Пьеса "За вас, девчонки!"

Р.Гатауллин

«ЗА ВАС, ДЕВЧОНКИ!..»

Катя 

Зина 

Люда 

Зоя 

Алия

Аня 

Ульяна 

Надя 

Фрося 

Женя 

Антонида 

Лида 

Семён 

Тимоша 

1

   Партизанская изба - девичий барак. За наспех вырубленным из теса столом сидят Зина, Зоя, Алия и Аня. У окна на лавке Женя зашивает рубашку.

Зоя. Зин, а «морковь» как пишется: через «а» или через «о»?

Аня. Ты опять, Зойка?! Мы же договорились, о еде ни слова!

Зоя. А завтра Николай Петрович спросит на уроке, что мне, так и отвечать?

Зина. Да тихо вы! Через «о», Зая.

Зоя (кладя ручку на стол). Я не Зая, Зина! И хватит уже со мной сюсюкаться. Если ты на два года старше меня, значит, тебе можно, да? Но и мне, между прочим, уже одиннадцатый пошёл...

Алия (ласково). Ну что ты так завелась-то, Зойка? Она ведь любя.

Зоя (снова беря ручку и склоняясь над столом, бурчит). «Любя»...

Алия (подставляя кулачки под подбородок, смотря куда-то вдаль, через окно). А я вот до сих пор помню, как мамка, укачивая меня в люльке, ласково приговаривала: «Жанкаем минем, балакаем...»

Аня. И что это означает?

Алия. Душенька моя, ребёночек мой...

Зина. «Ба-ла-ка-ем» ...Красиво ...

   Девочки на минутку задумываются и молчат. Зоя украдкой проводит рукой по глазам и под столом судорожно вытирает пальцы о пальцы.

Зина. Ты чего?

Зоя (отворачивая лицо). Ничего... Вон чернила закончились... прямо на слове... ну, в котором слышится «а», а пишется «о».

   Зина, Аня и Алия переглядываются и прыскают со смеху.

Зоя (бурчит). Смешно...

Зина (теребя вихрастую голову Зои). «Чернила закончились».  Жека, у нас там сажа с водой остались ещё?

Женя (отвлекаясь от шитья, поднимает с подоконника флакончик и трясёт его). Не-а! Пустой, Зин.

Зина (вздыхая). Ну, значит опять из печки надо выгребать. (Зое.) Да не пиши ты так размашисто, старые квитанции закончатся, на чём тогда писать будешь, на столе?

Аня. А я вот всё в толк взять не могу: ну зачем стихи нужно наизусть учить? Ну там задачку решить, это я понимаю, ну, упражнение написать – куда ни шло, но стих-то наизусть что даёт?

Алия. А чтобы память развивать, Аня.

Аня. А на что мне она, память-то? Чтобы помнить, как наш эшелон разбомбили?..

Зина (тихо, но твёрдо). Аня, не начинай.

Аня. ...Как там люди кричали на откосах в крови?..

Зина (стукнув ладошкой по столу). Ну хватит, я сказала!

Аня. Ну вот и я о том же… (Встаёт из-за стола и, время от времени заглядывая в книгу, начинает нервно вышагивать по комнате). «Белеет парус одинокий…»

Женя. Не «одинокий», а «одинокой».

Аня. ... «В тумане... моря голубом... что ищет... он в стране далёкой... что кинул он... в краю родном?..»

Женя (разрывая зубами нитку). Ну разве так читают?! (Вскакивает на лавку и, артистично жестикулируя, декламирует стих  Лермонтова; закончив, теряя равновесие, грохается на пол, но тут же вскакивает и, потирая ушибленное место, жеманно кланяется под аплодисменты девочек.)

Аня. Ишь ты, от горшка два вершка, а читает, как народная артистка.

Алия. И где ты так научилась, Жека?

Женя (снова садясь на скамейку и беря в руки иголку с ниткой). Так я же перед самой войной со старшей сестрой в художественной самодеятельности участвовала, каждый вечер во Дворец пионеров ходили, а потом ещё и в детском театре играла.

Зоя. Зайчиков?

Женя (передразнивая). «Зайчиков...» Мне, между прочим, роль Дюймовочки доверили, а вот Красную шапочку я сыграть не успела, думала в Артек приедем, так я в тамошний театр запишусь, да вот ведь как всё обернулось...

Зина. Сыграешь ещё. Какие твои годы...

2

   В избу входит Антонида с мешком за плечами.

Алия. Ну вот и наша кормилица пришла 

Антонида (снимая мешок со спины). Молочка вам принесла.

Зоя (вскакивая). Да ладно!

Антонида (извлекая из мешка баночку молока). А вот это вы видели?

   Девочки окружают Антониду. 

Женя (восторженно). Настоящее?

Зина. Нет, мамочка, искусственное. 

Аня. Да где достала-то, Антонид?

Антонида (гордо). Да мы как с бабами в поле убираться закончили, так с тётей Марусей в Заполье пошли. Ну, там немного картошки на молоко и поменяли.

Зина. На немцев не наскочили?

Антонида. Нет, там только то ли полицай, то ли писарь какой-то шастал... (Огорчённо вздыхает.) Маловато, конечно, но отвар с привкусом молока сегодня всем достанется. А ещё, девчонки, вот смотрите: капустный лист, свекольный лист, крапива и – внимание! гвоздь программы - овсяная мука, так что будет у нас сегодня болтушка с зелёной приправой.

Девочки (хором; укоризненно) Антонида!

Антонида (беря мешок в руки). Помню-помню, о еде – ни слова. Вот сейчас я замолчу и на кухню ухожу. (Проходя мимо печки.) Ой, да у нас и огня-то нет.

Женя (вскакивая). Сейчас я уголёк с большой колоды принесу. (Убегает.)

Зина (ей вслед). Опять без верхней одежды, вот егоза!

   Антонида уходит на кухню.

3

   Входит Катя в телогрейке и, не снимая вещевого мешка со спины, тихо опускается на поленья у печки.

Зина. Ну как сходили, Кать?

   Катя съёживается и опускает глаза.

Зина. Ты чего, Кать? (Медленно поднимаясь.) А Натка где?

Катя (с трудом выдавливая из себя). Нет больше Наташи…

Алия. Что?!

   Девочки подходят к Кате. 

Катя (судорожно проведя ладошками по своим коленям). И Николая Петровича... тоже... нет...

   На мгновение в комнате повисает тишина.

Зина. Как это произошло, Катя? Ведь в Сестрорецке немцев не было.

Катя (тихо). И когда мы пришли, не было, одни полицаи были. Ну, Николай Петрович и стал выпрашивать у старосты, чтобы нам книги отдали. А тот говорит: валяй, всё равно вон немцы из библиотеки биржу труда решили устроить, ну все книги и повыкидывали: какие – на улицу, какие – в коридор. Николай Петрович обрадовался: вот, мол, у моих учеников и книги будут, и газеты старые, чтобы было на чём писать. И стали мы всё в свои мешки заталкивать, а тут вдруг немцы появились. И один из них давай на Николая Петровича кричать: «Партизан! Партизан!». А Николай Петрович говорит ему: «Я не партизан, я учитель из дальней деревни». А этот фриц, гад, не унимается, ну и давай Николая Петровича шмонять. Так и наган у него под телогрейкой нащупал. Ну, он и стрелять. А немцы – в него. Он нам кричит: «Бегите, девчонки, к лесу!», а сам упал. Наташка бросилась к нему, ну и...

   Снова тяжёлая тишина.

Аня. Ну, а ты?

Катя (поднимая на неё глаза и снова опуская их к полу). А я... а я испугалась...

4

   В комнату, бережно держа перед собой на дощечке уголёк, вбегает разгорячённая Женя и бросается к печке, за ней входят Ульяна, снимая на ходу ватник, слишком великоватый для неё.

Женя (раздувая уголёк в горниле). Тонька! Я огонь развела!

Аня (обращаясь к Кате). А на книги у тебя смелости хватило? Ну и что у нас там?

   Аня срывает со спины Кати мешок и вытряхивают книги на пол.

Аня (поднимая несколько книг). «Как закалялась сталь», «Время, вперёд»...  И что, вот эти книги стоят жизни Натки?

Женя (оборачиваясь и вытирая руки). Девчонки, вы чего? 

Аня (Кате). И как только для такой, как ты, путёвку в Артек выделили? 

Ульяна. Путёвку в Артек, Аня, ей выделили, как лучшей ученице детдома.

Аня. Да мы же все знаем, кто она. Она же...

Ульяна. Уймись, Анна.

Катя (вставая и смотря прямо на Аню). Ну, договаривай, раз начала. 

Аня. И договорю: ты – дочь врага народа.

Ульяна (насильно усаживая Аню за стол). Разговорчивой больно стала. Катя не виновата, что её родители...

   Катя снова садится и сжимает пальцы в замок.

Катя (тихо). И мои родители совсем не враги. Дед, вон, на пункт хлебозаготовки зерно мешками привозил, чтобы только народ накормить, говорил. А его, как кулака, расстреляли. А потом один красноармеец моему отцу сказал, что его убили просто так, для того, чтобы список расстрелянных был полным. Кулаком его называли. Да какой же он кулак? С малых лет работал, старательным был. И вдруг – враг народа. Папа всё возмущался и говорил, что это беззаконие и что, если товарищ Сталин узнает... Ну, в общем, на отца сосед донёс, и ночью его увезли, даже одеться толком не дали, а на следующий день и маму. Я всё ждала, что и за мной придут, под кроватью пряталась, вот и дождалась. Помню, как тащили меня к двери, я ещё руками за косяк держалась. А меня били сапогами по рукам, вот тогда я и услышала впервые «дочь врага народа». А в детдоме воспитательница у меня фотку отца отняла, я её под подушкой прятала. Я ей говорю: «Тётенька, отдайте!» Она говорит: «Дура ты, за это в тюрьму на пять лет угодишь. И на возраст твой не посмотрят...»

   Снова повисает тишина. Женя садится на скамейку. В комнату с большой кастрюлей входит Антонида, ставит её на печь и также бесшумно уходит.

Ульяна. Ну, значит, так: Наташу не вернуть, и хватит об этом.

5

   В избу с улицы буквально врывается разгорячённая Люда, срывает с себя шаль два толстых вязаных свитера и опускается на табурет в прихожей, вытягивая перед собой ноги.

Люда. Фу, девчонки, ну и намаялись мы сегодня в лесу! Зато столько валежника и сучьев набрали, теперь по ночам мёрзнуть не будем. (Вздыхая, осматривает свою обувь.) Вот только с этими ботинками беда. Правый «каши просит», а у левого каблук отвалился. Весь вечер сейчас придётся с ними возиться, а то скоро совсем развалятся.

Ульяна. Ты вот что, Людка: возьми там Наташкины сапожки, они, вроде, под её кроватью стоят.

Люда. Это те, её любимые? А с чего такая щедрость?

   Люда обводит взглядом девочек, но они все опускают глаза. 

Люда (медленно вставая). Ульяна..?

Ульяна (не смотря на Люду). Сапожки Наташе больше не пригодятся. А тебе они… Ну, в общем, бери. 

Люда (мотая головой). Нет, ты что, Ульяна, я не возьму! 

Ульяна (строго взглянув на Люду). Ещё как возьмёшь. А у тебя, Зойка, вон кофта вся прохудилась. У Наташи, я видела, свитер в шкафу белый… Правда, испачкается быстро… Ну уж такая у нас Наташка модница была... (Отводя взгляд к окну.) Значит так, Зина, разберёшь все Наташкины вещи и разделишь между девчонками, поняла? 

Зина (тихо). Поняла, Ульяна.

6

Ульяна (смотрит в окно). Вон и дядя Мирон чего-то зовёт. (Громко.) Сейчас выйду! (Направляется к двери, на ходу одевая ватник и наталкиваясь на пришедших Тимошу и Семёна.) А вот и кавалеры заявились. Встречайте, девчонки! Даже музыкальный инструмент, я смотрю, с собой принесли. (Уходит.) 

Зина. Зойка, это к тебе.

Зоя (вставая из-за стола). Чего это, сразу ко мне? (Подходя к мальчикам.) Ну, чего припёрлись-то? 

Семён. Так мы… это… Вот, значит, с гармошкой.

Алия. Давай, проходите, мальчишки, вот сюда, присаживайтесь.

Зоя. «С гармошкой». Играть, что ли, можете? 

Тимоша. А то! Семён у нас в деревне лучшим гармонистом среди мальчишек был. Без него ни одни танцы не обходились.

Зоя. Танцы?.. Я любила танцы. У нас такие классные школьные вечера были! 

Семён. Так я, это, хочешь, сыграю? (Накидывает ремень гармошки на плечо.) Могу плясовую, могу...

Зоя (быстро окидывая взглядом девочек). Нет, не время сейчас.

Аня. Так вы, значит, из деревни?

Тимоша. Ну да, опятовские мы.

Женя. Какие? 

Семён. Да так это деревню у нас так зовут – Опяты.

Аня. Ну, это по вашим лицам видно. Всегда что ли так улыбаетесь? 

Тимоша. А что грустить-то, тем более с гармошкой?

Семён (Зое). Так может, пойдём, погуляем? 

Зина. Ну и счастливая ты, Зойка! 

Зоя. С чего это? 

Аня. Ну как же: сразу два кавалера, поделилась бы. 

Зоя (вставая). Ладно, пойдём, прогуляемся немножко, а то эти злыдни своими насмешками весь мозг вынесут. 

   Зоя, Тимоша и Семён уходят.

7

   Входит Ульяна и ведёт за руку Лиду.

Ульяна. Вот, девчонки, встречайте, старшие в лесу нашли. 

Алия (усаживая Лиду на скамейку). Как тебя зовут-то, малая? 

Лида (смотря в одну точку неподвижным взглядом, монотонным голосом). Лида. 

Катя (подсаживаясь рядом с Лидой). На, держи. (Даёт ей сухарик.) Как в лесу-то оказалась? 

Лида (откусывая сухарик и медленно жуя). А у нас дом сожгли. 

Зина. За что? 

Лида (с тем же отрешённым взглядом). А дяденьки полицаи сказали, что наша мамка партизан у себя прятала. Вот дом-то наш и сожгли. Маманя старшему полицаю говорит: «Ты же меня, Гриша, с детства знаешь. Дом-то оставь, что я с двумя мальцами делать-то буду без крыши над головой?» А он её грубо так оттолкнул  и говорит: «Это ты ещё, Мария, легко отделалась. Вон, герр лейтенанта благодари». Ну и подожгли они дом, а я бегаю вокруг него и кричу: «Домик, не гори! Домик, не гори!» И братишка за мной бежит, спотыкается, за подол меня хватает. И тоже пищит: «Домик, не голи! Домик, не голи!..»

  Лида замолкает с сухариком в застывшей руке.

Аня. Ну, а мамку-то где потеряла?

Лида (снова начиная машинально откусывать сухарик). В лесу... Там дяденьки немцы на мотоциклах нам на дороге встретились... Остановили нас... Смеются… Один, молодой такой, с бутылкой в руке, вытащил булку... а мы её давно уж не видели... что-то на своём гаркнул, отломил кусок и бросил его на край дороги... ну братик-то и бросился его подбирать, а немец из автомата ему в спину... 

   Зина медленно привстаёт со стула, вцепившись в край стола.

Лида. ...У меня будто бы поплыло всё перед глазами, как в тумане... Ну а маманя-то как закричит и – к братишке... И снова дяденька немец из автомата... Она упала, а всё ползёт к братику-то... А дяденька немец снова кусок булки отламывает и мне что-то говорит по-ихнему, и бросает кусок-то на дорогу... Маманя закрыла братишку, а лицом – ко мне... что-то сказать хочет, да не может, только губами шевелит, а изо рта кровь идёт... головой только мотает из стороны в сторону... Ну а я, что, за булкой бросилась... думаю, с маманей и братиком поделюсь...

   Лида умолкает, не отрывая взгляда от пола, а потом вдруг вздрагивает, когда Катя осторожно прикасается к её плечу.

Лида. ...А потом за своей спиной услышала: ещё один мотоцикл подъехал... Из него другой немец вылез... этот старый уже, почти седой... подбежал к тому, молодому и давай на него кричать, а сам на нас показывает по очереди... Молодой-то вылез из мотоцикла, и тоже – кричать, а сам бутылкой размахивает... Ну, старый-то его и ударил и бутылку разбил о мотоцикл... а потом ко мне бежит... Я кусок булки прижала  к груди... испугалась... думала: отымет, а он поднял меня и к лесу повернул... говорит что-то, а сам подталкивает... ну я и побежала со страху-то... о кочку споткнулась, встала, а за спиной вдруг крик... Немец тот старый, стала быть, мне что-то кричит... я и упала на колени, съёжилась вся, а булочку всё спрятать стараюсь... слышу: дяденька немец ко мне бежит... Мне так страшно стало, маманю хочу позвать, да мычу только... А он, немец-то тот, поднял меня и смотрит мне прямо в глаза... а я на него смотрю... а он вдруг мне платок на голове крепче завязал, волосы под него заправил, пуговицу верхнюю на моём пальтишке застегнул... а у самого, чувствую, пальцы почему-то дрожат... потом вынул из кармана шоколад, кусок сыру и мне, значит, в карман пихает и показывает куда-то, за лес, а сам всё говорит и пальцами дом изображает... Ну, я и поняла: деревня там ... побежала, потом остановилась, обернулась, а дяденька немец смотрит на меня, а у самого глаза-то грустные... махнул рукой, сгорбился и к своим побёг...

   В комнате повисает тишина.

Ульяна. Алия, напои её чаем, а потом спать уложи...

Лида. А маманя с братиком скоро придут?

   Ульяна, вздрогнув, опускается перед Лидой на колени и пристально смотрит ей в глаза.

Ульяна (гладя Лиду по голове; шёпотом). Скоро, скоро...

Алия (обнимая за плечо Лиду). Жанкаем минем, балакаем, пойдём, поспишь на моей кровати. (Поднимает и ведёт Лиду в спальню.)

Лида (вдруг останавливается и озирается). А этот домик не сгорит?

Алия. Не бойся, мы этот домик в обиду не дадим. (Уходит вместе с Лидой.)

Ульяна (садясь за стол). Ну, значит так, девчонки, завтра в школу с утра не идёте, некому теперь вас учить. Антонида пойдёт с бабами в поле. Женька, продолжаешь заниматься починкой одежды.

Женя. Опять? Все делом занимаются, а я...

Ульяна. Это и есть твоё главное дело. Мала ещё в поле или по лесу шастать. Там, кстати, дядя Егор конопли мешок притащил, вот из неё и штаны научись шить. Зина и Зоя, завтра будете помогать Люде на лесозаготовке. Алия, Катя и Аня, в  прачечную пойдёте, бабам стирать поможете.

8

   Входят Надя и Фрося. Из спальни возвращается Алия.

Ульяна. Ну что, Надюх?

Надя (обводя всех торжественно взглядом) Завтра, девчонки, первое задание. 

   Девочки подвигаются ближе к Наде и Фросе.

Люда. И что, оружие дадут?

Надя. Ну какое там оружие? Партизаны идут на железную дорогу поезд с немцами взрывать, ну а мы с Фросей – так, для прикрытия, для отвода глаз, как дядя Еремей сказал.

Фрося. Но взрыв-то мы увидим, Надька?

Аня. А тебе мало было, когда нас в поезде бомбили?

Фрося. То нас, а теперь – мы их.

Надя (усмехаясь и теребя волосы Фроси). Геройка ты моя.

Катя. Везунчики вы, а мы вот всё то стираем, то лес заготовляем. 

Женя (размахивая над собой иголкой с ниткой). То вон штаны из конопли шьём. 

Ульяна. А вы не торопитесь, и на вас ещё хватит. 

Зина. Когда? Когда война закончится?

   В комнату заглядывает Антонида с половником в руке. 

Антонида. Ну что, проголодались, горемыки? А ну, марш за стол! 

   Девочки торопятся на кухню, в комнате остаются Ульяна, Надя и Фрося.

Надя (обнимая Фросю). Ты только не бойся, Фроська. Коси под нищую, мол, подайте Христа ради, - ну, как дядя Степан учил. А сама смотри: когда немец отвернётся, мне знать подашь, а я уже – минёрам. Я вон и сермяжки, и холщовые сумки с заплатками приготовила. 

Фрося. Фу, и это старьё одевать?

Ульяна. Чем хуже, тем лучше: в них больше за нищенок сойдёте.

Фрося. Я вот только, Надя, немцев никогда не видела.

Надя. Да ладно, чего их бояться? Ты им и не нужна совсем, да и я рядом буду. Всё, беги на кухню.

Фрося. Да есть чего-то не хочется.

Надя. Выходим засветло, поесть не успеем. Беги, говорю.

   Фрося уходит. 

Ульяна. О, господи! Маленькие совсем, им бы ещё в куклы играть, а они...

Надя. А знаешь, Ульяна, я ведь минёрному делу начала учиться. В принципе, там ничего сложного нет. Ну вот что для мины нужно: взрывчатка, два капсюля-детонатора и отрезок шнура...

Ульяна. Подожди, Надь, послушай меня. Ты… это… будь там поосторожней. А то я тебя знаю, вечно куда-то лезешь. Мы тут с тобой самые старшие, без нас эта мелюзга совсем пропадёт. 

Надя (вздыхая). Да уж, вот ведь ехали в Крым на отдых, а приехали... Моя мамка как чувствовала, отпускать не хотела, да папка настоял, мол, Чёрное море увидит, искупается... Искупались.

Ульяна. Да ладно, нам ещё повезло, нас партизаны подобрали. А ты видела, что с другими поездами произошло? Ладно, пойдём, поедим тоже что-нибудь, а потом и спать пора. День завтра тяжёлый будет. 

Надя (вставая) Да ладно, Ульян, прорвёмся. 

   Ульяна и Надя уходят.

   Сцена затемняется. Громкое тикание часов.

9

   Сцена постепенно наполняется светом, но не полностью. Тикание часов становится тише. Появляются Надя, одевающаяся на ходу, и протирающая сонные глаза Фрося. Надя, присев на корточки, застёгивает пуговицы на заплатанном длиннополом пальтишке Фроси, перекидывает через её плечо лямку холщовой сумки.

Надя (озираясь; полушёпотом). А платок где?

Фрося (зевая). Ну его, он страшный какой-то...

Надя (вставая и засовывая руку в карман своей куртки). Что, своими роскошными косичками перед немцами хочется покрасоваться? Надевай, говорю.

   Фрося извлекает из кармана пальто полинялый платок и, с недовольным лицом надевая на голову, перевязывает его концы под подбородком.

Надя (всовывая в руку Фроси сухарик). Держи, пожуём по дороге... Ну всё, пошли, а то дядя Еремей нас заждался, наверное. (Тихо ступая по полу, уходят.)

   Сцена освещается полностью; тикание часов еле слышно. Усиливающийся шум возни, шлёпающих по полу ног, звон посуды.

   Из кухни доносятся девичьи голоса.

Зина: «Подай кружку, Люд.»

Аня: «Вы моё полотенце не видели, девчонки?»

Антонида: «Кому ещё кипятку...»

   Потягиваясь, выходит Женя.

Женя (разгоняя последние остатки сна). Б-р-р... (Подходя к лавке, вытягивается «в струнку»; генеральским голосом.) Здравствуйте, товарищи иголка и нитка! (Поднимая вверх то иголку, то нитку; протяжным голосом.) Здравия желаем, товарищ главный портной!!! (Снова вытягиваясь, прикладывая руки по швам.) Поздравляю вас с началом починки новых штанов! (Снова поочерёдно вздёргивая иголку и нитку.) Ура! Ура! Ура!!! (Вздыхая, садится на лавку.)

   Голос Кати «за кадром»: «Никто не брал мой свитер?»

Женя (оборачиваясь). Здесь он, Кать! (Бежит к столу и срывает со спинки стула чёрный свитер, подавая его заглянувшей в комнату Кате.)

Катя (накидывая на себя свитер). Спасибо, Жека.

Женя. Заштопать бы, Кать.

Катя (уходя). Терпимо пока...

   Женя снова садится на лавку и смотрит в окно. Девичий гул смолкает. Женя встаёт, прислушивается, затем, стараясь не шуметь, надевает куртку и на цыпочках покидает комнату, но через мгновение пятится назад, отступая перед идущей на неё Ульяной, ведущей за собой Лиду.

Ульяна (отхлёбывая отвар из жестяной кружки). Куда?!

Женя (растерянно размахивая руками). Так, я... это... ну, поднести там... подержать...

Ульяна. Куртку быстро сняла. Вот тебе помощница. (Лиде.) Ты шитьём-то занималась когда-нибудь, малая?

Лида. Училась у бабули.

Ульяна. Ну вот теперь продолжишь обучение у этой портняжки. (Жене.) Ну а ты назначаешься главным портным.

Женя (стягивая с себя куртку). Так я и так главный портной, Ульян.

Ульяна (уходя). Ну, значит, назначаешься генералом портных.

Женя. Есть, товарищ маршал! (Лиде; голосом наставника.) Значит, так, девушка, сначала вдеваете в иголку нитку...

Лида (поднимая цветастое платье с дырой на плече). Ой, а у меня ну точно такое же платье было... (Грустным голосом). В доме осталось... (Вздыхая.) Дяденьки полицаи вынести ничего не разрешили...

Женя. Ну... так, значит, это теперь твоё. 

Лида (обрадованно). Правда?.. А не заругают?

Женя. Кого? Меня? (Гордо вытянув осанку.) Ге-не-ра-ла?! А ну примерь, да прямо так, на свою рубашонку, оно всё равно тебе великовато...

   Лида надевает платье и, взяв его за подол, осматривает себя с разных сторон. Женя накидывает на свои плечи шаровары и гордо расправляет плечи.

Женя (как будто причёсывая у себя усы; солидным голосом). Так-так, сударыня, сегодня, выехав на охоту, я обнаружил в своём лесу какую-то простолюдинку.

Лида (улыбнувшись; невинным голосом). Я не...

Женя (подсказывая шёпотом). Про-сто-лю-динка.

Лида. Я не просто... динка, а простая крестьянка.

Женя. Что?! Крестьянка во владениях маркиза?! В таком виде?! Эту дыру надо немедленно зашить, сударыня... Ладно, давай, «простидинка», стягивай с себя платье, чинить его будем... (Склоняются над одеждой, орудуя иголкой и ножиком под нарастающее тикание часов.)

10

   Громкое тикание часов прерывается голосами входящих в комнату Зины, Кати, Зои, Ани и Люды.

Аня (подёргиванием ноги скидывая на пол обувь). Ну наконец-то дома... (Бросается на стул и блаженно вытягивает ноги.)

Люда (снимая куртку). А у меня просто в животе урчит, пойду, поищу что-нибудь на кухне. (Уходит.)

Катя. Как дела, портные?

Женя (с ниткой в зубах). Не беспокойтесь, девушки, штанов на всех хватит, правда, не шёлковых, но ничего, и в конопляных походите.

Зоя (садясь за стол). Мы по ходу Алию где-то по дороге посеяли...

Зина (присаживаясь рядом с Зоей). Её замполит с собой позвал.

Катя (присаживаясь у печки). Может, задание какое хочет дать?

Зина. Да вроде нет... Он срочно Ульяну искал, сказать что-то важное хотел, ну а тут Алия подвернулась.

Зоя (потирая руки). Ну зато у нас-то задание сейчас есть.

Катя (Зине). Скажем Ульяне, или как?

Зоя. Ой, да лучше «или как». А то опять начнётся: «вы ещё мелкие...» ну и так далее.

   Входит Антонида.

Антонида. Ну что, горемыки, есть хотите?

   Голос Люды из кухни: «Я, я хочу, Тонь!»

Антонида. Ну ладно, хоть одной я нужна... (Хочет уйти, но оборачивается.) Да, девчонки, слышали? У мальчишек – потери... Сразу трое... Хотели у немцев склад с обмундированием поджечь... Ну в общем, на часового наткнулись... Все одной очередью… там на месте... (Хочет ещё что-сказать, но опускает глаза и молча уходит на кухню.)

   Зоя медленно встаёт, а затем срывается к двери и, одеваясь на ходу, убегает. В комнате повисает тишина, слышно, как монотонно тикают настенные часы. В комнату входит Ульяна и садится за стол.

Зина. Слышала, Ульян?

Ульяна. Про мальчишек? (Молча кивает, смотря в стол.)

Аня. А кто хоть?

Ульяна. Знаю, что одного звали Вадимом.

Катя. А, высокий такой, черноволосый..? Я его ещё в поезде приметила...

   Снова - пауза.

Ульяна (поднимая глаза). Ну, а у вас чего?

Зина. Да вроде нормально... И с дровами управились, и бельё постирали.

Ульяна (проводя ладошками по поверхности стола). Ну молодцы... А больше ничего мне сказать не хотите?

Зина. А что..? (Переглядывается с Аней и Людой.)

Ульяна. Ах вы, заговорщицы бедовые...

Зина. Узнала всё-таки...

Ульяна. Ну так и так догадаться можно было: не мужики же по деревням пойдут разносить эти листовки с самолёта.  

Катя. Ну, значит, правильно: некому, кроме нас.

Ульяна. Так-то оно так, да только в этих листовках – не приглашения на танцы... Могли бы хотя бы Зойку с собой не брать.

Аня. Ну да, а ты сама попробуй, она за это и глаза может выцарапать.

Ульяна (снова смотря в стол). Когда выходите-то?

Зина. Завтра на рассвете. 

   В комнату медленно входит Алия и, ни на кого не смотря, молча опускается на табурет.

Ульяна. Ну в общем, давайте там без геройства... Если напоретесь на немцев или полицаев, скажете, что нашли, что для школы..

Ульяна. Да знаем мы, Ульян, с нами уж и инструктаж проводили. Тебя, кстати, замполит искал. Может, и по нашу душу.

11

Ульяна. Скорей бы, что ли, Надька с Фросей вернулись...

   Алия вздрагивает и сжимает пальцами края табуретки.

Зина (усмехаясь). Вот уж историй о боевых подвигах наслушаемся от Фроськи...

Ульяна (улыбаясь). Это точно... Только, смотрите, никаких смешков и даже улыбочек, даже когда она ну уж явно привирать начнёт... Первое задание всё-таки... Ладно, пойду узнаю, чего замполит хотел. (Вставая, направляется к выходу, беря в руки ватник.)

Алия (не поднимая головы; глухо). Не ходи, Ульяна...

   Ульяна останавливается, поворачивается и удивлённо смотрит на Алию; затем вдруг её глаза широко раскрываются, ватник выпадает из рук, и она медленно, слегка покачиваясь на непослушных ногах, идёт в сторону Алии.

Ульяна (не замечая, как наступает на подол своего ватника, лежащего на полу, шёпотом). Нет... слышишь... нет... нет...

   Зина, ахнув, бросается к Алии.

Зина (выдавливая из себя). Надя..?

   Алия, сжимая пальцами виски, закрывает глаза.

Катя (тихо). А Фрося..?

   Ульяна опускается на пол, за спиной Алии и некоторое время молча смотрит перед собой отрешённым взглядом.

Ульяна (хрипло). Как..?

Алия. Да они своё дело сделали уже... Я о... девчонках... ну и один из минёров отмашкой их гонит от насыпи ... бегите, мол, к лесу, а сами – мину к рельсу прикреплять... Они и побежали... так... (Судорожно проводя ладошками по вискам.) ...И вдруг – выстрелы, крики на немецком... До леса-то, видимо, не успели добежать, обернулись, а там – немцы, на минёров бегут... эти... как их... как замполит назвал...

Ульяна (не поднимая взгляда). Ягдкоманда... 

Алия. Вот-вот... сказал ещё, что, возможно, они в засаде сидели, ждали наших...

Ульяна (зло). Дальше!..

Алия (вздрогнув; тихо). Один из минёров упал, там прямо на рельсе, двое побежали, немцы – за ними, а Надя толкнула Фросю к лесу, а сама вдруг давай по насыпи карабкаться... ну, к этому, который мину закладывал... Минёры – отстреливаться, а один из них кричит: «Куда?! Назад!.. К лесу, к лесу!..» И Фрося орёт: «Надя! Надя!» А Надька что-то с миной делает, а немцы теперь на неё бегут, стрелять начали... она упала, сама шнур на себя тянет... А Фроська – вдруг тоже по насыпи карабкаться... как она только... маленькая такая... и руками, и ногами... схватила Надю за руку... и...

Катя (шёпотом). И что потом..?

Алия (тоже шёпотом). Потом... а потом... врыв...

   Лида вскрикивает и закрывает голову руками.

Ульяна (медленно поднимая глаза). Почему они не побежали в лес?! (Стучит кулаком по полу.) Мины – не их дело! (Начинает обеими руками зло теребить Алию за плечи.) Я спрашиваю, почему они отошли от инструкции?!! (Кричит.) Почему?!! Почему?!!

Зина (силой отрывая руки Ульяны от плеч Алии). Ульяна!..

   Ульяна, обнимая себя руками и ёжась, словно от холода, замолкает и снова опускает голову. Женя опускается рядом с ней и осторожно кладёт ей руку на плечо.

Аня. А минёры?

Алия (после некоторой паузы). Только один раненым вернулся... Он-то всё потом и рассказал замполиту...

    На мгновение повисает тяжёлая пауза.

    В комнату, на ходу сбрасывая с ног сапожки, вбегает Зоя.

Зоя (радостно). Живы! Живы!!

   Ульяна поднимается с пола, Алия с надеждой смотрит на Зою.

Зоя. Чего, не верите? Да я их сама видела! (Садится рядом с Алиёй.) Ну, подвинься, что ли... Только тебе расскажу, а то эти злыдни опять надсмехаться начнут, а особенно – Зинка... Ну в общем, даже не ранены, ни царапинки нет, хотя оба вчера на задание ходили. Сёмка по заданию два литра ружейного масла приволок, а Тимошка... для этих... ну... диверсионных целей – серную кислоту. Не поверишь, нёс в мешке, за спиной, ну и кислота пролилась, душегрейка и рубаха прогорели, спину обжег, но кислоту доставил. Им даже при всех замполит благодарность объявил! Мол, смышлёные, находчивые и выносливые!  Видала, какие? И, по секрету скажу, оба в меня влюблены... Ты чего плачешь-то?

    Откуда-то издалека, усиливаясь, начинает звучать грустная, задумчивая музыка.

Алия (обнимая Зою и проводя рукой по ее волосам; тихим голосом). А я это... за тебя радуюсь, Зойка...

Зоя. Ну вот и радуйся, а не плачь!.. Только вот загвоздка, подруга: кого выбрать-то? Один разговорчивый, весёлый... Другой на гармошке играет, да так, что даже и на месте не усидишь... Вот Надька с Фросей вернутся, так мы сегодня же танцы и устроим. А что? Они ведь сами рассказывали, что до войны в хореографический кружок ходили. Ведь так, Зин?

   Зина закрывает лицо руками...

Зоя (оглядываясь). Вы чего, девчонки?..

   Под медленно закрывающийся занавес музыка звучит громко и превращается в тикание часов. Колокол бьёт три раза.

12

   Занавес открывается. Полузатемненная сцена. Одетые в верхнюю одежду Катя и Зоя сидят на полу, перебирая содержимое своих мешков.

Катя (вполголоса). Еду- то взяла?

Зоя (осторожно разворачивая свёрток). Да взяла, взяла...

Катя. А что взяла?

Зоя. Вот пристала... Вон, мешочек сухариков взяла...

Катя. «Мешочек сухариков»! Тебе в Ивантеевку от развилки до ночи топать придётся, как Зинка сказала. (Встаёт.) Ох ты горе наше луковое! Когда ты только серьёзной станешь? (На цыпочках бежит на кухню и возвращается с мешочком в руке.) Ну вот же, Зойка, Тоня немного картошки для нас выбила... А чего это у тебя? (Опускается на пол.)

Зоя (шепотом; гордо). А что, не видишь? Пистолет. Точнее, револьвер системы Наган. Поняла?

Катя. Нет.

Зоя (сжимая в руке рукоятку нагана). Ну чего здесь непонятного? Ну вот смотри. Это рамка, барабан, курок, спусковой крючок...

Катя. Да видела я такой... когда НКВДешник его к лицу папы приставил... Я другого не поняла, Зоя. Откуда он у тебя?

Зоя. Тимошка с Семёном дали. (Гордо.) Я уже и стреляла из него. Мальчишки там, в овраге у речки, стрельбище соорудили...

Катя. И ты что же, с собой его возьмёшь?

Зоя (бережно заворачивая наган в материю). Не боись, подруга, с ним надёжней будет.

Катя. А Зина, конечно, не знает.

Зоя. А может, мне ещё и Ульянке сказать? Не нагнетай, Катерина. (Беря Катю за руку.) А вот скажи, Катюх, если бы тогда... ну когда папку твоего пришли забирать, если бы у него было оружие...

Зина (заглядывая в комнату). Готовы?

Катя (задержав взгляд на Зое). Готовы, Зин. (Поднимается и закидывает мешок за спину, завязывая лямки на груди.)

Зина (уходя). Ань, ты где?.. Надеюсь, все листовки взяли?

Зоя (подергивая плечами, чтобы быстрее надеть мешок). Обижаешь, командир. (Выходя вместе с Катей из комнаты; шёпотом). Мы ещё и за Надьку с Фроськой отомстим...

   Снова – тикание часов. Сцена освещается. В комнату вбегает Лида с листками в руке; за ней - Женя.

Женя (тяжело дыша). А ну-ка стой, говорю!.. Покажи, что у тебя там!..

Лида (пыхтя). Не покажу!..

   Женя ловит Лиду за руку, и листочки падают на поверхность стола.

Женя (рассматривая листки). А вдруг ты шпионка немецкая... Ого, ничего так, красиво...

Лида. Это пейзаж называется. Узнаёшь нашу речку? Вот здесь изгиб...

Женя. Точно. Туда мы за водой ходим. Похоже. А это?

Лида. Это наш дом... ну, такой он был...

Женя. А это кто?

Лида. Вот это дядя Григорий, он до войны с нами в одной деревне жил, а потом в полицаи пошёл. Этих двух полицаев я не знаю, они не местные. Это немецкий офицер, два солдата. Там ещё один был, но я его лица не видела, он около мотоцикла стоял.

Женя. И ты что же, всех так и запомнила?

Лида. Так у меня же память отличная. Что увижу, могу через месяц в точности нарисовать. Иван Алексеич, наш учитель из райцентра, говорил: «Тебе бы, Лидия, на художницу надо учиться.» Вот война закончится...

Женя. А это?

Лида. Это Кащеева топь.  Место такое страшное за нашей деревней.

Женя. Кащей, что ли, живёт?

Лида. Деревенские старухи говорили, что да. Только я знаю, что враки всё это.

Женя. Откуда?... А это мама?

Лида (вздыхая). Маманя моя... Так ведь я там была. Мой батяня лесником был, ну и меня с собой таскал, пока маманька маленьким занималась. Ведь когда на отца похоронка пришла, только я из всей деревни знала, как  через эту топь перейти. Там ведь как, чуть влево или вправо возьмёшь, так это верная погибель. Немало там людей и скотины сгинуло. Дороги-то не знают и вязнут, а старухи потом брешут, мол, Кащей прибрал.

Женя (продолжая рассматривать рисунки). А чего через неё ходить-то?

Лида. Так ведь намного короче, до того же райцентра, к примеру. А то у нас тут справа река, слева – озеро.

Женя. Ну и хорошо, немцы не сунутся.

Лида. Если про дорогу через топь узнают, сунутся... А не заругают, что я листки для учения испортила? Я когда углём на печке первый раз нарисовала, маманька меня чуть за волоса не оттаскала...

Женя. Ну, во-первых, видишь же сама: не до учения сейчас. А во-вторых, разве можно искусством что-то испортить?

Лида (вспыхнув от удовольствия). Тебе, правда, нравится?

Женя (обнимая Лиду; мечтательно в окно). Вот война закончится, поедем мы с тобой, Лидок, в Москву учиться – ты на художницу, а я – на артистку.

   В комнату, снимая обувь, входит Антонида.

Антонида. Что, горемычные, одни, без старших?

Женя (солидным голосом). Так мы теперь тут за главных.

Антонида (усмехаясь). Ишь ты... Ну а есть-то главным хочется? (Начинает возиться у печки.)

Женя (сглатывая слюну, но продолжая выдерживать взрослую интонацию). Да не помешало бы, Антонида.

Антонида (раздувая уголёк). Ладно, сейчас что-нибудь сварганим...

Женя (вскакивая с места; мгновенно теряя солидность). Сейчас я тебе помогу, Тонь!

   Лида бежит на кухню и возвращается с чёрной от сажи кастрюлей.

Лида (ставя кастрюлю на печку). И откуда, Тонь, ты так много знаешь про готовку?

Антонида. Так ведь у меня мамка-то поварихой была. Такие блюда готовила – пальчики оближешь! У нас в леспромхозе её рабочие чуть ли не на руках носили. Ну а я при ней – чуть ходить научилась. Так поднаторела, что даже некоторые блюда лучше её начала делать... Ладно, айда, главные, на кухню, подсобите чуток... (Уходят.)

   Сцена снова затемняется под тикание часов.

13

   В комнату входит Ульяна, садится за стол и, разворачивая на нём лист бумаги, начинает его внимательно изучать. Появляется Люда.

Люда (подсаживаясь к Ульяне). Что там за ящики у нас в прихожей, Ульян?

Ульяна (не отрываясь от листка). Под брезентом?.. А это, Людмил, то, чем мы послезавтра немцев угостим.

Люда. Мины, что ли?

Ульяна (оборачиваясь). Да тише ты... Мины, мины. Магнитные. С дядей Еремеем несколько ящиков сюда привезли, чтобы каждый раз на склад не таскаться... Только мелким об этом знать необязательно.

Люда. Так, значит, послезавтра?

Ульяна (снова изучая лист бумаги). Нет, выходим завтра утром. До железнодорожного узла весь день придётся добираться.

Люда. А на дело ночью?

Ульяна. Нет, зачем внимание усиленных патрулей к себе привлекать? Ночью перекантуемся вот здесь, в лесу (подвигает к Люде лист бумаги), видишь? А утречком – по путям, как нищенки, мало ли их там таскается – всех-то не проверишь. Главное, Людмил, правильный подход найти к цистернам... (Снова углубляется в нарисованное на листке.)

Люда. Я всё спросить хотела: ты подрывным делом так основательно занялась из-за... Нади?

Ульяна (поднимая глаза). Должен же за них кто-нибудь отомстить... Командир отговаривал, но я настояла... А где Алия?

Люда. За водой пошла.

   В комнату, вытирая рукавом губы, входит Женя, за ней – Лида.

Женя (усаживаясь на лавку и беря в руки иголку с ниткой). Ульян, там Тонька из картофелиной кожуры похлёбку сотворила – пальчики оближешь.

Людмила (улыбаясь). По тебе и видно, вон, видимо, про запас и на щеке оставила.

   Лида кончиком платка заботливо вытирает щёку Жени, а та с любопытством косится в сторону листка бумаги на столе.

Ульяна (тыкая пальцем в точку на листке). Пожалуй, лучше вот здесь. Место с пулемётной вышки не просматривается, мёртвая зона...

Люда. А это что за прямоугольники?

Ульяна. Склады. Туда лучше не соваться... А вот с этой стороны весь этот участок заминирован. Боятся, черти... Там на днях трое наших подорвались...

   Женя как-то хитровато бочком, на цыпочках, подвигается к столу, вытягивая голову, чтобы лучше расслышать.

Женя. Ульян, не поможешь вдеть нитку в иголку, что-то не полу...

Ульяна. А ну-ка брысь на лавку!

Женя. Ой, и больно мне надо слушать, о чём вы там говорите! (Снова усаживаясь на лавку; нарочито громко). Видала, Лидок: кон-спи-ра-торы!

Ульяна (прихлопывая ладошкой по столу; вполголоса). Ну, значит, так: вот здесь и пройдём. Главное, на ягдкоманду не напороться.

Люда (шёпотом). Головорезы?

Ульяна. Отборные. Дядя Еремей рассказывал: далеко не каждый туда попадает, берут, в первую очередь, бывших егерей и охотников. Короче, встретимся с ними – шансов у нас, подруга, практически никаких.

   За окном слышен скрип телеги.

Лида (смотря в окно). Мужик какой-то сена на телеге привёз.

Ульяна (проводя пальцем по листку бумаги). А запасные пути отхода приготовим здесь и... вот здесь.

   С улицы доносится мужской говор, затем – женский вскрик и плач. В комнату с ведром воды врывается Алия.

Алия. Ульян, там... там девчонок привезли!... (Роняет ведро на пол.)

   Ульяна, подняв голову, мгновение смотрит на Алию непонимающим взглядом, а затем вскакивает и выбегает из избы; Людмила бежит за ней. Женя и Лида скатываются с лавки в сторону прихожей, но Алия быстро растопыривает перед ними руки, преграждая путь к двери.

Женя (прорываясь к двери). А ну пусти! Пусти, я сказала!!

   Алия хватает обеих девочек за шкирки, как щенят, и вталкивает в кладовку, закрывая за ними дверь на щеколду; бежит к двери, но, поскользнувшись на мокром полу, падает и, прислонившись спиной о косяк двери, закрывает лицо руками, судорожно сотрясаясь плечами.

Лида. Здесь темно, здесь мыши..!

Женя (колотя кулачками по двери кладовой). А ну-ка выпусти нас немедленно!..  А я ещё старалась, ей рубашку штопала..!

   Алия, вытирая рукой глаза, поднимается с пола, вцепившись пальцами в ручку двери, и устремляется к выходу, но в прихожей сталкивается с Людой.

Люда. Не надо, Алия, не ходи туда... Ульяна запретила...

Алия (обнимая Люду и плача). Ты видела ... видела?..

Люда (сквозь слёзы). Ну всё... всё... (Усаживает Алию за стол и, обнимая её за плечи, садится рядом.)

   Звучит грустная музыка. Сцена затемняется. Громкое тикание часов.

14

   Сцена слегка освещается. В комнату, в заляпанной от грязи одежде, медленно входит Ульяна; в правой руке держит гармошку.

Ульяна (устало опускаясь на лавку; тихо). Ну вот и всё...

   Алия и Люда, вздрагивая, поднимают головы и заспанными глазами смотрят на Ульяну. В комнату входит Антонида и молча садится у печки.

Ульяна (не поднимая головы). Похоронила я их, девчонки... (Опуская гармошку на пол и вытягивая вперёд руки.) Вот этими руками... сама... (Опуская руки и сжимая кулаки.)  Старшие хотели помочь, но я не разрешила... Всех четверых – в одной могиле... У Зины, оказывается, маленькая родинка на шее, а я и не замечала... А у Кати глаза такие голубые... и в них то ли укор, то ли удивление... я их закрываю, а они... они всё не закрываются... а у Зойки всё лицо исколошматили... (Судорожным движением пальцев хочет сорвать верхнюю петельку со своей гимнастёрки.)

   Антонида суёт в руки Ульяны кружку воды, но та отводит её руку.

Люда (тихо). Где нашли, Ульяна?

Ульяна (немного помолчав). Мужик ... мужик на телеге ехал... Увидел четырёх девчонок с мешками... Ему ещё странным показалось... юркнули с дороги в лес, значит, не хотят, чтобы их видели... да только как-то это у них плохо получилось... Поехал дальше , и вдруг навстречу – немцы. Не было их здесь никогда, а тут сразу два мотоцикла... Ну как полагается, обшманяли его и его телегу, и дальше поехали... А мужик остановил лошадь, будто что-то неладное почуял... А потом – выстрелы, сначала тоненькие, будто из пистолета стреляли... а потом – лай их немецкий, автоматные очереди и... девичьи крики... Ну он развернул телегу и в обратку, лошадь к дереву привязал, а сам – ближе к кустарникам, к земле пригибаясь... Немцев увидел – в овраге схоронился... полежал, пока те не уехали... Ну, а потом всех четверых и нашёл... (Выхватывая кружку из рук Антониды, начинает жадно пить; вытерев тыльной стороной ладони губы, опускает голову.) Самая маленькая – Зойка, значит, – за берёзой лежала... от берёзы той практически ничего не осталось от автоматных очередей... Метрах в десяти, судя по описанию, – Катя, а на ней – Аня... так выходит, что тащила она её на себе... Ну а потом на полянке – Зина... рядом – следы от колёс, гонял он её, видимо, кругами, гад, издевался, а потом – выстрелом в затылок..

  Повисает тяжёлая пауза.

Ульяна. Мужик их, девчонок наших, на телегу положил и – в свою деревню… Соломой прикрыл и окольными путями – сюда…

 Ульяна поднимает гармошку и ставит её на стол.

Ульяна (проводя ладошкой по гармошке). А там рядом с их могилой ещё одна...

Алия (шёпотом). Мальчишки?

Ульяна. С двумя старшими в засаду попали... Вот их товарищи и передали... И письмо ещё... (Кладёт на стол свернутый листочек бумаги.)

   Как будто издалека доносятся грустные звуки гармони...

Люда (разворачивая листок, начинает читать вслух). «Дорогая Зоя, Зоенька, цветочек наш аленький. Пишут тебе Семён и Тимоша. Пишем вместе, по очереди. Что-то, наверно, поэтому может и повториться, но это не главное. А главное, Зоя, то, что ты есть, и видеть, и слышать тебя, и разговаривать с тобой – это такая радость для нас, вот.»

Алия (продолжая чтение письма). «Завтра мы со старшими уходим на задание. Тебе не хотели об этом говорить, чтобы ты не переживала. Нам ведь очень плохо, когда тебе плохо. А если, Зоя, мы не вернёмся, ты, пожалуйста, не плачь, когда будешь читать это письмо. А гармошку тогда тебе передадут, чтобы и после войны ты вспоминала о нас.»

   Алия бережно свертывает листочек и кладёт его перед Ульяной.

Ульяна (как-то неожиданно беспомощно, по-детски). Вы вот что, девчонки... вы идите спать... а я здесь посижу ещё немного,  ладно?

    Алия и Люда медленно встают и молча выходят из комнаты.

Ульяна (не отрывая глаз от пола). А мелкие где?

Антонида. Да они в кладовке заснули. Я захожу, а они обнялись, калачиками свернулись, как котята, и посапывают. Ну я их по одной так на руках и перенесла в спальню.

Ульяна (тихо). Ты, Антонид, иди тоже, поспи...

Антонида (кладя руку на плечо Ульяне). Ты в порядке, Ульян?

   Ульяна кивает, и Антонида уходит. Ульяна кладёт руки на стол и опускает  на них голову. Сцена затемняется. Громко тикают часы. Звучит тихая мелодия. С разных сторон в комнате появляются в белоснежных одеяниях Зина, Зоя, Катя и Аня; выстраиваются в одну линию и смотрят перед собой неподвижным взглядом. Увидев их, Ульяна поднимается из-за стола.

Ульяна. Девчонки, это вы?! Вы всё-таки вернулись?! (Подходя к ним.) Почему же вы молчите? Это же я, Ульяна! Ну посмотрите же на меня?... (Обходя каждую из них.) Зина..? Зоя..? Катя..? Аня..?

   Девочки продолжают молча смотреть перед собой, не замечая Ульяну.

Зоя. Холодно мне, девочки...

Зина. Это пройдёт, Зоя, потерпи...

Зоя. Вы извините меня, девчонки, не сдержалась я; как увидела его рядом с собой, так Надю с Фросей вспомнила...

Зина. А мы отошли с Катюхой от развилки метров на двести, так сначала тарахтение мотоцикла услышали, а потом и выстрелы...

Катя. Тут же побежали назад...

Зоя. Вы извините меня, девчонки...

Аня. Она наган-то обеими руками держит, а он прыгает у неё...

Зина. Прибежали к пригорку и немцев увидели...

Аня. А я стою как вкопанная, а Катя кричит...

Катя. Аня, беги... 

Зоя. Вы извините меня, девчонки... Я ведь в живого человека никогда не стреляла...

Аня. Я и побежала...

Зина. Тут немцы и стрелять начали...

Зоя (прикладывая белые пальцы к вискам). Я за берёзку спряталась... и тут меня обожгло что... прямо в лицо... Извините меня, девчонки...

   Зоя поворачивается и медленно уходит.

Ульяна (протягивая к ней руку). Зоя...

Зоя (поворачиваясь). К маме я пойду, девчонки... Маму я давно не видела... (Исчезает.)

Аня (поднимая руки к лицу). А у меня вдруг ноги отнялись... как будто ватными стали...

Катя. Сначала Зоя упала, а потом – Аня...

Аня. Горит что-то в ногах, хочу встать, а не могу...

Зина. Катя вскочила и к Ане побежала... я и остановить не успела...

Катя. А я под неё нырнула, как мы делали на уроках физкультуры... и на себе её тащу...

Зина. А Аня уже хрипеть начала...

Аня. Оставь, Катя... а сама пытаюсь носками ног от земли отталкиваться... Ты, Катя, прости меня за то, что я о тебе наговорила.... 

Катя. Молчи, говорю, нельзя тебе сейчас...

Аня. А у меня кровь изо рта пошла... потемнело потом все вдруг...

   Аня поворачивается и уходит.

Аня (оборачиваясь). Домой я, девчонки, к родным... (Исчезает.)

Зина. Катя встаёт и падает на колени, снова встаёт и тащит... А немец за ними идёт с автоматом и ухмыляется...

Катя (поднимая руки к груди). Кольнуло что-то меня... резко так... ничего-ничего, мы дотянем...

Зина. Я побежала в другую сторону, чтобы немец за мной побежал...

Катя. А потом перевернулось всё... я увидела далёкое небо... 

   Катя поворачивается и уходит.

Катя (обернувшись) ...И я как будто всё ближе, ближе к нему... (Исчезает.)

Зина. Выбежала на полянку... а за спиной – звук мотоцикла... бегу и думаю: вот сейчас... А сама бабушку вспомнила, сказки её, девчонок-одноклассниц, поезд в Крым... Оборачиваюсь и кричу: «Дяденька, не надо... пожалуйста...» А он обогнал меня, дорогу перекрыл и в другую сторону погнал... Я упала... встала... бегу, хромаю, а сама плачу... а потом (сжимая голову руками) затылок обожгло... больно...

   Зина поворачивается и уходит.

Зина (оборачиваясь). А мне идти некуда... Наш дом вчера разбомбило... была я там... (Исчезает.)

   Ульяна опускается на колени, опуская голову. Колокол звонит семь раз. Занавес закрывается.

15

   Занавес открывается. За столом сидят Алия, Люда, Женя и Лида; Лида пришивает пуговицу на телогрейке; Женя и Лида, держа кружки обеими руками, пьют чай. Антонида подметает пол у печки.

Женя (шумно отхлёбывая из кружки). Ну а, к примеру, солнце как?

Алия (подложив кулачки под подбородок). Кояш.

Женя. «Ко-яш»...

Алия. Я ведь сама из-под Казани, там с мамой и бабушкой в районном центре жили. Мама на целую неделю на работу в Казань уезжала, а выходные проводила с нами. В Казани мама и встретила моего отчима, военного. Он-то нас с мамой и перевёз в Белоруссию. Мама меня на всё лето к бабушке отправляла, в это лето тоже хотела... А знаете, какие там красивые места... Весной в саду у дауаники...

Люда. Кого?

Алия. ...Ну бабушки... когда черёмуха в цвету, такой запах, что голова кружится... А тут ещё дауаника губадию или кыстыбый печёт в печке...

Женя. Пирожки, что ли?

   Антонида, собрав мусор в совок, выходит из комнаты.

Алия (вздыхая). Ну, вроде того... А утром выйдешь на берег Волги, а берег высокий, крутой, с него в ясную погоду вся Казань, как на ладошки, видна.

Лида. А город-то большой?

   В комнату заходит Антонида и начинает протирать тряпкой окна и подоконники.

Алия. Говорят, что да. Я там мало была. А, кстати, знаете откуда такое название пошло? Нам Марат абый, учитель наш, рассказывал. Шли, значит, путники, были они из какого-то древнего племени, ну и решили здесь остановиться, стали место для стоянки искать, да и колдуна повстречали...

Лида (махнув рукой). Да сказки всё...

Люда. Да тихо ты! Ну?

Алия. Ну колдун им и говорит: постройте город там, где котёл с водой, если его врыть в землю, будет без всякого огня кипеть. А котёл по-татарски – казан. Вот на этом месте и вырос город Казань.

Люда. А правда, что татарские имена все что-то обозначают?

Алия. Ну вот, в классе у нас Азат был, это значит «свободный». А Ляйсан – это первый весенний тёплый дождик.

Лида. Красивое имя.

Женя. Ну а твоё имя?..

   В комнату входит Ульяна с пальто в руке. Антонида садится у печки, протирая ладошки.

Ульяна (раздеваясь). Чего не на кухне-то чаевничаете?

Антонида. Вот и я им о том же... Поешь что-нибудь?

Ульяна. Нет, спасибо, не хочу.

Люда (откладывая телогрейку на лавку). Да здесь теперь как-то уютнее... Ну что, дали «добро»?

Ульяна (подсаживаясь к девочкам). Дали.

Люда. Ну наконец-то, а то нет ничего хуже, чем ждать и догонять.

Ульяна. Нам, девчонки, самое главное там будет найти цистерны с бензином. А я запах бензина и не знаю совсем, старшим говорю, мол, дайте хоть понюхать, чтобы запомнить. 

Люда. И я тоже, до войны всё на керогазе готовили...

Ульяна (устало проводя рукой по голове). Немцы в Пантелеевке объявились, и у Самохино их видели... Командир говорит, возможно, обкладывать начали, скоро, мол, уходить отсюда придётся... (Алии и Люде.) Ладно, идите, готовьтесь, девчонки.

   Алия и Люда уходят.

Ульяна. Лид, подсядь-ка ко мне поближе. (Жене.) Я просила только Лиду.

Женя (обиженно отходя к лавке и усаживаясь на неё). Ну и пожалуйста!

Ульяна (Лиде). Ты, говорят, знаешь дорогу через топь...

Женя (соскакивая с лавки). Ещё как знает, она ведь...

Ульяна. А ну-ка брысь на лавку!.. Ну, в общем, командир дал задание ... Сходить надо будет в райцентр... Ты ведь была там?

   Лида кивает. Ульяна некоторое время, задумавшись, молчит.

Ульяна. Там, говорят, есть водокачка...

Лида. Знаю...

Ульяна. Дойдёшь до неё, а потом направо, найдёшь по адресу – Лесная,9 – дядю Игната, если что, - родственник твой.

Лида. Передать что?

Ульяна (надевая на Лиду пальтишко и подпоясывая его кушаком). Просто скажешь: дядя Игнат, я от мамы. Он пальтишко твоё на время возьмёт, а потом в нем же вернёшься. Пальто нигде не снимать, поняла?

Лида. Ага.

Ульяна. Повтори адрес.

Лида. Лесная, 9.

Ульяна. А дядю как зовут?

Лида. Игнат.

Ульяна. Молоток. Тонь, обеспечь бойца Лиду сухим пайком.

Антонида. Есть обеспечить бойца Лиду сухарями и картошкой! (Вздыхая.) Сейчас её и нам хватает... (Уходит.)

   Женя спрыгивает с лавки и становится рядом с Лидой, хватая её за руку.

Ульяна. Отставить, боец Женя.

Женя (топая ногой). Нет, не отставить! (Бросается к Ульяне.) Ну Ульян, ну сама подумай, вдвоём-то надёжнее и веселее будет...

Лида. А что, мы с Женей подружились, как говорится, с полуслова понимаем...

Женя. Ведь если что с одной случится, вторая помочь сможет...

Ульяна (немного помолчав). Ладно, уговорила... Смотри только у меня!..

Женя (одевая куртку). Тонь, два пайка!

Ульяна. Да не то... Одень что-нибудь победнее...

Алия (входя в комнату). Там возница на телеге подъехал, говорит, что подвезёт ходока до леса.

Ульяна. Двоих возьмёт... Жека... (Берет руки Жени.) Пожалуйста, осторожнее, и возвращайтесь поскорее...

Женя. Ой, не волнуйтесь, девушка, все будет пучком!

   Женя убегает вслед за Лидой. Входят Алия и Люда с мешками.

Люда. Мы готовы, Ульян. 

Ульяна. Одевайтесь. Я сейчас.

   Алия и Люда выходят; Ульяна – вслед за ними. В комнату входит Антонида, протирает тряпкой стол, берёт кружки, затем садится за стол и задумчиво смотрит в окно; под нарастающее тикание часов встаёт и уходит. Сцена затемняется.

16

   Сцена  слегка освещается. Откуда-то издалека доносятся звуки грустной мелодии. В комнату входит Антонида, кутаясь в старую шаль и на некоторое время останавливается у входа, окидывая взглядом комнату, а затем задумчиво идёт вокруг стола, медленно проводя ладошкой по его поверхности.

Антонида. Ещё чаю, Кать?.. Зина, а ты заметила: Зоя на «заю» уже не обижается... Скоро мальчишки придут, танцы устроим... Кому ещё добавки, девчонки..?

   Антонида подходит к лавке, поднимает недоштопанное платье.

Антонида. Ну что же ты, Женька? Опять неровная строчка... (Бережно складывает одежду и кладёт на лавку; пристально смотрит в окно, а затем, возвращаясь, опускается за стол.)

  Слышен скрип открывающейся двери; в комнату, не раздеваясь, вваливается Женя. 

Антонида, словно во сне, медленно поворачивая голову, непонимающим взглядом смотрит на неё  и, вздрогнув, бросается к Жене, хватая её за руки.

Антонида. Женька!! Ну наконец-то... Грязная какая, растрепанная... О господи, а похудела-то как – одни глаза остались! А Лида где?

Женя (озираясь). Значит, она... она так и не вернулась?..

Антонида. Да где же вы расстались?

Женя (устало проводя ладошками по лицу; опускаясь на табурет). На обратном пути... Она немцев через топь сюда повела, а мне сказала, чтобы я обратно к дяде Игнату шла...

Антонида. Немцев? Сюда?.. Да ты... ты раздевайся... сейчас я печку затоплю... без девчонок-то топить не для кого, да и руки не поднимаются... (Начинает возиться у печки.)

Женя. Нет-нет, дядя Игнат взял у меня мою телогрейку, а через некоторое время вернул и сказал, чтобы я сразу же, как вернусь, отдала её командиру. А я вот сразу сюда побежала... Лидка, значит, не вернулась..? 

Антонида (ставя ведро с водой на печку). А ты, Жень, по поводу Лиды и немцев ничего не напутала?

Женя (глядит на Антониду и опускает глаза). А девчонки где?

Антонида. Ульяна скоро с задания должна возвратиться.

Женя. С Алиёй и Людой?

   Антонида садится рядом с Женей и молча проводит ладошками по своим коленкам.

Женя (со страхом в глазах поднимая голову). Тоня..? 

   Антонида опускает глаза.

Женя (сжимая пальцами руку Антониды). Как..?

Антонида (тихо). По словам Ульяны, сначала всё складывалось нормально: незаметно проползли под вагонами к цистернам... Стали бросать камешки по ним, чтобы определить, полные они или нет... Ульяна всё нюхала ... с бензином искала...

Женя. Ну?!

Антонида (вздыхая). Ну и нашла на свою и их головы... Алия полезла цеплять магнитную мину к другому эшелону... ну и заметили её с вышки... стрелять начали... А на крик Ульяны Алия не отвечает... Ульяна схватила Людку за рукав и за собой потащила... чёрт с ними, с этими цистернами... хотя бы одну спасти... А Люда вырвалась, и – к цистерне, под которой Алия лежать осталась... Ульяна кричит: «Назад!..»

Женя (шёпотом; опуская голову). А потом..?

Антонида. А потом... взрыв, огонь... Ульяну швырнуло в сторону... сознание потеряла... очнулась – везде всё горит, крики... В общем, повезло ей... обгорела вся, но вернулась... А вот девчонки...

   Повисает тишина. Слышно только тикание часов.

Антонида (поднимая голову и прислушиваясь). Вроде идёт кто-то...

   В комнату входит Ульяна.

Женя (бросаясь навстречу Ульяне). Ульяна!

Ульяна (прижимая к себе и целуя Женю). Женька, солнышко моё! И где же ты столько дней была, пропащая душа?! А Лида где?!

Женя (торопливо, почти взахлёб). Да мы уже обратно от дяди Игната пошли, а тут вдруг – немцы и полицаи. Один из них и говорит: вот, мол, эта девчонка – дочь лесника. И на Лидку показывает, а сам спрашивает: ты, мол, чего здесь делаешь? А Лидка  ему: к родственникам приходили, а сами, говорит, сейчас с мамкой в Выселках живём. А полицай к немцу, видимо, главному среди них, обращается: эта, мол, может через топь напрямик и вывести. Я Лидке шепчу: бежим. А она посмотрела как-то зло на них и на меня и шепчет: это они. Кто они? - спрашиваю, а она - им: да я смогу, дядя Гриша, только еды дадите какой? Немец понял и ухмыляется, а сам Лидку по плечу похлопывает: гут, гут... А Лидка мне: ладно, Женька, не провожай меня больше, возвращайся домой. И повела их к лесу. Только на миг обернулась и посмотрела на меня как-то странно... А я, как дура, стою и не понимаю ничего, а потом бросилась к дяде Игнату обратно. Пару дней у него пряталась, а потом в окружную, через деревни и леса вывел он меня к развилке, ну а оттуда я уже и сама добралась. В оврагах ночевала... на дорогу выходить боялась... 

   Ульяна некоторое время молчит, смотря перед собой.

Женя. Ульян, ну чего она?..

Ульяна (прижимая к себе лицо Жени). Да она, Жека, немцев в болота завела... Отомстила...

   Женя смотрит на Ульяну широко открытыми глазами, затем закрывает лицо руками.

Ульяна (горячим шёпотом). Вот и я мщу, за Надю мщу, за Фросю, за всех наших девчонок... На любое дело за старшими увязываюсь... Только бы здесь, в этом доме, не оставаться – здесь всё о них напоминает...

   Повисает тишина.

Ульяна. А тебя дядя Игнат что-то передать просил?

Женя. Да нет, только телогрейку мою забрал, а через день вернул, сказал: нигде не снимай, а придёшь...

Ульяна. Понятно. А ну-ка сними... Тонь, подай нож...

   Ульяна вспарывает подкладку телогрейки Жени и, извлекая оттуда свернутый в трубочку листок бумаги, быстро пробегает по нему глазами.

Ульяна (вставая). Это надо срочно командиру...

Антонида. Давай я схожу, Ульян, мне так и так надо было к бабам за луком забежать. А вы помойтесь пока – я вон воду греть поставила.

Ульяна (передавая записку Антониде). Спасибо, Тонь.

   Антонида уходит.

17

Ульяна (поглаживая Женю по плечу). Ничего, Жека, ничего... Главное, живы... Теперь уже никогда не расстанемся...

Женя (прижимаясь к плечу Ульяны). А я, когда возвращалась, как-то на сеновале заночевала. Лежу, смотрю в небушко, Ульян, а оно такое чёрное-пречёрное, и звёздочки мерцают... Подумала я тогда: а может, девчонки это наши, так о себе дают знать... чтобы не забывали их, помнили, какими они были весёлыми, как мечтали...

   Снова повисает тишина, только равномерно тикают часы.

Ульяна (вставая). А ну-ка, боец Женя, отставить грусть! И быстро умываться! 

Женя (смотря в окно). Вон и Тонька идёт с мешком...

   За окном раздается взрыв, слышны автоматные очереди и крики.

Женя (бросаясь к окну). Тоня?! Нет!..

   Ульяна выбегает из избы и тут же возвращается.

Ульяна. Немцы!.. Быстро одевайся, и бегом к лесу! Поняла?!

Женя (одеваясь на ходу). А ты?!

Ульяна (в спешке). А я – за тобой!.. Мешки только возьму... Да беги же, не стой..!

   Ульяна хватает мешок и бежит к двери, но вдруг останавливается, задумчиво озирается, а затем, бросая мешок на пол, решительно направляется к двери и запирает её.

Женя (с улицы). Ульяна, скорее!... К нашему дому уже бегут..!

Ульяна (громко, стараясь перекричать автоматные очереди и взрывы). Беги к лесу, к лесу беги, Женька!!

   Ульяна, скидывая ватник, начинает, волоча по полу, затаскивать в комнату ящики с минами.

Женя (колотя в дверь с другой стороны). Открой, слышишь, открой!!

Ульяна (что-то засовывая в карман своих штанов; громко). Я кому сказала, беги отсюда..!

   Слышен звон разбиваемого стекла, и в комнату через окно вваливается Женя.

Ульяна (бросаясь к ней и хватая её за воротник). Ах ты, дрянная девчонка! Ты что, русского языка не понимаешь?! А ну вон отсюда..! (Тащит её обратно к окну.)

Женя (отчаянно отбиваясь кулачками). Отпусти... отпусти, я сказала!.. (Вырывается и, спотыкаясь о ящик, падает на пол.) Это что... что ты задумала, Ульяна?!

Ульяна (быстро накидывая на ящики брезент). Ничего... (Садится на ящики и, тяжело дыша, смотрит на Женю.)

   Слышны приближающиеся крики на немецком на фоне бравурного немецкого марша, перерастающего в симфонию №7 Бетховена.

Ульяна (шёпотом). Женя, Женечка, ну пожалуйста, уходи... ну я прошу тебя... ты ещё успеешь...

   Крики немецких солдат всё ближе и ближе...

Женя (странно улыбаясь). Ты сейчас, Ульяна, как Снежная королева на своём холодном троне... (Артистично продвигается к Ульяне и слегка кланяется.) Ваше холодное величество, отдайте мне Кая…

Ульяна. Ты ещё успеешь сыграть Герду, Женька...

Женя (опускаясь рядом с Ульяной). Нет, Ульяна, уже нет...

Ульяна (прижимая лицо Жени к своей груди; порывистым шёпотом). А ты закрой глаза и ни о чём не думай... представь только... ты на сцене... и все тебе хлопают и кричат...

Женя (глухим голосом). Они уже ломают дверь, Ульяна...

Ульяна (озираясь; глотая слёзы). Ну и ладно... а ты не думай ни о чём... ты даже и не почувствуешь ничего, Женя...

   Слышен звон разбиваемого стекла. Всё отчетливее немецкие голоса. Музыка усиливается.

Ульяна (ещё крепче прижимая к себе Женю; громко). Ну давайте, давайте!.. Ближе, ближе!.. Да, медхен, медхен, только две здесь остались... Ну, ещё ближе!.. А вот это вы видели?!! (Вынимает из своего кармана гранату.) Что, испугались?!! Страшно стало?!! (Плачет.) А тем девчонкам, думаете, не страшно было, не страшно?!! 

   Музыка резко обрывается.

Ульяна (шёпотом). За вас, девчонки... (Закрывая глаза, зубами медленно срывает чеку.)

   Занавес закрывается. Колокол звонит двенадцать раз. Звучит Ave Maria...