Памятка для родителей "Эмоциональное благополучие ребенка"

Развитие фонематического  восприятия.

Процесс развития речи во многом зависит от развития фонематического восприятия, т. е. умения отличать одни речевые фонемы от других (умение на слух различать звуки, близкие по звучанию или улавливать разницу между правильным и искаженным звуками).

  Это дает возможность различать близкие по звучанию слова: мал - мял, рак - лак, том - дом.

Недостаточная сформированность слухового восприятия, фонематического слуха может явиться причиной неправильного произношения звуков, слов, фраз.

  Нужно давать ребенку возможность слушать Ваш образец и сравнивать с его собственным искаженным произношением. Таким способом Вы направите его слуховое внимание на эти звуки, покажете разницу в их звучании и выработаете стимул для преодоления нарушения.

Шпаргалка

для родителей

Обучая ребенка чтению и развивая

фонематический слух, следует помнить, что:

✵   «Наша речь состоит из предложений.

✵   Предложение — это законченная мысль.

✵   Предложения состоят из слов.

✵   Слова состоят из звуков.

✵   Звук — то, что мы слышим и произносим.

✵   Буква — то, что пишем и читаем.

✵   Звук на письме обозначается буквой.

✵   Звуки бывают гласные и согласные.

✵   Гласные звуки — звуки, которые можно петь голосом (выше-ниже), при этом воздух, выходящий изо рта, не встречает преграды.

       В русском языке шесть гласных звуков: А, У, О, И, Э, Ы. На схемах гласные звуки обозначаются красным цветом. Гласных букв — десять: шесть — А, У, О, И, Э, Ы — соответствуют звукам и четыре — йотированные, которые обозначают два звука: Я, Ю, Е, Ё, (Я - ЙА, Ю - ЙУ, Е - ЙЭ, Ё - ЙО)  в начале слова (яма, юла); после гласного звука (маяк, заюшка); после мягкого и твердого знаков (семья, подъем). В остальных случаях (после согласных) йотированные гласные буквы обозначают на письме мягкость впереди стоящего согласного звука и гласный звук:

Я — А. Ю — У, Е — Э, Ё — О (береза, мяч).

✵  Согласные звуки — звуки, которые нельзя петь, т. к. воздух, выходящий изо рта при их произнесении, встречает преграду.

✵   Глухость и звонкость согласных звуков определяются по работе голосовых связок и проверяются рукой, положенной на горло: глухие согласные звуки — голосовые связки не работают (горлышко не дрожит): К, П, С, Т, Ф, X, Ц, Ч, Ш, Щ; звонкие согласные звуки — голосовые связки работают (горлышко дрожит): Б, В, Г, Д, Ж, 3, Й, Л, М, Н, Р.

✵   Твердость и мягкость согласных звуков определяются на слух:

согласные звуки, которые могут быть твердыми и мягкими: Б, В, Г, Д, 3, К, Л, М, Н, П, Р, С, Т, Ф, X, БЬ, ВЬ, ГЬ, ДЬ, ЗЬ, КЬ, ЛЬ, МЬ, НЬ, ПЬ, РЬ, СЬ, ТЬ, ФЬ, ХЬ;

всегда твердые согласные: Ж, Ш, Ц;

всегда мягкие согласные: Й, Ч, Щ.

✵   Твердые согласные звуки на схемах обозначаются синим цветом, мягкие — зеленым.

Богатырские сказки

Сейчас, ребята, вы словно входите в сказочную юрту. Перед вами предстанут герои сказок, созданные воображением тувинского народа. Сказки эти сочинялись не в один день. Давным-давно, в разные времена люди сказывали их друг другу, и так, переходя из уст в уста, из одного кочевья в другое, из поколения в поколение, сказки дошли до наших дней.
В прошлом тувинцы жили в юртах, кочевали в горах, в долинах рек. Они не имели письменности, были почти сплошь неграмотными, а сказки слушали из уст сказителей. Морозный и многоснежный февраль считался месяцем, в который наступает тувинский Новый год – Шагаа. В день Нового года ездили в гости в соседние стойбища, играли в национальные игры, в городки, состязались в стрельбе из лука, в борьбе. Не было недостатка и в угощениях. И всё-таки лучше любых праздничных угощений, интереснее самых бурных схваток борцов были для мальчишек и девчонок новогодние сказки.
Отчётливо вспоминаю то далёкое время. Мне было десять лет. Наш аал , состоявший из двух юрт, кочевал в верховье небольшой горной речки, где высятся безмолвные скалы, покрытые снежными шапками. На той стороне гор, где меньше бывало солнца, тянулись густые таёжные леса. Стройные лиственницы с мягкой хвоей, вечнозелёные ели, кедры и белые берёзы образовали непроходимую чащобу; там водились красавицы косули, маралы, горбоносые лоси, огромные медведи. Нас не пугало близкое соседство с этими обитателями тайги.
В одной юрте жила наша бабушка, больной дед и мы: брат, сестра и я. В другой — мой старший брат, его жена и их дети. Однажды с утра взрослые велели нам наготовить побольше сухих дров, чтобы их хватило на целую ночь. Мы принялись за дело, предчувствуя приближение праздника.
И вот запасены дрова, приготовлены праздничные кушанья – лепёшки, жареное просо, лапша. Все собрались в нашей юрте и сидят вокруг очага. Огонь греет нам грудь, оставляя холодными спины, его блики пляшут по стенам юрты. Мы, ребятишки, жмёмся к взрослым.
На почётном месте сидит наш дед. Он сидит, подобрав под себя ноги, с закрытыми глазами, положив на одну ладонь другую. Сейчас он будет рассказывать сказки. Все молчат, в юрте тихо. Мы едва дышим. 
Дед певучим голосом начинает богатырскую сказку. Всех, кто сбился в этой тесной юрте вокруг очага, увлекает сказочный мир, в котором развертываются захватывающие события, одно сложнее и удивительнее другого. Мы забываем о сне. 
Так с давних пор тувинцы слушали сказки под Новый год. Увлекались сказками и в другое время. Как только появлялись сказители, слушатели всегда находились. 
Сказки были разные: героические, бытовые, о зверях, птицах, рыбах, о богатстве и красоте тувинской земли. Пусть же они поведают вам о мечтах наших предков, о мудрости маленького тувинского народа, который бережно сохранил, пронеся сквозь столетия, своё устное творчество. 
Олег Саган-оол,
писатель.

Тон Аралчын

Было это тогда, когда озеро Сут-Холь ещё было маленькой лужей, а хребет Сюмбер-Ула — маленькой сопкой. Жил-был молодец по имени Тон Аралчын. Родители его были старые-престарые, если завтра – то рано утром умрут, если сегодня — то поздно вечером.

После Тон Аралчына младших братьев не родилось, до него — старших братьев не родилось — был он один. Когда отец стар стал, передал ему коня Хулук-Бора — ветвистые рога в шестьдесят один отросток и стрелу золотую с орлиным пером.

Однажды Тон Аралчын поехал на новое кочевье — через шесть перевалов, через шесть рек. Поставил юрту на новом месте, насобирал хвороста старикам и отправился с арканом в горы.

Долго охотился — ничего не поймал. Пошел тогда Тон Аралчын в белую пещеру к мудрому отшельнику.

— Знаю, знаю, зачем ты пришел ко мне, — сказал почтенный старец. — Помогу твоей беде.

Достал он из огромного сундука шестидесятисаженный аркан и подал Тон Аралчыну:

— Вот тебе мой дар. Куда ни забросишь — всегда добыча будет.

Поблагодарил Тон Аралчын доброго старца и отправился на Арзайты гору.

Закинул молодец аркан и поймалась в него красавица Tooлай-Чечен — дочь Курбусту-хана, излучающая свет луны и солнца.

Полюбилась молодцу красавица, и стали они жить вместе. Прослышал Дошкун-хан о красавице Тоолай-Чечен, захотел сам на ней жениться и потребовал Тон Аралчына к себе.

Сел молодец на Хулук-Бора — ветвистые рога в шестьдесят один отросток и прибыл в аал хана.

Привязал он коня к золотой коновязи, открыл одной рукой белую дверь юрты, которую шестьдесят человек не могли вместе открыть, и поздоровался с ханом.

— Ну, Тон Аралчын, первый ты среди моих подданных. Поезжай в дальние земли в царство Шулбуса. Кроме тебя никто не сможет прекратить там войну. Выполнишь мой приказ — награжу тебя.

Задумался молодец.

— Если хан приказывает — простому человеку трудно отказаться. Придется выполнять — ответил он, и вернулся домой

Спрашивает его Тоолай-Чечен:

— Зачем, муж мой, тебя вызывал хан? Рассказал он ей всё.

— Обманул тебя хан, на верную смерть посылает. Туда даже звери, имеющие крепкие копыта, не добегают; птицы, имеющие большие крылья, не долетают. Не покидай свой аал.

Не послушал ее Тон Аралчын. Рано на заре, когда еще коров не доили, оседлал он своего Хулук-Бора — ветвистые рога в шестьдесят один отросток, взял с собой лук и золотую стрелу с орлиным пером.

Тоолай-Чечен наготовила много всякой еды, чтобы хватило и на месяц, и на год, а потом сумела ее уложить в маленький мешочек величиной с маралье сердце.

Вместе с ним отправились в путь два друга — два богатыря Сойбун и Буга-Кара. Сойбун ехал впереди, а Буга-Кара ехал позади.

Вихрем помчался Хулук-Бора по верхушкам ветвистых деревьев — ниже облачного неба, выше гор высоких. Из-под копыт камни величиной с добрую овцу летели, мелкие камни в пыль превращались.

Прошло три месяца, приехал Дошкун-хан с многочисленным войском и окружил тройным кольцом аал Тон Аралчына.

Тогда Тоолай-Чечен поклонилась старикам Тон Аралчына и сказала:

— Обманул вашего сына Дошкун-хан, послал его на верную гибель, а теперь за мной пришел. Только не бывать этому. Если вернется Тон Аралчын — расскажите ему.

Обернулась красавица ястребком и улетела.

Жестокий хан забрал все добро, связал стариков, согнал весь скот и погнал в свой аал. Только пыль к небу поднималась.

Залетела Тоолай-Чечен к отшельнику, жившему в белой пещере, и попросила его:

— Если когда-нибудь зайдет к вам Тон Арылчын — скажите ему, что вернулась я к отцу в верхний мир. Отец мой жесток и страшен. Пусть не ищет меня Тон Аралчын, а лучше отомстит Дошкун-хану. Передайте ему мои слова и вот это кольцо.

Долго ли, коротко ли ехал Тон Аралчын со своими спутниками — неизвестно. Если иней скрипел под копытами — зиму узнавал, если роса мочила ноги — лето узнавал. Наконец он приехал в землю Шулбуса. Кругом было пусто — даже вороны не было прокаркать — «куйт», даже сороки не было протрещать «сайт».

Здесь он увидел старую заброшенную юрту. Выскочило из юрты войско Шулбуса, и полетели со всех сторон стрелы в Тон Аралчына. Было воинов такое множество, что он даже не знал в кого стрелять. Вот уже Сойбун и Буга-Кара пали замертво. Тогда заговорил Хулук-Бора человечьим голосом:

— Твоих друзей они уже убили. Что ты стоишь? Стреляй в самую середину, не промахнись.

Отскочил Тон Аралчын на расстояние месячного пути, прицелился и выпустил свою золотую стрелу с орлиным пером.

Как только попала она в самую середину войска, так тотчас все попадали замертво.

Простился Тон Аралчын со своими погибшими товарищами и отправился в обратный путь.

Долго ли, коротко ли ехал Тон Аралчын — неизвестно, но в пути повстречал он старика на безрогом белом воле. До пояса белая борода расстилалась, ниже плеч седые усы его свисали.

— Как твое имя—прозвище, где твой аал-стойбище? — спросил старик.

— Зовут меня Тон Аралчын. Был я в земле Шулбуса. Теперь в свой аал еду у Арзайты горы. А ты кто будешь, дедушка?

— Я странник. За одну ночь трижды всю землю объезжаю. Был я у Арзайты горы. Твое стойбище разграблена Дошкун-ханом. Но ты, молодец, духом не падай и сил не теряй. Поезжай к отшельнику в белую пещеру, — сказал он и исчез.

Помчался Тон Аралчын прямо к белой пещере. Вышел к нему отшельник, передал кольцо Тоолай-Чечен и говорит:

— Не ходи, молодец, за своей женой. Страшный человек ее отец. По дороге у него три стражи стоят, трудно пройти мимо них.

Закурил Тон Аралчын трубку и думает: «В аал возвращаться — никого там нет. Поднимусь-ка я на вершину Арзайты горы к золотому колодцу. Может Тоолай-Чечен придет туда воды напиться».

Тон Аралчын сел на Хулук-Бора и поднялся по семицветной радуге на Арзайты гору. Отпустил он коня, а сам остался поджидать Тоолай-Чечен. Месяц он глаз не смыкал, месяц ничего не ел. На исходе старого месяца, в начале молодого месяца пришла за водой к колодцу служанка Тоолай-Чечен.

— Дай, девушка, воды зачерпнуть твоим кувшином — попросил Тон Аралчын.

Напился он и незаметно бросил в кувшин золотое кольцо. Отнесла служанка воду Тоолай-Чечен. Та стала умываться и вдруг на дне кувшина увидела свое кольцо.

— Откуда взялось это кольцо? С кем ты встречалась? — спрашивает Тоолай-Чечен.

Молчит девушка, боится правду сказать. Сама догадалась Тоолай-Чечен.

Схватила она кувшин, взяла с собой всякой еды и побежала по семицветной радуге к золотому колодцу.

Лежит Тон Аралчын совсем без сил. Кинулась к нему Тоолай-Чечен, напоила-накормила его.

Рассказала ему, как Дошкун-хан разграбил его аал.

— А теперь — говорит она — возвращайся на землю. Здесь мой страшный отец убьет и тебя и меня. Не быть нам вместе. Будь осторожен — и крепкое дерево ломается и крутая скала разрушается — сказала и поднялась по семицветной радуге в аал жестокого Курбусту-хана.

— Будь, что будет. А жить без нее я не могу. Пойду за ней к Курбусту-хану — решил молодец и поднялся по семицветной радуге в верхний мир.

Долго ехал он, вдруг смотрит — сидят на дороге две огромные, величиной с целую гору, собаки Эгер и Казар. Зарычали они дико и бросились с двух сторон на Тон Аралчына. А тот взмахнул плетью на обе стороны и сбросил собак в нижний мир.

— Сейчас-то это правда, а придет время – будет сказкой. Пусть собаки на земле наши аалы стерегут.

Поехал молодец дальше. Вдруг откуда ни возьмись, набросились на него две огромные, как тучи, Хан-Херети с железными клювами. Тон Аралчын взмахнул плетью на обе стороны и сбросил их в нижний мир.

— Сейчас-то это правда, а придет время будет сказкой. Пусть они на земле будут орлами, чтобы их перьями стрелы оперять.

Много ли, мало ли времени прошло — неизвестно. Ехал-ехал молодец, преградили ему путь два страшных верблюда. На спине у них — огромные горы, на копытах острые сабли, во рту вместо клыков острые ножи.

Тон Аралчын ударил со всего размаху булатным мечом на обе стороны и сбросил их в нижний мир.

— Сейчас-то это правда, а придет время будет сказкой. Пусть на земле они будут вьючным скотом.

Превратился Тон Аралчын в парнишку в войлочной куртке, а Хулук-Бора превратил в жеребенка и подъехал к аалу Курбусту-хана.

Привязал он коня к золотой коновязи и вошёл в белую юрту. Вскрикнула от удивления и радости Тоолай-Чечен, спрятала его у себя, прибежала к отцу и говорит:

— Из нижнего мира пришел какой-то оборванный парень. Хочет пасти наших овец и телят. Как быть?

— Ничтожное это существо из нижнего мира. Отправь его утром на большую гору. Я спущу на него молнию — ответил хан.

Тоолай-Чечен вернулась в свою юрту и говорит:

— Отец хочет спустить на тебя молнию.

Тогда Тон Аралчын стал шить себе трехслойный нагрудник из кожи и трехрядный потник коню.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын оседлал Хулук-Бора, накрыл его трехрядным потником, надел трехслойный нагрудник и отправился на большую гору.

Собралась над горой огромная черная туча, земля загудела, небо засверкало. Упала стрела-молния на Тон Аралчына и застряла в первом слое нагрудника. Вторую стрелу послал Курбусту-хан — застряла она во втором слое. В третий раз ударила стрела-молния и застряла в третьем слое.

Вынул Тон Аралчын из нагрудника три стрелы-молнии и отправился с ними к Курбусту-хану.

— Скажи, хан, не твои ли это вещи? — спросил Тон Аралчын, бросил их к ногам хана и пошел в юрту Тоолай-Чечен.

Никогда не пугавшийся Курбусту-хан — теперь испугался. Налил он хмельной араки в черный бурдюк с золотым горлышком, пришел в юрту дочери, почтительно преподнес обеими руками Тон-Аралчыну:

— Прости меня, Тон Аралчын.

Ничего не ответил молодец, молча принял араку из рук ха на, но не поднял ее вверх в знак уважения — просто выпил.

Как-то однажды Курбусту-хан вызвал Тон Аралчына и говорит:

— В нижнем мире появилось свирепое черное чудовище. Находится оно внутри земли и связано кожаными путами. Если порвет оно их, то землю перевернет. Поезжай и уничтожь его

Задумался молодец.

— Если хан приказывает — простому человеку трудно отказаться. Придется выполнять — ответил он хану.

Вернулся Тон Аралчын к Тоолай-Чечен и рассказал ей все.

— Отец мой хочет погубить тебя — говорит жена.

— Что делать, я слово дал чудовище убить. Говорят, если мужчина не сдержит своего слова, то после смерти в строптивого быка перерождается.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын оседлал Хулук-Бора и быстро спустился по семицветной радуге в нижний мир.

Здесь встретил он сто стариков. Начал он их расспрашивать:

— Не слыхали, как ревет, не видали, где живет черное чудовище?

— И слыхом слыхали, и видом видали — отвечают старики. — Много беды от него натерпелись. Каждое утро чудовище съедает сто человеческих печенок и к полудню засыпает. Как уснет оно, на его лбу между морщинами появляется два железных быка. Убьешь их — сдохнет чудовище.

Много земель он проехал, много рек переплыл, наконец добрался до чудовища. Чудовище как раз лежало на солнце и грелось.

С утра до самого вечера, с вечера до другого утра натягивал Тон Аралчын свой лук и прицеливался. Как только чудовище уснуло, на лбу у него появилось два железных быка. Тотчас Тон Аралчын выпустил свою золотую стрелу прямо в шеи быков, а сам отскочил за сто земель и остановился в сто первой.

Хлынула черная кровь чудовища по долинам и по рекам, и сдохло оно.

Курбусту-хан в это время пил чай. Затрясся верхний мир, и разлился чай у хана. Испугался он и стал ждать богатыря.

А Тон Аралчын подскакал к издыхающему чудовищу, выхватил из него свою золотую стрелу и поднялся к Курбусту хану:

— Я выполнил ваш приказ. Отпустите меня теперь с вашей дочерью.

Тогда хан говорит:

— Не спеши, молодец. Перекочевать вниз ты всегда успеешь. Надо в нижнем мире погубить железное чудовище. Поезжай и уничтожь его.

Задумался молодец.

— Если хан приказывает — простому человеку трудно отказаться. Придется выполнять — ответил он хану.

Вернулся Тон Аралчын к Тоолай-Чечен и рассказал ей о новой задаче хана.

— Отец хочет погубить тебя, — говорит жена.

— Что делать, ханского приказа не ослушаешься. Я ведь простой человек.

Рано на заре, когда еще коров не доили, Тон Аралчын уже был на коне и спустился по семицветной радуге в нижний мир.

Здесь попались ему сто старух. Стал он у них выспрашивать-выведывать:

— Не слыхали ль как ревет, не видали ль где живет железное чудовище?

— И слыхом слыхали, и видом видали — отвечают старухи. — Много беды от него натерпелись. Железное чудовище можно убить только во время сна. Как уснет оно, из носа выползают две змеи. Убьешь их — сдохнет чудовище.

Много земель проехал Тон Аралчын, много рек переплыл, наконец подъехал он к чудовищу.

Чудовище как раз съело сто человеческих печенок и теперь грелось на солнце.

С утра до самого вечера, с вечера до другого утра натягивал Тон Аралчын лук и прицеливался. Как только чудовище уснуло, из носа выползли две змеи, богатырь выпустил в них свою золотую стрелу, а сам отскочил за сто земель и остановился в сто первой.

Хлынула черная кровь поганого железного чудовища по долинам и по рекам, и сдохло оно.

Курбусту-хан в это время пил чай. Задрожала земля — чуть не перевернулась. Синее небо чуть не упало на землю. Огромные скалы с грохотом стали рассыпаться. Чашка с чаем у Кур-бусту-хана треснула пополам.

Прискакал Тон Аралчын в верхний мир и гневно потребовал:

— Я выполнил ваш приказ. Отпустите нас. Или я силой заберу свою жену.

Делать нечего, признал Курбусту-хан могущество своего зятя. Дал он ему добра из своего добра, скота из своего скота и отпустил их с миром.

Тон Аралчын поставил юрту на старом месте и уснул долгим сном. Спал он тридцать дней, тридцать ночей беспробудно. Утром Тон Аралчын вышел из юрты. Смотрит — Хулук-Бора голову опустил и траву не щиплет.

— Что с тобой случилось, Хулук-Бора? — спросил Тон Аралчын.

— Как ты можешь спать, когда твои родители в плену у Дошкун-хана томятся? — говорит ему конь человечьим голосом.

Тотчас вскочил Тон Аралчын на Хулук-Бора — ветвистые рога в шестьдесят один отросток и помчался в аал Дошкун-хана. Приехал, смотрит, старики его чуть с голоду не умирают. Заплакали они от радости, увидев своего сына здоровым и невредимым.

Подъехал он к юрте Дошкун-хана, а тот от страха в кожаный мешок забрался. Вытащил молодец злого хана за ноги и бросил в горы на съедение диким зверям. Добро и скот хана Тон Аралчын угнал к себе в аал.

Снова уснул Тон Аралчын богатырским сном. Спал он тридцать дней, тридцать ночей.

Проснулся он однажды утром, смотрит — конь отощал совеем — не пьет, не ест ничего.

— Что с тобой, Хулук-Бора? — спрашивает он коня.

— Как ты можешь спать, когда твои друзья Сойбун и Буга-Кара в земле Шулбуса остались? — говорит ему конь человечьим голосом.

Подбежал Тон Аралчын к жене и спрашивает:

— Что делать, Тоолай-Чечен? Когда я был в земле Шулбуса, он моих друзей убил. Как их оживить?

— Поезжай в землю Шулбуса. Вот тебе мой белый платок — с ним ты разыщешь их кости. Вот тебе мой красный платок — им ты оживишь их.

Быстро, как ветер, помчался он в землю Шулбуса по верхушкам ветвистых деревьев, ниже облачного неба, выше гор высоких. Из-под копыт камни величиной с добрую овцу летели, мелкие камни в пыль превращались.

Приехал он, взмахнул белым платком — разыскал кости воинов. Провел красным платком — ожили они и набросились на Тон Аралчына в прежнем пылу битвы. Долго бились они, пока не узнали Тон Аралчына. Поскакали богатыри домой. Сойбун ехал впереди, а Буга-Кара — позади.

Услышал народ счастливую весть, стал готовиться к встрече. Долго праздновал Тон Аралчын свою победу. Долго и счастливо жил он с женой Тоолай-Чечен. Добра у него стало выше плеча, скота выше головы.

Сказительница Албанчы из сумона Хендерей Дзун-Хемчикского района. Записал М. Идам-Сюрюн. Рукописный фонд ТНИИЯЛИ. Литературная обработка Н. Сердобова и М.А. Изынеевой. На русском языке опубликовано в сборнике «Тувинские народные сказки». Тувинское книжное издательство. Кызыл – 1958