Образ Арбенина в творчестве М. Ю. Лермонтова

Статья по теме: «Образ Арбенина в творчестве М. Ю. Лермонтова»

Автор работы:

Шаничева Анастасия Алексеевна,

учитель русского языка и литературы

Образ Владимира Арбенина в драме «Странный человек»

Драма «Странный человек» закончена Лермонтовым в 1831 г. Однако в дальнейшем он не раз возвращался к данному произведению и продолжал работу.

Подробный пересказ «Странного человека» с публикацией большого количества отрывков по тексту тетради XVIII был напечатан в статье С. Д. Шестакова «Юношеские произведения Лермонтова» в журнале «Русский вестник», т. 9 за 1857 г.

Впервые произведение было опубликовано в сочинениях под редакцией С. С. Дудышкина в 1860 г., т. II, по черновой рукописи тетради X, с внесением в текст сцен из тетради XI. Наиболее яркие антикрепостнические эпизоды из 2-го явления II действия (сцена IV в окончательном тексте пьесы) и 1-го явления III действия (сцена VII) исключены по цензурным соображениям.

Беловой текст драмы «Странный человек» по тетради XVIII впервые был опубликован полностью в книге «Юношеские драмы М. Ю. Лермонтова», изданной под ред. П. А. Ефремова, в Санкт-Петербурге в 1880 г. [8]. 

В драме содержатся автобиографические моменты. Взаимоотношения Арбенина с Загорскиной в известной степени отображают историю увлечения Лермонтова Н. Ф. Ивановой. Героине в драме дано то же имя и отчество, которое было и у Ивановой, поэт воспроизвел в пьесе семейный статус, возраст и характер прообраза своей героини.

Главного героя произведения, Владимира Арбенина, Лермонтов наделил некоторыми качествами, которые были близки ему самому. Арбенину он приписал стихи, которые им лично посвящались Н. Ф. Ивановой.

Разлад между отцом и матерью Арбенина отражает, вероятно, некоторые обстоятельства семейной жизни родителей самого Лермонтова, хотя в драме, конечно, не дано сколько-нибудь точное изображение отношений между ними и не рисуются их характеры.

Неверно было бы видеть в герое «Странного человека» автопортрет самого Лермонтова, искать прототипов для каждого персонажа пьесы и считать, что все эпизоды в произведении изображают события, реально происходившие, как утверждают авторы примечаний [8]. Поэт основывался на личных наблюдениях и изображал чувства, которые возникали у него при столкновении с представителями светского общества, однако, его целью не было точное воспроизведение фактов своей биографии и жизни своего ближайшего окружения. Лермонтов хотел художественно обобщить нравы дворянского общества и в то же время стремился показать в этой среде передового человека.

В драме «Странный человек» конфликт строится на столкновении независимого в мыслях и поступках героя с обществом. Идеологически и тематически она во многом схожа с написанной годом ранее лермонтовской трагедии «Menschen und Leidenschaften»; некоторые реплики, монологи и даже явления в «Странном человеке» заимствованы из нее [1].

Владимир Арбенин – главный герой произведения. Его имя и трагическая судьба напоминают нам Владимира Ленского из «Евгения Онегина». По мнению Д. Д. Благого, «это сближение имен здесь вполне соответствует характеристике и судьбе героя, восторженного поэта, преданного другом, отбившим у него возлюбленную, и умирающего от любви» [4, с. 375]. Ленский привез из Германии «дух пылкий и довольно странный». Здесь прослеживается явная связь с Арбениным, который тоже является «странным» для многих героев, неумеренно вспыльчивым и горячим, возвышающимся над окружающей средой, не испорченным столичной жизнью [13]. Они оба «резко выделяются в обществе и столь же для нее чужеродны и неприемлемы» [3, с. 522].  

Герой пьесы – мыслящий передовой человек своего времени, страстный патриот. «О! проклинаю ваши улыбки, ваше счастье, ваше богатство – всё куплено кровавыми слезами» [1, с. 90], – восклицает Владимир. «О, мое отечество! мое отечество!» [1, с. 91] – негодует Арбенин, когда слышит о жестокостях помещиков, и говорит, что готов сам жестоко наказать крепостницу, истязающую крестьян.

Но глубоко в душе герой несчастлив, он не понят, чужд людям. «Но скажите, может ли быть тот счастлив, кто своим присутствием в тягость? – Я не сотворен для людей теперешнего века и нашей страны; у них каждый обязан жертвовать толпе своими чувствами и мыслями; но я этого не могу, я везде одинаков – и потому нигде не гожусь» [1, с. 74-75]. Владимир утверждает, что не создан для людей: слишком горд для них, а они для него – слишком подлы. Белинской пытается переубедить его: «напротив! ты любезен в обществе; дамы ищут твоего разговора, ты любим молодёжью; и хотя иногда слишком резкие истины говоришь в глаза, тебе все-таки прощают, потому что ты их умно говоришь, и это как-то к тебе идет!» [1, с. 87]. Арбенин умен, образован, но «огненное сердце», «излишняя чувствительность» выделяют его среди всего светского общества [17].  

Духовный облик Арбенина, по словам Н. М. Владимирской, – «отражение настроений, идейно-философских исканий лермонтовского поколения» [5, с. 554]. Лермонтов наделил Арбенина свойственным для его современников трагизмом мироощущения: самопознание для него – «тяжелая ноша», а связанные с ним «исполинские замыслы» – печальные заблуждения юности.

Драма названа «Странный человек» не по имени героя, а по признакам его типологии. Арбенин «странный», потому что никем не понят, он осознает свою невозможность жизни среди людей, задыхается среди этого бездушного и лицемерного общества. Герой является «странным» для тех, кто научился существовать без души. П. А. Ефремов пишет о том, что «эпитет «странный» приобретает у Лермонтова значение высшей характеристики человеческих качеств, становится синонимически близким к таким признакам, как подлинный, искренний, настоящий, свободный» [9, с. 203]. 

Одной из главных сюжетных линий является семейная (Марья Дмитриевна – Павел Григорич – Владимир Арбенин), связанная с изменой, местью, непрощением и проклятием.

Отец и мать Владимир уже много лет жили порознь из-за измены Марьи Дмитриевны. Павел Григорич не смог простить ее, и ей пришлось уехать. Когда она возвращается и находится при смерти, когда хочет увидеться с ним, он колеблется, но мысль о том, «что скажут в свете», преобладает над желанием сердца.

Павел Григорич размышляет (в сторону): «Она умирает, говорит Владимир! – желает получить мое прощенье… но ехать туда? если узнают, что скажут? … Однако для чего мне не ехать? – что за беда? Перед смертью помириться ничего; смеяться никто над этим не станет… а все бы лучше! – да, так и быть, отправлюсь. Она, верно, без памяти и меня не узнает… скажу ей что прощаю, и делу конец! (Громко.) Владимир! … я решился! – нас никто не увидит? – но я верю! – пойдем… (хочет идти). (В сторону.) Итак, я должен увидеться... Хорошо! – Да нет ли тут какой-нибудь сети? ... и если я не соглашусь, то сын мой всему городу станет рассказывать про такую жестокость!» [1, с. 96-97].

Также говорит Владимиру: «Слушай, дерзкой! – я на неё не сердит; но не хочу, не должен более с нею видеться! – Что скажут в свете! ...» [1, с. 66].

Репутация в свете для Павла Григорича важнее чувств, важнее семейных уз, но не для Владимира, который не боится противостоять обществу. Он любит мать, прощает ее, приходит к ней и не оставляет одну в последние минуты ее жизни. «О! батюшка! эта душа заслуживала прощение и другую участь! – батюшка! я видел горькие слёзы раскаяния, я молился вместе с нею, я обнимал ее колена, я.... я был у моей матери...» [1, с. 65-66].

Но если отношения с матерью у героя наполнены теплотой, то с отцом они носят абсолютно противоположный характер. Между ними царит раздор, непонимание, а в конце и вражда. Взгляды на жизнь у них слишком разные, они не стремятся пойти на встречу друг другу. Упреки, оскорбления и ссоры – вот, что в основном составляет их отношения на протяжении всего произведения.

«Дерзкий! – восклицает Павел Григорич, – Я давно уж не жду от тебя любви; но где видано, чтобы сын упрекал отца такими словами? – прочь с глаз моих! [1, с. 96]. «…Замолчи, сумасшедший! – страшись моего гнева… погоди: придут дни более спокойные; тогда ты узнаешь, как опасно оскорблять родителя… я тебя примерно накажу! ... Неблагодарный! – неблагодарный! – чудовище! мне ли ты не обязан?.. и с такими упреками...» [1, с. 98].

Владимир же не может смириться с предательством отца. Он упрекает его в том, что сделался через него «преступником», решается мстить: «День и ночь буду я напевать отцу моему страшную песню, до тех пор, пока у него не встанут дыбом волосы и раскаяние начнет грызть его душу!» [1, с. 102].

В итоге семейные отношения разрушены.

Еще одной главной сюжетной линией является любовная (Наталья Загорскина – Владимир Арбенин), главными мотивами которой стали также измена, предательство Белинского и тайная месть безответно влюбленной во Владимира Софьи.

Вначале мы видим, что Наталья и Арбенин неравнодушны друг к другу. «Когда я далёко от нее, – произносит Владимир, – то воображаю, что скажу ей, как горячо сожму ее руку, как напомню о минувшем, о всех мелочах... А только с нею – все забыто; я истукан! душа утонет в глазах; все пропадет: надежды, опасенья, воспоминания...» [1, с. 70].

«Да, это правда: Арбенин мне сначала нравился и очень занимал воображение…» [1, с. 105] – говорит о своих чувствах Наталья.

Еще в первой сцене, когда герой находится наедине с самим собой, он признается, что любит ее, что она ему дороже жизни. Когда замечал Наталью, «внезапный блеск появлялся на глазах».

Но если у Арбенина «сердце огненное, которое любит до крайности, и не умеет так же ненавидеть», то чувства Натальи неглубокие. Владимир замечает, что она его «то любит, то не любит, иногда так добра, так мила, так много говорят глаза ее, так много этот румянец стыдливости выражает любви... а иногда, особливо на бале где-нибудь, она совсем другая, – и я больше не верю ни ее любви, ни своему счастью» [1, с. 87].  На это Белинской отвечает, что она кокетка. Девушка без малейшего сомнения доверяется словам кузины об Арбенине, позволяет посеять в душе сомнения об истинности его сердечной склонности по отношению к ней.

Софья же сама тоже влюблена в героя, но безответно. Девушка думает, что ему приятно быть с ней, но это для нее «жестокая мука». Она не считает его красивым, «но так не похож на других людей, что самые недостатки его, как редкость, невольно нравятся; какая душа блещет в его темных глазах! ... Я всегда замечала, что он очень умен …» [1, с. 74; с. 111]. Но, вероятно, эта ее страсть возникла лишь как следствие душевного притяжения к чему-то недоступному. И видя, что он не испытывает к ней ответных чувств, из личных эгоистических соображений княжна решается рассорить их, пороча его в ее глазах. И девушке это вполне удается. «О! я знаю, что он тебе нравится: но берегись! ты Арбенина не знаешь хорошо, потому что его никто хорошо знать не может... он сам не знает, чего хочет, и по той же причине, полюбив, разлюбит тотчас, если представится ему новая цель!» [1, с. 73]. «Арбенин точно так же куртизанил прошлого года Лидиной Полине; а тут и бросил её, и смеется сам над нею… то же будет и с тобой…Вчера Арбенин был у нас…Любезничал с Лизой Шумовой, рассказывал ей бог знает что, и между тем просил меня отдать тебе письмо: вот мужчины! в одну влюблены, а другой пишут письма! верь им после этого... А еще, знаешь: мне сказывали, наверное, что он хвалится, будто ты показывала особенные признаки любви» [1, с. 93].

Наталья не пытается выяснить у самого Владимира, что он к ней испытывает, серьезность его намерений. Как только Белинской начинает выказывать свой интерес к ее персоне, она тут же переключает свое внимание на него, даже соглашается, пусть и сомневаясь, стать его невестой. Мы не знаем, что именно происходит в душе героини, но по ее репликам можно проследить переменчивость ее отношения к Арбенину. «Я вам ручаюсь, что не все: я первая не так думаю об нем. Я его знаю давно, он к нам ездит, – и я не заметила его злости…» [1, с. 71]; «…Правда, он мне сначала немного нравился. В нем что-то необыкновенное... а зато какой несносный характер, какой злой ум и какое печальное всегда воображенье. Боже мой! да такой человек в одну неделю тоску нагонит. Есть многие, которые не меньше его чувствуют, а веселы» [1, с. 105].

Софья, если можно так выразиться, помогает героям испытать свои чувства. И Наталья проваливает это испытание. Владимир же, осознавая, что его предала та, которую он любит больше жизни, сходит с ума и умирает.

Еще в начале произведения Владимир предчувствует что-то дурное насчет княжны Софьи: «В первый раз, как я увидал её, то почувствовал какую-то антипатию; я дурно об ней подумал, не слыхав еще ни одного слова от неё. А ты знаешь, что я верю предчувствиям… иногда чувствуешь отвращение к кому-нибудь, принудишь себя обойтись ласково, захочешь полюбить человека… а смотришь он тебе плотит коварством и неблагодарностью» [1, с. 69].

Белинской называет его за это суевером, но ведь опасения Арбенина были не напрасны. Она рушит его надежды, мечты и саму жизнь.

В итоге и отношения с женщинами не приносят герою ничего хорошего. Обе девушки его предают и этим подводят к гибели.

Любовная сюжетная линия включает в себя также дружбу и измену Белинского, который жестоко предает своего друга, считая, что, в каком-то смысле, даже делает ему одолжение, проверяя чувства Натальи: «испытаю верность женщины! посмотрим, устоит ли Загорскина против моих нападений. Если она изменит Арбенину, то это лучший способ излечить его от самой глупейшей болезни» [1, с. 92]. Он не верит, что Владимир так сильно любит ее, как показывает, что и она не имеет особой сердечной привязанности. Герой испытывает ее верность, и это испытание Наталья также проваливает.

«Я дружбу принес в жертву любви» [1, с. 113], – утверждает Белинской. Он, как и Софья, руководствуясь лишь собственными желаниями, вмешивается в судьбу Арбенина. В итоге в жертву им приносится также и сам Владимир, любивший своего друга.

В драме изображены и те, кто поддерживает Владимира. По словам Белинского, «товарищи его все любят...» [1, с. 68]. Кружок московских студентов, его друзей, считает, что он «славный товарищ». Они любят его, зачитывают вслух несколько его стихотворений, восхищаются его гениальностью. Но эти его товарищи тоже считают Арбенина странным человеком. Хоть он и любим ими, но все равно его глубокая чувствительная натура осталась до конца не понята ими.

Как пишет П. А. Ефремов: «Основным конфликтом пьесы является несоответствие между естественными потребностями человека, его стремлениями и нормами общества, социальным укладом жизни, то есть традиционное для Лермонтова-романтика столкновение главного героя со светским обществом. Конфликт развивается в нравственно психологическом ключе» [9, с. 216]. «Смешны для меня люди, – говорит Владимир, – ссорятся из пустяков и отлагают час примиренья, как будто это вещь, которую всегда успеют сделать! Нет, вижу, должно быть жестоким, чтобы жить с людьми; они думают, что я… средство для достижения их глупых целей! Никто меня не понимает, никто не умеет обходиться с этим сердцем, которое полно любовью и принуждено расточать ее напрасно!..» [1, с. 67].

Его считают «ужасным повесой», «злым насмешником», заслужившим в свете очень дурную репутацию, «величайшим негодяем», «дерзким», но, «впрочем, очень умным человеком». Заруцкой говорит о нем: «Он всегда таков: то шутит и хохочет, то вдруг замолчит и сделается подобен истукану; и вдруг вскочит, убежит, как будто бы потолок проваливался над ним» [1, с. 80]. 1 Гость объясняет характер Арбенина: «… если он и показывался иногда веселым, то это была только личина. Как видно из его бумаг и поступков, он имел характер пылкий, душу беспокойную, и какая-то глубокая печаль от самого детства его терзала. Его сердце созрело прежде ума; он узнал дурную сторону света, когда еще не мог остеречься от его нападений, ни равнодушно переносить их. Его насмешки не дышали веселостию; в них видна была горькая досада против всего человечества! Правда – были минуты, когда он предавался всей доброте своей. Обида, малейшая, – приводила его в бешенство, особливо когда трогала самолюбие» [1, с. 123].

Но Арбенин равнодушно относится к мнению общества. Он поступает так, как сам считает нужным.

Светское общество враждебно герою. Оно видит в нем чужого, «странного» человека и преследует его насмешками, клеветой. В резкости обличительных суждений Арбенина окружающие чувствуют скрытую угрозу для своего благополучия. Отрицание нравственных норм жизни света – не единственное проявление душевной устремленности героя. С отчаянным мужеством он стремится защитить человечность, добро, справедливость горячей верой в деятельную силу любви (его отношения с отцом). Но, по словам Н. М. Владимирской: «Лермонтов показывает тщетность этих попыток, неизбежность превращения энергии любви в энергию ненависти» [5, с. 554]. 

Свет несет ответственность за гибель Арбенина. Сильна ненависть к герою у его представителей, которые осуждают Арбенина не за то, что он «злой человек», а за поведение, роняющее, как им кажется, его дворянское достоинство, утверждая, что он «не заслуживает названия дворянина».

Главный герой теряет все, что ему дорого: родных, друзей, возлюбленную, от этого он сходит с ума и умирает. Лермонтов отмечает жанр пьесы как «романтическая драма». Лишь по закону этого жанра похороны героя и свадьба героини могли состояться в один день. Это типичная романтическая концовка [9, с. 235]. 

Образ Евгения Арбенина в драме «Маскарад»

«Маскарад» М. Ю. Лермонтова – это социально-психологическая романтическая драма, центральной сюжетной линией которой является конфликт лирического героя со светским обществом, условностями окружающей обстановки, а также с самим собой.

Поэт работал над пьесой в течение 1835-1836 гг. А. М. Докусов обращает внимание на то, что «в ней изображен Петербург 30-х гг. XIX в. – средоточие лицемерия, фальши, эгоизма. Широко отражены черты великосветского быта, увлечение столичной знати балами, карточной игрой, маскарадами» [7, с. 273].

Драма «Маскарад» известна в нескольких редакциях. Первоначальная редакция пьесы состояла из четырех актов. В начале октября 1835г. Лермонтов отдал в театральную цензуру новый вариант драмы, состоявший их трех актов; этот текст не сохранился, и факт о его существовании известен по развернутому отзыву цензора Е. И. Ольдекопа, которым подробно было изложено содержание просмотренной рукописи. Ольдекоп был против постановки этой пьесы из-за содержавшихся в ней нападок на публичные маскарады в доме Энгельгардта. 8 ноября 1835 г. текст драмы был возвращен Лермонтову «для нужных перемен». Кроме Ольдекопа, кардинальной переделки «Маскарада» требовал заинтересовавшийся пьесой шеф жандармов А. Х. Бенкендорф, который был возмущен тем, что Арбенин остался безнаказанным; рекомендации Бенкендорфа сводились к тому, чтобы в финале было показано «торжество добродетели» и «супруги Арбенины помирились».

В ноябре – первой половине декабря 1835 г. Лермонтов вновь обратился к тексту «Маскарада» и в конце года предоставил в драматическую цензуру очередной вариант драмы. В письме к директору императорских санкт-петербургских театров А. М. Гедеонову он сообщал, что «возвращенную цензурою... пьесу «Маскарад» ... пополнил четвертым актом» в надежде на этот раз получить одобрение цензора. Однако и новая редакция пьесы не была допущена к постановке: несмотря на то, что Лермонтов значительно переделал пьесу, он не учел при этом основных требований, которые были предъявлены ему драматической цензурой и Бенкендорфом. Свой отказ дать пьесе цензурное разрешение (январь 1836 г.) Ольдекоп мотивировал также принадлежностью «Маскарада» к школе «неистовой» романтической драмы (В. Гюго, А. Дюма), запрещенной на русской сцене. Лермонтов писал впоследствии, что драма «Маскарад» не могла быть представлена вследствие «слишком резких страстей и характеров» и также потому, что в ней добродетель была недостаточно награждена.

В 1836 г. Лермонтов полностью переписал пьесу, изменив даже ее заглавие; новый, пятиактный вариант назывался «Арбенин». Состав действующих лиц, концовка и сюжет пьесы были изменены. В 20-х числах октября рукопись поступила в цензуру, а 28 октября было принято решение о ее запрещении.

Впервые сцены из лермонтовского «Маскарада» были поставлены в 1852 г., а полностью (с незначительными изъятиями некоторых стихов) драма была допущена к постановке на официальной театральной сцене (московский Малый театр) лишь через десять лет – в 1862 г. [1].

А. М. Докусов в своей работе писал, что Лермонтов презирал светское общество. Популярные в то время вечера, балы и маскарады в доме Энгельгардта, посещались не только столичной знатью, но и членами царской фамилии во главе с императором. В «Маскараде» Лермонтов изобразил картину нравов светского общества. Следует отметить, что маскарадом была названа не только сцена, в которой изображается костюмированный бал у Энгельгардта, а вся пьеса. «Название драмы символично: вся жизнь «большого света» – это маскарад, где нет места истинным чувствам, где под маской внешней благопристойности и красоты скрыт порок» [7, с. 273]. Лишь в масках герои осмеливаются обнажить свои скрытые душевные тайны, секреты и, хоть на время, побыть самими собой. «Под маской, – говорит Арбенин, – все чины равны, у маски ни души ни званья нет… И если маскою черты утаены, то маску с чувств снимают смело» [1, с. 139].

Подлинный маскарад начинается среди них после того, как с лиц сброшены маски. Лицемерие, притворство, зависть, клевета, интриги – таковы черты «обычного» состояния, в котором эти люди находятся в реальной жизни.

В калейдоскопе лиц-масок, выступающих в пьесе и рисующих собою среду, обычаи и нравы светского общества, главную роль играет Евгений Арбенин. А. И. Ревякин отмечал, что это «не конкретно-исторический тип, последовательно, до конца связанный с определенной социально-бытовой средой, а интеллектуально исключительная, могучая, «демоническая» личность, возвышающаяся над породившей его средой и поставленная в условия трагической безысходности» [18, с. 340].

Фамилию своего героя Лермонтов взял из своей юношеской драмы «Странный человек», но имя героя было изменено. Этим автор показывает насколько отличаются герои двух пьес. С именем меняется судьба персонажей, их характер, мировоззрение, круг общения и т.д. Также Д. Д. Благой обратил внимание на то, что в «Маскараде» «нити художественно-творческих ассоциаций тянутся к «Евгению Онегину» А. С. Пушкина. Знаменательно в этом отношении, что Лермонтов придает Арбенину «Маскарада» именно имя Евгений» [4, с. 375]. Герои двух произведений во многом схожи друг с другом. Онегин столь же разочарован в мире и людях, ему наскучило светское общество. Он не находит себе места в окружающей жизни, достойного дела и глубоко страдает от этого. Л. П. Кременцова в своей работе пишет, что Онегин – это человек с поврежденным и приглушенным сердцем. Арбенин же – «изломанный челнок». Они оба через многое прошли в жизни, оба чувствуют себя чужими этому обществу, но герой драмы «Маскарад» отличается своей кипучей, как лава, душой, которая пока не растопится «тверда, как камень». Известно также, что Онегина Белинский назвал «страдающим эгоистом», но эгоистом поневоле, и объяснил это общественными условиями, в которых существовал герой [12]. К. Н. Ломунов считает, что это в равной мере относится и к Арбенину [14]. Евгений говорит о себе: «Любил я часто... чаще ненавидел и более всего – страдал» [1, с. 155]. Его образ удачно вписывается в череду сильных героев Лермонтова, равнодушных эгоистов, охладевших или охладевающих к миру, но обладающих огромным запасом сил, энергии и воли [2].  

 «Напрасно я ищу повсюду развлеченья.

Пестреет и жужжит толпа передо мной…

Но сердце холодно, и спит воображенье:

Они все чужды мне, и я им всем чужой!» [1, с. 140].

Холодным презрением отгородился Арбенин от мира, в котором жил. Он чувствовал себя чужим среди «блестящего и ничтожного» общества, собиравшегося у Энгельгардта.

Евгений говорит о себе, что он «жестокий», «безумный клеветник», «сердцем слишком стар», свою душу он называет «мертвой».

«В кругу обманщиц милых я напрасно

И глупо юность погубил;

Любим был часто пламенно и страстно

И ни одну из них я не любил.

Романа не начав, я знал уже развязку,

И для других сердец твердил

Слова любви, как няня сказку,

И тяжко стало мне, и скучно жить! ...» [1, с. 152-153].

Но встретив Нину, он стал «снова любить и веровать», «хотел небесные мечты осуществить предавшися надежде и в сердце оживить все, что цвело в нем прежде», когда «черствая кора» с его души слетела, и он «воскрес для жизни и добра». Эта женщина становится единственным смыслом в его жизни, его спасением:

«Созданье слабое, но ангел красоты:

Твоя любовь, улыбка, взор, дыханье...

Я человек: пока они мои,

Без них нет у меня ни счастья, ни души,

Ни чувства, ни существованья!» [1, с. 160].

Обладая громадными душевными силами и понимая свое превосходство над светской толпой, Арбенин пытается искать возрождения в любви. Но правда постижения Лермонтовым современного характера заключалась в том, что у героя не было другого удовлетворения заложенных в нем душевных стремлений. Отсюда исключительная сосредоточенность на любви к Нине, многократно преувеличенной сознанием героя, достигающей страсти, за которой стоит принятие и неприятие созданного богом мира. Этой любви соответствуют и другие порывы Арбенина, своеобразного «игрока» на сцене жизни, с одинаковой решимостью ставящего на карту и свою, и чужую судьбу. Безмерность любви и безмерность страданий – вот что отличает Арбенина. Поэтому его последующая ненависть к Нине равновелика его прежней к ней любви.

Очень важно отметить противопоставление Арбенина и Нины – «страдающего» эгоиста, приведшего себя к отрицанию любой искренности, непосредственности и любящей, тонкой натуры, наивной и чистой. Чем ближе драма к финалу, тем образы Нины и Арбенина становятся все более контрастными. Это связано не столько с изменением героев, сколько с объяснением читателю их внутренних миров. Арбенин – эгоист и в жизни, и в любви, и в отношении к Нине. Стоит вспомнить здесь замечание В. С. Соловьева об эгоистической любви у Лермонтова: «Во всех любовных темах Лермонтова главный интерес принадлежит не любви и не любимому, а любящему «Я», – во всех его любовных произведениях остается нерастворенный осадок торжествующего, хотя бы и бессознательного, эгоизма» [19, с. 280].

Арбенин живет по жесткому и сухому расчету, он заявляет:

«И если я кому платил добром,

То все не потому, что был к нему привязан;

А – просто – видел пользу в том» [1, с. 138].

В. Г. Андреева писала о том, что для Арбенина Нина оказалась возможным избавлением от скуки и страшного давления света. Пытаясь спастись от самого себя, уйти от своей прошлой жизни, он безвременно ее губит [2].

Предваряя истории супружеских измен, которыми так переполнены романы второй половины XIX века, Лермонтов показывает абсолютное равнодушие мужчины к внутреннему миру, к личности женщины, всю свою жизнь отдающей ему. Приведший Нину к алтарю «как агнца божьего на закланье», Арбенин ужасается проснувшейся любви, потому что настоящая любовь – это труд и самоотдача, на которые герой Лермонтова не способен. Все перечувствовав, поняв, узнав, как говорит сам Арбенин, он ничего не ведает о настоящих взаимоотношениях. Благодаря Нине он воскресает для жизни, но он не думает о семье, о предназначении женщины: «Мне ль быть супругом и отцом семейства?..» [1, с. 186].

Нина искренне любит мужа, она не прислушивается к предостережениям князя Звездича, потому что верит Арбенину, считает его близким человеком, не способным на зло [2]. Но перед смертью ей открывается его истинная демоническая сущность, и Нина несколько раз называет мужа злодеем: «Я умираю, но невинна… ты злодей…» [1, с. 224].

«Монологи Арбенина, то и дело заставляющие вспоминать текст «Демона» … показывают трагедию человеческого общества, устроенного так, что настоящее, деятельное стремление к добру, насыщенное мыслью и волей, неизбежно должно принять форму зла – ненависти, мести, презрения. Арбенин – попытка реального воплощения того зла, которое произошло от одного начала с добром и существует как упрек ему. Это зло, возникшее по вине добра: оно не столько борется с добром, сколько обличает его» [21, с. 28], – писал Б. М. Эйхенбаум.

С. Н. Зотов приходит к выводу о том, что борьба двух начал – добра и зла, происходящая в душе Арбенина, выдвигается на первый план и становится основной движущей силой действия. Внешне это выражено в том, что сюжет подчинен саморазвитию страсти, не внимающей доводам разума и не берущей их в расчет. У Арбенина нет никаких доказательств вины Нины, и он не хочет их знать. Его могучий ум и сильная воля направлены не на поиски истины, а на оправдание своих действий, решающим из которых является отравление жены. Арбенин убежден, что только смерть Нины откроет заранее известную ему правду, которую, по его мнению, не может скрыть человек перед гибелью [25].

У. Р. Фохт отмечал, что сюжет развивается не на основе логики жизни, а через саморазвитие безумной страсти, полностью возобладавшей над рассудком героя: его сосредоточенность на любви приводит к подозрительности, недоверию, безудержной ревности, достигающей пика своих проявлений в жажде мести и в осуществлении своих жестоких планов [20]:

«...Я рожден

С душой кипучею, как лава,

Покуда не растопится, тверда

Она как камень...

Но плоха забава

С ее потоком встретиться! тогда,

Тогда не ожидай прощенья –

Закона я на месть свою не призову,

Но сам без слез и сожаленья

Две наши жизни разорву!» [1, с. 160-161].

В конце пьесы осознание героем невиновности жены сводит с ума. Поскольку женская любовь – последнее прибежище романтической личности, то утрата ее подобна крушению всей жизни [10]. Так утверждала С. А. Колесникова. Арбенин остается один. У него нет ни жены, ни семьи, ни друзей. Конечно, Казарин был старым другом героя, тоже картежником, который в отличие от Арбенина, никогда не отходил от игрального стола и не порывал с данным образом жизни. Однако истинная задача Казарина в момент повествования прагматична: вернуть Арбенина в лоно их былой жизни, он ему нужен как весомая поддержка, как опытный специалист в их общем деле и как партнер. Жертва приходит удачно. Арбенин впадает в кризис неверия и расстается с былым благородством, он произносит нечто вроде отречения от светлых настроений и сворачивает на прежний путь:

«Прочь, добродетель: я тебя не знаю,

Я был обманут и тобой,

И краткий наш союз отныне разрываю –

Прощай – прощай!..» [1, с. 187]. 

Б. М. Эйхенбаум пишет: «Казарин думает, что Арбенин вернулся к карточной игре под его влиянием: «Теснит тебя домашний круг, дай руку, милый друг, ты наш». И Арбенин отвечает в тон ему: «Я ваш! былого нет и тени». На самом деле Казарин обманут: он не знал, что возвращение к картам задумано Арбениным с целью не наживы, а мести» [22, с. 207]. Это верно, что у Арбенина своя цель. Однако тут не отмечено самое главное – совпадение новой стадии отчуждения Арбенина и его возвращения к игре. Иначе говоря, этот роковой шаг как раз и обозначается возвращением к игре, в силу особого смысла последней как разрыва социальных связей и вступления на путь «зла» [16].

Так как он давно знаком с Евгением, то соответственно успел разглядеть в его душе «черта»:

«Глядит ягнёночком, – а, право, тот же зверь…

Пусть ангелом и притворится,

Да чорт-то все в душе сидит…» [1, с. 135-136].

Как Арбенин ни старался, от своей внутренней сущности уйти не смог. В этом не помогла ему даже любовь Нины. В своих желаниях он туманен, как Демон. Злоба приводит его к преступлению; дружба и любовь сведены либо к расчету, либо к праздной забаве. Арбенин испытал «все сладости порока и злодейства», и не осталось ни одного чувства, за которое этот человек мог бы ухватиться, которое могло бы убедить его, что еще стоит жить на свете. Настроение Евгения совсем сходное с настроением Демона до его встречи с Тамарой [26]. Д. Е. Максимов подчеркивал, что «он вкладывал в свою любовь к Нине такие же надежды на спасение и обновление, как его мифологический двойник Демон – в свою любовь к Тамаре» [15, с. 39]. В этой любви заключено все эгоистическое счастье Арбенина.

Как уже отмечалось, вся жизнь общества Петербурга 30-х годов предстает перед нами под маской благочестия, внутри которого кипят пороки, безнравственность, интриги и обманы, которые показывают нам всю пустоту, бессмысленность блеска, всю утомительность маскарадного общества. Маскарад и жизнь для людей не разделимы.

Образ Арбенина же противопоставлен всему этому обществу. Он бросает ему вызов, но в то же время имеет свои нравственные слабости. Герой очень страдает. К. Н. Ломунов замечает, что причина его страданий – те же законы морали, которым он следовал до того, как, встретил Нину. Но теперь эти законы обращены против него, и он, возможно, впервые, на самом себе почувствовал все их губительное действие [14]. Его «гордый ум» изнемог в конфликте со светом и собственными представлениями, внушенными той же порочной средой. Драматическая пружина «Маскарада» держится на том, что Арбенин, мстя Нине и Звездичу, а с ними вместе и светскому обществу, и всему миру, решительно порывает с «правилами», «приличиями» и «законами» [25].

Евгений двойственен. Это проявляется через любовную коллизию в драме. Вместе с тем – это и проверка героя. На чьей он стороне – добродетели или зла. («Злодей, бездушный и безбожный» [1, с. 208], – так характеризует его князь Звездич Нине, которая, в свою очередь, называет его «мой ангел» [1, с. 212]. Неизвестный говорит следующее об Арбенине, подтверждая присутствие тьмы в душе: «…душа мрачна и глубока, как двери гроба» [1, с. 229].) Он и жертва, и преступник. Автор и сочувствует, и осуждает его. И всё-таки «высокое» злодейство героя – индивидуалиста снижено до обычного преступления, ибо Арбенин не знает других законов. Раз в жизни Арбенин поступил не «по-арбенински» и жестоко поплатился:

«Раз в жизни человека мне чужого,

Рискуя честию, от гибели я спас.

А он – смеясь, шутя, не говоря ни слова,

Он отнял у меня всё, всё – и через час» [1, с. 227].

Евгений уверен, будто неотразимый удар наносит ненавидимый им «свет». Судьба вновь якобы смеется над ним. Он видит в мнимой измене Нины проявление пошлой светской морали, все тех же бесчеловечных законов жизни. Теперь все силы он направляет на отмщение в лице общества всему миру за нанесенное ему оскорбление. Свет не властен над сердцем Нины. Этого Арбенин не знает и не может понять. Драма построена так, что за силой «света» стоят наиболее могущественные силы, использующие его в качестве орудия, но и самого Арбенина делающие послушным исполнителем их воли. Таинственная враждебность этих сил предчувствуется героем, но вполне открывается ему только в последней сцене. Он как бы навлекает на себя вражду могучей стихии жизни, остающейся ему неизвестной. Арбенин вступил в борьбу не столько со «светом», сколько с окружающей его жизнью, отвергнув и законы людей, и законы природы.

Лермонтов наделил своего героя силой духа, мужеством, тоской по иной жизни. Понимание невозможности достижения духовной свободы, независимости, человеческого доверия и участия в том мире, где смещены понятия о сущности добра и зла, порождает трагическое мироощущение Арбенина. Основа его личности – мощная энергия отрицания. Пережив крушение юношеских идеалов, познав всю низость порока, герой восстает против самого себя, надеется начать новую жизнь, обрести нравственную опору в любви. Но горький жизненный опыт, возвышая Арбенина над окружающим, отравляет безграничным неверием в жизнь и людей, подавляет осознанием нерасторжимости своих связей с проклинаемым им «светом», который, в свою очередь, не прощает ему отступничества. Отсюда – неизбежность драматического взрыва, завершающегося катастрофой. Трагедия Арбенина – в ошибке, в том, что Нина оказывается невинна и законная сама по себе казнь обрушивается не на того, кто виновен. Роковое течение обстоятельств толкает Арбенина к этой оплошности, а наблюдатель (Неизвестный), который все знает и может остановить неправедную казнь, не делает этого из чувства мести к самому Арбенину [24]. По словам А. М. Докусова: «трагический конец Евгения предрешен и самим характером развивающихся событий, и натиском враждебных обстоятельств, и особенностями личности героя, его жизненной позицией; это неизбежное следствие эгоцентризма и всеобъемлющего отрицания» [7, с. 274]. 

Чувства и мысли «страстного» лермонтовского героя в «Маскараде», по мнению Л. П. Кременцова, несут разрушение вместо спасения и ему самому, и людям, оказавшимся вовлеченными в орбиту этой страсти. Как и страсть Демона, страсть Арбенина губительна и иссушающе бесплодна, однако и в этом случае герой удостаивается со стороны автора и читателя не холодного презрения, а сострадания [12].

Романтическая драма «Маскарад» психологизировала конфликт личности с миром, обнажила трагические противоречия души современного человека, но она не объяснила, какими причинами порождены эти противоречия и почему они именно таковы. В. И. Коровин пишет, что «указав на безысходность и неразрешимость индивидуалистического протеста, она отвергла нравственные устои общества и тем побуждала к постижению объективных жизненных условий, – что и воплотилось в произведениях Лермонтова, созданных после «Маскарада» [11, с. 134].

Список литературы

1. Тексты

1. Лермонтов М. Ю. Сочинения в 2-х т. / Сост. и комм. И. С. Чистовой. – Том 2. – М.: Правда, 1990.

2. Научно-исследовательская и критическая литература        

2. Андреева В. Г. Художественная целостность драмы М. Ю. Лермонтова «Маскарад» // Проблемы анализа художественного текста: к 200-летию со дня рождения М. Ю. Лермонтова. – М., Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2014. – С. 40 – 44.
3. Благой Д. Д. «Евгений Онегин» // Пушкин А. С. Собр. соч.: В 10 т. – Т. 4. – М.: Худ. лит., 1960.
4. Благой Д. Д. Лермонтов и Пушкин: (Проблема историко-литературной преемственности) // Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова: Исследования и материалы: Сборник первый. – М.: ОГИЗ; Гос. изд-во худож. лит., 1941. – С. 356 – 421.
5. Владимирская Н. М. «Странный человек» // Лермонтовская энциклопедия – М.: Советская Энциклопедия, 1981. – С. 554 – 555.
6. Гуревич А. М., Коровин В. И. Романтизм и реализм // Лермонтовская энциклопедия – М.: Советская энциклопедия, 1981. – С. 474 – 477.
7. Докусов А. М. «Маскарад» // Лермонтовская энциклопедия – М.: Советская Энциклопедия, 1981. – С. 273 – 275.
8. Докусов А. М., Лотман Л. М., Могилянский А. П., Перепеч А. И. Примечания // Лермонтов М.Ю. Сочинения: В 6 т. – Т. 5. Драмы. – М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956. – С. 715 – 755.
9. Ефремов П. А. Юношеские драмы М. Ю. Лермонтова. – М.: СПб, 1880, С. 197 – 271.
10. Колесникова С. А. Евгений Арбенин - от ума к безумию. Генеалогия литературного образа // Лермонтов в исторической судьбе народов Кавказа. – Краснодар: ООО «Экоинвест», 2014. – С. 243-260.
11. Коровин В. И. Герой и миф (По драме М.Ю. Лермонтова «Маскарад») // Анализ драматического произведения. – Л.:, Изд-во Ленинградского университета, 1988. – С. 122 –134.
12. Кременцова Л. П. М. Ю. Лермонтов // Кременцова Л. П. Русская литература XIX века. 1800-1850 гг.: Учебное пособие. – М.: Флинта; Наука, 2011. – С. 185 – 213.
13. Лебедев Ю. В. История русской литературы XIX века. В 3-х ч. Ч. 1. 1800 – 1830-е годы: учеб. для студентов вузов, обучающихся по специальности «Рус. яз. и лит.» / Ю. В. Лебедев. – М.: Просвещение, 2007.
14. Ломунов К. Н. «Маскарад» Лермонтова как социальная трагедия // Лермонтов М. Ю. Маскарад: Сб. ст. – М.; Л.: Изд. ВТО, 1941. – С. 43 – 92.
15. Максимов Д. Е. Поэзия Лермонтова // Лермонтов М. Ю. Полное собрание стихотворений: В 2 т. – Т. 1. Стихотворения и драмы. – Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1989. – С. 5 – 60.
16. Манн Ю. В. Игровые моменты в «Маскараде» Лермонтова // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. – Т. 36. № 1. – М.: Наука, 1977. – С. 27 – 38.
17. Мануйлов В. А., Вацуро В. Э., Докусов А. М, Лотман Л. М., Могилянский А. П., Хмелевская Н. А. Примечания // Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений: В 4 т. – Т. 3. Драмы. – Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1980. – С. 573 – 622.
18. Ревякин А. И. М. Ю. Лермонтов // Ревякин А. И. История русской литературы XIX века. Первая половина. – М.: Просвещение, 1981. – С. 314 – 358.
19. Соловьев В. С. Лермонтов // М. Ю. Лермонтов: pro et contra / Сост. В. М. Маркович, Г. Е. Потапова. – СПб.: РХГИ, 2002. – С. 330 – 347.
20. Фохт У. Р. Лермонтов: Логика творчества / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. – М.: Наука, 1975.
21. Эйхенбаум Б. М. Литературная позиция Лермонтова // М. Ю. Лермонтов – М.: Изд-во АН СССР, 1941. – Кн. I. – С. 3 – 82.
22. Эйхенбаум Б. М. Статьи о Лермонтове. М. – Л.: Изд-во АН СССР, 1961.

3. Литературные словари

23. Мещерякова М. И. Литература в таблицах и схемах. – М.: Айрис-пресс, 2003.

4. Электронные ресурсы

24. Журавлева А. И. О «Маскараде» Лермонтова. – [Электронный ресурс]: http://sobolev.franklang.ru/index.php/pushkin-i-ego-vremya/150-zhuravljova-a-i-o-maskarade-lermontova (31.05.2015).
25. Зотов С. Н. Игровое самоопределение Арбенина. – [Электронный ресурс]: http://www.czotov.ru/content.php?id=45810 (15.03.2015).
26. Носков Н. Д. Арбенин, Евгений Александрович // Литературные типы Лермонтова – СПб.: Книгоизд-во «Всходы», 1908. – С. 9 – 14. – [Электронный ресурс]: http://feb-web.ru/feb/lermont/ltlchar-abc/ltl/ltl-0091.htm (8.05.2015).

Приложение

Таблица 1.Сравнение образов Владимира Ленского и Владимира Арбенина

Таблица 2.Сравнение образов Евгения Онегина и Евгения Арбенина

Таблица 3. Сравнение образов Владимира Арбенина и Евгения Арбенина