Роман М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита» в контексте русской литературы первой трети XX века.

Роман «Мастер и Маргарита» в контексте русской литературы первой трети XX века.

В начале XX века духовный кризис России проявился как в нарастании воинствующего революционного безбожия, так и в том, что образ и тема дьявола, сатаны все решительнее входили в творчество русских писателей и поэтов. Интерес к демоническому, возникший у писателей на рубеже веков, был не случайным: его обусловили прежде всего социальные потрясения, произошедшие в России и изменившие общественное мировоззрение, сместив привычные акценты в трактовке общечеловеческих понятий..

Говоря о влиянии литературы начала XX века на сюжетную линию Воланда в романе «Мастер и Маргарита», нельзя оставить без внимания тот факт, что именно произведение этого периода, по словам Л. Е. Белозерской - Булгаковой, «послужило толчком для написания романа» [ 1, с. 182 ]. Речь идет о книге А. В. Чаянова «Венедиктов, или Достопамятные события жизни моей» (1922 г.), которую в 1926 году подарила Михаилу Афанасьевичу художница Ушакова-Лямина. В этой повести герой, от имени которого ведется рассказ (т.е. от лица свидетеля событий), носит фамилию Булгаков. Этот герой рассказывает читателю о недавнем пребывании сатаны в Москве, о борьбе за душу любимой женщины, попавшей в подчинение к Дьяволу. Встречает Булгаков Сатану в театре (!) «Ошибиться было невозможно. Это был он... Роста скорее высокого, чем низкого, в сером, немного старомодном сюртуке, с седеющими волосами и потухшим взором. Кругом него не было языков пламени, не пахло серой, все в нем было обыденно и обычно, но эта дьявольская обыденность была насыщена значительным и властвующим…» [1, с.183]. Появляется в повести и знаменитый воландовский треугольник. Атмосфера дьявольщины, мистики, окутывающей московские улицы, на которых разворачивается действие, картина отвратительного шабаша, театр, где происходят важные события, – все это, как считает М. О. Чудакова [5, с. 300]  воздействовало на формирование замысла романа Бугакова.

Михаил Булгаков, придававший своей судьбе космическое значение, как пишет А. Королев, был «исключительно восприимчив к тексту собственного бытия» [4, с.197]. Возможно, поэтому, зная мистицизм Михаила Афанасьевича, Л. Е. Белозерская-Булгакова с такой уверенностью утверждает, что «эта небольшая повесть послужила зарождением замысла, творческим толчком для написания романа “Мастер и Маргарита”» [1, с.183 ].

Интересный материал для сравнения с булгаковской демонологией дает роман В. Брюсова «Огненный ангел» (1909), который потребовал от автора изучения обширной литературы, связанной с темой Дьявола.

Знакомство Булгакова с «Огненным ангелом» подтверждает набросок развития фабулы на одной из страниц третьей черновой редакции рукописи романа «Мастер и Маргарита», где, в частности, есть и такие заметки: «Черная месса. Маргарита и козел». Эти заметки прямо сопоставимы с событиями, происходившими в романе Брюсова, героиня которого, находясь на шабаше, принимала участие в «служении богопротивной мессы» [3, с.578]  и поклонялась «злому духу, восседавшему в виде козла на троне» [3, с.578].

Как и герой романа Брюсова Рупрехт, Маргарита, прежде чем отправиться на шабаш, натирается «жирной мазью», пахнувшей «болотными травами и лесом» [2, с.335]. Кожа героини под воздействием крема «порозовела и разогрелась» [2, с.335]. В романе Брюсова от магической и тоже «жирной» мази исходил «острый запах каких-то трав» [3, с. 400]. Кроме того, «мазь слегка жгла тело» [3, с.400] героя.

Маргарита, как и Рупрехт, в результате действия волшебного крема обретает способность летать. Герой «Огненного ангела» летит на шабаш «с такой стремительной скоростью, что больно груди и глазам» [3, с. 401]. Маргарита также поражается «чудовищной скорости полета» [2, с.345] удивляясь тому, что она не задыхается.

Место действия шабаша в романе Брюсова – озеро, вокруг которого танцуют «нагие ведьмы» [3, с.400], а на троне восседает некто козлоногий. Маргариту, спустившуюся к реке, приветствуют также «нагие ведьмы» и «козлоногий» «Прием был оказан ей самый торжественный…Нагие ведьмы, выскочив из-за верб, выстроились в ряд и стали приседать и кланяться придворными поклонами. Кто-то козлоногий подлетел и припал к руке…» [2, с.350].

В романе «Огненный ангел» шабаш должен закончиться с началом рассвета. «Вот уже гасят огни и скоро запоет петух» [3, с. 453]. В «Мастере и Маргарите» после крика петуха «толпы гостей начали терять свой облик» [2, с.378]. Мы не исключаем, что совпадение этих мотивов обусловлено обращением обоих авторов к одному и тому же народному поверью о том, что крик петуха разгоняет всякую нечисть.

Герой романа Брюсова после шабаша испытывает сильную головную боль. У Маргариты болит левый висок и так же, как у Рупрехта, «тело ее изломано» [2, с.430].

Таким образом, при создании демонологической линии романа «Мастер и Маргарита» (в частности, эпизода «черной мессы») Булгаков обращался к сцене шабаша, описанного в «Огненном ангеле» Брюсова. Однако в некоторых мотивах «Мастера и Маргариты», аналогичных брюсовским, слышится, кроме того, отзвук повестей Гоголя (крик петуха) и народных представлений (хриплый, низкий голос Дьявола). Вероятнее всего, что в данном случае идет наложение нескольких традиций.

Подводя итог исследованию многочисленных связей «Мастера и Маргариты» с произведениями современников М. А. Булгакова, хочется прежде всего указать на объективно-типологические причины некоторых перекличек. Булгаков творил на инерции Серебряного века. В образе булгаковского Сатаны нашла своеобразное отражение общая неоромантическая тенденция оправдания дьявола, когда происходит раскрытие положительных черт во внешне отрицательном образе. Это скорее своего рода проявление протеста против существующего мироустройства, чем абсолютное приятие зла. В том, каким из-под пера Булгакова вышел Воланд, заметны «богоискательские» тенденции, характерные для эпохи смены вех.

С нашей точки зрения, многочисленность отсылок демонических образов и мотивов романа «Мастер и Маргарита» к различным произведениям современников является жанрообразующим моментом романа Булгакова, отражая в то же время литературную позицию автора. Поскольку мифотворчество было характерной чертой символистской литературы, то обращение к одним и тем же архетипам могло обусловить такое количество перекличек, аллюзий. Однако мы не исключаем и преднамеренного обращения М. А. Булгакова к творчеству современников. Мотивы одних писателей находят свое продолжение в романе «Мастер и Маргарита», с другими автор полемизирует, и этот спор также оставляет свой след в произведении. Создавая инфернальные образы, Булгаков строит их в коллажной технике, когда на основании многочисленных литературных контактов создается новый образ, не поддающийся однозначной трактовке.

Библиографический список

1. Белозерская-Булгакова Л. Е. Воспоминания / Л. Е. Белозерская-Булгакова. – М.: Худ. лит.,1989.
2. Булгаков М.А. Собрание соч.: в 8 т.Т.6:  Мастер и Маргарита / М.А.Булгаков; вст. ст. и комм. В.В.Петелина. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2010. –  С. 123 - 481.
3. Брюсов В. Огненный ангел / В. Брюсов. Избранная проза. – М.: Современник,1989.
4. Королев А. Блудный сын / А.Королев // Знамя. – 1994. – № 4. – С. 197.
5. Чудакова М. Жизнеописание Михаила Булгакова / М. Чудакова. – М.: Книга,1988.