Презентация к уроку памяти "Страницы блокадных дневников"
Презентация к уроку памяти "Страницы блокадных дневников"
Данная презентация может быть использована на уроках памяти, посвященных Блокаде Ленинграда
Страницы блокадных дневников… Это – хроники блокады, пережившие испытанием времени, без прикрас, без утайки, без лицемерия.
Скачать:
| Вложение | Размер |
|---|---|
 stranitsy_blokadnyh_dnevnikov.pptx | 1.49 МБ |
Предварительный просмотр:
Подписи к слайдам:
Блокадные дневники Ей было 30, когда началась война. Муж ушел на фронт, и на руках у женщины осталось трое детей. Готовился появиться на свет четвертый ребенок. Ее дневник – общая тетрадь, то ли нелинованная, то ли выцветшая за давностью лет, – вобрал в себя столько мучений, что кажется, никак не мог человек выстоять перед их натиском. Но она выдержала. Беременной ходила сдавать кровь, пока врачи не заметили ее положение и не перечеркнули карточку донора, тем самым лишив женщину спасительного пайка. Родила ребенка Ангелина без помощи врачей, у себя дома. Через три недели женщина потеряла дочь, а всего через пять часов после ее смерти по радио объявили о повышении нормы на хлеб для всего города. Ровно месяц спустя из жизни ушел новорожденный – у Ангелины просто не было молока, чтобы выкормить сына… Блокадный дневник Ангелины Крупновной-Шамовой
Блокадные дневники Блокадные рисунки Вали Тонск Вот – комната. На аккуратно заправленной кровати – девочка. У печурки – скорбный силуэт женщины. Все вокруг черно-белое. А окно, чайник, огонь в печи и льющийся из нее теплый свет – в цвете. Это, очевидно, то, что больше всего поражало девчушку.
Блокадные дневники Зарисовок блокадной жизни, героями которых стали маленькая ленинградка , ее семья, соседи, – несколько десятков. Женщина хранила их 65 лет, чтобы проиллюстрировать свою книгу о страшной блокадной правде, о том, что помогало выжить, как Ленинград встретили великую Победу. Сохранить и донести правду людям – это она считала делом всей жизни. Блокадные рисунки Вали Тонск
Блокадные дневники Рисунки блокадного художника Дмитрия Бучкина «Рисуй и ты, Димка. Кто, если не мы!» Так сказал своему четырнадцатилетнему сыну известный живописец и педагог Петр Бучкин , который в блокадных реалиях начал вести альбом. Дима документировал все, что видел на своем пути. Рисовал воду, еле капающую из трубы, смерть женщины, случившуюся на его глазах, свою блокадную квартиру и даже объявления, висевшие на домах.
Блокадные дневники Рисунки блокадного художника Дмитрия Бучкина « Осталось последнее полешко». На рисунке возле печурки – растерянно застывшая фигурка. Другие рисунки точно так пронзительно и беспощадно правдивы. На них то руины, бывшие когда-то квартирой, то падающие шкафы, то покосившиеся картины на стене, умершие люди. Помимо зарисовок, мальчик делал краткие, но емкие по содержанию комментарии. «Папа лежит, не встаёт, мы ещё бродим». «Мы не пошли в бомбоубежище. А там все погибли !»
Блокадное народное творчество Дневную порцию хлеба блокадники прозвали « граммиками » Тихим ропотом, отчаянным мужеством и остриями метких слов встретили будущие герои осажденного города заколотившую в дверь беду. Поговорки и частушки, легенды и анекдоты рождались и в это трагичное время. Иногда только слово и было приправой к скудному блокадному пайку. Богатство языка заменяло бедность блокадного меню: «каша павалиха », «хряпа» (замерзшие листья капусты), «блокадное пирожное» (с горчицей ). На 20 ноября 1941 хлебный паек – называли его « граммики » – составлял 125 грамм. Блокадники острили: «Нет ли корочки на полочке? А то не с чем соль доесть».
Рецепты блокадного города Котлеты из «хряпы» В самое трудное время — ноябре-декабре 1941 года, когда дневной паек служащих, детей и иждивенцев опустился до 125 грамм, — ленинградцы превращали в еду все, что хоть отдаленно походило на съедобный продукт. Сначала отправились на грядки — подбирать отходы от урожая: кочерыжки и «хряпу» — верхние листы капусты, которые обычно в пищу не идут. Кочерыжки размалывали на мясорубке и запекали с яичным порошком или без него: порошок был продуктом дефицитным и доставался не каждому. Из «хряпы» делали котлеты. Еще собирали разложившийся, испорченный картофель — из него вываривали крахмал, а из крахмала делали лепешки.
Рецепты блокадного города Клейкое меню Блюда из столярного клея стали символом блокады. Его делали из рыбной чешуи и плавников, поэтому считали съедобным. Из клея можно составить целое меню: сначала его растапливали и разбавляли водой — получалась «болтушка». Многие блокадники, особенно дети, настолько привыкали к этому блюду, что долгие годы после войны не могли от нее отказаться. Потом придумали добавлять в растопленный клей лавровый лист и перец — выходил «студень».
Рецепты блокадного города Суп из кожаных ремней Потом пришел час хомутов и кожаных ремней с текстильных машин. Некоторые закупали эти продукты заранее, вспоминая о рецептах Гражданской войны. В блокаду из них готовили 22 (!) блюда. Например, суп: выварить кожу в большой кастрюле до получения желтовато-мутного раствора, добавить лавровый лист, перец, хлебные крошки или сухари (если еще оставались). Приправы отбивали неприятный запах, и такое варево, по воспоминаниям блокадников, считалось хорошим обедом. Еще из ремней делали котлеты: кожу перекручивали через мясорубку и обжаривали с добавлением жмыха или того же столярного клея.
Рецепты блокадного города Ленинградский техникум общественного питания (нынешний Экономико-технологический колледж питания) всю блокаду работал над составлением новых рецептов для ленинградцев и фронтовиков. Эта незаметная гражданская работа была настолько необходима, что директор техникума Николай Кузенцов получил орден боевого Красного Знамени — наравне с теми, кто брал Берлин ! В 1942 году вышла одна из первых брошюр — «Использование в пищу дикорастущих съедобных растений». Она до сих пор хранится в музее колледжа. Удивительно , сколько всего можно приготовить из растений, которые мы сейчас принимаем за сорняки и нещадно выдираем из грядок: девять наименований салатов, одиннадцать супов и столько же вторых блюд — котлет, биточек, запеканок! Салаты готовили по одному принципу: нужная травка (лебеда, сурепка, одуванчик, мокричник, клевер и другие), соль, сахар, масло растительное, уксус в разных пропорциях. Иногда добавляли еще горчицу и перец. Особенным способом готовили корни обыкновенного лопуха: их отваривали, обваливали в муке и обжаривали . Кроме того, летом 1942 года выпустили массу пособий по заготовке трав на зиму — сушке и мариновании, — поэтому следующая зима для ленинградцев была уже не так страшна.
Рецепты блокадного города Блокадный обед из трех блюд (Рецепты из справочника 1942 года) Первое: суп из борщевика, клевера, щавеля и лебеды . Листья и молодые побеги борщевика (70 г), клевер (70 г), щавель (40 г), лебеда (70 г), соль (5 г), мука (3 г), жиры (5 г), лук (5 г), перец (0,02 г), томат-пюре (3 г), укроп или зелень петрушки (3 г). Щавель класть в суп в свежем виде, остальную зелень предварительно потушить в небольшом количестве воды и пропустить через мясорубку. Второе: пюре комбинированное из растений. Листья крапивы, щавель, сныть, лебеда, листья подорожника, клевер, мокричник — по 300 г, мука, соль, жиры, лук зеленый — по 5 г, щепотка молотого перца, котлеты из корней лопушника с крупой ( 100 г корней на 40 г крупы, добавить соль, лук, перец молотый, жиры и обвалять в сухарях или в муке). Десерт : запеканка из крапивы, щавеля и крупы. 100 г листьев крапивы и 50 г щавеля потушить немного в воде, добавить соль, жиры, лук и перец; отдельно сварить крупу, смешать с зеленью; выложить на подмазанный жиром и подсыпанный мукой или сухарями противень, посыпать сверху сухарями и запечь в духовке. Третье : кипяток с хвоей
Четвероногие артисты Перезимовав первую блокадную зиму, ленинградцы, вышедшие под лучи весеннего солнца, были шокированы зрелищем: по улицам шел высокий, элегантный, почти прозрачный мужчина в сопровождении двух тощих, но красиво причесанных собачек. Потомственный артист цирка Иван Иванович Наркевич, по состоянию здоровья не попавший на фронт, решил посвятить жизнь помощи блокадным детям. Начиная с апреля 1942 и вплоть до снятия блокады каждое утро ходил он по школам и детским садам, и везде его дрессированных питомцев встречали смехом, который к тому времени все реже и реже раздавался в городе на Неве.
Театр зверей «Кротон» Всю блокаду в Ленинграде от имени зоопарка, под руководством дрессировщиков Ивана Раевского и Татьяной Рукавишниковой, работал театр зверей «Кротон». Труппа давала представления в детских домах и школах – ходила на задних лапках с портфелем в руках лайка Монча , прыгали через обруч лиса и петух, а енот и козлик танцевали вместе. «Номеров было много... Шпиц Мишка катал коляску с кроликом, такса Милочка и дворняжка Тузик вальсировали. Медвежонок плясал вприсядку. Животные прыгали через барьеры, качались на качелях, разыгрывали сценки из сказок и басен», – вспоминал сын дрессировщика, Константин Раевский. Дети завороженно смотрели на гарцующих зверюшек, и в их глазах, несмотря на опустошающий голод, появлялась радость. Самые маленькие из юных зрителей видели животных, даже собак, впервые – встретить их на улице было практически невозможно.
Блокадные труженики В первые месяцы блокады бочки с водой из Невы возили на лошадях. Вскоре весь кормовой овес был перенаправлен на мукомольные комбинаты для выпечки хлеба, и единственным доступным фуражом стали распаренные побеги молодых деревьев. Очевидцы рассказывали, как лошади падали на землю прямо посреди улицы и больше уже не вставали. Почти тысяча лошадей обслуживала «Дорогу жизни», когда заканчивалась навигация и не было времени ждать, пока тонкий ноябрьский лед окрепнет и сможет выдержать вес автомобиля. Жухлая прошлогодняя трава из-под снега не могла насытить жеребцов в полной мере, но все равно конные обозы пробирались сквозь стужу один за другим, ведь в это время люди в Ленинграде умирали от голода.
Четвероногие бойцы Были среди животных и настоящие герои-фронтовики. Еще в начале войны большую часть ленинградских собак, и породистых особей, и простых « дворянинов », забирали у хозяев и отправляли учиться минно-розыскному делу. Четвероногие бойцы трудились в саперных войсках и в службе связи, возили тела раненых и погибших в санитарных упряжках, самоотверженно бросались под фашистские танки с привязанной к телу взрывчаткой. Знатоки истории блокады Ленинграда наверняка слышали о шотландской овчарке по имени Дик. В начале войны его забрали у хозяйки, Татьяны Снегоцкой , после чего определили в 34-й инженерно-саперный батальон Ленфронта . Пес оказался настоящим гением военной службы: он в два счета отыскивал коварно замаскированные врагами мины. Именно Дик нашел бомбу, заложенную в фундамент Павловского дворца, причем всего за час до ее детонации, а также спас от взрыва жителей одного из домов в Луге и отыскал три взрывных устройства весом по два центнера каждое на Синявинских болотах. В общей сложности за годы войны пес обнаружил порядка 10,5 тысяч взрывоопасных предметов.
Четвероногие бойцы Другая знаменитая овчарка, милицейский пес Султан, была грозой для всех воров и мародеров блокадного Ленинграда. За эти страшные 872 дня он как полноправный сотрудник угрозыска обезвредил более сотни преступников, тайком проникавших в квартиры погибших ленинградцев. Кстати, именно Султан был прототипом знаменитого Мухтара .
Блокадный житель - кот Максим На дворе стоял январь - самый страшный месяц, когда от голода умирало очень много людей. В одной семье чудом уцелели домашние любимцы: кот и попугай, в недавнем прошлом - заклятые враги. Кот Максим еле передвигался - клоками облезла шерсть, даже когти не убирались. Он перестал мяукать, выпрашивая еду. Говорящий попугай Жак молчал и с голоду тоже лишился своего роскошного оперения. Немного подсолнечных семечек, случайно выменянных на отцовское охотничье ружье, скоро кончились, и Жак был обречен. Однажды Максим ухитрился открыть птичью клетку и залезть в нее. В иные времена случилось бы непоправимое, а тут... Вернувшиеся домой хозяева были потрясены до слез: в холодной комнате, прижавшись друг к другу, спали оба питомца! Кот бережно свернулся клубочком вокруг попугая. Попугай через несколько дней погиб. А кот выжил и стал живой легендой - котом, пережившим блокаду! Рассказ о нем передавался из уст в уста, многие люди приходили посмотреть на такое чудо, учителя приводили целые классы на экскурсии. Максим оказался долгожителем. Он дожил до 20 лет и умер от старости в 1957 году.
Блокадный житель - кот Васька Известны случаи, когда сами животные выступали в роли спасителей. Например, рыжий кот Васька, который спас хозяев, семью Бугровых, от голодной смерти. Каждый день он уходил из дома и возвращался под вечер с мышь или, если повезет, крысой в зубах. Клал ее под ноги хозяйки и терпеливо ждал, пока она приготовит похлебку – настоящую, мясную! Весной и летом он вместе с бабушкой устраивал засаду на пернатых: бабушка кидала на землю собранные за зиму хлебные крошки, а кот караулил слетевшихся птиц. Рыжий хулиган сам едва стоял на ногах, и сил удержать добычу у него не было – приходила на помощь бабушка. Так, совместными силами, они приносили домой неплохой улов. Васька умер в 1949 году; на его могилку водрузили крестик с надписью «Василий Бугров».
«Нашествие грызунов» Страшной зимой 1941-1942 годов блокадный Ленинград одолевали крысы. Жители города умирали от голода, а крысы плодились и размножались, передвигаясь по городу целыми колониями. «Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. В крыс стреляли, их пытались давить танками, но ничего не получалось: они забирались на танки и благополучно ехали на них дальше»,— вспоминала одна блокадница. Были созданы даже специальные бригады по уничтожению грызунов, но справиться с серым нашествием они были не в состоянии — грызуны съедали даже те крохи еды, что оставались в городе. Не менее страшным было и то, что крысы создавали угрозу эпидемий. Никакие «человеческие» методы борьбы с ними не помогали, а кошек — главных охотников на крыс — в Ленинграде уже давно не было…
«Мяукающая дивизия» Сразу же после прорыва блокады было принято постановление о необходимости «выписать из Ярославской области и доставить в Ленинград четыре вагона дымчатых кошек» — дымчатые по праву считались наилучшими крысоловами. «Мяукающая дивизия» — так в шутку называли прибывших животных блокадники - была брошена в «бой». Сначала кошки, измученные переездом, осматривались и всего боялись, но быстро оправились от стресса и принялись за дело. Улицу за улицей, чердак за чердаком, подвал за подвалом, не считаясь с потерями, доблестно отвоевывали они город у крыс. Ярославские кошки достаточно быстро сумели отогнать грызунов от продовольственных складов, однако полностью решить проблему сил не хватало. И тогда прошла еще одна «кошачья мобилизация». На сей раз «призыв крысоловов» был объявлен в Сибири специально для нужд Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев, ведь крысы угрожали бесценным сокровищам искусства и культуры.
Коллекция семян Вавилова – бесценное национальное достояние В осажденном Ленинграде - городе, где долгое время жил и работал Вавилов, шла первая блокадная зима. Нормы хлеба были сокращены до невозможного: рабочим - по 250 граммов в сутки, остальным - 125 граммов. Люди обезумевали от голода, падали на ходу, умирали от истощения . А в это время в темных холодных комнатах на Исаакиевской площади, в доме с забитыми досками окнами было полно еды. В коробках и мешках лежали десятки тонн семян, клубней картофеля. Но сотрудники Всесоюзного института растениеводства (ВИР), которые работали и урывками спали рядом, были так же голодны и истощены, как и все ленинградцы. Они бредили едой, и все же никому из них даже не приходила в голову мысль съесть хотя бы горсточку зерен, чтобы спасти свою жизнь . Возможно , по нынешним временам их трудно понять, но они знали, что делали. Они берегли от сорокоградусной стужи и стай остервеневших крыс бесценное достояние государства - уникальную коллекцию культурных растений и их дикорастущих сородичей. Не имевшая себе равных в мире, собранная гигантскими усилиями коллекция насчитывала более 200 000 драгоценных образцов . Еле державшийся на ногах, истощенный, обмерзший ближайший соратник Вавилова Вадим Степанович Лехнович , рискуя жизнью, под обстрелом добывал для спасения коллекции дрова. Он был душой крошечного мужественного коллектива. О тех трагических днях Лехнович и годы спустя вспоминал волнуясь : - Ходить было трудно... Да, невыносимо трудно было вставать, руками-ногами двигать... А не съесть коллекцию - трудно не было. Нисколько! Потому что съесть ее было невозможно. Дело всей жизни, дело жизни своих товарищей ... - 28 сотрудников института умерли от голода во время блокады, но ни одно зернышко или картофельный клубень не были утеряны.