Виктор Пелевин как зеркало русской фантастики (эссе)

На фото Виктор Олегович Пелевин (источник os.colta.ru)

Он достался мне в наследство от прежнего владельца моего ныне уже почившего в бозе Пентиума 2. Среди огромного количества литературных архивов (а прежний владелец ПК был человек много читающий) некто Пелевин (полное на тот момент собрание сочинений) оказался по воле любителя чтива, производившего сортировку литературы, в папке Фантастика, где я, маявшийся межсессионным бездельем, его тогда и нашел. С того дня прошло уже более семи лет, у меня давно уже другой компьютер, другая жизнь и совсем иные представления о литературе, чем на день моего знакомства с Виктором Олеговичем. Но собрание сочинений В. П. (абсолютно полное на сегодняшний день) все также лежит в папке Фантастика. Той самой (точнее, в копии той самой), где я обнаружил его семь лет назад.

Вопрос об отнесенности В. П. к литературе фантастической дискуссионен с первых дней его литературной карьеры: тогда Пелевина относили к фантастике потому, что куда-либо еще будущего классика русского постмодернизма отнести было трудно. На сегодняшний день стоит он, пожалуй, не так остро, но… Но что такое, например, “Музыка со столба”, взласканная, если не изменяет память*, престижной лит. премией как рассказ фантастический? Или же первое, что приходит на ум, когда слышишь фамилию гуру, — “Generation П”? “Поколение…”, при всей фантастичности основной сюжетной линии, воспринимается ведь не иначе, как ироничная хроника 90-х. Здесь, думается, каждый волен (плюрализм мнений, как ни как) определять сам. Нас же интересует несколько иное. Дело в том, что автору этих строк Пелевин кажется-таки фантастом, но с одним важным условием: он, по большому счету, — зеркальное отражение нашей сегодняшней since fiction и fantasy.

Отражение — это копия, точная наоборот. В первую очередь в социально-идейном плане. Наша нынешняя фантастика пошла двумя путями. Первый — абстрагирование от проблем дня нынешнего и создание миров с иными проблематиками. Второй — фокус на нынешние проблемы России в альтернативном прошлом ли, фантастически окрашенном настоящем или вариантном будущем.

И то и другое есть и у В. П. Отличие в рецептах. Если большая часть наших фантастов рекомендует деятельный подход к решению вопроса (от “Великой стены”, отгородившей Россию от Европы, у прифантастившегося Сорокина до виселиц на Красной площади у воинствующего “иммортиста” Никитина), то буддист Пелевин, раз за разом показывая всю тщетность изменить существующее положение вещей, вновь и вновь выбрасывает своих героев из Сансары реальности через Бардо осознания тщеты в Нирвану исхода. Его герои сходят с “Желтой стрелы”, покидают Птицекомбинат им. Луначарского, бросают банковский бизнес или выходят из то ли виртуальной, то ли вполне реальной игры, как герой “Принца Госплана”. “Встать и выйти из ряда вон” у Виктора Олеговича — панацея от всех бед и огорчений мира, и он последовательно толкает этот massage в массы от книги к книге.

Трудно определить степень его правоты. Иногда ведь всех нас так и тянет послать все окружающее нас (и при этом зачастую столь ничтожное и ничтожащее нас за зря), сорвать стоп-кран, разбить окно, выбить дверь плечом и… И т. д. Но Земля сейчас — это очень тесный шарик, и бежать некуда. Беги в себя — и там найдут и вернут на землю, точно шайбу в аэро-хоккее на поле. Можно и нужно лишь менять что-то вокруг, потому что за выбитой дверью — будет еще одна дверь, а за разбитым окном — еще одно окно.

Энтропия, заложенная в пелевинских вещах, очень опасна разуму молодых (а читают его люди разных возрастов, в том числе и многие из молодежи). Она опасна тем, что Пелевин безусловно чертовски талантлив, чего у него не отнимешь и что делает его слово для многих Истиной в последней инстанции. Не без воздействия его литературы уже выросло целое “дистанцированное” поколение, “Generation Вне”, что очень удобно для людей из всяких “Институтов пчеловодства”. Но опасность еще и в другом. Ведь манипулируя отражающим русскую фантастику зеркалом, можно добиться перемещения ее отражения на любое другое поколение, что приведет, по законам симпатической связи, к аналогичной энтропии в выбранной возрастной группе. Противоядие Пелевину — не менее сильные мастера слова с обратной позицией, но где их взять, тех, кто так же легко и весело, как учит Пелевин “бежать”, научит оставаться “там, где хочется быть, оставаться, чтобы жить”? Возможно, это the question of time, если конечно у нас еще есть время…

2009 г.

________________________

* -  Память автору изменила: награжден был как фантастический совсем другой рассказ.