы рекомендуем подбирать такие игры и упражнения, с помощью которых ребенок мог бы выплеснуть свой гнев. Существует мнение, что этот способ работы с детьми неэффективен и может вызвать еще большую агрессию. Как показывает наш многолетний опыт проведения игровой терапии, на первых порах ребенок действительно может стать более агрессивным (и мы всегда предупреждаем родителей об этом), но через 4—8 занятий, по-настоящему отреагировав свой гнев, “маленький агрессор” начинает вести себя более спокойно. Если педагогу трудно справиться с гневом ребенка, стоит обратиться к специалисту и вести работу параллельно с психологом.

Перечисленные ниже игры способствуют снижению вербальной и невербальной агрессии и являются одним из возможных способов легального выплескивания гнева: “Обзывалки”, “Два барана”, “Толкалки”, “Жужа”, “Рубка дров”, “Да и нет”, “Тух-тиби-дух”, “Ворвись в круг”.

Психолог Я.А.Павлова рекомендует педагогам включать агрессивных детей в совместные игры с неагрессивными. При этом воспитатель должен находиться рядом и в случае возникновения конфликта помочь ребятам разрешить его прямо на месте. С этой целью полезно провести групповое обсуждение события, которое привело к обострению отношений. Следующим шагом может стать совместное принятие решения о том, как наилучшим образом выйти из создавшегося положения. Выслушивая сверстников, агрессивные дети будут расширять свой поведенческий репертуар, а видя в процессе игры, как другие мальчики и девочки избегают конфликтов, как они реагируют на то, что кто-то другой, а не они, побеждает в игре, как отвечают на обидные слова или шутки сверстников, агрессивные дети понимают, что совсем не обязательно прибегать к физической силе, если хочешь чего-то добиться. С этой целью можно использовать такие игры, как “Головомяч”, “Камушек в ботинке”, “Давайте поздороваемся”, “Король”, “Ласковые лапки” и другие.

Для снятия излишнего мышечного напряжения можно использовать игры, способствующие релаксации, описание которых дается в главе “Как играть с тревожными детьми”.

Подвижные игры

“Обзывалки” (Кряжева Н.Л., 1997)

Цель: снять вербальную агрессию, помочь детям выплеснуть гнев в приемлемой форме.

Скажите детям следующее: “Ребята, передавая мяч по кругу, давайте называть друг друга разными необидными словами (заранее обговаривается условие, какими обзывалками можно пользоваться. Это могут быть названия овощей, фруктов, грибов или мебели). Каждое обращение должно начинаться со слов: “А ты, ..., морковка!” Помните, что это игра, поэтому обижаться друг на друга не будем. В заключительном круге обязательно следует сказать своему соседу что-нибудь приятное, например: “ А ты, .... солнышко!”

Игра полезна не только для агрессивных, но и для обидчивых детей. Следует проводить ее в быстром темпе, предупредив детей, что это только игра и обижаться друг на друга не стоит.

“Два барана” (Кряжево Н.Л., 1997)

Цель: снять невербальную агрессию, предоставить ребенку возможность “легальным образом” выплеснуть гнев, снять излишнее эмоциональное и мышечное напряжение, направить энергию детей в нужное русло. Воспитатель разбивает детей на пары и читает текст: ^Рано-рано два барана повстречались на мосту”. Участники игры, широко расставив ноги, склонив вперед туловище, упираются ладонями и лбами друг в друга. Задача — противостоять друг другу, не сдвигаясь с места, как можно дольше. Можно издавать звуки “Бе-е-е”.

Необходимо соблюдать “технику безопасности”, внимательно следить, чтобы “бараны” не расшибли себе лбы.

“Доброе животное” (Кряжево Н.Л., 1997)

Цель: способствовать сплочению детского коллектива, научить детей понимать чувства других, оказывать поддержку и сопереживать.

Ведущий тихим таинственным голосом говорит:

“Встаньте, пожалуйста, в круг и возьмитесь за руки. Мы — одно большое, доброе животное. Давайте послушаем, как оно дышит! А теперь подышим вместе! На вдох — делаем шаг вперед, на выдох — шаг назад. А теперь на вдох делаем 2 шага вперед, на выдох — 2 шага назад. Вдох — 2 шага вперед. Выдох — 2 шага назад. Так не только дышит животное, так же четко и ровно бьется его большое доброе сердце. Стук — шаг вперед, стук — шаг назад и т.д. Мы все берем дыхание и стук сердца этого животного себе”.

“Тух-тиби-дух” (Фопель К., 1998)

Цель: снятие негативных настроений и восстановление сил.

“Я сообщу вам по секрету особое слово. Это волшебное заклинание против плохого настроения, против обид и разочарований.. Чтобы оно подействовало по-настоящему, необходимо сделать следующее. Сейчас вы начнете ходить по комнате, ни с кем не разговаривая. Как только вам захочется поговорить, остановитесь напротив одного из участников, посмотрите ему в глаза и трижды, сердито-пресердито произнесите волшебное слово: “Тух-тиби-дух”. Затем продолжайте ходить по комнате. Время от времени останавливайтесь перед кем-либо и снова сердито-пресердито произносите это волшебное слово

Чтобы волшебное слово подействовало, необходимо говорить его не в пустоту, а глядя в глаза человека, стоящего перед вами.

В этой игре заложен комичный парадокс. Хотя дети должны произносить слово “Тух-тиби-дух” сердито, через некоторое время они не могут не смеяться.

“Попроси игрушку” — вербальный вариант (Карпова 6.В., Лютово Е.К., 1999)

Цель: обучить детей эффективным способам общения. Группа делится на пары, один из участников пары (участник 1) берёт в руки какой-либо предмет, например, игрушку, тетрадь, карандаш и т. д. Другой участник (участник 2) должен попросить этот предмет. Инструкция участнику 1:” Ты держишь в руках игрушку (тетрадь, карандаш), которая очень нужна тебе, но она нужна и твоему приятелю. Он будет у тебя ее просить. Постарайся оставить игрушку у себя и отдать ее только в том случае, если тебе действительно захочется это сделать”. Инструкция участнику 2: “Подбирая нужные слова, постарайся попросить игрушку так, чтобы тебе ее отдали”. Затем участники 1 и 2 меняются ролями.

“Попроси игрушку” — невербальный вариант (Карпова Е. В., Лютово 6. К., 1999)

Цель: обучение детей эффективным способам общения. Упражнение выполняется аналогично предыдущему, но с использованием только невербальных средств общения (мимики, жестов, дистанции и т.д.). После проведения обоих его вариантов (вербального и невербального) можно обсудить упражнение. Дети по кругу могут поделиться своими впечатлениями и ответить на вопросы: “Когда было легче просить игрушку (или другой предмет)?”, “Когда тебе действительно хотелось ее отдать? Какие нужно было произносить слова?” Эту игру можно повторять несколько раз (в разные дни), она будет полезна особенно тем детям, которые часто конфликтуют со сверстниками, так как в процессе выполнения упражнения они приобретают навыки эффективного взаимодействия.

“Прогулка с компасом” (Коротаева Е.В., 1997)

Цель: формирование у детей чувства доверия к окружающим.

Группа разбивается на пары, где есть ведомый (“турист”) и ведущий (“компас”). Каждому ведомому (он стоит впереди, а ведущий сзади, положив партнеру руки на плечи) завязывают глаза. Задание: пройти все игровое поле вперед и назад. При этом “туриста не может общаться с “компасом” на вербальном уровне (не может разговаривать с ним). Ведущий движением рук помогает ведомому держать направление, избегая препятствий — других туристов с компасами. После окончания игры дети могут описать, что они чувствовали, когда были с завязанными глазами и полагались на своего партнера.

“Зайчики” (Бордиер Г. Л. и др., 1993)

Цель: дать ребенку возможность испытать разнообразные мышечные ощущения, научить задерживать внимание на этих ощущениях, различать и сравнивать их. Взрослый просит детей представить себя веселыми зайчиками в цирке, играющими на воображаемых барабанах. Ведущий описывает характер физических действий — силу, темп, резкость — и направляет внимание детей на осознание и сравнение возникающих мышечных и эмоциональных ощущений.

Например, ведущий говорит: “Как сильно зайчики стучат на барабанах! А вы чувствуете, как напряжены у них лапки? Ощущаете, какие лапки твердые, не гнутся!

Как палочки! Чувствуете, как напряглись у вас мышцы в кулачках, ручках, даже в плечиках?! А вот лицо нет! Лицо улыбается, свободное, расслабленное. И животик расслаблен. Дышит... А кулачки напряженно стучат!.. А что еще расслаблено? Давайте еще попробуем постучать, но уже медленнее, чтобы уловить все ощущения”. Кроме упражнения “Зайчики” рекомендуется проводить упражнения на релаксацию мышц, которые подробно описаны в разделе “Как играть с тревожными детьми”.

“Я вижу...” ( Карпова Е.8., Лютова Е.К.. 1999)

Цель: установить доверительные отношения между взрослым и ребенком, развивать память и внимание малыша. Участники, сидя в кругу, по очереди называют предметы, которые находятся в комнате, начиная каждое высказывание словами: “ Я вижу...” Повторять один и тот же предмет дважды нельзя.

“Ласковые лапки” (Шевцова И.В.)

Цель: снять мышечное напряжение рук, помочь снизить агрессивность ребенка, развить чувственное восприятие, способствовать гармонизации отношений между ребенком и взрослым. Описание игры см. на с. 38

“Толкалки” (Фопель К., 1998) Цель: научить детей контролировать свои движения. Скажите следующее:”Разбейтесь на пары. Встаньте на расстояние вытянутой руки друг от друга. Поднимите руки на высоту плеч и обопритесь ладонями о ладони своего партнера. По сигналу ведущего начните толкать своего напарника, стараясь сдвинуть его с места. Если он сдвинет вас с места, вернитесь в исходное положение. Отставьте одну ногу назад и вы почувствуете себя более устойчиво. Тот, кто устанет, может сказать: “Стоп”. Время от времени можно вводить новые варианты игры: толкаться, скрестив руки; толкать партнера только левой рукой; толкаться спиной к спине.

“Жужо” (Кряжева Н.Л., 1997)

Цель: научить агрессивных детей быть менее обидчивыми, дать им уникальную возможность посмотреть на себя глазами окружающих, побыть на месте того, кого они сами обижают, не задумываясь об этом. “Жужа” сидит на стуле с полотенцем в руках. Все остальные бегают вокруг нее, строят рожицы, дразнят, дотрагиваются до нее. “Жужа” терпит, но когда ей все это надоедает, она вскакивает и начинает гоняться за обидчиками, стараясь поймать того, кто обидел ее больше всех, он и будет “Жужей”.

Взрослый должен следить, чтобы “дразнилки” не были слишком обидными.

“Рубка дров” (Фопель К., 1998)

Цель: помочь детям переключиться на активную деятельность после долгой сидячей работы, прочувствовать свою накопившуюся агрессивную энергию и “истратить” ее во время игры.

Скажите следующее: “Кто из вас хоть раз рубил дрова или видел, как это делают взрослые? Покажите, как нужно держать топор. В каком положении должны, находиться руки и ноги? Встаньте так, чтобы вокруг осталось немного свободного места. Будем рубить дрова. Поставьте кусок бревна на пень, поднимите топор над головой и с силой опустите его. Можно даже вскрикнуть: “Ха!””

Для проведения этой игры можно разбиться на пары и, попадая в определенный ритм, ударять по одной чурке по очереди.

“Головомяч” (Фопель К., 1998)

Цель: развивать навыки сотрудничества в парах и тройках, научить детей доверять друг другу. Скажите следующее: “Разбейтесь на пары и ложитесь на пол друг напротив друга. Лечь нужно на живот так, чтобы ваша голова оказалась рядом с головой партнера. Положите мяч точно между вашими головами. Теперь вам нужно его поднять и встать самим. Вы можете касаться мяча только головами. Постепенно поднимаясь, встаньте сначала на колени, а потом на ноги. Пройдитесь по комнате”. Для детей 4—5 лет правила упрощаются: например, в исходном положении можно не лежать, а сидеть на корточках или стоять на коленях.

“Аэробус” (Фопель К., 1998)

Цель: научить детей согласованно действовать в небольшой группе, показать, что взаимное доброжелательное отношение товарищей по “команде” дает уверенность и спокойствие.

“Кто из вас хотя бы раз летал на самолете? Можете ли вы объяснить, что держит самолет в воздухе? Знаете ли вы, какие бывают типы самолетов? Хочет ли кто-нибудь из вас стать Маленьким Аэробусом? Остальные ребята будут помогать Аэробусу “летать””. Один из детей (по желанию) ложится животом вниз на ковер и разводит руки в стороны, как крылья самолета. С каждой стороны от него встает по три человека. Пусть они присядут и просунут руки под его ноги живот и грудь. На счет “три” они одновременно встают и поднимают Аэробус с поля... Так, теперь можно потихонечку поносить Аэробус по помещению. Когда он почувствует себя совершенно уверенно, пусть закроет глаза, расслабится, совершит “полет” по кругу и снова медленно “приземлится” на ковер”.

Когда Аэробус “летит”, ведущий может комментировать его полет, обращая особое внимание на аккуратность и бережное отношение к нему. Вы можете попросить Аэробус самостоятельно выбрать тех, кто его понесет. Когда вы увидите, что у детей все получается хорошо, можно “запускать” два Аэробуса одновременно.

“Бумажные мячики” (Фопель К., 1998)

Цель: дать детям возможность вернуть бодрость и активность после того, как они чем-то долго занимались сидя, снизить беспокойство и напряжение, войти в новый жизненный ритм.

Перед началом игры каждый ребенок должен скомкать большой лист бумаги (газеты) так, чтобы получился плотный мячик.

“Разделитесь, пожалуйста, на две команды, и пусть каждая из них выстроится в линию так, чтобы расстояние между командами составляло примерно 4 метра. По команде ведущего вы начинаете бросать мячи на сторону противника. Команда будет такой: “Приготовились! Внимание! Начали!”

Игроки каждой команды стремятся как можно быстрее забросить мячи, оказавшиеся на ее стороне, на сторону противника. Услышав команду “Стоп!”, вам надо будет прекратить бросаться мячами. Выигрывает та команда, на чьей стороне окажется меньше мячей на полу. Не перебегайте, пожалуйста, через разделительную линию”. Бумажные мячики можно будет использовать еще неоднократно.

“Дракон” (Кряжево Н.Л., 1997)

Цель: помочь детям, испытывающим затруднения в общении, обрести уверенность и почувствовать себя частью коллектива.

Играющие становятся в линию, держась за плечи друг друга. Первый участник — “голова”, последний — “хвост”. “Голова” должна дотянуться до “хвоста” и дотронуться до него. “Тело” дракона неразрывно. Как только “голова” схватила “хвост”, она становится “хвостом”. Игра продолжается до тех пор, пока каждый участник не побывает в двух ролях.

Игры за партами

Для агрессивных детей можно порекомендовать следующие игры за партами: “Драка”, “Дудочка” (упражнение описано в разделе “Как играть с тревожными детьми”), “Ловим комаров”, “Пальчиковые игры” и др.

“Глаза в глаза” (Кряжева Н.Л., 1997)

Цель: развивать в детях чувство эмпатии, настроить на спокойный лад.

“Ребята, возьмитесь за руки со своим соседом по парте. Смотрите друг другу только в глаза и, чувствуя руки, попробуйте молча передавать разные состояния: “я грущу”, “мне весело, давай играть”, “я рассержен”, “не хочу ни с кем разговаривать” и т.д.

После игры обсудите с детьми, какие состояния передавались, какие из них было легко отгадывать, а какие трудно.

“Маленькое привидение” (Лютова Е. К., Монино Г. Б.)

Цель: научить детей выплеснуть в приемлемой форме накопившийся гнев.

“Ребята! Сейчас мы с вами будем играть роль маленьких добрых привидений. Нам захотелось немного похулиганить и слегка напугать друг друга. По моему хлопку вы будете делать руками вот такое движение:

(педагог приподнимает согнутые в локтях руки, пальцы растопырены) и произносить страшным голосом звук “У”. Если я буду тихо хлопать, вы будете тихо произносить “У”, если я буду громко хлопать, вы будете пугать громко.

Но помните, что мы добрые привидения и хотим только слегка пошутить”. Затем педагог хлопает в ладоши:

“Молодцы! Пошутили и достаточно. Давайте снова станем детьми!”

ГЛАВА 3. ТРЕВОЖНЫЕ ДЕТИ

Что такое тревожность?

Слово “тревожный” отмечается в словарях с 1771 года. Существует много версий, объясняющих происхождение этого термина. Автор одной из них полагает, что слово “тревога” означает трижды повторенный сигнал об опасности со стороны противника.

В психологическом словаре дано следующее определение тревожности: это “индивидуальная психологическая особенность, заключающаяся в повышенной склонности испытывать беспокойство в самых различных жизненных ситуациях, в том числе и в таких, которые к этому не предрасполагают”. (1997, с.386)

Следует отличать тревогу от тревожности. Если тревога — это эпизодические проявления беспокойства, волнения ребенка, то тревожность является устойчивым состоянием. Например, случается, что ребенок волнуется перед выступлениями на празднике или отвечая у доски. Но это беспокойство проявляется не всегда, иногда в тех же ситуациях он остается спокойным. Это — проявления тревоги. Если же состояние тревоги повторяется часто и в самых разных ситуациях, (при ответе у доски, общении с незнакомыми взрослыми и т.д.), то следует говорить о тревожности.

Тревожность не связана с какой-либо определенной ситуацией и проявляется почти всегда. Это состояние сопутствует человеку в любом виде деятельности. Когда же человек боится чего-то конкретного, мы говорим о проявлении страха. Например, страх темноты, страх высоты, страх замкнутого пространства.

К. Изард объясняет различие терминов “страх” и “тревога” таким образом: тревога — это комбинация некоторых эмоций, а страх — лишь одна из них (1999).

Страх может развиваться у человека в любом возрасте: у детей от 1 года до 3 лет нередки ночные страхи, на 2-ом году жизни, по мнению А. И. Захарова, наиболее часто проявляется страх неожиданных звуков, страх одиночества, страх боли (и связанный с этим страх медицинских работников). В 3-5 лет для детей характерны страхи одиночества, темноты и замкнутого пространства. В 5—7 лет ведущим становится страх смерти. От 7 до 11 лет дети больше всего боятся “быть не тем, о ком хорошо говорят, кого уважают, ценят и понимают” (А.И.Захаров, 1995, с. 50).

Каждому ребенку присущи определенные страхи. Однако, если их очень много, то можно говорить о проявлениях тревожности в характере ребенка.

До настоящего времени еще не выработано определенной точки зрения на причины возникновения тревожности. Но большинство ученых считает, что в дошкольном и младшем школьном возрасте одна из основных причин кроется в нарушении детско-родительских отношений.

Авторы книги “Эмоциональная устойчивость школьника” Б. И. Кочубей и Е.В. Новикова (1998) считают, что тревожность развивается вследствие наличия у ребенка внутреннего конфликта, который может быть вызван:

1. Противоречивыми требованиями, предъявляемыми родителями, либо родителями и школой (детским садом).

Например, родители не пускают ребенка в школу из-за плохого самочувствия, а учитель ставит “двойку” в журнал и отчитывает его за пропуск урока в присутствии других детей.

2. Неадекватными требованиями (чаще всего, завышенными).

Например, родители неоднократно повторяют ребенку, что он непременно должен быть отличником, не могут и не хотят смириться с тем, что сын или дочь получает в школе не только “пятерки” и не является лучшим учеником класса.

3. Негативными требованиями, которые унижают ребенка, ставят его в зависимое положение. Например, воспитатель или учитель говорят ребенку:

“Если ты расскажешь, кто плохо себя вел в мое отсутствие, я не сообщу маме, что ты подрался”. Специалисты считают, что в дошкольном и младшем школьном возрасте более тревожны мальчики, а после 12 лет — девочки. При этом девочки больше волнуются по поводу взаимоотношений с другими людьми, а мальчиков в большей степени беспокоят насилие и наказание. Совершивкакой-либо “неблаговидный” поступок, девочки переживают, что мама или педагог плохо о них подумают, а подружки откажутся играть с ними. В этой же ситуации мальчики, скорее всего, будут бояться, что их накажут взрослые или побьют сверстники.

Как отмечают авторы книги, через 6 недель после начала учебного года у школьников обычно повышается уровень тревожности, и они нуждаются в 7— 10-дневном отдыхе.

Тревожность ребенка во многом зависит от уровня тревожности окружающих его взрослых. Высокая тревожность педагога или родителя передается ребенку. В семьях с доброжелательными отношениями дети менее тревожны, чем в семьях, где часто возникают конфликты.

Интересен тот факт, что после развода родителей, когда, казалось бы, в семье закончились скандалы, уровень тревожности ребенка не снижается, а, как правило, резко возрастает. Психолог Е.Ю. Брель выявила и такую закономерность: тревожность детей возрастает в том случае, если родители не удовлетворены своей работой, жилищными условиями, материальным положением. Может быть, именно поэтому в наше время число тревожных детей неуклонно растет.

Авторитарный стиль родительского воспитания в семье тоже не способствует внутреннему спокойствию ребенка.

Существует мнение, что учебная тревожность начинает формироваться уже в дошкольном возрасте. Этому могут способствовать как стиль работы воспитателя, так и завышенные требования к ребенку, постоянные сравнения его с другими детьми. В некоторых семьях на протяжении всего года, предшествующего поступлению в школу, в присутствии ребенка ведутся разговоры о выборе “достойной” школы, “перспективного” учителя. Озабоченность родителей передается и детям. Кроме того, родители нанимают ребенку многочисленных учителей, часами выполняют с ним задания. Неокрепший и еще не готовый к такому интенсивному обучению организм ребенка иногда не выдерживает, малыш начинает болеть, желание учиться пропадает, а тревожность по поводу грядущего обучения стремительно возрастает.

Тревожность может быть сопряжена с неврозом или с другими психическими расстройствами. В этих случаях необходима помощь медицинских специалистов.

Портрет тревожного ребенка

В группу детского сада (или в класс) входит ребенок. Он напряженно вглядывается во все, что находится вокруг, робко, почти беззвучно здоровается и неловко садится на краешек ближайшего стула. Кажется, что он ожидает каких-либо неприятностей.

Это тревожный ребенок. Таких детей в детском саду и в школе немало, и работать с ними не легче, а даже труднее, чем с другими категориями “проблемных” детей, потому что и гиперактивные, и агрессивные дети всегда на виду, “как на ладошке”, а тревожные стараются держать свои проблемы при себе. Их отличает чрезмерное беспокойство, причем иногда они боятся не самого события, а его предчувствия. Часто они ожидают самого худшего. Дети чувствуют себя беспомощными, опасаются играть в новые игры, приступать к новым видам деятельности. У них высокие требования к себе, они очень самокритичны. Уровень их самооценки низок, такие дети и впрямь думают, что хуже других во всем, что они самые некрасивые, неумные, неуклюжие. Они ищут поощрения, одобрения взрослых во всех делах.

Для тревожных детей характерны и соматические проблемы: боли в животе, головокружения, головные боли, спазмы в горле, затрудненное поверхностное дыхание и др. Во время проявления тревоги они часто ощущают сухость во рту, ком в горле, слабость в ногах, учащенное сердцебиение.

Как выявить тревожного ребенка

Опытный воспитатель или учитель, конечно, в первые же дни знакомства с детьми поймет, кто из них обладает повышенной тревожностью. Однако прежде чем делать окончательные выводы, необходимо понаблюдать за ребенком, вызывающим опасения, в разные дни недели, во время обучения и свободной деятельности (на перемене, на улице), в общении с другими детьми.

Чтобы, понять ребенка, узнать, чего же он боится, можно попросить родителей, воспитателей (или учителей-предметников) заполнить бланк опросника. Ответы взрослых прояснят ситуацию, помогут проследить семейную историю. А наблюдения за поведением ребенка подтвердят или опровергнут ваше предположение.

П. Бейкер и М. Алворд советуют присмотреться, характерны ли для поведения ребенка следующие признаки.

Критерии определения тревожности у ребенка

1. Постоянное беспокойство.

2. Трудность, иногда невозможность сконцентрироваться на чем-либо.

3. Мышечное напряжение (например, в области лица, шеи).

4. Раздражительность.

5. Нарушения сна.

Можно предположить, что ребенок тревожен, если хотя бы один из критериев, перечисленных выше, постоянно проявляется в его поведении.

С целью выявления тревожного ребенка используется также следующий опросник (Лаврентьва Г. П., Титарен-коТ. М., 1992).

Признаки тревожности

Тревожный ребенок

1. Не может долго работать, не уставая.

2. Ему трудно сосредоточиться на чем-то.

3. Любое задание вызывает излишнее беспокойство.

4. Во время выполнения заданий очень напряжен, скован.

5. Смущается чаще других.

6. Часто говорит о напряженных ситуациях.

7. Как правило, краснеет в незнакомой обстановке.

8. Жалуется, что ему снятся страшные сны.

9. Руки у него обычно холодные и влажные.

10. У него нередко бывает расстройство стула.

11. Сильно потеет, когда волнуется.

12. Не обладает хорошим аппетитом.

13. Спит беспокойно, засыпает с трудом.

14. Пуглив, многое вызывает у него страх.

15. Обычно беспокоен, легко расстраивается.

16. Часто не может сдержать слезы.

17. Плохо переносит ожидание.

18. Не любит браться за новое дело.

19. Не уверен в себе, в своих силах.

20. Боится сталкиваться с трудностями.

Суммируйте количество “плюсов”, чтобы получить общий балл тревожности.

Высокая тревожность — 15—20 баллов

Средняя — 7—14 баллов

Низкая — 1—6 баллов.

В детском саду дети часто испытывают страх разлуки с родителями. Необходимо помнить, что в возрасте двух-трех лет наличие этой черты допустимо и объяснимо. Но если ребенок и в подготовительной группе постоянно плачет при расставании, не сводит глаз с окна, ожидая каждую секунду появления родителей, на это следует обратить особое внимание.

Пример

Олег В., посещая подготовительную группу, каждое утро (в течение целого года) плакал, когда уходила мама. Он отказывался даже ходить на музыкальные занятия и прогулку, боясь, что в его отсутствие придет мама и, не застав его, будет переживать.

Мы испробовали разные способы, чтобы помочь мальчику: его приводили в детский сад папа, бабушка, дедушка, он приносил в группу любимые игрушки, родители приходили за ним пораньше. Все попытки были напрасны. И только совместные занятия Олега и его мамы в тренин-говой группе “Я и мой ребенок” дали возможность воспитателям и родителям выявить причину этого страха и помочь мальчику.

Наличие страха разлуки можно определить по следующим критериям (П.Бейкер, М. Алворд).

Критерии определений страха разлуки

1. Повторяющееся чрезмерное расстройство, печаль при расставании.

2. Постоянное чрезмерное беспокойство о потере, о том, что взрослому может быть плохо.

3. Постоянное чрезмерное беспокойство, что какое-либо событие приведет его к разлуке с семьей.

4. Постоянный отказ идти в детский сад.

5. Постоянный страх остаться одному.

6. Постоянный страх засыпать одному.

7. Постоянные ночные кошмары, в которых ребенок с кем-то разлучается.

8. Постоянные жалобы на недомогание: головную боль, боль в животе и др. (Дети, страдающие страхом расставания, и в самом деле могут заболеть, если много думают о том, что их тревожит).

Если хотя бы три черты проявлялись в поведении ребенка в течение четырех недель, то можно предположить, что у ребенка действительно наблюдается этот вид страха.

Как помочь тревожному ребенку

Работа с тревожным ребенком сопряжена с определенными трудностями и, как правило, занимает достаточно длительное время.

Специалисты рекомендуют проводить работу с тревожными детьми в трех направлениях:

1. Повышение самооценки.

2. Обучение ребенка умению управлять собой в конкретных, наиболее волнующих его ситуациях.

3. Снятие мышечного напряжения.

Рассмотрим подробнее каждое из названных направлений.

Повышение самооценки

Конечно же, повысить самооценку ребенка за короткое время невозможно. Необходимо ежедневно проводить целенаправленную работу. Обращайтесь к ребенку по имени, хвалите его даже за незначительные успехи, отмечайте их в присутствии других детей Однако ваша похвала должна быть искренней, потому что дети остро реагируют на фальшь. Причем ребенок обязательно должен знать, за что его похвалили. В любой ситуации можно найти повод для того, чтобы похвалить ребенка.

Желательно, чтобы тревожные дети почаще участвовали в таких играх в кругу, как “Комплименты”, “Я дарю тебе...”, которые помогут им узнать много приятного о себе от окружающих, взглянуть на себя “глазами других детей”. А чтобы о достижениях каждого ученика или воспитанника узнали окружающие, в группе детского сада или в классе можно оформить стенд “Звезда недели”, на котором раз в неделю вся информация будет посвящена успехам конкретного ребенка.

Каждый ребенок, таким образом, получит возможность быть в центре внимания окружающих. Количество рубрик для стенда, их содержание и расположение обсуждаются совместно взрослыми и детьми (рис. 5)

Можно отмечать достижения ребенка в ежедневной информации для родителей (например, на стенде “Мы сегодня”): “Сегодня, 21 января 1999 года, Сережа в течение 20 минут проводил опыт с водой и снегом”. Такое сообщение даст лишнюю возможность родителям проявить свою заинтересованность Ребенку же будет легче отвечать на конкретные вопросы, а не восстанавливать в памяти все, что происходило в группе за день.

В раздевалке, на шкафчике каждого ребенка можно закрепить “Цветик-семицветик” (или “Цветок достижений”), вырезанный из цветного картона. В центре цветка —

фотография ребенка. А на лепестках, соответствующих дням недели, — информация о результатах ребенка, которыми он гордится (рис. 6).

В младших группах информацию в лепестки вписывают воспитатели, а в подготовительной группе заполнение цветиков-семицветиков можно поручить детям. Это послужит стимулом для обучения письму. К тому же эта форма работы способствует установлению контактов между детьми, так как те из них, которые еще не умеют читать или писать, часто обращаются за помощью к товарищам. Родители, приходя вечером в детский сад, спешат узнать, чего же добился их ребенок в течение дня, каковы его успехи.

Позитивная информация очень важна и для взрослых, и для детей, для установления взаимопонимания между ними. Причем нужна она для родителей детей любого возраста.

Пример

Митина мама, как и все родители детей ясельной группы, ежедневно с удовольствием знакомилась с записями воспитателей о том, что делал, как ел, во что играл ее двухлетний сын. Во время болезни педагога информация о времяпрепровождении детей в группе стала недоступной для родителей. Через 10 дней обеспокоенная мама пришла к методисту и попросила не прекращать такой полезной для них работы. Мама объяснила, что, поскольку ей всего 21 год и опыта общения с детьми у нее совсем мало, записи воспитателей помогают ей понять своего ребенка и узнать, как и чем с ним заниматься.

Таким образом, использование наглядной формы работы (оформление стендов, информационных “Цветиков-семицветиков” и т.п.) помогает решить сразу несколько педагогических задач, одна из которых — повышение уровня самооценки детей, особенно тех, у кого высокая тревожность.

Обучение детей умению управлять своим поведением

Как правило, тревожные дети не сообщают о своих проблемах открыто, а иногда даже скрывают их. Поэтому, если ребенок заявляет взрослым, что он ничего не боится, это не означает, что его слова соответствуют действительности. Скорее всего, это и есть проявление тревожности, в которой ребенок не может или не хочет признаться. В этом случае желательно привлекать ребенка к совместному обсуждению проблемы. В детском саду можно поговорить с детьми, сидя в кругу, об их чувствах и переживаниях в волнующих их ситуациях. А в школе можно на примерах литературных произведений показать детям, что смелый человек — это не тот, кто ничего не боится (таких людей нет на свете), а тот, кто умеет преодолеть свой страх. Желательно, чтобы каждый ребенок сказал вслух о том, чего он боится. Можно предложить детям нарисовать свои страхи, а потом в кругу, показав рисунок, рассказать о нем. Подобные беседы помогут тревожным детям осознать, что у многих сверстников существуют проблемы, сходные с теми, которые характерны, как им казалось, только для них.

Конечно, все взрослые знают, что нельзя сравнивать детей друг с другом. Однако когда речь идет о тревожных детях, этот прием категорически недопустим. Кроме того, желательно избегать состязаний и таких видов деятельности, которые принуждают сравнивать достижения одних детей с достижениями других. Иногда травмирующим фактором может стать проведение даже такого простого мероприятия как спортивная эстафета. Лучше сравнить достижения ребенка с его же результатами, показанными, например, неделю назад. Даже если ребенок совсем не справился с заданием, ни в коем случае нельзя сообщать родителям: “Ваша дочь хуже всех выполнила аппликацию” или “Ваш сын закончил рисунок последним”.

Пример

Папа Сережи жалуется на него: “Сын как будто не от мира сего. Его сверстник Руслан уже отлично играет в шахматы, обыгрывает даже взрослых. Серега же едва научился ходить конем и пешкой. Сестра Сережи Анечка часами играет на пианино, уже три раза выступала на концерте в районной библиотеке. Сергей же бросил музыкальную школу через два месяца после начала учебного года... И вообще, он не желает заниматься ничем серьезным, а готов только часами возиться с проводами”.

Эти претензии к сыну папа излагал в течение полутора часов, придя на прием к психологу. “Мой сын хуже всех” — эта мысль “красной нитью” проходила через всю пламенную речь “любящего” отца.

Папа никак не хотел соглашаться с мнением психолога о том, что требования к Сереже завышены, однако решил попытаться изменить свое отношение к ребенку. Прежде всего, он стал серьезно относиться к исследовательской деятельности сына, поощряя его увлечение. Правда, папа еще продолжал сравнивать Сережу с другими детьми, но все чаще и чаще с удивлением замечал, что его сын имеет ряд положительных качеств, которых нет у его сверстников: целеустремленность, усидчивость, любознательность... В результате папа стал относиться к Сереже с уважением, а это способствовало повышению самооценки ребенка, его вере в успех.

Если у ребенка проявляется тревога при выполнении учебных заданий, не рекомендуется проводить какие-либо виды работ, учитывающие скорость. Таких детей следует спрашивать не в начале и не в конце урока, а в середине. Нельзя подгонять и торопить их.

Обращаясь к тревожному ребенку с просьбой или вопросом, желательно установить с ним контакт глаз: либо вы наклонитесь к нему, либо приподнимите ребенка до уровня ваших глаз.

Совместное со взрослым сочинение сказок и историй научит ребенка выражать словами свою тревогу и страх. И даже если он приписывает их не себе, а вымышленному герою, это поможет снять эмоциональный груз внутреннего переживания и в какой-то мере успокоит ребенка.

Обучать ребенка управлять собой в конкретных, наиболее волнующих его ситуациях можно и нужно в повседневной работе с ним.

Пример

Воспитатель, обратившись к психологу, с удивлением и досадой сообщил, что Галя, способная и умная девочка, не смогла на Празднике осени рассказать стихотворение, которое очень хорошо знала.

Психолог стал интересоваться, как проходили репетиции. Оказалось, что девочка 3 раза подряд рассказала стихотворение воспитателю (один на один), а в зале удалось прорепетировать лишь раз. Во время праздника Галя должна была выйти на середину зала и прочитать стихотворение, но она расплакалась и убежала к маме.

Мама, беседуя с психологом, рассказала, что с Галей такие ситуации происходят постоянно. Например, она отказалась в Новый год подойти к Деду Морозу и спеть ему песенку. В мамин день рождения она почему-то ни за что не захотела сесть с гостями за стол.

Зная эту особенность дочки, за неделю до праздника мама начала настраивать девочку на успешное выступление. Она повторяла: “Будь умницей. Ты должна выступить очень хорошо. Ты мне обещаешь это?” И Галя каждый вечер вынуждена была давать маме обещание, а чтобы оправдать ее надежды, девочка повторяла и повторяла стихотворение по несколько десятков раз в день.

Во время совместной встречи воспитателя, психолога и родителей была выработана следующая стратегия работы с девочкой. Галя очень любила слушать сказки, особенно ей нравились “Золотой ключик, или приключения Буратино”, “Дюймовочка” и “Кот в сапогах”. Она могла часами слушать их и рассказывать про героев сказок. Взрослые решили использовать этот интерес девочки. На индивидуальных занятиях (сначала с психологом, а потом с воспитателем) девочку просили представить и показать, как бы рассказали стихотворение своим друзьям ее любимые герои.

Галя с удовольствием рассказывала стихотворение (которое знала назубок) от имени деревянного Буратино, маленькой робкой Дюймовочки, неунывающего Кота в сапогах. Взрослые каждый раз интересовались, что чувствовал тот или иной герой во время выступления: нравилось ли ему рассказывать стихи своим товарищам, нравилось ли, как внимательно все его слушали, приятно ли было раскланиваться перед зрителями. Через несколько недель Галя выбрала роль бесстрашной Герды из сказки “Снежная королева”. Со сменой роли изменились осанка и движения девочки, она стала действовать более уверенно и решительно. Гале так понравилось играть эту роль, что она повторяла ее много раз подряд, и даже дома это стало ее любимым занятием.

После таких длительных целенаправленных тренировок воспитательница привела девочку в зал и спросила, в роли какого героя она хотела бы выступить. Галя решила по очереди показать всех своих героев. Она снова и снова выходила на середину зала, рассказывала стихотворение, раскланивалась перед “зрителями”. Страх перед выступлением постепенно снижался, и на Новогоднем празднике Галя чувствовала себя вполне уверенно.

Кроме описанного выше применялись и другие приемы работы: психогимнастические упражнения, рисование своего страха и других эмоций. Мама девочки вместо ежедневных назиданий каждый вечер рассказывала ей придуманные совместно с психологом сказки и истории со счастливым концом. Герой сказки обязательно добивался успеха, хотя на его пути иногда встречались и преграды.

В описанном случае в качестве основного был использован прием отработки конкретного навыка. Его с удовольствием применяют и сами дети. Например, они играют в школу, многократно повторяя ситуацию, которая их волнует. По рассказу одного из психологов он, придя проводить коррекционное занятие, застал такую картину:

дети играли в “грозного, строгого учителя”. Тем самым они отрабатывали навык ответа у доски на уроке такого педагога.

Очень полезно применять в работе с тревожными детьми ролевые игры. Разыгрывать можно как знакомые ситуации, так и те, которые вызывают особую тревогу ребенка (например, ситуация “боюсь воспитателя, учителя” даст ребенку возможность поиграть с куклой, символизирующей фигуру педагога; ситуация “боюсь войны” позволит действовать от имени фашиста, бомбы, то есть чего-то страшного, чего боится ребенок).

Игры, в которых кукла взрослого исполняет роль ребенка, а кукла ребенка — роль взрослого, помогут ребенку выразить свои эмоции, а вам — сделать много интересных и важных открытий. Тревожные дети боятся двигаться, а ведь именно в подвижной эмоциональной игре (война, “казаки-разбойники”) ребенок может пережить и сильный страх, и волнение, и это поможет ему снять напряжение в реальной жизни.

Снятие мышечного напряжения

Желательно при работе с тревожными детьми использовать игры на телесный контакт. Очень полезны упражнения на релаксацию, техника глубокого дыхания, занятия йогой, массаж и просто растирания тела.

Еще один способ снятия излишней тревожности — раскрашивание лица старыми мамиными помадами. Можно также устроить импровизированный маскарад, шоу. Для этого надо приготовить маски, костюмы или просто старую взрослую одежду. Участие в представлении поможет тревожным детям расслабиться. А если маски и костюмы будут изготовлены руками детей (конечно, с участием взрослых), игра принесет им еще больше удовольствия.

Подробнее проведение игр на релаксацию описано в разделе “Игры для тревожных детей”.

Работа с родителями тревожного ребенка

Совершенно очевидно, что ни один родитель не стремится к тому, чтобы его ребенок стал тревожным. Однако порой действия взрослых способствуют развитию этого качества у детей.

Нередко родители предъявляют ребенку требования, соответствовать которым он не в силах. Малыш не может понять, как и чем угодить родителям, безуспешно пробует добиться их расположения и любви. Но, потерпев одну неудачу за другой, понимает, что никогда не сможет выполнить все, чего ждут от него мама и папа.

Он признает себя не таким, как все: хуже, никчемнее, считает необходимым приносить бесконечные извинения.

Чтобы избежать пугающего внимания взрослых или их критики, ребенок физически и психически сдерживает свою внутреннюю энергию. Он привыкает мелко и часто дышать, голова его уходит в плечи, ребенок приобретает привычку осторожно и незаметно выскальзывать из комнаты. Все это отнюдь не способствует развитию ребенка, реализации его творческих способностей, мешает его общению со взрослыми и детьми, поэтому родители тревожного ребенка должны сделать все, чтобы заверить его в своей любви (независимо от успехов), в его компетентности в какой-либо области (не бывает совсем неспособных детей).

Прежде всего, родители должны ежедневно отмечать его успехи, сообщая о них в его присутствии другим членам семьи (например, во время общего ужина). Кроме того, необходимо отказаться от слов, которые унижают достоинство ребенка (“осел”, “дурак”), даже если взрослые очень раздосадованы и сердиты. Не надо требовать от ребенка извинений за тот или иной поступок, лучше пусть объяснит, почему он это сделал (если захочет). Если же ребенок извинился под нажимом родителей, это может вызвать у него не раскаяние, а озлобление.

Полезно снизить количество замечаний. Предложите родителям попробовать в течение одного только дня записать все замечания, высказанные ребенку. Вечером пусть они перечитают список. Скорее всего, для них станет очевидно, что большинство замечаний можно было бы не делать: они либо не принесли пользы, либо только повредили вам и вашему ребенку.

Нельзя угрожать детям невыполнимыми наказаниями: (“Замолчи, а то рот заклею! Уйду от тебя! Убью тебя!”). Они и без того боятся всего на свете. Лучше, если родители в качестве профилактики, не дожидаясь экстремальной ситуации, будут больше разговаривать с детьми, помогать им выражать свои мысли и чувства словами.

Ласковые прикосновения родителей помогут тревожному ребенку обрести чувство уверенности и доверия к миру, а это избавит его от страха насмешки, предательства.

Родители тревожного ребенка должны быть единодушны и последовательны, поощряя и наказывая его. Малыш, не зная, например, как сегодня отреагирует мама на разбитую тарелку, боится еще больше, а это приводит его к стрессу.

Родители тревожных детей часто сами испытывают мышечное напряжение, поэтому упражнения на релаксацию могут быть полезны и для них. Но, к сожалению, наши отношения с родителями не всегда позволяют открыто сказать им об этом. Не каждому можно порекомендовать обратить внимание, прежде всего на себя, на свое внутреннее состояние, а потом предъявлять требования к ребенку. В таких ситуациях можно сказать родителям: “Ваш ребенок часто бывает скованным, ему было бы полезно выполнять упражнения на расслабление мышц. Желательно, чтобы Вы выполняли упражнение вместе с ним, тогда он будет делать их правильно”.

Родители, которые следуют таким рекомендациям, через некоторое время отмечают приятные ощущения в теле, улучшение общего состояния. Они, как правило, готовы к дальнейшему сотрудничеству.

Подобные занятия можно рекомендовать не только родителям, но и педагогам. Ведь ни для кого не секрет, что тревожность родителей зачастую передается детям, а тревожность педагога — ученикам и воспитанникам. Вот потому, прежде чем оказывать помощь ребенку, взрослый должен позаботиться о себе.

С целью профилактики тревожности можно использовать наглядную информацию. В детском саду или в школе на стенде можно разместить, например, памятку, в основу рекомендаций которой легли советы Е.В. Новиковой и Б.И.Кочубей (1998).

Профилактика тревожности (Рекомендации родителям)

1. Общаясь с ребенком, не подрывайте авторитет других значимых для него людей. (Например, нельзя говорить ребенку: “Много ваши учителя понимают! Бабушку лучше слушай!”).

2. Будьте последовательны в своих действиях, не запрещайте ребенку без всяких причин то, что вы разрешали раньше.

3. Учитывайте возможности детей, не требуйте от них того, что они не могут выполнить. Если ребенку с трудом дается какой-либо учебный предмет, лучше лишний раз помогите ему и окажите поддержку, а при достижении даже малейших успехов не забудьте похвалить.

4. Доверяйте ребенку, будьте с ним честными и принимайте таким, какой он есть.

5. Если по каким-либо объективным причинам ребенку трудно учиться, выберите для него кружок по душе, чтобы занятия в нем приносили ему радость и он не чувствовал себя ущемленным.

Если родители не удовлетворены поведением и успехами своего ребенка, это еще не повод, чтобы отказать ему в любви и поддержке. Пусть он живет в атмосфере тепла и доверия, и тогда проявятся все его многочисленные таланты.

Шпаргалка для взрослых или правила работы с тревожными детьми

1. Избегайте состязаний и каких-либо видов робот, учитывающих скорость.

2. Не сравнивайте ребенка с окружающими.

3. Чаще используйте телесный контакт, упражнения на релаксацию.

4. Способствуйте повышению самооценки ребенка, чаще хвалите его, но так, чтобы он знал, за что.

5. Чаще обращайтесь к ребенку по имени.

6. Демонстрируете образцы уверенного поведения, будьте во всем примером ребенку.

7. Не предъявляйте к ребенку завышенных требований.

8. Будьте последовательны в воспитании ребенка.

9. Старайтесь делать ребенку как можно меньше замечаний.

10. Используйте наказание лишь в крайних случаях.

11. Не унижайте ребенка, наказывая его.

Как играть с тревожными детьми

На начальных этапах работы с тревожным ребенком следует руководствоваться следующими правилами:

1. Включение ребенка в любую новую игру должно проходить поэтапно. Пусть он сначала ознакомится с правилами игры, посмотрит, как в нее играют другие дети и лишь потом, когда сам захочет, станет ее участником.

2. Необходимо избегать соревновательных моментов и игр, в которых учитывается скорость выполнения задания, например, таких как “Кто быстрее?”

3. Если вы вводите новую игру, то для того чтобы тревожный ребенок не ощущал опасности от встречи с чем-то неизвестным, лучше проводить ее на материале, уже знакомом ему (картинки, карточки). Можно использовать часть инструкции или правил из игры, в которую ребенок уже играл неоднократно.

4. Игры с закрытыми глазами рекомендуется использовать только после длительной работы с ребенком, когда он сам решит, что может выполнить это условие.

Если ребенок высоко тревожен, то начинать работу с ним лучше с релаксационных и дыхательных упражнений, например: “Воздушный шарик”, “Корабль и ветер”, “Дудочка”, “Штанга”, “Винт”, “Водопад” и др.

Чуть позднее, когда дети начнут осваиваться, можно к этим упражнениям добавить следующие: “Подарок под елкой”, “Драка”, “Сосулька”, “Шалтай-Болтай”, “Танцующие руки”.

В коллективные игры тревожного ребенка можно включать, если он чувствует себя достаточно комфортно, а общение с другими детьми не вызывает у него особых трудностей. На этом этапе работы будут полезны игры “Дракон”, “Слепой танец”, “Насос и мяч”, “Головомяч”, “Гусеница”, “Бумажные мячики”.

Игры “Зайки и слоны”, “Волшебный стул” и др., способствующие повышению самооценки, можно проводить на любом этапе работы. Эффект от этих игр будет лишь в том случае, если они проводятся многократно и регулярно (каждый раз можно вносить элемент новизны).

Работая с тревожными детьми, следует помнить, что состояние тревоги, как правило, сопровождается сильным зажимом различных групп мышц. Поэтому релаксационные и дыхательные упражнения для данной категории детей просто необходимы. Инструктор по лечебной гимнастике Л. В. Агеева сделала подборку таких упражнений для дошкольников. Мы несколько модифицировали их, внесли игровые моменты, не меняя содержания.

Подвижные игры

Упражнения на релаксацию и дыхание

“Дрока”

Цель: расслабить мышцы нижней части лица и кистей рук. “Вы с другом поссорились. Вот-вот начнется драка. Глубоко вдохните, крепко-накрепко сожмите челюсти. Пальцы рук зафиксируйте в кулаках, до боли вдавите пальцы в ладони. Затаите дыхание на несколько секунд. Задумайтесь : а может, не стоит драться? Выдохните и расслабьтесь. Ура! Неприятности позади!”

Это упражнение полезно проводить не только с тревожными, но и с агрессивными детьми.

“Воздушный шарик”

Цель: снять напряжение, успокоить детей. Все играющие стоят или сидят в кругу. Ведущий дает инструкцию: “Представьте себе, что сейчас мы с вами будем надувать шарики. Вдохните воздух, поднесите воображаемый шарик к губам и, раздувая щеки, медленно, через приоткрытые губы надувайте его. Следите глазами за тем, как ваш шарик становится все больше и больше, как увеличиваются, растут узоры на нем. Представили? Я тоже представила ваши огромные шары. Дуйте осторожно, чтобы шарик не лопнул. А теперь покажите их друг другу”. Упражнение можно повторить 3 раза.

“Корабль и ветер”

Цель: настроить группу на рабочий лад, особенно, если дети устали.

•“Представьте себе, что наш парусник плывет по волнам, но вдруг он остановился. Давайте поможем ему и пригласим на помощь ветер. Вдохните в себя воздух, сильно втяните щеки... А теперь шумно выдохните через рот воздух, и пусть вырвавшийся на волю ветер подгоняет кораблик. Давайте попробуем еще раз. Я хочу услышать как шумит ветер!” Упражнение можно повторить 3 раза.

“Подарок под елкой”

Цель: расслабление мышц лица, особенно вокруг глаз.

“Представьте себе, что скоро Новогодний праздник. Вы целый год мечтали о замечательном подарке. Вот вы подходите к елке, крепко-крепко зажмуриваете глаза и делаете глубокий вдох. Затаите дыхание. Что же лежит под елкой? Теперь выдохните и откройте глаза. О, чудо! Долгожданная игрушка перед вами! Вы рады? Улыбнитесь”.

После выполнения упражнения можно обсудить (если дети захотят), кто о чем мечтает.

“Дудочка”

Цель: расслабление мышц лица, особенно вокруг губ. “Давайте поиграем на дудочке. Неглубоко вдохните воздух, поднесите дудочку к губам. Начинайте медленно выдыхать, и на выдохе попытайтесь вытянуть губы. в трубочку. Затем начните сначала. Играйте! Какой замечательный оркестр!”

Все перечисленные упражнения можно выполнять в классе, сидя или стоя за партами.

Этюды на расслабление мышц Приведенные ниже этюды рекомендованы М.И. Чистяковой в книге “Психогимнастика” и наверняка знакомы многим из вас. Эти этюды полезны для разных категорий детей: тревожных, аутичных, агрессивных. Все упражнения даны в нашей модификации.

“Штанга” Вариант 1

Цель: расслабить мышцы спины. “Сейчас мы с вами будем спортсменами-тяжелоатлетами. Представьте, что на полу лежит тяжелая штанга. Сделайте вдох, оторвите штангу от пола на вытянутых руках, приподнимите ее. Очень тяжело. Выдохните, бросьте штангу на пол, отдохните. Попробуем еще раз”.

Вариант 2

Цель: расслабить мышцы рук и спины, дать возможность ребенку почувствовать себя успешным. “А теперь возьмем штангу полегче и будем поднимать ее над головой. Сделали вдох, подняли штангу, зафиксировали это положение, чтобы судьи засчитали вам победу. Тяжело так стоять, бросьте штангу, выдохните. Расслабьтесь. Ура! Вы все чемпионы. Можете поклониться зрителям. Вам все хлопают, поклонитесь еще раз, как чемпионы”. Упражнение можно выполнить несколько раз.

“Сосулька”

Цель: расслабить мышцы рук. “Ребята, я хочу загадать вам загадку:

У нас под крышей

Белый гвоздь висит,

Солнце взойдет,

Гвоздь упадет. (В. Селиверстов)

Правильно, это сосулька. Давайте представим, что мы с вами артисты и ставим спектакль для малышей. Диктор (это я) читает им эту загадку, а вы будете изображать сосульки. Когда я прочитаю первые две строчки, вы сделаете вдох и поднимете руки над головой, а на третью, четвертую — уроните расслабленные руки вниз. Итак, репетируем... А теперь выступаем. Здорово получилось!”

“Шалтай-Болтай”

Цель: расслабить мышцы рук, спины и груди. “Давайте поставим еще один маленький спектакль. Он называется “Шалтай-Болтай”.

Шалтай-Болтай

Сидел на стене.

Шалтай-Болтай

Свалился во сне. (С. Маршак)

Сначала будем поворачивать туловище вправо-влево, руки при этом свободно болтаются, как у тряпичной куклы. На слова “свалился во сне” — резко наклоняем корпус тела вниз”.

“Винт”

Цель: снять мышечные зажимы в области плечевого пояса. “Ребята, давайте попробуем превратиться в винт. Для этого поставьте пятки и носки вместе. По моей команде “Начали” будем поворачивать корпус то влево, то вправо. Одновременно с этим руки будут свободно следовать за корпусом в том же направлении. Начали! ...Стоп!”

Этюд может сопровождаться музыкой Н. Римского-Корсакова “Пляска скоморохов” из оперы “Снегурочка”.

“Косое и мяч”

Цель: расслабить максимальное количество мышц тела. “Ребята, разбейтесь на пары. Один из вас — большой надувной мяч, другой насосом надувает этот мяч. Мяч стоит, обмякнув всем телом, на полусогнутых ногах, руки, шея расслаблены. Корпус наклонен несколько вперед, голова опущена (мяч не наполнен воздухом). Товарищ начинает надувать мяч, сопровождая движение рук (они качают воздух) звуком “с”. С каждой подачей воздуха мяч надувается все больше. Услышав первый звук “с”, он вдыхает порцию воздуха, одновременно выпрямляя ноги в коленях, после второго “с” выпрямилось туловище, после третьего — у мяча поднимается голова, после четвертого — надулись щеки и даже руки отошли от боков. Мяч надут. Насос перестал накачивать. Товарищ выдергивает из мяча шланг насоса... Из мяча с силой выходит воздух со звуком “ш”. Тело вновь обмякло, вернулось в исходное положение. ” Затем играющие меняются ролями.

Игры, способствующие расслаблению

Следующие три игры позаимствованы из книги К.Фопеля “Как научить детей сотрудничать” (1998). Они помогут создать в группе детского сада дружескую атмосферу взаимопомощи, доверия, доброжелательного и открытого общения детей друг с другом.

“Водопад”

Цель: эта игра на воображение поможет детям расслабиться. “Сядьте поудобнее и закройте глаза. 2-3 раза глубоко вдохните и выдохните. Представьте себе, что вы стоите возле водопада. Но это не совсем обычный водопад. Вместо воды в нем падает вниз мягкий белый свет. Теперь представьте себя под этим водопадом и почувствуйте, как этот прекрасный белый свет струится по вашей голове,.. Вы чувствуете, как расслабляется ваш лоб, затем рот, как расслабляются мышцы шеи... Белый свет течет по вашим плечам, затылку и помогает им стать мягкими и расслабленными. Белый свет стекает с вашей спины, и вы замечаете, как и в спине исчезает напряжение, и она тоже становится мягкой и расслабленной.

А свет течет по вашей груди, по животу. Вы чувствуете, как они расслабляются и вы сами собой, без всякого усилия, можете глубже вдыхать и выдыхать. Это позволяет вам ощущать себя очень расслабленно и приятно.

Пусть свет течет также по вашим рукам, по ладоням, по пальцам. Вы замечаете, как руки и ладони становятся все мягче и расслабленнее. Свет течет и по ногам, спускается к вашим ступням. Вы чувствуете, что и они расслабляются и становятся мягкими. Этот удивительный водопад из белого света обтекает все ваше тело. Вы чувствуете себя совершенно спокойно и безмятежно, и с каждым вдохом и выдохом вы все глубже расслабляетесь и наполняетесь свежими силами... (30 секунд).

Теперь поблагодарите этот водопад света за то, что он вас так чудесно расслабил... Немного потянитесь, выпрямитесь и откройте глаза”. После этой игры стоит заняться чем-нибудь спокойным.

“Танцующие руки”

Цель: если дети неспокойны или расстроены, эта игра даст детям (особенно огорченным, неспокойным) возможность прояснить свои чувства и внутренне расслабиться. “Разложите большие листы оберточной бумаги (или старые обои) на полу. Возьмите каждый по 2 мелка. Выберите для каждой руки мелок понравившегося вам цвета. Теперь ложитесь спиной на разложенную бумагу так, чтобы руки, от кисти до локтя, находились над бумагой. (Иными словами, так, чтобы у детей был простор для рисования). Закройте глаза, и, когда начнется музыка, вы можете обеими руками рисовать по бумаге. Двигайте руками в такт музыке. Потом вы можете посмотреть, что получилось” (2—3 минуты). Игра проводится под музыку.

“Слепой танец”

Цель: развитие доверия друг к другу, снятие излишнего мышечного напряжения.

“Разбейтесь на пары. Один из вас получает повязку на глаза, он будет “слепой”. Другой останется “зрячим” и сможет водить “слепого”. Теперь возьмитесь за руки и потанцуйте друг с другом под легкую музыку (1—2 минуты). Теперь поменяйтесь ролями. Помогите партнеру завязать повязку”.

В качестве подготовительного этапа можно посадить детей попарно и попросить их взяться за руки. Тот, кто видит, двигает руками под музыку, а ребенок с завязанными глазами пытается повторить эти движения, не отпуская рук, 1-2 минуты. Потом дети меняются ролями. Если тревожный ребенок отказывается закрыть глаза, успокойте его и не настаивайте. Пусть танцует с открытыми глазами.

По мере избавления ребенка от тревожных состояний можно начинать проводить игру не сидя, а двигаясь по помещению.

Игры, направленные на формирование у детей чувства доверия и уверенности в себе

“Гусеница” (Коротаева Е.В., 1997)

Цель: игра учит доверию. Почти всегда партнеров не видно, хотя и слышно. Успех продвижения всех зависит от умения каждого скоординировать свои усилия с действиями остальных участников. “Ребята, сейчас мы с вами будем одной большой гусеницей и будем все вместе передвигаться по этой комнате. Постройтесь цепочкой, руки положите на плечи впередистоящего. Между животом одного играющего и спиной другого зажмите воздушный шар или мяч. Дотрагиваться руками до воздушного шара (мяча) строго воспрещается! Первый в цепочке участник держит свой шар на вытянутых руках.

Таким образом, в единой цепи, но без помощи рук, вы должны пройти по определенному маршруту”. Для наблюдающих: обратите внимание, где располагаются лидеры, кто регулирует движение “живой гусеницы”.

“Смена ритмов” (программа “Сообщество”)

Цель: помочь тревожным детям включиться в общий ритм работы, снять излишнее мышечное напряжение. Если воспитатель хочет привлечь внимание детей, он начинает хлопать в ладоши и громко, в такт хлопкам, считать : раз, два, три, четыре,.. Дети присоединяются и тоже, все вместе хлопая в ладоши, хором считают : раз, два, три, четыре... Постепенно воспитатель, а вслед за ним и дети, хлопает все реже, считает все тише и медленнее.

“Зайки и слоники” (Лютова Е.К., Монина Г. Б.)

Цель: дать возможность детям почувствовать себя сильными и смелыми, способствовать повышению самооценки. “Ребята, я хочу вам предложить игру, которая называется “Зайки и слоники”. Сначала мы с вами будем зайками-трусишками. Скажите, когда заяц чувствует опасность, что он делает? Правильно, дрожит. Покажите, как он дрожит. Поджимает уши, весь сжимается, старается стать маленьким и незаметным, хвостик и лапки его трясутся” и т.д. Дети показывают. “Покажите, что делают зайки, если слышат шаги человека?” Дети разбегаются по группе, классу, прячутся и т.д. “А что делают зайки, если видят волка?...” Педагог играет с детьми в течение нескольких минут. “А теперь мы с вами будет слонами, большими, сильными, смелыми. Покажите, как спокойно, размеренно, величаво и бесстрашно ходят слоны. А что делают слоны, когда видят человека? Они боятся его? Нет. Они дружат с ним и, когда его видят, спокойно продолжают свой путь. Покажите, как. Покажите, что делают слоны, когда видят тигра... ” Дети в течение нескольких минут изображают бесстрашного слона.

После проведения упражнения ребята садятся в круг и обсуждают, кем им больше понравилось быть и почему.

“Волшебный стул” (Шевцова И.В.)

Цель: способствовать повышению самооценки ребенка, улучшению взаимоотношений между детьми. В эту игру можно играть с группой детей на протяжении длительного времени. Предварительно взрослый должен узнать “историю” имени каждого ребенка — его происхождение, что оно означает. Кроме этого надо изготовить корону и “Волшебный стул” — он должен быть обязательно высоким. Взрослый проводит небольшую вступительную беседу о происхождении имен, а затем говорит, что будет рассказывать об именах всех детей группы (группа не должна быть более 5—6 человек), причем имена тревожных детей лучше называть в середине игры. Тот, про чье имя рассказывают, становится королем. На протяжении всего рассказа об его имени он сидит на троне в короне.

В конце игры можно предложить детям придумать разные варианты его имени (нежные, ласкательные). Можно также по очереди рассказать что-то хорошее о короле.

Игры за партами

Дыхательные упражнения (“Корабль и ветер”, “Дудочка”, “Воздушный шарик”, “Подарок под елкой”, “Драка”) можно проводить на перемене, а также за партами во время урока или занятия в детском саду.

Для снятия нервного напряжения, которое может возникнуть у детей, например, после трудной контрольной работы, подойдет упражнение “Театр масок”.

“Театр масок” (Лютова Е.К., Монино Г. Б.)

Цель: расслабить мышцы лица, снять мышечное напряжение, усталость.

“Ребята! Мы с вами посетим “Театр Масок”. Вы все будете артистами, а я - фотографом. Я буду просить вас изобразить выражение лица различных героев. Например: покажите, как выглядит злая Баба Яга”. Дети с помощью мимики и несложных жестов или только с помощью мимики изображают Бабу Ягу. “Хорошо! Здорово! А теперь замрите, фотографирую. Молодцы! Некоторым даже смешно стало. Смеяться можно, но только после того, как кадр отснят.

А теперь изобразите Ворону (из басни “Ворона и Лисица”) в тот момент, когда она сжимает в клюве сыр”. Дети плотно сжимают челюсти, одновременно вытягивая губы, изображают клюв. “Внимание! Замрите! Снимаю! Спасибо! Молодцы!

А теперь покажите, как испугалась бабушка из сказки “Красная шапочка”, когда поняла, что разговаривает не с внучкой, а с Серым Волком”. Дети могут широко раскрыть глаза, поднять брови, приоткрыть рот. “Замрите! Спасибо!

А как хитро улыбалась Лиса, когда хотела понравиться Колобку? Замрите! Снимаю! Молодцы! Замечательно! Хорошо потрудились!” Далее учитель или воспитатель, на свое усмотрение, могут похвалить особо тревожных детей, например так:

“Все работали хорошо, особенно страшной была маска Bumu, когда я посмотрела на Сашу, то сама испугалась, а Машенька была очень похожа на хитрую лисицу. Все постарались, молодцы!”

“Рабочий день актера закончен. Мы с вами устали. Давайте отдохнем. Положите руки на парту, а голову на руки, закройте глаза. Давайте посидим так молча, расслабимся и отдохнем. Всем спасибо!”

ГЛАВА 4 АУТИЧНЫЕ ДЕТИ

Что такое “аутизм”?

“Аутичность — (от греческого — сам) — обозначает крайние формы нарушения контактов, уход от реальности в мир собственных переживаний”. Такое определение аутизма дано в психологическом словаре. Этот термин, впервые введенный швейцарским психиатром и психологом Э.Блейлером, обозначает целый комплекс психических и поведенческих расстройств.

Обычно выделяют три основных области, в которых аутизм проявляется особенно ярко: речь и коммуникация;

социальное взаимодействие; воображение, эмоциональная сфера.

В качестве основных симптомов аутизма называют трудности в общении и социализации, неспособность установления эмоциональных связей, нарушение речевого развития, однако следует отметить, что для аутизма характерно аномальное развитие всех областей психики: интеллектуальной и эмоциональной сфер, восприятия, моторики, внимания, памяти, речи.

Несмотря на общность нарушений в психической сфере, аутизм проявляется в разных формах. В книге О. С. Никольской, Е.Р. Баенской, М.М. Либлинг “Аутичный ребенок: пути помощи” (М., 1997) приведены примеры различных подходов к классификации аутичных детей. Так, английский исследователь доктор Л.Винг разделила таких детей по их возможностям вступления в социальный контакт на “одиноких” (не вовлекающихся в общение), “пассивных” и “активныхно-нелепых”. По ее мнению, прогноз социальной адаптации наиболее благоприятен для группы “пассивных” детей. Авторы книги предлагают в качестве основания классификации вырабатываемые аутичными детьми способы взаимодействия с миром и защиты от него и выделяют четыре основных формы проявления аутизма.

/. Полная отрешенность от происходящего. Дети с этой формой аутизма демонстрируют в раннем возрасте наибольший дискомфорт и нарушение активности, которые затем преодолевают, выстроив радикальную компенсаторную защиту: они полностью отказываются от активных контактов с внешним миром. Такие дети не откликаются на просьбы и ничего не просят сами, у них не формируется целенаправленное поведение. Они не используют речь, мимику и жесты. Это наиболее глубокая форма аутизма, проявляющаяся в полной отрешенности от происходящего вокруг.

2. Активное отвержение. Дети этой группы более активны и менее ранимы в контактах со средой, однако для них характерно неприятие большей части мира. Для таких детей важно строгое соблюдение сложившегося жесткого жизненного стереотипа, определенных ритуалов. Их должна окружать привычная обстановка, поэтому наиболее остро их проблемы проявляются с возрастом, когда становится необходимым выйти за границы домашней жизни, общаться с новыми людьми. У них наблюдается множество двигательных стереотипов. Они могут пользоваться речью, однако их речевое развитие специфично: они усваивают, прежде всего, речевые штампы, жестко связывая их с конкретной ситуацией. Для них характерен рубленый телеграфный стиль.

3. Захваченность артистическими интересами. Дети этой группы отличаются конфликтностью, неумением учитывать интересы другого, поглощенностью одними и теми же занятиями и интересами. Это очень “речевые” дети, они обладают большим словарным запасом, однако они говорят сложными, “книжными” фразами, их речь производит неестественно взрослое впечатление. Несмотря на интеллектуальную одаренность, у них нарушено мышление, они не чувствуют подтекста ситуации, им трудно воспринять одновременно несколько смысловых линий в происходящем.

4. Чрезвычайная трудность организации общения и взаимодействия. Центральная проблема детей этой группы — недостаточность возможностей в организации взаимодействия с другими людьми. Для этих детей характерны трудности в усвоении двигательных навыков, их речь бедна и аграмматична, они могут теряться в простейших социальных ситуациях. Это наиболее легкий вариант аутизма.

По статистике глубокий аутизм встречается только у одного ребенка из тысячи. В повседневной практике, в детском саду или в школе, мы, как правило, сталкиваемся с детьми, имеющими лишь отдельные аутистические признаки. Среди мальчиков аутизм встречается в 4—5 раз чаще, чем среди девочек.

Причины возникновения аутизма в настоящее время до конца не исследованы. Большинство авторов относят к ним нарушения внутриутробного развития и истощающие болезни раннего детства. У аутичных детей чаще обычного наблюдаются мозговые дисфункции, проявляются нарушения биохимического обмена. Аутизм нередко сочетается с другими психическими расстройствами.

Портрет аутичного ребенка

Симптомы аутизма можно обнаружить уже в первые месяцы жизни ребенка. У аутичных детей нарушается “комплекс оживления”, характерный для нормального развивающихся младенцев. Такой ребенок слабо реагирует на свет, на звук погремушки. Гораздо позднее своих сверстников он начинает узнавать мать. Но, даже узнав ее, он не тянется к ней, не улыбается, не реагирует на ее уход. Для него характерен отсутствующий, неподвижный взгляд “мимо”, “сквозь” человека, он не откликается на свое имя.

Внимание аутичного ребенка может неожиданно и надолго привлечь какой-либо яркий предмет, однако также неожиданно ребенок может панически испугаться любого предмета: портрета на стене, собственных пальчиков. У такого младенца часто наблюдаются двигательные стереотипы: он может часами раскачиваться в коляске или в кроватке, однообразно размахивать руками, длительное время издавать одни и те же звуки.

И в более старшем возрасте аутичные дети кажутся отрешенными, безразличными к окружающему. Зачастую они избегают прямого (глаза в глаза) взгляда, и даже если смотрят на человека в упор, то просто разглядывают отдельные части лица или детали одежды. Такие дети обычно стремятся уйти от контактов с окружающими людьми. Существует мнение, что у них отсутствует желание общаться, в отличие от тревожных детей, которые хотят и ждут контактов, но по какой-либо причине боятся вступить в общение.

От коллективной игры аутичные дети отказываются, предпочитая индивидуальную игру в уединении. Причем они могут одержимо годами играть в одну и ту же игру, рисовать одни и те же рисунки. Например, 5-летний мальчик на просьбы взрослых нарисовать дерево, человечка, машинку долго и сосредоточенно работал карандашом, и всякий раз, закончив рисунок, говорил: “Лестница!”. У некоторых детей игра отсутствует вовсе, и развитие задерживается на стадии элементарного манипулирования каким-либо предметом.

Аутичным детям свойственны стереотипные механические движения и действия. Например, ребенок может вместо умывания многократно поворачивать ручку крана то в одну, то в другую сторону или бесконечно включать и выключать свет. Иногда он подолгу совершает бесцельные однотипные движения телом: раскачивается, размахивает рукой, палкой или ударяет по мячу. В нашей практике ученик 2-го класса Андрюша М. в течение всего урока просто открывал и закрывал тетрадь, не слушая объяснений учителя и не выполняя заданий.

Дети с нарушениями в общении любят придерживаться определенных ритуалов, и малейшие изменения в их жизни или в режиме могут стать для них травмирующим фактором. Результатом таких изменений бывает “уход в себя” либо вспышка агрессии, выражающаяся в жестоком обращении с близкими, со сверстниками, животными, в стремлении крушить и ломать все кругом. Довольно часто наблюдаются вспышки самоагрессии, возникающей при малейшей неудаче. Причем находящиеся рядом взрослые часто не понимают причины взрыва ребенка, они, имея навык общения с обычными детьми, не всегда придают значения “пустякам”, которые так важны для аутичного ребенка.

Пример

4-летний Жора, собираясь вместе с другими детьми средней группы детского сада на прогулку, вдруг пронзительно закричал. Он бился в истерике, расшвыривал вокруг себя вещи, катался по полу. После каждой попытки взрослых, оказавшихся рядом и пытавшихся помочь ему, он с новой силой принимался визжать и биться головой об пол. Когда все дети ушли на прогулку, а у Жоры уже, видимо, не осталось сил, он немного успокоился. Опытный воспитатель стал “на ощупь” искать причину срыва. Глядя ему в глаза, начал перечислять все возможные детали, которые могли расстроить Жору. Воспитатель называл одну причину за другой, но мальчик оставался безучастным. Однако через какое-то время удалось привлечь его внимание: он оживился, когда воспитатель стал поправлять ему гольфы. Затем равнодушно, не сопротивляясь, но и без радости, он согласился идти на прогулку.

Подобная реакция аутичного ребенка может возникнуть на новую одежду, надетую мамой, на перестановку мебели, на присутствие незнакомого человека, на звук телевизора, на незнакомую мелодию, гул пылесоса.

Аутизму не всегда сопутствует снижение интеллекта. Практический (не связанный с речью) интеллект может даже превышать возрастную норму. Так, например, Даня К. (6 лет), отказавшись отвечать на какие-либо вопросы психолога при обследовании по методике Векслера, задания на определение невербального интеллекта (“Складывание фигур”, ”Лабиринт”, “Последовательные картинки”) выполнил блестяще и с явным желанием. Аутичные дети часто успешно работают с головоломками, кубиками, мозаиками, и эту склонность необходимо использовать для налаживания контактов с ними.

Иногда таким детям доставляет удовольствие коллекционировать разные предметы: камушки, бумажки, палочки. Аутисты могут быть парциально одаренными и проявлять успешность в отдельных областях: обладать абсолютным музыкальным слухом, отлично играть в шахматы, рисовать, считать. В любимом многими американском фильме “Человек дождя” актер Дастин Хоффман мастерски изобразил аутиста Реймонда, который блестяще отгадывал цифровые комбинации в казино.

Для аутичных детей свойственно отставание в развитии речи (хотя изредка встречаются и противоположные случаи). Важно отметить, что этот недостаток они даже и не пытаются компенсировать жестами, мимикой, в отличие от детей с задержкой речевого развития, но без нарушения общения. Если особых отклонений в развитии речи нет, ребенок все равно не использует ее в полной мере как средство коммуникации, ему трудно поддерживать разговор с другими людьми. Часто его речь представляет серию монологов, а в диалоговой речи (если она сформирована) присутствуют эхолалии (бессмысленные, необдуманные повторения услышанных фраз).

Если аутичный ребенок и владеет фразовой речью, в ней, как правило, отсутствует местоимение “Я”. Понятие “Я” чуждо этим детям. Они говорят о себе во 2-м или в 3-м лице, как делают это окружающие по отношению к ним. Кроме того, их речи характерна фотографичность, неосмысленность. Поскольку механическая память у таких детей как правило хорошо развита, они надолго запоминают отдельные высказывания, иногда очень умные, взрослые, не соответствующие возрасту и уровню развития. Не вдумываясь в смысл, они автоматически повторяют понравившиеся им фразы, приводя в восторг и умиление родителей, уверенных в связи с этим в исключительной одаренности своего ребенка.

Аутичные дети, как правило, ни к кому не обращаются с прямыми вопросами, уклоняются от прямых ответов на вопросы, обращенные к ним (часто они их даже не слышат). У них могут быть нарушены интонация, ритм речи, они неверно ставят ударения в словах. Научить их говорить правильно довольно трудно, так как они не осознают необходимости этого.

Не воспринимая своего “Я”, не чувствуя своего тела, его границ, дети с нарушением общения испытывают и определенные трудности при формировании навыков самообслуживания. Как правило, они позже других детей, научаются одеваться, раздеваться, употреблять по назначению горшок. Причем многократный показ одного и того же действия не приводит к желаемому результату: ребенок не осваивает его.

К. С. Лебединская считает, что без своевременной диагностики и медико-педагогической помощи значительная часть этих детей становится необучаемой и не приспособленной к жизни вообще. И, наоборот, при раннем выявлении нарушения и своевременно проведенной коррекционной работе большинство аутичных детей можно подготовить к обучению, а нередко — и развить их потенциальные способности.

Как выявить аутичного ребенка

Аутизм — это медицинский диагноз, и, конечно же, ставить его имеет право только специалист. Поскольку зачастую аутичный ребенок обладает целым комплексом характерных поведенческих особенностей, то первоочередная задача — определить, какое же нарушение является ведущим в каждом конкретном случае. Ведь проводить коррекцию всех нарушений одновременно невозможно. Однако диагностика нарушений часто вызывает затруднения даже у специалистов.

Возможно, это связано с очень широким спектром проявлений аутизма, возможно — с недостаточной изученностью причин этого заболевания. И до тех пор, пока ученые не определят более точно, отчего возникает данный недуг, каждый раз при выявлении аутизма у детей, а значит, и при составлении коррекционной программы для каждого ребенка, будут возникать проблемы. У нас еще мало опыта такой работы, поскольку на практике мы обычно встречаемся лишь с детьми, обладающими отдельными чертами аутизма.

Однако перечисленные трудности не освобождают нас от выполнения сложной работы по выявлению аутичного ребенка в группе детского сада или в классе. Безусловно, диагноз должен ставить только врач. Задача же педагога — выявить такого ребенка, помочь ему адаптироваться в детском коллективе и направить к специалистам. В нашей практике были случаи, когда сравнительно “благополучные” аутичные дети попадали к врачу только перед поступлением в школу. Если бы педагоги заметили проблемы этих детей раньше и посоветовали родителям обратиться к специалистам, наверное, адаптация ребенка к школьному обучению проходила бы более гладко.

Поскольку в арсенале педагога, к сожалению, почти нет специальных разработок по выявлению аутичных детей, то лучшим помощником в такой работе будет личный опыт общения с детьми, терпение и умение наблюдать.

Основные направления работы по выявлению симптомов аутизма у ребенка помогут определить данные, приведенные в таблице 7. Сравнительная характеристика развития нормальных и аутичных детей заимствована из книги бельгийских психологов К. Гилберга и Т. Питерса. Однако, на наш взгляд, эти данные не должны восприниматься слишком буквально. Это всего лишь схема, содержащая определенные ориентиры работы с детьми.

Как помочь аутичному ребенку

Прежде чем начать разговор о коррекционной работе, необходимо сделать оговорку: так как в нашей практике дети с “классическим аутизмом” встречаются редко, но достаточно часто приходится взаимодействовать с детьми, которым присущи лишь отдельные аутистические черты, то и речь в дальнейшем будет идти именно о них. Мы расскажем о некоторых приемах работы с такими детьми. Эти приемы проверены на практике и дают хорошие результаты. Конечно, каждая встреча с аутичным ребенком поистине уникальна. Но, зная общие закономерности развития детей-аутистов и имея в копилке “набор” приемов для работы с ними, всегда можно подобрать ключик к ним, даже в самых сложных и непредсказуемых случаях.

Таблице 7 Сравнительная характеристика развития детей в норме и при аутизме

Прежде всего, как и при работе с обычными детьми, надо “идти за ребенком”, гибко подходить к построению и проведению каждого занятия. Кроме того, необходимо быть последовательным, действовать поэтапно, не форсируя событий, и помнить: работа с аутичным ребенком — тонкое, даже деликатное дело, требующее ощутимых временных затрат. По мнению К. Салиба, коллеги психотерапевта В. Оклендер, чтобы добиться положительных результатов в работе с таким ребенком, взрослый должен, прежде всего, проявить гибкость. Не надо заставлять его делать запланированное Вами, лучше следовать за его интересами и стремлениями. Вот как описывает случай из практики этого психолога В. Оклендер: “Шон (5лет) в полный рост стоял перед зеркалом, не обращая внимания на призывы поработать вместе над головоломкой. Тогда она подошла к нему сама, села возле зеркала, не говоря ни слова, и стала наблюдать за тем, как он, рассматривая себя в зеркало, ощупывал свое лицо. Она понимала, что он действительно созерцал себя. Внезапно он заметил, что в зеркале было также и ее отражение. Это удивило его и привело в восторг. В течение 20 минут К. Салиба не произнесла ни одного слова, не отдала ни одной команды. Потом она начала называть части его лица по мере того, как он показывал на них, глядя в зеркало, но промолчала, когда он дошел до рта. Он выжидательно глядел на нее в зеркало и потом выкрикнул: “Рот!”” (1997, с. 283). Использование такого метода позволяет научить детей очень многому.

Коррекционная работа с любым ребенком, а с аутичным — тем более, будет более успешной, если ее проводить комплексно, группой специалистов: психиатром, невропатологом, психологом, логопедом, музыкальным работником и родителями. Но только при одном условии: работа специалистов и родителей должна проходить по одной программе.

Зная, какие лекарства и с какой целью прописаны ребенку, педагоги и психологи вместе с родителями могут целенаправленно наблюдать за ним, сообщать врачу о положительных или отрицательных изменениях в поведении ребенка, чтобы он при необходимости корректировал курс лечения.

Педагоги и психологи совместными усилиями добиваются общей цели: помочь ребенку адаптироваться к детскому саду или школе. Вместе они вырабатывают индивидуальную программу развития ребенка. Педагог ставит конкретные образовательные задачи, а психолог, опираясь на общие закономерности развития детей-аутистов, помогает решать возникающие проблемы. В процессе наблюдения за ребенком воспитатель или учитель могут проконсультироваться с психологом по возникающим вопросам. Например:

“Как помочь ребенку избавиться от страхов?” “Как реагировать педагогу на вспышки агрессии и самоагрессии?”

Большую часть времени ребенок, посещающий образовательное учреждение, находится с педагогом. Поэтому роль воспитателя и учителя в формировании навыков общения аутичного ребенка со взрослыми и сверстниками особо важна. Чтобы по-настоящему помочь ребенку, надо верить, что все мы занимаемся далеко не безнадежным делом. Нам не добиться снятия диагноза, но мы можем сделать многое: понять ребенка, принять его таким, какой он есть и, учитывая его особенности, помочь приспособиться к миру.

Дефектолог ППМС-центра “Доверие” г. Ломоносова Г. Д. Черепанова имеет большой опыт работы с аутичными детьми и потому уверена в необходимости такой коррекционной деятельности. Некоторые ее воспитанники, прошедшие длительный курс коррекции, успешно учатся в общеобразовательных школах. Они приобретают способность не только к обучению, но и, что очень важно, к взаимодействию с учителями и сверстниками. Отдельным детям удается достичь блестящих успехов в учебе. Есть среди них даже “круглые отличники”, а это значит, дети сумели наладить контакт с учителями и проявить свои знания в классе. Конечно, чтобы добиться подобных успехов, нужно терпеливо и целенаправленно, каждый день заниматься с детьми. Эта работа может продолжаться не один год. Взрослые должны научиться не отчаиваться от неминуемых неудач и разочарований и радоваться малейшим, самым незначительным на первый взгляд успехам.

Главная задача педагога — вовлечь ребенка в индивидуальную и совместную деятельность. С этой целью нужно применять в работе с ним как можно больше разнообразных форм взаимодействия, обогащая его эмоциональный и интеллектуальный опыт.

Для того чтобы понять, с чего начать коррекционную работу, необходимо определить ведущее направление: развитие речи; навыков социального взаимодействия; воображения. В свою очередь, выбор направления будет зависеть от потребностей конкретного ребенка. В одном случае необходимо в первую очередь обучить его навыкам самообслуживания, в другом — снизить уровень тревожности, провести работу по снятию страхов, налаживанию первичного контакта, созданию положительного эмоционального климата и комфортной психологической атмосферы для занятий. На первых этапах работы для педагога часто более важно сформировать у ребенка желание учиться, чем добиться усвоения учебного материала.

Аутичные дети видят смысл какой-либо деятельности только тогда, когда она четко заранее запрограммирована:

дети должны знать, что делать в первую очередь, какую последовательность действий совершать, как закончить. Например, во время урока физкультуры им непонятно, зачем и как долго надо бегать по кругу. Но их деятельность будет более осмысленной, если в зале на полу разложить несколько игрушек и дать ребенку конкретное задание: каждый раз, пробегая мимо игрушек, брать одну из них и бросать в корзину. Когда все предметы будут собраны, перейти с бега на шаг, и, пройдя еще один круг, сесть на скамейку. Таким образом, ребенок будет видеть план своих действий и станет более спокойным. Подобной осмысленности необходимо добиваться при выполнении любого задания. Ребенок всегда должен знать, зачем он будет выполнять то или иное действие.

С этой целью в помещении, где находится аутичный ребенок, можно разместить так называемые пооперационные карты, на которых в виде символов обозначена четкая последовательность действий. Так, схему, отражающую нужную последовательность действий ребенка при сборах на прогулку, можно нарисовать на шкафчике.

Образцами подобных карт являются, к примеру, инструкции по сбору игрушек из серии “Киндер-сюрприз”. Мы приводим варианты таких пособий, составленные воспитателями детских садов г. Санкт-Петербурга для организации различных видов деятельности и выполнения распорядка дня (рис. 7,8).

Аутичные дети с удовольствием складывают мозаики и головоломки. Они доступны и понятны им. Работая по схеме, дети видят конечный результат, которого надо достичь.

Рис. 7. Пооперационная карта “Обед”

Рис. 8. Пооперационная карта “Собираемся на прогулку”

Дети с нарушениями в общении любят заниматься коллекционированием, поэтому их можно и нужно привлекать к работе по сортировке предметов. Они могут стать неоценимыми помощниками воспитателя, в тех случаях, когда нужно, например, разложить карандаши по цвету, кубики по размеру, вырезанные шаблоны по форме. В школе можно привлекать таких детей к созданию и сортировке гербариев, коллекций камней, ракушек, фотографий. Они неплохо справляются с ведением ежедневных записей-наблюдений за животными в живом уголке (но не на первых стадиях работы).

Аутичный ребенок плохо осознает свое тело. У него может быть нарушена пространственная ориентация. Поэтому полезно разместить в групповой комнате нескольких зеркал на уровне глаз ребенка. Время от времени воспитатель или учитель может привлекать внимание ребенка к его отражению. Этот прием, который уже был описан выше, дает положительные результаты.

Пример

Андрюша М. учится во втором классе общеобразовательной школы. Ему повезло: учительница старается понять его и поддерживает малейшую инициативу по установлению контактов с окружающими. Андрюша даже иногда рассказывает стихи наизусть, правда, один на один. В основном же в классный журнал проставляются оценки за письменные работы. Мальчик уже научился сидеть за партой в течение всего урока и выполнять некоторые задания учителя. Но при звуке звонка на перемену Андрей вздрагивает и начинает тонко и пронзительно плакать. Это и понятно: он совершенно не выносит, когда к нему прикасается кто-либо из сверстников, а на перемене этого не избежать. Десятиминутный перерыв превращается, в кошмар и для Андрюши, и для учителя,

Но сегодня все было совсем иначе. Учительница, как только Андрей заплакал, подвела его к зеркалу. Мальчик продолжал плакать, но уже не так громко. Сначала он просто созерцал свое отражение, но потом, увидев скатывающуюся по щеке слезу, потрогал ее, посмотрел на мокрый палец, смахнул еще одну слезу, а потом придумал для себя игру: как только на лице появлялась очередная капля, он подхватывал ее и круговым движением размазывал по щеке. “Охота на слезы” продолжалась всю перемену. А к концу перерыва мальчик даже улыбался сквозь слезы. На урок он отправился успокоенный. С тех пор Андрюша при звуке звонка на перемену не плакал, а вставал к зеркалу. Учительница, почувствовав возможности использования “волшебного стекла”, во время перемен проводила этап за этапом коррекционную работу. Несколько недель спустя ребенок был готов общаться с педагогом и выполнять задания уже без посредства зеркала.

Лучше осознать свое тело аутичному ребенку поможет упражнение, которое успешно применяется в детских садах: положив ребенка на большой лист бумаги, педагог или дети из группы обводят контур его тела, а затем вместе, называя вслух части тела и предметы одежды, закрашивают этот контур.

Для развития тактильного, зрительно-тактильного, кинестетического восприятия можно использовать такие игры как “Волшебный мешочек”, “Угадай предмет”. Полезно предложить детям складывать головоломки на ощупь, с закрытыми глазами (вместо головоломок можно использовать “Рамки Монтессори”).

На первых этапах работы с аутичными детьми рекомендуется предлагать им игры с жесткой последовательностью действий и четкими правилами, а не сюжетно-ролевые, где необходима диалоговая речь. Для закрепления навыков каждую игру следует проиграть не один десяток раз, тогда она может стать своего рода ритуалом, которые так любят дети данной категории. Во время игры взрослый должен постоянно проговаривать свои действия и действия ребенка, четко обозначая словами все, что происходит с ними. При этом педагога не должно обескураживать то, что ребенок не проявляет ни малейшего интереса к словам. Не надо отчаиваться: многократное повторение одной и той же игры, одних и тех же слов принесет свои плоды, — ребенок сможет включиться в общую деятельность.

Пример

Даня никак не хотел принимать участие в групповой игре. Обычно он стоял возле детей, безразлично наблюдая за ними. И вот однажды, когда мы играли с ребятами в игру “Охота на тигров”, Даня подошел к нам чуть ближе, чем обычно. А потом неожиданно для всех решительно встал в круг. Когда он был “пойман” водящим, мальчик молча вышел за круг и приготовился “водить”, как это делали дети до него. А через несколько секунд Даня начал вслух считать до десяти! Это были первые за несколько месяцев пребывания ребенка в детском саду слова, которые он произнес при детях и при взрослом. До этого знаменательного дня мы были вынуждены общаться с ним при помощи карточек и знаков.

Для того чтобы помочь ребенку ориентироваться на рабочем месте, желательно сделать разметку на столе или парте: нарисовать контуры тетради или листа, линейки, ручки. Тогда ему легче будет привыкнуть к своей парте и осмыслить, что от него требуется.

Если ребенок работает в прописях, можно указывать в них стрелками направление движения руки. Аутичным детям рекомендуется давать графические задания, в которых требуется узнать и дорисовать какую-то деталь предмета, а не нарисовать его полностью.

Чтобы повысить мотивацию ребенка к обучению и вызвать потребность в диалоге, взрослый может на время проведения занятий с его согласия поменяться с ним ролями. Пусть ребенок попытается объяснить “непонятливому” взрослому, как выполнять то или иное задание. В этом случае он почувствует свою значимость (я — как большой!), будет понимать цель своих действий (чтобы взрослый “понял” объяснения и сделал все правильно), осознает, что только посредством речи можно наладить контакт с партнером.

Иногда аутичному ребенку необходима физическая помощь в организации действия: взрослый в буквальном смысле “работает” руками ребенка, пишет или рисует вместе с ним, держа один карандаш.

Нельзя забывать, что телесный контакт, а также упражнения на расслабление будут способствовать снижению уровня тревожности ребенка. Поэтому некоторые релаксационные игры, которые мы рекомендуем в главе “Тревожные дети”, будут полезны и в работе с аутичными детьми. Можно использовать с этой целью и пальчиковые игры.

Аутичным детям трудно осваивать любой новый вид деятельности, но они всегда стремятся выполнить все хорошо, поэтому на первых этапах работы надо подбирать такие задания, с которыми они обязательно справятся. Ваша помощь и Ваша похвала помогут закрепить успех и повысить уверенность ребенка. Даже если реакция на Ваши слова не проявляется внешне, доброжелательный тон и слова поддержки создадут положительную эмоциональную атмосферу, которая со временем поможет сделать Ваше взаимодействие с ребенком более эффективным.

Аутичным детям свойственна психическая пресыщаемость, они быстро истощаются физически, поэтому для них необходим индивидуальный ритм работы, более частое переключение с одного вида деятельности на другой. Учитель начальной школы, который занимался с аутичным ребенком на дому, отмечал, что он может, не отвлекаясь, выполнять один вид деятельности не более 10 минут, хотя это, конечно, очень индивидуально. В детском саду эту проблему решить легко: ребенка не надо загружать непосильными для него заданиями. А в школе учителю следует заранее продумать и написать индивидуальные задания на карточках, которые он будет давать ребенку при малейших признаках усталости или недовольства с его стороны.

Для улучшения пространственно-временной ориентации аутичного ребенка необходима терпеливая работа педагога. Можно составить план группы, класса или всей школы с указанием расположения предметов; оформить распорядок дня, используя символы и рисунки. Однако недостаточно просто составить и повесить схемы, необходимо как можно чаще “путешествовать” с ребенком по ним, узнавая и называя предметы (на первых этапах, если ребенок не захочет повторять названия, воспитатель или учитель может делать это сам).

Как отмечалось выше, детям с аутизмом свойственны бесцельные монотонные движения, раскачивания. Отвлечь их от стереотипного ритма можно, используя эмоционально насыщенные ритмические игры и танцевальные движения.

Регулярные занятия будут способствовать уменьшению двигательных расстройств.

Если ребенок не принимает инструкций и правил, которые Вы ему предлагаете, ни в коем случае не навязывайте их насильно. Лучше присмотритесь к тому, что и как хочет делать он сам, подыграйте ему, займитесь тем, что ему интересно. Это поможет наладить с ребенком контакт.

Психологи рекомендуют аутичным детям заниматься иностранными языками. Может быть, благодаря тому, что при их изучении педагоги используют большое количество схем и алгоритмов, детям бывает легче усваивать учебный материал.

Пример

Грише поставлен диагноз “аутизм” уже несколько лет назад. Кроме того, у него наблюдаются серьезные отклонения в интеллектуальном развитии. Гриша с удовольствием занимается английским языком. При этом общение на родном, русском, языке дается ему с большим трудом. Он едва может односложно ответить на вопрос, обращенный к нему, а потребность самому вступить в диалог у него отсутствует вовсе. Однако иностранному языку Гриша обучается с интересом. За несколько месяцев он освоил алгоритм составления простых фраз. Ему нравится произносить их вслух. А еще его привлекает к занятиям то, что близкие люди стали проявлять заинтересованность и искреннее восхищение его достижениями.

Видимо, это позволило ему наконец-то почувствовать себя успешным и значимым для окружающих.

С аутичными детьми необходимо заниматься физическими упражнениями, так как подобные занятия помогают им лучше чувствовать свое тело, способствуют улучшению координации движений.

Рисование красками (кисточками, штампами и особенно пальцами) помогает детям снять излишнее мышечное напряжение. С этой целью полезна также работа с песком, глиной, пшеном, водой.

Работа с родителями аутичного ребенка

Родители аутичных детей нередко обращаются за помощью к специалистам лишь после того как отклонения в развитии и поведении ребенка становятся очевидными для всех. А до постановки окончательного диагноза иногда проходит еще не один год. Услышав страшное и незнакомое заключение, многие мамы и папы приходят в смятение. Обратившись же за разъяснениями к справочникам, они и вовсе отчаиваются, так как не находят не только ничего утешительного для себя, но и ответов на самые актуальные вопросы. В одних публикациях аутизм чуть ли не приравнивается к одаренности ребенка, в других — к шизофрении. Кроме того, в некоторых статьях можно встретить мнение, что аутичные дети обычно появляются в семьях, где мама и папа — люди с развитым интеллектом, имеющие высокий социальный статус. И хотя подобная точка зрения уже давно отвергается специалистами, родители, случайно натолкнувшись в литературе на такую трактовку причин возникновения аутизма, долгие годы испытывают чувство вины перед ребенком и перед обществом.

А главное, услышав диагноз, многие мамы и папы ощущают себя бессильными и безоружными, так как не знают, чем можно помочь ребенку. Поэтому, работая с родителями этой категории детей, необходимо знакомить их с особенностями развития аутичных детей вообще и их ребенка в частности. Поняв, чем же конкретным отличается их ребенок от других, увидев его “сильные” и “слабые” стороны, мамы и папы могут совместно с психологом и педагогом определить уровень требований к нему, выбрать основные направления и формы работы.

Родители должны понять, как сложно жить их ребенку в этом мире, научиться терпеливо наблюдать за ним, замечая и интерпретируя вслух каждое его слово и каждый жест. Это поможет расширить внутренний мир маленького человека и подтолкнет его к необходимости выражать свои мысли, чувства и эмоции словами. Кроме того, родители должны понять, что их ребенок очень раним. Любое мимолетно сказанное взрослыми слово может стать причиной “эмоциональной бури”. Именно поэтому родители должны быть очень осторожны и деликатны, общаясь с ребенком.

Внешне аутичный ребенок зачастую даже не реагирует на окружающих его людей, ведет себя так, будто он один или, в крайнем случае, находится “около” детей или взрослых, но не с ними. Такой ребенок не допускает в свой внутренний мир никого. Иногда только по случайной фразе, мгновенному движению или звуку можно догадаться о его переживаниях, желаниях и страхах. И конечно, воспитатель или учитель, даже самый добрый и чуткий, не всегда имеет возможность вести постоянное целенаправленное наблюдение за ребенком. Именно поэтому, чтобы лучше понять ребенка и оказать ему посильную помощь в адаптации к детскому коллективу, педагогу необходимо работать в тесном взаимодействии с родителями.

Установить эмоциональный контакт с ребенком и привить ему навыки социального поведения может помочь семейное чтение. Лучше всего читать, посадив ребенка на руки (тактильные ощущение будут способствовать укреплению контактов родителя с ребенком). Причем желательно медленное, поэтапное, тщательное, эмоционально насыщенное освоение художественных образов литературных героев. Лучше читать и обсуждать книгу не один раз. Это поможет ребенку научиться лучше понимать себя и других, а вновь образованные стереотипы общения снизят тревожность и повысят его уверенность в себе.

Если ребенок совсем мал, нужно как можно чаще брать его на руки, прижимать к себе, поглаживать его (даже если он сопротивляется этому на первых порах) и говорить ему ласковые слова.

Для укрепления контактов педагогов с родителями, для оказания более эффективной помощи ребенку, желательно, чтобы его близкие как можно чаще посещали группу детского сада или класс, в который ходит ребенок. Так как для аутичного ребенка типичен страх изменения обстановки, отрыва от близких, желательно, чтобы в начале обучения в школе мама (или папа, бабушка, дедушка) находилась рядом с ребенком во время перемен, а в некоторых случаях и на уроке.

Родители для работы со своими детьми могут использовать индивидуальные игры, рекомендованные для педагогов.

Работая с аутичными детьми, педагоги и родители совместными усилиями могут развить их воображение, обучить эффективным способам общения со сверстниками, а значит, и адаптировать ребенка к условиям окружающего мира.

Шпаргалка для взрослых или правила работы с аутичными детьми

1. Принимать ребенка таким, какой он есть.

2. Исходить из интересов ребенка.

3. Строго придерживаться определенного режима и ритма жизни ребенка.

4. Соблюдать ежедневные ритуалы (они обеспечивают безопасность ребенка).

5. Научиться улавливать малейшие вербальные и невербальные сигналы ребенка, свидетельствующие о его дискомфорте.

6. Чаще присутствовать в группе или классе, где занимается ребенок.

7. Как можно чаще разговаривать с ребенком.

8. Обеспечить комфортную обстановку для общения и обучения.

Терпеливо объяснять ребенку смысл его деятельности, используя четкую наглядную информацию (схемы, карты и т.п.)

Избегать переутомления ребенка.

Как играть с аутичными детьми

Работая с аутичными детьми, надо иметь в виду, что коррекционная работа будет продолжительной. Скорее всего, на первых этапах взаимодействия аутичный ребенок откажется от контакта с вами вовсе, а тем более не захочет вступать в групповую, а может быть, и в индивидуальную игру.

Поэтому, рекомендуя игры для работы с аутичными детьми, мы подразумеваем, что проводить их вы будете только исходя из реальных возможностей и необходимости.

Составляя список игр для коррекционных занятий с аутичным ребенком, следует также помнить, что играть он с вами будет только в те из них, которые в наибольшей степени совпадут с его интересами. Поэтому, идя на занятия, вы должны быть готовы к гибким изменениям своих планов и иметь в запасе несколько игр, которые могут прийтись “по вкусу” вашему ученику.

Описание каждой игры начинается с формулировки целей ее проведения. Надеемся, что это поможет вам при отборе игр и учете интересов конкретного ребенка.

Наиболее сложные для аутичных детей игры — это коллективные игры, которые предполагают их включение во взаимодействие со сверстниками. Эти игры вы будете использовать, разумеется, после проведения индивидуальной подготовительной работы и, конечно, при желании самого ребенка.

Индивидуальные игры, предлагаемые вам в этой книге, — результат более чем 20-летнего труда психолога — дефектолога Г.Д. Черепановой (о ней мы писали выше).

Каждая из этих игр может послужить началом коррекционной работы.

Некоторые из опубликованных в этой книге игр (например, “Покажи нос”) могут быть использованы как при индивидуальной, так и при групповой работе.

Подвижные игры

“Рукавички” (Кряжева Н.Л., 1997)

Цель: включение аутичных детей в групповую работу. Для игры нужны вырезанные из бумаги рукавички, количество пар равно количеству пар участников игры. Ведущий раскидывает рукавички с одинаковым орнаментом, но не раскрашенным, по помещению. Дети разбредаются по залу. Отыскивают свою “пару”, отходят в уголок и с помощью трех карандашей разного цвета стараются, как можно быстрее, раскрасить совершенно одинаковые рукавички.

Дети сразу видят и понимают целесообразность своих действий (ищут пару). Педагог наблюдает, как организуют совместную работу пары, как делят карандаши, как при этом договариваются. Проводить игру рекомендуется в два этапа. На первом этапе дети только ищут парную рукавичку. Проиграв подобным образом несколько раз можно переходить ко второму этапу: найдя пару, участники игры раскрашивают парные рукавички.

“Щепки но реке” (Фопель К. 1998)

Цель: создать спокойную, доверительную атмосферу. Участники встают в два длинных ряда, один напротив другого. Расстояние между рядами должно быть больше вытянутой руки. Это все вместе — Вода одной реки.

По реке сейчас поплывут Щепки. Первый ребенок, первая Щепка, начинает движение. Он сам решит, как будет двигаться. Например, закроет глаза и поплывет прямо. А Вода плавно поможет руками Щепке найти дорогу. Возможно, щепка поплывет не прямо, а будет крутиться. Вода должна и этой щепке помочь найти дорогу. Может быть, Щепка, оставив глаза открытыми, будет двигаться хаотично или кругами. Вода должна и ей помочь. Когда Щепка проходит до конца Реки, она становится рядом с последним ребенком и ждет, пока не приплывет следующая, которая встает напротив первой. Тем самым они составляют Реку и постепенно удлиняют ее. Так, неспешно. Река будет блуждать по классу, пока все дети не проплывут по Реке, изображая Щепки.

Дети сами могут решить, как они в качестве “Щепок” будут “двигаться по Воде”: медленно или быстро. Дети, которые будут Водой, должны потренироваться приостанавливать и направлять самые разные Щепки. Аутично-му ребенку не обязательно быть в роли Щепки.

“Охота но тигров” (Карпова T.B., Лютова Е.К., 1999).

Цель: научить детей планировать свои действия во времени.

Группа участников встает в круг. Водящий выходит за круг, становится спиной к группе и начинает громко считать до 10, В это время участники передают друг другу маленького игрушечного тигра. После окончания счета тот, у кого находится тигр, вытягивая руки вперед, закрывает тигра ладошками. Остальные участники делают то же самое. Задача водящего — найти тигра.

Как правило, аутичным детям трудно сразу включиться в игру, поэтому сначала необходимо дать им возможность понаблюдать за ходом игры со стороны.

“Покажи нос” (Васильева Е.А.)

Цель: помочь детям ощущутить и осознать свое тело.

Раз, два, три, четыре, пять,

Начинаем мы играть.

Вы смотрите, не зевайте

И за мной все повторяйте,

Что я вам сейчас скажу

И при этом покажу.

Воспитатель, называя части своего тела, показывает их на себе, кладет на них руку. Дети повторяют за ним движения, показывая на себе на себе названные части тела. Затем воспитатель начинает “путать” детей: называть одну часть тела, а показывать другую. Дети должны заметить это и не повторить неверные движения.

“Кто я?” (Черепанова Г.Д.)

Цель: развитие представлений и воображения ребенка Содержание: Взрослый поочередно надевает на себя атрибуты представителей различных профессий (врач, артист, дирижер, дрессировщик, милиционер и т.д.) Ребенок должен отгадать, кто это был.

“Придумки” (Черепанова Г.Д.)

Цель: научить детей распознавать различные эмоции. Взрослый просит ребенка придумать небольшой рассказ, ориентируясь на картинки. Он говорит:

Рис. 9. Наглядный материал к игре “Придумки”

“Покажи по-разному” (Черепанова Г.Д.)

Цель: научить детей распознавать и показывать различные ощущения и действия, ознакомить их со словами-антонимами.

1 этап игры: Взрослый говорит:

Вот я захожу в ворота высокие (и сопровождает свои слова показом), а вот я захожу в ворота ... (взрослый пригибается) Какие? Ребенок должен назвать антоним к слову “высокие”.

Я несу легкий пакет (показывает), а теперь я несу (показывает) ... Какой пакет?

Я перехожу широкую реку (показывает), а вот я перепрыгиваю через ручей (показывает)... Какой?

Я иду медленно, а вот я иду... Как?

Я гуляю, мне жарко. Но вот подул ветер, и мне...

Я смотрю грустный спектакль. А теперь смотрю...

2 этап игры: Все действия выполняет ребенок, а взрослый комментирует или устанавливает правила игры, например. “Если я скажу, что ворота высокие, то ты идешь, как обычно, а если я скажу, что ворота низкие, то ты пригибаешься” и т.д.

“Солнечный зайчик”(Черепанова Г.Д.)

Цель: развитие внимания и умения ориентироваться в пространстве.

“К нам в гости пришел Солнечный зайчик. Найди, где он находится. ( Педагог включает фонарик и светит им на стенку). А теперь зайчик будет двигаться. Запомни, как он двигался, и нарисуй его путь”. Ребенок следит взгля

дом за движением светового пятна, а затем зарисовывает траекторию пути зайчика на бумаге (рис. 10). Вместо фонарика можно использовать лазерную указку, а в солнечный день — зеркальце.

Игры за партами

Поскольку аутичные дети болезненно воспринимают смену обстановки, то все индивидуальные игры, которые указаны выше, рекомендуется проводить за партами. Кроме того, для аутичных детей (при условии, что с ними уже установлен контакт) будут полезны дыхательные и релаксационные упражнения, описанные в разделе “Как играть с тревожными детьми”.

ГЛАВА 5 РИСУЮТ НАШИ ДЕТИ

Работая с детьми, мы часто используем хитроумные методы и приемы взаимодействия с ними. Изо дня в день, наблюдая за поведением детей, мы учимся понимать их и оказывать им помощь.

Ценную информацию о внутреннем мире ребенка, о его чувствах и переживаниях мы можем получить, не только наблюдая, но и изучая продукты детского творчества. А так как почти все дети очень любят рисовать, то рисунки и являются одним из самых доступных способов “знакомства” с ребенком.

В настоящее время на прилавках книжных магазинов появилось множество изданий, авторы которых описывают, как интерпретировать психологические методики, и в частности, детские рисунки. Теперь каждая мама, прочитав одну из таких книг, знает, почему ее Машенька нарисовала такой большой нос соседскому Сашке, и почему Федя рисует все только черной краской.

Безусловно, подобная информация необходима для повышения уровня профессиональной компетентности педагогов и психологической грамотности родителей. Но работающие в образовательных учреждениях психологи часто сталкиваются с “перекосами” в этом направлении.

Пример

Нина Васильевна — инженер, к психологии и педагогике отношения не имеет. Ее сын Витя учится в шее том классе. “У меня очень агрессивный ребенок! И у нас с ним большие сложности во взаимоотношениях”, — та кой “диагноз” поставила сама мама. А причиной этому послужила беседа классного руководителя Вити с Ниной Васильевной. Однажды учительница решила провести в классе рисуночные тесты “Семья” и “Дерево”. Обнаружив, что на Витином рисунке дерево изображено с большим коричневым стволом и почти без листьев, а мама— в черном платье, она “забила тревогу” и вызвала родителей в школу, чтобы “защитить ребенка” и “оградитъ от негативного, разрушающего (это слова учительницы) влияния родственников”. А, будучи “психологически подкованной”, она заодно и помогла маме поставить “диагноз” Вите.

Мама, которая до этого была уверена, что сын ее любит и понимает, пришла домой и стала требовать объяснений, почему Витя “негативно к ней относится”, “агрессивно настроен к сверстникам и отвергает контакты с ними” (дословные выражения учительницы).

Витя стал все отрицать и, по мнению соответствующим образом настроенной мамы, “агрессивно отпираться”.

В результате возник конфликт. Между мамой и сыном. Между Витей и учителем. Между учителем и мамой. Процедура разрешения конфликта была достаточно длительной и болезненной для всех его участников.

Приведенный пример взят из реальной практики и, к сожалению, не является исключением. Все больше и больше взрослых пытается, интерпретируя отдельные детали рисунков, объяснить для себя (и не только для себя) причины того или иного поведения ребенка.

Чтобы подобных “объяснений” было поменьше, и они не приносили вреда ни взрослым, ни детям, необходимо повышать уровень психологической компетентности педагогов и родителей. Прежде всего, следует помнить: ни в коем случае нельзя делать какие-либо выводы по одному рисунку. И, тем более, по одной, отдельно взятой детали рисунка. Нельзя впадать в крайности, объясняя эти детали. Например, ствол дерева, нарисованный Витей, действительно в реальной жизни бывает коричневого цвета. И было бы странно, если бы 11-летний ребенок нарисовал его красным или зеленым. А малое количество листьев на дереве может означать лишь то, что Витя очень торопился домой или на тренировку. А может, он просто устал за пять проведенных в этот день в школе уроков (“тестирование” проходило на 6-м уроке). Что же касается черного платья, то оно, оказывается, единственное платье в гардеробе его мамы, которая предпочитает носить брюки, а сыну нравится более женственный стиль.

Итак, данный пример еще раз иллюстрирует мысль о том, что при интерпретации детских рисунков необходимо быть особенно осторожным и деликатным. Если взрослый хочет, анализируя рисунок, получить о ребенке дополнительную информацию, то лучше не проводить безликое групповое обследование, а, оставшись с ним один на один, попросить ребенка нарисовать то, что он хочет. Желательно записать все комментарии, которые ребенок делает в процессе рисования, а потом поговорить с ним, обсудить нарисованное. Конечно, одного рисунка недостаточно, чтобы делать какие-либо выводы. Но если из раза в раз в рисунках ребенка повторяются детали, настораживающие взрослого, надо собрать его произведения и показать их специалисту. Затем можно мягко поговорить с самим ребенком, и только после этого обращаться к родителям, но не с обвинениями, а с тактично выраженной просьбой обратиться к психологу.

В нашей книге мы приводим всего лишь некоторые особенности рисунков агрессивных, гиперактивных, тревожных и аутичных детей. При выявлении в группе детского сада или в классе таких детей рисунки могут стать для педагогов дополнительным источником информации, но ни в коем случае не самостоятельным ключом для постановки диагноза.

В разделах “Рисунки гиперактивных детей” и “Рисунки аутичных детей” помещены произведения дошкольников и школьников, в чьих медицинских картах стоит именно такой диагноз.

Агрессивные и тревожные дети, чьи рисунки использованы в книге, относятся к этим категориям по результатам многократно проведенной диагностики.

Однако хотим привлечь ваше внимание к тому факту, что подобное деление рисунков на категории достаточно условно. Ведь, например, агрессивными часто бывают и гиперактивные, и аутичные дети. А агрессивные ребята могут проявлять тревогу и подозрительность. Поэтому просим не принимать буквально это деление и не оценивать однозначно отдельные детали рисунков.

Рисунки гиперактивных детей

Импульсивность, неумение долго заниматься одним делом, управлять своим поведением, своими движениями, свойственные гиперактивным детям, конечно же, отражаются в их произведениях. Рисунки редко бывают симметричными: если на бумаге изображено дерево, то ствол может быть искривлен, ветви “раскидистые”, а листья четко не прорисованы, изображены “символически”. Если изображены люди, то это “пляшущие человечки”. Они никогда не статичны. Даже если ребенок не представляет еще, как рисовать фигуру в движении, это самое движение просматривается в каждой детали рисунка. Люди и животные на рисунках никогда не стоят на месте в неподвижной позе, они как будто размахивают руками, (лапами, хвостами), прыгают, вертят головой.

Попробуйте провести вертикальную линию вдоль туловища нарисованного гиперактивным ребенком человечка. Эта линия вряд ли будет перпендикулярной по отношению к линии земли, на которой стоит изображенный персонаж, не говоря уже о том, что и просто прямую линию провести невозможно.

Мы поместили в книгу рисунок Павлика. Ему 11 лет, он учится в 6-м классе. Зная, что ему никогда не удается нарисовать симметричный рисунок, свою работу он всегда начинает с прорисовки длинной вертикальной линии, которая должна стать “скелетом” всего произведения. Однако даже эта “хитрость” почти не помогает ему. Все равно руки оказываются разной длины и толщины, а ноги как будто “бегут” в разные стороны. Причем Павлик, начиная рисовать, каждый раз уверяет, что эта линия должна ему только помочь, а потом он ее, конечно, обязательно сотрет. Но в силу

своей импульсивности и неспособности заканчивать многочисленные проекты Павлик обычно “забывает” о своих намерениях и как ураган мчится к новым приключениям.

Если гиперактивный ребенок захочет раскрасить свой рисунок, то скорей всего это будет сделано крайне небрежно: штриховка либо не будет доходить до контура, либо будет выходить за край изображения. Нажим, как правило, неравномерный, а детали рисунка — крупные, размашистые.

Павлик, 11 лет:

“Человека нарисовать или себя? А может, лучше Вам стих рассказать? А Вы знаете, у нас в школе один раз на уроке литературы...” (Рисунок остался незаконченным).

Дима, 10 лет:

“Мой дом. Улица. А тут такая машина. А тут ... А тут...”

Алеша, 7 лет:

“Хотите, я нарисую не всю семью, а самолет? Ну ладно, вот. Мы пошли в гости и опоздали, потому что папа не хотел идти. Можно, я еще тетю Аню нарисую? Ладно. Потом”.

Рисунки агрессивных детей

Рисунки агрессивных детей отличаются большим количеством острых углов. Часто они изображают острые зубы, острые шипы, клыки, когти и т. д.

Дети, которые в жизни привыкли добиваться своего с помощью кулаков, часто рисуют большие зачерненные, заштрихованные руки. Кстати, штриховка рук может свидетельствовать о мышечных зажимах в этой области. Те ребята, кто любит обзываться и кричать на других, привыкли вступать в многочисленные споры с окружающими, как правило, рисуют большой открытый рот с огромными, острыми зубами.

Обычно агрессивные дети предпочитают либо темные цвета (черный, коричневый и др.), либо очень яркие (красный, зеленый).

“Герои” рисунков агрессивных детей чаще всего люди действия. Они сражаются, кричат, догоняют кого-то, приказывают грозным тоном, ругаются, дерутся.

Лиза, 6 лет:

“Мой папа пошел в налоговую полицию”

Алеша, 6 лет:

“Это я. Главное— большая голова и большой рот. Я говорю: Бабушка, быстро купи мне машинку!”

Жора, 6 лет:

“Это я. Бандиты хотели побить меня, а я им как дам! И еще раз, и еще раз. Я ведь на каратэ хожу. Пусть только полезут еще”.

Рисунки тревожных детей

Рисунки тревожных детей, как правило, имеют много зачерненных “пятен” или, напротив — слишком “прозрачны” и почти незаметны. Люди, изображенные тревожным ребенком, часто имеют большие темные (заштрихованные) глаза. Пословица “у страха глаза велики” точно отражает характер рисунков детей данной категории.

Тревожные дети, которые имеют низкую самооценку, изображают себя маленькими, почти невидимыми, обычно в нижней части листа.

Создавая свои “шедевры”, они любят пользоваться ластиком, обводить и исправлять только что проведенные линии — их неуверенность во всем и боязнь сделать что-то не так проявляется и в художественном творчестве. Позы людей, как правило, статичны и однотипны: все замерли, все ждут, все как будто прислушиваются и присматриваются, а нет ли сигналов о надвигающейся опасности?

Паша, 6 лет:

“А как это— семью рисовать? Маму? А папу надо? Вот. Правильно? А Паша в другой комнате. Хорошо?”

Игорь, 7 лет:

“Это я. Шел в школу и заблудился. Потому что не в ту сторону пошел. А мама на работе”.

Оля, 5 лет:

“Семья. Это мы с мамочкой гуляем”.

Рисунки аутичных детей

Аутичные дети рисуют по-своему: вдумчиво, не торопясь, иногда для них это целый ритуал. Например, деревья на их рисунках обычно имеют толстый ствол, занимающий большую площадь на листе, от ствола отходят ветки, как правило, похожие на широкие прямоугольные доски от забора. Листьев на ветках совсем немного.

Иногда дети настолько увлекаются процессом рисования, что уже казалось бы, закончив свой рисунок, умудряются аккуратнейшим образом заштриховать все изображение.

Тематика произведений аутичных детей, как правило, очень однообразна. Дети могут изо дня в день, из месяца в месяц, даже из года в год изображать один и тот же сюжет, одних и тех же персонажей, выполняющих одни и те же действия. (Однако нельзя забывать, что подобное “постоянство художественного вкуса” свойственно и тревожным детям, которые боятся неудачи, и тем детям, которые просто не умеют рисовать или имеют проблемы с мелкой моторикой). “Как научили, так и рисую. Что получается, то и делаю. Что делаю, то мне и нравится”, можно прочесть “между строк” таких рисунков

Саша, 8 лет. (Рисунок “Дерево”)

Сережа, 7 лет:

“Это я”.

Сережа, 6 лет. (Рисунок “Моя семья”)

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ ИЛИ МИР ГЛАЗАМИ РЕБЕНКА

Индивидуальный подход к каждому ребенку — это замечательно! Но каким бы индивидуальным он ни был это мы, взрослые, “подходим” к ребенку со своими мерками. А потом ставим диагноз, опять же свой, “взрослый” Но проблема ребенка при этом остается нерешенной, и чтобы ее решить, необходимо взглянуть на нее глазами самого ребенка. Поэтому интересно было бы узнать, а что же думают о себе, о других детях, о взрослых, те, кого мы с легкостью относим к разряду гиперактивных, агрессивных, тревожных и аутичных детей. Мы думаем, что тот, кто прочтет следующие высказывания, откроет для себя много нового (правда, не всегда приятного), смогут лучше понять своих детей и в будущем избежать многих ошибок.

Я мечтаю о шапке невидимке, чтобы хоть иногда можно было прятаться от своих родителей и не слышать, как они все время меня ругают, ругают, ругают. (Маша, 6 лет)

Я никогда никого не бью, только если мне мешают рисовать или если толкнут. Или если смеются надо мной. Или если не принимают играть. .. или... или,.. а вообще-то я не дерусь. (Оля, 6 лет)

Мама ставит меня в угол и думает, что я по прошу прощения, А я ни за что не попрошу. А она злится. Пусть злится. Сама виновата. (Рита, 6 лет)

Один раз я плюнула Кате на платье. Не будет говорить, что у нее Барби лучше. (Света, 5 лет)

Самое плохое в жизни — это когда меня заставляют читать. Или играть на пианино! (Ар тур, 6 лет)

Я не хочу утром вставать. Я не хочу есть суп, не хочу оставаться с сестренкой, не хочу, что бы меня ругали и наказывали. Я хочу играть в машинки. (Алеша, 6 лет)

Обычно мы с сестренкой деремся. Из за игрушек. Игрушек много, а всем одну хочется. Заканчивается все нашими хныками. (Аня, 6 лет)

Мама дает мне 10 копеек, если я целый час молчу и не пристаю к ней. Мне это нравится, но и не нравится, потому что все время говорить хочется. Даже горло болит. (Алеша, 6 лет)

Я не люблю ходить с мамой в магазины. Не люблю, когда на улице она разговаривает с тетеньками. Если бы мама не рассердилась, я бы всегда всегда кидал в этих тетек снег, а они бы все быстро уходили. (Гриша, 6 лет)

Я всегда очень боюсь, что родители будут меня за что-нибудь ругать. Если бы я знал, за что не делал бы этого никогда!!! (Егор, 5 лет)

Я дерусь, потому что меня все всегда обижают. (Егор, 6 лет)

Хорошо, что Маришка не пришла в детский сад, а то мне нигде не спрятаться от нее. Все ходит за мной и ходит. А сегодня никто за мной ходить не будет, и я целый день буду играть одна. (Наташа, 6 лет)

Один раз я не положила свои брючки на место. Мама очень рассердилась и перестала со мной разговаривать. Пришла за мной в детский сад в семь часов, позже всех. Теперь я всегда убираю вещи, но все равно боюсь, что что-нибудь неправильно положу. Мама опять рассердится и может вообще никогда не забрать меня из детского сада. (Артем, 6 лет)

Я очень боюсь маму, когда она на меня кричит Мне тогда хочется стать маленькой-маленькой, совсем незаметной, и спрятаться за занавеску. (Женя, 6 лет)

Если бы я был волшебником, я бы обязательно сделал так, чтобы мама с папой не ссорились, чтобы папа не пил водку и чтобы мне подари ли полицейский набор, как у Bumu. (Коля, 6 лет)

Мне живется очень плохо на свете. Почему-то, что бы я ни делал, у меня получается все “вверх ногами”. Взрослые ругаются, а дети смеются надо мной. Я мечтаю подрасти и продавать газеты в электричке. Думаю, что это у меня получится. Я уже дома, когда никого не было, тренировался перед зеркалом. (Саша, 8 лет)

Когда я вырасту, я обязательно буду любить своих детей. (Маша, 9 лет)

Папа хочет, чтобы я стал юристом, мама мечтает, чтобы я закончил медицинский институт. Я не хочу ни того, ни другого, потому что для этого надо быть отличником, а я терпеть не могу вообще ходить в школу. (Костя, 10 лет)

Не понимаю, почему моя мама выросла такая злая. Каждый день от нее одна ругань идет. (Олег, 5 лет)

После школы я хожу в музыкальную школу, на английский, на шахматы, а еще на футбол, потому что мама хочет, чтобы я был умным и здоровым. А я хочу никуда не ходить и ничего не делать целый день, как Женька из нашего двора. Вот уж кому повезло, так повезло. (Саша, 9 лет)

Хорошо бы уйти в лес и бродить там. Долго-долго, пока не вырасту. Тогда не надо было бы ходить в школу! (Оля, 9 лет)

Список литературы

Бардиер Г.,Ромазан И.,Чередникова Т. Я хочу! СПб.,1993.

Гилберг К., Питере Г. Аутизм. Медицинские и педагогические аспекты. СПб., 1998.

Захаров А,И. Как помочь нашим детям избавиться от страха. СПб., 1995.

Изард К.Э. Психология эмоций. СПб., 1999.

Коротаева Е.В. Хочу, могу, умею. М.,1997

Клюева Н.В., Касаткина Ю.В. Учим детей общению. Ярославль, 1997.

Кряжева Н.Л. Развитие эмоционального мира детей. Ярославль, 1997.

Кэмпбелл Р. Как справляться с гневом ребенка. СПб., 1997.

Лаврентьева Г. П., ТитаренкоТ.М. Практическая психология для воспитателя. Киев, 1992.Аутичный ребенок: Пути помощи., М, 1997.

Новикова Е.В., Кочубей Б. И. Эмоциональная устойчивость школьника. М., 1998.

Никольская О.С., Баенская Е. Р., Либлинг М. М. Аутичный ребенок. Пути помощи. М., 1997.

Окленде? В. Окна в мир ребенка. М., 1997.

Программы психологической коррекционно-развивающей работы в образовательных учреждениях / Под ред. И.О. Зиновьевой. Спб., 1999.

Психологический словарь / Под ред. В.П. Зинченко, Б.Г. Мещерякова. М., 1997.

Фопель К. Как научить детей сотрудничать? Часть 1. М., 1998.

Фопель К. Как научить детей сотрудничать? Часть 2. М., 1998.

Фопель К. Как научить детей сотрудничать? Часть 3. М., 1998.

Фурманов И.А. Детская агрессивность: психодиагностика и коррекция. Минск,1996.

Чистякова М. И. Психогимнастика. М., 1990.

Шевченко Ю. С. Коррекция поведения детей с гиперактивностью и психопатоподобным синдромом. М., 1997.

Видеокурс практической психологии. Центр практической психологии “Катарсис”. М., 1998. (Материалы видеокассет: Как работать с агрессивными детьми? Как работать с тревожным-си и депрессивными детьми? Как работать с гиперактивны-ми и невнимательными детьми).

Список рекомендуемой литературы

Байярд Р. Т., Байярд Д ж. Ваш беспокойный подросток. М., 1995.

Выготский Л. С. Вопросы детской психологии. СПб., 1997.

Гиппенрейтер Ю.Б. Общаться с ребенком. Как? М., 2000.

Захаров А.И, Как помочь нашим детям избавиться от страха. СПб.,

1995. Захаров А. И. Предупреждение отклонений в поведении ребенка.

СПб., 1997. Зшкевич-Евстигнеева Т.Д., Нисневич Л.А. Как помочь “особому”

ребенку. СПб., 1998.

Карабанова О.А. Игра в коррекции психического развития ребенка. М., 1997.

Крюкова С. В., Слободяник Н.С. Удивляюсь, злюсь, боюсь, хвастаюсь и радуюсь. Программы эмоционального развития детей дошкольного и младшего школьного возраста. М., 1999.

Курчинка М, Ш. Ребенок с характером. Спб., 1996.

Паренс Г. Агрессия наших детей. М., 1997.

Питере Т. Аутизм: От теоретического понимания к педагогическому воздействию. СПб., 1999.

Смид Р. Групповая работа с детьми и подростками. М., 1999.

Черепанова Е. М. Психологический стресс. М., 1996.

Фопель К. Как научить детей сотрудничать? Часть 4. М., 1999.

Фромм А. Азбука для родителей. Ленинград, 1991.

Дональд Вудс Винникотт

МАЛЕНЬКИЕ ДЕТИ

И ИХ МАТЕРИ

Перевод с английского Н.М. Падалко

Рекомендовано курсом психотерапии и клинической психологии

факультета последипломного профессионального образования

ММА им. Сеченова в качестве учебного пособия по специальности

“Психотерапия и медицинская психология”

Donald Woods Winnicott

BABIES AND THEIR MOTHERS

Москва

Независимая фирма “Класс”

УДК 616

ББК 57.3

В 48

         Винникотт Д.В.

В 48        Маленькие дети и их матери/Пер. с англ. Н.М. Падалко. — М.: Независимая фирма “Класс”, 1998. — 80 с. — (Библиотека психологии и психотерапии).

ISBN 5-86375-101-0 (РФ)

Лекции знаменитого английского детского психиатра и психоаналитика адресованы педиатрам, терапевтам, акушерам-гинекологам, медсестрам и, конечно, родителям. Для родителей — будущих и настоящих мам и пап — такая книга бесконечно важна, потому что снимает беспочвенные тревоги и вселяет уверенность. Она описывает и анализирует материнство как оно есть, без ужасов и прикрас. Например, чувство полной поглощенности новорожденным, граничащее с исчезновением собственной личности, депрессию и раздражение, страх оказаться “плохой матерью”, непонятное поведение ребенка...

Профессионалы же будут приятно удивлены или, наоборот, озадачены и несколько шокированы, зато получат пищу для размышлений.

Главный редактор и издатель серии Л.М. Кроль

Научный консультант серии Е.Л. Михайлова

ISBN 0-201-16516-3 (USA)

ISBN 5-86375-101-0 (РФ)

© 1987, The Winnicott Trust by arrangement Mark Paterson

© 1998, Независимая фирма “Класс”, издание, оформление

© 1998, Н.М. Падалко, перевод на русский язык

© 1998, М.Н. Тимофеева, предисловие

© 1998, В.Э. Королев, обложка

www.kroll.igisp.ru

Купи книгу “У КРОЛЯ”

Исключительное право публикации на русском языке принадлежит издательству “Независимая фирма “Класс”. Выпуск произведения  или его фрагментов без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону.

Наверное, Винникотт был еще и добрым человеком...

Трудно писать предисловие к книге, которая не нравится, но, может быть, еще труднее — к той, что вызывает восхищение. Хочется использовать одни превосходные степени, и думаешь: сама бы я такому предисловию не поверила. Но что поделать, если книги Винникотта — действительно абсолютно уникальное явление в психологической и психоаналитической литературе, а сама его фигура видится стоящей у врат современного неклассического анализа, может быть, неким мерилом вещей.

Вспоминается такой случай: один американский аналитик первый раз ехал в Россию, чтобы провести семинар. Он не очень представлял себе будущих слушателей и, просматривая в самолете свои наброски, ужаснулся: “А вдруг они не читали Винникотта?! О чем же я им тогда смогу рассказать?” (Заметим, что Винникотта все не только цитируют, но и, кажется, любят — вне зависимости от теоретических предпочтений, даже лаканисты.)

Начнем с того, что эта книга, изначально адресованная матерям маленьких детей, детским врачам и медсестрам, написана обычным разговорным языком, без использования специальных терминов, за исключением тех, которые ввел сам Винникотт. А его термины — это слова обычного разговорного английского: “обычная преданная мать” или “достаточно хорошая мать”, “переходный объект”, трудно переводимый на русский язык “holding” (мы даже решили просто воспользоваться транслитерацией “холдинг”. По словам Винникотта, “холдинг — это все, что мать делает, и все то, чем она является для своего грудного ребенка”. Существует и буквальный смысл — держание на руках.) То есть читать эту книгу может каждый. При этом Винникотт описывает самые сложные аспекты развития ребенка, ничуть не упрощая их.

Помню, что, прочитав в юности Достоевского, я подумала: “А как же теперь читать обычные книги?” Так и после Винникотта почти все описания родительско-детских отношений представляются слишком упрощенными, примитивными, недостаточно точными. Это не относится к изложению результатов специальных исследований — но их читают только профессионалы. Кроме того, психоаналитические описания переживаний ребенка иногда кажутся понятными с психоаналитических же позиций, но бывает неясно, как то или иное явление непосредственно выражается в поведении ребенка, которое мы можем наблюдать. А когда читаешь Винникотта, то воочию видишь, как, например, достигается константность объекта (сам автор этого слова не использует, оно очень сложное) или важность выживания объекта, подвергшегося нападению со стороны ребенка; как важно, что материнская грудь не разрушается от его агрессии, не становится другой — что дает ребенку опыт того, что выражение агрессии не влечет за собой непоправимых последствий.

В этой книжке очень велика “концентрация идей на единицу текста”, а язык автора чрезвычайно точен. Поэтому ее оказалось так трудно переводить — терялись смысловые оттенки и хотелось множить комментарии вокруг большинства фраз. И то, что книга состоит из отдельных статей, написанных в разные годы, и многие идеи в них повторяются в различных вариациях, с моей точки зрения, является очередным ее достоинством, а не недостатком. Может быть, это позволит нам, читателям, действительно постепенно понять, о чем пишет Винникотт. И тогда нас ожидают самые неожиданные открытия.

Автор демонстрирует, как знания, полученные в процессе психоаналитической работы со взрослыми психотиками, помогают лучше понять переживания совсем маленьких детей, которые еще не владеют речью, чтобы о них рассказать; и наоборот, наблюдения за грудными детьми предоставляют много информации, необходимой для лечения пациентов с серьезными нарушениями. Совершенно поразителен пассаж в главе о коммуникации матери и ребенка, где Винникотт меньше чем на странице текста излагает основное отличие современного психоанализа от классического — понятным для непрофессионала образом. Он говорит, что единственный способ обратиться к самому раннему опыту — это вновь пережить его; поэтому задача пациента — не просто понять, а вместе с достаточно хорошим аналитиком, в аналитическом сеттинге, являющемся “поддерживающим окружением”, как бы заново прожить начало своей жизни, в которой всего этого по разным причинам не хватало. (Идея восполнения дефицитарности в противовес идее исследования и инсайта.) Говорят, Винникотт утверждал, что дает интерпретации по двум причинам: во-первых, чтобы показать, что он не спит, а во-вторых, чтобы пациент сам мог убедиться: аналитик тоже может обижаться. Не прибегая к терминологии, Винникотт вводит представление о “reparenting” — любимая тема дискуссии последних лет. В это трудно поверить: вы можете действительно понять самое главное про такой сложнейший предмет, как современный психоанализ, прочитав эту тоненькую книжку!

Если книги про родителей и детей, а также издания о современном психоанализе на русском языке все же существуют (например, “Разговор с родителями” того же Винникотта^[1]), то описание процесса родов — да еще с точки зрения рождающегося младенца — вы не найдете нигде! Беременные женщины, спешите! Честное слово, вы избежите многих ошибок и сможете стать “достаточно хорошими” мамами для своих будущий деток. (Странное дело, но советы гениального Винникотта удивительным образом напоминают советы необразованных мудрых бабушек, которых остается все меньше и меньше.)

“...Я надежна — не потому что я совершенная машина, а потому что я знаю, в чем ты нуждаешься. Я забочусь о тебе, я хочу, чтобы ты имел то, что тебе сейчас нужно. Ты можешь быть уверен, что я где-то рядом, когда бы я тебе ни потребовалась. Вот это и есть моя любовь к тебе сейчас, когда ты такой маленький и беспомощный”, — такое сообщение передает достаточно хорошая мама своему ребенку, передает всем своим поведением — тем, как она его держит, биением своего сердца, своим запахом, молоком и дыханием. И это создает основу его будущего доверия к миру, творческого отношения к нему и психического здоровья — в самом широком и высоком смысле этого слова.

Мария Тимофеева

1. ОБЫЧНАЯ ПРЕДАННАЯ МАТЬ^[2]

Как сказать что-то новое на избитую тему? Мое имя у людей ассоциируется со словами, взятыми для заголовка этой главы, и сначала, пожалуй, я объяснюсь по этому поводу.

Однажды летом 1949 года я отправился в бар с режиссером Би-Би-Си Изой Бензи, теперь уже ушедшей на пенсию, однако для меня незабвенной (именно она тогда предложила, чтобы я выступил с серией из девяти бесед на любую интересную мне тему). Изе требовалось броское название для серии радиопередач — а я не подозревал...

Я не склонен, ответил я, указывать другим, что им делать. Да и сам этого не знаю ... Но могу рассказать матерям о том, что они и так успешно делают, — только потому, что каждая предана своему ребенку или, может быть, близнецам. Обычно, сказал я, ребенок, с самого начала оставленный без “квалифицированного” ухода, — это исключение. Иза Бензи схватывала на лету. “Отлично! — заметила она. — Обычная преданная мать!” Вот как все это было.

Представьте, сколько мне досталось насмешек из-за этой фразы. Многие думают, что матери вызывают у меня сентиментальность, будто я идеализирую матерей и не принимаю во внимание отцов, будто не способен понять, что некоторые матери действительно плохи — чтобы не сказать, совсем невыносимы. Мне пришлось примириться с этими маленькими неудобствами, потому что я не стыжусь того, что заключено в этих словах.

Другого рода критика исходит от тех, кто слышал, как я говорил, что одним из факторов в этиологии аутизма является то, что мать ребенка не сумела быть ему “обычной преданной матерью”. Но зачем же пренебрегать логикой? Отсутствие или недостаток того, что мы называем “преданностью” и считаем по-настоящему важным, естественно, будет иметь неприятные последствия. Я вернусь к этому позже — обсуждая смысл, который мы вкладываем в понятие “вины”.

Я понимаю, что не избежать очевидных вещей. И это банально, когда я объясняю, что под “преданностью” я понимаю просто преданность. У вас, например, есть обязанность — украшать цветами алтарь церкви в конце недели. Раз взялись, то уже не забудете. По пятницам вы спокойны: цветы — вот они, приготовлены. А свалит грипп — начнете обзванивать прихожан или передадите с молочником кому-нибудь просьбу выполнить за вас эту обязанность, хотя и больно думать, что с ней кто-то справится без вас. Но такого просто не бывает, чтобы прихожане собрались в воскресенье, а алтарь — не убран... или увядшие цветы в грязных вазах обезображивают святое место. Однако, надеюсь, что с понедельника по четверг находятся другие дела и вас не гложет беспокойство из-за цветов. Эта забота где-то дремлет в вашей голове, а пробуждается и начинает вас будоражить в пятницу или, возможно, в субботу.

Так и женщин безотвязно не поглощает мысль о том, что их обязанность — ухаживать за детьми. Они играют в гольф, бывают полностью поглощены работой, им вполне удаются разные мужские занятия: проявлять безответственность, считать все само собой разумеющимся, тратить время на автомотогонки. Это их “понедельник”, “вторник”, “среда”, “четверг” — если прибегнуть к аналогии с цветами для алтаря.

Но однажды они обнаруживают, что стали хозяйками при новых человеческих существах, решивших поселиться под их крышей и, как Роберт Морли в пьесе “Человек, который пришел к обеду”^[3], предъявляющих требование за требованием; только когда-нибудь в отдаленном будущем они вновь обретут мир и покой, вновь получат возможность для самовыражения более непосредственным образом. В эти же долгие “пятницу”, “субботу”, “воскресенье” женщины выражают себя через идентификацию с тем, что при благоприятных обстоятельствах станет младенцем, который у них родится, и затем обретет независимость и примется кусать кормящую его руку.

К счастью, у женщин есть девять месяцев, чтобы постепенно переключиться с одной формы эгоизма на другую. Нечто похожее происходит и с отцами, а также с теми, кто решил стать приемными родителями. Они обдумывают саму возможность усыновления, добиваются ее осуществления, но момент “материализации” ребенка иногда сопровождается разочарованием: люди уже не уверены, что они его хотят.

Подчеркну важность подготовительного периода. В пору обучения на медицинском факультете у меня был друг — поэт. Благодаря ему мы, студенты, обзавелись отличным жильем в трущобах Северного Кенсингтона. Вот как это получилось.

Мой друг, очень высокий, праздный, с неизменной сигаретой во рту, брел по улице, пока не увидел симпатичный с виду дом. Он позвонил. Дверь открыла женщина, лицо которой ему понравилось. Мой друг сказал: “Я хотел бы снять здесь комнату”. Она ответила: “У меня есть свободная. Когда вы переедете?” Он сказал: “Я уже переехал”. Он вошел в дом, и когда ему показали спальню, сказал: “Мне что-то нездоровится, я сразу и лягу. В котором часу у вас чай?” Он лег в постель — и пролежал полгода... За несколько дней мы все там прекрасно устроились, но наш поэт остался любимцем хозяйки.

Но природа распорядилась так, что младенцы не выбирают себе матерей. Младенцы просто “являются” к ним, а матерям отпущено время, чтобы переориентироваться. У матери есть несколько месяцев, чтобы привыкнуть к тому, что теперь ее ориентиром будет не солнце на востоке, а нечто в самом центре ее существа (или этот центр несколько смещен?).

Как вы знаете (и, я думаю, каждый согласится со мной), обычно женщина вступает в фазу — из которой обычно выходит через несколько недель или месяцев после родов, — когда она в высокой степени является своим младенцем, а ее младенец — ею самой. И здесь нет никакой мистики. В конце концов, она когда-то была грудным ребенком и в ней живет память о своем младенчестве, а также память о том, как о ней заботились. Эти воспоминания служат либо подспорьем, либо помехой для ее собственного материнского опыта.

Я думаю, что ко времени появления ребенка на свет мать — если о ней достаточно заботится муж или государство, или и муж, и государство, — готова действовать, прекрасно зная нужды ребенка. Я говорю не о том, что она знает, голоден ребенок или нет, и другие простейшие вещи; я имею в виду те многочисленные тонкости, для которых только мой друг поэт сумел бы найти верные слова. Я же склонен использовать слово “холдинг”^[4], распространяя его значение на все, чем является мать и что она делает для своего ребенка в это время. Я считаю это время критическим, но боюсь произносить подобные слова, потому что это может заставить женщину действовать сознательно как раз там, где она естественно действует естественным образом. Это то знание, которое ей не почерпнуть из книг. Ей даже Спок ни к чему, когда она чувствует: младенца нужно взять на руки или положить, не трогать или перевернуть; если она понимает, что самым важным является простейшее из переживаний, основанное на контакте без действия, которое дает возможность двум отдельным существам чувствовать себя как одно целое. Это дает возможность ребенку быть, из которой затем вырастает способность действовать и испытывать воздействие. Здесь заключена основа того, что постепенно для ребенка станет бытием-через-собственный-опыт.

Все эти действия матери совершенно незначительны, но, повторяемые раз за разом, они дают ребенку основу способности ощущать себя реально существующим. С этой способностью ребенок может смело встретиться с миром, или, я мог бы сказать, — устремляться вперед в унаследованном им процессе взросления.

Когда эти условия созданы — обычно так и бывает, — у ребенка появляется возможность развить способность испытывать чувства, которые в какой-то мере соответствуют чувствам, испытываемым матерью, идентифицирующейся с ним, или лучше сказать, полностью отдающейся ребенку и заботе о нем.

Через три или четыре месяца после рождения ребенок может быть способен продемонстрировать, что он знает, что это такое — быть матерью, то есть матерью в ее состоянии “преданности” (“посвященности”) чему-то, то есть когда она фактически не является самой собой.

Следует помнить, что требуется длительное время, прежде чем способности, впервые возникающие в начале жизни, разовьются в более или менее отлаженный механизм психической деятельности ребенка. То, что имелось в некий момент, позже может быть утрачено. Но более сложное развивается только из самого простого, и сложность здорового ума, здоровой личности является результатом постепенного, последовательного роста, всегда от простого к сложному.

Приходит время, когда ребенку становится необходимо, чтобы мать потерпела “неудачу” в своих стараниях приспособиться к нему. Эта “неудача” — тоже постепенный процесс, о котором не узнать из книг. Человеческому детенышу было бы скучно по-прежнему ощущать себя всемогущим, когда уже сформировался “аппарат”, позволяющий справляться с фрустрацией и относительным несовершенством окружения. Большое удовлетворение доставляет гнев — при условии, что не ведет к отчаянию.

Любые родители поймут, что я имею в виду, когда говорю, что хотя вы и обрекаете ребенка на ужаснейшие фрустрации, вы никогда не бросите его в отчаянье, то есть ваше “я” всегда доступно для “я” ребенка. Не бывает так, чтобы младенец проснулся, расплакался — и никто его не услышал бы. А пользуясь языком более поздней ступени, скажу: вы не пытались отделаться от вашего ребенка, прибегнув ко лжи.

Конечно, вышесказанное подразумевает не только то, что мать оказалась способна посвятить себя заботе о ребенке, но также то, что ей повезло. Нет надобности перечислять невзгоды, которые могут обрушиться даже на самую благополучную семью. Приведу три примера, чтобы проиллюстрировать три типа сложностей. Первый — чистая случайность: мать тяжело заболела, умирает и бросает ребенка, чего никогда не сделала бы, будь она жива. Или она вновь забеременела, прежде чем считала приемлемым. Возможно, в какой-то степени она сама ответственна за это, впрочем, здесь случай не простой. Или же мать впадает в депрессию, и хотя понимает, что лишает ребенка необходимого, ничего не может поделать со своим настроением, часто являющимся реакцией на неприятности личного характера. В этом случае причина осложнений, конечно, кроется в ней самой, но никто не станет ее обвинять.

Иными словами, по самым разным причинам дети бывают оставлены в то время, когда еще не способны справиться с фактом ухода матери, — и это ранит и калечит их зарождающуюся личность.

Наблюдая процесс развития ребенка во всей его сложности, мы должны быть способны сказать: в этом конкретном случае мать не сумела быть “обычной преданной матерью”, причем сказать, никого в этом не обвиняя.

Вернусь к понятию вины. Я не хочу искать виновных. Матери и отцы обычно обвиняют себя, но это совсем другое; в самом деле, они обвиняют себя буквально во всем — например в том, что их ребенок страдает болезнью Дауна, за что они, конечно же, не несут ответственности.

Но мы должны быть способны видеть этиологию и, если необходимо, констатировать, что некоторые неудачи процесса развития, с которыми мы встречаемся, проистекают из неудачи матери при попытке быть “обычной преданной матерью” (или, другими словами, из отсутствия “фактора обычной преданной матери”) в определенный момент или на протяжении целой фазы развития. Это не имеет ничего общего с моральной ответственностью. Это совсем иная тема.

Однако есть одна особая причина распределить этиологическую важность. Она заключается в том, что нет другого способа понять позитивное значение “фактора обычной преданной матери” — то есть того, что каждому ребенку жизненно необходимо получать чью-то поддержку на ранних ступенях психического развития, или психосоматического развития, или, я бы сказал, развития человеческой личности, вначале совершенно незрелой и абсолютно зависимой.

Я не верю в легенду о Ромуле и Рэме, при всем моем уважении к волчицам. Не стану говорить, что мы, мужчины и женщины, чем-то обязаны той, которая для каждого из нас сделала свое материнское дело. Мы ничем не обязаны. Но мы обязаны признаться перед самими собой, что вначале мы были психологически абсолютно зависимы и это “абсолютно” означает Абсолютно. И нам повезло — нас встретили обычной преданностью.

* * *

Можно ли объяснить, почему мать должна суметь предельно приспособиться к нуждам ребенка, только что появившегося на свет?^[5] Легко говорить о более очевидных, хотя и менее простых потребностях подросшего ребенка или детей на той ступени развития, когда их отношения лишь с одной матерью сменяется отношениями в треугольнике. Легко заметить, что в этом случае ребенок нуждается в жесткой рамке — (сеттинге), чтобы проработать его конфликт любви и ненависти и две его основные тенденции: одну — базирующуюся на ориентации на родителя того же пола и другую — базирующуюся на ориентации на родителя противоположного пола. К этому можно относиться как к борьбе гетеро- и гомосексуальной направленностей в объектных отношениях.

Однако вам наверняка хотелось бы узнать о нуждах ребенка на самой ранней ступени развития, когда почти всегда рядом с ним находится материнская фигура, мысли которой заняты только ребенком, чья зависимость от нее на этой стадии абсолютна. Я много писал об этом и ничего лучшего не придумаю. В нескольких словах перескажу главное. В эти первые недели жизни, фактически все и определяющие, ребенок имеет возможность усвоить опыт ранних ступеней развития. Если окружение достаточно благоприятное^[6] — а вокруг должны быть люди, непосредственно заинтересованные в нем, — врожденная тенденция ребенка к росту реализуется, и он делает первые важные достижения. Какие? Назову. Для важнейшего из них есть определение “интеграция”. Все элементы, частицы ощущений и действий, формирующие конкретного ребенка, постепенно соединяются, и наступает момент интеграции, когда младенец уже представляет собой целое, хотя, конечно же, в высшей степени зависимое целое. Скажем так: поддержка материнского “я” облегчает организацию “я” ребенка. В конечном счете, ребенок становится способным утверждать свою индивидуальность, у него даже появляется чувство идентичности. Процесс кажется очень простым, если все идет хорошо, а основу этого процесса составляет ранняя связь, устанавливающаяся между младенцем и матерью, когда они являются единым целым. Здесь нет никакой мистики. Мать идентифицируется с ребенком чрезвычайно сложным образом: она чувствует себя им, разумеется, оставаясь взрослым человеком. С другой стороны, ребенок переживает свою идентичность с матерью в моменты контакта, являющиеся скорее не его достижением, а отношениями, которые стали возможными благодаря матери. С точки зрения ребенка, на свете нет ничего кроме него самого, и поэтому вначале мать — тоже часть ребенка. Иначе говоря, это то, что называют “первичной идентификацией”. Это начало начал, отсюда получают смысл простые слова — такие, как “быть” (being).

Можно пользоваться “офранцуженным” словом — “существовать” (existing) — и говорить о существовании; в философии это называют экзистенциализмом, но я почему-то предпочитаю отталкиваться от слова “бытие” и утверждения “я есть”. Важно понимать, что “я есть” (I am) — первоначально означает “я есть вместе с другим человеческим существом”, которое еще не является отдельным. По этой причине правильнее употреблять слово “бытие”, а не “я есть”, относящееся к следующей стадии. Я не преувеличу, если скажу, что “быть” (being) — начало всего, без него слова “действовать” (doing) и “испытывать воздействие” (being done to) ничего не значат. Да, можно вовлечь ребенка в процесс принятия пищи и в функционирование на физическом уровне, но он не переживает этого как опыт, пока все это не основано на такой величине, как простое бытие, которой достаточно для формирования “я”, то есть в конечном счете — личности.

Противоположностью интеграции является неудача интеграции, или дезинтеграция, расщепление цельности. Это непереносимо. Это одна из основных немыслимых форм тревоги, а предотвратить ее может обычная забота, которую почти все дети получают от взрослых. Укажу еще на один-два основных аспекта роста. Не следует считать, что психика ребенка обязательно успешно формируется вместе с сомой, то есть с телом и его функциями. Психосоматическое существование является достижением. И хотя такого рода единство базируется на врожденной тенденции роста, оно не реализуется без активного участия взрослого человека — того, кто нянчит ребенка (осуществляет холдинг) и заботится о нем. Провал в этой области имеет отношение к нарушению телесного здоровья, что фактически проистекает из нечеткости личностной структуры. Такая “поломка” на ранних этапах роста немедленно приводит нас к совокупности симптомов, характерных для пациентов психиатрических клиник, поэтому предупреждение заболеваний психики начинается с заботы о младенце — с того, что естественно получается у матери, желающей иметь ребенка и заботиться о нем.

Другой момент связан с началом объектных отношений. Этот момент ведет к сложным понятиям психологии. Однако вам будет нетрудно распознать, что объекты — при условии удовлетворительных отношений между ребенком и матерью — могут использоваться ребенком символически. Например, есть не только большой палец для сосания — его еще можно схватить и держать, и эта возможность позволит ему позже играть в игрушки. Если этого не происходит, у ребенка не развивается способность к отношениям с объектами.

Хотя мы говорим вроде бы о самом простом, речь идет о вещах жизненной важности, которые являются основой для психического здоровья. Разумеется, многое оформляется на более поздних ступенях развития, но только при условии удачного начала все, что происходит потом, даст положительный эффект. Иногда матерей будоражит мысль, что все, что они делают, имеет огромное значение, и в таком случае лучше не говорить им этого. Иначе они начинают обдумывать свои действия и хуже с ними справляются. Научиться материнству невозможно, и тревога не может служить заменой очень простой любви почти физического свойства. Тогда зачем трудиться и разбирать все эти вопросы? Я убежден: кто-то должен взять на себя такой труд, потому что в противном случае мы забудем о том, как важны отношения матери и младенца на самой ранней ступени его развития. Забудем и, не задумываясь, станем вмешиваться, чего как раз делать не следует. Если мать — без особых усилий — способна быть матерью, мы никогда не должны вмешиваться. Она не сможет защитить себя, потому что просто не поймет, в чем ее обвиняют. А мы покалечим ее. Только это будет не перелом ноги, не кровоточащая рана на руке. Все это обернется изувеченной психикой ее ребенка. Как часто мать тратит долгие годы, пытаясь исцелить увечье, которое фактически нанесли мы, без надобности вмешавшись во что-то столь простое, что кажется неважным.

(1966)

2. ЗНАНИЕ И УЧЕНИЕ

Молодой матери есть чему учиться. От специалистов она узнает много полезного — про твердую пищу, постепенно включаемую в рацион ребенка, про витамины, про контроль за прибавлением в весе. А иногда с ней будут говорить о вещах совсем иного рода — например, о том, как она реагирует, когда ребенок отказывается есть.

Мне кажется, для вас^[7] важно четко понимать разницу между двумя типами знания. То, что вы делаете и знаете просто благодаря факту материнства, так же далеко отстоит от того, что вы узнаете в процессе обучения, как восточное побережье Англии от западного. Я не преувеличиваю. Профессору, знающему, какие витамины предупреждают рахит, есть чему научить вас, но и вам есть чему научить его — тому, чем вы наделены от природы.

Матери, кормящей грудью, просто незачем беспокоиться о жирах и белках, она вполне справляется на раннем этапе. Когда же примерно в девять месяцев она отнимает ребенка от груди и он меньше требует ее внимания, она уже может найти время, чтобы разобраться в советах докторов и патронажных сестер. Конечно, многое недоступно ее интуиции, а мать действительно хочет узнать о твердой пище, о всем разнообразии продуктов, которые способствовали бы росту и здоровью ребенка. Но следует подождать, пока она будет в состоянии усвоить эти сведения.

Ясно, что в совете доктора относительно витаминов, аккумулированы годы успешных исследований, и мы преклоняемся перед научной мыслью и самодисциплиной, которой требует труд ученого, мы полны благодарности науке за порой пустячную, но очень важную подсказку, например, добавить несколько капель рыбьего жира в пищу.

С другой стороны, профессионал, имеющий подготовку, возможно, восхищен интуитивным знанием матери, способной заботиться о своем ребенке, специально не учась этому. Фактически главная ценность интуитивного постижения кроется в его естественности, не искаженной обучением.

При составлении серии бесед, при создании книг об уходе за ребенком всегда возникает определенная трудность — ведь необходимо найти способ преподнести полезные, добытые научной мыслью сведения, которые не повредили бы материнской интуиции.

Мне хочется, чтобы матери чувствовали себя уверенно и не думали, что если не знают о витаминах, значит они полные невежды в том, что называется холдингом.

Как осуществлять холдинг^[8] — вот отсюда и отправимся.

Выражение “holding the baby” в английском языке обозначает совершенно определенное явление: кто-то делал с вами одно дело, а потом увильнул, оставив вас с ребенком на руках. Отсюда видно, что каждый понимает: матерям от природы присуще чувство ответственности и, если у них ребенок на руках, они вовлекаются неким особым образом. Разумеется, некоторые женщины в буквальном смысле слова остаются с ребенком на руках, поскольку отец ребенка не способен играть отведенную ему роль: ни радоваться отцовству, ни разделить с матерью огромную ответственность, которую всегда сопровождает появление ребенка.

А возможно, отца просто нет. Впрочем, обычно женщина ощущает поддержку мужа и поэтому бывает истинной матерью: она нянчит ребенка и делает все, что нужно, — по наитию, не задумываясь. Такая мать удивится, если я скажу ей, что холдинг — дело, требующее умения.

Когда люди видят маленького ребенка, они хотят испытать именно это переживание — подержать его на руках. Но вы не всегда доверите им ребенка. И совершенно точно не доверите, если понимаете, что для них это ничего не значит. Даже совсем крошечные дети чрезвычайно чувствительны к тому, как их держат, поэтому у одного человека на руках они плачут, а у другого, довольные, затихают. Иногда девочка, сама еще ребенок, просит, чтобы ей дали подержать новорожденного братика или сестричку, и это важное событие. Мудрая мать, однако, не передаст полностью ответственность за ребенка малышке, а если и доверит младенца в неопытные руки, всегда будет рядом, чтобы взять его обратно. Мудрая мать не понадеется, что на руках у старшей сестренки младенец будет в безопасности. Это было бы полным непониманием смысла происходящего. Я знаю людей, которые на всю жизнь запомнили пугающее чувство собственной ненадежности, когда держали на руках маленького братика или сестричку, и кошмарные сновидения, в которых они роняли ребенка. Страх, оборачивающийся в кошмарном сне причинением вреда, в реальности, заставляет старшую сестру слишком сильно стискивать ребенка в руках.

Отсюда ясно: то, что делаете вы — естественно, потому что вы всецело преданы ребенку. Вы не испытываете тревоги, а значит, не вцепитесь в ребенка что есть сил. Вы не боитесь, что уроните его на пол. Вы чувствуете, насколько крепко надо держать ребенка, вы легонько покачиваете его и, возможно, мягким голосом что-то приговариваете. Ребенок ощущает ритм вашего дыхания, его согревает ваше дыхание, ваше тело, и он доволен у вас на руках.

Разумеется, есть разные матери, и некоторые не удовлетворены тем, как у них получается держать ребенка. Некоторые недоумевают: ребенок кажется счастливее в колыбели, чем у них на руках. Возможно, в этих матерях еще жив страх, испытанный в детстве, когда им, маленьким девочкам, их матери доверили подержать новорожденного ребенка. А возможно, матери этих матерей сами не очень хорошо справлялись с холдингом и, в частности, с таким делом, как держать ребенка на руках, и вот теперь их взрослые дочери боятся передать своему младенцу уходящую корнями в прошлое некую материнскую неуверенность. Тревожная мать старается, чтобы младенец оставался в колыбельке как можно больше, или доверяет его заботам тщательно подобранной няни, от природы наделенной умением обращаться с детьми. На свете столько разных матерей — одним лучше удается одно, другим — другое. Или уж мне сказать вам: одним не удается одно, другим — другое? Есть такие, которые держат детей и испытывают тревогу.

Полезно вникнуть в этот вопрос глубже, ведь если вы умеете обращаться с ребенком, вы делаете — и я считаю, что вы должны это знать, — нечто важное. Вы закладываете основу душевного здоровья у нового члена человеческого сообщества.

Обратитесь к воображению.

Вот только родившийся ребенок. Я опишу вам три стадии отношения ребенка к миру (представленному пока для него вашими руками и вашим дышащим телом), оставляя в стороне голод и гнев, а также все чрезвычайные события. Первая ступень: ребенок замкнут на себя, он — живое существо, окруженное пространством. Ребенок не знает ничего — только себя. Вторая ступень: ребенок сгибает и чуть разгибает ручки в локтях, ножки в коленях. Пространство — преодолеваемо. Ребенок удивил свое окружение. Третья ступень: держа ребенка, вы заторопились, потому что кто-то позвонил в дверь или чайник закипел, и опять пространство оказалось преодолеваемым. На этот раз ребенок удивлен окружением.

Итак, замкнутый на себе ребенок находится в пространстве, простирающемся между ним и миром, затем ребенок удивляет мир, затем ребенок удивляется миру. Все так просто, что, я думаю, вы увидите тут естественный порядок вещей и, следовательно, хороший пример, чтобы разобраться в том, как вы держите ребенка на руках.

Все это совершенно очевидно. Проблемы возникают, когда вы не знаете этого, и тогда ваше умение может пропасть даром, ведь вы не найдете слов, чтобы объяснить соседям, мужу, как необходимо вам, в свою очередь, пространство, в котором вы заложите здоровую основу жизни для вашего ребенка.

Сформулирую коротко: ребенок в пространстве с течением времени обретает готовность к движению, которое удивляет мир, и обнаруживая, что мир реагирует таким образом, со временем готов удивляться миру.

Ребенок не знает, что окружающее его пространство поддерживаете вы. Как вы заботитесь, чтобы мир “не обрушился” на него, пока он сам не откроет мир! Покоем непрерывного дыхания вы “подключаете” жизнь ребенка к своей жизни и ждете от него ответного жеста, — означающего, что он вас открыл.

Если вас одолевает сон, и особенно если вы пребываете в подавленном настроении, вы положите ребенка в колыбельку, потому что понимаете, что в вашем сонном состоянии недостает жизни для поддержания представления ребенка об окружающем пространстве.

Хотя я веду речь о совсем маленьких детях и том, как вы взаимодействуете с ними, это не значит, что я исключаю детей постарше. Разумеется, большую часть времени дети постарше заняты куда более сложными задачами и не нуждаются в специфическом уходе, который благодаря вашей интуиции получает ребенок, только появившийся на свет. Но как же часто ребенку постарше необходимо пусть на несколько минут, а может быть, и на несколько часов вернуться назад — к тому, что является принадлежностью более ранних стадий. Предположим, с вашим ребенком произошло что-то неприятное и он в слезах бросается к вам. Пять—десять минут — и он снова побежит играть. Но эти пять—десять минут вы будете держать ребенка на руках, и все будет происходить в той же последовательности, о которой я говорил. Прежде всего — спокойное и живительное объятие, холдинг, потом — готовность ребенка двигаться и обнаружить вас, когда он перестанет плакать. И наконец, вы сможете — что будет совершенно естественно теперь — опустить ребенка на ноги. Или ребенку нездоровится, он грустит или устал. Что бы ни случилось, на краткий миг ребенок опять становится младенцем, и вы знаете, что через некоторое время полная зависимость от вас совершенно естественно уступит место обычному для его возраста состоянию.

Конечно, мне нетрудно привести еще немало примеров знания, которым вы владеете, — просто потому, что являетесь специалистом в особой области ухода за собственными детьми. Сохраняйте и уверенно отстаивайте свои специальные знания! Им нельзя обучиться. Но имея их, вы усвоите знания, которыми располагают специалисты других областей. Только сберегая заложенное в вас природой, вы благополучно усвоите то, чему учат доктора и патронажные сестры.

Вам может показаться, что я пробую наставлять вас, как заботиться о ребенке, как держать его на руках. Это совсем не так. Я пробую с разных сторон описать явления, естественные для вас, просто чтобы вы смогли распознать их и убедиться в своих врожденных способностях. Это важно, ведь неразумные люди часто стремятся учить вас тому, что вы делаете лучше, чем могли бы делать, если бы вас этому научили. И если вы уверены в себе, то готовы совершенствоваться как мать, учась тому, чему можно обучиться. Наше цивилизованное просвещенное общество предлагает много ценных знаний — только бы вы усваивали их не за счет потерь заложенного в вас природой.

(1950)

3. КОРМЛЕНИЕ ГРУДЬЮ

КАК ОБЩЕНИЕ

Я пришел к этой теме как педиатр, ставший психоаналитиком, и как длительное время практикующий детский психиатр. Для работы мне необходимо выстроить теорию эмоционального, а также физического развития ребенка в конкретном окружении, и теория должна покрывать весь спектр возможностей. При этом теория должна быть гибкой, предполагающей, если необходимо, уточнение теоретических положений в ответ на любой клинический факт.

Я не особенно усердствую с рекомендацией кормить грудью. Хотя я надеюсь, что общая направленность того, что я год за годом говорю по этому поводу, приводит именно к такому эффекту — просто потому, что это естественно, а то, что естественно, имеет под собой прочную основу.

Начну с того, что скажу: я хотел бы, чтобы мне не приписывали сентиментального отношения к матери, кормящей грудью, или агитации за кормление грудью. У агитации всегда имеется оборотная сторона — любое действие, в конце концов, ведет к противодействию. Не приходится сомневаться, что значительное число людей в современном мире благополучно выросли и без опыта грудного вскармливания. Это значит, что у младенца есть и другие возможности испытывать физическую близость с матерью. Однако, если вас интересует мое мнение, то я сожалею о каждом случае, когда мать не могла кормить ребенка грудью, просто потому, что считаю: мать или ребенок, или же и мать, и ребенок что-то теряют, не пережив этого опыта.

Я говорю не только о болезни и психических расстройствах; речь идет о богатстве личности, о силе характера, о способности испытывать счастье, так же как о способности восставать и бунтовать. Похоже, истинная сила заключается в прямой связи с естественным развитием индивидуума, к этому-то как раз мы и стремимся.

На практике такого рода истинную силу часто упускают из виду из-за сравнимой силы, имеющей своим источником страх, чувство обиды, депривацию и состояние обделенности.

Что же говорят педиатры о вскармливании грудью, отдают ли ему предпочтение перед другими способами? Некоторые педиатры считают, что успешно проводимое искусственное вскармливание полезнее, если говорить об анатомии и физиологии, на чем они в основном и сосредоточены. Не следует думать, будто тема исчерпана, когда педиатр поставил точку, особенно если доктор, судя по всему, забывает, что младенец — это не только плоть и кровь. На мой взгляд, психическое здоровье индивидуума с самых первых дней закладывается его матерью, обеспечивающей то, что я называю “содействующей, помогающей окружающей средой” (facilitating environment), в которой процесс естественного развития ребенка происходит в соответствии с наследственными паттернами. Мать — не задумываясь и не ведая — закладывает основы психически здоровой личности.

Но и это не все. Если мы предполагаем наличие психического здоровья, то мать, действуя успешно, закладывает основы сильного характера и богатой, развитой личности. Стоя на таком прочном фундаменте, индивидуум со временем сможет творчески осваивать мир, радоваться и пользоваться тем, что этот мир предлагает, — включая культурное наследие. Я напомню вам о неоспоримой, к несчастью, истине: начни ребенок недостаточно удачно, культурное наследие будет ему недоступно и красота мира обернется смешением красок, дразнящих ложными надеждами, которыми невозможно насладиться. В этом смысле действительно есть имущие и неимущие. Но доходы здесь ни при чем — речь идет о тех, кто начал жизнь достаточно хорошо, и о тех, кто начал недостаточно хорошо.

Вскармливание грудью, конечно, является неотъемлемой стороной большой проблемы удачного начала. Впрочем, это далеко не все. Психоаналитики, создавшие теорию эмоционального развития индивидуума, которой мы сегодня пользуемся, в какой-то мере тоже в ответе за некоторое переоценивание значения груди. Нет, они не ошибались. Но прошло время, и теперь “хорошая грудь”^[9] — уже жаргонизм, означающий вполне удовлетворительную материнскую заботу и родительское внимание в целом. Однако умение нянчить ребенка, держать его на руках и обращаться с ним является более важным индикаторам того, что мать успешно справляется со своей задачей, чем факт действительного вскармливания грудью. Хорошо известно, что многие дети, которые, казалось бы, имели удовлетворительный опыт грудного вскармливания, обнаруживают явные дефекты в развитии и способности общаться с людьми и использовать предметы — дефекты, которые обусловлены плохим холдингом.

Теперь, разъяснив, что слово “грудь” и идея кормления грудью является лишь частью того, что входит в понятие “быть матерью ребенку”, я могу подчеркнуть, как важна может быть грудь сама по себе. Возможно, вы поймете, от чего я хочу уйти. Я хочу отделиться от тех, кто пытается заставлять матерей кормить грудью. Я видел много детей, которым приходилось очень плохо, когда мать хотела и пыталась кормить их грудью, но не могла этого делать, так как данный процесс не поддается сознательному контролю. Страдает мать — страдает ребенок. С переходом к искусственному вскармливанию иногда наступает огромное облегчение, и что-то налаживается — в том смысле, что ребенок удовлетворен, получая нужное количество подходящей пищи. Многих мучений можно избежать, не превращая идею о кормлении грудью в догму. Мне кажется, нет худшего способа оскорбить женщину, желающую кормить грудью своего ребенка и пришедшую к этому естественным путем, чем сказать ей то, что считают вправе делать некоторые доктора и патронажные сестры: “Вы должны кормить грудью”. Будь я женщиной, мое намерение сразу бы в корне переменилось. Я бы ответил: “Прекрасно, тогда я не стану кормить”. К сожалению, матери безоглядно верят докторам и медсестрам. Они думают: раз доктор знает, что делать, если случится беда, если необходимо срочное хирургическое вмешательство, значит, ему известно и то, как матери и ребенку лучше общаться. Обычно доктор не имеет представления об этом. Область этой интимной близости доступна только двоим: матери и ребенку.

Важно, чтобы доктора и патронажные сестры понимали: они нужны, очень нужны, если дела пошли плохо со стороны физиологии, но они не являются специалистами, когда речь идет о близости, жизненно важной как для матери, так и для младенца. Начни медики давать советы, касающиеся этой близости, они окажутся в сомнительном положении, потому что ни мать, ни ребенок не нуждаются в подобных советах. Им нужны подходящие условия, которые позволят матери верить в себя. Очень ценной мне представляется новая, получающая широкое распространение практика, когда отец присутствует при родах. Его присутствие придает значимость самым первым моментам, когда мать смотрит на свое дитя, прежде чем отдохнуть. (То же самое — с кормлением грудью.) Это часто вызывает серьезные затруднения, потому что мать не может кормить грудью путем сознательного усилия. Ей надо подождать реакции собственного организма. С другой стороны, возможна настолько интенсивная реакция, что мать не в силах дождаться ребенка, и ей необходимо помочь что-то сделать с переполненной молоком грудью.

Что касается образования докторов и патронажных сестер в этой области, следует помнить, что им нужно учиться многому другому, ведь требования современной медицины и хирургии очень высоки. Доктора же и сестры — обыкновенные люди. Родителям следует знать, что от них требуется уже на ранней ступени ухода за ребенком, и настойчиво совершенствоваться в умении быть родителями. Изредка родители находят такого доктора, такую сестру, которые прекрасно понимают, в чем состоят функции медиков, а в чем — родителей, и тогда партнерство складывается очень успешно. Мне же часто приходится слышать от матерей о страданиях, причиненных докторами и патронажными сестрами, которые даже при высокой квалификации не способны удержаться от вмешательства и совсем не помогают — чтобы не сказать вредят — отношениям между матерью, отцом и ребенком.

Конечно, есть матери, испытывающие очень большие трудности из-за своего внутреннего конфликта, который, возможно, связан с их собственным детским опытом. Иногда таким матерям можно помочь. Если матери не удается кормить грудью, будет ошибкой настаивать на продолжении попыток, которые никогда не увенчаются успехом, а вот вред от них весьма вероятен. Следовательно, очень вредно, когда те, кто в ответе за помощь матери, имеют предвзятое мнение о том, что она должна делать в отношении кормления грудью. Часто мать вынуждена рано перейти к иному способу кормления, но, родив второго, третьего ребенка, она может успешно справиться и тогда будет счастлива, что кормление грудью дается ей без всяких усилий — естественно. Если мать не может кормить, у нее все равно есть много других путей установить близкий, физический контакт с ребенком.

Проиллюстрирую особую важность этих моментов на очень ранней стадии. Вот, к примеру, женщина, взявшая на воспитание полуторамесячного ребенка. Она обнаруживает, что ребенок контактный, реагирует, когда его берут на руки, прижимают к груди — на все прочие, аспекты холдинга в заботе о ребенке. Но приемная мать выясняет еще и то, что у девочки в полтора месяца уже есть паттерн поведения, связанный с прошлым опытом. Он проявляется только в ситуации кормления: чтобы крохотная девочка согласилась принимать пищу, мать должна положить ее на пол или на стол и без непосредственного физического контакта держать бутылочку, из которой девочка будет сосать. Эта неестественная форма кормления закрепляется и включается в структуру личности ребенка, а кроме того, открывает всем наблюдающим за развитием ребенка, что очень ранний этап обезличенного кормления дал эффект — в данном случае далеко не положительный.

Если продолжить примеры, я только запутаю вас, потому что предмет необъятный. Лучше я попрошу слушающих меня обратиться к собственному опыту и напомню: все мелочи взаимоотношений между матерью и ребенком в самом начале их общения значимы и ничуть не утрачивают значения оттого, что кажутся само собой разумеющимися.

Таким образом, я подхожу к утверждению ценности вскармливания грудью, отправляясь от мысли, что вскармливание грудью не является абсолютно необходимым, особенно для матерей, имеющих с этим личные трудности. Но едва ли кто-нибудь возразит, если я скажу: полнота опыта, переживаемого в момент естественного кормления, безмерна. Ребенок бодрствует, оживлен, вся его зарождающаяся личность целиком вовлечена в процесс. Большая часть бодрствования у младенца на первых порах связана с процессом кормления. В этом процессе ребенок черпает материал для сновидений. Впрочем, вскоре у него появляется много других источников, которые отражаются во внутренней реальности спящего и, конечно, видящего сны ребенка. Доктора так привыкли говорить либо о здоровье, либо о болезнях, что иногда забывают упомянуть о спектре состояний, которые как раз и обозначают словом “здоровье”. А спектр таков, что если у одного ребенка переживания слабые, бледные, даже наводящие скуку, то у другого — слишком волнующие, яркие; такой ребенок затоплен эмоциями, с многообразием которых ему трудно справиться. Для некоторых же младенцев кормление является настолько скучным опытом, что плач от ярости и разочарования будет облегчением, так как станет переживанием, по крайней мере, дающим чувство реальности и вовлекающим все существо младенца. Следовательно, когда речь идет о кормлении грудью, первое, о чем надо задуматься, — обеспечено ли младенцу богатство переживаний и возможность участвовать всем существом. Многие важные черты кормления грудью присутствуют и при вскармливании из бутылочки. Например, ребенок и мать смотрят в глаза друг другу. Это значимый аспект раннего опыта, не связанный с использованием настоящей груди. Однако можно предполагать, что вся полнота вкуса и запаха и вся совокупность чувственных ощущений кормления грудью остается неизвестной маленькому ребенку, берущему резиновую соску. Дети, несомненно, находят некое удовольствие даже в такой невыгодной ситуации, и в некоторых случаях их пристрастие к резине может быть прослежено до этого раннего этапа вскармливания через соску. Способность младенца накапливать чувственный опыт видна и в использовании того, что я назвал “переходными объектами”, когда все многообразие мира сводится для ребенка к различию между шелком, нейлоном, шерстью, хлопком, льном, накрахмаленным нагрудником, резиновой соской и мокрой салфеткой. Впрочем, это иная тема, которой я бегло коснулся, только чтобы напомнить вам: в крохотном мирке младенца происходят грандиозные события.

Наряду с переживаниями ребенка, более богатыми при кормлении грудью, а не из бутылки, вспомним о том, что чувствует и испытывает во время кормления сама мать. Едва ли мне нужно здесь подробно обсуждать эту большую тему и пытаться описать чувство достижения, которое может испытать мать, когда собственная физиология, на первых порах приводившая ее в некоторое замешательство, вдруг обретает смысл, и она уже способна справиться со страхом перед тем, что ребенок проглотит ее, разобравшись, что у нее есть нечто, называемое “молоком”, — и с чем она может его надуть. Оставляю тему вашему воображению, впрочем, должен подчеркнуть, что хотя кормление ребенка — любым способом — может быть вполне удовлетворительным, чувство материнского удовлетворения носит особый характер в том случае, если женщина предоставляет ребенку часть самой себя. Чувства матери соединяются в ней с опытом собственного младенчества, а этот совокупный опыт уходит в глубь времен, когда род homo только выделился из класса млекопитающих.

Теперь я подошел к тому, что считаю здесь самым важным. Речь пойдет об агрессивности обычного ребенка. Младенец чуть подрос и начинает бить ножками, царапаться и кричать. Когда дают грудь, младенец сильно захватывает сосок деснами, так что на соске могут появиться трещины. Некоторые младенцы упорно не выпускают грудь и, сдавливая деснами, причиняют матери настоящую боль. Нельзя сказать, что они стараются сделать больно, потому что это еще слишком крохотные существа, чтобы выражать агрессию намеренно. Но со временем у младенца можно отметить побуждение кусать. Здесь начинается чрезвычайный по значению поворот в развитии. Это целая область, характеризуя которую, мы говорим о безжалостности, импульсах и использовании незащищенных объектов. Очень скоро дети приучаются защищать материнскую грудь, и даже когда у них появляются первые зубы, они редко кусают из побуждения причинить боль.

Дело не в том, что у них отсутствуют такие импульсы. Объяснение надо искать в аналогиях с приручением волка, в одомашненном виде ставшего собакой, или льва, ставшего кошкой. Что касается человеческих детенышей, то я считаю эту неизбежную стадию развития очень трудной. Мать вместе со своим ребенком успешно преодолеет эту стадию с неизбежной для нее толикой вреда от собственного чада, — если она осведомлена о естественности такого периода и способна оградить себя от младенческой агрессивности, а кроме того, способна подавить инстинктивное движение наказать или ответить агрессивностью на агрессивность.

Иными словами, когда ребенок кусается, царапается, тянет ее за волосы и бьет ножками, у матери одна задача — уцелеть. Все остальное остается за ребенком. Если она уцелеет, ребенок узнает новое значение слова “любовь”, в его мир войдет нечто новое — воображение. Теперь ребенок мог бы сказать матери: “Я люблю тебя, потому что ты уцелела, когда я тебя уничтожал. В моих снах и фантазиях я уничтожаю тебя каждый раз, когда вижу, — потому что люблю тебя”. Именно так происходит объективация матери, именно так ребенок помещает мать в мир, не являющийся частью его самого, и делает мать полезной.

Я говорю о ребенке между шестью месяцами и двумя годами. Мы с вами выстраиваем язык, важный для общего описания раннего развития ребенка, которое ведет к тому, что он становится частью мира и уже не живет в особой заповедной области или в субъективном мире, созданном матерью, изо всех сил стремящейся приспособиться к нуждам ребенка. Но не будем отказывать даже новорожденному в зачатках указанного опыта.

У меня нет намерения подробно разбирать этот переходный период, столь важный в жизни каждого ребенка, позволяющий ему стать частью мира, использовать мир и вносить в него свой вклад. Главное в данном случае — осознать тот факт, что основой здорового развития индивидуума является сохранность объекта, на который он нападал. В случае с кормящей матерью речь идет не только о выживании в физическом смысле, но и о том, что в критический момент она не превращается в мстительную и карающую. Очень скоро другие существа, включая отца, животных и игрушки, будут играть ту же роль. Матери совсем не просто сочетать задачу отнятия от груди с задачей сохранения целостности объекта, на который направлена естественная агрессивность развивающегося ребенка^[10]. Не касаясь чрезвычайно любопытных тонкостей, связанных с обсуждаемой темой, повторю: главное здесь — выживание объекта, несмотря на обстоятельства. И теперь легко увидеть различие между грудью и бутылочкой. Во всех случаях “выживание” матери — главное. Тем не менее, очевидно, что существует разница между “выживанием” части материнского тела и “выживанием” бутылочки. Кстати, укажу на крайне травмирующее ребенка переживание, когда во время кормления разбивается бутылочка. Например, мать роняет бутылочку на пол. А иногда сам ребенок может выбить бутылочку из материнских рук и разбить.

Возможно, опираясь на эти наблюдения, вы уже сами сможете понять, что факт “выживания” груди — то есть части матери — имеет чрезвычайное значение, принципиально отличающееся от значения факта “выживания” стеклянной бутылочки. Вот те соображения, которые и заставляют меня видеть в кормлении грудью еще один из важнейших естественных феноменов, говорящих сами за себя, хотя ими, при необходимости, можно и пожертвовать.

(1968)

4. НОВОРОЖДЕННЫЙ

И ЕГО МАТЬ

Эта тема настолько сложна, что я боюсь добавлять новый аспект рассмотрения. Однако мне кажется, что если психология имеет смысл, когда речь идет об изучении новорожденного, все усложняет практика^[11]. Что касается теории, то ее вклад может быть либо ошибочным — в таком случае проблема остается нерешенной, — либо включающим элемент истины — и тогда она упрощает проблему, ведь истина всегда делает мир более доступным и простым.

Эта пара — новорожденный ребенок и его мать — представляет собой необъятную тему, и я не буду отдельно описывать то, что известно о новорожденном. Мы заняты психологией, а значит, безусловно видя ребенка, видим также его окружение и его мать.

Чаще говоря “мать”, чем “отец”, я надеюсь на понимание последних.

Важно осознать огромное различие между психологией матери и психологией ребенка. Мать представляет собой сложноорганизованную личность. Ребенок в начале — нечто противоположное всякой сложности. Можно сказать, и то не без колебаний, что только в возрасте нескольких недель или даже месяцев ребенок наделяется некоей психологией, впрочем колебания свойственны скорее ученым докторам, чем матерям. Матери склонны преувеличивать, ученые — отрицать, если нет доказательств.

Я слышал от Джона Дэвиса^[12], что у новорожденного физиология и психология — это нечто единое. Хорошее начало. Психология есть последовательное продолжение физиологии. Незачем вести споры о том, когда наступает превращение. Сроки могут варьироваться в зависимости от обстоятельств. Однако сам момент рождения следует рассматривать как время больших перемен, и если недоношенному ребенку психологически будет значительно лучше в “инкубаторе”, то переношенный ребенок нуждается в физическом контакте — в человеческих руках и человеческом теле.

Я совершенно убежден, что будущие матери — если у них нет психических заболеваний — в последние месяцы беременности сосредоточены на своей особой задаче, а после родов в течение нескольких недель и месяцев постепенно приходят в обычное состояние. Я много писал об этой “главной материнской заботе”. В таком состоянии мать способна поставить себя на место ребенка, так сказать, посмотреть на все его глазами. Иными словами, она развивает удивительную способность идентификации с ребенком, что позволяет ей отвечать на его потребности с точностью, которую не освоит ни один автомат — и которой невозможно обучиться.

На мой взгляд, не нуждается в доказательствах утверждение о том, что прототипом всей заботы о ребенке, холдинга в широком смысле слова, является то, как его держат на руках — холдинг в узком смысле слова. Я отдаю себе отчет в том, что я очень расширяю значение слова “holding”, но это и экономично, и достаточно верно.

Ребенок, которого держат достаточно хорошо, совсем не такой, как тот, которого держат неудовлетворительно. Наблюдения над детьми не имеют для меня никакой ценности, если в них не описывается качество холдинга. Мы с вами только что видели кинофильм, представляющий для меня особый интерес. Доктор держал идущего ребенка — демонстрировал ступень, когда ребенок начинает ходить. Если вы заметили одну деталь — язык доктора, — то, вероятно, поняли, что доктор весь поглощен своей задачей и что ребенок вел бы себя иначе, если бы его держал не доктор, а кто-то другой. Я считаю, что педиатры — это, как правило, люди, способные идентифицироваться с ребенком и заботиться о нем (возможно, именно способность к идентификации и является определяющей для педиатра). Часто поведение ребенка предстает совершенно разным в разных описаниях, и я думаю, нам хорошо бы всегда иметь под рукой киноленту, чтобы получить возможность увидеть того, кто изучал ребенка. Тогда мы сможем решить, способен ли этот человек понять, каковы были чувства ребенка. Этот аспект заботы о ребенке нельзя упускать из виду, и я бегло говорю о ней даже в этом коротком очерке, потому что на ранних ступенях эмоционального развития, пока чувства еще не упорядочены, пока еще нет того, что можно назвать “автономным эго”, ребенок испытывает огромную тревогу. Фактически, слово “тревога” здесь бессмысленно: эмоциональное страдание ребенка на этой ступени сродни панике, а паника — не что иное, как защита от непереносимой муки, когда даже самоубийство представляется лучшим выходом. Я намеренно говорю жестким языком. Возьмем двух детей. Холдинг одного из них был достаточно хорошим (в моем — широком — смысле слова), и в этом случае ничто не препятствует быстрому эмоциональному развитию в соответствии с врожденной тенденцией. Другой не знал опыта удовлетворительного холдинга, его развитие будет искривленным и задержанным, а значит, какую-то долю примитивного хаоса чувств, первичного страдания он понес с собой в жизнь. Давайте скажем так: в случае обычного опыта “достаточно хорошего” холдинга мать способна обеспечить дополнительную эго-функцию, и ребенок, уже на ранней ступени, обретает эго, очень слабое, но собственное эго, крепнущее благодаря способности матери приспособиться к ребенку, идентифицирующейся с ребенком и поэтому знающей, каковы его основные потребности. Ребенок, лишенный подобного опыта, поставлен перед необходимостью преждевременного развития эго-функции — иначе он совсем запутается.

Я считаю, что должен говорить об очевидных вещах, ведь люди, сведущие в вопросах физического развития, необязательно должны разбираться в психологических теориях. Из психологии эмоционального развития известно, что процесс взросления невозможен без содействующей и помогающей окружающей среды. Эта содействующая среда очень быстро становится чрезвычайно сложной. Только принадлежащий к роду людей может понимать ребенка настолько, чтобы быть способным адаптироваться к его постоянно меняющимся нуждам. Развитие на ранних ступенях — да и в дальнейшем — в значительной степени является делом обретения интеграции. Я не могу здесь пересказать все, что написано о раннем эмоциональном развитии, но три задачи, стоящие перед зарождающейся личностью, назову: интеграция “я”, стабилизация психики в теле и объектные отношения. Этим трем задачам соответствуют, грубо говоря, три функции матери: осуществлять холдинг, ухаживать за ребенком и представлять объектную “сторону” мира. Тема необъятная. Я пытался освоить ее — исследование публиковалось под заголовком “Первый год жизни”^[13], но сейчас я обращаюсь к самому раннему этапу, наступающему вслед за рождением.

Я стремлюсь привлечь внимание к следующему факту: ребенок является человеческим существом с самого начала, — то есть допускаю, что новорожденный снабжен подходящим “электронным” аппаратом. Я знаю, мне незачем доказывать, что дети — человеческие существа. Это общее место психологической теории, известной педиатрам.

Трудно определить, откуда начинается личность. Если некто обретает опыт, сопоставляет опыт разного рода, чувствует и проводит различие между чувствами, испытывает в подходящий момент страх, организует защиту от душевной боли, тогда я скажу, что ребенок ЕСТЬ; и отсюда следует, что изучение ребенка с необходимостью включает психологию (см. главу 5).

Вы можете познакомиться с многообразными попытками изучения ребенка путем непосредственном наблюдения. Здесь я отсылаю вас к библиографии в конце книги. “Определяющие факторы детского поведения”, том 2^[14] Я не буду уделять особого внимания подобным исследованиям, хотя непосредственное наблюдение имеет большое значение для тех, чья компетенция относится преимущественно к области физического развития (а таких в этой аудитории немало). Я хотел бы за эти несколько минут изложить вам малую толику своего опыта как детского психоаналитика и психиатра. Я давно этим занимаюсь, оставив практику терапевта-педиатра.

Каким образом психоанализ может прояснить вопросы, касающиеся психологии новорожденного? Понятно, что можно сказать многое в случае отклонений в психике матери или отца; однако, решая свою конкретную задачу, я должен допустить, что родители здоровы, а также что ребенок здоров физически.

Психоанализ помогает прежде всего тем, что дает нам теорию эмоционального развития — фактически единственную существующую теорию. Но вначале психоанализ имел дело с детским материалом только в том, что касалось символики сновидений, психосоматической симптоматологии, игры воображения и т.п. Со временем психоанализ обратился к маленьким детям — скажем, двух с половиной лет. Но и “омоложенный”, он не совсем отвечает нашим целям, поскольку дети двух с половиной лет и полугодовалые удивительно далеко шагнули от младенчества — если они не больны и не отстают в развитии.

Я полагаю, что применительно к нашей теме самое главное в развитии психоанализа — это расширение его границ до работы с психотическими пациентами. И если психоневроз ведет аналитика к раннему детству больного, то шизофрения уводит к младенчеству, к самому началу, к стадии почти абсолютной зависимости. Говоря коротко, недостаток поддерживающего окружения в этих случаях переживался на стадии, когда незрелое и зависимое эго еще не обретало способности формировать защиты.

Дальше сужая область поиска, скажу, что наилучший пациент для того, кто исследует психологию новорожденного, — это шизофреник с пограничной личностной организацией (borderline schizophrenic)^[15], функционирующий достаточно хорошо, чтобы выполнять тяжелую работу, которая ложится на плечи пациента в психоанализе, и необходимую, чтобы уменьшить страдания очень больной части его личности. Не нужно долго объяснять, как сильно нарушенный пациент, проходящий лечение у аналитика, обогащает наше понимание начала жизни ребенка. В сущности, вот он младенец — на кушетке, на полу или где-то еще, зависимость — полная, дополнительная эго-функция аналитика состоит в действии, вам доступно непосредственное наблюдение за младенцем, с той лишь оговоркой, что пациент — взрослый человек, в какой-то мере, конечно, более сложный. Нам приходится допустить эту сложность как оптическое искажение, вносимое лупой.

Хочу, чтобы меня верно поняли: я сознаю, что искажение неизбежно, и ничего не намерен доказывать — только иллюстрирую. Вот два примера, поясняющие, что я кое-что знаю об искажении. Пример первый: мальчик четырех лет, страдающий шизофренией. За ним ухаживают мать и отец. Ему уделяют очень много внимания, и поскольку случай не слишком тяжелый, мальчик постепенно выздоравливает. У меня в кабинете мальчик играет — изображает, как он снова рождается. Сидя у мамы на коленях, он выпрямляет ей ноги и соскальзывает на пол. Мальчик повторяет это снова и снова. Это особая игра, которая возникла в результате его особых отношений с матерью, ставшей сиделкой при своем душевнобольном ребенке. Игра включает символизацию и приближается к тому, что делают обычные, нормальные люди, а также к тому, как рождение появляется в сновидениях. Но можно ли говорить, что здесь перед нами непосредственная память мальчика о том, как он родился? Нет — потому что его матери производили кесарево сечение. Я пытаюсь объяснить вот что: любой способ узнать прошлое пациента всегда необходимо корректировать. Я это знаю, однако символизация осуществляется.

Второй пример: женщина-истеричка, “вспоминающая”, как она родилась. Она приводит подробности, она видит тревожные сны о своем рождении, и в одном из снов фигурирует доктор — в сюртуке, в цилиндре, с сумкой. Женщина помнит, что доктор говорил ее матери. Разумеется, мы имеем дело с типичным истерическим искажением, хотя не исключена вероятность, что эта женщина оперирует также и действительной памятью о своем рождении. Материал подобных снов не может быть использован в данном контексте. Конечно же, она взрослая женщина и не может не знать о процессе рождения, кроме того, после нее в семье родилось еще много детей.

В качестве противоположного примера расскажу о двухлетней девочке, играющей роль своей новорожденной сестренки. Двухлетняя девочка пытается проработать новые отношения — с младшей сестрой. Мы должны участвовать в игре вполне определенным образом. Она входит в кабинет, уже зная, чего хочет: усаживает меня на пол среди игрушек, чтобы я был “ею самою”. Потом выходит и возвращается из приемной со своим отцом (лучше подошла бы мать, но там был отец). Девочка взбирается к отцу на колени, и теперь она будет новорожденной — она прыгает у отца на коленях, а потом шлепается на пол, скользнув у него между ног, и заявляет: “Я — ребеночек!” Потом она смотрит на меня (я, как вы помните, выполняю сейчас особую функцию — играю ее роль) и, как может, разъясняет, что я должен делать. Я должен очень рассердиться, расшвырять игрушки и сказать: “Я не хочу маленькую сестренку!” — или что-нибудь в этом духе. И так — раз за разом. Видите, как просто этой девочке сыграть ситуацию рождения, использовав прыжок вниз, на пол. Девочка прыгала раз десять, пока отец уже не мог этого больше вынести, и тогда она стала рождаться у отца из головы, против чего он не особенно возражал, потому что — профессор с преумной головой.

А теперь я перейду к некоторым исследованиям и буду говорить о реакции Моро. Все вы знаете о ней, и мне незачем останавливаться на том, что если головка у младенца чуть опущена, его реакция предсказуема. Здесь перед нами та частность — выделяемая в целях научного изучения, — которая характеризует недостаточно хорошее материнство, как я выражаюсь. Это в точности то, чего мать не сделает со своим ребенком. Доктора не получают пощечин, когда обращаются подобным образом с новорожденными, потому что они доктора, а матери докторов боятся. Разумеется, единичная реакция Моро не повредит психике ребенка, но если ему досталась мать, которая, узнав о реакции Моро, каждые четверть часа поднимает ребенка, вынуждая его уронить головку, чтобы посмотреть, что будет, вы не назовете ее хорошей матерью. Как раз такие вещи мать не должна делать. А ведь мать, не находящая слов от избытка чувств, когда берет своего младенца на руки, помогает ему обрести целостность.

Теперь я хотел бы рассказать о психоаналитическом лечении одной пациентки. Эта женщина нуждалась в глубокой — до стадии зависимости — продолжительной регрессии. Лечение продолжалось много лет. У меня была уникальная возможность наблюдать младенчество — младенчество, появляющееся во взрослом человеке. Ребенок, тестированный на реакцию Моро, не может рассказать о том, что происходило. С другой стороны, женщина, каждый раз возвращаясь из фазы глубокой регрессии, становилась взрослым человеком, с присущими взрослому знаниями и опытом. Она могла рассказать. Следует принимать во внимание факт, усложняющий наблюдение: женщина была не только младенцем, но одновременно и сложной личностью.

На очень ранней ступени эмоционального развития, к которой регрессировала женщина, идея “я” предельно проста. Фактически, при наличии достаточно хорошей матери, у грудного ребенка идея “я” только зарождается, или лучше сказать, в идее “я” пока не настала необходимость. В случае плохого холдинга (или при отсутствии поддерживающего окружения, что выявляет реакция Моро), его преждевременно заставляют обрести сознание — к чему младенец еще плохо подготовлен. Умей такой младенец говорить, он сказал бы: “Вот я был и радовался непрерывности бытия. Я не имел представления о том, какая схема отображает меня, — возможно, круг”. (Прерывая здесь младенца, замечу, что изготовители воздушных шариков, которыми торгуют в парках, например, на второй день Пасхи — в Англии тот же обычай — мне кажется, забывают, что именно любят дети. Дети любят простую сферу, не подчиняющуюся закону тяготения. Детям не нравятся уши и носы на шаре, надписи и все такое прочее). “Схемой, отображающей меня, возможно, был круг”. (Это опять говорит младенец.) “Внезапно произошли две ужасные вещи: непрерывность моего бытия — чем только я пока и владел, в смысле личной интеграции, — оказалась нарушенной, потому что я стал состоять из двух частей — из тела и головы. Новой схемой, которой я внезапно вынужден представить себя, будет один из двух несоединяющихся кругов — вместо одного-единственного круга, о котором мне даже не было необходимости знать до того, как произошли эти ужасные вещи”. Младенец пытается описать расщепление личности, а также сознание, появившееся преждевременно — в результате того, что его заставили уронить головку.

Младенцу причинили душевную боль, и это как раз боль такого свойства, которую шизофреник носит в себе, — она является одновременно и памятью, и угрозой, она заставляет человека предпочесть самоубийство жизни.

Вернусь к моей пациентке. Вы можете спросить, откуда у нее тенденция регрессировать к зависимости, и я сначала отвечу на этот вопрос. В случае так называемых “пограничных” нарушений наблюдается стремление к продвижению в задержанном эмоциональном развитии. Не существует иного способа вспомнить самый ранний эмоциональный опыт, как только пережить его вновь. А поскольку этот опыт был тогда крайне болезненным, ведь эго тогда еще не сформировалось и дополнительное эго — со стороны матери — оказалось ущербным, восстановление раннего эмоционального опыта должно проводиться в тщательно подготовленных, проверенных ситуациях, которые обеспечиваются психоаналитическим сеттингом. Более того, благодаря личному присутствию аналитика пациент — при удачном продвижении — располагает “объектом”, на который можно направить ненависть, возникшую из-за недостатка поддерживающего окружения, что нарушило процесс развития.

В ситуации с моей пациенткой всплыли многие подробности первых недель и месяцев ее жизни, и мы смогли их обсуждать. Случай оказался редчайшим в моей практике. В какой-то момент анализа я обнаружил себя на кушетке с пациенткой и голову пациентки — в моих руках. Физический контакт очень редок в психоанализе, я же сделал вовсе недопустимое. Я проверил, будет ли реакция Моро, заставив пациентку уронить голову. Конечно, я предвидел, что произойдет. Пациентка испытала жесточайшую душевную муку, и объяснялось это расщеплением ее личности надвое. Отсюда мы и отправились, чтобы в конце концов понять, в чем состоял психологический смысл ее душевной муки. В конце концов пациентка открыла мне, что случилось с ее младенческим эго: она рассказала, что в какой-то момент один круг стал двумя кругами, и этот опыт является примером расщепления личности в результате недостатков в поддерживающей среде и недостатка в дополнительном эго.

Возможность провести такое тестирование у меня бывает крайне редко, поскольку моя задача психотерапевта состоит как раз в том, чтобы не допускать ошибок и промахов, вызывающих нестерпимую душевную боль. Я не могу приносить пациентов в жертву науке. Ужасно, но рано или поздно мы совершаем эти ошибки — просто в силу нашей человеческой природы. Тесты проводятся, и нам остается расхлебывать их результаты настолько умело, насколько можем. В этом единственном случае я провел тест намеренно.

Одного такого случая достаточно, чтобы убедиться: реакция Моро может как зависеть, так и не зависеть от рефлекторной дуги. Попросту говоря, не существует строгой зависимости. Неврологический фон не обязателен, реакция может быть одновременно нейрофизиологической и психологической. Одна способна меняться на другую. Я думаю, рискованно игнорировать психологию, если вы стремитесь дать полное описание.

Известно всего несколько состояний первичного страдания. К ним относятся, например, ощущение бесконечного падения дезинтеграции, расщепления и разъединения психики и физического тела. Все они имеют отношение к движению в эмоциональном развитии ребенка, у которого достаточно хорошая мать. В случае шизофрении это движение вспять. Шизофренику свойственно стремление войти в соприкосновение с процессами, которые на очень ранней фазе нарушили поступательное развитие. Такой взгляд на шизофрению дает много полезного для понимания как шизофрении, так и поры младенчества.

Вопрос о памяти рождения и о значении для ребенка переживаемого при рождении опыта требует подробного исследования. У меня нет возможности развивать здесь эту тему. Приведу в пример лишь сон страдавшей шизофренией девочки, у которой было тяжелое рождение. Но сначала необходимо определить, что такое нормальное рождение, — то есть такое, при котором психологическая травма минимальна. Нормальное рождение с точки зрения младенца — это когда ребенка подводят к рождению, потому что он готов к нему; когда ребенок что-то делает сам — проталкивается, потому что ему нужно дышать, или делает еще что-то. Поэтому, с его точки зрения, нормальное рождение — это нечто, “вызванное ребенком”. Я думаю, что это не только нормально, но и обычно. Такое счастливое развитие событий реже встречается в психоаналитическом лечении и больше относится к символизации, воображению и игре. Терапия имеет дело с тем, что пошло неудачно, например, с промедлением, которое кажется бесконечным младенцу, не имеющему причин ожидать разрешения событий.

Вернусь к девочке с шизофренией, которой я занимался 2 500 часов. У нее был чрезвычайно высокий коэффициент умственного развития — около 180. Попав на терапию, она поставила передо мной вопрос: могу ли я помочь ей покончить жизнь самоубийством из верных побуждений, чтобы ей не совершать самоубийства из неверных побуждений. Здесь я оказался бессилен... Во сне, о котором идет речь, она заново переживала опыт своего рождения — со всеми искажениями, которые вносит взрослая женщина с высоким уровнем интеллекта. Ее мать была крайне невротична, и можно предположить, что сознание оказалось пробужденным в девочке — если такое возможно, а я думаю, что возможно, — за несколько дней до рождения по причине сильного потрясения, перенесенного ее матерью. К тому же роды осложнились из-за предлежащей плаценты, не обнаруженной вовремя. Девочка вступила в жизнь неудачно и уже не могла идти в ногу.

Во время своих попыток справиться с воздействием пережитого девочка взяла у меня почитать “Травму рождения” Ранка. Как вы понимаете, это еще одно осложнение. Но в случае, о котором идет речь, я предполагал появление подобных осложнений и считал их неизбежными. Девочка прочла книгу, а ночью видела сон, полный, как она чувствовала, глубокого смысла. Я думаю, вы согласитесь, что это так. Для психоаналитика подобные сны — хлеб насущный. Если вы привыкли работать со сновидениями, то сразу разберетесь, что сон девочки указывал на ее доверие ко мне — человеку, который поддерживал ее, занимался ее случаем, проводил ее анализ. Сон также представлял картину постоянного для нее параноидного состояния, ее уязвимости, чувствительности и ранимости, отчего девочка всеми способами и воздвигала защиту. Психоаналитик не может не заметить, что сон обусловлен также многими факторами, относящимися к более позднему периоду жизни — не к рождению. Привожу сон в качестве иллюстрации. Вот представление девочки о моменте рождения.

Ей снилось, что она находится под грудой гравия. Вся поверхность ее тела была настолько чувствительна, что трудно вообразить. Кожа горела — это слова, которыми девочка пыталась описать предельную чувствительность и израненность кожи. Девочка была вся сплошной ожог. Она знала, что если кто-то сделает с ней хоть что-нибудь, боль уже не вынести — ни физически, ни душой. Знала об опасности: придут люди, уберут гравий, будут что-то делать с ней, чтобы помочь, и это было невыносимо. Девочка подчеркивала, что ее невыносимые страдания напоминали те, от которых она хотела избавиться, уйдя из жизни. (У нее было две попытки самоубийства и впоследствии она покончила с собой.) Она говорила мне: “Просто больше ничего нельзя вынести... не вынести... ужаса иметь это тело ... ни этого ума — с него уже хватит, хватит. Полнота всего этого, избыток — вот отчего так невыносимо. Если бы люди оставили меня в покое, если бы люди не трогали меня больше!”

В ее сне, однако, кто-то пришел и вылил масло на кучу гравия, под которой она находилась. Масло просочилось, покрыв ее всю. Ее оставили в таком состоянии на три недели, чтобы можно было убрать гравий, не причинив ей боли. Но посередине груди у нее не зажила маленькая ранка — “треугольничек, куда не попало масло и откуда вырос то ли крохотный пенис, то ли пуповина. Об этом отросточке надо было заботиться. Больно, конечно, немножко... Но терпимо. Можно было не обращать внимания. Кто-то просто выдернул его”.

Приведенный сон, я думаю, дает помимо прочего представление о состоянии только что рожденного младенца. Это рождение не относится к числу тех, которые я называю “нормальными”, поскольку по причине запоздалых родов произошло преждевременное осознание происходящего.

Я понимаю, что кому-то такой исследовательский подход покажется неубедительным. Я всего лишь пытался привлечь ваше внимание к проводящейся работе. Вероятно, вы не слышали о работе такого плана, принадлежащей к чуждой для вас дисциплине. Теория, которая объясняет шизофрению через нарушение процессов развития в самом раннем младенчестве, многому учит психиатров. Такая теория, я думаю, также открывает педиатрам, неврологам и психологам немало нового о маленьких детях и их матерях.

(1964)

5. НАЧАЛО ЛИЧНОСТИ

В письме в газету “Таймс” (3 декабря 1966 года) доктор Фишер^[16] вновь поднял вопрос: “Когда зарождается человеческая личность?” Доктор Фишер, разумеется, включился в дискуссию о трактовке римской католической церковью аборта как убийства. Смысл выступления сводился к тому, что рождение, несомненно, является тем самым моментом, когда появляется человек. Такая точка зрения близка многим, но требует выделения различных стадий развития, о которых имеет смысл говорить в подобной дискуссии.

Ниже сформулированы требуемые понятия. Впрочем, они, конечно, могут быть расширены. Необходимой представляется определенная система понятий наряду с упоминанием всех релевантных физических и психологических феноменов.

1) Замысел. Началом для ребенка является чей-то замысел завести его. Многие дети старше двух лет играют, отталкиваясь от этого замысла. Сновидения и различные занятия включают “идею” ребенка. В браке наступает время, когда появляется желание завести детей. Надо ли говорить, что от замыслов дети не рождаются, чему есть очень грустный пример в “Воображаемом ребенке” из “Очерков Элии” у Чарльза Лэма.

2) Зачатие. Это физический акт. Зачатие связано с оплодотворением яйцеклетки и прочным закреплением оплодотворенной яйцеклетки в эндометрии матки. О партеногенезе (непорочном зачатии) известно только из мифологии. В редких случаях оплодотворение яйцеклетки происходит вне матки — в полости брюшины. О психологии зачатия можно говорить в двояком смысле, то есть либо к зачатию приводит замысел, либо оно является случайным. Вероятно, слово “нормальное” следует относить к зачатию отчасти случайного характера, и было бы слишком сентиментальным рассматривать зачатие ребенка как результат сознательного решения. Можно немало сказать в пользу теории отчасти случайного зачатия, когда пара вначале удивлена и даже иногда раздосадована, поскольку обнаружившийся факт влечет за собой большие перемены в ее жизни. Это бедствие оборачивается счастьем только при благоприятных обстоятельствах — если пара рано или поздно приходит к мысли, что именно такое бедствие им жизненно необходимо.

3) Мозг как орган. Следующую, весьма неопределенную стадию можно подразделить на несколько подстадий. Логично определить срок развития плода, при котором для матери особенно опасна коревая краснуха: это период примерно между двумя и тремя месяцами, когда начинается очень быстрый рост и происходят преобразования, ведущие к появлению мозга. Представления о ребенке как человеческом существе до появления мозга и после того, как мозг анатомически выделился, будут совершенно разными. Эти аргументы, разумеется, не убедят тех, кто страстно отстаивает идею о том, что начало человеческого существа совпадает с моментом оплодотворения яйцеклетки, независимо от того, закреплена она в подходящей среде или нет. Обсуждение этой стадии сопровождается дискуссией о том, является ли человеческим существом ребенок, рожденный с анэнцефалией. Споры о статусе детей с различными отклонениями в психике, обусловленными нарушением развития индивидуального биоэлектронного аппарата ребенка, также могут быть бесконечными. На самом деле мы не сомневаемся, что некоторые умственно отсталые дети являются человеческими существами, впрочем, возможны такие степени отсталости, что хочется выделить категорию отсталости, помещающую ребенка вне человеческих существ. Споры о том, существует ли такая граница и где она проходит, могут оказаться чрезвычайно бурными.

4) Шевеление плода. В промежутке между третьей и пятой стадиями плод уже явно “жив и толкается”. Однако это событие, столь важное для будущих родителей, выпадает из нашего ряда понятий по той причине, что не является непрерывным. Не привязанное к определенному времени, оно может сопровождаться любым дефектом в развитии мозговой ткани.

5) Жизнеспособность. На той или иной стадии ребенка можно считать жизнеспособным — в том смысле, что даже рожденный преждевременно, он имеет шанс выжить. Этот шанс в огромной мере зависит от окружающих условий. Дети рождаются шестимесячными и благодаря очень тщательной медицинской помощи и уходу ко времени, назначенному природой для рождения, развиваются до состояния, которое принято называть “нормой”. Последующей истории развития недоношенных детей посвящены целые тома исследований, применительно к данному ряду определений важно, что если один ребенок, родившийся в шесть месяцев, вырос здоровым, значит, теоретически жизнеспособность определяется шестью месяцами развития плода. И для многих ведущих споры это обстоятельство, наверное, является отправной ступенью для обозначения “начала” человека.

6) Психика становится значимой. Рано или поздно в развитии здорового человеческого существа наступает перемена, которая заключается в том, что к анатомии и физиологии добавляется психика. Мозг как орган уже позволяет регистрировать переживаемый опыт, собирать данные, сортировать явления и классифицировать их. Такое слово, как “фрустрация”, уже имеет смысл: ребенок способен держать в уме идею, что нечто ожидалось, но в полной мере не исполнилось. В свете подобных теоретических рассуждений возможно допустить факт существования человеческой личности до рождения. Это весьма спорный взгляд, но психоаналитик, исходя из клинических наблюдений, более любого другого добросовестного исследователя оказывается убежденным в том, что психика не обязательно берет начало от момента рождения. Самый простой подход к данной проблеме — рассмотреть существеннейшее различие между преждевременным и запоздалым рождением. Психоаналитик вынужден заключить: с точки зрения психологии, верное время рождения — это рождение доношенного ребенка, когда — опять же имея в виду психологию — наступил подходящий для ребенка момент покинуть материнскую утробу. Можно даже сформулировать такое понятие, как “нормальное рождение” — то есть такое, которое происходит в нужный момент с точки зрения ребенка, иными словами, ребенок, рождаясь, способен — насколько позволяет ему уровень организации мозга — воспринимать процесс как естественный. Мы слишком усложним свою задачу, если будем говорить здесь о всевозможных родовых травмах, хотя такой материал тоже полезен при решении этой трудной проблемы. Проще обратиться к различию в психологии, наблюдаемому у недоношенных и переношенных детей. Говоря коротко, для недоношенного ребенка “инкубатор” является естественным окружением, в то время как для переношенного, который, возможно, родился, уже посасывая большой палец, “инкубатор” совершенно не подходит. Эту тему можно развивать и дальше, но очевидно, что главная мысль доктора Фишера, будто начало человеческой личности совпадает с моментом рождения, нуждается в уточнении.

7) Рождение. Это момент, от которого отталкивается в своем письме доктор Фишер, — момент, означающий перемену больше в матери — и вообще в жизни родителей, — чем в ребенке. Что касается физиологии, то хорошо известно: перемены, связанные с рождением, огромны, однако нет необходимости думать, что такое важное событие, как начало человеческой личности, обязательно связано с процессом рождения. Возможно, данное понятие следует исключить из наших рассуждений, и мы обращаемся к нему потому, что рождение знаменует настоящий сдвиг в положении родителей. Предположим, ребенок родился мертвым или уродом, но вот он — ребенок: в глазах всего света — новый человек.

8) Я и не-я. С этого момента физиология предоставлена самой себе. Теперь действуют генетические факторы, определяющие тенденцию к развитию индивидуума. Речь также пойдет о влиянии заболеваний физического характера, возникновение которых может быть случайным или неслучайным. Бесспорно, ребенок является индивидуумом и в том случае, если, например, энцефалит приводит к нарушению развития. Итак, мы обратились к сфере психологии, однако психология бывает двоякого рода. Так называемая “академическая” психология связана с явлениями физического порядка. Психология, подходящая для нашего круга задач, должна иметь отношение к эмоциональным факторам, к формированию личности, к последовательному и постепенному продвижению от полной зависимости — через относительную зависимость — к независимости. Очень многое определяет окружающая среда, поэтому невозможно описывать маленького ребенка, не касаясь ухаживающих за ним людей, которые лишь со временем становятся отдельными. Иными словами, процесс развития индивидуума, который поддерживается (чрезвычайно непростым образом) людьми, ухаживающими за ребенком, достигает момента, когда ребенок отказывается от того, что “НЕ-Я”, и устанавливает то, что есть “Я”. Наступает время, когда ребенок, если он уже научился говорить, скажет: “Я” (I AM). По достижении этой стадии дальнейшие усилия должны быть направлены на стабилизацию обретенного уровня развития, которое вначале легко утратить из-за обновляющегося соприкосновения с более примитивной стадией, где все сливается, или разные элементы еще не отделены друг от друга. Речь идет о совершенно определенном, хотя и не строго обозначенном во времени, моменте в жизни всякого ребенка — когда он осознает переживаемый опыт и уже имеет в какой-то степени сформировавшуюся идентичность — не в представлении окружающих, но в представлении самого ребенка. Это хороший момент для того, чтобы говорить о начале индивидуальности, но, разумеется, слишком поздняя фаза жизни для дискуссий религиозного характера.

9) Объективная реальность. Наряду с названными переменами, знаменующими развитие личности, у ребенка формируется способность осознать факт, что внутренняя реальность психики остается его личной реальностью — пусть и обогащенной восприятием окружения, — однако существуют эти — внешние по отношению к ребенку — окружение и мир, которые можно назвать “действительно существующим окружением”, “действительно существующим миром”. Различие этих двух противоположностей смягчается матерью и вообще родителями, семьей, всеми, кто смотрит за ребенком и внимателен к его потребностям, но в конце концов ребенок принимает принцип реальности, что приносит ему пользу. Все это относится к процессу развития и может не произойти в жизни ребенка, окружение которого плохо организовано. Здесь перед нами опять новая ступень, и если она достигнута, вопрос: “Является ли уже ребенок личностью?” — получает однозначный ответ.

10) Принципы морали. С указанными явлениями непосредственно связано развитие личных моральных принципов, и это имеет чрезвычайное значения для наставляющих в религиозной вере. Здесь существуют две противоположные позиции: одной придерживаются те, кто не хочет рисковать и с самого начала прививает ребенку некие моральные принципы, другой — те, кто рискует всем и позволяет индивидууму выработать свой личный моральный кодекс. Воспитатели детей будут правы, избегая обеих крайностей, впрочем, теория начала человеческой личности как члена социума — даже для целей религиозных полемистов — должна принимать во внимание тот момент, когда ребенок уже способен чувствовать ответственность за свои помыслы и поступки.

11) Игра и приобщение к культурному опыту. Можно сказать, что в результате успешного соединения влияния окружающей среды с врожденным процессом развития индивидуум будет вознагражден неким промежуточным пространством, чрезвычайно важным в его жизни. Оно начинается с всепоглощающей игры, доступной лишь маленьким детям, и может развиться до неизмеримых богатств человеческой культуры. Впрочем, это происходит только в случае здорового развития и не предполагается по умолчанию. Но так как это происходит с некоторыми детьми, можно говорить, что оно составляет жизненно важную часть человеческой личности.

12) Личная психическая реальность. Индивидуум, в соответствии со своим опытом, с умением накапливать опыт, развивает способность верить во что-то, или доверять. Непосредственное культурное окружение побуждает ребенка верить в то, другое или третье, однако основу составляет упомянутая способность накапливать опыт — как из реальной жизни, так и из снов. Затронутый предмет, являющийся чрезвычайно важным при описании человеческой личности, слишком сложен, чтобы быть включенным в обсуждение вопроса “Где начало человеческой личности?”. Впрочем, я полагаю, что у заинтересованных в определении начала личности не меньший интерес вызывают вопросы о доступных ей вершинах развития.

(1966)

6. ЗДОРОВОЕ ОКРУЖЕНИЕ

В ПОРУ МЛАДЕНЧЕСТВА

Рассматривая определенные проблемы младенческого возраста, вы^[17] исходите — и в каждом случае это особый угол зрения — из своего опыта педиатра, чьей областью является рост, развитие детей, а также нарушения в развитии, обусловленные факторами физического порядка. Мне бы хотелось поговорить о затруднениях, вызванных не физическими заболеваниями. Упрощая задачу, я должен допустить, что младенец физически здоров. Думаю, вы позволите обратить ваше внимание на аспекты ухода за ребенком, не касающиеся физической стороны дела, ведь вы постоянно сталкиваетесь с подобными проблемами в своей практике и неизбежно должны искать ответы за пределами круга физических причин.

Вам, вероятно, известно, что я начинал как педиатр, а затем обратился к психоанализу и детской психиатрии; тот факт, что я вначале был врачом, чрезвычайно повлиял на мою работу. Я накопил очень большой опыт — просто потому, что активно занимался практикой в течение сорока пяти лет; за такое время, конечно же, собирается огромный материал. Здесь я всего лишь попытаюсь трактовать крайне сложную теорию эмоционального развития человеческого существа как личности. Впрочем, должен сказать, что за сорок пять лет мои убеждения окрепли.

Как ни странно, подготовка врачей и сестер для медицинской помощи физического характера в каком-то смысле лишает их способности видеть во младенце человеческое существо. Когда я сам начинал, то ловил себя на том, моя естественная способность проникнуться чувствами ребенка не распространяется на совсем маленьких детей. Меня крайне беспокоил этот недостаток, и я испытал настоящее облегчение, когда со временем уже мог прочувствовать себя внутри отношений мать—дитя или дитя—родители. Мне кажется, многие врачи знают о подобном барьере, который мне удалось преодолеть, и им необходимо много работать над собой, чтобы суметь почувствовать себя на месте младенца.

Педиатру обязательно надо понимать, как обстоят дела в самом начале человеческой жизни, а говоря с родителями, он обязан понимать важнейшие функции родителей. Доктор приходит, когда ребенок болен, но родители важны постоянно, независимо от того, болен ребенок или нет. Матери, да и обоим родителям, приходится очень трудно, если доктор, которого позвали, чтобы определить, не пневмония ли у ребенка, не замечает, что делают родители, день за днем приспосабливаясь к потребностям ребенка — а не только тогда, когда малыш заболел. Например, большинство сложностей при грудном кормлении никак не связаны с занесением инфекции или с неподходящим биохимическим составом молока. Их причина кроется в проблемах, возникающих у каждой матери, приспосабливающейся к нуждам новорожденного. Каждая мать должна справиться с ними сама — ведь нет двух одинаковых младенцев, как нет двух одинаковых матерей, да и к каждому своему ребенку одна и та же мать будет относиться по-разному. Мать не может научиться тому, что от нее требуется, ни из книг, ни от патронажных сестер, ни от докторов. Ее наука — это ее собственный опыт младенчества. Кроме того, она наблюдает, как другие родители ухаживают за детьми и, возможно, сама ухаживала за младшими сестрами или братьями, и — что очень важно — она многому научилась в раннем детстве, играя в “дочки-матери”.

Некоторым матерям и в самом деле как-то помогают книги, но если мать обращается к книге или к кому-нибудь за советом, стараясь... научиться тому, что она должна уметь, мы, конечно же, задумаемся, подходит ли она для этой работы? Она должна обладать знаниями, хранящимися на глубинном уровне и не обязательно в той части мозга, где для всего находятся слова. Главное, что делает мать с ребенком, не выражается словами. Это совершенно очевидно и именно это так легко упустить из виду. За свою долгую практику я встречал столько докторов, сестер и педагогов, уверенных, что они могут сказать матерям, что им делать, и тративших много времени на наставления родителям. А потом я видел их, когда они сами становились матерями и отцами, вел с ними частые беседы об их трудностях и выяснил, что большинству понадобилось забыть то, что, как они считали, они знают и чему учили других. Нередко они обнаруживали, что их познания настолько мешали им, что они не могли быть естественными со своим первым ребенком. Постепенно они смогли отбросить эти бесполезные знания, облеченные в слова, и у них установилась связь с их детьми.

Холдинг и обращение с ребенком

Забота о маленьком ребенке может быть описана термином “холдинг”, особенно если расширять его значение по мере того, как ребенок становится старше и его мир усложняется. В конце концов, этот термин может включить функции семьи и далее — более сложным образом — описывать заботу профессионалов.

Вначале, однако, речь идет именно о физическом холдинге — о том, как ребенка держать на руках, то есть о физической стороне дела, обусловливающей психологическую, которая может быть хорошей или плохой. Хороший холдинг и обращение облегчают процесс развития ребенка. Плохой холдинг означает постоянное прерывание этого процесса из-за реакций ребенка на неудовлетворительное приспособление к его потребностям.

Облегчить развитие в данном контексте означает приспособиться к основным потребностям, природа которых такова, что это может сделать только кто-то из людей. “Инкубатор” подходит недоношенному ребенку, но ступень развития доношенного требует присутствия рядом человеческого существа, пусть даже мать, ухаживая, использует колыбельку или коляску. Мать сумеет приспособиться к потребностям ребенка на этой ранней стадии, потому что у нее нет пока других желаний.

Большинству детей везет — их хорошо держат на руках большую часть времени. Это дает им уверенность в благожелательности мира, но еще важнее то, что они имеют достаточно хороший холдинг, что позволяет им очень быстро эмоционально развиваться. Когда ребенка “достаточно хорошо держат”, успешно закладываются основы личности. Дети не помнят о том, что их “держали достаточно хорошо”. Травмирующий опыт остается у них в памяти, когда их “не держали достаточно хорошо”.

Матерям хорошо известно обо всех этих само собой разумеющихся вещах. Мать испытывает физическую боль, если кто-то (быть может, доктор, тестирующий ребенка на реакцию Моро) позволит ему на глазах у матери познать чувство обиды.

“Обида” — именно то слово, которое может выразить воздействие на младенца неумелого обращения. В первые недели и месяцы жизни большинство младенцев не знают чувства обиды. Но если их и “обижают”, боюсь, нередко в этом бывают виноваты доктора и медсестры, в отличие от матерей не озабоченные тем, чтобы приспособиться к основным потребностям младенца.

Будьте уверены, такие обиды не проходят бесследно. В работе с детьми постарше и со взрослыми мы обнаруживаем, что такие обиды складываются в чувство небезопасности и реакции на обиду задерживают процесс развития, что разрушает непрерывность, а эта непрерывность — сам ребенок.

Объектные отношения

Обращаясь к вопросам кормления грудью или искусственного вскармливания, вы как педиатры думаете о физической стороне естественного или искусственного кормления, и здесь особое значение приобретает ваше знание биохимии. Я же хочу привлечь ваше внимание к тому факту, что когда мать и младенец соединяются в ситуации кормления, речь идет об инициации человеческих отношений. В этот момент у ребенка закладывается модель отношения к объектам и миру в целом.

Мой немалый опыт убедил меня, что модель объектных отношений закладывается именно во младенчестве и что важно даже самое начало. Слишком просто искать объяснения в рефлексах. Доктора и медсестры не должны попадаться в ловушку, списывая все на рефлексы — пусть они и являются неоспоримым фактом.

Младенец является человеческим существом, неразвившимся и в высшей степени зависимым, однако это индивидуум, который имеет и накапливает опыт. Практический смысл этого огромен для всего, что касается обращения с ребенком на самых ранних ступенях его развития. Значительная часть матерей кормили бы грудью, если бы доктора и сестры, на которых матери так полагаются, допустили сам факт: только мать способна соответствующим образом осуществлять эту задачу. Матери можно помешать, и ей можно помочь, поддерживая во всех прочих отношениях. Но именно здесь мать нельзя учить.

Существуют почти неуловимые вещи, которые мать постигает интуитивно, без всякого интеллектуального понимания происходящего, и это постижение доступно матери только в том случае, если вся ответственность на данном ограниченном участке ложится на нее одну. Она, например, знает, что самое главное в кормлении — не кормление.

Это обида, и я бы даже сказал изнасилование, когда рассерженная медсестра впихивает материнский сосок или соску-бутылку ребенку в ротик и вызывает рефлекс. Ни одна мать по собственному побуждению такого не сделает.

Многим младенцам необходимо время, прежде чем они начинают искать объект, а найдя, необязательно сразу же используют его с целью получения пищи. Им хочется поиграть с ним руками и ртом, возможно, помять деснами. Здесь множество вариантов — все зависит от конкретного случая.

Это не просто начало кормления — это начало объектных отношений. Все отношения этого нового человеческого существа с реальным миром будут базироваться на том, как все начиналось, и на паттернах, которые постепенно сформируются на основании опыта самых первых человеческих взаимоотношений — между ребенком и его матерью.

Здесь перед нами необъятный предмет, даже имеющий отношение к философии, поскольку нам необходимо принять парадокс, что создаваемое младенцем уже существовало и что фактически создаваемое младенцем — это часть матери, оказавшаяся обнаруженной.

Суть в том, что обнаруживаемое не обнаружилось бы, если бы мать не пребывала в том особом состоянии, в котором матери способны быть в нужное время в нужном месте. Это называется приспособлением к нуждам или потребностям ребенка, и от этого приспособления зависит способность младенца к созидательному открытию мира.

Что нам делать, если мы не можем учить матерей обращению с младенцем? Дело докторов и медсестер — не вмешиваться. Все просто. Нам следует знать, какого рода медицинская помощь и помощь по уходу за ребенком действительно нужна матерям. Располагая этим знанием, мы предоставим матери делать то, что она одна только и может сделать.

Когда мы лечим детей постарше и взрослых, то приходим к мысли, что большинства нарушений, с которыми нам приходится иметь дело в связи с личностными расстройствами, можно было избежать. Часто они вызваны докторами и медсестрами или неверными идеями, утвердившимися в медицине. Мы неоднократно приходили к выводу: если бы доктор, или медсестра, или какой-либо другой помощник не вмешивался в естественные, тончайшие процессы, принадлежащие к отношениям матери и младенца, нарушений в развитии, возможно, не последовало бы.

Ребенок подрастает, и жизнь, разумеется, усложняется. Неудачи, которые подстерегают приспосабливающуюся к ребенку мать в действительности окажутся приспособлением к потребностям растущего ребенка справляться с разочарованием, испытывать гнев и реагировать на отказ в чем-то таким образом, когда достижение чего-то становится все более значимым и увлекательным. Матери и отцы незаметно растут вместе с каждым своим ребенком.

Младенец довольно быстро становится индивидуумом, несомненно, принадлежащим к роду людей, хотя на самом деле он был человеческим существом с рождения. Чем скорее мы признаем это, тем лучше.

Теперь позвольте мне перейти к третьему моменту — одному из важнейших в обращении с младенцем.

Управление экскрецией

Вначале младенец сосредоточен на поглощении. Речь идет, например, об открытии объектов, об узнавании их по виду, запаху. У младенца также закладываются представления о непрерывности объектов, иными словами, приобретает важность объект как таковой, а не только объект некоего разряда или объект как нечто, доставляющее удовольствие.

В процессе роста и эмоционального развития, связанных с развитием мозга, младенец расширяет представление о пищеварительном тракте и процессе кормления. Иными словами, в первые недели и месяцы ребенок узнает многое из того, что касается поглощения, и одновременно выделяет фекалии и урину. Поглощение осложнено разного рода деятельностью, направленной вовне, не значимой для младенца как индивидуума.

В возрасте 6—7 месяцев ребенок явно способен связать процесс выделения с поглощением. Младенец, быстро обретающий способность сознавать, уже проявляет интерес к тому, что у него внутри, точнее, к области, находящейся между ртом и анусом. То же самое справедливо и в отношении мозга. Таким образом, ребенок становится вместилищем: вместилище — мозг, вместилище — тело.

С этого момента для него существует два вида экскреции. Деятельность одного вида осознается как приносящая вред, в данном случае мы употребляем слово “плохая”; младенец нуждается в матери, чтобы избавиться от ее продуктов. Деятельность другого вида осознается как хорошая, и она является материалом для подарка, который можно отдать в момент любви. Это осознание двух видов деятельности сопровождается развитием мозга и психики.

Почему докторам и медсестрам не следует вмешиваться, когда родители позволяют младенцу по-своему искать способ быть таким, кого называют “чистым” или “сухим”? Потому что каждому младенцу нужно время, чтобы разобраться, в чем отличие “хорошего” от “плохого”, обрести уверенность в своей потребности избавиться от того, от чего нужно избавляться.

Мать интуитивно постигает ощущения младенца, потому что какое-то время настроена на подобные ощущения. Она помогает ребенку освободиться от крика, визга, возбуждения, заставляющего его извиваться и бить ножками, а также от продуктов выделения. И готова принять дары любви при их появлении. Она откликается на любые возможности младенца в момент их проявления и точно в соответствии с фазой развития младенца.

Обучение осложняет эту тончайшую коммуникацию между ребенком и матерью и затрудняет формирование паттерна адекватного “дарения” и конструктивных усилий.

Еще худшим вмешательством, чем жесткое обучение, является активное введение клизм и свечей. В этом практически никогда нет необходимости. Напротив, тех, кто ухаживает за ребенком, необходимо призывать с уважением относиться к его естественному функционированию.

Разумеется, существуют матери — и люди, исполняющие их роль, — которые не могут следовать естественному ходу вещей, но это исключения. Во всяком случае, нам не следует основываться на том, что неестественно, что связано с болезнью, что не свойственно матерям.

Доказать сказанное я мог бы только тем, кто готов уделить мне немало своего времени. Однако я призываю вас доверять моим словам: профилактика намного важнее лечения психических расстройств (чем я занимаюсь), а к профилактике можно обратиться немедленно — не обучая матерей тому, как быть матерями, но внушая докторам и медсестрам, что они не должны вмешиваться в чрезвычайно тонкий механизм межличностных отношений матери и ребенка.

7. ВКЛАД ПСИХОАНАЛИЗА

В АКУШЕРСТВО

Следует помнить, что искусство акушерки, основанное на научном знании физических процессов, вселяет в ее пациенток уверенность, в которой они так нуждаются. Без этого основного умения, без знании о физической стороне родов, акушерка напрасно возьмется за изучение психологии, ведь психологический инсайт не заменит знания о том, что предпринять в случае предлежащей плаценты, осложняющей роды. Однако, обладая требуемыми знаниями и умением, акушерка, несомненно, станет действовать намного профессиональнее, если достигнет также понимания своей пациентки как человека.

Место психоанализа

Каким образом психоанализ может соприкасаться с акушерством? Прежде всего надо учесть, что психоанализ — это средство изучить мельчайшие детали опыта конкретных людей, проходящих долгое и трудное лечение. Психоанализ начинает прояснять причины всевозможных нарушений — таких, как меноррагия, повторяющиеся выкидыши, тошнота беременных, первичная вялость сокращений матки при родах. Одной из причин этих и многих других физических состояний иногда является конфликт в бессознательной эмоциональной жизни пациентки. О таких психосоматических расстройствах немало написано. Я же постараюсь обозначить в целом влияние психоаналитических теорий на отношения между доктором, акушеркой и пациенткой в ситуации родов.

Психоанализ уже способствовал большой перемене в роли, которую акушерка играет сегодня по сравнению с тем, что было двадцать лет назад. Сегодня предполагается, что акушерка, помимо необходимых познаний в своей области, имеет представление о пациентке родильного отделения как о человеке — о женщине, которая была грудным ребенком, потом играла в дочки-матери, пугалась перемен в себе в подростковом возрасте, экспериментировала в юные годы под влиянием новых побуждений, сделала решительный шаг и, может быть, вступила в брак, и — намеренно или случайно — забеременела.

Находясь в больнице, она знает, что вернется домой, а рождение ребенка во многом переменит ее личную жизнь, отношения с мужем, с собственными родителями и родителями мужа. Часто также усложняются отношения матери и отца с другими детьми в семье и чувства детей друг к другу.

Работа для каждого из нас стала бы намного интереснее и приносила бы больше удовлетворения, если бы мы выполняли ее не только как профессионалы, но и как люди. В данной ситуации перед нами четыре человека и четыре точки зрения. Прежде всего, перед нами женщина в особом состоянии, очень напоминающем болезнь, если бы оно не являлось нормальным состоянием. Отец, до некоторой степени, находится в похожем состоянии, и если его не учитывать, мы крайне упростим ситуацию. Младенец в момент рождения — уже человеческое существо, и с его точки зрения, уже существует разница между плохим и хорошим обращением. И, наконец, акушерка. Она не просто лицо, прошедшее специальную подготовку, она — человек, она испытывает разные чувства, бывает в разном настроении, приходит в волнение, разочаровывается, возможно, в какую-то минуту ей хотелось бы побыть матерью, или отцом, или младенцем, а возможно, и всеми по очереди. Обычно она радуется тому, что она акушерка, но иногда это ее фрустрирует.

Основные естественные процессы

Главная мысль, которую я собираюсь высказать, такова: в основе происходящего при родах лежат естественные процессы, и мы хорошо выполняем свою работу как врачи и сестры-акушерки, если уважаем эти естественные процессы и помогаем им осуществиться.

Матери рожали детей тысячи лет, прежде чем появились акушерки, и, вероятно, первоначально с работой акушерки были связаны представления о каких-то магических функциях. Наука покончила с суевериями, предлагаемый ею подход основан на объективном наблюдении. Современная подготовка акушерок, базирующаяся на научном подходе, поставила заслон перед всяческими суевериями.

Что сказать об отцах? У отцов были четко определенные функции до того, как появились доктора и социальное страхование: они не только сами испытывают чувства, переживаемые их женами, часть из которых очень мучительна, но также ограждают матерей от внешних, непредсказуемых препятствий, позволяя им сосредоточиться на одном — на заботе о ребенке, независимо от того, находится ли он в ее теле или в ее руках.

Новый взгляд на младенца

Можно говорить об эволюции взглядов на новорожденного. Я думаю, родители всегда воспринимали новорожденного как индивидуума и торопились увидеть в нем маленького мужчину или маленькую женщину. Наука вначале отрицала такой взгляд, подчеркивая, что ребенок — это не просто маленький взрослый, и на протяжении долгого времени, придерживаясь объективного наблюдения, соглашалась признать нечто человеческое разве что в ребенке, который уже осваивал речь. С недавнего времени наука видит в новорожденном человека, хотя и находящегося на ранней ступени развития.

Психоанализ показал, что даже процесс рождения сохраняется в ребенке, и с точки зрения младенца, рождение может быть нормальным или ненормальным. Возможно, каждая деталь процесса рождения, как она воспринимается чувствами младенца, запечатлевается у него в мозгу; подтверждением этому служит удовольствие, которое люди получают в играх и развлечениях, символизирующих различные моменты, переживаемые новорожденным: переворот, падение, смена ощущений, связанных с пребыванием сначала в жидкости, затем “на суше”, сначала в одном температурном режиме, затем при перепаде температуры, сначала с полным жизнеобеспечением через некий провод, затем — с доступом к воздуху и пище посредством личных усилий.

Здоровая мать

Одна из трудностей, подстерегающих акушерку, состоит в необходимости оценить состояние матери (я имею в виду не физическое состояние, которое диагностируют доктор и медсестра, и не физическую патологию; речь идет о здоровой или нездоровой психике). Давайте прежде всего рассмотрим норму.

На здоровом полюсе перед нами не пациентка, а психически здоровая и зрелая женщина, вполне способная принимать решения по важным вопросам и, возможно, более зрелая, чем акушерка, помогающая при родах. Женщина оказалась в зависимом положении в силу самой ситуации. На какое-то время она поручает себя заботам медсестры-акушерки, и уже сама способность к такому поступку предполагает здоровье и зрелость. В подобном случае акушерка уважает независимость матери настолько, насколько это возможно, — даже в продолжении родов, если они проходят нормально и легко. Точно так же акушерка готова к полной зависимости многих матерей, которые способны пережить опыт родов, только предоставив контроль за процессом лицу, находящемуся при них для помощи.

Отношения матери, доктора и медсестры-акушерки

Я думаю, именно в силу своей развитости и зрелости здоровая мать не может предоставить акушерке или доктору, которых она не знает, право контролировать ситуацию. Женщина прежде должна узнать их, и это важный момент на этапе подготовки к родам. Она либо доверяет доктору и акушерке (и в таком случае простит им даже ошибку), либо не доверяет — и тогда опыт для нее будет болезненным: боясь помощи, она старается справиться сама, ей внушает страх уже ее положение; если что-то пойдет не так, она обвинит их, независимо от того, кто на самом деле окажется виноват. Женщину нельзя упрекнуть, я считаю просчетом доктора и акушерки то, что они не дали ей возможности узнать их.

Этот момент я ставлю на первое место — мать, доктор и акушерка должны знать друг друга и контактировать, по возможности, на протяжении всего срока беременности женщины. Если данное условие недостижимо, необходимым является контакт женщины с лицом, которое будет принимать роды, в течение хотя бы некоторого времени до ожидаемого срока родов.

Больничный распорядок, не позволяющий женщине заранее знать, кто будет ее доктор и ее акушерка при родах, плох, даже если речь идет о самой современной, великолепно оснащенной больнице в стране. Именно поэтому у многих женщин возникает желание рожать дома под наблюдением домашнего врача и обращаться за помощью в больницу только в случае серьезных осложнений. Лично я думаю, что женщин следует всецело поддерживать, если они хотят рожать дома, и обеспокоен тем, что может наступить время, когда из-за стремления к идеальным условиям с медицинской точки зрения роды на дому станут недоступными.

Будущая мать должна получить подробную информацию о процессе родов от лица, которому она доверяет, что поможет ей избавиться от необоснованных страхов и ложных сведений, возможно, усвоенных ею. Именно здоровая женщина больше всего нуждается в этом — женщина, которая сможет извлечь максимум пользы из достоверных фактов.

Да, здоровая и зрелая женщина, имеющая здоровую семью и здоровые отношения с мужем, в момент родов нуждается в умелой и опытной акушерке. Ей необходимо присутствие акушерки, способной оказать квалифицированную помощь, если что-то пойдет не так. И все равно женщина владеет положением — естественным образом участвует в процессе, который так же непроизволен, как глотание пищи, пищеварение и выделение; чем больше дело предоставлено природе, тем лучше для женщины и для ребенка.

Одна из моих пациенток, родившая двоих детей и теперь постепенно осуществляющая очень трудную работу в своей терапии, в которой ей нужно начать все заново — чтобы освободиться от влияния, оказанного на ее раннее развитие сложностями ее матери, — написала: “...Даже у довольно зрелой в эмоциональном отношении женщины процесс родов разрушает столько механизмов внутреннего контроля, что необходимы забота, внимание, поддержка и доброта кого-то, кто помогает вам, — так ребенку необходима мать, которая поддерживает его, когда он, развиваясь, каждый раз сталкивается с новыми переживаниями”.

Как бы то ни было, говоря о естественном процессе родов, не следует забывать: у новорожденного человеческого существа невероятно большая голова.

Нездоровая мать

Противоположностью здоровой, зрелой женщине, доверяющей себя заботам акушерки, является женщина больная, то есть эмоционально незрелая, или не ориентированная на роль, отведенную женщине в комической опере природы, или же депрессивная, тревожная, подозрительная, может быть, просто с помраченным сознанием. В таком случае акушерка должна быть способна поставить диагноз, и в этом заключается еще одна причина, по которой акушерке необходимо знать пациентку до того, как она достигнет весьма специфической и неспокойной стадии последних недель беременности. Акушерке необходимо пройти специальное обучение психиатрической диагностике, чтобы она могла относиться соответствующим образом к здоровым и больным. Разумеется, эмоционально незрелые или в каком-то ином смысле нездоровые матери нуждаются в специальной помощи, отличной от той, которую оказывают женщинам, способным отвечать за себя: там, где нормальной женщине нужна инструкция, больной потребуются уговоры; больная мать будет испытывать терпение акушерки и просто надоест ей. А возможно, такую женщину придется сдерживать, если она войдет в маниакальное состояние. Впрочем, все решает здравый смысл, и конкретная потребность вызывает либо соответствующее действие, либо обдуманное бездействие.

В обычном случае со здоровыми матерью и отцом акушерка является нанятым лицом, которое получает удовлетворение от своей способности оказать помощь, ради которой ее нанимали. В случае, если мать в какой-то степени больна и не способна быть взрослой, акушерка является медсестрой, вместе с врачом обслуживающей пациентку, то есть ее практически нанимают для больничного обслуживания. Ужасно, если это приспособление к нездоровому состоянию воспрепятствует естественному процессу приспособления к жизни, а не к болезни.

Разумеется, многие пациентки находятся между двумя полюсами, которые я придумал в целях научного описания. Я хочу подчеркнуть: несмотря на то, что женщины часто бывают истеричны, нервозны, самодеструктивны, акушерка, тем не менее, обязана воздавать должное здоровью и эмоциональной зрелости; ей не следует всех пациенток считать инфантильными, ведь большинство из них — вполне самостоятельные женщины и только при родах вынуждены предоставить себя заботам медсестры-акушерки. Здоровых — большинство. Именно у здоровых женщин — матерей, жен (и акушерок) — простое умение становится творчеством, они добавляют нечто позитивное там, где рутина считается удовлетворительной просто потому, что не приносит несчастья.

Обращение с матерью и младенцем

Давайте теперь рассмотрим обращение с матерью после родов, при ее первых отношениях с новорожденным ребенком. Почему, позволяя матерям свободно говорить и вспоминать, мы так часто сталкиваемся с комментариями, подобными приводящемуся ниже? (Я цитирую клинический материал моего коллеги, но сам тысячу раз выслушивал похожие истории.)

“У него было нормальное рождение, и он был желанным ребенком. Он явно хорошо брал грудь сразу же после родов, но ему деле не давали сосать в течение 36 часов. И тогда он стал капризным, вялым, в последующие две недели были большие осложнения с кормлением. Медсестры казались матери равнодушными, она считала, что они слишком торопятся унести от нее ребенка. По словам матери, они насильно заставляли его брать грудь, держали его за подбородок, чтобы сосал, и зажимали нос, чтобы забрать его от груди. Когда мать вернулась с ним домой, ей без труда удалось наладить нормальное кормление грудью”.

Не знаю, известны ли медсестрам такие жалобы матерей. Возможно, они никогда не удосуживаются выслушивать их, и уж, конечно, матери вряд ли осмеливаются высказать жалобы медсестрам, которым очень обязаны. Я также не должен верить, что матери всегда точно описывают ситуацию. Я должен быть готов обнаружить работу воображения, как оно и должно происходить, поскольку мы являемся не просто скопищем фактов; и наши переживания, и то как они переплетаются с нашими снами... все это — часть целого, называемого “жизнью”, или “личным опытом”.

Повышенная послеродовая чувствительность

В нашей специализированной психоаналитической работе мы обнаружили, что мать сразу после родов находится в состоянии повышенной чувствительности и в течение недели—двух склонна верить в существование преследующей ее женщины. Я думаю, что соответствующая тенденция сделаться в это время такой господствующей фигурой существует у акушерки. Конечно, эти две тенденции нередко совпадают: мать, которая чувствует, что ее преследуют, и прикрепленная к ней на месяц медсестра-акушерка, воздействующая страхом, а не любовью.

Такая сложная ситуация часто разрешается тем, что мать, вернувшись домой, отказывает медсестре, и этот момент является болезненным для всех. Худшим вариантом будет, так сказать, победа медсестры: мать от беспомощности сдается и шаг за шагом уступает, — а значит, у нее не наладятся отношения с ребенком.

Мне трудно подыскать название силам, действующим в этот критический момент, но попытаюсь кое-что объяснить. Происходит любопытнейшая вещь: мать, возможно, физически истощенная и неуверенная, зависимая от медсестры и доктора во многих отношениях, в то же время является единственным человеком, способным представить ребенку мир так, чтобы это имело для него смысл. Она знает, как взяться за это,— не потому, что ее учили, и не потому, что она очень умная, а просто потому, что она мать. Но ее материнский инстинкт не сможет включиться, если она испугана, или не видит рожденного ею ребенка, или же если ребенка ей приносят только в установленные для кормления часы. Так дело не пойдет. Выделение материнского молока не сравнимо с экскрецией, это реакция на стимул, а стимулом в данном случае является вид, запах ребенка, прикосновение к нему и плач ребенка, означающий потребность. Все это неразделимо — материнская забота о ребенке и периодическое кормление, которое развивается как средство коммуникации между ними — как песня без слов.

Противоположные качества

Итак, с одной стороны, перед нами мать как чрезвычайно зависимое существо, с другой — она же как эксперт в деликатном процессе начала кормления грудью со всеми сложностями заботы о ребенке. Некоторым медсестрам трудно увязать названные противоположные качества матери, и в результате они пытаются повлиять на процесс кормления, как будто речь идет дефекации в случае перегруженного кишечника. Они стремятся достичь невозможного. Такая ситуация часто ведет к задержке процесса кормления, и даже если наконец осуществляется переход к искусственному вскармливанию, эта последняя процедура не соединяется у ребенка со всем, что принято называть “заботой о ребенке”. Я как практик постоянно стараюсь исправлять такого рода сдвиг, вызванный действиями медсестры в первые дни и недели после родов, — медсестра часто не понимает, что хотя она и является специалистом, не ее дело сводить ребенка и материнскую грудь.

Помимо прочего, медсестра-акушерка, как я уже говорил, тоже испытывает различные чувства и настроения, возможно, ей трудно стоять и смотреть, как ребенок, поднесенный к груди, впустую тратит время. Ей не терпится сунуть сосок в рот ребенку или ткнуть ребенка ртом в материнскую грудь, а ребенок в ответ на это отворачивается.

Есть еще один момент. Почти все матери в большей или меньшей степени испытывают ощущение, что они украли ребенка у своей собственной матери. Это ощущение связано с игрой в дочки-матери, со снами и фантазиями, которые у нее были в детстве, когда ее отец был ее beau ideal^[18]. Поэтому женщина может испытывать — а в некоторых случаях должна испытывать — чувство, что медсестра-акушерка — это мстящая мать, которая пришла, чтобы отнять у нее ребенка. Медсестре не нужно ничего делать с этим, но будет очень полезно, если она постарается не брать (в прямом смысле слова) ребенка у матери, лишая мать естественного контакта с ним, — или еще лучше — только приносить матери завернутого ребенка для кормления. Последнее в наши дни не принято, но еще недавно было обычным явлением.

Сны, фантазии, опыт игры, лежащие за этими проблемами, все равно присутствуют, даже если медсестра-акушерка действует так, что у матери есть возможность восстановить свое чувство реальности, что она обычно и делает за несколько дней или недель. Однако медсестра должна быть готова к тому, что в ней — пусть и очень редко — видят преследовательницу, хотя на самом деле это не так, и она исключительно внимательна к матери и терпима. Мириться с этим фактом является частью ее работы. В конце концов, мать обычно восстанавливается и начинает видеть в медсестре лицо, стремящееся к взаимопониманию, но, конечно же, не способное, как и все люди, к беспредельному терпению.

Для матери, особенно если она сама еще не достаточно взрослая или не знала должной заботы в раннем детстве, очень трудно остаться без заботы медсестры, оказаться одной, чтобы заботиться о своем ребенке именно так, как ей нужно, чтобы заботились сейчас о ней самой. Потеря поддержки хорошей медсестры может вызвать большие затруднения на следующей фазе — когда мать отпускает медсестру или медсестра покидает мать.

Таким образом, психоанализ, как я его понимаю, вносит в акушерство и во все профессии, связанные с взаимоотношениями между людьми, больше уважения к чувствам людей друг к другу и к личным правам человека. Обществу необходимы специалисты, но там, где работают с людьми, а не с машинами, специалистам нужно изучать то, как люди живут, пользоваться воображением и обретать опыт.

(1957)

8. ЗАВИСИМОСТЬ

И ЗАБОТА О РЕБЕНКЕ

Важно признавать факт существования зависимости. Зависимость — реальная вещь. Младенцы и дети вообще не способны справляться сами, и это настолько очевидно, что сам факт зависимости легко упустить из виду.

Всю историю роста ребенка можно представить как переход от абсолютной зависимости к ее постепенному уменьшению и к поискам независимости. У большого ребенка или взрослого независимость удачно уравновешивается всевозможными потребностями и любовью, явной в случае утраты, повергающей в печаль тех, кто понес утрату.

Абсолютную зависимость ребенка до рождения понимают главным образом как физическую зависимость тела от тела. Последние недели внутриутробной жизни ребенка определяют его физическое развитие; есть основание также думать, что чувство безопасности (или, наоборот, небезопасности) возникает еще до рождения в соответствии с состоянием ума ребенка, разумеется, функционально чрезвычайно ограниченном из-за недостаточного развития мозга на этом раннем этапе. Можно также говорить о многообразии уровней осознанности до и в процессе рождения у ребенка в соответствии с состоянием матери, с ее умением перенести тяжелые, вызывающие страх и обычно вознаграждаемые муки завершающего периода беременности.

Будучи в крайней степени зависимыми в начале жизни, новорожденные неизбежно подвержены воздействию всего происходящего. Младенец не воспринимает происходящее так, как воспринимаем мы, но постоянно впитывает опыт, накапливающийся в его памяти и порождающий либо доверие к миру, либо недоверие и чувство, будто он щепка в океане, игрушка в руках обстоятельств. При неблагоприятном окружении — чувство непредсказуемости событий.

Чувство предсказуемости закрепляется и укореняется у младенца благодаря приспособлению матери к потребностям младенца. Это очень сложный процесс, трудно поддающийся словесному описанию, можно только сказать, что приспособление может быть хорошим или достаточно хорошим, если мать на время полностью посвятит себя уходу за ребенком. Ни обучение, ни чтение книг не помогут ей в этом. Для этого необходимо особое состояние — и большинство матерей достигают его в конце девятимесячного срока беременности, когда они естественным образом ориентированы на главное — на ребенка, постигая, что он чувствует.

Некоторые матери не достигают такого состояния при первых родах, иногда с каким-то ребенком им тоже не удается достичь этого, хотя с предыдущим у них все получалось. Здесь ничем нельзя помочь. И нельзя ожидать от человека всегда только успехов. Кто-нибудь обычно восполняет недостаток материнской заботы — отец ребенка, бабушка или тетушка. Но если обстоятельства благоприятны и сама мать чувствует себя достаточно защищенной, она, как правило, настраивается нужным образом (возможно, после того, как первые несколько минут или даже несколько часов отвергала своего ребенка) и постигает, как приспособиться к потребностям ребенка, при этом понимание вовсе не обязательно. Ей было нужно то же самое, когда она сама была ребенком. Она не вспоминает, но никакой опыт не утрачивается. И как-то так получается, что мать воспринимает зависимость новорожденного с чрезвычайно сензитивным чувственным пониманием, что и дает ей возможность приспособиться к настоящим нуждам ребенка.

Теоретические знания абсолютно не требуются, миллионы лет матери с радостью выполняют свою задачу и вполне справляются. Разумеется, если какие-то теоретические знания можно добавить к тому, что происходит естественным порядком, тем лучше, особенно если мать должна защищать свое право делать по-своему и, конечно же, допускать ошибки. Доброжелательные помощники, включая докторов и медсестер, необходимые в случае несчастного случая или болезни, не могут знать так, как мать (благодаря девяти месяцев “ученичества”), в чем состоят неотложные нужды ее ребенка и как удовлетворить их.

Эти нужды чрезвычайно многообразны и не сводятся только к периодически испытываемому ребенком голоду. Нелепо приводить примеры — разве только для того, чтобы убедиться: лишь поэты сумели бы словами передать их безграничное многообразие. Однако несколько моментов, возможно, позволят читателю представить потребности ребенка в состоянии полной зависимости.

Во-первых, это телесные потребности. Возможно, ребенка надо взять на руки, или положить на другой бочок, или завернуть, чтобы ему было теплее, или развернуть, чтобы не потел. Возможно, его кожа требует более мягкого контакта, например с шерстью. А может быть, у ребенка что-то болит, например животик, и надо немного поносить его на руках. Кормление тоже следует включить в перечень физических потребностей.

В перечень, само собой разумеется, попадает необходимость защиты от сильных воздействий: не должно быть низко пролетающих самолетов, солнце не должно светить прямо в глазки, коляска не должна опрокидываться.

Во-вторых, есть потребности очень тонкой природы, которые могут быть удовлетворены только при человеческом контакте. Возможно, ребенку нужно войти в ритм дыхания матери или даже услышать или почувствовать, как бьется сердце взрослого. Или младенцу необходимы запахи матери и отца, или звуки, которые обозначают живое, или краски, движение. Ребенка не следует предоставлять самому себе, когда он еще слишком неразвит и не способен отвечать за собственную жизнь.

Эти потребности свидетельствуют о том, что маленькие дети подвержены чувству тревоги, которую нам трудно вообразить. Оставленные надолго (речь идет не только о часах, но и о минутах) без привычного человеческого окружения, они переживают опыт, который можно выразить вот такими словами:

? распад на куски

? бесконечное падение

? умирание... умирание... умирание

? утрата всякой надежды на возобновление контакта^[19].

Очень важно, что большинство детей проходят через раннюю стадию полной зависимости, вообще не испытывая такого рода переживаний. Это им удается, потому что их зависимость признают, их базовые нужды удовлетворяют, и мать (или человек, заменяющий ее) приспосабливает свою жизнь к их нуждам.

Необходимо заметить, что при хорошем материнском уходе эти ужасные чувства заменяются позитивными эмоциональными переживаниями, которые, “суммируясь”, формируют базовое доверие к людям и миру. Например, вместо “распада на куски” будет удовольствие от расслабленности и покоя на материнских руках; вместо “бесконечного падения” — радость от того, что взяли на руки, приятное возбуждение от движения; “умирание... умирание... умирание” станет блаженством ощущения себя живым; “утрату всякой надежды на возобновление контакта” в случае непрерывного отклика на зависимость ребенка заменит чувство уверенности в том, что, даже оставленный один, он не брошен, и есть кто-то, кто о нем заботится.

О большинстве детей “достаточно хорошо” заботятся и более того, забота исходит от одного и того же лица, постоянно находящегося при них, пока дети не смогут с радостью узнать и принять других, чья любовь вызовет доверие и будет дополнительным источником поддержки.

В основе этого фундамента лежит опыт признанной окружением зависимости — и у ребенка появляется способность отвечать на требования, которые рано или поздно начинают предъявлять к нему мать и другие люди из его окружения.

В противоположность этому, некоторые маленькие дети узнают опыт несостоятельности окружения в то время, когда их зависимость является неоспоримой, что наносит им с трудом поправимый вред. В лучшем случае взрослеющий ребенок, — а затем уже взрослый человек — будет постоянно носить похороненную память о пережитом им несчастье и много времени и сил будет тратить на то, чтобы организовать свою жизнь так, чтобы никогда больше не испытать такой боли.

В худшем случае развитие ребенка постоянно нарушается, что ведет к деформации его личности или отклонениям характера.

Эти симптомы часто могут восприниматься как непослушание и испорченность, и ребенок будет много страдать от людей, полагающих, что наказания и соответствующее обучение могут исправить то, что на самом деле является глубинным нарушением, связанным с неудовлетворительностью окружения. Или нарушения оказываются столь существенными, что диагностируется психическое заболевание, и ребенка лечат от отклонений, которые должны были быть предупреждены.

Затрагивая эти действительно серьезные проблемы, успокоим себя тем, что большинство маленьких детей не знают этих страданий и вырастают без потребности тратить время и силы на возведение крепостных стен вокруг своего “я” — чтобы защититься от врага, на самом деле сидящего в крепости.

Для большинства младенцев сам факт того, что они желанны и любимы своими матерями, отцами и семьей, в более широком смысле слова обеспечивает им окружение, в котором каждый ребенок вырастает индивидуальностью, не только выполняющей свое предназначение в соответствии с доставшимися ей по наследству способностями и талантами (насколько позволяет окружающая действительность), но и знающей счастье от возможности идентифицироваться с другими людьми, животными и предметами окружения, и с обществом в его постоянной реорганизации.

Причина, по которой это оказывается возможным, заключается в том, что зависимость, вначале абсолютную, но шаг за шагом стремящуюся смениться независимостью, принимают как факт люди, которые безотказно приспосабливаются к потребностям формирующегося человека — в силу некоего первозданного чувства, для удобства называемого словом “любовь”.

(1970)

9. КОММУНИКАЦИЯ РЕБЕНКА

И МАТЕРИ.

МАТЬ И МЛАДЕНЕЦ: СРАВНЕНИЕ

И ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ

В первой лекции данного цикла доктор Сандлер говорил о сути психоанализа. В двух следующих речь пойдет о бессознательной коммуникации между родителями и детьми, а также между супругами. В данной лекции я буду говорить о коммуникации младенца и матери.

Вы, наверное, уже обратили внимание, что слово “бессознательное” может употребляться только применительно к матери. Что касается младенца, для него пока не существует сознания и бессознательного в той области, которую я хотел бы рассмотреть. Перед нами пока лишь анатомия с физиологией, да впридачу потенциальная возможность развиться в человеческую личность. Есть общая тенденция к физическому росту и к развитию психической составляющей психосоматического единства. И в физической области, и в области психики имеются врожденные тенденции, применительно к развитию психики их суть можно определить как интеграцию, или обретение целостности. Все теории развития человеческой личности исходят из основного представления о непрерывности — непрерывности линии жизни, начинающейся, как мы допускаем, еще до фактического рождения ребенка. Непрерывность означает, что даже мельчайшая крупица личного опыта никогда не утрачивается и не может быть утрачена для индивидуума, даже если становится недоступной для сознания.

Для реализации врожденных потенциальных возможностей, то есть для проявления заложенного в индивидууме, необходимы соответствующие окружающие условия. Распространено выражение “достаточно хорошее материнство”. В данном случае речь идет о лишенном какой-либо идеализации взгляде на материнскую функцию; кроме того, важно принимать во внимание идею абсолютной зависимости ребенка от окружения, впрочем, зависимости, быстро теряющей абсолютный характер, меняющейся на относительную зависимость и всегда устремленной к противоположному полюсу (никогда не достигаемому) — независимости. Независимость означает автономию: индивидуум становится жизнеспособным как отдельная личность, а в физическом смысле — как отдельная единица.

Эта схема развития человека предполагает, что вначале младенец не отличает то, что “не-Я”, от “Я”. Таким образом, в контексте ранних связей поведение окружения предстает частью младенца в той же мере, в какой им является и поведение самого младенца, с присущими ему врожденными тенденциями к интеграции, автономии, к объектным отношениям и к удовлетворительному психосоматическому единству^[20].

Наиболее случайной составляющей комплекса, называемого “ребенком”, является его совокупный жизненный опыт. Он существенно различается в зависимости от того, рожден ли я в семье бедуина, кочующего по горячим пескам, или мой отец политический заключенный в Сибири, или же торговец, свыкшийся с вечной сыростью прекрасного западного побережья Англии. Я могу быть провинциалом. Или незаконнорожденным. Могу быть единственным ребенком в семье, или старшим, или средним из пяти, или же третьим из четверых мальчиков. Все это имеет значение и является моей составляющей.

Подобно Уолдеру Офт-Борну, ребенок рождается из разных истоков, хотя с одним и тем же врожденным потенциалом. Но со старта он переживает и накапливает опыт в соответствии со временем и местом своего появления на свет. Разный опыт дети получают даже в процессе рождения — в одном случае мать села на корточки, и в силу тяготения ребенок устремляется к центру земли; в другом случае мать в неестественной позе лежит на спине, будто приготовившись к операции, и должна тужиться, как при стуле, потому что земное притяжение только тянет ребенка в сторону. В этом случае мать иногда устает тужиться и откладывает все до завтрашнего утра. Она хорошо выспится, но ребенку, который уже готов к большому прыжку, придется ждать вечность. Последствия будут ужасны: всю жизнь человек будет страдать клаустрофобией, мучиться из-за каждого непредвиденного перерыва в развитии событий.

Смысл сказанного может быть в том, что некая коммуникация очень мощно проявляется в точке отсчета человеческой жизни, и при любом потенциале действительно переживаемый опыт, формирующий личность, является случайным; развитие может быть задержано или нарушено в любой момент, может вообще не проявиться; вначале зависимость фактически абсолютная.

Подчеркну: я веду вас туда, где вербализация не имеет смысла. Какое же тогда это может иметь отношение к психоанализу, построенному на словесной интерпретации облеченных в слова мыслей и представлений?

Я бы сказал, что психоанализ был вынужден начать с вербализации и такой метод очень хорошо подходит для лечения пациентов, не являющихся шизофрениками и психотиками, то есть тех, чей ранний опыт мы признаем как нечто само собой разумеющееся. Обычно мы называем таких пациентов “невротиками”, предполагая, что они прибегли к психоанализу не с целью коррекции или восполнения отсутствующего очень раннего опыта. Невротические пациенты уже прошли стадию раннего опыта достаточно хорошо, и поэтому имеют “привилегию” страдать от внутриличностных конфликтов и причиняющих неудобство защит, которые им пришлось построить, чтобы справляться с тревогой, порождаемой инстинктами А главным защитным механизмом здесь является вытеснение. В психоаналитическом лечении они находят облегчение через новый упрощенный опыт.

Наши аналитические исследования сосредоточены на первичных явлениях очень раннего периода жизни, которые можно наблюдать двумя способами: во-первых, в шизофренных фазах, возможных в истории любого пациента, или в лечении настоящих шизофреников (это не то, что я описываю здесь и сейчас); и, во-вторых, при изучении актуального раннего опыта младенцев накануне рождения, в процессе родов, когда за ними ухаживают после рождения и когда о них заботятся и общаются с ними на протяжении первых недель и месяцев жизни, задолго до того, как вербализация приобретет какой бы то ни было смысл.

Здесь я попытаюсь рассмотреть одну-единственную вещь — ранний жизненный опыт младенца при коммуникации.

Согласно моей гипотезе, вначале зависимость действительно абсолютная и характер окружения действительно имеет значение. В таком случае каким образом любой младенец преодолевает ранние фазы развития со всей их сложностью? Нет сомнения, что ребенок не может развиться до уровня человеческой личности при отсутствии человеческого окружения, — даже лучшая из лучших машина не обеспечит ему необходимого. Для этого необходимы люди, а людям свойственно несовершенство и не свойственна механическая надежность.

Как же мы можем описать жизненный опыт ребенка на начальной ступени развития, когда он находится в абсолютной зависимости?

Мы можем постулировать особое состояние матери^[21] — состояние психики, подобное уходу в себя или концентрации, — характеризующее ее (в случае здоровья) на завершающем этапе беременности и в продолжении нескольких недель и месяцев после родов. (Я писал об этом в статье “Главная материнская забота”^[22]).

Мы должны допустить, что младенцы в прошлом и в настоящем, рождаясь, оказывались и оказываются в “достаточно хорошем” человеческом окружении, то есть в таком, которое приспосабливается к потребностям младенца.

Матери (или люди, замещающие матерей) способны достичь такого состояния. Однако многие женщины боятся, что оно обратит их в умственно отсталых, и поэтому изо всех сил цепляются за работу и никогда, даже на краткий срок, не позволяют себе полностью в него погрузиться. Им можно помочь, если разъяснить, что это состояние временное.

В описываемом состоянии матери способны поставить себя на место ребенка, то есть они почти теряют себя в идентификации с ребенком, и поэтому знают о его потребностях в любой момент. В то же время они остаются самими собой и осознают свою потребность в защите, пока пребывают в состоянии, делающем их очень ранимыми. Матери переживают ранимость, свойственную ребенку. Однако они понимают, что через несколько месяцев смогут выйти из этого состояния.

Таким образом, младенцы обычно проходят через опыт благоприятного окружения, когда являются абсолютно зависимыми. Ясно, что какая-то часть из них не знает такого опыта. Я хочу сказать, что младенцы, не получающие достаточно хорошей заботы, не реализуют свой потенциал даже как младенцы. Гены решают не все.

Не развивая темы, я должен указать на один момент, усложняющий для меня аргументацию. Речь о сущностном различии между матерью и ребенком.

Мать, конечно, сама была ребенком. Эта смесь переживаний, связанных с зависимостью и постепенным обретением самостоятельности, сохранилась где-то в ее памяти. Кроме того, она играла в маленького ребенка и в дочки-матери, возвращалась в состояние ребенка, когда болела, возможно, она видела, как ее мать ухаживала за младшими детьми в семье. Она могла пройти курс занятий для будущих матерей, могла ознакомиться со специальной литературой и составить представление о хорошем и плохом уходе за ребенком. И, конечно же, она испытывает влияние местных обычаев, которые принимает — или не принимает, если намерена проявить независимость или даже инициативу.

Ребенок никогда не был матерью. Он не был даже еще и ребенком. Для него все — впервые, все является первоначальным опытом. Отсутствуют мерки. Время для него измеряется не часами или движением солнца с востока на запад, а дыханием матери и тем, как бьется ее сердце, ростом и спадом инстинктивных желаний и другими немеханическими “приборами”.

Следовательно, в описании общения младенца и матери, присутствует эта существенная дихотомия: мать способна “ужаться” до инфантильного способа переживания опыта, но младенец не способен подняться до взрослой сложности. И в данном случае неважно, говорит мать с младенцем или не говорит — речь еще не важна.

Вы, вероятно, хотели бы, чтобы я сказал кое-то о модуляции речи, пусть самой сложной по контуру? В аналитической работе принято говорить, что пациент облекает содержание в слова, а аналитик интерпретирует. Но это не просто вербальная коммуникация.

Аналитик чувствует общее направление материала, представляемого в данный момент пациентом и вызвавшего вербализацию. Очень многое зависит от того, как аналитик использует слова, и от отношения, лежащего за интерпретацией. Например, одна пациентка ногтями впилась мне в руку в момент переживания сильных чувств. Моя интерпретация была: “Ой!” Едва ли мне для этого потребовался мой интеллектуальный багаж, но интерпретация оказалась полезной, потому что последовала немедленно (без паузы, необходимой на размышление) и означала для пациентки, что моя рука живая, что это часть меня и что я здесь для того, чтобы мною пользоваться. Или, лучше сказать, мной можно пользоваться, если я останусь в живых.

Хотя психоанализ подходящих пациентов основан на вербализации, тем не менее, каждый аналитик знает, что наряду с содержанием интерпретации важное значение имеет отношение, лежащее за словами и отражающееся в нюансах речи, в ритме и в тысяче других способов, которые можно сравнить с безграничным многообразием поэтической речи.

Например, неморализаторский подход, являющийся основой основ психотерапии — и социальной помощи вообще, — выражается не словесно, а в том, что психотерапевт или социальный работник не морализируют. Как это поется в припеве одной песенки? “Неважно, что она говорит, важно, что тон у нее предерзкий”, — то же самое, только в позитивном смысле.

Что касается заботы о ребенке, то мать может проявить морализаторскую позицию задолго до того, как слова вроде “дрянной” станут понятны ребенку. Она может получить удовольствие, ласковым голосом произнеся: “Черт бы тебя побрал, маленькая сволочь!” — так что сама почувствует облегчение и ребенок, довольный, что к нему обращаются, улыбнется ей в ответ. Или еще пример — более тонкий. Вот такие строчки:

“Баю-баюшки-баю,

Не ори, а то убью”.

Не очень хорошие слова, но получилась премилая колыбельная.

Мать даже может показать ребенку, еще не понимающему речь, что она имеет в виду, когда говорит: “Гром тебя разрази, если пеленки испачкаешь, ведь я ж тебя только помыла!” Или совсем другое: “Не смей так делать, не смей!” — что включает прямую конфронтацию воли и личности двоих.

Чем же является коммуникация, если мать приспосабливается к нуждам ребенка? Я обращусь к выражению “холдинг”, оно предполагает значительную экономию в лингвистическом и понятийном смысле при описании условий, в которых главным образом происходит общение, когда ребенок только начинает жить. Итак, объясняя понятие “холдинг”, мы имеем в виду два момента: мать осуществляет холдинг, держит ребенка и ребенок, которого держат, окруженный заботой, быстро проходит фазы развития, чрезвычайно важные для формирования личности. Матери нет необходимости знать, что происходит в ребенке. Но развитие ребенка находится в прямой зависимости от человеческой надежности в холдинге и уходе за ним^[23].

Выбирая между рассмотрением ситуации в норме или патологии, для простоты предпочту норму.

Способность матери отвечать на меняющиеся и растущие потребности конкретного ребенка обеспечивает ему относительно непрерывную линию жизни: благодаря хорошему холдингу ребенок может спокойно переживать как состояние неинтегрированности и расслабления, так и часто повторяющиеся фазы целостности, представляющие собой часть врожденной тенденции развития. Ребенок легко переходит от интеграции к смягченному расслаблением состоянию отсутствия интеграции — и обратно. Накапливаясь, подобный опыт формирует паттерн основных ожиданий ребенка. Ребенок начинает верить в надежность внутренних процессов, ведущих к интеграции в отдельную единицу^[24].

С развитием и обретением “внутреннего” и “внешнего” пространств ребенок приобретает и уверенность в надежности окружения, иными словами, перед нами интроекция, основанная на опыте надежности (человеческой, несовершенной, немеханической).

Разве не будет справедливым утверждать, что мать передала ребенку сообщение: “Я надежна не потому, что я машина, а потому что знаю, в чем ты нуждаешься. Я забочусь о тебе. Я хочу, чтобы ты имел то, что тебе нужно. Вот так я люблю тебя, пока ты такой маленький и беспомощный”.

Эта коммуникация происходит в тишине. Ребенок не слышит слов, не замечает коммуникации как таковой — в нем закрепляется самовоздействие надежности. Ребенок не знает, что ему сообщили, он узнает об этом, только когда почувствует недостаток надежности. В этом и состоит различие между совершенством машины и человеческой любовью. Люди постоянно ошибаются, делают что-то не так. Обычная забота матери о ребенке предполагает, что мать постоянно исправляет свои ошибки. Эти относительные изъяны, немедленно исправляемые, многое добавляют к сообщению, так что ребенок в конце концов узнает и об удачах. Таким образом, успешное приспособление матери к нуждам ребенка сообщает ему чувство защищенности, ощущение, что он любим. Как аналитики мы знаем об этом, потому что постоянно ошибаемся, а значит, ожидаем ответного гнева и получаем его. Если мы выжили — нами можно воспользоваться. Именно бесчисленные промахи в соединении с заботливым стремлением исправить их коммуницируют любовь, то есть сообщают, что рядом есть человек, который о вас заботится. Когда промахи не исправляются за необходимое время — за секунды, минуты, часы, — мы используем термин депривация (лишение). Депревированный ребенок — это ребенок, познавший вслед за исправленными промахами опыт неисправленных. И тогда трудом жизни ребенка становится создание таких условий, в которых исправленные промахи вновь будут формировать модель жизни.

Вам, наверное, ясно: тысячи этих относительных изъянов и промахов, присущих нормальному ходу жизни, несравнимы с неудачей приспособления в целом, она не провоцирует гнев, потому что ребенок еще не способен гневаться из-за чего-то — гнев предполагает наличие воображаемого идеала, затем подвергшегося разрушению. Неудача приспособления в целом или отсутствие необходимой поддержки вызывают у ребенка невообразимую тревогу, и содержание этой тревоги таково:

1) Распад на куски.

2) Бесконечное падение.

3) Полная изоляция из-за отсутствия каких бы то ни было способов коммуникации.

4) Разъединение психики и сомы.

Все это результаты лишения, или оставшегося неисправленным общего изъяна окружения.

(Я не располагаю временем, чтобы говорить об общении на уровне интеллекта — имея в виду зачаточный интеллект младенца, — и должен ограничиться обращением к психическому компоненту психосоматического единства.)

Невозможно представить общий изъян окружения как коммуникацию. Ребенка не нужно учить тому, что такое “очень плохо”. Когда все идет очень плохо и промахи окружающих всякий раз остаются неисправленными в кратчайшее время, ребенок постоянно страдает, его развитие будет нарушаться, а коммуникация прерывается.

Развитие темы

Вероятно, я сказал достаточно, чтобы обратить ваше внимание на основные формы ранних невербальных коммуникаций. Кое-что добавлю в качестве рекомендаций.

1. Живое общение между матерью и ребенком поддерживается особым образом. Речь идет о ритме и тепле материнского дыхания и конечно — о запахе матери, чрезвычайно ощутимо меняющемся. А также о биении ее сердца — звуке, хорошо известном ребенку, насколько он может что-то хорошо знать до рождения.

В качестве иллюстрации физической коммуникации матери и ребенка приведу укачивание, когда мать приспосабливает свои движения к движениям ребенка. Укачивание спасает от деперсонализации, или утраты психосоматического единства. А разве дети не различаются по ритму подходящего им укачивания? И разве не бывает так, что матери кажется слишком быстрым или слишком медленным ритм, в котором ей надо укачивать ребенка, подстраиваясь под него? Описывая эту группу явлений, скажем, что общение осуществляется в рамках единого для матери и ребенка физического опыта.

2. Затем есть игра. Я не имею в виду всякие затеи и шутки. Взаимная игра матери и ребенка открывает область, которую можно назвать “общей землей”, или “ничьей землей”, и которая является землей каждого — это место, где зарыт секрет, потенциальное пространство, способное стать переходным объектом^[25], символом доверия и союза между ребенком и матерью, союза, не нуждающегося в интерпретациях. Поэтому не забывайте про игру, в которой рождаются приятные волнения и радость.

3. А теперь несколько слов о том, как ребенок может “воспользоваться” лицом матери. Лицо матери можно рассматривать как прообраз зеркала. В материнском лице ребенок видит самого себя. Если мать подавлена, депрессивна или занята чем-то другим, ребенок увидит только лицо^[26].

4. От этих невербальных коммуникаций мы можем перейти к способам, с помощью которых мать реализует созревшие потребности ребенка и таким образом сообщает ему мысль о том, к чему он готов. Ребенок говорит (разумеется, без помощи слов): “Мне бы хотелось ...” — и сразу же мать спешит перевернуть его или покормить, так что ребенок способен закончить предложение — “...чтобы перевернули ... чтобы дали грудь и т.д. и т.д.”. Следовало бы сказать, что “ребенок создает грудь”, но он не смог бы этого сделать, не появись в нужный момент располагающая грудью мать. Сообщение, адресованное ребенку, будет таким: “Подходи к миру творчески, твори мир; только то, что ты создал, имеет смысл для тебя”. Дальше следует такое сообщение: “Мир подчиняется тебе, ты его контролируешь”. От первоначального опыта всемогущества у ребенка появляется способность переживать фрустрацию и однажды даже достичь противоположного всемогуществу полюса, то есть чувства, что он, ребенок, пылинка во вселенной, существовавшей до того, как его пожелали и зачали родители, которым было приятно друг с другом. Не оттого ли, что он был Богом, человек обретает черты, присущие человеку?

Вы можете спросить: зачем все эти рассуждения о ребенке и матери? Хочу вас заверить: вовсе не для того, чтобы научить матерей, что им делать или какими им быть. Если они не могут сами, мы их не научим. Хотя в наших силах удержаться от вмешательства. Однако в подобных рассуждениях есть смысл. Если мы способны учиться у матерей и младенцев, то начнем понимать, в чем нуждаются наши пациенты-шизофреники, с их особым переносом. Существует и обратная связь: от пациентов-шизофреников мы можем узнать, как понимать отношения матери и ребенка, яснее увидим суть этих отношений. Впрочем, именно мать с ребенком помогают нам узнать о потребностях пациентов-психотиков или пациентов в психотических фазах.

Повторю: на ранних ступенях взаимодействия мать закладывает основу будущего душевного здоровья своего ребенка, и в процессе лечения душевнобольных мы неизбежно наталкиваемся на частности, характеризующие неудовлетворительность окружения на раннем этапе развития. Мы обнаруживаем изъяны, благополучие же — не забывайте! — соответствует развитию личности, обусловленному удачным окружением. Ведь мать, если она достаточно хорошо справляется, делает не что иное, как облегчает ребенку процесс развития и в определенной мере позволяет ему реализовать заложенный в нем потенциал.

В ходе успешного психоаналитического лечения мы устраняем задержки развития и помогаем осуществить процесс развития и реализовать врожденные тенденции конкретного пациента. Мы можем фактически изменить прошлое пациента, так что человек, когда-то лишенный достаточно хорошей материнской заботы, может стать человеком, у которого было достаточно хорошее поддерживающее окружение, а значит, и развитие личности становится возможным — пусть и поздно. Когда происходит нечто подобное, аналитик бывает вознагражден: не благодарностью пациента — наградой ему будут почти те же чувства, которые испытывает родитель, когда его ребенок обретает самостоятельность. Можно сказать, что в контексте достаточно хорошего холдинга и ухода новый индивидуум теперь начинает осознавать свои возможности. Каким-то образом нам удается — без слов — сообщить человеку, что мы надежны, и в ответ человек развивается, осуществляя то, что обычно происходит на самых ранних ступенях жизни в случае должной заботы со стороны окружающих.

Остается рассмотреть вопрос, какова польза для матери в тех сообщениях, которые она получает от ребенка. Я по-прежнему имею в виду самые ранние ступени жизни. Конечно, что-то происходит с людьми, когда перед ними предстает полная беспомощность в лице грудного ребенка. Это ужасно, если отзываясь на беспомощность ребенка, вы будете вынуждены отказаться от всех своих планов. Я говорю об очевидных вещах, но относительно зависимости необходимо кое-что уточнить: с одной стороны, ребенок беспомощен, а с другой — обладает неизмеримыми возможностями развиваться и реализовывать свой потенциал. Можно даже сказать, что те, кто заботится о ребенке, так же беспомощны перед беспомощностью ребенка, как он — перед ними. Возможно, в этом случае происходит столкновение двух беспомощностей.

Продолжая рассуждать о том, что ребенок сообщает матери в процессе их взаимодействия, я предлагаю обозначить его “послания” понятиями “творчество” и “подчинение”. Здоровье означает приоритет творчества над податливостью. По мере приобретения опыта и умения видеть мир и подходить к миру творчески ребенок становиться способен уступать, не теряя при этом лица. В случае обратной модели, когда доминирует подчинение, мы склонны предполагать душевную болезнь и плохую основу для развития индивидуума.

В конечном счете, мы должны признать, что коммуникация ребенка является в высшей степени творческой и со временем он сможет пользоваться тем, что нашел. Большинство людей воспринимают как высшую похвалу, если их обнаружили и использовали так, как им этого хотелось. Поэтому, я думаю, смысл послания ребенка матери передают вот эти слова:

Я нахожу тебя.

Ты пережила то, что я делал с тобой,

когда я учился понимать что ты — это не-я.

Я использую тебя.

Я забываю тебя.

Но ты помнишь меня.

Я же все больше забываю тебя.

Я теряю тебя.

Мне очень грустно.

(1968)

ЛИТЕРАТУРА

Работы Д.В. Винникотта

Clinical Notes on Disorders of Childhood. 1931. London: William Heinemann Ltd.

The Child and the Family: First Relationships. 1957 London: Tavistock Publications Ltd.

The Child and the Outside World.— Studies in Developing Relationships. 1957. London: Tavistock Publications Ltd.

Collected Papers: Through Pediatrics to Psychoanalysis. 1958, London: Tavistock Publications. New York, Basic Books, Inc., Publichers.

The Child, the Family and the Outside World, 1964 London: Penguin Books, Reading, Massachusetts: Addison-Wesleу Publishing Co., Inc.

The Maturational Processes and the Facilitating Environment. 1965, London: Hogarth Press and the Institute of Psуchoanalуsis. New York: International Universities Press.

The Family and Individual Development. 1965. London: Tavistock Publications Ltd.

Playing and Reality. 1971. London: Tavistok Publications Ltd. New York, Basic Books.

Therapeutic Consultations in Child Psychiatry. 1971 London: Hogarth Press . and the Institute of Psуchoanalуsis. New York: Basic Books.

The Piggle: an Account of the Psycho-Analytical Treatment of a Little Girl. 1978., London: Hogarth Press and the Institute of Psуchoanalуsis. New York: International Universities Press.

Deprivation and Deliquency. 1984. London: Tavistok Publications.

Holding and Interpretation: Fragment of a Analysis. 1986, London Hogarth Press and the Institute of Psуchoanalуsis.

Ноте Is Where We Start From. 1986, London: Penguin Books. New York: W. W. Norton & Company, Inc.

Babies and Their Mothers. 1987 Reading, Masssachusetts: Addison-Wesley Publishing Сo., Inc.

Selected Letters of D. W. Winnicott. 1987. Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press.

СОДЕРЖАНИЕ

Наверное, Винникотт был еще и добрым человеком...

Предисловие М.Н. Тимофеевой        5

1. Обычная преданная мать        7

2. Знание и учение        16

3. Кормление грудью как общение        21

4. Новорожденный и его мать        29

5. Начало личности        40

6. Здоровое окружение в пору младенчества        46

7. Вклад психоанализа в акушерство        53

8. Зависимость и забота о ребенке        62

9. Коммуникация ребенка и матери. Мать и младенец:

сравнение и противопоставление        67

Литература. Работы Д.В. Винникотта        78        

Дональд Вудс Винникотт

МАЛЕНЬКИЕ ДЕТИ И ИХ МАТЕРИ

Перевод с английского

Н.М. Падалко

Научный редактор

М.Н. Тимофеева

Редактор

И.В. Тепикина

Компьютерная верстка

С.М. Пчелинцев

Главный редактор и издатель серии

Л.М. Кроль

Научный консультант серии

Е.Л. Михайлова

Изд. лиц. № 061747

Подписано в печать 25.05.1998 г.

Формат 60Ѕ88/16

Усл. печ. л. 5. Уч.-изд. л. 4,1

ISBN 0-201-16516-3 (USA)

ISBN 5-86375-101-0 (РФ)

М.: Независимая фирма “Класс”, 1998. — 80 с.

103062, Москва, ул. Покровка, д. 31, под. 6.

www.igisp.ru   E-mail: igisp@igisp.ru

www.kroll.igisp.ru

Купи книгу “У КРОЛЯ”

Бертин Андрэ

"Воспитание в утробе матери, или рассказ об упущенных возможностях"

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Очень часто родители в сердцах восклицают: "Ну откуда взялось это в ребенке? Почему он такой?.." Сегодня, наконец, у каждого из нас появилась возможность разобраться в истоках. Уже не вызывает сомнения, что многие черты характера будущего человека формируются в процессе внутриутробного периода, ибо новорожденный к моменту своего появления на свет уже прожил девять месяцев, которые в значительной степени определяют направления его дальнейшего развития.
Способность к добру и сопереживанию, чувство любви или неприязни, спокойствие или агрессивность. как и многие другие свойства личности, воспитываются в человеке с момента его зачатия.
Мать - это первая земная вселенная ребенка, поэтому все, через что она проходит, испытывает и плод. Эмоции матери передаются ему, оказывая либо положительное, либо отрицательное влияние на его психику.
Организм будущего ребенка строится из материалов, которые поставляются ему из организма матери, следовательно, образ ее жизни, питание, отсутствие или наличие вредных привычек (прием алкоголя, курение, злоупотребление лекарственными препаратами и пр.) закладывают основу здоровья плода.
Именно неправильное поведение матери, ее излишние эмоциональные реакции на стрессы, которыми насыщена наша тяжелая и напряженная жизнь, служат причиной огромного числа таких послеродовых заболеваний, как неврозы, тревожные состояния, многочисленные аллергические недуги, отставание в умственном развитии и многие другие патологические состояния.
Здесь скептически настроенный читатель может усмотреть неразрешимость ситуации: действительно, можно ли избавить мать и дитя от влияний исковерканной окружающей среды, социальных и экономических потрясений, общественных эмоций, пожирающих душу и тело? Однако следует особо подчеркнуть, что все трудности вполне преодолимы, если будущая мать осознает, что только она служит ребенку средством абсолютной защиты, для которой неисчерпаемую вселенскую энергию дает ее любовь.
Совсем немаловажная роль принадлежит и отцу. Отношение к жене, ее беременности и, конечно, к ожидаемому ребенку - один из главных факторов, формирующих у будущего ребенка ощущения счастья и силы, которые передаются ему через уверенную в себе и спокойную мать.
Несмотря на занятость, родители всегда могут найти время для "свидания" со своим будущим ребенком и для разговора с ним. Именно в этот момент они могут рассказать ему о том, с каким нетерпением ждут они его появления на свет и каким здоровым и красивым, великодушным и сильным они хотят его видеть.
Природа отблагодарит родителей за их сознательные усилия, и одной из форм этой благодарности будет здоровый и крепкий малыш.
Издательство "Жизнь" искренне благодарит автора лекции - президента Французской национальной ассоциации пренатального воспитания (ANEP), профессионального педагога мадам Андрэ Бертин за любезно предоставленное разрешение на публикацию материалов в русском переводе.
При переводе мы попытались максимально сохранить своеобразие изложения материала и стиль автора, чтобы не исказить смысл некоторых абсолютно оригинальных идей и положений, которые на первый взгляд могут показаться неосведомленному читателю чем-то вроде из области фантастики.
Санкт-Петербург, май 1991 г.

ОТ АВТОРА
Приводя своего очередного ребенка в детский сад и беседуя с воспитателем или заведующей, которых матери знают уже много лет, они как правило сообщают им сведения, касающиеся младенчества, родов или беременности. Я часто отмечала взаимосвязь между определенными событиями, происходившими во время беременности, или самочувствием матери в этот период и какими-то отклонениями, чем-то необычным, по их собственному мнению, в характере или поведении ребенка.
Результаты исследований, проведенных в последнее десятилетие учеными различных специальностей, подтверждают наличие этой взаимосвязи и указывают на ее важность.
В 1982 г., оставив основную работу, я установила тесный контакт с врачами и медсестрами педиатрических отделений, акушерами, преподавателями учебных заведений различного уровня, а также с родителями, наблюдавшими указанную взаимосвязь в процессе профессиональной деятельности или непосредственно в рамках семьи. Обобщив кое-какие результаты, мы пришли к выводу о необходимости создания Национальной ассоциации пренатального (дородовый, внутриутробный. (Здесь и далее-прим. переводчика.) воспитания (ANEP), которая должна была стать мостиком между проводимыми исследованиями и супружескими парами и матерями.
Было заявлено, что ассоциация берет на себя распространение соответствующей информации (и несет за нее всю ответственность) путем организации конференций и симпозиумов, целью которых является ознакомление с ней специалистов, работающих с будущими родителями, молодых людей или лиц, не получивших знаний подобного характера в процессе обучения.
Кое у кого разговор о пренатальном воспитании может вызвать чувство удивления и даже тревоги: неужели дело дошло до того, что устанавливаются какие-то нормативы и разрабатываются программы, регламентирующие развитие эмбриона и плода? Конечно, нет. Нормативы и программы имеют отношение к обучению, а не к воспитанию.
Воспитание можно определить как предоставление подходящих условий и средств, способных обеспечить формирование и развитие человека. Действительно, мы воспитываем живое существо, подразумевая под этим его формирование и развитие в процессе развертывания жизни внутри него самого. Это происходит благодаря тому физическому, эмоциональному и ментальному (психическому) "материалу", который оно получает извне, то есть из окружающей среды.
После рождения ребенка процесс его воспитания характеризуется тремя последовательными этапами: впитывание информации, подражание и личный опыт. В период внутриутробного развития опыт и, вероятно, подражание отсутствуют. Что касается впитывания информации, то оно максимально и, как мы увидим далее, протекает на клеточном уровне. Ни в один из моментов своей дальнейшей жизни человек не развивается столь интенсивно, как в пренатальном периоде, начиная с клетки и превращаясь всего через несколько месяцев в совершенное существо, обладающее удивительными способностями и неугасимым стремлением к знанию.
Мы не можем отрицать важность воспитания ребенка, особенно в первые годы жизни, равно как и эффективность самовоспитания, когда взрослый человек берет на себя ответственность за собственное развитие путем упорной работы над собой. Однако мы уверенно заявляем, что ни первое, ни второе не оказывают того фундаментального воздействия, которое присуще пренатальному воспитанию.
Ведь новорожденный уже прожил девять месяцев, которые в значительной степени сформировали базу для его дальнейшего развития!
Пренатальное воспитание несет в своей основе мысль о необходимости предоставления эмбриону и затем плоду самых лучших материалов и условий. Это должно стать частью естественного процесса развития всего потенциала, всех способностей, изначально заложенных в яйцеклетке.
Нам часто задают один и тот же вопрос: для кого важнее результат воспитания - для матери или для ребенка? Ответ прост: он важен для обоих. Существует следующая закономерность: все, через что проходит мать, испытывает и ребенок. Мать-это первая вселенная ребенка, его "живая сырьевая база" как с материальной, так и с психической точек зрения.
Мать является также посредником между внешним миром и ребенком. Человеческое существо, формирующееся внутри матки, не воспринимает этот мир напрямую. Однако оно непрерывно улавливает ощущения, чувства и мысли, которые вызывает у матери окружающий мир. Это существо регистрирует первые сведения, способные определенным образом окрашивать будущую личность, в тканях клеток, в органической памяти и на уровне зарождающейся психики.
Этот факт, заново открытый недавно наукой, на самом деле стар как мир. Женщина всегда интуитивно ощущала его важность. Это все больше начинают понимать и отцы. Для древних цивилизаций значимость периода беременности была абсолютно непреложной истиной. Египтяне, индийцы, кельты, африканцы и многие другие народы разработали свод законов для матерей, супружеских пар и общества в целом, которые обеспечивали ребенку наилучшие условия для жизни и развития.
Более тысячи лет тому назад в Китае существовали пренатальные клиники, где будущие матери проводили период беременности, окруженные покоем и красотой.
Современные научные исследования, проводимые специалистами четырех различных направлений, позволяют выделить важнейшие факторы, играющие роль в воспитании плода еще в утробе матери. К ним относятся:
Сенсорные (от лат. sensus -чувство, ощущение.) способности плода (изучаются специалистами разного профиля);
эмоциональный след (обнаружен и изучается психологами и психоаналитиками);
способность элементарных частиц, составляющих атомы, молекулы и живые клетки, "записывать" информацию (область интересов физиков);
действие морфогенетических полей (Морфогенетические поле - поле, в котором формируется тело человека), (выдвинуто в качестве гипотезы одним из английских биолоюв).

УДИВИТЕЛЬНЫЕ СЕНСОРНЫЕ СПОСОБНОСТИ ПЛОДА
Группа французских специалистов опубликовала результаты исследований, свидетельствующие о наличии у плода активной сенсорной системы. Напомним, что органы чувств и соответствующие центры мозга развиваются уже к третьему месяцу беременности. На протяжении последующих шести месяцев они совершенствуются и специализируются в соответствии с выполняемыми функциями.
Зрение, которое невозможно без света, находится в состоянии временного бездействия. Плод воспринимает лишь слабый оранжевый свет, да и то при непосредственном освещении живота матери.
Обоняние, проявляющееся только при наличии воздуха, также бездействует до момента рождения.
Вкус уже хорошо развит, плод даже демонстрирует предпочтение одного другому. Ежедневно он поглощает определенное количество амниотической жидкости (околоплодные воды). Добавление к ней сахара путем введения его раствора заставляет плод с жадностью "проглатывать" двойную порцию. При использовании же горького раствора количество потребляемой плодом жидкости крайне мало. Более того, удалось получить изображение плода с гримасой недовольства (!), являющейся следствием отрицательных вкусовых ощущений. Внутриматочная жидкость подвержена влиянию всего, что съедает и выпивает мать. Это способствует привыканию плода к вкусу той пищи, которую он будет потреблять после рождения и которая характерна для региона проживания родителей.
Приведем пример, когда малютка-индианка была удочерена супругами из Парижа в возрасте трех месяцев. Начав получать твердую пищу, она упорно отказывалась от риса, приготовленного по различным рецептам европейской кухни, однако с удовольствием ела рисовое блюдо, потреблявшееся ее матерью во время беременности.
На сегодняшний день наиболее детально изучены чувствительность и слух.
Говоря о чувствительности, мы имеем в виду кожный покров. Кожа плода подвергается непрерывному воздействию мышц матери - ее матки и брюшной стенки. Франц Вельдман, врач из Дании, разработал метод установления связи с плодом на эмоциональном уровне. Гаптономия (контакт через прикосновение) дает возможность поддерживать глубокий контакт между отцом, матерью и плодом через брюшную стенку.
Что касается слуха, имевшего, по мнению наших предшественников, тесную связь с мудростью, поскольку в его основе лежит только восприятие, то здесь есть много моментов, способных вызвать неподдельное изумление.
Внутреннее ухо, воспринимающее звуки и передающее сигналы в мозг, формируется в конце шестого месяца беременности. Однако Жану Фейжу удалось получить выраженные моторные реакции в ответ на раздражитель у плода в возрасте пяти месяцев. Доктор Томатис описывает случай с Одилью, маленькой итальянской девочкой, страдавшей аутизмом (погружение в мир личных переживаний). Ему удалось снять развившееся нарушение психики путем использования английского языка в проводимых беседах.
Дело в том, что мать девочки, работавшая в начале беременности в фирме по импорту-экспорту, использовала для общения исключительно английский язык. Вполне возможно, что плод воспринимает вибрации всеми своими клетками непосредственно с момента зачатия, сохраняя информацию в памяти этих клеток.
Мари-Луиза Аучер, певица, ставшая впоследствии преподавателем, пришла к исключительно интересному выводу после наблюдения за семьями профессиональных вокалистов, постоянно упражнявшихся дома.
Матери, имевшие сопрано, рожали детей с хорошо развитой верхней частью тела. Они без труда могли поставить пальцы в положение, которое наблюдается при щипке (большой палец находится напротив всех остальных). Это свидетельствовало о раннем развитии сенсомоторной координации.
Напротив, дети отцов с глубоким басом появлялись на свет с хорошо развитой нижней частью тела. Они рано начинали ходить. Однако гораздо более интересным фактом, нежели это до некоторой степени эфемерное свидетельство раннего развития, является то, что и впоследствии такие дети оставались неутомимыми ходоками.
Пытаясь понять данный феномен, Мари-Луиза Аучер организовала проведение работ в ряде университетов и больниц Парижа, в которых приняли участие известные специалисты. Они были поражены влиянием звуков, составляющих гамму, и их соотнесенностью с определенными участками основного энергетического меридиана, хорошо известного специалистам в области акупунктуры.
Бесспорным фактом является существование вибрационного резонанса между звуком и определенным позвонком, а также парой симпатических и парасимпатических ганглиев (симпатические, парасимпатические - разновидности узлов нервной системы) .
При стимуляции одной из энергетических точек одного из нервных центров данный процесс распространяется также и на области, которые они иннервируют. Это приводит к динамизации всей центральной нервной системы, включая мозг.
На основании своих наблюдений Мари-Луиза Аучер пришла к выводу о важной роли звука. Работая в так называемом "поющем" родильном доме Мишеля Одена, она проводила занятия по хоровому пению, которые посещали будущие отцы, матери, а также их дети, если они у родителей уже были.
Аучер считает, что "хоровое пение" улучшает самочувствие и укрепляет нервы матери, которая впоследствии производит на свет здоровых, спокойных ребятишек, способных быстро и легко адаптироваться в самых различных ситуациях. Последнее - признак устойчивого психического равновесия, качество огромной важности для мира, в котором они будут существовать.
Если отец регулярно разговаривает с плодом во время беременности жены, то почти сразу же после рождения ребенок будет узнавать его голос. Часто родители также отмечают, что дети распознают музыку или песни, услышанные в пренатальном периоде. Причем они действуют на малышей как прекрасное успокоительное средство и могут быть успешно использованы при снятии сильного эмоционального напряжения.
Что касается действия голоса матери, то оно настолько велико, что доктору Томатису удается снимать напряжение у детей и взрослых и возвращать их в состояние равновесия простым прослушиванием его записи, сделанной через жидкую среду. В этом случае пациенты воспринимают голос так, как воспринимали его, находясь в утробе матери и плавая в амниотической жидкости. Этот возврат к пренатальному периоду, характеризующемуся безопасностью, дает возможность как молодым, так и пожилым пациентам установить новый контакт с первичной энергией и устранить нежелательные явления.
Плод также воспринимает музыку, которую слушает мать во время концерта. Он избирательно реагирует на программу. Так, Бетховен и Брамс действуют на плод возбуждающе, тогда как Моцарт и Вивальди успокаивают его. Что касается рок-музыки, то здесь можно сказать только одно: она заставляет его просто бесноваться. Было замечено, что будущие матери часто вынуждены покидать концертный зал по причине непереносимых страданий, испытываемых от бурного движения плода. Таким образом, они должны слушать иную, более структурированную музыку.
Постоянное слушание музыки может стать подлинным процессом обучения. В своем интервью телевидению американский дирижер Борис Брот ответил на вопрос о том, где он научился любить музыку, следующим образом: "Эта любовь жила во мне еще до рождения". Знакомясь с определенными произведениями впервые, он уже знал партию скрипки еще до того, как переворачивал страницу партитуры. Брот не мог объяснить причину этого явления. Как-то раз он
упомянул об этом при матери, которая в прошлом была виолончелисткой. Она посмотрела свои старые программы и обнаружила, что сын знал наизусть именно те произведения, которые она разучивала, будучи беременной.
Это доказывает существование процессов непрерывной регистрации и запоминания. О подобном феномене рассказывали Рубинштейн и Менухин. Если бы только мы смогли спросить об этом Моцарта!
Никто не возьмет на себя смелость утверждать, что мать, часто слушавшая музыку или много игравшая на каком-то музыкальном инструменте во время беременности, обязательно произведет на свет композитора, музыканта-виртуоза или певца. Несомненно одно - он будет восприимчив к музыке и к различным звукам. Кроме возможного формирования определенных способностей мать безусловно привьет ребенку вкус к музыке, что значительно обогатит всю его последующую жизнь.
Однако развивающееся существо запоминает не только сенсорную информацию, но и хранит в памяти клеток сведения эмоционального характера, которые поставляет ему мать.

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ СЛЕД
Психологи и психиатры выявили наличие еще одного существенного фактора-качества эмоциональной связи, существующей между матерью и ребенком. Любовь, с которой она вынашивает ребенка; мысли, связанные с его появлением; богатство общения, которое мать делит с ним, оказывают влияние на развивающуюся психику плода и его клеточную память, формируя основные качества личности, сохраняющиеся на протяжении всей последующей жизни.
Опрос пятисот женщин показал, что почти одна треть из них никогда не думала о вынашиваемом в чреве ребенке. Дети, которых они произвели, имели при рождении вес, не достигавший средних показателей. У них чаще наблюдались различные серьезные нарушения в работе пищеварительного тракта и нервные расстройства. В раннем возрасте такие дети плакали намного больше. Они также испытывали определенные трудности в процессе адаптации к окружающим и к жизни. К сожалению, у ученых еще не дошли руки до изучения их реакций в возрасте полового созревания и в период зрелости.
Таким образом, матери расплатились за незнание того факта, что питательной средой для развития являются собственные чувства и мысли, а потребность в любви возникает еще до рождения.
В июле 1983 года доктор Верни, психиатр из Торонто, организовал проведение Первого американского конгресса по пре- и перинатальному (послеродовому ) воспитанию, в работе которого участвовали многие специалисты из европейских государств и Канады. Был сделан ряд интересных сообщений о взрослых, причиной страданий которых была сохранившаяся в подсознании информация о событиях, проходивших с матерью во время беременности.
Рассмотрим в качестве примера случай с мужчиной, который испытывал внезапное появление жара, сопровождавшееся страхом смерти. Психиатр ввел его в гипнотическое состояние и "прокрутил" в обратном порядке всю его предыдущую жизнь.
Вспоминая девятый, восьмой месяцы внутриутробного развития, этот человек чувствовал себя абсолютно нормально. Когда подошла очередь седьмого месяца, его голос вдруг резко прервался, лицо исказила гримаса ужаса, появилось ощущение внутреннего жара. Психиатр прекратил работу, сняв гипнотическое воздействие. Беседа с матерью поставила все на свои места. Женщина призналась, что на седьмом месяце, будучи в состоянии депрессии, она пыталась прервать беременность, парясь в горячей ванне. С тех пор прошло 30 лет, мать забыла о трудных временах. Однако клеточная память сына сохранила не только чрезмерное ощущение жара, но и мысль о смерти, которая присутствовала в сознании матери. Именно это и явилось причиной страданий уже взрослого человека.
Для того чтобы понять сущность подобных феноменов, обратимся к исследованиям, проведенным доктором Левиным, специалистом в области хирургической стоматологии из Манчестера. В течение ряда лет он собирал молочные зубы, которые затем изучались с помощью электронного микроскопа.
Зубы - это архив нашего организма. Подобно геологу, определяющему возраст пласта, мы можем точно датировать временную принадлежность каждого слоя эмали. Доктор Левин был первым специалистом, обратившим внимание на сероватую линию, которую он назвал неонатальной. По его мнению, она является отражением родовой травмы. Отсутствие неонатальной линии в ряде случаев свидетельствует о том, что рождение происходило в самых благоприятных условиях. Однако, к сожалению, это лишь исключение, а не правило.
Слои эмали, расположенные ниже этой линии, отражают период, предшествовавший рождению. Доктору Левину удалось выявить некоторые часто встречающиеся аномалии, а иногда и четко видимые пустоты. Что же мешало процессу формирования молочных зубов и, возможно, мягких тканей и органов в течение более или менее продолжительного периода?
Доктор Левин пригласил для совместной работы психолога, в обязанности которого входило проведение беседы с матерями маленьких пациентов. Итогом исследований стал вывод о существовании четкой взаимосвязи между указанными аномалиями и сильным стрессом, пережитым матерями во время беременности.
При стрессе организм, в частности надпочечники, начинает вырабатывать так называемые стрессовые гормоны (катехоламины), которые помогают справиться с возникшей ситуацией. Эти гормоны проникают через плацентарный барьер и оказывают воздействие на плод, формируя физиологическое состояние, отражающее состояние матери. Однако у плода оно гораздо сильнее и имеет большую значимость, поскольку у взрослого человека за время его жизни развиваются защитные реакции, отсутствующие у плода.
И все же беременным женщинам не следует испытывать особую тревогу по этому поводу, поскольку речь идет об очень сильных стрессах. Мы не берем в расчет быстро проходящее чувство тревоги, например, из-за вмятины на крыле автомобиля. Ребенок подвержен воздействию только сильного стресса, глубоких и длительных переживаний матери. К ним можно отнести плохие отношения между супругами, которые, повторяясь, превращаются в застывшую модель общения. Кроме того, следует помнить, что будущие матери обладают тем, что доктор Верни называет защитным щитом, предохраняющим ребенка: любовью к нему. Она способна защитить плод от вредного воздействия даже в очень тяжелых, экстремальных ситуациях.
В тех случаях, когда мы испытываем чувство радости и счастья, наш мозг вырабатывает "гормоны радости" (эндорфины). Они способны сообщать ощущения покоя или радости бытия плоду. Если он часто испытывает эти состояния в утробе матери, то они запоминаются и, вероятно, определенным образом окрашивают характер будущего мужчины или женщины.
На конгрессе в Торонто была также рассмотрена проблема обратного действия плода на мать. Например, считается, что беременность при диабете характеризуется определенной степенью риска. Однако в ряде случаев наблюдалось улучшение самочувствия женщин, что было обусловлено секрецией инсулина из поджелудочной железы плода. Специалисты в области гомеопатии отмечают влияние беременности на общее состояние здоровья матери. Наблюдения за ребенком после рождения свидетельствуют о наличии тесной взаимосвязи между этим фактором и состоянием плода. Это подтверждается восстановлением естественных реакций у матери после родов.
Имеет ли место обратное действие на психологическом уровне? Определенные факты позволяют дать утвердительный ответ на этот вопрос. Можно привести (как в качестве развлечения, так и в качестве информации к размышлению) случай с матерью Наполеона. Только во время именно этой беременности у нее появилась страсть к военному делу, посещению полей сражения, интерес к военным стратегическим планам. Сразу же после рождения будущего императора все это немедленно прошло. Я не рискую комментировать этот факт, а просто сообщаю о нем так, как он описан историками.

СХОДСТВО МЕЖДУ ПЕРИОДОМ ВНУТРИУТРОБНОГО РАЗВИТИЯ И ПРОЦЕССОМ ГАЛЬВАНОПЛАСТИКИ
Период внутриутробного развития подчиняется основным законам любого динамического процесса:
формирования, воспитания, роста, обмена (информацией) и коммуникаций. Во всех этих случаях происходит перенос материи или энергии с "излучателя" на "приемник" через проводящую среду. Это отчетливо видно на примере гальванопластики (рис. 1).

Предположим, что мы хотим нанести покрытие на печатную схему для компьютера. Мы укрепляем ее на катоде ("минус"), который является принимающим полюсом нашей условной батареи. На аноде ("плюс") - излучающем полюсе - устанавливается пластина из золотой фольги. После этого катод и анод погружаются в раствор соли золота. Под воздействием тока, генерируемого источником питания, происходит высвобождение ионов золота из раствора, которые оседают на схеме. Регенерация раствора осуществляется за счет пластины из золотой фольги. Таким образом осуществляется перенос ионов золота с фольги ("плюс") на печатную схему ("минус") через раствор.

Точно такие же процессы протекают и во время беременности (рис. 2).

Вашему вниманию предлагается еще один рисунок (рис. 3), который стал эмблемой Национальной ассоциации пренатального воспитания. На всех трех рисунках мы находим одни и те же элементы:
принимающий полюс (плод и генетические факторы);
излучающий полюс (мать - ее организм, чувства, мысли, духовность);
проводящая среда (кровь матери и ее энергетическое поле, которые передаются плоду);
источник энергии, питающий все эти элементы (солнце - универсальная батарея, без которой жизнь на земле невозможна).

Таким образом, мы можем сказать, что работа идет на всех уровнях: 1) организм ребенка полностью формируется из материалов, которые поставляет ему организм матери (будущие его свойства обусловлены составляющими этого материала); 2) эмоции матери передаются плоду посредством гормонов и по энергетическим каналам, оказывая либо положительное, либо отрицательное влияние на психику. Работы специалистов в области теоретической медицины, объясняющие пути записи информации на клеточном уровне, позволяют также предположить, что психологическая среда матери влияет на внутренние свойства клеток ребенка.

ЗАПИСЬ ИНФОРМАЦИИ НА КЛЕТОЧНОМ УРОВНЕ
Жан Шарон, французский физик, считает, что элементарные частицы, составляющие атомы, молекулы и живые клетки, подчиняются как законам физики, так и основным законам физиологии. Они способны хранить в своей памяти информацию об окружающей среде, а также воспроизводить ее по собственному желанию и передавать какие-то сведения другим частицам.
Запись информации, запоминание и передача - свойства психики. Жан Шарон утверждает, что каждая элементарная частица имеет своего "психического двойника". Следовательно, информация, носителем которой этот двойник является, определяет вибрационные характеристики элементарной частицы.
Дэвид Бом, работавший в Англии с Эйнштейном, Джеффри Чью и Фритджоф из США, а также многие другие ученые доказывают справедливость этого вывода с помощью математических расчетов. Информация о психике, мыслях и чувствах матери, получаемая формирующимся существом, определяет вибрационные свойства его клеток. Таким образом, все, через что мы проходим, записано в хромосомах (скопление генов, передающих признаки по наследству) клеток. В частности, это касается половых клеток, составляющих генетический капитал ребенка.

 ВЛИЯНИЕ МОРФОГЕНЕТИЧЕСКИХ ПОЛЕЙ
Дальнейший свет на происходящее проливают исследования Руперта Шелдрейка, английского биолога, работающего в содружестве с различными специалистами. Он отметил, что изучаемые физиками разновидности полей не могут объяснить причины появления и постоянства форм как живой, так и неживой материи. Согласно теории формативной причинности существует еще одно поле, которое Шелдрейк называет морфогенетическим. Именно оно генерирует волны, определяющие общее поле объекта.
Существующие формы имеют устойчивую взаимосвязь с соответствующей энергетической компонентой указанного поля, характеризующейся определенной вибрацией. По мнению Шелдрейка, мысли и чувства - это энергетические формы, находящиеся и постоянном резонансе с волной соответствующей длины, которая является одной из составляющих космического поля, пронизывающего каждого из нас.
Таким образом, любой поступок, любая мысль или чувство связаны с волной вполне конкретной формы. Энергетический обмен осуществляется по "бороздкам" поля, называющимся креодами. При неоднократном повторе этого обмена бороздки как бы углубляются и придают определенную устойчивость как полю, так и состоянию сознания, постепенно моделируя психику и даже физическую структуру.

СОЗНАТЕЛЬНОЕ, ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ К
ПЛОДУ ВО ВРЕМЯ БЕРЕМЕННОСТИ
Все сказанное выше свидетельствует о том, что беременная женщина, как никто другой, является средоточием различных энергий, структурирующих материю.
Она носит в себе проект нового существа. Поступки, мысли и чувства женщины являются причиной образования или притяжения вполне определенных типов энергии. Она может либо отмахнуться от этого факта, либо принять решение приложить, по возможности, все силы, чтобы направить свою психическую или физическую энергию по наиболее удобному для ребенка руслу. К этому решению оказываются так или иначе причастны все окружающие люди: как члены семьи, так и все общество в целом.
Внутриутробный период развития подобен, как отмечалось выше, процессу гальванопластики. Если будущая мать знает об этом, и старается исключить из своей жизни все негативные моменты, то она как бы привносит в свое тело, сердце и сознание частицы "золотой фольги". А затем в дальнейшем предоставляет формирующемуся ребенку наилучший физический материал и самую качественную информацию, существующую на сенсорном, эмоциональном и ментальном уровнях. При тесном содружестве с природой женщина становится еще одним сознательным создателем ребенка, которому она предоставляет наилучшие шансы из всех существующих.
Не слишком ли честолюбивые устремления? Да - если рассматривать проблему с точки зрения цели, и нет - если иметь в виду простоту и легкость средств ее достижения. Здесь нет четко разработанных и обязательных методов, поскольку это противоречило бы самой сути воспитания, которое можно рассматривать как пробуждение. Будущая мать просто источает любовь, проявляя свой творческий потенциал. Здесь нет также и готового перечня рецептов. Мы просто пытаемся дать почувствовать дух, атмосферу, которая может быть создана, и выдвигаем несколько предложений, касающихся физического, эмоционального и ментального уровней.
Физический уровень. Рассмотрим идею сознательного отношения к питанию. Мы все знаем о важности выбора здоровой, полезной пищи и сбалансированного меню. Однако механический прием пищи ведет к потреблению лишь химических элементов, которые поступают (всасываются) через желудок и пищеварительную систему. Однако в летнее время фрукты, овощи и злаки накапливают значительное количество солнечной энергии, которая может быть утилизирована при тщательном и медленном пережевывании. Об этом говорят все специалисты по диетическому питанию. Многие сами наверняка не раз убеждались в эффективности подобного "технологического процесса" потребления пищи. Когда вы немного устали, попробуйте съесть какой-нибудь даже не очень сладкий фрукт, например яблоко, и к вам вернутся силы.
Пищевые продукты требуют обязательного переваривания, только тогда содержащиеся в них вещества попадут в ваши клетки. Солнечная же энергия, проникающая "через рот" и передающаяся непосредственно нервной системе, приносит вам чувство облегчения немедленно. Глубокое дыхание поможет удержать и распределить эту энергию.
Наконец, если будущая мать испытывает в процессе еды радость, чувство благодарности к природе за ее бесценные дары, то она приносит тем самым огромную пользу ребенку как в эмоциональном, так и в физическом плане. Кроме того, она воспитывает в нем соответствующее, в данном случае положительное, отношение к пище.
Эмоциональный уровень. Эмоции и окружающее человека пространство характеризуются очень тесной взаимосвязью. Несчастье, душевная боль, вызывают ощущения сжатия сердца, нехватки воздуха. Такие отрицательные эмоции, как страх, ревность, злоба, приводят к появлению чувства тяжести, плохого самочувствия и закрепощения. Радость же заставляет наше сердце "петь". Например, когда мы влюблены, нам легко и хорошо. Кажется, что за спиной выросли крылья, нас переполняет энергия, мы готовы обнять весь мир.
Очень полезно культивировать в себе подобное состояние счастья и внутренней свободы, передавая его ребенку, который зафиксирует в своих клетках это ощущение неизбывной радости. Музыка, поэзия, пение, искусство, природа помогают достигнуть такого внутреннего состояния и воспитывают в ребенке чувство прекрасного. Здесь важную роль начинает играть и отец. Отношение к жене, к ее беременности и к ожидаемому ребенку-важнейшие факторы, формирующие у этого ребенка ощущение счастья и силы, которое передается ему через уверенную в себе и спокойную мать.
Однако жизнь подчас нарушает эту идиллическую картину, поскольку неизбежны самые неожиданные стрессы (автомобильная катастрофа, утрата близких, увольнение с работы отца). Что же следует делать в этих трудных обстоятельствах? Самое разумное-попытаться справиться с возникшей напастью. Матери обладают тем, что доктор Верни назвал защитным щитом ребенка: любовью к нему.
Многие женщины говорят, что во время беременности у них появляется рефлекс защиты своего ребенка как существа, уже рожденного. Поэтому они сознательно подавляют в себе все нежелательные эмоции. Эти будущие матери разговаривали с ребенком, объясняли ему происходящее, успокаивали его в необходимых случаях. В это время ребенок "записывал" на клеточном уровне информацию о том, что в жизни есть взлеты и падения, которые нужно и можно всегда преодолеть. Таким образом закладывалась основа сильного, выносливого человека.
Ментальный уровень. Женщины обладают хорошо развитым воображением. Они могут успешно использовать это качество при формировании своего будущего ребенка.
Людям с богатым, но рассеянным воображением часто сопутствует выражение "без царя в голове". Оно выражает пустую мечтательность или необузданную фантазию, которые могут быть выражены в большей или меньшей степени. Однако нам бы хотелось иметь в виду воображение творца. Если воображение направлено на культивирование таких категорий, как красота, интеллигентность, доброта, мудрость, то оно способно творить чудеса.
Например, рассмотрим влияние цвета. Мать постоянно пользуется вещами, окрашенными в различные цвета, большую часть времени находится в "разноцветном" интерьере. Рассматривает цвета спектра (их семь), образующиеся при преломлении луча солнца в призме, и мысленно представляет себе, как эти цвета вливаются в клетки тела ее будущего ребенка. Цвета спектра - это наиболее чистые и мощные по своему воздействию цвета. А свет - это жизнь. По нашему мнению, каждый из семи цветов спектра связан как с психическими, так и с физическими уровнями человека, И поэтому беременная женщина, "общающаяся" с этими цветами, способствует совершенствованию и того, и другого уровней и у себя, и у ребенка.
Женщина может также попытаться зримо представить себе те качества, которые она хотела бы видеть у своего ребенка. Будущая мать с помощью воображения может нарисовать себе картины проявления этих качеств и в детском возрасте, и в подростковом, и в более зрелом. При этом не следует особо сосредоточиваться на половой принадлежности будущего ребенка.
Подобная визуализация - осознанное влияние на силы подсознания с целью их активизации и воплощения задуманного в жизнь. Однако здесь следует проявлять большую осторожность, чтобы избежать навязывания каких-то своих скрытых желаний. Дети не должны быть средством своеобразной компенсации неудач родителей или достижения их амбициозных притязаний. Они - свободные существа, обладающие правом па собственную жизнь. Главная задача заключается в том, чтобы заложить в них основу высоких качеств общего характера, которые дети смогут развить в последующем.
Несмотря на занятость, матери и отцы должны находить время (лучше всего какой-то конкретный час) для "свидания" со своим будущим ребенком, разговора с ним. Именно в этот момент они могут рассказать ему, с каким нетерпением ожидают его появления на свет и какой он здоровый, красивый, благородный, великодушный и сильный...
Хотим подчеркнуть, что природа отблагодарит родителей за их сознательные усилия. Форма благодарности может быть самой различной.
1. Существенно уменьшится у беременной женщины чувство усталости, беспокойства и страха. Оно может даже исчезнуть полностью, заменившись ощущением уверенности, радости и гордости.
2. Естественным завершением осознанной и полной светлых ощущений беременности будут (при отсутствии каких-то неожиданностей) роды, проходящие осознанно, под собственным контролем и с чувством радости и полного единения с ребенком.
3. Ребенок, выношенный подобным образом, будет легко поддаваться воспитанию и, по всей вероятности, будет обладать всеми качествами, способными удовлетворить его родителей.
4. Мать также выиграет от осознанного отношения к формированию ребенка, поскольку она будет как бы вновь воссоздавать самое себя как с точки зрения тела, так и духа. Это будет настоящий ренессанс.
Национальная ассоциация пренатального воспитания занимается распространением накопленных знаний на протяжении пяти лет. Некоторые пары, уже имеющие детей, выразили желание попробовать себя в новой роли сознательных творцов. Позднее они рассказывали, что испытали необычные и неизведанные ранее чувства, что их последний ребенок сильно отличается от всех остальных детей и что взаимоотношения между ними и им складываются значительно легче, хотя они более глубоки по содержанию. Кроме того, эти супружеские пары утверждают, что они сами многому научились, а их жизнь стала богаче и насыщеннее.

Итак, я изложила наиболее важные моменты, касающиеся периода внутриутробного развития. Если я не очень утомила вас, то мне хотелось бы в заключение сказать несколько слов и о зачатии - истинном моменте зарождения нового существа.

ЗАЧАТИЕ
То, что я собираюсь сказать, еще не подтверждено результатами лабораторных исследований. Далее вы поймете, почему. Однако наши знания об энергетических полях и записи информации на клеточном уровне позволяют нам хотя бы задуматься о том, с чем вы познакомитесь ниже.
Каждая клетка воспринимает доходящую до нее информацию и передает ее другим клеткам. Если это так, то зародыш, появляющийся в момент оплодотворения, будет хранить все полученные им данные и затем передавать их вновь образующимся клеткам, то есть всему организму ребенка.
При совокуплении будущие мать и отец испытывают сильные ощущения и чувства, генерируя мощное поле, которое заставляет вибрировать каждую клеточку их тела, включая гаметы (сперматозоид и яйцеклетка), образующие при слиянии зародыш. Эта вибрация имеет исключительно большое значение. Для иллюстрации этого рассмотрим два экстремальных случая.
Представим себе пару, которая в один из субботних вечеров после хорошей выпивки, ссоры, а может быть и драки ищет примирения в спальне. Они сильно рискуют создать существо, предрасположенное к похоти и насилию, поскольку ему передались соответствующие вибрации родителей.
С другой стороны, рассмотрим пару, которая вступает в половой контакт, испытывая глубокое чувство любви друг к другу и полностью сознавая важность переживаемого момента. До этого они читали хорошие книги, вместе смотрели хорошие картины, слушали хорошую музыку. Все это повлияло на качество их вибраций, которые стали намного сильнее тех, что были присущи им от природы. Данная пара имеет все шансы на рождение ребенка, не обладающего пороками.
Народная мудрость гласит, что дети любви - прекрасные дети. Когда наступает посевная, отбирают семена и готовят почву. Думающие люди, желающие иметь ребенка, позаботятся о качестве "семян", постараются подготовить "почву" наилучшим образом. Для этого надо вести здоровый образ жизни и обеспечить будущим родителям определенный психологический настрой. Они могут также "оросить почву" с помощью гомеопатии и установить, насколько это возможно, преграду на пути наследственных нарушений.
В момент зачатия мать и отец играют одинаково
важную роль. Однако на протяжении последующих девяти месяцев главной исполнительницей становится мать. Слова "мать", "матушка", "материя" имеют один корень, потому что в древности уже хорошо сознавали, что именно женщина и только она обладает властью над живой материей ребенка. Эта власть настолько велика, что она может уменьшить влияние негативных и усилить воздействие положительных факторов при формировании будущего генетического капитала ребенка.
Мы все разделяем ответственность за то, что природа возлагает на женщину и на родителей. Мы все - партнеры, несущие определенную степень ответственности за приходящего в этот мир ребенка. Мы обязаны помогать ему и его родителям, пробуждая общественное сознание и заставляя работников социальных служб реагировать на любые потребности любых семей.
Если бы вместо увеличения числа тюрем и больниц правительства всех стран попытались устранить или смягчить последствия убогой и тяжелой жизни, обратившись к первопричине и больше заботясь о беременной женщине, которой следует разъяснить ее роль и создать условия, необходимые для реализации возложенных на нее задач, то мы могли бы получить более хорошие - результаты при меньших финансовых затратах.
Всего через несколько поколений нам удалось бы значительно уменьшить число детей с физическими недостатками, а также преобразовать в лучшую сторону физическое состояние и психику как мужчин, так и женщин. И тогда каждый, став сильнее, устойчивее и увереннее в себе, став более открытым для других и для проявлений самой жизни, может надеяться на создание светлого мира на планетарном уровне, где любой человек найдет свое место и будет счастлив.
Мечта... Но она может стать реальностью завтра, если каждый мужчина, каждая женщина, каждый специалист направят свои усилия на ее конкретное воплощение.

ПОСЛЕСЛОВИЕ СПЕЦИАЛИСТА
Итак, книга прочитана. Не торопитесь с ее оценкой, не отмахивайтесь скептически. Все, о чем она повествует,- реальность, которой нельзя и даже преступно пренебрегать. Здоровье, характер и будущие качества ребенка, бесценного сокровища, врученного вам Природой на хранение, зависят от вас самих.
Сегодня человечество все отчетливее понимает, что отсчет жизни начинается не в момент появления ребенка на свет, а гораздо раньше. Именно осознанием этого факта объясняется развертывание во многих странах мира нового движения, сторонники которого являются ярыми противниками абортов, считая их средством массового убийства беззащитных, слабых, но уже чувствующих и сжимающихся в крошечный комочек от страха за свою жизнь существ.
Маленький эмбрион, без сомнения, способен воспринимать внешний мир. В этой связи нам хотелось бы упомянуть об одной традиции, существовавшей в Древнем Китае. На первых месяцах беременности жены будущий отец должен был пройти через церемонию знакомства с будущим ребенком. Он представлялся ему, рассказывал о себе, своей профессии, взглядах на жизнь. Если после такого знакомства ребенок оставался в чреве матери, то древние расценивали это как принятие им отца. Если же беременность прерывалась, это считалось знаком протеста против родителя и нежеланием быть его отпрыском. Данный пример подтверждает мысль автора книги о важной роли отца, поэтому мы позволим себе еще раз напомнить ему следующее: не дожидайтесь часа физического появления ребенка на свет, он уже есть, он ваш, любите его и будьте его покровителем не жалейте времени на общение с плодом, разговаривайте с ним, и, родившись, он начнет почти сразу же узнавать вас;
относитесь с нежностью и вниманием к своей жене, готовящейся стать матерью, потому что ее тревоги, переживания и обиды обязательно отразятся на физическом и психическом здоровье вашего ребенка.
В момент зачатия мать и отец - равноправные партнеры, однако на протяжении последующих девяти месяцев главным действующим лицом становится женщина. Тело матери - это колыбель, в которой формируется новая жизнь. Мать и ребенок представляют собой единый и неразрывный организм, поэтому они в равной степени страдают от плохого самочувствия и неблагоприятного воздействия внешнего мира, одинаково остро воспринимают победы и поражения, делят пополам все горести и радости.
Подобно глубоко верующему человеку, для которого не существует сомнений в необходимости соблюдения библейских заповедей, каждая будущая мать должна всегда следовать непреложным законам, которые кратко можно сформулировать так: откажитесь от всех вредных привычек, ибо ваш образ жизни, питание закладывают основу здоровья плода;
старайтесь избежать стрессов и не давайте воли отрицательным эмоциям, потому что страх, ревность, злоба, душевная боль наносят непоправимый вред плоду и его формирующейся психике;
любите свое будущее дитя, ибо любовь матери - мощный фактор защиты, способный прикрыть плод от вредного воздействия даже в очень тяжелых ситуациях;
не забывайте о том, что музыка, пение, поэзия, искусство, общение с природой успокаивают, даруют радость и чувство внутренней свободы, которые благотворно сказываются на ребенке, приносят ему ощущение счастья и покоя;
пытайтесь думать о тех качествах, которые хотели бы видеть в ребенке, направляйте мысли на такие категории, как доброта, мудрость, интеллигентность, честность, духовная красота, помните о том, что плод способен улавливать информацию своими клетками, а также записывать ее;
беседуйте со своим будущим ребенком, объясняйте ему происходящее, успокаивайте и подбадривайте его, так как это приводит к полному единению с ним.
Бесспорно, подобное отношение к беременности потребует от родителей значительных усилий в условиях современного общества, насыщенного сложными социальными проблемами и многочисленными трудностями. "Опыт - учитель, очень дорого берущий за свои уроки, но зато никто не учит лучше его" (Т. Карлейль). Естественным завершением этого опыта будет уменьшение чувства усталости, беспокойства и страха, присущих беременности, успешные роды и появление на свет умного, здорового, спокойного, сильного и выносливого человека.

А. Н. Хлуновский. кандидат медицинских наук

Семейное воспитание — это целенаправленные, сознательные воспитательные воздействия, осуществляемые родителями с целью формирования определенных качеств, умений.

Воспитательные воздействия осуществляются на основе механизма подкрепления — поощряя поведение, которое взрослые считают правильным, и наказывая за нарушение установленных правил, родители внедряют в сознание ребенка определенную систему норм, соблюдение которых постепенно становится для ребенка привычкой и внутренней потребностью; механизма идентификации — ребенок подражает родителям, ориентируется на их пример, старается стать таким же.

При рассмотрении воспитательной деятельности родителей выделяют:

• различные стили воспитания;
• факторы воспитательного воздействия;
• воспитательную позицию родителей и др.

Процесс социального научения, в свою очередь, происходит как при непосредственном взаимодействии ребенка с родителями, так и за счет наблюдения особенностей социального взаимодействия других членов семьи между собой (Реан А.А., Бордовская Н.В., Розум С.И., 2000).

Кроме сознательного, целенаправленного воспитания, осуществляемого родителями, на ребенка воздействуют вся семейная атмосфера, семейные условия: социальное положение, род занятий, материальный уровень, уровень образования, ценностные ориентации членов семьи. Поэтому любая деформация родительской семьи приводит к отрицательным последствиям в развитии личности ребенка.

Выделяются два типа деформации семьи (Реан А.А.):

• структурная;
• психологическая.

Структурная деформация семьи — это нарушение ее структурной целостности, связанное чаще всего с отсутствием одного из родителей.

Психологическая деформация семьи связана с нарушением системы межличностных отношений, преобладанием отрицательных ценностей, асоциальных установок и т.п.

Как структурная, так и психологическая деформация семьи оказывают значительное влияние на формирование личности ребенка.

Стили семейного воспитания

Авторитарный стиль (в терминологии других авторов — «автократический», «диктат», «доминирование») — все решения принимают родители, считающие, что ребенок во всем должен подчиняться их воле, авторитету.

Родители ограничивают самостоятельность ребенка, не считают нужным как-то обосновывать свои требования, сопровождая их жестким контролем, суровыми запретами, выговорами и физическими наказаниями. В подростковом возрасте авторитарность родителей порождает конфликты и враждебность. Наиболее активные, сильные подростки сопротивляются и бунтуют, становятся избыточно агрессивными и нередко покидают родительский дом, как только могут себе это позволить. Робкие, неуверенные подростки приучаются во всем слушаться родителей, не совершая попыток решать что-либо самостоятельно. Если по отношению к старшим подросткам матери склонны реализовывать более «разрешающее» поведение, то авторитарные отцы твердо придерживаются избранного типа родительской власти.

При таком воспитании у детей формируется лишь механизм внешнего контроля, основанный на чувстве вины или страха перед наказанием, и как только угроза наказания извне исчезает, поведение подростка может стать потенциально антиобщественным. Авторитарные отношения исключают душевную близость с детьми, поэтому между ними и родителями редко возникает чувство привязанности, что ведет к подозрительности, постоянной настороженности и даже враждебности к окружающим.

Демократический стиль (в терминологии других авторов — «авторитетный», «сотрудничество») — родители поощряют личную ответственность и самостоятельность своих детей в соответствии с их возрастными возможностями.

Подростки включены в обсуждение семейных проблем, участвуют в принятии решений, выслушивают и обсуждают мнение и советы родителей. Родители требуют от детей осмысленного поведения и стараются помочь им, чутко относясь к их запросам. При этом родители проявляют твердость, заботятся о справедливости и последовательном соблюдении дисциплины, что формирует правильное, ответственное социальное поведение.

Попустительский стиль (в терминологии других авторов — «либеральный», «снисходительный», «гипоопека») — ребенок должным образом не направляется, практически не знает запретов и ограничений со стороны родителей или не выполняет указаний родителей, для которых характерно неумение, неспособность или нежелание руководить детьми.

Становясь более взрослыми, такие подростки конфликтуют с теми, кто не потакает им, не способны учитывать интересы других людей, устанавливать прочные эмоциональные связи, не готовы к ограничениям и ответственности. С другой стороны, воспринимая недостаток руководства со стороны родителей как проявление равнодушия и эмоционального отторжения, дети чувствуют страх и неуверенность.

Неспособность семьи контролировать поведение подростка может привести к вовлечению его в асоциальные группы, поскольку психологические механизмы, необходимые для самостоятельного, ответственного поведения в обществе, у него не сформировались.

Впоследствии были выделены и другие характерные стили семейного воспитания.

Хаотический стиль (непоследовательное руководство) — это отсутствие единого подхода к воспитанию, когда нет ясно выраженных, определенных, конкретных требований к ребенку или наблюдаются противоречия, разногласия в выборе воспитательных средств между родителями.

При таком стиле воспитания фрустрируется одна из важных базовых потребностей личности — потребность в стабильности и упорядоченности окружающего мира, наличии четких ориентиров в поведении и оценках.

Непредсказуемость родительских реакций лишает ребенка ощущения стабильности и провоцирует повышенную тревожность, неуверенность, импульсивность, а в сложных ситуациях даже агрессивность и неуправляемость, социальную дезадаптацию.

При таком воспитании не формируются самоконтроль и чувство ответственности, отмечаются незрелость суждений, заниженная самооценка.

Опекающий стиль (гиперопека, концентрация внимания на ребенке) — стремление постоянно быть около ребенка, решать за него все возникающие проблемы. Родители бдительно следят за поведением подростка, ограничивают его самостоятельное поведение, тревожатся, что с ним может что-то произойти.

Несмотря на внешнюю заботу, опекающий стиль воспитания приводит, с одной стороны, к чрезмерному преувеличению собственной значимости у подростка, с другой — к формированию у него тревожности, беспомощности, запаздыванию социальной зрелости.

Факторы родительского воспитания

Родительское отношение является двойственным и противоречивым, представляя, с одной стороны, безусловную любовь и глубинную взаимосвязь с ребенком, а с другой — объективное оценочное отношение, направленное на формирование ценных качеств и способов поведения.

Во многих исследованиях в качестве основных факторов семейного воспитания выдвигаются именно эти:

1. эмоциональное отношение, любовь, принятие;
2. особенности требований и контроля (Смирнова Е.О., Быкова М.В., 2000).

Факторы, создающие негармоничные стили семейного воспитания

Э.Г. Эйдемиллер, В. Юстицкис (1998) выделили факторы родительского воспитания, наиболее важные с точки зрения формирования нарушений поведения и отклонений личности детей и подростков.

Уровень протекции — количество сил, внимания и времени, которое родители уделяют воспитанию ребенка. При гиперпротекции родители посвящают ребенку крайне много времени, сил и внимания, его воспитание становится главным делом их жизни. При гипопротекции подросток оказывается на периферии внимания родителей, до него «не доходят руки», за воспитание берутся, лишь когда случается что-то серьезное.

Другой важный фактор — степень удовлетворения потребностей ребенка. При потворствовании родители стремятся к максимальному и некритическому удовлетворению любых потребностей ребенка, балуют его. Игнорирование характеризуется недостаточным стремлением к удовлетворению потребностей ребенка, причем чаще страдают духовные потребности, особенно потребность в эмоциональном контакте, общении с родителями.

Потворствующая гиперпротекция — родители стремятся освободить ребенка от малейших трудностей, потакают его желаниям, чрезмерно обожают и покровительствуют, восхищаются минимальными успехами и требуют такого же восхищения ими от других. Результат такого воспитания проявляется в высоком уровне притязаний подростка, его стремлении к лидерству при недостаточном упорстве и опоре на свои силы.

Доминирующая гиперпротекция — ребенок также в центре обостренного внимания родителей, которые отдают ему много времени и сил, однако лишают самостоятельности, ставя многочисленные ограничения и запреты. Это приводит либо к реакции эмансипации, либо к безынициативности, неумению постоять за себя.

Гипопротекция — к подростку проявляют мало внимания, нет интереса к его делам, он заброшен физически и неухожен. При скрытой гипопротекции контроль и забота носят формальный характер, родители не включаются в жизнь ребенка.

Эмоциональное отвержение — ребенком тяготятся, его потребности игнорируются. Родители считают ребенка обузой и проявляют общее недовольство им. При скрытом эмоциональном отвержении родители стремятся завуалировать реальное отношение к ребенку повышенной заботой и вниманием к нему.

Повышенная моральная ответственность — от ребенка требуют честности, порядочности, чувства долга, не соответствующих его возрасту, возлагают на него ответственность за благополучие близких, и подросток боится их разочаровать.

Жестокое обращение с ребенком — склонность родителей к применению строгих наказаний даже при незначительных нарушениях поведения при игнорировании потребностей подростка. Могут проявляться открыто, когда на ребенке срывают зло, применяя насилие, или быть скрытыми, когда между родителями и ребенком стоит стена эмоциональной холодности и враждебности (Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В., 1998).

Воспитательная позиция родителей

В подростковом возрасте особое значение приобретает воспитательная позиция родителей — совокупность установок родителей в отношении воспитания детей, характеризующих прежде всего самих родителей как субъектов воспитания.

Наиболее важными чертами воспитательной позиции родителей являются адекватность, гибкость и прогностичность.

Адекватность — умение родителей видеть и понимать индивидуальность своего ребенка, представлять особенности его личности, когнитивной, эмоциональной, мотивационной сферы, характерологических проявлений, способность замечать происходящие в его душевном мире изменения.

Гибкость — способность к изменению воздействий на ребенка по ходу его взросления или в связи с различными изменениями условий жизни семьи. Негибкая родительская позиция характеризуется склонностью к одной и той же модели поведения, нежеланием менять свои взгляды или обсуждать разные точки зрения.

Прогностичность — способность родителей предвосхищать, прогнозировать появление новых психических и личностных качеств детей, в том числе и качеств, обусловленных семейным воспитанием. Непрогностичная, или «близорукая» (Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В., 1998), модель взаимоотношений с подростком характеризуется склонностью учитывать только особенности сиюминутной ситуации или непосредственные последствия своих поступков и не задумываться над более отдаленными.

Важнейшей, еще недостаточно изученной характеристикой родителей как субъектов воспитания является мотивация отношения к ребенку и ее субъективное осознание. Воспитательная позиция родителей обусловлена сложным взаимодействием осознаваемых и неосознаваемых мотивов. Реально действующие мотивы, которые определяют взаимоотношения с детьми, могут вытесняться или быть представлены в сознании родителей замещающими, социально одобряемыми мотивами.

Психологические деформации семьи и подросток

Дисгармония семейных отношений и подросток

Под дисгармоничной семьей понимается семья, которая не выполняет свои функции, не обеспечивает достаточное удовлетворение потребностей всех членов семьи, возможности их личностного роста вследствие нарушения ролевой структуры семьи, отсутствия эмоциональной привязанности, нарушения коммуникативных процессов и т.д.

Дисгармония супружеских отношений порождает дисфункциональные детско-родительские отношения, к которым подростки очень чувствительны.

Нарушение ролей подростка в семье

Ролевая структура в гармоничной семье должна быть целостной, согласованной системой, обеспечивающей потребности ее членов и соответствующей их возможностям. В дисгармоничных семьях эта структура искажается, и прежде всего отмечается нарушение позиции ребенка.

Например, ребенок выполняет следующие роли:

«любимчик» (по выражению Э.Г. Эйдемиллера, В. Юстицкиса — «расширение сферы родительских чувств») — чрезмерная концентрация на ребенке; возникает чаще всего тогда, когда супружеские отношения почему-либо не удовлетворяют родителей (несоответствие характеров, эмоциональная холодность и т.д.) или отсутствуют (развод, смерть одного из супругов). Нередко при этом мать или (реже) отец, сами не осознавая, хотят,

чтобы ребенок удовлетворил хотя бы отчасти потребности во взаимной исключительной привязанности, которые в гармоничной семье удовлетворяются в психологических отношениях супругов. Появляется стремление отдать ребенку (как правило, противоположного пола) «все чувства», «всю любовь». Нередко мать отказывается от повторного замужества, карьеры. При наступлении подросткового возраста у родителей возникает страх перед самостоятельностью детей, желание удержать их. Обычно родители при этом не осознают побудительных мотивов своего поведения;

«бэби», «маленький ребенок», («предпочтение в ребенке детских качеств») — даже повзрослевший ребенок является в семье только ребенком, от которого ничего не зависит. Родители стараются игнорировать взросление детей, сохранить у них такие детские качества, как непосредственность, наивность, игривость, при этом снижая уровень требований к ребенку и стимулируя развитие психологического инфантилизма.

Нередко родители открыто признают, что маленькие дети им нравятся больше, с большими уже не так интересно. Такое отношение может быть обусловлено боязнью родителей переходить на новую стадию жизненного цикла, семейных взаимоотношений, неуверенностью в своих воспитательных возможностях;

«хулиган», «неисправимый», «трудный» и т.п. — в основе этой роли часто лежит «проекция на подростка собственных нежелаемых качеств». Родитель видит в подростке черты характера, которые чувствует, но не хочет признать в самом себе, например, агрессивность, склонность к лени, неряшливость, влечение к алкоголю, негативизм, несдержанность. Ведя борьбу с этими реальными или мнимыми качествами подростка, родитель (чаще отец) извлекает из этого эмоциональную выгоду для себя. Такие родители много и охотно говорят о своей непримиримой и постоянной борьбе с отрицательными чертами и слабостями своего ребенка, о наказаниях, в то же время в их высказываниях сквозит уверенность, что это не поможет, так как он «по натуре» такой;

«вундеркинд», «надежда семьи» — в основе лежит стремление родителей замещающим образом удовлетворить собственные неудовлетворенные потребности (например, недостаточную реализацию карьеры, неудачный брак, ощущение своей неполноценности и т. д.) и желание через идентификацию с ребенком это компенсировать. Тогда к подростку предъявляются чрезмерно завышенные требования, а отношение к нему ставится в сильную зависимость от его успехов (в спорте, в искусстве и т.д.);

«козел отпущения» — ребенок служит громоотводом для разрядки эмоций своих родителей, испытывающих конфликтные, фрустрирующие переживания в семье или вне семьи. В основе этой роли также лежит механизм замещения, позволяющий адресовать негативные эмоции лицу, не способному дать отпор, которым в семье часто и является ребенок;

«судья», «примиритель» — ребенок не по возрасту рано включается в сложности семейной жизни, регулирует и судит супружеские конфликты. Родители заняты выяснением взаимоотношений и вовлекают в конфликты ребенка, не принимая в расчет его переживания, например, требуют от него сказать, кто виноват, используют как орудие в борьбе друг против друга или в роли посредника для примирения. (Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В., 2000).

Специфические ролевые отношения могут складываться в семьях, где разница в возрасте между родителями значительна (муж старше жены более чем на 10 лет) (Трифонова Е.В., 2001). Для таких отцов часто характерен авторитарно-симбиотический стиль воспитания, но с высоким уровнем принятия ребенка, т. е. при значительной любви, заинтересованности, стремлении проводить много времени с ребенком отцы применяют при воспитании авторитарное строгое отношение и контроль. Матери из «разновозрастных» семей реализуют кооперативный тип отношений с ребенком при высоком принятии его как личности. В данном типе семей женщина занимает ролевую позицию «жена-ребенок», и возникает коалиция «мать — ребенок», для которой характерны партнерские отношения матери с ребенком при подавлении со стороны мужа-отца.

Нарушения эмоциональных отношений родителей с подростками

Эмоциональные отношения в семье играют важную интегрирующую роль, благодаря которой члены семьи ощущают себя единой общностью и чувствуют теплоту и поддержку друг друга. Отношения любви и симпатии способствуют уменьшению фрустрирующих переживаний, без которых не обходится семейная жизнь и воспитание детей.

Нарушение эмоциональных отношений в семье оказывает негативное влияние на формирование личности подростка. Обобщая богатый опыт семейной психотерапии подростков, Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В. (2000) выделяют два вида наиболее часто встречающихся нарушений эмоционального отношения родителей к подростку.

«Неразвитость родительских чувств» выражается в нежелании иметь дело с подростком, поверхностном интересе к его делам. Родители часто жалуются, насколько утомительны родительские обязанности, что они отрывают от чего-то более важного и интересного. Причиной неразвитости родительских чувств могут быть, в частности, особенности семейного воспитания, например, то, что сам родитель в детстве был отвергнут своими родителями, не испытал родительского тепла. Так, женщины, на которых в детстве их собственные матери обращали недостаточно внимания и которые не получили от родителей необходимой поддержки, склонны применять карательные меры воспитания (браниться, шлепать) и срывать гнев на своих детях (Бэрон Р., Ричардсон Д., 1997). Замечено, что у очень молодых родителей родительские чувства также значительно слабее, но они имеют тенденцию усиливаться с возрастом.

«Сдвиг в установках родителя по отношению к подростку в зависимости от пола» — нередко такое отношение родителя к подростку обусловливается не реальными качествами подростка, а теми, которые родитель приписывает его полу — «вообще мужчинам» или «вообще женщинам». Тогда при наличии предпочтения, например, женских качеств наблюдается неосознанное неприятие подростка мужского пола, и наоборот. Это неприятие ощущается подростками и может вести к нарушениям поло ролевой идентификации, использованию неадекватных защитных механизмов, невротическим реакциям.

Нарушение коммуникативных процессов

В процессе общения в семье происходят согласование взаимных потребностей, восприятие и интерпретация поведения друг друга, выработка общей позиции и представлений и т.д., и именно особенности общения в семье оказывают значительное влияние на формирование и развитие личности ребенка.

Неэффективная коммуникация, состоящая в противоречивых высказываниях или невербальных проявлениях, рассогласовании вербального и невербального уровня сообщений, ошибках взаимного восприятия членами семьи друг друга и собственной семьи в целом, наличии множества «закрытых» для обсуждения тем и т.д., приводит к формированию коммуникативных и личностных проблем у ребенка.

Коммуникация в семье прежде всего напрямую связана с Я-образом ребенка, для формирования которого он должен интегрировать сообщения, получаемые от каждого родителя в отдельности и от обоих вместе.

Если установки самих родителей неотчетливы или противоречат друг другу, информация, получаемая ребенком, окажется бессвязной, что ведет к неполному образу «Я» и заниженной самооценке. Ребенок не может действовать в соответствии с одним из указаний, не ослушавшись при этом другого, а поэтому неизменно вызывает родительское неудовольствие.

Часто родители, которые внешне критикуют подростка, на скрытом уровне поддерживают осуждаемое поведение и способствуют его сохранению. Этот феномен может принимать различные формы: пустые угрозы, откладываемое наказание, равнодушие к симптому, демонстрируемому ребенком, и принятие его, повышенный интерес к симптому ребенка или значительное побочное вознаграждение. В результате сформировавшая в семье с дисфункциональной коммуникацией личность «не обладает средствами для точного самовосприятия и самовыражения, а также для правильной интерпретации поступающих извне сообщений, ...предположения, на которых основываются ее действия, будут ложными, а ее попытки приспособиться к окружающей действительности — беспорядочными и неадекватными» (Сатир В., 2001. С. 154).

Усвоенный в родительской семье неясный и противоречивый стиль коммуникации впоследствии воспроизводится человеком при создании собственной семьи. 

Патологизирующее семейное воспитание

В подростковом возрасте особенно ярко проявляются акцентуации характера, отличающиеся тем, что при действии психогенных факторов, адресующихся к наиболее «слабому», уязвимому месту соответствующей акцентуации, могут наступать нарушения социальной адаптации, отклонения в поведении.

Нарушения взаимоотношений подростка с родителями, стиль семейного воспитания могут явиться именно такими факторами, провоцирующими усиление акцентуированного поведения у подростков, невротические и психосоматические расстройства, даже психогении (Личко А.Е., 1979).

Влияние стиля семейного воспитания на акцентуированных подростков

А.Е. Личко подробно характеризует наиболее неблагоприятные сочетания отклонений характера с нарушениями взаимоотношений подростка с родителями.

Доминирующая гиперпротекция (чрезмерная опека, мелочный контроль) оказывает наиболее неблагоприятное воздействие на гипертимных подростков: усиливает реакцию эмансипации, приводит к резкому противостоянию с родителями, может обусловить острые аффективные проявления. В то же время при психоастенической, сенситивной и астеноневротической акцентуациях гиперпротекция, напротив, усиливает астенические черты: тревожность, склонность к ипохондрическим переживаниям, ощущение собственной неполноценности.

«Потворствующая гиперпротекция» (некритическое удовлетворение потребностей подростка, стремление освободить его от трудностей) наиболее травматична при истероидной акцентуации, так как содействует усилению демонстративных черт, оказывает неблагоприятное воздействие на лабильную и гипертимную акцентуацию.

Гипопротекция (недостаток опеки и контроля, безнадзорность) особенно неблагоприятна при акцентуации по неустойчивому типу, поскольку при таком типе воспитания ничем не ограничивается присущая таким подросткам повышенная тяга к удовольствиям, праздности, времяпровождению в уличных компаниях и т.д. Подростки конформного типа в условиях гипопротекции могут испытывать повышенную тревожность вследствие недостаточной регламентации своего поведения, отсутствия четких и определенных требований.

Эмоциональное отвержение (родители тяготятся ребенком) создает психическую травматизацию и ведет к формированию невротических расстройств при лабильной, сенситивной и астеноневротической акцентуациях, а также может способствовать формированию и усилению черт эпилептоиднои акцентуации.

Повышенная моральная ответственность (предъявление к подростку высоких требований, которые он не в состоянии выполнить) наиболее трудно переживается подростками психоастенической акцентуации, так как чрезмерно завышенные требования содействуют развитию тревожно-мнительных черт (Личко А.Е., 1976; Личко А.Е., 1979).

Психосоциальные нарушения в родительской семье

К семьям с психосоциальными нарушениями мы будем относить семьи с высоким уровнем конфликтности, семьи с проблемами алкоголизации и наркомании, асоциальными ценностями, противоправным поведением, семьи, практикующие недостойное обращение и насилие над ребенком.

В неблагополучных семьях подростки значительно чаще переживают кризисные ситуации, сопровождающиеся нервно-психическим напряжением, выраженной тревожностью, неустойчивостью самооценки, потребностью в психологической поддержке и др. Успешно преодолеть эти ситуации самостоятельно подросткам, как правило, трудно, и они часто используют неконструктивные защитные техники вытеснения, избегания, ухода от решения, отказа от деятельности, принесшей неуспех, а также агрессивные формы замещения и экстрапунитивные реакции (Туманова Е.Н., 2001).

Накопленный отрицательный опыт общения переносится на отношения подростка с социальным окружением, находя выражение в агрессии, направленной вовне, на окружающих людей, в том числе на родителей, или на собственную личность, проявляясь в склонности к суицидам.

В семье подросток усваивает поведенческие паттерны разрешения жизненных ситуаций и определенные ценностные представления. Например, семья с алкогольными проблемами повышает вероятность декомпенсации поведения у подростков и обусловливает социально-педагогическую запущенность, развитие инфантильных черт личности, невротические расстройства. Но вместе с тем она делает привычным сам стиль семейных отношений, формирующих незрелую личность, прибегающую в сложных ситуациях к суррогату межличностного взаимодействия (алкоголю, наркотику) (Емельянцева Т.А., 2000).

Жестокое обращение в семье

Подростки часто страдают в собственных семьях от жестокого обращения, под которым понимается умышленное нанесение физического или психического насилия в виде избиения, издевательства, лишения пищи или одежды, оскорбления, унижения человеческого достоинства, посягательства на сексуальную неприкосновенность, убийства, доведения до самоубийства.

В качестве причин жестокого поведения родителей называют:

• социально-экономические факторы: безработицу, плохие жилищные условия, материальную неустроенность, которые приводят к стрессу и далее — к жестокому обращению с домочадцами;
• психологические факторы: особенности личности родителей или ребенка, психические заболевания, алкоголизм, наркоманию, отрицательный личный опыт родителей, пережитый в детстве, отсутствие педагогических знаний. Жертвами семейного насилия чаще становятся нежеланные, болезненные или гиперактивные дети (Степанова О.В., 2000). Родители, демонстрирующие жестокое обращение с детьми, чаще являются эмоционально неуравновешенными людьми или находятся в состоянии эмоционального стресса (Popenoe D., 1995).

Сексуальное насилие в семье

Среди различных видов насилия, которым подвергается подросток в неблагополучной семье, специфическое место занимает сексуальное насилие.

Многие подростки, подвергающиеся насилию в семье, не сообщают об этом, стыдясь, боясь преследований, обвинений во лжи и т.д. До недавнего времени считалось, что сексуальное насилие в семье встречается достаточно редко, однако исследования последних 10-15 лет показали, что это не так. По американским данным, по крайней мере 22% всех американских детей подвергались сексуальному насилию в семье в той или иной форме. Наиболее часто инцесты связаны с отношениями отец — дочь или отчим — падчерица, хотя существуют и другие варианты (например, братья — сестры). Исследование таких отцов показало, что чаще всего это личности с импульсивным поведением, недостаточно развитым контролем и крайней нечувствительностью к последствиям своих действий, как правило, они происходят из дисфункциональных семей и имеют личностные и сексуальные нарушения (Popenoe D., 1995).

Сексуальные злоупотребления по отношению к детям могут привести к долговременным последствиям. Во взрослой жизни они часто испытывают трудности в установлении границ общения с противоположным полом: женщины либо неразборчивы в связях, либо, наоборот, избегают всяческих контактов. Женщины, занимающиеся проституцией, значительно чаще сообщают о пережитом в детстве сексуальном и физическом насилии (Соколова Е.Т., Ильина С.В., 2000).

Структурные деформации семьи и подросток

Ситуация развода и ее воздействие на подростка

В настоящее время изучение этой проблемы приобрело особую актуальность, поскольку во многих странах очень высоко число разводов.

Хотя многие указывают на неблагоприятное влияние развода и разрушения семьи на подростков (Wallerstein J., Kelly J., 1980), однозначного ответа на этот вопрос не существует. Необходимо учитывать целый ряд факторов как предшествующих разводу, так и действующих после него: обстоятельства и причины развода, то, насколько ребенок был подготовлен к возможности ухода из семьи одного из родителей, поведение родителей в данной ситуации, адаптацию родителей после развода и т. д.

Прежде всего необходимо различать:

• непосредственные эмоциональные реакции подростка на развод родителей;
• проблемы, возникающие в период адаптации;
• более отдаленные последствия, влияние развода на личностное развитие и успешность подростка в будущем.

Непосредственные реакции подростка на развод

Непосредственные реакции подростка на развод в большинстве случаев являются достаточно бурными. По оценкам самих подростков, среди жизненных событий, вызывающих стресс, развод родителей стоит на 4-м месте после смерти родителей, братьев и сестер, близких друзей (Yeaworth R. С, 1980).

Наиболее распространенными реакциями на развод родителей со стороны подростков являются:

• отрицание, отказ верить в случившееся. Подросток утверждает, что у родителей нет серьезных проблем, не хочет слушать их объяснения, надеется, что они передумают и т.д. Многие дети живут надеждой на то, что их родители снова будут вместе: среди 5-7-летних детей на это указали 65,7%, в подростковом и юношеском возрасте эти надежды уменьшаются, но все же сохраняются у 16% опрошенных (Тащева А.И., 1997);

страх, тревога и неуверенность в будущем. В силу эгоцентрического восприятия мира подростка прежде всего пугают перемены, которые могут произойти в его личной жизни: необходимость перемены места жительства, школы, круга общения, возможные перемены в материальном положении. Подростки могут стыдиться своих семейных проблем перед сверстниками;

• гнев и враждебность по отношению к тому из родителей, на которого возлагается вина за развод, или по отношению к обоим. Подросток может обвинять отца или мать в том, что они бросили семью, заявлять, что он их ненавидит, никогда не простит и т.п.;
• самообвинение. Некоторые подростки решают, что ответственность за расставание взрослых лежит на них, поскольку они должны были ему воспрепятствовать, или что отец (мать) уходит потому, что дети не оправдали их ожиданий. Мучительные переживания такого рода подросток может тщательно скрывать;
• ревность. Если отец или мать начинает встречаться с другим человеком и эмоционально привязывается к нему, то подросток чувствует себя заброшенным, боится, что он больше не интересен родителю, а его место в одительском сердце будет занято посторонним человеком.

Проблемы адаптации после развода родителей 

Успешность адаптации ребенка после развода родителей зависит от взаимодействия многих факторов.

Семейная атмосфера до развода. Если развод завершает длительный период ссор, тяжелых переживаний, то он может оказать даже положительное влияние. Некоторые подростки указывали, что перенесли развод легче, чем предшествующие ему конфликты, поскольку до развода боялись физической расправы, стыдились родительских скандалов, переживали из-за чередующихся ссор и примирений родителей. В таких обстоятельствах развод воспринимается как облегчение (Baydar, 1988).

Характер развода. Наиболее неблагоприятное влияние на подростков оказывает развод в форме «боевых действий», включающий обвинения в плохом выполнении супружеских и родительских обязанностей, супружеской неверности, вредных пристрастиях и т.д., особенно если родители вовлекают в свою борьбу детей, заставляют их принимать чью-то сторону или используют в качестве шпионов. Подростки страдают от такого положения и не желают делать выбор между родителями. Развод в относительно спокойной форме, без предъявления взаимных обвинений уменьшает вероятность возникновения страданий у подростка, если родители способны объяснить ребенку, что они разводятся друг с другом, а не с детьми и по-прежнему останутся для них любящими и близкими людьми.

Степень адаптации родителей к факту развода. Умение разведенных супругов приспособиться к новой ситуации оказывает решающее влияние на адаптацию подростка, и наоборот, чем больше беспокойства испытывают родители, тем серьезнее нарушено душевное равновесие их детей (Umberson, 1989). Вместе с тем период после развода создает для бывших супругов множество проблем: одиночество, изменение привычного круга общения, материальные затруднения (особенно часто происходит снижение уровня жизни остающейся с детьми матери, которая оказывается перегружена всевозможными делами).

Отношения между бывшими супругами. Наименее травмирующими для ребенка типами взаимоотношений между разведенными родителями, по К. Аронсу, являются «отличные товарищи» и «сотрудничающие коллеги», при которых пары способны достаточно хорошо взаимодействовать в том, что касается детей. «Сердитые союзники» вынуждены общаться в случае построения планов для своих детей, но при этом не способны подавить раздражение, чувствуют себя напряженно и даже враждебно. Продолжение контактов между бывшими супругами — «ярыми врагами» — может причинять мучительные страдания обоим и наиболее негативно воздействует на детей (Аронс К., 1995).

Возможность встречаться с подростком после развода. Если после развода отец (мать) получают возможность беспрепятственно встречаться со своими детьми, негативные последствия сводятся к минимуму (при условии благоприятного влияния на детей). Ситуация усложняется, если оставшийся родитель налагает запрет на позитивные чувства к ушедшему, когда его запрещается любить, вообще о нем говорить и даже думать.

Отдаленные последствия развода

Что касается более отдаленных последствий развода для подростка, то полученные данные противоречивы. Многое зависит от того, в каком возрасте ребенок пережил развод родителей, был ли заключен повторный брак, как складывались взаимоотношения в новой семье и т. д.

По мнению некоторых исследователей, последствия развода могут сказываться на ребенке достаточно долго, проявляясь даже в первые годы его взрослой жизни и в собственной семейной жизни.

Развод родителей может оказать влияние и на будущее поведение подростка в его собственной семье. Подростки, чьи родители развелись, впоследствии сами разводятся с большей вероятностью, чем те, кто жил в крепкой семье, что может объясняться формированием более терпимого отношения к

разводу («готовность к разводу» — сложившееся представление о возможности развода и пониженное чувство ответственности по отношению к супружеским обязанностям).

Кроме того, дети, выросшие в разведенных семьях, часто вступают в брак раньше, чем их сверстники из крепких семей, побуждаемые псевдомотивацией — стремлением компенсировать недостаток эмоционального тепла, уйти из родительского дома или обрести таким образом свою идентичность, а такие ранние браки также распадаются с большей вероятностью.

Развод родителей может повлиять на формирование системы ценностных ориентации подростка. Так, исследования показали, что иерархии жизненных ценностей 1 8-19-летних студентов из разведенных семей имели признаки компенсаторности: наблюдалось большее предпочтение ценностей эмоциональной близости, любви, счастливой семейной жизни по сравнению со студентами из полных семей, где важнейшей ценностью, наряду с перечисленными, являлось «максимальное использование своих возможностей, способностей», т.е. ценности саморазвития, самореализации.

Вместе с тем ряд исследований показал, что важен не сам по себе факт развода, а характер складывающихся в семье отношений. Так, наблюдения за детьми к концу второго года после развода свидетельствовали о том, что поведение мальчиков из распавшихся семей менее агрессивно, чем детей, чьи родители постоянно конфликтовали и ссорились (Кратохвил С, 1991).

Неполные семьи 

Это семьи, образовавшиеся в результате развода, смерти одного из супругов, а также если один из родителей живет и трудится в другом месте или если родители ребенка никогда не жили вместе.

Каждый из выделенных типов неполных семей создает особую социальную ситуацию развития ребенка и характеризуется своими специфическими чертами:

• в разведенных семьях ребенок в большинстве случаев наблюдал конфликтные, дисгармоничные отношения между родителями;
• в овдовевших семьях воспоминания о совместной жизни родителей чаще сопровождаются положительными эмоциями;
• в материнских семьях ребенок фактически не наблюдает реального процесса семейного общения и функционирования.

Несмотря на существование неполных семей, состоящих из отца с детьми, чаще всего это семьи, в которых есть только мать, испытывающая «хронический эмоциональный стресс, усугубляющийся постоянной занятостью и хронической усталостью» (Даниленко О.В., 2000).

Если родители вступают в повторный брак, появляются проблемы налаживания взаимоотношений с отчимом, мачехой, сводными братьями и сестрами и т. д.

Наличие обоих родителей положительно представляет подростка в среде сверстников. Отсутствие отца ослабляет его социальную позицию и может явиться причиной мучительных переживаний.

Смешанные семьи

Значительное число разведенных мужчин и женщин со временем вступают в повторный брак (по американским данным, около 83% мужчин и 76% женщин). Часто они в большей степени дорожат отношениями, являются более зрелыми и опытными, серьезнее относятся к своим обязанностям, что положительно сказывается на прочности таких браков.

Есть данные, что мальчики, живущие с матерями, повторно вышедшими замуж, менее тревожны, более ориентированы на социальное поведение, проявляют больше когнитивных умений, чем сыновья одиноких матерей (Шнейдер Л. Б., 2000).

Вместе с тем исследования показывают, что в тех повторных браках, где отношения сложились не столь удачно, главной проблемой являлись взаимоотношения с детьми от предыдущего брака. В подростковом возрасте дети с трудом адаптируются к присутствию в доме отчима или мачехи. Зачастую первые годы повторного брака проходят в стрессовой, хаотичной обстановке, но со временем отношения все же налаживаются (Райс Ф., 2000).

СЛОВА  ДЛЯ  ДОЧЕРИ…

        «Я тебя люблю и тогда, когда ты хорошая, и тогда, когда ты совершила плохой поступок. Я горжусь тобой, когда ты успешна, но я верна тебе и люблю тебя, когда ты совершила промах. Я пойму и приму тебя и не буду осуждать, если ты кого-то обманешь, украдёшь или солжёшь. Ты на меня всегда можешь рассчитывать, я буду рядом с тобой даже когда весь мир отвернётся от тебя. Ты можешь уехать и забыть обо мне, но я всё равно буду любить тебя и пойму, что у тебя должна быть своя, отдельная от меня жизнь. Моя любовь тебя ни к чему не обязывает. Ты свободна, ты ничего мне не должна. Но, когда бы ты ни пришла ко мне, моя душа открыта для тебя. Я встречу сочувствием и пониманием. Я люблю тебя и принимаю такой, какая ты есть. Помни, что ты свободна и любима…»

СЛОВА  ДЛЯ  СЫНА…

        «Я тебя люблю и тогда, когда ты хороший, и тогда, когда ты совершил плохой поступок. Я горжусь тобой, когда ты успешен, но я верна тебе и люблю тебя, когда ты совершил промах. Я пойму и приму тебя и не буду осуждать, если ты кого-то обманешь, украдёшь или солжёшь. Ты на меня всегда можешь рассчитывать, я буду рядом с тобой даже когда весь мир отвернётся от тебя. Ты можешь уехать и забыть обо мне, но я всё равно буду любить тебя и пойму, что у тебя должна быть своя, отдельная от меня жизнь. Моя любовь тебя ни к чему не обязывает. Ты свободен и ничего мне не должен. Но, когда бы ты ни пришёл ко мне, моя душа открыта для тебя. Я встречу сочувствием и пониманием. Я люблю тебя и принимаю таким, какой ты есть. Помни, что ты свободен и любим…»

НЕ УЧИТЕ МАЛЫША ЧИТАТЬ ПО БУКВАМ!

     "Исследования речевой и графической психомоторики вскрыли, что традиционный вербально-фонетический принцип обучения чтению расчленяет неделимый звукоречевой код на искусственно составленные фонематические «элементики».
      Установлено, что такая методика не только глубоко закрепощает речевую психомоторную свободу, но и формирует устойчивые патологические звуко-речевые комплексы. Более того, вскрыто, что фонемно-элементный принцип обучения чтению (то есть буква - звук - слог - слово) изначально вводит ребенка в специфическую психоэмоциональную и речемоторную напряженность. Именно она – один из факторов формирования напряженного устойчивого речемоторного стереотипа. А речемоторная напряженность сама по себе уже создает ситуацию истощения нервно-энергетического потенциала, ситуацию ранних психических и телесно-моторных нарушений.
      Вот почему многие специалисты настойчиво рекомендуют повсеместно отказаться от вербально-фонемного принципа овладения чтением как технологии, закрепощающей ребенка и негативно отражающейся на его психомоторном развитии и здоровье". 

      В.Ф.Базарный, руководитель научно-внедренческой лаборатории

физиолого-здравоохранительных проблем образования, доктор мед. наук.

        Маленьких детей нужно учить читать только ГЛОБАЛЬНЫМ СПОСОБОМ, т.е. целыми словами. Авторами этого метода (который в качестве научной концепции родился примерно в 50-годы XX века и сегодня уже претерпел массу изменений и усовершенствований) можно считать американского нейрофизиолога Глена Домана и японского педагога Шиничи Сузуки. Несмотря на то, что они работали, не подозревая о существовании друг друга, они оба пришли к следующим выводам:

1. маленький ребенок может легко научиться читать, считать, играть на скрипке, говорить на иностранных языках и пр. и пр. и пр., если ему предоставить такую возможность;

2.обучение маленького ребенка должно иметь глобальный характер.

      Суть глобального метода состоит в том, что маленький ребенок в естественных условиях воспринимает информацию одновременно в нескольких модальностях (зрительно, на слух, тактильно), что помогает формировать мозгу соответствующие нейронные механизмы. Глобальность означает также некую интегративность, т.е. обучение "целиковое", а не по отдельным частям и алгоритмам. Собственно, глобальное обучение в любом случае имеет место, если ребенку в семье уделяется достаточно внимания. 

      Обучение чтению глобальным способом означает организацию процесса таким образом, что на протяжении длительного времени ребенок регулярно воспринимает зрительно и на слух написанные целиком слова, словосочетания, короткие предложения...и в результате полученной и обработанной мозгом информации, ребенком самостоятельно выводится технология чтения любых слов и текстов. Точно также, как  "технология говорения".

     В РЕЗУЛЬТАТЕ ОБУЧЕНИЯ ГЛОБАЛЬНЫМ СПОСОБОМ ребенок умеет:  

- читать текст целыми словами бегло и выразительно, с пониманием смысла прочитанного,
- читать целое слово,
- он может прочитывать совсем уж сложные и незнакомые слова по слогам или складам,
- он распознает отдельные буквы (а также определяет какие звуки они обозначают в данной ситуации).
      Просто обучение чтению глобальным способом происходит «с другого конца», в более естественной форме – примерно по таким же законам, как обучение устной речи. Когда мы учим ребенка говорить, мы не объясняем ему правила изменения слов по родам и числам, падежные окончания и пр. – это естественный процесс, мы просто с ним разговариваем и создаем для него условия, в которых он воспринимает правильную устную речь – воспринимает глобально. Он просто элементарно впитывает и запоминает возможности использования родного языка - слов и их сочетаний, без всякой опоры на правила. Мы даже наоборот всячески поощряем его (ребенка) словотворчество и «умные ошибки», которые начинают возникать именно тогда, когда мозг накопил определенное количество речевой информации и начинает ее анализировать. По таким же естественным принципам и законам идет и обучение (в глобальном методе) письменному языку - чтению, печатанию, а впоследствии письму.

      Кроме того, технология глобального чтения позволяет устранить трудности и устойчивые ошибки у детей при чтении (признаки дислексии). При дислексии наблюдаются следующие специфические ошибки:
- Замены и смешения звуков при чтении: замены и смешения фонетически близких звуков (звонких и глухих, аффрикат и звуков, входящих в их состав, и др.), а также замены графически сходных букв (х-ж, п-н, з-в и др.).
- Побуквенное чтение - нарушение слияния звуков в слоги и слова. При побуквенном чтении буквы называются поочередно, «бухштабируются», нанизываются одна на другую. Например, РАМА - Р,А,М,А.
- Искажения звуко-слоговой структуры слова, которые проявляются в разнообразных ошибках: а) в пропусках согласных при стечении, б) пропусках согласных и гласных при отсутствии стечения, в) добавлении звуков, г) перестановках звуков, д) пропусках, перестановках слогов и др.
- Нарушения понимания прочитанного проявляются на уровне отдельного слова, а также предложения и текста. Эта группа нарушений чтения выделяется в тех случаях, когда не наблюдаются расстройства технической стороны процесса чтения.
- Аграмматизмы при чтении. Эта группа ошибок проявляется на аналитико-синтетической и синтетической ступени овладения навыком чтения. Отмечаются нарушения в падежных окончаниях, в согласованиях существительного и прилагательного, изменениях окончаний глаголов и др.

      Здесь важно отметить тот факт, что существование ошибок чтения у детей еще не доказывает наличия дислексии. Аналогичные ошибки могут встречаться и у ребенка не страдающего дислексией. В этом случае, ошибки будут иметь случайный характер и причиной таковых будет являться невнимательность, недостаточность процессов контроля при чтении вследствие утомления ребенка.
      Ошибки чтения могут возникать у всех детей, начинающих читать, но только не у детей, которые учатся читать глобально. Все перечисленные выше ошибки НЕВОЗМОЖНЫ, ЕСЛИ ВЫ УЧИТЕ РЕБЕНКА ЧИТАТЬ ГЛОБАЛЬНЫМ МЕТОДОМ. Кроме того, глобальный метод активизирует работу обоих полушарий головного мозга, улучшает интеграцию мозга (взаимодействие между полушариями), что также способствует устранению признаков дислексии.  

      Какие процессы в мозге происходят при обучении ребенка глобальными способами?  Сначала ребенок накапливает определенную информацию, запоминая зрительно графические объекты (слова) с определенным ПОНЯТНЫМ смыслом. А затем вступают в работу следующие механизмы: анализ, сопоставление, синтез. Ребенок начинает понимать, что все слова состоят их схожих элементов, наблюдает и делает выводы - самостоятельно: вот в слове "мама" есть "ма" и в слове "машина" есть "ма", и в слове "панама", и в слове "карман"... а в слове "молоко" - нечто среднее между "ма" и "мо", а написано "мо"... Вот это и есть открытие! А обучая звуко-буквенным способом (мало того, что он совершенно не физиологичен для маленьких детей) - мы наоборот убиваем у ребенка всякое творчество, как бы не доверяем ему, навязываем готовую технологию, формулу.
      К тому же, представьте, сколько операций должен произвести ребенок, читая по буквам! Вот послушайте грамотное объяснение учителя (звуко-буквенный способ): ...вот буква "эм", она обозначает два звука [м] и [м''], а вот буква "а", которая обозначает звук [а], буковки мы видим и пишем, а вот звуки мы произносим и слышим. Если мы соединим звук [м] и звук [а], то получится "ма". Вот мы и прочитали слог "ма"... (к концу объяснения дети уже спят). 

      Ну и что? Какой в этом "ма" смысл? А сколько времени потрачено на ненужные объяснения? А ведь ребенок, как правило, сразу задает "каверзные" вопросы: «а где бывает звук [м'']?», «а если мы его соединим с "я"?» и пр. А почему тогда получается "мя", а не "мья"?

      К слову сказать, даже в традиционном школьном обучении опытные учителя обязательно  - сознательно или интуитивно - используют в своей работе "глобальные приемы" обучения. Вспомните "чтение по цепочке", при котором дети читают по очереди, и при этом каждый должен внимательно следить за текстом. Это самое что ни на есть одновременное восприятие текста зрительно и на слух. 

      Когда ребенок читает по слогам, то главная его цель: соединить буквы в слоги, а слоги в слово и при этом не забыть то, с чего слово начиналось, а потом еще слова соединить, чтобы получилось какое-то предложение, и возможно, после всего этого, когда мы вспомним что было вначале - узнаем смысл написанного.
      В глобальном чтении смысл имеет первичное значение, он, собственно, и является целью чтения вообще! Мы же читаем не для того, чтобы соединить как можно больше слов (как примеры решаем), а чтобы понять "о чем тут написано?"
Особенно страдает грамотность. Не секрет, что грамотно пишут те люди, которые много читают. Это легко объяснимо - читая, мы воспринимаем слово ЦЕЛИКОМ и зрительно запоминаем его написание. До глобального чтения доходят все люди. Мы же с вами, читая текст, видим слово (и даже сочетания слов!) целиком, а не собираем его по частям.  Прочитайте следующий текст - и вы в этом убедитесь!

ПОКАЗАТЕЛЬНЫЙ ПРИМЕР:

        (Улыбаетесь?) 

     Мы с вами можем свободно читать такие тексты - только потому, что в нашем мозге хранится бесчисленное количество графических словесных объектов - образцов  - с которыми наш мозг сопоставляет и до которых,  если надо, достраивает образ читаемых слов, РУКОВОДСТВУЯСЬ СМЫСЛОВЫМ ЗНАЧЕНИЕМ.   Мы читаем для того, чтобы понять значение написанного, и поэтому сразу же пытаемся исправить видимые ошибки, достроить образ до правильного - того, который имеет смысл!

      Детский же мозг тем и отличается от взрослого, что находится в стадии формирования,  ведущим полушарием у ребенка является правое -  "образное" - полушарие. Ценность глобального способа для детей и заключается в том, что позволяет обучать ребенка от общего к частному, учитывать свойственную ему «правополушарность». Нет никакого смысла доводить ребенка окольными путями к глобальному чтению, когда можно сразу давать ему возможность видеть целое слово, и даже предложение. А до технологии он обязательно сам додумается. Вот это и есть развивающее обучение. Это и есть открытие. 

ИТАК, РАССКАЗЫВАЮ, КАК ДЕЛАТЬ КАРТОЧКИ

И КАК ИМИ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ!

      Первые карточки должны быть большие - как показано на рис.1 - шрифт высотой 10см, красного цвета. Карточки делаются из белой плотной бумаги. На следующих этапах или для детей старше 1 года можно использовать более мелкий шрифт - как показано на рис.2.
      Конечно, сейчас продаются карточки готовые, и, если у вас совершенно нет времени на их изготовление, то можно и купить. Но все же лично я покупным карточкам не очень-то им доверяю. Еще пять лет назад эти карточки "продажные" были неправильные - бумага тонкая, держать неудобно, лист просвечивается, шрифт какой-то тусклый... Не знаю, может, сейчас сделали хорошие... И все же - лучше делать самим - ведь тогда вы будете читать с малышом именно те слова, которые ЕМУ интересны, которые вы придумали ДЛЯ НЕГО, а не те, которые типография придумала. К тому же ваши карточки будут наполнены любовью к ребенку, да и такое огромное количество слов, как предлагают в готовых наборах, вам, скорее всего, и не понадобится.

      Очень хорошо, если вы сами разработаете наиболее удобную для вас и вашего малыша систему занятий. В качестве примера предлагаю вам такую последовательность:

1 этап. Чтение знакомых и родных слов - существительные (типа мама, папа,баба, деда, братик,тетя, дядя, имя самого ребенка должно быть обязательно,имена родителей, сестер, братьев, друзей, кошек, собак, которые в доме живут и т.д.) мяч, Мишка (любимые игрушки), предметы, которые окружают дома (стол, стул, пианино, телевизор и т.д., одежда и другое - сами придумаете.
Затем глаголы в неопределенной форме: читать, играть, есть, пить, спать,гулять, одевать и т.д.
Затем прилагательные: сначала цвета: красный, зеленый, синий (кстати, отлично помогает заодно и цвета запомнить, если, разумеется, иллюстрировать слова соответствующим цветом).
Тут незаметно начинается 2 этап: чтение словосочетаний: красное яблоко, зеленая шапка. Сначала словосочетания с названиями цветов (естественно, словосочетания составляются из уже знакомых слов или хотя бы одно слово должно быть знакомым). Потом проходятся опять прилагательные - противоположности - типа - мягкий-твердый, холодный-горячий и т.д. Затем словосочетания с этими прилагательными: "холодная вода" - хорошо составлять так, чтобы одно слово было знакомое, а второе - новое. Словосочетания из двух существительных - типа - шум ветра...
3 этап: короткие предложения. Я ем. Я играю. Мама читает. Папа спит.
Далее делаем книжки. Разворот - на одной стороне картинка, на другой - короткое предложение. Или раздраконивала магазинные книжки и заклеивала типографский текст своим собственным - укороченным по смыслу и более крупным по размеру шрифта. Потом предложения удлинняются... Как правило, к этому времени, ребенок уже начинает вполне осмысленно читать и незнакомые слова и любой шрифт.
      Короче, тут каких-то строгих рекомендаций быть не может. Фантазия приходит во время еды...

ВАЖНЫЕ ПРАВИЛА:

1. Никогда не проверять ребенка, не экзаменовать! Этого никто не любит, а дети - тем более. Надо подходить к делу с понтом, что он все запомнил. Помните, знания эти накопительного характера. Он обязательно сам выдаст свои познания - надо только подождать. А потом и надоест вам своими "Мам, давай уроки, давай уроки!" Не нацеливайтесь на результат "любой ценой". Ждите, когда ребенок сам проявит желание поведать свои мысли. Не экзаменуйте!
2. Обязательно надо заканчивать занятие ДО ТОГО, как ребенку все надоело.
3. Хвалить, хвалить, хвалить! После занятия обнимите его, поцелуйте, порадуйтесь, какой он умница... Постарайтесь и сами получать удовольствие от процесса. Не занимайтесь в плохом настроении.

КАК ПРОИСХОДИТ ЗАНЯТИЕ.

       "Знакомым" слово считается, если Вы показали его ребенку 15-17 раз - то есть три показа в день по 15 слов (15секунд! - одно занятие) 5 дней. Или, если один показ в день, то соответственно 15 дней.

      Начинаете показывать в первый день - одно слово, затем добавляете каждый показ по одному новому слову и, дойдя до 15, останавливаетесь. Затем - самое старое слово - убираете, одно новое добавляете, все карточки каждый раз перед показом перемешиваете, чтобы они все время были в разной последовательности. Таким образом, у вас всегда будет набор из 15 слов, который каждый раз обновляется одним словом.

      Берете стопочку из 15 карточек (вначале может быть меньше - я писала выше), ребеночка сажаете перед собой на некотором расстоянии и бодро так и весело показываете карточку и говорите то, что на ней написано - только одно слово без комментариев. И так все карточки - показали и произнесли (можно карточки на обратной стороне подписывать, чтобы не заглядывать на лицевую сторону). Произносить слово нужно так, как вы его обычно говорите, т.е. не [молоко], а [малако]. После всего этого 15-ти секундного действия вы опять же весело и радостно целуете свое любимое чадо и с полной уверенностью, что он все запомнил, хвалите его: "Ай да умница!" 

      Очень многим родителям неймется побыстрее узнать, что же малыш запомнил, научился ли чему-нибудь, так и подмывает проверить его результаты. Но проверять ребенка можно только тогда, когда уже вы точно будете уверены, что он ЗНАЕТ. Я это называю СИТУАЦИЯ УСПЕХА. Экзаменовать ребенка и предлагать любые "выступления перед публикой" можно только в том случае, когда и вы, и он сам абсолютно уверены в успехе. Поэтому лучше дождаться, когда он сам что-нибудь выдаст - тут уж вы его нахвалите и сами убедитесь в его знаниях.

САМОЕ ГЛАВНОЕ! 

     Это не должно становится самоцелью - чтобы ребенок в 2 или 3 года читал!  В общем-то, двухлетнему ребенку совершенно незачем уметь читать. У нас  с вами другие задачи. Занимаясь, мы развиваем зрительное и слуховое восприятие у ребенка, тренируем соответствующие отделы памяти, стимулируем формирование мозговых структур и межнейронных соединений, активизируем работу мозга, опираясь на стимуляцию правого (ведущего в этом возрасте!) полушария.
      Как говорила известнейший нейропсихолог Мерили Зденек: "Обучая левое полушарие,- мы обучаем левое полушарие. Обучая правое полушарие - мы обучаем весь мозг!" Об этом надо помнить. А результат  обязательно проявится, будьте уверены.

      Обязательно надо давать слов 10-15 (не меньше 10!), иначе ребенку просто станет скучно. У некоторых детей вовсе может пропасть интерес из-за этого,  поэтому будьте бдительны. Нам-взрослым всё кажется, что это так трудно - зрительно запомнить длинное слово! Не надо пытаться примерить этот способ запоминания на себя и не бойтесь длинных слов. Показывать карточки надо быстро и не обязательно ребенка заставлять смотреть - никуда не денется, ваши действия все равно привлекут его внимание. Повторять слово ребенок может, если сам захочет, требовать этого от него не нужно.   Самых больших карточек (шрифт высотой 10см) у меня было 60 штук. 
 

 ТЕМЫ:

1. "семья" (мама,папа, баба, деда, тётя (обязательно пишите Ё, а не Е), дядя, братик и так далее...
2. части тела (нога, рука, нос, рот, глаза, живот и т.д.)
3. игрушечные звери (которые у вас есть - то есть ребенок их знает: зайка, киса, слоник, петушок, ослик, хрюша (именно такие "игрушечные" названия,ну, то есть как вы их называете, когда играете); можно заодно написать и слова, обозначающие "кто как говорит" - "хрю-хрю", "га-га-га", "мяу" - и т.д. - особенно, если ребенок уже учится говорить.
4. любимые игрушки (барабан, кукла, юла, кубики, книжка, пирамидка, мяч и т.д.)
5. что окружает в доме (кровать, стул, стол, пианино, кресло, телевизор, телефон, картина и т.д.)

6. любимая (ну, если не любимая, то знакомая) еда: молоко, сок, каша, суп, хлеб, яблоко, йогурт, мясо, вода и т.д.
7. знакомые действия (глаголы в неопределенной форме): спать, есть, пить, играть, читать, гулять, сидеть, прыгать, бегать, ходить.

Соответственно, планируем:
день 1-ый - первый показ - одно слово мама, 2-ой - два слова: мама, папа, з-й показ: три слова - мама, папа, баба,
2-й день - четыре слова: мама, папа, баба, деда, 2 показ- мама, папа, баба, деда, брат. и т.д. до 15 слов.
С 16 слова - первое слово "мама" убираем. Для того, чтобы было понятно, какое слово надо убирать - я на обратной стороне добавляемой карточки писала число - когда она "пришла", чтобы не перепутать, какая именно карточка должна сегодня "уйти". А можно просто написать заранее список слов по порядку, как вы их будете показывать. И тогда просто зачеркивать слова - каждый день по три слова или по одному слову - в зависимости от режима, который вы выбрали.
Можно установить и другой режим показа, например, один раз в день по 10 слов или по 15, как вы решите лучше для вашего ребенка. Таким образом, получится, что большие слова вы будете проходить месяца два с небольшим (наверняка же будут дни, когда вы будете пропускать занятия). 

ЧТО ТАКОЕ "АКТИВНЫЕ" КАРТОЧКИ?  

      Это слова, которые пишутся на маленьких полосочках плотной белой бумаги (приблизительно 12см на 5см ) черным маркером и обязательно печатными буквами, желательно ОТ РУКИ. "Активными" я их назвала по двум причинам: во-первых, с ними можно играть и производить активные действия, а не только смотреть и слушать, как это было с большими карточками; во-вторых, слова, которые пишутся на этих карточках являются наиболее актуальными для ребенка на данный период времени, когда происходит перевод слова из пассивного в активный словарь. Итак, "активные" слова - это слова, которые только-только появляются в лексиконе ребенка (когда он начинает говорить) или те слова, которые в настоящий момент вызывают у него повышенный интерес, новые слова, которые он начинает употреблять в речи. Можно писать и всякие мелкие слова - междометия, местоимения ("я", "ты", "ура", "ой"), даже предлоги некоторым нравятся. 

      Активные карточки можно давать ребенку в руки, можно с ними играть как угодно, и в первую очередь -  в различные сюжетные игры: магазин, автоперевозки, ресторан, обед, и т.д. Например, пришли мы в ресторан, подзываем официанта (какого-нибудь Мишку), и делаем ему заказ. Мишка уходит, возвращается с подносом, а на подносе у него разная вкуснятина (активные карточки) - "мороженое", "пирожное", "конфета", "сок", "торт", "чай", опять "конфета" и т.д. Читаем, играем.

     Можно раскладывать названия животных на соответствующие картинки. Можно прикреплять в каждой игрушке ее имя. Можно зверей "кормить" - раздавать им карточки с их кормом, заодно повторяем тему "кто что ест". Можно разыскивать мам для потерявшихся деток (карточки "щенок" - к собаке, "телёнок" - к корове и т.п.) Можно перевозить "мебель" (карточки слов) на машинах. Можно играть в магазин  - используем слова в качестве списка ассортимента, тут заодно и математикой  занимаемся. Давай дадим "конфету" Мишке - положили карточку Мишке, вот у Мишки "конфета" - акцентируем внимание на каждом слове несколько раз. А "котик" поедет на машине кататься - кладем карточку "котик" на машину, чтобы слово видно было и еще раз говорим: "КОТИК" поехал на машине и т.п.)  И так далее до бесконечности. Вы сами придумаете множество вариантов разнообразных игр.

     К слову сказать,  многие психологи утверждают, что  современные дети совсем не умеют играть в сюжетно-ролевые игры, что негативным образом отражается на развитии личности и всего поколения. Так что мы с вами заодно и эту проблему заранее решаем. Вместе с навыками сюжетно-ролевой игры развиваются и символьное мышление, и воображение.
      Должен ли ребенок повторять слова? Совсем не обязательно. Он это может делать, если у него возникает такое желание, но если он молчит, то это не означает, что слов он не запомнил. Более того, даже если он действительно не запомнил какие-то слова - это не суть важно - важен сам процесс. 

      Замечу, что большие красные карточки - это тоже вещь нужная, просто в данном случае результат несколько "не ясен", но большие карточки имеют свою функцию - накопительную, это "фотоснимки", которые отображаются в мозге. А активные карточки помогут вам быстрее увидеть результат и самим испытать положительные эмоции. Кроме того, по свидетельствам многих моих знакомых мам, очень часто именно в результате работы с активными карточками дети-молчуны начинают РАЗГОВАРИВАТЬ!  На активных карточках можно писать и всякие мелкие слова - междометия, местоимения ("я", "ты", "ура", "ой"), даже предлоги некоторым нравятся.   Активные карточки можно заводить параллельно с красными, и с глаголами и прилагательными, и словосочетаниями...  А  потом пойдут маленькие книжечки (на одной странице - слово, на следующей - картинка... см.рис.3). С этими карточками дети любят играть в "Угадайку". Раскладываете карточки той стороной, на которой написано слово. Сначала прочитываете сами все слова, желательно несколько раз "под разным соусом". Затем карточки перекладываем в другом порядке. Ребенок угадывает, где какое слово написано. Называет слово - переворачиваем карточку. Если картинка совпала с названным словом - все в порядке. Если нет - переворачиваем опять той стороной, где слово. Опять взрослый несколько раз прочитывает осташиеся слова. И так до тех пор, пока все карточки не будут перевернуты. Можете придумать свой вариант такой игры. Главное - чтобы ребенок несколько раз сфокусировал внимание на написанном слове, услышал его и научился отгадывать по каким-то деталям. При угадывании, лучше не спрашивать уребенка "Что тут написано?", а просить показать  слово: "Как ты думаешь, где написано "мишка"?, покажи".  

      Большие книжки делают так: берете большие листы для черчения (формат А3) складываете пополам, сшиваете или скрепляете в виде книжки (см.рис.4). Все это хозяйство разукрашиваем, наклеиваем картинку на страницу - снизу предложение короткое (отпечатано на принтере крупным шрифтом и приклеено). Например: Художник рисует. Деток постарше можно приобщать к созданию таких книжек. И замечательное совместное творческое занятие с ребенком - тут вам и рисование, и работа с ножницами, бумагой и клеем, и аппликация, и печатание, еще и чтение. Такая книжка точно будет любимая. Можно делать такие тематические книжки: Профессии (будут простые глагольные предложения), Цвета, Противоположности (будут предложения с прилагательными), Вежливые слова (в разделе "Обучающие презентации" можно скачать подобную книжку "Волшебные слова") и т.п. Я уж не говорю о книжках "Про себя-любимого" с фотографиями ребенка и всей семьи.

      Более продвинутый вариант - переделывание магазинных книжек - см.рис.5. Укорачиваете текст книжки, желательно при этом сохранить художественность и стиль произведения, отпечатываете крупным шрифтом на принтере и заклеиваете книжный текст своим собственным. Если не хватает места, можно сделать дополнительные страницы.  Удачи вам в обучении своих малышей!

Алиса Самбурская 

Обучение и общее развитие 

Как человек становится читателем

Споров по поводу того, когда же начинать учить ребенка читать, примерно столько же, сколько способов это сделать. Не претендуя на объективность в оценках методов обучения, хочу высказать свое отношение как "пользователя" (использовала для своих детей) к самым популярным из них.

Схематично процесс овладения чтением можно обрисовать так: в один прекрасный день ваш ребенок начнет выделять, ассоциировать нечто написанное (букву, целое слово, слог, склад) в понятный ему образ, который потом и становится прочитанным словом.

И вот уже слышу возмущенные голоса методистов! Да, мои рассуждения методически и терминологически несовершенны, согласна. Но, во-первых, на самом деле процесс обучения чтению не так прост, как кажется. Во-вторых, покажите мне хоть одну популярную книжку по данной проблеме, доступную пониманию любой мамы, - где она? У меня имеется не менее десятка, одна противоречивее другой...

В итоге и получается: родители либо изобретают велосипед, что не всегда продуктивно, но весело, либо пристраивают чадо в какую-нибудь группу "по обучению чтению". Итак, попробую классифицировать известные методы обучения, использующиеся в таких группах.

Метод сложения букв

Этот метод стоит здесь особняком - по нему-то как раз уже давно никто не учит читать, кроме самих родителей! Выучив с ребенком по настенному алфавиту буквы, мама или папа предлагают ему складывать слова путем прибавления буквы к букве. Но ведь буква в алфавите и обозначаемый ею звук читаются по-разному, тем более в разных словах! Вот, например, М - это эМ или Мэ или короткий М? Поэтому с самого начала малыш сталкивается с непреодолимыми трудностями: даже слово мама он читает как мэ-а-мэ-а или как эМ-А-эМ-А! Что уж говорить о более трудных словах...

Получается, что нужно выкинуть разрезные азбуки, кубики с буквами, алфавиты-плакаты? Нет, необходимость в революционных мерах отсутствует. Наметив дальнейшие действия по обучению чтению, с ними и согласуйте свое отношение к плакатам-алфавитам. Но только не учите складывать букву с буквой!

Звуко-буквенный способ чтения и письма (или звуковой аналитико-синтетический метод)

Именно он принят в традиционных общеобразовательных школах, так как наиболее соответствует фонемному (звуковому) строю русского языка и максимально развивает речевые возможности ребенка. В группах по подготовке к школе в большинстве случаев используется именно он, возможно, дополняясь чем-то еще.

Предварительный этап составляют всевозможные речевые игры на звукоподражание, поиск звуковой характеристики буквы и т.д. Помните, что буква - это графическое изображение звука, который может быть гласным, мягким и твердым согласным, звонким и глухим согласным, сонорным и т.д. Когда ребенок с этим разберется в общих чертах, переходите к чтению по слогам.

В базовой школьной методике слог - это слияние согласного и следующего за ним гласного звука: в русском языке нельзя понять смысл слова, пока не ясно, какой гласный стоит после согласного (мал или мял, нос или нёс). Для слогового чтения на звуко-буквенной основе часто используются специальные таблицы слогов:

нА-нЯ, бА-бЯ
ЗА-мок / ЗА-бор / ЗА-кат

При работе с ними (а также в речевых играх) обращайте внимание ребенка вот на что: в случае нЁс и нОс различаются не только гласные звуки (это видно графически), а прежде всего согласные [н] и [н'].

Минусы: непродвинутым по части лингвистики родителям полностью освоить этот метод тяжеловато. Но если справитесь - делать в двух первых классах начальной школы вашему ребенку будет нечего.

Слоговое чтение

Множество популярных книжек по обучению дошкольников чтению основано на этом методе: сначала нужно научить ребенка читать открытый слог - слияние согласного и гласного звуков (например, ра, ку, ны). Затем постепенно переходить к "слогам с прибавлением". Прибавляем либо согласную, тогда получается закрытый слог (но-с, ро-т); либо стечение согласных (шко-ла, сли-ва), либо еще один слог (ры-ба).

Минусы: не все слова в нашем языке состоят из открытых, легкочитаемых слогов (но-га, мо-ло-ко, кино), поэтому у ребенка могут быть трудности с чтением и написанием более сложных слов, если он не будет владеть звуковым анализом.

Азбука Льва Толстого

В 1994 году Проблемная лаборатория "Школа Л.Н. Толстого" (г. Тула) выпустила "Азбуку Льва Толстого" в современной русской орфографии.

По Толстому, сначала необходимо научить ребенка отличать буквы друг от друга (называйте букву коротко - М, а не Мэ), второй этап - слоговое чтение. Более ста лет назад великий писатель расположил слоги в таблицу: БА-ВА-ГА-ДА-ЗА-КА-ЛА-МА-НА и т.д. на горизонтальной оси, а также БА-БО-БУ-БИ-БЫ и т.д. - на вертикальной. Это и легло в основу "слухового метода", заключавшегося в складывании и раскладывании слогов.

Далее "Азбука" составлена таким образом, что позволяет перейти к интенсивному чтению и параллельно научиться читать слова разного буквенно-звукового состава. Тут вы найдете и столбики слов разной степени трудности, и короткие предложения, и небольшие рассказы.

Минусы: "темп" и литературное содержание "Азбуки", на мой непрофессиональный взгляд, не подходит малышам младше 3-4 лет. Но содержательность каждого текста, даже самых первых предложений из 2-3 слов, просто непревзойденная!

Кубики Зайцева

Двадцать пять лет назад питерский ученый Николай Александрович Зайцев начал учить читать детей по складам, написанным на картонных кубиках.

Кубики делятся на "деревянно-золотые", "железно-золотые" и т.д. в зависимости от изображенных сочетаний букв и наполнения кубиков. В "звонкие" кубики нужно положить монетки, в "глухие" - деревянные калабашечки. В инструкции по сборке кубиков все подробнейшим образом описано, при этом в комплект входят только выкройки кубиков, безо всякого наполнения - так что без личного участия родителей не обойтись.

Склад - это единица письма и чтения, всего в русском языке их 236. Складом может быть либо одна гласная (е-да -два склада, Е+ДА), либо одна согласная (со-н - два склада (СО+Н), либо сочетание одной гласной и одной согласной буквы: ру-ка (РУ+КА - два склада). Склад не равен слогу: например слово "слон" состоит из одного слога, но из трех складов - С, ЛО, Н.

Знакомство с буквами, пусть вас это не удивляет, происходит только после того, как ребенок научился читать по кубикам. Действительно, знать названия букв (и звуков, которые они обозначают) малышу не нужно. Алфавит пригодится только в школе либо при работе со словарем.

Принцип занятий: в течение дня много раз нужно обращать внимание ребенка в игровой форме на кубики и составленные определенным образом плакаты со складами. Помимо многого другого эта методика хороша тем, что "работает" на будущую грамотность ученика: ребенок с малых лет просто наизусть запоминает некоторые правила русского языка (ЖИ-ШИ, например, пишется только с буквой И).

Минусы:

• комплект кубиков Зайцева (плюс видеокассета) стоит недешево;
• возможны проблемы с поиском наполнителей кубиков;
• методика требует много сил и времени родителей, при этом наибольшая эффективность занятий достигается при - работе с группой детей.

Метод целых слов (глобальное чтение)

На сегодняшний день самым известным популяризатором этой методики является Глен Доман, автор мирового родительского бестселлера "Дошкольное обучение ребенка: как дать ребенку энциклопедические знания; как обучить ребенка математике; как научить ребенка читать". (По мнению русских лингвистов, высказанному еще в 30-х годах XX века, для изучения русского языка, в отличие от английского, этот метод не совсем подходит: встретив новое слово, его нельзя прочесть - его надо запомнить.)

Буквально с рождения несколько раз в день вы показываете ребенку слова, написанные на картонных карточках крупными (высота 7 см) красными буквами. Работа с карточками происходит в определенном порядке: отдельные слова (существительные, обозначающие части тела и лица, потом прилагательные - основные цвета, и т.д.), затем словосочетания, потом простые предложения, распространенные предложения и, наконец, книги. Предполагается, что ребенок запоминает целиком слово и в определенный момент количество переходит в качество - он может читать не только знакомые по карточкам слова, но все остальные. Названия букв, алфавит и прочие "конкретности" языка ребенок узнает уже после того, как научился читать.

Минусы: учителя начальной школы предупреждают о неизбежных проблемах с грамотностью (особенно при звуковом анализе слов и фонетическом разборе). Это связано с тем, что метод не предполагает развития у ребенка фонематического слуха.

Методика требует колоссальных затрат времени, энергии, фантазии - просто непонятно, откуда их взять! Французская писательница Сессиль Лупан в книге "Поверь в свое дитя" предлагает "модификацию" идей сверхраннего обучения детей: прослушав курс лекций в Институте развития человеческого потенциала (США, Филадельфия), поверив в методы Глена Домана, она тем не менее посчитала невозможным строго следовать его принципам обучения. "Я забыла, как выглядят мой муж и старшая дочка, - кроме карточек, географических карт и специальных кубиков, увеличивающихся с каждым днем в геометрической прогрессии, я не видела ничего".

Наследие Марии Монтессори

Коротко рассказать о методе научной педагогики великой итальянки невозможно, прежде всего потому, что обучение чтению и письму вплетено во многие способы работы с дидактическим материалом.

Если вашего ребенка зазывают в "группы с основами Монтессори-педагогики", будьте внимательны: даже в Москве по пальцам можно пересчитать детские сады, имеющие необходимые дидактические материалы, организующие жизнь "по Монтессори", - также как и сертифицированных педагогов. Отличительной особенностью обучения чтению являются ежедневные речевые игры и упражнения, работа по расширению словарного запаса и т.д. Ребята сначала учатся "писать", ощупывая "письменные" (не печатные!) шершавые буквы и работая с подвижным алфавитом букв, написанных от руки, а только потом - читать. Либо этот процесс идет одновременно.

Самый лучший метод

Ну, что, испугались? А вы думали - да что там, так легко научить ребенка читать... Ну что ж, можно ждать детского сада и даже школы, где все будет методически верно. С другой стороны, пропадает столько бесценного времени именно в первые пять лет... Но в поисках самого лучшего метода (скорее всего, благодаря смешению различных методик вы сами создадите новый, вполне симпатичный метод-гибрид), во-первых, не забывайте о здоровье малыша. Во-вторых, даже на начальном этапе обучения чтению "зрите в корень": чтение невозможно само по себе, оно неразрывно связано с дальнейшим освоением родного языка.

За книжную обложку шагни, как за порог

Однажды я была на встрече "родительской общественности" с Леной Алексеевной, женой и соавтором большинства книг Бориса Павловича Никитина. Никитины - это семеро взрослых детей, множество внуков и внучек, дом в Балашихе, это "раннее развитие", "развивающие игры", это закаливание и гимнастика с рождения, это множество споров, забот, открытий...

Пожилая, немного уставшая женщина отвечала на вопросы молодых мам. Практически каждый ответ Лены Алексеевны мог бы стать отдельной главой (книги, статьи ли, не важно) - так тонко подметить и облечь в нужную словесную форму нюансы обсуждаемой проблемы может только по-настоящему мудрый человек.

Вот что было сказано про раннее чтение, вернее, про ту страсть к чтению, которая может возникнуть, если малыш рано научился читать.

• У много читающих детей быстро развиваются близорукость и гиподинамия. А ведь именно в раннем возрасте малыш должен много двигаться, а не сидеть часами за книжкой.
• Книга "застит свет": любое литературное произведение - это опыт другого человека, изложенный в художественной форме. Собственная интуиция, чуткость, понимание чужих проблем у "книжных" мальчиков и девочек развиваются не всегда. Лена Алексеевна цитировала академика Вернадского. В зрелом возрасте великий ученый весьма сожалел, что в детстве из-за пристрастия к книгам потерял возможность наблюдать. Живое наблюдение жизни - вот что важно для ребенка: наблюдать, ошибаться, делать выводы, узнавать, разочаровываться, восхищаться, наконец!
• Любая книга - это готовое знание. За книгой хорошо прятаться от настоящих жизненных проблем - они вне поля зрения и действия героев романов и новелл, независимо от литературного стиля и времени написания. Не думайте, что только Интернет и компьютерные игры уводят подростков за собой далеко и надолго, не докричишься...

Возможно, я не со всем вышеизложенным полностью согласна, но тенденции отмечены верно. (Извините, Лена Алексеевна, что беру на себя смелость комментировать ваши позиции.)

Процесс обучения чтению не заканчивается, когда ребенок может самостоятельно прочитать несколько страниц. Впереди вас, родителей, ждет долговременная кропотливая работа: важно научить любить и ценить книгу. Только в этом случае малыш станет Читателем.

9.12.2005 Николаева Ольга,

Статья из журнала "Наш Малыш", октябрь 2001 г.

Глобальное чтение

Основной раздел: Четвертый этап. Обучение чтению

Дополнения к основному разделу:

•     > Глобальное чтение 3.23 Кб 
• Послоговое чтение 1.96 Кб 
• Аналитико-синтетическое чтение 4.05 Кб 
• Комплексные упражнения 2.12 Кб

Обучение глобальному чтению позволяет развивать импрес-сивную речь и мышление ребенка до овладения произношением. Кроме того, глобальное чтение развивает зрительное внимание и память.

Суть глобального чтения заключается в том, что ребенок может научиться узнавать написанные слова целиком, не вычленяя отдельных букв. Для этого на картонных карточках печатными буквами пишутся слова. Лучше использовать картон белого цвета, а шрифт черный. Высота букв – от 2 до 5 сантиметров.

При обучении глобальному чтению необходимо соблюдать постепенность и последовательность. Слова, чтению которых мы хотим научить ребенка, должны обозначать известные ему предметы, действия, явления. Вводить данный тип чтения можно не раньше, чем ученик сможет соотносить предмет и его изображение, подбирать парные предметы или картинки.

Виды работ

1. Чтение автоматизированных энграмм (имя ребенка, имена его близких, клички домашних животных). Удобно использовать семейный фотоальбом как дидактический материал, снабдив его соответствующими печатными надписями. На отдельных карточках надписи дублируются. Ребенок учится подбирать одинаковые слова, затем подписи к фотографиям или рисункам в альбоме закрываются. От ученика требуется по памяти «узнать» необходимую надпись на карточке и положить ее к рисунку. Закрытое слово открывается и сличается с выбранной подписью.

2. Чтение слов. Подбираются картинки по всем основным лексическим темам (игрушки, посуда, мебель, транспорт, домашние и дикие животные, птицы, насекомые, овощи, фрукты, одежда, продукты, цветы) и снабжаются подписями.

Хорошо начать с темы «Игрушки». Сначала берем две таблички с различными по написанию словами, например «кукла» и «мяч». Нельзя брать слова, похожие по написанию, например «мишка», «машина».

Таблички к игрушкам или к картинкам мы начинаем подкла-дывать сами, говоря, что на них написано. Затем предлагаем ребенку положить табличку к нужной картинке или игрушке самостоятельно.

После запоминания двух табличек начинаем постепенно добавлять следующие.

Порядок введения новых лексических тем произволен, так как в основном мы ориентируемся на интерес ребенка.

3. Понимание письменных инструкций. Составляются предложения, в которых используются разные существительные и один и тот же глагол.

Тематика предложений:

– схематела («Покажи нос», «Покажи глаза», «Покажи руки» и т. д. – здесь удобно работать перед зеркалом);

– план комнаты («Подойди к двери», «Подойди к окну», «Подойди к шкафу» и т. д.). Предъявляя карточки, обращаем внимание ребенка на различное написание вторых слов в предложениях.

4. Чтение предложений. Составляются предложения к серии сюжетных картинок, на которых одно действующее лицо выполняет разные действия.

Кошка сидит. Кошка спит. Кошка бежит.

Можно использовать таблички при изучении цветов, при определении величины, количества.

Глобальное чтение позволяет выяснить, насколько неговорящий ребенок понимает обращенную речь, позволяет ему преодолеть негативное отношение к занятиям, дает уверенность в себе.

Есть такой метод, называется он «глобальное чтение». Суть его очень проста и незамысловата. Учимся читать сразу всем словом, без малодушного собирания слогов из букв, а потом, напрягая извилины, складывать слова из слогов (если они не потерялись по пути).
Процесс этот только поначалу кажется трудным, просто он необычен. А на самом деле, намного проще того, что практикуется в школе.

Начнем, но немного с другого.
Посмотрим на какой-нибудь предмет.
Ну, смотрим, смотрим... и что видим? Наш предмет и видим. Причем, заметьте, сразу, целиком. Не ручки и хвостики, или еще что-то мелкочастное, а всего, голубчика, целиком. Вот так же, в целостности и сохранности, как мы видим окружающие предметы, можно научиться видеть и слова. И читать их.

Никто не ставит задачу сразу научить читать, то есть, видеть и читать слова типа УТКА или СЕЛЕЗЕНЬ.
Начнем с того, что близко 2-3-хлетнему карапузу. АУ и УА. Два лепетных слова, но все же слова, а не слога.
Пишем их аккуратно на карточках, одинаковых по размеру и цвету.
На одной карточке - А У. На другой, соответственно, У А .

Пальчиком левой руки, сначала средним, потом указательным, по очереди касаемся букв А и У. Получается как на пианино. И звук тоже необходим. Пальчик на букву А ставим и одновременно поем вместе с ребенком ААААААААА.
Следующий пальчик на букву У и поем опять дуэтом УУУУУУУУУУУ. Стараемся между этими действиями не делать пауз.
Вот и пропели первое, прочитанное речитативом, слово.
ААААААААААААУУУУУУУУУУУУ. Закрепляя результат, читаем быстрее: ААУУ. Потом малыш солирует еще быстрее - АУ.
Да! Не забывайте переставлять пальчики вашего вундеркинда в процессе чтения. Сходство с игрой на пианино полное. Пальчик нажал на букву, она зазвучала. Без пауз между звуками.
Как вы догадались, так же читаем и второе слово - УА.

Освоив эту нехитрую операцию, можно приступать к прочтению не менее важных слов: ХА, АХ, АМ, МА.
Вот теперь можно переходить к высшему пилотажу. Читаем слова, которые состоят из трех букв и очень похожи внешне. Например, МАК / МАЛ / МОЛ / МЫЛ / МЫС / СОК / СОН / СЫН и т. д.
С новыи буквами, которые появляются в словах, знакомим здесь же, и ребенок их запоминает. Легко.
Каждое слово пишем на отдельную карточку, одного размера и одинакового цвета. Читаем так же, как и первые слова - переставляем пальчики и одновременно пропеваем слова.

Теперь начинаем с безымянного пальчика и до указательного. Прочли первое слово, отложили карточку. Прочли второе... Потом положили обе карточки рядом и хитренько так спрашиваем: А что написано здесь? А здесь?

Если малыш не прочитал слово, то повторяем чтение снова. Пальчиками по буквам и слитно без пауз, почти нараспев малыш читает сам. Постепенно начинаем подкладывать еще прочитанные слова. Показываем пальцем на карточку и задаем тот же вопрос. А что здесь написано?
Можно разнообразить «допрос». Покажи слово... и называете любое слово, написанное на карточке.
Со временем это превращается в игру.
Проработав слова, состоящие из трех, потом четырех и пяти букв, ребенок начинает использовать этот прием во всех словах.

Вот и все. Процесс пошел. У ребенка пропал психологический барьер и страх перед большим количеством букв. Он развил зоркость и теперь легко узнает слова, близкие по составу, но отличающиеся одной буквой. А потом не только одной буквой, а и всеми сразу. Важно то, что ваш малыш не боится читать!