Зритель - творческий участник спектакля и театрализованного представления

  Зритель - творческий участник спектакля и театрализованного представления

К. С. Станиславский считал зрителя «третьим творцом спектакля». В. Э. Мейерхольд говорил, что «театр строится не только теми, кто работает на сцене, пусть очень талантливо; театр создаётся еще и волей зрительного зала». Известно также, что режиссер искал всяческие способы вовлечения публики в сценическое действо. А. Я. Таиров называл зрителя пассивным участником, творчески воспринимающим спектакль.

Взаимоотношения со зрителем у каждого театра свои. Кто-то воспитывает своего, кто-то привлекает чужих, играя по чужим же правилам. Одни каждым своим спектаклем бросают публике вызов, как перчатку, используя новые, запрещенные средства для соблазнения – удар ниже пояса. Другие встречают с распростертыми объятиями любого, заглянувшего на огонек рампы, проводят по фойе, как по дому, делясь последними новостями и горестями, потом сажают в удобное кресло и предлагают взамен старой жизни, новую, с иными страстями, слезами, радостями и любовями – прямо в сердце, где-то в области души. Но главное правило – чтобы зритель не оставался равнодушным. Без него, плачущего, смеющегося, демонстративно хлопающего дверью, желающего продлить акты, действия и картины, театр перестанет быть театром. Вообще перестанет быть.

Рассуждать о роли зрителя можно долго и в разных направлениях. Интересен вопрос психологии зрительского восприятия: что заставляет зрителя сопереживать, как отдельный представитель публики влияет на реакцию всего зала, как рождаются аплодисменты и овации, как происходит взаимодействие между актером и зрителем. Нельзя не отметить то, что в разные эпохи зрители по-разному взаимодействовали с непосредственными участниками спектакля, да и друг с другом. Целая эволюция. Актеры, режиссеры, гримеры, бутафоры – все видимые и невидимые творцы новых реальностей в контексте отдельного театра думают о роли зрителя в спектакле.

Изучением всего комплекса проблем современной зрительской аудитории заняты сегодня социологи, специализирующиеся именно в сфере театрального искусства. Многочисленные университеты культуры, народные театры, студии и кружки самодеятельности помимо других своих задач имеют целью воспитание многомиллионной духовнобогатой, художественно чуткой зрительской аудитории.

Разумеется, в массе своей зритель очень разный. Есть люди высококультурные и есть малообразованные, есть подлинные театралы и лишь вступающие в начальную пору знакомства с искусством сцены, есть юные, восторженно наивные и умудренные опытом знания... Но вместе с тем в многоликости и разнообразии публики, заполняющей ежевечерне театральные залы и залы домов , дворцов культуры, можно рассмотреть и какие-то общие, «родовые», характерные для данного времени, объединяющие черты.

Так, практики и исследователи современного театра сходятся в признании возросшей культуры, осведомленности, широкой информированности зрителя 21-го века. Они единодушно утверждают, что фантазия аудитории стала сложнее, тоньше, возросла способность к установлению не прямых, а ассоциативных, метафорических связей искусства и жизни. Нынешнему умному, совсем не наивному зрителю, обладающему многими и разнообразными знаниями, не нужно все разжевывать и договаривать до конца. Зритель всегда требовал от театра правды и достоверности. Но сегодня эта достоверность и правда во многом уже новые.

В сегодняшнем зрителе велика тяга к самостоятельному мышлению, к самостоятельной позиции в искусстве и жизни. Он не слишком доверчив, наверное, менее непосредственен, чем зритель начальных лет нашей советской сцены. Он требует от сегодняшних драматургов, режиссеров, актеров подлинной художественной убедительности, знания и проникновения в материал, в проблему. Его изменившееся восприятие неизбежно влияет и на изобразительные средства театра. Так, Товстоногов, например, считает современным, созвучным нынешнему зрителю стиль «мужественной простоты» (впервые определение было дано В. И. Немировичем-Данченко), «умение быть точным и кратким», быть «впереди зрителя», «лаконизм», «экономию» актерского исполнения, «уменье думать», искусство «говорящего молчания» и т. д.

Самое большое счастье для артиста не знать равнодушной аудитории, в глазах, лицах, дыхании зала находить подтверждение своей необходимости, близости людям, ощущать в часы спектакля и театрализованных представлений неподдельность и силу живого человеческого общения. «...Тяга к творчеству рождается из тяги к общению», – пишет А. Эфрос. И еще говорит об ожидании радости, о взволнованных лицах, о празднике чувств по вечерам у театрального подъезда.

Театр и Дома, Дворцы культуры бесконечно много могут дать зрителю. Но и зритель, подобно колоссу, держит учреждения культуры своим сердцем, одушевлением, увлечением. Конечно, и здесь не стоит упрощать реальную картину. Бывает, когда зрительское восприятие и непонимание тяжко ранит, наносит непоправимый моральный ущерб людям, создавшим для них представление или спектакль. Бывает, что не сосредоточенностью, бестактностью, просто невоспитанностью своей зритель мешает представлению. Бывает, что грубая и буквальная зрительская реакция увлекает за собой исполнителей, и тогда огрубляется, «форсируется» тонкий и сложный рисунок первоначального создания и режиссерского замысла.

Есть культура зрительского восприятия, культура человеческого поведения в зрительном зале. Воспитание ее тоже входит в комплекс задач деятелей сцены.

Но если говорить вообще, зритель – мощная опора и сила ободрения и поддержки для художников театрального действа.

Процесс нерасторжим. Память о спектакле и представлении, чувства и мысли, рожденные ими, переходят в плоть и реальность человеческих поступков. Потому искусство театра и театрализованных представлений действенно. Потому так велика доля участия людей искусства в трудах и подвигах своих современников. Из большой и самоотверженной работы художников театра, из высокой ответственности их перед людьми и временем, из готовности и способности зрителя чувствовать и воспринимать искусство, из счастливых мгновений духовной близости зрителя и актера, театра и его публики рождается живое чудо спектакля. А потом спектакль начинает жить. И не только на сцене. В душе и мыслях, трудах и борьбе людей.