Кирюхина ЭЛЬВИРА

 Ребенка милого рожденье
Приветствует мой запоздалый стих.
Да будет с ним благословенье
Всех ангелов небесных и земных!
Да будет он отца достоин,
Как мать его, прекрасен и любим;
Да будет дух его спокоен
И в праве тверд, как божий херувим.
Пускай не знает он до срока,
Ни мук любви, ни славы жадных дум;
Пускай глядит он без упрека,
На ложный блеск и ложный мира шум;
Пускай не ищет он причины,
Чужим страстям и радостям своим,
И выйдет он из светской тины
Душою бел и сердцем невредим!

Михаил Лермонтов, 1839

  

О себе

      Есть люди, выпиленные из дерева: с ними прочно, надежно, но не шибко интересно. Смотришь такому в глаза, а там – круги прожитых лет и больше ничего, совсем ничего… Стучишься к нему в сердце, а в ответ – глухой звук полого дерева. Не потому, что там ничего нет, а потому, что ты не можешь услышать остального; увидеть тебе не дано и подавно.

     Есть люди, слепленные из папье-маше: выполнены, как правило, тщательно, так, что видны отпечатки чьих-то аккуратных пальцев, бережно воплощавших свою задумку в жизнь. Раскрашенные всеми цветами радуги, они хвастаются друг перед другом необычными формами и сочетанием контрастов, рисуются перед каждым вторым и медленно портятся без живительного дыхания своего творца.

     Есть люди, сплавленные из брусничного льда: свежим ветром они врываются в нашу жизнь и вечерним морским приливом заполняют все уголочки напуганных душ. Они поддерживают нас, лелеют наши мечты и надежды, пока однажды вечером не иссякают в своей бесконечной, казалось бы, добродетели и не исчезают, оставив легкий привкус летнего настроения.

     Есть люди, выкованные из стали: они не гнутся не под каким ветром, идут вперед – неважно какими путями, добиваются своего – независимо какими методами. Сверкая на солнце и наводя благоговейный ужас в ночи, они внушают уважение к силе и стойкости, не оглядываясь на более тонкие душевные материи.
Есть люди, вырезанные из бумаги: они гордятся своими острыми углами и плавными линиями, но стыдятся плоскости, от того волчком вертятся вокруг своей оси. Выходит эдакая вечная юла с закидонами, с которой тяжело не то, что жить – общаться. Лучше бы уже успокоились, ей Богу.

     Есть люди, сплетенные из одуванчиков: солнечным светом они радуют всех вокруг, появляясь, как добрые волшебники только тогда, когда надо; создают вокруг нас тонкую пленку из нержавейки под названием «дружба» и остаются рядом. Хочется верить, что сплетают эти одуванчики не срывая, иначе, как ни крути, они обречены на увядание. С другой-то стороны: а кто не обречен?

    Есть люди, выложенные кирпичом: да-да, это за ними, «как за каменной стеной», если не вдаваться в мелочи и подробности. Их взгляды всегда поражают своей непоколебимостью и удивляют своим постоянством. У таких обычно подъём в 06:30, завтрак, стакан апельсинного сока, целый день ничего не производящей работы, телевизор (гольф, книга, покер, интернет) и отбой в 23:00. Сущий ад на Земле, не правда ли?

    Есть люди, составленные из слов: грамотно пишут, образно расписывают, мастерски говорят, искусно заговаривают. Могут переболтать, переговорить и оставить в полном недоумении. При этом умные экземпляры предпочитают молчать.

    Есть люди, сваренные из молочного шоколада: с ними уютно, атмосферно, и, главное, достаточно сладко. Как и продукт изготовления, их бы подавать к пятичасовому чаю с овсяным печеньем и рахат-лукумом. С такими хорошо, пока температура комнатная, а как только становится жарко – ну, вы понимаете, о чем я – они превращаются в липкую беспомощную субстанцию, которая не то, что не спасет, ещё и предательски обволочет ваши ноги, вковывая спасительные движения. Но, к чаю – хороши, не поспоришь.

    Есть люди, связанные из шерсти: обеспечивают тепло (внутри и снаружи) в любой точке мира, согревая своим сердцем бесчисленное количество душ. Шерсть нынче подорожала, оттого и непосредственно людей стало меньше, но кому-то время от времени везет – удается найти этого самого человека и немного поёжится с улыбкой на лице в лучах его любви. Бывает в жизни счастье.

Мой взгляд на мир

Разве «дважды-два-четыре» — не истина в последней инстанции. Кто будет с этим спорить? «Дважды-два-четыре» есть истина, ограниченная рамками математики. Математически определенная истина. Истина в границах конкретной науки. С таким простым, практически бытовым примером это может быть не всем понятно, но, вряд ли кто будет спорить, что «сумма углов в треугольнике равна 180 градусам» только в рамках геометрии Евклида. А в рамках других геометрий она уже не верна. А для безграмотного бушмена из австралийской пустыни эти слова вообще ничего не значат, они для него не истина и не ложь, а так — белый шум.