Ганнибал против Рима: дипломатия

Автор:

Громов Антон Викторович

Ганнибал против Рима: дипломатия

Первостепенное значение как для снабжения армии Ганнибала, так и для его стратегических замыслов имела дипломатия.

Так уже по пути в Италию Ганнибал, по сообщению Ливия, отправил послов к Трансальпинским галлам, дабы разузнать об альпийских перевалах и заручиться их «нейтралитетом» ^[1].

Помимо нейтрализации племен, Ганнибал не упустил случая открыто вмешаться в междоусобную распрю на «Острове»^[2] – это может служить удачным примером предприимчивости Пунийца, который не стал подчинять своей власти эту землю, но поддержал одного из претендентов на власть, а в обмен снабдил свою армию теплой одеждой, необходимой для перехода через Альпийские перевалы.

Полибий же сообщает, что, помимо теплой одежды, Ганнибала снабдили съестными припасами, заменили старое оружие и прикрывали пунийскую армию с тыла^[3].

Проанализировав данные древних авторов можно с уверенностью утверждать, что в Италии Ганнибал пытался создать «антиримский союз».

Так, описывая последствия сокрушительного поражения римского оружия в битве при Каннах, Тит Ливий, замечает: «Отпали к карфагенянам ателланцы, калантийцы, гирпины, часть апулийцев, самниты, кроме пентров; все бруттийцы, луканцы; кроме них узентины и почти все греческое население побережья, Тарент, Метапонт, Кротон, Локры и почти все предальпинские галлы» ^[4].

Что же касается остальных античных авторов, то и они оценили поистине колоссальную значимость данного сражения^[5].

На наиболее важных союзниках стоит остановиться чуть подробнее, дабы выяснить, каким потенциалом они обладали и, таким образом, какую помощь они могли оказать Ганнибалу в борьбе с Римской республикой.

Еще до прибытия Ганнибала в Северную Италию «…галаты бойи, давно уже готовые изменить союзу с римлянами и только не имевшие удобного к тому случая, теперь воспрянули духом и, возлагая надежды на скорое прибытие карфагенян, о коем извещали их посланцы Ганнибала, отложились от римлян… Бойи призвали к участию в восстании инсумбров…»^[6].

После перехода через Альпы Ганнибал покорил часть племен северо-италийских кельтов, которые не хотели принять его сторону или колебались в своем решении^[7].

Победа в битве при Тицине укрепила позиции Ганнибала в Цизальпийской Галлии и, как замечает Полибий, «все окрестные кельты согласно первоначальному плану спешили предложить карфагенянам свою дружбу, снабдить их припасами и принять участие в походе»^[8].

В последующем был заключен союз с бойями^[9].

Исходя из сведений древних авторов, можно с уверенностью утверждать, что отношение галльских племен в Северной Италии к карфагенянам было очень лояльным, что видно из сообщения Полибия: «кельтское население равнин, вставшее заодно с карфагенянами, снабжало их в изобилии нужным продовольствием и готово было делить с карфагенянами всякое предприятие и всякую опасность»^[10].

Однако далеко не все галлы были последовательны в своих решениях, и Ганнибалу пришлось разорить земли тех кельтов, которые вели двойную игру^[11].

Что касается Евтропия, то он лишь вскользь сообщает об отношениях между североиталийскими галлами и Ганнибалом, упоминая лишь тот факт, что «множество лигуров и галлов присоединились к Ганнибалу»^[12].

Если отношения Ганнибала с цизальпинскими галлами, как и их заинтересованность друг в друге являются очевидными, то отношения с лигурийцами можно подтвердить лишь косвенно: римляне «…отправили послов и к лигурийцам: как смели они помогать Ганнибалу и средствами и людьми…»^[13].

Помимо этого, когда Гасдрубал Барка перешел Альпы, то римлянам донесли о том, что «8 тыс. вооруженных лигурийцев готовы присоединиться к нему [Гасдрубалу] в Италии»^[14].

Перезимовав на Балеарских островах, Магон с войском в 12 тыс. пехоты и 2 тыс. конницы высадился в Северной Италии и стал вербовать галлов и лигурийцев^[15].

Магон, пытаясь увеличить свое войско, чтобы пойти на Рим, созвал совет, на котором присутствовали предстатели галлов и лигурийцев^[16].

Галлы отказались помогать открыто, так как римские войска находились поблизости и они боялись карательных набегов «…и поэтому от галлов Магон может требовать только такую помощь, какую они смогут подать тайно…»^[17].

Что же касается Лигурийцев, то они «…не ответили отказом, но попросили 2 месяца, чтобы набрать войско».^[18]

После совета Магон стал вербовать галлов, а «…галльские племена тайно посылали ему всякого рода припасы»^[19].

После битвы при Каннах верность римских союзников пошатнулась, и первой, кто подверг сомнению лояльность старому союзнику, стала столица Кампании – Капуя.

Казалось, переход столь сильной италийской единицы на сторону Ганнибала практически обрекает последнего на успех, ведь Капуя обладала огромными военными и экономическими ресурсами^[20].

Но те условия^[21] (отсутствуют у Полибия^[22]), на которых кампанцы соглашались участвовать в карфагенском предприятии, не давали в руки африканского пришельца особых преимуществ. Согласно договору, Капуя могла снабжать продовольствием пуническое войско лишь по собственному усмотрению, равно как и посылать своих людей в бурю сражения.

Всё это, разумеется, негативно сказывалось на ходе всей военной кампании.

Но что давал Ганнибалу подобный союз со столь независимым народом?

Прежде всего, «перешедши на сторону карфагенян, Капуя примером своим увлекла к отпадению и другие города (Свида)»^[23].

Согласно Ливию, после заключения договора пуническое войско встало в Капуе на зимние квартиры^[24].

Помимо этого, кампанцы преследуя собственные цели^[25] вели самостоятельные боевые действия и, соответственно, выставляли подотчетные лишь самим себе воинские контингенты, что, безусловно, сковывало силы римлян.

Стоит учитывать, что Ганнибал понимал стратегическое значение Капуи, поэтому стремился заручиться ее поддержкой. На это указывает тот факт, что во время осады Римом кампанской столицы пунийский военачальник сделал все, чтобы снабдить ее провиантом^[26]: «Ганнон выступил из Бруттия с войском и… приказал окрестным союзникам свезти нынешний урожай в лагерь…»^[27]. Однако попытка Ганнибала снабдить Капую продовольствием была провалена, а отряд Ганнона разбит.

В последующем «Ганнибал обещал заняться Кампанией, а пока что отправил туда легатов и 2 тыс. всадников-кампанцев…»^[28]. Последнее указывает еще и на то, что пополнения в армию Ганнибала все же поступали.

В подтверждение значимости кампанского союзника для Ганнибала говорит тот факт, что полководец стремился деблокировать Капую^[29].

Ряд данных свидетельствует о союзных отношениях с Бруттийцами.

Повествуя об осаде калабрийского города Кротона^[30], Тит Ливий проводит чёткую границу между пуническим войском и бруттийскими частями^[31]. Это наводит на мысль о том, что этот союзник Ганнибала имел очень высокий статус, быть может, основанный на аналогичном с капуанцами договоре.

Как уже упоминалось, союзники брали на себя снабжение карфагенской армии и, исходя из данных, приводимых Ливием, выделяли собственные контингенты^[32] для борьбы с Римской республикой.

При описании похода Ганнона против городов Великой Греции римский историк упоминает, что карфагенский военачальник совершал налёты с помощью и, что самое главное, «под водительством» бруттийцев^[33]. Эта вскользь брошенная фраза – «под водительством» – показывает, что бруттийцы, как минимум, находились в равноправном союзе с Ганнибалом. Иначе кто бы позволил им возглавить военную операцию, когда в стане находится карфагенский военачальник?! Тем более стоит учитывать, что бруттийские контингенты составляли большую часть Ганнонова войска^[34].

Кроме того они, как и капуанцы, проводили собственные военные операции, не предоставляя при этом отчёта африканскому союзнику^[35]. Одной из их целей был город, расположенный у самой южной оконечности Калабрии – Кротон^[36]. Это был важный стратегический пункт, так как представлял собой крупный морской порт^[37].

Последнее, разумеется, было великим козырем в руках Ганнибала, но вот в чём сложность – из сообщений Ливия непонятно, мог ли главнокомандующий пуническим войском пользоваться услугами Кротона, учитывая, что на него претендовали бруттийцы, которые, судя по всему, являлись столь же независимыми, как и капуанцы.

На завершающем этапе войны Ганнибал окончательно «окопался» именно в этом регионе, однако, по сообщению Ливия, «войско должно было кормиться тем, что есть в Бруттии, но засей хоть весь Бруттий, хлеба на такое войско не хватило бы»^[38].

Если принять данное сообщение за истину, то единственными способами добыть провиант являлись торговля и грабеж соседних областей, но последнее крайне сомнительно, так как против Ганнибала воевали оба консула.

Есть у Ливия данные и об отношениях с локрийцами.

Во время осады бруттийско-карфагенским войском одного из греческих городов осажденные выказали желание сдаться и заключить союз. Для переговоров был выслан уполномоченный карфагенянин Гамилькар^[39].

Договор Ганнибала с локрийцами включал в себя следующие пункты:  «…они будут свободны, будут жить по своим законам, город будет открыт карфагенянам, гавань – во власти локрийцев; главное условие: карфагеняне локрийцам и локрийцы карфагенянам будут помогать на войне и в мире» ^[40].

Приобретение новых союзников, казалось бы, несло в себе лишь положительные последствия, однако их верность была сомнительной, а отсутствие контролируемой карфагенянами гавани делало этот приморский город практически бесполезным.

Хотя у Тита Ливия чрезвычайно мало информации об отношениях между Ганнибалом и самнитами, тем не менее, вырисовывается картина следующего содержания: горцы предоставляли воинские пополнения в карфагенскую армию в обмен на защиту их земель^[41].

Также и Гиероним заключил договор с Карфагеном^[42], согласно которому, после изгнания римлян с Сицилии, остров полностью переходил под власть греков.

Данные, взятые у Полибия^[43], позволяют сделать более детальными условия данного договора – Карфаген возлагал на себя обязанность по овладению всей Сицилией, в обмен на обещание Гиерона помогать в войне на Апеннинском полуострове.

Для достижения этого тиран Сиракуз, по сути дела, превратил свое царство в плацдарм для карфагенского вторжения.

В связи с тем, что это был отдельный театр боевых действия, Сиракузы не могли не рассчитывать на собственные силы в борьбе с Римом. Помимо этого, Карфаген посылал крупные войсковые соединения для сохранения в своих руках сицилийского плацдарма.

Так, в частности, в Сицилию перебросили Гимилькона с войском в 25 тыс. пехоты, 3 тыс. конницы и 12 слонов^[44].

Помимо этого Сиракузская гавань была открыта для карфагенского военного флота, который был там частым гостем. Неоднократно посылались крупные подкрепления в этот греческий город^[45].

Ливий сообщает, что во время осады Сиракуз «…карфагеняне подвозили съестное почти беспрепятственно»^[46].

Однако наибольший интерес представляет последняя попытка прорваться к осажденному городу и подвезти продовольствие и подкрепления (130 боевых кораблей и 700 грузовых судов^[47]). Но данная попытка провались из-за нерешительности флотоводца Бомилькара. После этого боевые корабли пошли к Таренту для того, чтобы заблокировать крепость, которая находилась в руках римлян, а грузовые суда отправились назад в Африку.

Почему же Бомилькар не решил оказать помощь Ганнибалу, ведь не только его войска, но и союзники-тарентийцы нуждались в помощи? Видимо, И.Ш. Шифман ошибается, утверждая, что Карфаген делал все для поддержки Пунийца^[48].

После падения Сиракуз Карфагену было сложно смириться с новой потерей Сицилии и он вновь высадил на острове войска – 8 тыс. пехоты и 3 тыс. конницы, однако это практически ни к чему не привело^[49], и карфагенянам пришлось примириться с очередной неудачей.

Несмотря на то, что такой большой и богатый прибрежный город, как Тарент, находился во власти Ганнибала 5 лет, это не дало ему практически никаких преимуществ, так как все это время в Тарентийской крепости, которая контролировала городскую гавань, находился римский гарнизон, постоянно снабжавшийся продовольствием и по мере необходимости – пополнениями.

Озабоченный данной проблемой – наличием крупной торговой гавани, которую контролировали враги^[50] – Карфаген послал флот под руководством Бомилькара к Таренту. Однако данный рейд не имел положительных результатов и вместе со снабжением римской крепости усложнил подвоз съестных припасов в сам город, а потому флот Бомилькара был вынужден уйти^[51].

Что касается условий, на которых был заключен договор Ганнибала с Тарентом^[52], то они были практически такими же, как и с другими италийскими перебежчиками, то есть не дававшие в руки Пунийца тех ресурсов, которыми обладали его новоиспеченные союзники, что практически не меняло его стратегических возможностей.

Тарентийцы также выставляли самостоятельные воинские подразделения. В частности, они сконцентрировали свои усилия на борьбе с римским гарнизоном, засевшим в Таренте, и всячески мешали его снабжению, не только предоставив свой флот для блокады крепости, но и активно уничтожая подходящие конвои с припасами^[53].

Македонский царь Филипп V после известия о сокрушительном поражении римлян под Каннами также не замедлил заключить с карфагенским военачальником договор о дружбе и военной помощи^[54]. В его планы входило разорение Италийского побережья посредством огромного флота и поддержка Ганнибаловых войск на суше. Карфаген же обязывался по завершении войны с Римом выступить на стороне Филиппа против греческих городов^[55]. Однако никакой разумной помощи от царя Македонии не было, он лишь оттягивал на себя и без того скудные морские силы Карфагена^[56].

По данным Полибия^[57], в условиях договора говорилось и о том, что стороны должны, помимо военной помощи друг другу, оберегать своих союзников.

Отрывок из этого договора – «все города и народы в Италии, Кельтике и Лигурии…» – указывает на то, что Цизальпинские галлы и лигурийцы находились в союзе с Ганнибалом.

Сообщение Ливия о том, что Филипп послал в Африку 4 тыс. солдат и финансовую помощь^[58], представляется очень сомнительным, ведь, отказавшись от денег (20 талантов серебра) карфагенян, которые они предлагали в обмен на его высадку в Италии или Сицилии^[59], Филипп V заключил мир с Римской республикой^[60]. Зачем же ему было рисковать только что подписанным миром для поддержки своего бывшего союзника, положение которого еще более ухудшилось и который стоял на краю гибели?

Чрезвычайно интересными являются неоднократные сообщения Ливия, касающиеся волнений в Этрурии, жители которой хотели отпасть от Рима^[61]. У Плутарха^[62] также имеются косвенные сведения, указывающие на волнения в Этрурии.

Волнения в Этрурии усиливались с известиями о приближении второго пунийского войска под командованием Гасдрубала, в связи с чем римляне пытались заблокировать ему доступ к Этрурии, дав генеральное сражение в Северной Италии^[63].

После уничтожения войск Гасдрубала в битве при Метавре римляне начали расследовать, «какие города этрусков и умбров собирались перед самым прибытием консула отпасть от римлян и примкнуть к приближавшемуся Гасдрубалу, кто помог ему провиантом, средствами, кто пошел к нему в армию»^[64].

Однако после этого волнения не прекратились, а приобрели лишь латентный характер. После высадки пунийских войск под командованием Магона в Северной Италии в Этрурии вновь начались волнения^[65].

Небезынтересными являются сообщения Ливия, касающиеся социальных противоречий в городах Апеннинского полуострова: «...города Италии словно постигла одна болезнь: разногласие между чернью и властью – сенат благоволил к римлянам, простой народ тянуло к карфагенянам»^[66].

Это лишний раз подтверждает, что Ганнибал не ошибся в своих политических целях, ведь нередко простой люд открывал перед ним ворота городов, как, например, в Таренте. В Сардинии было восстание из-за больших поборов римлян.

Можно утверждать, что отличие между Карфагеном и Римом лишь в том, что Рим осуществлял свое господство не столь рьяно и на стороне «вечного города» была почти вся аристократия (например, кроме Капуи т.д.).

Что касается Карфагена, то его эгоистическая эксплуатация своих владений приводила к тому, что местное население встречало внешних врагов, как освободителей.

Ганнибал стремился к тому же путем своей политики по отношению к италикам.

Если говорить о дипломатический контактах между проитвниками во время Второй Пунической войны, то стоит учитывать тот факт, что римский сенат принципиально не желал вести переговоры с противником на своей территории, то за всю Вторую Пуническую войну случаев дипломатических отношений между карфагенянами и римлянами было немного.

1. Римское посольство в Испанию и Карфаген в начале войны.

После жалоб сагунтийцев на притеснения со стороны Ганнибала в римском сенате «…решено было направить посольство в Испанию для рассмотрения дел союзников… а затем переправиться в Африку, в Карфаген, и доложить там о жалобах союзников римского народа»^[67].

Однако Ганнибал не пожелал принять римских послов и они были вынуждены отправиться в Карфаген, где также не сумели добиться желаемого^[68].

После возвращения посольства в Рим в сенате были одобрены меры для подготовки к войне. «Когда все было готово, римляне – чтобы исполнить все обычаи прежде чем начать войну, – отправляют в Африку послов в почтенных летах…»^[69]. Во время этого вторичного посольства в Карфаген состоялась широко известная сцена: один из римских послов, подобрав полу своей тоги так, что образовалось углубление, сказал: «Здесь у меня война и мир, выбирайте то, что пожелаете!». Карфагенский сенатор воскликнул: «Дай из них то, что пожелаешь сам!» – «Я даю вам войну», – ответил римлянин, распуская тогу, и под громкие крики карфагенян «Принимаем!» покинул зал^[70].

2. Обмен пленными с Фабием Максимом.

Плутарх дает информацию, касающуюся соглашения о пленных между Фабием Максимом и Ганнибалом – «обменивать человека на человека, если же у одной из сторон пленников окажется больше – платить за каждого 250 драхм»^[71]. Однако данная практика обмена не получила дальнейшего распространения вследствие идеологических соображений.

3. Попытки Ганнибала склонить римлян к заключению мира после Каннской битвы.

«…отправил в Рим к сенату десятерых выбранных ими посланцев…с ними он [Ганнибал] отправил Карфалона, знатного карфагенянина: если римляне склонны к миру, он им изложит условия…»^[72]. Данная попытка также из-за идеологических соображений не увенчалась успехом.

4. «Переговоры» Гасдрубала Барки с Клавдием Нероном.

В Испании войска Гасдрубала были заблокированы в горах римлянами^[73]. Ситуация была чрезвычайно критичной, однако Гасдрубал пошел на хитрость: предложил римскому военачальнику начать переговоры, во время которых обещал покинуть всю Испанию. Но постоянно их затягивал и благодаря этому сумел по ночам постепенно вывести части своей армии из окружения. Наконец воспользовавшись туманом, Гасдрубал ушёл со своими всадниками и слонами из ущелья^[74].

5. «Переговоры» Сципиона с Сифаксом и Гасдрубалом.

Изначально положение римского экспедиционного корпуса было плачевным, так как Сципиону противостояли соединенные карфагено-нумидийские войска под командованием Гасдрубала и нумидийского царька Сифакса^[75]. Последний выступил с предложением начать мирные переговоры. Не смотря на то, что условия мирного договора были не выгодны римлянам, Сципион охотно поддержал инициативу Сифакса. Сципион во время этих переговоров через своих лазутчиков ознакомился с построением вражеских лагерей, благодаря чему во время ночной атаки сумел поджечь их и разбить большую часть карфагено-нумидийских войск^[76].

6. Попытка карфагенян «потянуть» время до прибытия из Италии войск Ганнибала – заключение перемирия и предварительных условий мирного договора.

После головокружительных успехов римских войск под руководством Сципиона в Северной Африке карфагенское правительство стало просить о мире. В 203 г. до н.э. было заключено перемирие и начались переговоры о мире. Одновременно с этими действиями карфагенский сенат приказал Магону и Ганнибалу покинуть Италию и вернуться вместе с войсками в Африку^[77].

Переговоры закончились подписанием предварительного мирного договора между Римской республикой и Карфагеном: последний терял все свои владения за пределами Африканского континента, должен был выплатить контрибуцию, сократить флот, а также признать Масиниссу царем Нумидии^[78].

Однако прибытие Ганнибала в Африку и войск Магона (который умер во время пути от ран, полученных в Италии) способствовало поднятию боевого духа в карфагенском сенате и «Новый город» вновь был готов вести войну. Перемирие было нарушено нападением карфагенян на римские грузовые суда, прибитых бурей близ Тунета^[79]. Римским послам, отправленным Сципионом в Карфаген, не только не дали ответа, но и напали на их суда. Таким образом, война возобновилась^[80].

7. Ганнибал попытался заключит мир с Римом во время переговоров с Сципионом Африканским, но ничего не добился^[81].

8. Процесс принятия мирного договора в конце Второй Пунической войны.

После поражения Ганнибала в битве при Заме Сципион выдвинул следующие условия мирного договора: карфагеняне сохранят власть в своих Африканских владениях, но не смогут вести какие-либо войны без одобрения римского народа; выдадут всех перебежчиков и пленных; передадут римлянам все боевые корабли, кроме 10 трирем, а также всех слонов и не будут больше приручать новых; возвратят Масиниссе его владения в тех пределах в которых тот укажет; в течение 50 лет выплатят контрибуцию в размере 10 тыс. талантов серебром; предоставят 100 заложников не моложе 14 и не старше 30 лет; вернут транспортные суда, которые карфагеняне захватили во время перемирия, или возместят их стоимость; до окончательного урегулирования конфликта будут обеспечивать всем необходимым римские войска в Африке^[82].

Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что план Ганнибала по расколу Римской республики изнутри частично оправдался, так как на его стороне оказались довольно могущественные перебежчики (Северная и почти вся Южная части Италии), что, безусловно, ослабляло Рим и, как казалось, должно было укреплять Пунийца.

Однако независимая позиция, вытекающая из условий заключенных договоров, новоиспеченных союзников лишала Ганнибала каких-либо рычагов для полной мобилизации их ресурсов.

Да, безусловно, очевидные плюсы все-таки были, они снабжали его армии и представляли пополнения, но так как это все было на добровольных началах, то коренным образом повлиять  на баланс сил на Апеннинском театре боевых действия эти «подачки» не могли.

Помимо этого, Ганнибал не мог положиться на всех своих союзников и потому был вынужден рассредоточивать свои силы, оставляя крупные гарнизоны у наименее надежных из них, что, безусловно, лишь ослабляло его стратегические и тактические возможности.

Что же касается контактов с противником, то дипломатических отношений между карфагенянами и римлянами было немного, а именно:

1. Римское посольство в Испанию и Карфаген в начале войны.

2. Обмен пленными с Фабием Максимом.

3. Попытки Ганнибала склонить римлян к заключению мира после Каннской битвы.

4. «Переговоры» Гасдрубала Барки с Клавдием Нероном.

5. «Переговоры» Сципиона с Сифаксом и Гасдрубалом.

6. Попытка карфагенян «потянуть» время до прибытия из Италии войск Ганнибала – заключение перемирия и предварительных условий мирного договора.

7. Ганнибал попытался заключит мир с Римом во время переговоров с Сципионом Африканским, но ничего не добился.

8. Процесс принятия мирного договора в конце Второй Пунической войны.

Источники

1. Анней Флор. Эпитомы римской истории. Пер. с лат. // Малые римские историки. М.: Ладомир, 1996. 388 с.
2. Аппиан Александрийский. Римская история. В 2-х тт. Пер. с греч. М.: Рубежи XXI, 2006. 740 с.
3. Веллей Патеркул. Римская история. Пер. с лат. // Малые римские историки.  М.: Ладомир, 1996. 388 с.
4. Корнелий Непот. О знаменитых иноземных полководцах. Пер. с лати. М.: МГУ, 1992. 208 с.
5. Евтропий, Флавий. Бревиарий от основания Города. Пер. с лат. СПб.: Алетейя, 2001. 305 с.
6. Ливий, Тит. История Рима от основания города. В 3-х тт. М.: Наука, 1989 – 1993. 1868 с.
7. Полибий. Всеобщая история. В 2-х тт. М.: АСТ, 2004. 1530 с.
8. Полиэн. Стратегемы. Пер. с греч. СПб.: Евразия, 2002. 600 с.
9. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Пер. с греч. М.: Эксмо. СПб.: Мидгард, 2006. 1504 с.

Литература

10. Алферова, М.В. История и легенды Древнего Рима. Ростов на Дону: Феникс. Северо-Запад, 2006. 608 с.
11. Волков А.В. Карфаген. «Белая» империя «черной» Африки. М.: Вече, 2004. 320 с.
12. Габриэль Р. А. Ганнибал. Военная биография величайшего врага Рима. Пер. с англ. М.: Центрполиграф, 2012. 318 с.
13. Дриди Э. Карфаген и Пунический мир. Пер. с фран. М.: Вече, 2008. 400с.
14. Коннолли П. Греция и Рим: Эволюция военного искусства на протяжении 12 веков. Пер. с англ. М.: Эксмо, 2009. 312 с.
15. Кораблев И. Ш. Ганнибал. М.: Наука. 1981. 359 с.
16. Лэмб Г. Ганнибал: один против Рима. Пер. с англ. М.: Центрполиграф, 2006 г. 448 с.
17. Маркиш С. Война с Ганнибалом. М.: Ниппур, 1993. 408 с.
18. Моммзен Т. История Рима. В 2-х тт. Историческая библиотека Спб.: Наука. Ювента. 1994. 1072 с.
19. Ревяко К.А. Пунические войны. Минск: БГУ, 1988. 272 с.
20. Родионов Е. Римские легионы против Ганнибала. Карфаген должен быть разрушен. М.: Яуза. Эксмо, 2012. 608 с.