ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭЗИИ СИБИРСКОГО РЕГИОНА: ВЗАИМОСВЯЗИ ЛИТЕРАТУРНОГО ТВОРЧЕСТВА И ФОЛЬКЛОРА

Муллачанова Гузалия Халиловна,

 учитель родного языка и литературы

МАОУ Чикчинской СОШ им.Якина

ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ ПОЭЗИИ СИБИРСКОГО РЕГИОНА: ВЗАИМОСВЯЗИ ЛИТЕРАТУРНОГО ТВОРЧЕСТВА И ФОЛЬКЛОРА

Для поэтов фольклор всегда являлся неисчерпаемым источником познания духовной жизни народа, одним из важнейших средств обогащения собственного художественного творчества элементами народной культуры, народно–поэтическими сюжетами, мотивами и образами, жанро–стилистическими формами. Для творчества сибирских поэтов рубежа ХХ–ХХI вв. характерно подражание некоторым фольклорным жанрам, стилизация под определенные жанры устного народного творчества. Это явление подчеркивает самобытность литературы региона.

В поэзии сибирских татар стилизация под народные песни (җыр) воспринимается как результат прямого воздействия устно–поэтических традиций. Очень распространено стилизация под лирические песни. Сами поэты часто так и называют свои произведения: «Аучы җыры», «Тундра кызы җыры»  и др.

Для татарской песни характерна внутренняя рифмованность 1 и 3-их строк. Чтобы подчеркнуть это, часто строка делится на две половинки. Таким образом обычная четырехстрочная строфа становится восьмистрочной. Такое явление наблюдается в стилизованных стихотворениях Ш.Гадельши. 4/4–размерные строки могут трансформироваться как 8/8:

Япь-яшь толке            (Молодая лиса

Йоклый алмый             Не может заснуть

Кабат-кабат              Она еще и еще

Карда ауный.                  Резвится на снегу.

Ќирне тырный,              Землю царапает,

Лэн-лэн орэ,—                Лает «лаң–лаң»

Тэуге тапкыр                  Первый раз в жизни

Карны курэ.[1.С.56]      Видит она снег.)    

                                                                Подстрочн.перевод.

Под названием стихотворения «Первый снег» приводится уточнение автора: «протяжная песня под музыку кубыза». Чтобы стать «озын җыр», четырехсложник должен превратиться в восьмисложник. Песня воспевает момент встречи с первым снегом: лиса радостно играет на снегу, молодой охотник отправляется на охоту. Для лирического героя и лиса, и охотник равны, он желает лисе – «долгой жизни», охотнику – «удачной охоты». Обращаясь к первому снегу, так же просит его пожелать хорошее и лисе, и охотнику. Стилизуя под народные песни, Гадельша ставит на одну плоскость природу и человека. Антропоцентризм воспринимается как гуманное отношение ко всему живому. В рамках песенной формы заметны и другие признаки жанра: риторическое обращение и пожелание лирического героя самому себе, повторы, обращения к Аллаху, персонификация. Эти приемы усиливают схожесть стихотворения с народным творчеством. То же самое мы наблюдаем в стихотворениях других авторов.

Очень часто поэты воссоздают подзабытую ритмику народной песни. Например, стихотворение Ш.Гадельши «Яфрак буген коела да коела...»  написано размером 11/11, который в татарской литературе, в отличие от фольклора, встречается очень редко.

Свои стихи сибирские поэты создают на песенной основе, пользуясь приемами и средствами фольклорного песнетворчества. Об этом свидетельствуют традиционные образы и мотивы. Например, в стихотворениях Г.Абайдуллиной «Тел», «Сагыш», «Үткән көннәрем», «Саргайтмагыз газиз аналарны» с помощью фольклорных образов типа «уй йомгагы» (клубок мысли), «сагышны чишмәгә агызу» (роднику вылить тоску), «сагышны болытка ыргыту» (тоску выкинуть на облака) усиливается созвучность с народной песней. Ясность и простота слога, композиционные особенности обеспечивают восприятие стихотворений И.Махиянова «Соңгы күрешү», «Әнкәем, кайтырсың шикелле», «Сөюләрдән калган сагышлар», «Нишлисең, язмышлар шулайдыр», «Сары каен» и др., З.Акбулякова «Үкси җаным», «Сагындыра», «Яшьле сагынулар»  как песен.

Такая разновидность народных песен как обрядовая так же в поэзии сибирских татар дает о себе знать. Например, в стихотворении Ш. Гадельши «Поши аткач»[1. С.81] речь идет об обряде коллективной охоты. Но вместе с гордостью, в душе лирического героя возникает недоумение:

Карт аучылар ашыгалар —     (Старые охотники спешат

Пычаклары йогерэ.                   Пляшут их ножи.

Сунарчымы? Утеручеме?         Охотник? Убийца?

Уземне кем дияргэ? –                Кем мне себя назвать?)

                                             Подстрочн.перевод

По обычаю лирический герой должен получить часть туши. Обыгрывая данную деталь, констатируется: эта традиция – вина дедов, сегодняшнее состояние лирического героя определяется как сочувствие к живой природе. Так обрядовая песня, которая должна была звучать как восхваление охотнику, трансформируется. Наряду с гордостью за умелость охотников, всплывает понимание бесчеловечности некоторых обрядов. Воссоздание обрядовых песен в традиционном понимании с элементами-нововведениями наблюдается и в творчестве других поэтов.

Ырым (схожи с заговорами, заклинаниями) по своему генезису близки к обрядовым песням. Стилизация под ырым очень популярны в поэзии сибирских татар. Например, в стихотворении Ш.Гадельши «Купме хата, гонаhларым...» эпиграфом приведены слова: «В наших краях говорят, ящерица заколдовывает». Эпиграф превращает древнее поверье в аллюзию. Стихотворение философично. В ней говорится, что человек всегда стремится освободиться от своего прошлого. Воссоздается схема: человек, стремящийся освободится от своих деяний – ящерица, откусывающая свой хвост. Лейтмотив утверждает: «знает только зеленая ящерица», что не дано человеку освободиться от оков прошлого. Аллюзия, примененная в эпиграфе, всплывает в последней строфе, где лирический герой тоже заклинает, чтобы магия ящерицы содействовала здоровью. Так появляется ырым в рамках стиха, так автор играет с читателем, стилизуя свое произведение под заклинание.

Примером культового ырым может служить стихотворение «Яккан идем елан кабыгы». Стихотворения  Ш. Гадельши «Кайвакытта язмышым...», «Им-томнар гына», «Саклый књрсен» и др. тоже близки к ырым. В таких произведениях особое значение приобретают синонимы, ассонансы, символы. Мотив заклинания проявляется в стихах Б.Наурузова «Шагыйрь догасына кушылып», Р.Галиакбарова «Шөкер итәм», Г.Абайдуллиной «Уфалланы онытма», З.Акбулякова «Сыкрану», «Фәрештәм», «Иман»  и др.

 Стилизация под любовные песни (мәхәббәт җыры) наблюдается в творчестве З.Акбулякова («Себер кызына», «Алиһәләр тантанасы», «Гафу ит», «Сөю», «Шыкча сылуына»), Ш. Гадельши («Хет њл», «Сыерчыклар яратмаган», «Барып кайтып йљримен…», «Юк инде, юк…», «Кемгэ икэнен узе белэ», «Алла бирсэ, бирер икэн…» и др.), И.Махиянова («Нигә яраттырган сылу кызлар», «Сагынам, әнкәй, сине», «Чишмәләр авылы Уразмәт»), С.Сагитова («Әйтче, иркәм», «Сөйгәнем» и др.). В любовных песнях чувствуется влияние архаического жанра древнетюркского фольклора – алгыс–пожеланий. Многие из них имеют припев. Например, в припевах С.Сагитова, как и в татарских народных песнях, создается эффект несвязанности 1–2 и 3–4 строк. В отдельных стихотворениях припев отвечает требованиям сибирских песен. Например, стихотворение Ш.Гадельши «Тундра кызы жыры»[1. С.45] написано размером 9-9, 5–я строфа выполняет роль припева:

 Ак тун кигэн кыз ак нартада,

Хорей болытларга орына.

Чапкан боланнарга дэрт остэп,

Ненец кызы суза жырын да:

– Эhе — hей — hей!

Аналогичный прием встречается у Б.Сулейманова («Манси җыры»).

Определенное место в творчестве сибирских поэтов занимают стилизации под обрядовые песни, посвященные трудовым навыкам. Таковыми являются стихотворения Ш.Гадельши «Урманда», «Йоз яшьлек аучы», «Болан кузе», «Аучы зары», «Болан баскан эзлэргэ», «Аучы ќыры», «Ядрэ тигэн», «Нигэ аттым». Они встречаются в сборниках всех поэтов. Так, в стихотворении Гадельши «Аучы зары» описана нестандартная ситуация: медведь разорвал домашнюю скотину, односельчане вынуждают охотника найти и убить зверя. Песня охотника посвящена медведю, в ней говорится о том, что они оба – дети одной земли, охотник чувствует себя его братом. «Если бы ты разорвал мою корову…» – эти слова раскрывают внутренний конфликт охотника.  

В фольклоре распространен жанр әйтеш, напоминающий бытовых частушек. Стилизация под әйтеш особенно рельефно проявляется в творчестве Ш.Гадельши («Эти мина...», «Яшь карчыга», «Жиде торна», «Март тоне», «— И Вэлиш, Вэлиш...», «Ерактагы болынга мин...», «Пышылдый Себердэ...», «Куз буяу», « — Офыктагы этэч...», «Сорап куйгалый иде...», «Аккошларым» и др.). В большинстве случаях они написаны в форме диалога двух влюбленных.

Такмаза (схожи с причитаниями) нашло своеобразное отражение в творчестве С.Сагитова («Халкым өчен»), Б.Наурузова («Ятим бала такмаклары»), Г.Абайдуллиной. У нее встречаются и считалки («Бармаклар»).

Таким образом, возрождение жанров фольклора в рамках литературы широко распространено в творчестве татарских поэтов Сибири. Их произведения расширяют представления о возможностях творческого использования фольклорных форм, сюжетов, мотивов и образов. Отвечая на вопрос о целесообразности стилизации под фольклорные жанры, следует отметить, что такой прием позволяет донести до читателя философию антропоморфизма, создает лирического героя, по своему мировосприятию, мироощущению похожего на первобытного человека, тем самым усиливает самобытность поэзии данного региона.

Список литературы

1.Гаделша Ш. Аучы җыры /Ш.Гаделша. – Казан: Татар кит.нәшр., 2004.