Шумаева Татьяна Владимировна

Мы открывае сайты ради аттестации, сертификации, публикаций... а ХОЧЕТСЯ ПРОСТО РАБОТАТЬ!

О себе

 Иногда хочется уйти в шахту. А в общем, умница и красавица.

Книги, которые сформировали мой внутренний мир

А. П. Чехов "Чайка", "Вишнёвый сад"

А. Толстой "Пётр 1"

А. С. Пушкин "Евгений Онегин" .

Ф. М. Достоевский "Идиот", "Бедные люди" .

Люблю за русские метания души. И долгие рассуждения о смысле бытия!

Мой взгляд на мир

Мой взгляд на жизнь - прямой и ясный! Мир смотрит как-то не так!

Мои достижения

Достижения..... Достижения................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................................

Моё портфолио

У отставного генерал-майора Булдеева разболелись зубы. Он полоскал рот водкой, коньяком, прикладывал к больному зубу табачную копоть, опий, скипидар, керосин, мазал щеку йодом, в ушах у него была вата, смоченная в спирту, но всё это или не помогало, или вызывало тошноту. Приезжал доктор. Он поковырял в зубе, прописал хину, но и это не помогло. На предложение вырвать больной зуб генерал ответил отказом. Все домашние — жена, дети, прислуга, даже поварёнок Петька предлагали каждый своё средство. Между прочим и приказчик Булдеева Иван Евсеич пришёл к нему и посоветовал полечиться заговором.
— Тут, в нашем уезде, ваше превосходительство,— сказал он,— лет десять назад служил акцизный Яков Васильич. Заговаривал зубы — первый сорт. Бывало, отвернётся к окошку, пошепчет, поплюёт — и как рукой! Сила ему такая дадена...
— Где же он теперь?
— А после того, как его из акцизных увольнили, в Саратове у тёщи живёт. Теперь только зубами и кормится. Ежели у которого человека заболит зуб, то и идут к нему, помогает... Тамошних, саратовских на дому у себя пользует, а ежели которые из других городов, то по телеграфу. Пошлите ему, ваше превосходительство, депешу, что так, мол, вот и так... у раба божьего Алексия зубы болят, прошу выпользовать. А деньги за лечение почтой пошлёте.
— Ерунда! Шарлатанство!
— А вы попытайте, ваше превосходительство. До водки очень охотник, живёт не с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин!
— Пошли, Алёша! — взмолилась генеральша.— Ты вот не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хотя ты и не веришь, но отчего не послать? Руки ведь не отвалятся от этого.
— Ну, ладно,— согласился Булдеев.— Тут не только что к акцизному, но и к чёрту депешу пошлёшь... Ох! Мочи нет! Ну, где твой акцизный живёт? Как к нему писать?
Генерал сел за стол и взял перо в руки.
— Его в Саратове каждая собака знает,— сказал приказчик.— Извольте писать, ваше превосходительство, в город Саратов, стало быть... Его благородию господину Якову Васильичу... Васильичу...
— Ну?
— Васильичу... Якову Васильичу... а по фамилии... А фамилию вот и забыл!.. Васильичу... Чёрт... Как же его фамилия? Давеча, как сюда шёл, помнил... Позвольте-с...
Иван Евсеич поднял глаза к потолку и зашевелил губами. Булдеев и генеральша ожидали нетерпеливо.
— Ну, что же? Скорей думай!
— Сейчас... Васильичу... Якову Васильичу... Забыл! Такая ещё простая фамилия... словно как бы лошадиная... Кобылин? Нет, не Кобылин. Постойте... Жеребцов нешто? Нет, и не Жеребцов. Помню, фамилия лошадиная, а какая — из головы вышибло...
— Жеребятников?
— Никак нет. Постойте... Кобылицын... Кобылятников... Кобелёв...
— Это уж собачья, а не лошадиная. Жеребчиков?
— Нет, и не Жеребчиков... Лошадинин... Лошаков... Жеребкин... Всё не то!
— Ну, так как же я буду ему писать? Ты подумай!
— Сейчас. Лошадкин... Кобылкин... Коренной...
— Коренников? — спросила генеральша.
— Никак нет, Пристяжкин... Нет, не то! Забыл!
— Так зачем же, чёрт тебя возьми, с советами лезешь, ежели забыл? — рассердился генерал.— Ступай отсюда вон!
Иван Евсеич медленно вышел, а генерал схватил себя за щеку и заходил по комнатам.
— Ой, батюшки! — вопил он.— Ой, матушки! Ох, света белого не вижу!
Приказчик вышел в сад и, подняв к небу глаза, стал припоминать фамилию акцизного:
— Жеребчиков... Жеребковский... Жеребенко... Нет, не то! Лошадинский... Лошадевич... Жеребкович... Кобылянский...