СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА МЕСТНЫХ ВЛАСТЕЙ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ НА ПРИМЕРЕ ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИИ.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего образования

ВЯТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Факультет истории, политических наук и культурологии

Кафедра отечественной истории

МАГИСТЕРСКАЯ ДИССЕРТАЦИЯ

НА ТЕМУ:

СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА МЕСТНЫХ ВЛАСТЕЙ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ НА ПРИМЕРЕ ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИИ.

КИРОВ 2017 г.

Оглавление

Введение

 Глава 1. Социальные процессы  в стране накануне и в годы

Первой мировой войны

           1.1. Общая характеристика социальной структуры накануне войны...12-19 

           1.2. Развитие социальной сферы в годы войны………………………..19-33

Глава 2. Социальная политика местных властей в годы

Первой мировой войны

1. . Социальная политика губернских властей………………………..34-46
2. . Деятельность органов местного самоуправления (городские думы, земства) в социальной сфере………………………………………...47-54
3. . Благотворительная деятельность Русской православной церкви

в годы войны……………………………………………………….....55-65

Заключение

Список источников и литературы

Приложения

Введение

Актуальность данной работы заключается в том, чтобы изучить слабоизученную тему о социальных проблемах в Вятской губернии в период Первой мировой войны. Социальная политика российского общества всегда являлась не только ключевым направлением работы как местных и центральных властей, но и ключевой проблемой общества в целом. Ровно сто лет назад  произошла революция в России, тотально изменившая все устои, традиции общества и направления в политике, но социальная проблематика не поменялась даже в наше время.

Проблемы улучшения качества жизни  населения России являются первостепенными и в наши дни: бесплатная медицина, повышение заработной платы и т.д. Также необходимо отметить, что социальная политика взаимосвязана как с политической, так и с экономической сферами, то есть при нерешенности каких-либо социальных проблем автоматически возникают экономические и политические проблемы общества. Появление новых политических течений, новых отраслей бизнеса, новых технологий – все это в высокой степени влияет на развитие общества и страны в целом.

Социальная политика в военные годы отличается тем, что на первое место встают вопросы военного обеспечения и помощи фронту, при этом мало обращается внимания на проблемы населения.  С точки зрения политологии термин «социальная политика – это политика в области социального развития и социального обеспечения; система проводимых субъектом хозяйствования (обычно государством) мероприятий, направленных на улучшение качества и уровня жизни определённых социальных групп, а также сфера изучения вопросов, касающихся такой политики, включая исторические, экономические, политические, социоправовые и социологические аспекты, а также экспертизу причинно-следственных связей в области социальных вопросов»^[1].

   Под социальной политикой в прикладном, практическом смысле (контексте) понимается совокупность (систему) конкретных мер и мероприятий, направленных на жизнеобеспечение населения. По мнению Б. Н. Миронова, «социальная политика – это часть истории России, которая изучает причины  социальных потрясений общество (революции, восстания),  а также причины подъема и спада экономики государства»^[2].

    В Вятской губернии периода 1914–1916 годов социальная политика была направлена в основном на улучшение жизни двух категорий населения – рабочих и крестьян. Вместе с этим политика губернской власти и земств заключалась и в обеспечении всем необходимым  раненых участников Первой мировой войны: строительство больниц и госпиталей в Вятке и ее уездах, предоставление льгот и материальной помощи семьям, чьи близкие участвовали в войне.

       С другой стороны, появлялись проблемы в социальной политике, касавшиеся всей страны в целом. Это – проблема беженцев – переезд славянского населения в Россию в связи с военным конфликтом в Западной Европе; проблема распределения иностранных граждан и в дальнейшем их эмиграция из страны; проблема социального обеспечения всем необходимым всех категории населения страны в связи с начавшейся войной; проблема восстановления разрушенных районов страны. Все эти проблемы объединяет факт того, что распределение доходов и расходов страны в военное время невозможно рассчитать точно, любая война требует дополнительных резервных вливаний капитала, трудовых ресурсов, число которых невозможно предугадать. И последней проблемой можно назвать антивоенные настроения в обществе, то есть при неудачных или незавершенных военных операциях происходил упадок боевого духа как в армии, так и в обществе в целом.

   Объектом исследования нашей работы является реализация социальной политики в региональном пространстве России в годы Первой мировой войны.

   Предмет исследования – деятельность местных властей в социальной сфере в Вятской губернии в 1914–1916 годах.

   Хронологические рамки работы охватывают период с середины 1914 по конец 1916 г. Нижняя хронологическая граница связана с началом Первой мировой войны, а верхняя – с падением боевого духа армии и развитием революционных настроений, с последними крупными победами русской армии.

  Историография. С момента начала Первой мировой войны прошло уже более ста лет и за это время появилось значительное количество работ, посвященных ей. Историография изучаемого периода имеет ряд классификаций. Для наиболее полного и точного понимания социальной политики, проводимой властями в годы Первой мировой войны, разделим историографию по хронологическому принципу: дореволюционная (до 1917 г.);  советская (с 1917 по 1991 г.);  современная (с 1992 г.).

К дореволюционным общероссийским трудам относится монография Н. Н. Романова,  заведующего статистическими работами Вятской губернской земской управы, – «Переселение крестьян Вятской губернии», изданная Вятским губернским земством и опубликованная в 1890 г., где подробно изложены данные по сословиям Вятской губернии к началу XX века^[3] Для исследования развития медицины Российской империи, накануне Первой мировой войны, также была изучена монография Захария Григорьевича Френкеля «Земская медицина на Дрезденской международной гигиенической выставке», изданная в 1912 г^[4]. В ней описывается развитие отраслей медицины, строительство новых госпиталей и больниц, переход от разъездной медицины к муниципальной. Вышел сборник по городскому врачебно-санитарному делу в России от 1915 г., полное собрание узаконений и распоряжений Правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате от 1914 для определения направлений в социальной политике России.

В СССР также велась научно-исследовательская работа по всей тематике Первой мировой войны. Издавались не только общие труды, очерки военных действий, но и издавались труды, посвященные деятельности губернских и правительственных властей в годы войны. Из советской общероссийской историографии была изучена монография  А. М. Анфимова  «Российская деревня в годы Первой мировой войны», где автор раскрывает ведущие тенденции в эволюции крестьянского и помещичьего хозяйства в годы Первой мировой войны, отмечает деление социальной структуры общества^[5]. Была рассмотрена монография Л. Я. Скороходова  «Краткий очерк истории русской медицины», в которой анализируются проблемы развития медицины в годы войны^[6]. Чтобы определить социальные проблемы российского общества в годы войны и пути их решения со стороны высших слоев общества была изучена монография Н. М. Пирумовой «Земская интеллигенция и ее роль в общественной борьбе до начала ХХ в.^[7]».

Развитие современной историографии по вопросу изучения социальной сферы в годы Первой мировой войны началось сравнительно недавно – с начала 2000-х гг., когда у историков появилась возможность изучать историю не только с позиции ранее известных фактов и подходов, но и рассматривать ее с позиции применения новых методик, для изучения исторических источников (пример: для раскрытия темы своей работы по социальной истории России Б. Н. Миронов использовал для изучения исторических источников методику антропометрических данных). Также у ученых появилась возможность изучить ранее засекреченные источники. В современной общероссийской историографии для раскрытия понятия социальная политика важное значение имеют монографии Б. Н. Миронова  «Социальная история России периода империи XVIII – начала XX века»; монография А. Ю. Бахтуриной  «Окраины российской империи: государственное управление и национальная политика в годы Первой мировой войны»^[8], где раскрываются  основные направления политики правительства Российской империи в сферах образования, медицины, поддержке благотворительной деятельности в годы войны.  Вопросам изучения благотворительной деятельности Русской православной церкви в Вятской губернии в годы Первой мировой войны посвящено учебное пособие  Д.  В. Поспеловского «Православная церковь в истории Руси, России и СССР»^[9].

В местной современной историографии были использованы авторские научные работы и статьи М. С. Судовикова, благодаря которым мы можем рассмотреть социальную структуру вятского общества в  начале XX века, благотворительную деятельность, как губернских властей Вятки, так и местных уездных управ. Также большое значение в региональной историографии имеет сборник научных трудов и документов «Первая мировая война и Вятка», в котором всесторонне раскрывается вклад губернии в Первую мировую войну. В работе Д.  Казакова «Вятские хроники. Лебяжье 1364–1929 гг.» рассмотрена благотворительная деятельность Русской православной церкви в годы Первой мировой войны, поддержка развития образования и открытия учреждений по организации досуга для населения со стороны местной власти. Для исследования развития медицины в Вятской губернии был использован сборник статей «Здравоохранение Вятского края», в котором излагается материал о развитии городской и земской медицины в годы Первой мировой войны, создании уездных госпиталей и больниц в губернии.  

Таким образом, изучив историографию темы «Социальная политика властей в годы Первой мировой войны на примере Вятской губернии», можно сделать вывод о том, что тематика развития социальной сферы жизни общества в годы Первой мировой войны исследована слабо. Вопросы социальной политики губернских и местных властей, как на общероссийском, так и на местном уровне рассмотрены фрагментарно.

  Целью данной работы является изучение социальной политики местных властей в годы Первой мировой войны.

Для изучения социальной политики местных властей в Вятской губернии  были поставлены следующие задачи:

1. Дать общую характеристику социальной структуры общества в стране;

2. Изучить развитие социальной сферы в годы войны;

3. Рассмотреть социальную политику губернских властей в годы Первой мировой войны;

4. Изучить социальную политику органов местного самоуправления (городские думы, земские управы);

5. Рассмотреть развитие благотворительной деятельности Русской православной церкви в годы войны.

Методология. Для изучения темы использовался принцип объективности, который позволил рассматривать исторический материал во всем многообразии и на основе разных исторических источников. Следующий принцип – принцип историзма – позволил исследовать материалы в хронологической последовательности, в из развитии, в контексте реальных исторических событий.

  Для раскрытия нашей темы использовалась группа методов: с помощью сравнительно-исторического метода материалы Вятской губернии 1914–1916 гг. сопоставлялись с общероссийскими; историко-генетический метод использовался для изучения динамики развития социальной сферы Вятской губернии; ретроспективный метод использовался для исследования последовательности развития социальной политики местных властей в 1914–1916 гг.; историко-типологический метод позволил проводить классификации социальных проблем региона в годы Первой мировой войны и мероприятий губернской власти по их решению.  

В работе с источниками и написании работы также использовались общелогические методы индуктивного и дедуктивного анализа.

  Источники. В работе использовался широкий круг источников как опубликованных, так и неопубликованных. По видам источники делятся на следующие: законодательные акты и нормативные документы, делопроизводственные и статистические материалы, периодическую печать.

Комплекс законодательных и нормативных актов позволяет проследить важные направления политики губернских и местных властей и Русской православной церкви в социальной сфере, в особенности в организации благотворительной деятельности. Они содержатся в архивных фондах Кировской области и Санкт-Петербурга. Среди них особую ценность представляют законодательные акты за 1914–1916 гг., различные сборники постановлений и нормативных материалов, например,  полное собрание узаконений и распоряжений правительства за 1914 г.^[10] Благодаря данным источникам мы можем рассматривать мероприятия правительственных и губернских властей в социальной сфере.

В ходе исследования изучались и делопроизводственные материалы, сохранившиеся в архивных фондах различных учреждений и библиотечных собраниях:  обзоры Вятской губернии, приложения к всеподданнейшему отчету вятского губернатора^[11], отчеты о состоянии народного здравия и организации врачебной помощи в России за 1914 год^[12], отчеты Вятской губернской комиссии за 1914–1916 гг^[13]., отчеты Вятской ученой архивной комиссии за 1915 г.^[14], которые позволяют рассмотреть направления и главные задачи социальной политики правительства России и губернских властей Вятской губернии в годы Первой мировой войны. К примеру, в отчетах Вятской губернской комиссии подробно изложены положения о деятельности земских уездных властей по открытию школ, приютов, госпиталей и больниц для больных и раненых. Для раскрытия деятельности губернских властей и земских управ в работе использованы архивные фонды Кировской области.

Изучены также отчеты вятского губернатора за 1914–1916 гг., труды Вятской учетной комиссии за 1914 г. и Памятные книжки и адрес-календари Вятской губернии на 1915–1916 гг.^[15], с помощью которых раскрыта социальная политика местных и губернских властей в годы войны, деятельность Русской православной церкви: открытие братств трезвости, изучена благотворительная деятельность в Вятской губернии, вопросы ее поддержки со стороны губернских и земских властей в годы войны, рассмотрена деятельность и вклад в развитие  Вятской губернии ее губернаторов: А. Г. Чернявского и  Н. А. Руднева в изучаемый период в социальной сфере.

Статистические данные использованы из Государственного архива Кировской области. В фонде 582 – Канцелярия вятского губернатора – содержатся данные о количестве капиталов, выделенных губернскими властями на благотворительную деятельность в годы войны.

Определенную часть источниковедческой базы исследования составила периодическая печать. В газетах «Вятские губернские ведомости», «Вятская речь», а также в сборниках Памятных книжек и календарей Вятской губернии содержатся материалы, характеризующие деятельность губернских властей в социальной политике. В газетах опубликованы распоряжения вятского губернатора, постановления Государственной думы Российской империи. В опубликованных номерах газеты «Вятские епархиальные ведомости» имеется ценная информация, характеризующая организацию благотворительной деятельности Вятской епархии в годы войны, поддержку семей мобилизованных в армию, деятельность уездных церквей, борьбу с сектанством и старообрядчеством.  

Данные источники, содержащие разноплановую информацию, позволяют комплексно изучить тему социальной политики губернских властей в годы Первой мировой войны.

    Структура работы: Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложений. Во введении формулируются основная цель и задачи работы, раскрывается актуальность темы и дается общий обзор использованной литературы. В первой главе – «Социальные процессы  в стране накануне и в годы Первой мировой войны» – дается общая характеристика социальной структуры общества и законодательства в социальной сфере. Во второй главе –  «Социальная политика местных властей в годы Первой мировой войны» – дается характеристика социальной политики губернских властей, рассматривается деятельность органов местного самоуправления, а также характеризуется благотворительная деятельность церкви в годы войны. В заключении формулируются основные выводы и подводятся итоги работы.  

Глава 1

Социальные процессы  в стране накануне и в годы

Первой мировой войны

1.1. Общая характеристика социальной структуры накануне войны  

Социальное положение в России определяется структурой российского общества. Накануне войны в России социальная структура общества была представлена следующими категориями населения, которое в начале XX века стало делиться по экономическому признаку в связи с развитием капиталистических отношений: дворянство, духовенство, городское население, пролетариат, крестьянство.

Дворянство к 1914 году составляло около 1% населения. Основная масса дворянства не имела крупных имений и состояний, либо находясь на гражданской или военной службе, либо живя на жалованье. Представители творческой интеллигенции, преподаватели, юристы в большинстве своем были дворянами. Роль дворянства была ведущей в политике государства. По мнению Б. Н. Миронова к началу Первой мировой войны российское дворянство стало неизбежно терять свои юридические права в обществе. Престиж этого сословия не имел юридического базиса и основывался, главным образом, на традиции и покровительстве монарха и правительства^[16].

Особым сословием являлось духовенство. В его состав входили служители Русской православной церкви -  черное (монашествующее) и белое (проповедующее в миру) духовенство. Церковь пользовалась непререкаемым авторитетом в вопросах культуры, образования и воспитания. К началу войны России не было запрещенных религий, Русская православная церковь находилась на привилегированном положении. Б. Н. Миронов утверждает, что духовенство к 1914 году полностью раскололось на церковнослужителей - малограмотную категорию населения и священнослужителей - категорию населения ни в чем не уступающую по образованию и доходам дворянству. «Священнослужителей стало больше половины - 59%, соответственно церковнослужителей было меньше половины – 41%. Поскольку священнослужители имели более высокий социальный статус, лучшее образование, более высокие доходы, чем церковнослужители, структурные сдвиги в составе духовенства должны были благоприятно сказаться и на общем социальном статусе духовенства, и на его благосостоянии, которое повышалось также и благодаря мерам, принимаемым духовными и светскими властями»^[17].

Городское население страны к началу Первой мировой войны делилось на: гильдейское купечество, мещане – лавочники, ремесленники, рабочие, служащие.  Гильдейское купечество (I, II, III гильдий) составляло около 1,5 миллионов человек. Представителями этого сословия были крупные российские предприниматели и финансисты Морозовы, Гучковы, Мамонтовы и др. Политически российское купечество было бесправным, хотя играло видную роль в органах местного самоуправления – земствах и городских думах^[18].

Крестьянство (около 82% населения России) было политически бесправным, в то же время, являясь основным податным сословием. До аграрной реформы 1906–1910 гг. они не могли свободно распоряжаться своими наделами и платили выкупные платежи, подвергались телесным наказаниям (до 1905 года), на них не распространялся суд присяжных. Важную роль в развитии крестьянства сыграла община, выйти из которой можно было только с разрешения мирского схода. «Под влиянием развития капиталистических отношений в сельском хозяйстве ускорилось социальное расслоение крестьян: 3% превратились в сельскую буржуазию (кулаки), около 15% стали зажиточными (середняки). Они не только занимались сельским трудом, но и богатели за счет ростовщичества и мелкой торговли в деревне»^[19]. Остальное население вело натуральное хозяйство и служило источником наемной рабочей силы в деревне и городах. Несмотря на разницу в положении зажиточных и бедняков, все крестьяне боролись против помещичьего землевладения. Аграрно-крестьянский вопрос оставался наиболее острым в политической жизни страны.

Особое военно-служилое сословие составляли казаки. Единственное сословие, которое к началу XX века не делилось по экономическому признаку. Они были обязаны нести военную службу в течение двадцати лет. Казачество имело право на землю и сохраняло определенные традиции казачьего круга.  Казаки составляли особые войска — Донское, Кубанское, Уральское и др. (привести пример заселения Куйтуна казаками), также были и казаки - однодворцы (хуторяне), которые занимались сельским хозяйством в западных губерниях, где не существовало общинной системы земледелия^[20].

В начале XX века мы видим и элементы новой России – буржуазию, рабочий класс (формировавшийся в основном из крестьян) и интеллигенцию.

Буржуазия постепенно становилась ведущей силой в экономике страны. Российская буржуазия занималась устройством экономики страны, открытием различных новых экономических сфер деятельности. Крупная буржуазия поддерживала самодержавие, средняя выдвигала проекты преобразований государства.

Пролетариат, окрепший в результате индустриализации, к 1913 году составлял около 19% населения. Он формировался за счет выходцев из беднейших слоев мещан и крестьян. Условия труда и быта рабочих значительно отличались от западноевропейских и были крайне тяжелыми: самая низкая заработная плата (21–37 рублей), самый продолжительный рабочий день (11-14 часов), плохие жилищные условия^[21]. На положении рабочих сказывалось отсутствие политических свобод. Экономические интересы рабочих фактически никто не защищал, так как до 1906 года не было профессиональных союзов, а политические партии лишь использовали рабочее движение в своих целях.

Особое место в обществе занимала интеллигенция, которая занималась просветительской деятельностью народа России, создавали памятники культуры, а также социально активная роль – ее представители формировали основные политические партии, разрабатывали программы по устройству государства.

К началу XX века Вятская губерния  представляла собой следующие сословия: крестьян в губернии было 2650529 чел., или 89%; купцов – 9600, или 0,3%; дворян и чиновников - 3764, или 0,12%; отставных солдат, с семействами - 168970, или 5,8%; запасных воинских чинов — 73942, или 2,5%; духовенства православного - 12224, или 0,4%^[22].

Вятская губерния в изучаемый период, как по численности населения, так и по площади находилась в числе первых в Европейской России. Она входила в группу слабо развитых в промышленном отношении административно-территориальных единиц страны. В Сарапульском уезде численность населения с 1905 по 1914 г. возросла на 35,5%, то в Нолинском – на 1,3%^[23]. Требовались меры по улучшению сельскохозяйственного производства. Предпринятые в этом направлении земством и правительством усилия не увенчались успехом. Вятская  губерния в 1914 г. становится одним из основных районов выхода переселенцев и пунктом приема беженцев и раненных. Значительная масса вятского крестьянства с конца 1914 года направлялась в Сибирь, где условия земледельческого производства были сходны с Вятской губернией. Постоянный отток сельского населения способствовал сохранению в Вятской губернии традиционного уклада крестьянской жизни, ориентированной на удовлетворение основных потребностей семьи. В период с 1914–1915 гг. компоновка двора не претерпела серьезных изменений и традиционная, в соответствии с размером земельного надела и составом семьи.    

Крестьянское население Вятской губернии произошло из бывших государственных крестьян. Крестьян в губернии было около 95% населения. Вятская губерния не знала почти крепостного права, а потому в 5 северных уездах бывших помещичьих крестьян почти не было. По данным исследователей: Всего государственных крестьян насчитывается 2 353 000 душ, т.е они составляют громадное большинство крестьянского населения губернии. Удельных крестьян насчитывается, по данным 1884 года 193 000 душ, а помещичьих всего 50 000 душ с небольшим»^[24]. К началу Первой мировой войны среди крестьянства произошло деление среди не мобилизованного крестьянства на  земельных и крестьян, обязанных работать при заводах – заниматься добычей леса, в целях обеспечения армии всем необходимым. Земельные крестьяне занимались сельским хозяйством, промыслами и поставляли в армию продукты питания, в свою очередь, крестьяне, работающие при заводах, занимались вырубкой леса и поставкой древесины на Ижевские заводы. Такие принудительные работы крестьян на заводах нередко вызывали протестные настроения среди крестьянства. Так, в 1916 году известны случаи отказа крестьян от принудительных работ на заводах. Несмотря на это, традиционное хозяйство в Вятской губернии сохранялось. Этому способствовала слабая включенность крестьянства в рыночные связи: в губернии не было развитой промышленной базы, отсутствовали удобные пути сообщения, а построенная в конце XIX в. Пермь-Котласская железная дорога охватила лишь северные и отчасти центральные уезды с малочисленным населением.

В конце XIX – начале XX в. состав собственников земли в регионе не изменился. Преобладали надельные и казенные земли, причем, характерным явлением был прирост доли первых за счет вторых. Наибольшей доля надельных земель была в центральных и южных уездах. Главными источниками пополнения фонда крестьянских земель оставались казенные, удельные и заводские земли^[25]. Частновладельческие земли в губернии не получили широкого распространения и располагались большей частью в южных уездах – Уржумском, Малмыжском, Елабужском, Яранском и Сарапульском. Более половины таких земель являлись крестьянскими только в Уржумском уезде. Доля покупных земель в крестьянском землевладении губернии была низкой (1%), а площадь всей частновладельческой земли в губернии выросла незначительно на 0,8%^[26].

 Купечество Вятской губернии в 1914–1915 гг. представляло собой высокообразованную категорию населения, как в центре губернии, так и в уездах. Уездные купцы часто избирались в церковные старосты, занимались благотворительностью, поддерживали состояния церквей и храмов. Из воспоминания елабужского священника: «Храмов в Елабуге всех 10. Все храмы благоустроены. Монастырь устроен исключительно на средства потомственного почетного гражданина И. И.Стахеева кладбищенская и приютская церкви устроены на средства Ф.Г.Чернова»^[27]. В военные годы благотворительная деятельность купцов проявлялась в поддержке как лечения и содержания на их счет раненых, так и на предоставление помещений под лазареты, сбор и отправка на фронт продуктов и вещей, пожертвования на нужды семей военнообязанных. По сведениям специалистов, «в годы первой мировой войны в госпитале при Общине Красного Креста, располагавшемся в Вятке, по несколько коек содержали купцы И. И. Лаптев, Д. Ф. Зонов, в госпитале при винном складе Вятского акцизного управления Т. Ф. Булычев взял на себя обеспечение всем необходимым целой палаты, и этот список можно продолжить»^[28].

Из памятной книжки Вятской губернии за 1915 год: «В домах Т. Ф. Булычева и Д. Ф. Зонова располагались лазареты для легкораненых воинов. Кроме всего этого, Денис Фадеевич Зонов отправлял на фронт большие партии табака, спичек, почтовой бумаги, ниток, иголок, карандашей, сапожной мази, а Тихон Филиппович Булычев ежемесячно жертвовал по 1000 рублей на нужды Красного Креста и семей фронтовиков»^[29]. Помощь воинам и раненым оказывали и купеческие жены, участвуя в деятельности дамских кружков, Общества помощи семьям воинов Вятской губернии, работая в лазаретах.

Православное духовенство Вятской губернии к началу Первой мировой войны было представлено церковнослужителями и священнослужителями.  В 1909 году в Вятской епархии было 839 церквей  и 27 монастырских, 705 часовен и молитвенных домов. В них служило 1256 священников, 597 дьяконов и 916 псаломщиков, певчих и сторожей^[30]. Всё духовенство всех религий с семьями по переписи 1897 года составляло 0,45% от населения Вятской губернии^[31]. Половина приходских церквей епархии были одноклирными – 362 из 659, то есть в них служил 1 священник и 1 пономарь. Таким образом, на одну церковь в Вятской губернии в среднем приходилось 3.700 прихожан, на 1 священника - 2.500. В целом по Российской империи положение было таким же.   Церковнослужители находились в основном в уездных церквях и монастырях, занимались просвещением крестьянского и мещанского населения: «К 1909 году православным духовенством в Вятской губернии было открыто 905 школ: 799 церковно-приходских и школ грамоты, 57 миссионерских, 49 – братства святого Николая. В церковных школах обучалось 40 тыс. 184 человека, в основном крестьянских и мещанских детей»^[32].

Церковнослужители занимались работой по устройству Вятской епархии. В начале ХХ века Вятская епархия относилась к числу наиболее крупных по количеству православного населения в России. По данным на 1908–1909: «в епархии насчитывалось 3210162 чел., которые составляли 89% населения губернии. В епархии находилось 866 храмов и молитвенных домов и 705 часовен, в которых несли свое служение 1256 священников, 597 диаконов и иподиаконов и 916 церковнослужителей. В 6 мужских и 7 женских монастырях подвизалось 202 монашествующих и 1304 послушника»^[33]. В наиболее обширных и населенных епархиях разрешалось создавать викариатства. В Вятской епархии в конце XIX в. были учреждены два викарных епископа – Сарапульский и Глазовский. Сначала первым викарием считался епископ Сарапульский, а с 1902 г. – Глазовский. Епархия делилась на 57 благочиннических округов по 10–30 приходов в каждом^[34].

Таким образом, социальная структура российского общества накануне войны была относительно стабильной: тотальных изменений в социальном делении категорий населения не произошло, что, в свою очередь, и сказалось на сохранении преимущественно традиционного российского общества к 1914 году. Вместе с тем постепенно происходили изменения в укладе как крестьянской жизни, так и жизни церковнослужителей, что привело к делению сословий общества на бедных и богатых и, как следствие, – забастовки на заводах, отказ от работы в различных губерниях и уездах страны.

1.2  Развитие социальной сферы в годы войны

Социальная сфера – это сфера жизни общества, включающая в себя различные социальные общности и связи между ними. В экономике и политологии под социальной сферой часто понимают совокупность отраслей, предприятий, организаций, задачей которых является повышение уровня жизни населения; при этом к социальной сфере относят здравоохранение, социальное обеспечение, коммунальное обслуживание и т.д. «Социальная сфера - это не самостоятельная сфера жизни общества, а область на стыке экономической и политической сфер, связанная с перераспределением доходов государства в пользу нуждающихся»^[35].

    С юных лет император Николай II был убежден, что императорская власть есть благо для страны, а предназначение монарха заключается в том, чтобы, опираясь на свои волю и чувства, править во имя счастья подданных. Самодержавие и Россия были неразрывными. Этот важнейший мировоззренческий принцип укрепился в душе и сознании царя с ранних пор, и он всегда был ему верен. Николай II целиком разделял точку зрения консервативного князя В. П. Мещерского, писавшего монарху в 1914 г.: «Как в себе ни зажигай конституционализм, ему в России мешает сама Россия, ибо с первым днем конституции начнется конец единодержавия, а конец самодержавия есть конец России»^[36]. Император России поддерживал новаторские идеи лишь тогда, когда осознавал, что они необходимы и с их помощью вырастет престиж власти.  В связи с поражением первой российской революции главным источником права становится закон, который стал делиться на предписывающий и выполнительный. По пространству действия законы делились на общие (действовали по всей стране), местные (действовали на определенной территории), специальные (касались только определенных групп лиц).

К началу XX в. в законодательстве России  появились новые направления, связанные с социальной сферой. Новшества были связаны с развитием бесплатной медицины, изменениями в просвещении и в оказании государственной поддержки благотворительной деятельности.

По медицинским данным рубежа ХIХ–ХХ вв. средняя продолжительность жизни среди населения Российской империи составляла 32,3 года (31,3 г. для мужчин и 33,4 г. для женщин). В то же время соответствующие средние показатели в странах Европы были следующими (по восходящей): в Австрии – 38,8, в Германии 42,2, в Италии 43, в Англии 46, во Франции 47,4, в Дании 51,9, в Норвегии 52,2, в Швеции 52,3 года^[37].

Смертность в России была крайне высокой во всех возрастных группах как в детском, так и в зрелом возрасте. Поэтому огромное внимание стало уделяться развитию медицины в Российской империи. Медицина в России делилась на городскую и земскую. В земской медицине были особые успехи. Так, в 1914 г. в дни празднования 50-летнего юбилея введения земских учреждений журнал  «Общественный врач» писал: «Вряд ли кто будет отрицать совершенно исключительное значение всей совокупности земской работы в русской жизни: только с возникновением земских учреждений началась в стране организованная культурная работа, приблизилась к населению и медицинская и агрономическая помощь; на земской работе вырос и воспитывался целый ряд общественных деятелей и выдающихся специалистов в разных областях педагогики, медицины и санитарии, агрономии, статистики и т.д.; в земской работе десятки лет воспитывался русский человек, как гражданин, ибо другого легального поприща для проявления общественности и гражданственности тогда не было»^[38].

В круг действия земской медицины в 34 земских губерниях Европейской России входили: организация бесплатной медицинской помощи с бесплатной выдачей лекарств через амбулатории, бесплатное лечение в больницах, бесплатные хирургические операции и родовспоможение, а также осуществление мер против эпидемических заболеваний и проведение санитарных мер. По имеющимся данным, в 1910 г. 34 земские губернии занимали чуть менее половины площади Европейской России с Кавказом (2490 кв. верст из 5000  кв. верст), и в них проживало 60% населения указанной территории (74 млн. человек сельского населения)^[39].
Как и в других областях земской деятельности, в основу земской медицины были положены такие выработанные годами принципы, как «общедоступность и равномерность пользования населением услугами земских учреждений», при тщательном учете всех местных условий. Основой земской медицинской организации в начале ХХ в. были так называемые «врачебные участки» (эта же система существует в России и сегодня). Но участковая система возникла не сразу. Сначала земства придерживались так называемой разъездной системы – на территории, закрепленной за врачом имелись особые выездные пункты в крупнейших селах, куда врач выезжал в определенные дни месяца для приема больных. Разъездная система возникла не из потребностей населения, а из возможностей земского бюджета, в котором статья на медицинские расходы вначале была минимальной. При разъездной системе можно было иметь меньше врачей, и доктору приходилось 1-2 дня находиться на пункте в каком-либо селе или деревне, а также попутно проверять фельдшерские пункты^[40].    

Таким образом, развитие земской медицины оказало влияние на становление всей системы российского здравоохранения. Используя основные принципы земского здравоохранения, создавалась система медицинской помощи в городах.

Однако в городской медицине акцент делался, прежде всего, на санитарно-гигиенических мерах, регулировании жилищного вопроса, на вопросах общественного презрения. Несмотря на активную деятельность городских дум, русские врачи считали, что и к 1914 г. «наши города значительно отставали от земств в деле санитарного благоустройства». Статистика показывала, что «больницы имелись только в 12,4 % городов, водопроводы в 20% городов, а общая сплавная канализация только в 13 городах»^[41].

В 1884 г. в крупных городах России была организована муниципальная медицина и осуществлялась почти бесплатно. К примеру: в муниципальных больницах Петербурга было более 12 тысяч кроватей (и еще почти 10 тысяч кроватей в больницах других ведомств и частных лиц). Еще с 1900 г. в городских амбулаториях велся ночной прием неотложных больных. Однако «скорая помощь для несчастных случаев на улицах» городской думой организована не была, а осуществлялась под эгидой общества Красного Креста^[42]. В Москве муниципальная лечебная помощь была организована с 1866 г., когда во время эпидемии тифа была создана больница на 240 кроватей. В 1888 г. городу принадлежало уже 9 больниц, а к 1914 г. – 21 больница на 8 тысяч кроватей, 14 амбулаторий и 11 родовспомогательных заведений. Помощь осуществлялась бесплатно. Всего на городской службе в 1913 г. было 436 врачей, из них 95 в амбулаториях. Амбулаторные врачи работали очень напряженно, принимая по 60 больных в день. В 1913 г. в муниципальные амбулатории обратилось почти 700 тыс. чел. (при населении Москвы 1,4 млн. чел.). Помимо муниципальных лечебниц в Москве действовали 20 университетских клиник, 22 больницы благотворительных ведомств, 88 частных и 157 фабрично-заводских больниц (и таким образом, кроме муниципальных коек, было еще около 4,5 тыс. кроватей). В городе имелось общество скорой помощи, обеспеченное автомобилем, – но только для оказания помощи в общественных местах. На благотворительные средства были созданы еще 7 станций скорой помощи при полиции. В отличие от Петербурга ночное дежурство осуществлялось только частными врачами и лечебницами^[43].
       В Вятской губернии также активно развивалась медицина. К началу Первой мировой войны в Вятской губернии медицина стала бесплатной. Лечение в стационаре для больных из Вятского уезда также было бесплатное. По архивным данным: «Амбулаторная помощь оказывалась во всех больницах, прием пациентов проводился с 9 утра до 12 дня. Лекарства выдавались бесплатно. «Особо трудных больных» врачи посещали на дому. При всех больницах уезда имелись аптеки и небольшие аптечные склады»^[44].  В уездах губернии произошел переход от разъездной медицины к стационарной. Так, например, в 1909 году в Слободском уезде имелось пять врачебных участков, на каждом из них была больница (во всех 5 больницах 175 коек), 27 самостоятельных фельдшерских пунктов, 16 выездных фельдшерских пунктов.: «Для управления земско-медицинским делом имелся врачебно-санитарный Совет. В состав Совета входили участковые и заводские врачи, а также городской, уездный и школьный врач, ветеринарные врачи, заведующие аптеками, а от земства - по одному земскому гласному от каждого врачебного участка, попечители земских больниц, а также весь состав уездной управы. Амбулаторная помощь в уезде была в то время уже бесплатная, «берется плата только за аптечную посуду по ее залоговой стоимости»^[45]. Прием в больницах вели врачи, а при их отсутствии - фельдшера. Врачи выезжают на роды, фельдшера - к тяжелым больным. Устройство и обстановка фельдшерских пунктов характеризуется в отчетах врачей как «неудовлетворительная». Для оказания стационарной помощи на всех участках уезда имелись больницы. «Акушерская помощь в уезде оказывалась, в родильном отделении при Слободской больнице. Аптечное дело уезда организовано в 1909 году следующим образом: имеются три аптеки - в Слободском, Косе и Поломе»^[46].

Таким образом, к началу Первой мировой войны медицина в Вятской губернии была развитой и бесплатной. Вклад в развитие медицины внесли как дворяне, так и духовенство. Произошел переход от разъездной системы лечения к стационарной. Каждый житель губернии, вне зависимости от уезда, мог обратиться за помощью в больницу или госпиталь.

В сфере образования  была представлена следующими данными: «в начале XX века грамотными были лишь 25% населения, но это статистика в среднем по империи; в крупных городах европейской России число грамотных достигало 50%; а среди молодежи еще больше; причем тогда грамотность для женщин считалась необязательной, что ухудшало средние цифры; мужское же население имело гораздо более высокий процент. В 1908 году было введено всеобщее бесплатное начальное обучение и ежегодно открывалось 10 000 начальных школ (уже в 1911 году их насчитывалось более 100 000, из них 38 000 церковно-приходских), в результате чего к 1922 году неграмотность молодых поколений должна была исчезнуть»^[47]. Гимназии имелись во всех уездных городах. В отношении же среднего и высшего образования женщин  Россия была впереди Западной Европы: в 1914 году имелись 965 женских гимназий и Высшие женские курсы во всех крупных городах страны. В связи с этим, несмотря на сложность внутреннего положения страны, в России была осуществлена последняя попытка реформирования народного образования. Образование делилось на школьное и высшее. Реформы в сфере образования стал проводить граф П. Н. Игнатьев, который 9 января 1915 г. был назначен управляющим, а затем утвержден министром народного просвещения. П. Н. Игнатьев добился увеличения бюджета народного образования. По архивным данным на 1915 г.: «на развитие народного образования была выделена сумма 158 915 227 руб., на следующий, 1916 г. граф Игнатьев просил по смете 165 152 780 руб., однако Государственная дума сама увеличила эту сумму на 30 471 033 руб. и довела смету до 195 623 213 руб.»^[48].

В годы войны был разработан проект реформы всей системы образования. Намечались сильные изменения системы управления народным образованием и его общедоступность. По словам П. Н. Игнатьева: «та централизация, тот бюрократический дух, коим было проникнуто управление школой последних десятилетий, должны исчезнуть. Но, с другой стороны, не должно забывать, что школа подготавливает будущих граждан страны и будущих государственных и общественных факторов бытия ее. И потому государственные и общественные силы страны не могут относиться индифферентно к тому, что происходит в школе».^[49] 

 В апреле 1916 г. состоялось особое совещание по реформе средней школы. В нем участвовали, кроме работников министерства, члены Государственного совета, депутаты Государственной думы, директора учебных заведений, педагоги. Средняя школа должна была стать единой, с двумя ступенями, продолжительность обучения сокращалась с 8 до 7 лет и была единой для лиц обоего пола. Трудовое начало понималось как воспитательное средство, а не как фактор профессиональной подготовки. Особое значение наряду с обучением придавалось нравственному, физическому и эстетическому воспитанию. Еще осенью 1915 г. были подготовлены «Материалы по реформе школы» которые включали в себя программы по 26 предметам. В структуре учебного плана доминирующая роль отводилась русскому языку и русской литературе, отечественной истории и географии России. Начал внедряться такой опыт, как отмена переводных экзаменов, отказ от балльной системы оценки знаний учащихся. Во многих школах контроль за качеством знаний учащихся стал осуществляться в форме репетиций-собеседований по итогам изучения крупных разделов учебных программ. 6 июля 1916 г. было издано новое положение о родительских организациях при средних учебных заведениях, которое расширяло круг лиц, имеющих право участия в них. В циркуляре от 27 сентября 1916 г. высказывалось пожелание принять меры «к организации улучшенного питания учащихся путем дешевых, а если возможно, то и бесплатных завтраков, учреждения столовых и изыскания других способов удовлетворения нужд учащихся»^[50].

В результате был ослаблен школьный режим, восстановлены родительские комитеты, повышена роль педагогических и попечительских советов, а также земств в развитии образования.

 Особое внимание П. Н. Игнатьев уделял высшей школе, которую он считал «организмом своеобразным и могущим развиваться совершенно самостоятельно». Однако университет перестал быть «храмом науки» и постепенно стал в значительной степени «фабрикой аттестатов»^[51]. Планировалось открытие новых университетов в Самаре, Ярославле, Воронеже, Ростове-на-Дону, Перми, а также высших технических учебных заведений в Нижнем Новгороде, Саратове, Вятке. С августа 1915 г. были введены льготы при поступлении в высшие учебные заведения для участников войны и их детей.

 В марте 1916 г. был создан Совет по делам высших учебных заведений и межведомственный Совет по делам профессионального образования. В отношении ряда вузов министерством было обращено внимание на улучшение материального положения их педагогического персонала. Расширялась система высшего женского образования. В 1915 г. были открыты Саратовские высшие женские курсы, в 1916 г. – высшие женские курсы в Екатеринославе, Киевский женский медицинский институт, женский медицинский институт в Ростове-на-Дону, разрешен прием женщин на отдельные факультеты университетов в случае недобора студентов^[52].

 В губерниях России народное образование активно поддерживалось как губернскими и земскими властями, так и православным духовенством. Повсеместно шло открытие новых школ, профессиональных учебных заведений. Так, например, в Вятской губернии 1 июля 1914 г. был открыт первый учительский институт. На уровне местного самоуправления земствами в 1909 году был разработан проект введения всеобщего начального обучения, осуществление которого было рассчитано на 10 лет (с 1909 по 1918 г.). Проект и финансовый план к проекту представили в Министерство народного просвещения. К примеру,  Яранское земство в 1910 г. фактически приступило к осуществлению плана всеобщего начального обучения. Число начальных школ с 29, перешедших в его ведомство, увеличилось к 1914 году до 209, не считая 17 министерских, получавших субсидию от земства; открылось 2 высших начальных училища, 1 городское, 3 женских гимназии и мужская, установлены стипендии для учащихся^[53]. Для обучающихся были построены земские школьные здания, школы снабжены в достаточном количестве учебниками и наглядными пособиями. Отставные солдаты, бывшие преподаватели, были заменены лицами с высшим и средним образованием; для улучшения начального образования открыты библиотеки-читальни, воскресные школы.

Таким образом, к началу Первой мировой войны политика властей как на государственном уровне, так и на уровне губернского и земского управлений в области образования являлась одной из самых успешных сфер деятельности. Благодаря реформе образования П. Н. Игнатьева был сделан большой скачок по сокращению безграмотного населения. Также в российской провинции активно осуществлялась поддержка развития народного образования со стороны церкви.

Благотворительная деятельность в Российской империи в Первой мировой войне характеризовалась следующими направлениями: поддержка семей, призванных на военную службу, создание госпиталей для больных и раненых, создание богаделен и приютов для детей, чьи близкие находились на фронте.

Уже в первые дни войны согласно именному Высочайшему указу императора Николая II от 11 августа 1914 г. «Об образовании Верховного совета по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов»^[54], в стране был создан верховный орган для помощи семьям фронтовиков. Его возглавила императрица Александра Федоровна. Совет стал временным органом, для координации в начальный период войны работы по «объединению правительственной, общественной и частной деятельности по призрению семей воинов»^[55].

О том, что участие общественных сил и привлечение благотворительных денег признавалось важным, показывал высокий статус лиц, включенных в Совет. Среди них были: председатель Совета министров, член Государственного совета И. Л. Горемыкин, а также председатель Государственного совета и два члена Государственного совета (по избранию императрицы), председатель Государственной думы и два члена Государственной думы (по избранию императрицы), министры: внутренних дел, финансов, путей сообщения, главноуправляющий землеустройством и земледелием, государственный контролер, секретарь императрицы Александры Федоровны, председатели Алексеевского главного комитета, Романовского комитета и главного управления Российского общества Красного Креста, вице-председатель комитета Попечительства о трудовой помощи, главноуполномоченные Всероссийских земского и городского союзов^[56].

В первоначальные задачи Совета входили следующие моменты: становление нормы пособий, выяснение круга лиц, которым надо помогать, включая внебрачные семьи, упорядочение пожертвований на нужды воинов. По исследованиям специалистов: «фактически речь шла о расширении действия закона 25 июля 1912 года «О призрении низших воинских чинов и их семейств». Этот закон был принят в результате осмысления последствий русско-японской войны. Он провозглашал обязанностью государства обеспечение семей воинов, прежде всего вдов и сирот, а также ветеранов, утративших полностью или частично трудоспособность»^[57].

Для достижения поставленных задач Верховным советом также был поставлен вопрос о выдаче из казны 1 млн. руб. на пособия семьям и об организации по всей стране сбора пожертвований. Воззвание о сборе пожертвований гласило: «Русские воины, подвизающиеся на поле брани, не должны тревожиться за судьбу оставшихся дома детей и жен своих. Заботу о них возьмут на себя те, кто не призваны на войну»^[58]. Любой человек мог передать пожертвования через конторы Государственного банка и казначейства в своей местности.

Благотворительность не ограничивалась сборами для помощи больным и раненым, также данные акции включали концерты и лекции в пользу раненых и беженцев, лотереи, кружечные и тарелочные сборы всероссийского и местного масштаба. Они широко освещались в прессе: в общероссийских газетах «Русское слово», «Новое время», «Московские ведомости» и в специальных периодических изданиях «Призрение и благотворительность в России», «Известия Главного комитета Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам», «Известия Главного комитета Всероссийского земского союза помощи больным и раненым воинам».

В 1914–1916 гг. помощью жертвам войны – раненым фронтовикам, семьям воинов, беженцам – занимались как уже существовавшие благотворительные ведомства и общества – Российское общество Красного Креста, Императорское Человеколюбивое, так и вновь созданные – Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам, и Всероссийский союз городов, комитеты по оказанию помощи семьям лиц, призванных на войну в том числе, комитет великой княгини Елизаветы Федоровны, великой княжны Ольги Николаевны, комитет великой княжны Татьяны Николаевны по оказанию помощи беженцам.

По данным  исследователей: «петроградский склад Марии Павловны, расположенный во Владимирском дворце на Дворцовой набережной (сейчас Петербургский Дом ученых) за лето 1915 г. заключил договоры на поставку 45 тыс. полушубков и 20 тыс. длинных шуб со скорняжными артелями с. Мурашкине Нижегородской губ. и Новооскольском у. Курской губ., а также в Вятской и Самарской губ., 60 тыс. пар валенок»^[59].

С 1915 г. земский и городской союзы начинают действовать сообща и координировать совместные действия. Земгор для поддержания своей деятельности пользовался государственными субсидиями, пожертвованиями общественных институций и частных лиц, а также суммами, переданными Союзу из капиталов губернских земских собраний^[60]. Земский и городской союзы оказывали помощь больным и раненым воинам в устроенных лазаретах на муниципальные средства и благотворительные пожертвования. Для беженцев, которых было десятки тысяч, организовывалось питание, проживание, предоставление работы в швейных мастерских и медицинской помощи.  

17 августа 1914 г. в Вятке прошло первое организационное собрание «Общества помощи семьям запасных нижних чинов и ратников ополчения Вятской губернии, призванных в мобилизацию 1914 г., а также семьям нижних чинов, состоящих на действительной военной службе»^[61]. Уже в первый день существования общества в него записались более 370 человек. От имени общества отправлялись телеграммы со словами поддержки союзникам – на имя президента Франции, короля Англии, короля Бельгии, короля Сербии.  В Вятской губернии были открыты: приют для детей-сирот на сто человек, временный вятский комитет попечительства об охране материнства и младенчества, отдел комитета  Ее Императорского Высочества великой княжны Татьяны Николаевны для оказания помощи пострадавшим от военных бедствий, устроен приют-ясли на 30 чел. Также данным обществом выдавались пособия семьям призванных на войну.

К примеру, 20 мая 1915 г. был открыт Дом инвалидов и сирот Великой войны, который стал первым в России по времени основания.  Это учреждение взял под свое покровительство Николай II. Здания для благотворительных заведений часто тоже являлись своеобразным актом пожертвования^[62]. Вятский женский монастырь безвозмездно передал для приюта-яслей одно из своих помещений; известный купец-благотворитель Т. Ф. Булычев для Дома инвалидов и сирот продал свой роскошный особняк на ул. Николаевской г. Вятки за треть стоимости, пожертвования на устройство этого благотворительного учреждения  поступили и от купцов Лаптевых, Долгушиных, Клобуковых, Зоновых и др.  В день открытия Дома отмечалось: «Отзывчивые к горю, чуткие к нуждам армии вятичи не пожалели больших денег и подарили своим увечным героям, своим обездоленным войною сиротам самое лучшее свое здание. В этом красивом дворце прекрасно, с роскошью оборудованы все покои, кухня, прачечная, баня и проч.»^[63]     

 Таким образом, благотворительная деятельность в Российской империи в годы войны приобрела масштабный характер. Это направление в социальной политике стало одним из важнейших. Благодаря организации благотворительных обществ возрос престиж власти, снабжение армии, а также уровень социального обеспечения населения каждой губернии.  

В целом социальные процессы накануне и в годы Первой мировой войны характеризуются взаимосвязью социальной структуры общества с процессами, происходившими в социальной сфере. Благодаря поддержке определенных категорий населения (духовенство, купечество, дворянство) стало возможным получать образование крестьянскому населению страны; в большинстве губерний медицина стала бесплатной, активно развивалась и поддерживалась благотворительная деятельность не только со стороны правящей элиты, но и со стороны всех остальных сословий российского общества.

Глава 2

Социальная политика местных властей в годы

Первой мировой войны

2.1. Социальная политика губернских властей

К началу 1914 года Вятская губерния занимала обширную территорию, включавшую в себя 11 уездов с 12 городами, имевшими многочисленное население. По  сведениям специалистов: «В тот период здесь проживали более трёх с половиной миллионов человек, в основном – сельские жители. Население было многонациональным с преобладанием русских, удмуртов, марийцев, татар и в основном – православное (95,3 %). Небезынтересно, что в 1914 году в губернии родились почти 200 тыс. чел., причём преобладали мальчики (рождаемость в губернии составляла 5,1 % к общему числу жителей региона, смертность – 3,3 %)»^[64].

 В военный период губернские власти были представлены губернатором и его канцелярией, учреждениями губернского правления. В 1914–1916 гг. губернаторская власть олицетворялась сначала Андреем Гавриловичем Чернявским, затем – Николаем Алексеевичем Рудневым.

    А. Г. Чернявский вступил в управление губернией 1 июля 1914 года. «Согласно последовавшего 23 июня 1914 года Высочайшего Указа о назначении меня и.д. вятского губернатора я, прибыв сего числа в гор. Вятку, вступил в управление губернией» – говорилось в его приказе от 11 июля, опубликованном в «Вятских губернских ведомостях»^[65].

     Чернявский возглавил Вятскую губернию в тяжелое время: в 1914 году Россия вступила в Первую мировую войну. Новый губернатор организовал первый в России санитарный поезд для раненых. По инициативе Андрея Гавриловича в Вятке в особняке Булычева создают новое для того времени социальное учреждение – «Дом инвалидов и сирот». Будучи вятским губернатором, Чернявский принимал деятельное участие по всеобщей мобилизации населения, снабжению армии обмундированием, продовольствием, открытию госпиталей, способствовал открытию Вятского учительского института. По мнению специалистов, «Андрей Гаврилович в особняке Булычева решил создать необычное социальное учреждение. Особняк Булычева получил название Дом инвалидов и сирот. На его первом этаже  размещались инвалиды, на втором – третьем сироты, то есть дети, которые остались без отцов, без матерей, в чем необычность еще заключалась – при этом доме работала школа грамоты»^[66]. 

Перед самым началом войны 1 июля 1914 года в Вятке был открыт первый педагогический институт, несмотря на недостаток педагогических кадров. Институт был создан по инициативе земских и городских органов самоуправления. Директором института был назначен статский советник А. М. фон-Вилькен. Из письма министерства народного просвещения от 5 июня 1914 года: «министерство народного просвещения разрешает открыть учительский институт в городе Вятке с 1 сего июля, о чем, и сообщено попечителю Казанского учебного округа 28 минувшего июня»^[67].

После утверждения проекта финансовой программы Петра Львовича Барка  императором России повсеместно во всех губерниях был введен «сухой закон», запрещающий свободную продажу алкогольной продукции. Поэтому в Вятской губернии Андрей Гаврилович уделил проблеме пьянства большое внимание, также этому способствовала всеобщая мобилизация, после которой в некоторых уездах начались беспорядки. Из отчета уездного исправника Котельничского уезда от 22 июля 1914 года: «беспорядки начались с ограблений винных лавок. В погромах принимало участие около 6 тысяч человек. Особенно пострадали винные лавки Зубарева и Бабинцева»^[68]. 23 июля 1914 г. было принято распоряжение вятского губернатора о вывозе винных запасов из Яранского, Нолинского, Котельничского и Слободского уездов в безопасные места.

  Поэтому, чтобы избежать в дальнейшем данных акций со стороны низших чинов, Чернявский стал контролировать настроения в обществе, в особенности среди крестьянского населения. Уже 1 августа 1914 г. было издано постановление «О разъезде земским начальникам по селениям и предупреждения волнений среди населения»: «Доносить мне еженедельно в собственные руки о настроении крестьянского населения. Быть в постоянных сношениях с исправником или становыми приставами. Телеграфно доносить об обнаруженных тревожных явлениях и о мерах принятых по их уничтожению»^[69].

В свою очередь, уездные исправники в своих рапортах и докладах доносили  о спокойствии населения губернии. Из рапорта уездного исправника Н. Н. Кучерова о настроениях в городе Орлове и уезде от 23 марта 1915 года: «Настроение города Орлова и вверенного мне уезда, в связи с мобилизацией запасных и нижних чинов и ратников государственного ополчения не изменилось... агитации с чьей-либо стороны и распространение ложных слухов возбуждающих тревогу в общественной жизни не было»^[70]. Из рапорта слободского уездного исправника Н. С. Зубарева от 31 марта 1915 года: «Особых перемен в настроении вверенного мне уезда не произошло. Беспорядков и выступлений не было. Агитационной деятельности каких-либо партий, просветительских организаций, обществ частной инициативы и учащейся молодежи не замечалось»^[71].

 Стоит отметить, что после принятых мер вятским губернатором в уездах появились торговцы-нелегалы, которые продолжали продавать спиртное. Из письма местной жительницы Слободского уезда: «Сообщаю Вам как власть имеющему, что какой-то виноторговец продает коньяк, хотя это ведь запрещено. Я так счастлива, что муж мой прекратил свое пьянство, а вместе с тем и буйства в семье... дети стали поправляться от бессонных ночей... и что же - опять началась та же пьянка. Он является, безобразно пьян, да еще приносит на дом коньяк»^[72]. Меры были приняты незамедлительно и уже 23 марта 1915 г. Вятская городская дума постановила отправить Императору телеграфом ходатайство о воспрещении торговли вином и пивом «навсегда». Спустя месяц губернатор Чернявский докладывал вятскому городскому голове: «Государь Император собственноручно начертать соизволил «Прочел с удовольствием» о постановлении вятской городской думы по поводу мер против пьянства и за трезвость»^[73].

Летом 1914 года вышел закон «О пособии обществу “Первая Российская Сергиевская школа трезвости”, одобренный Государственным Советом и Государственной думой Российской империи. Поэтому и в Вятской губернии при  Андрее Гавриловиче Чернявском  стали повсеместно открываться братства трезвости, которые занимались пропагандой трезвого образа жизни среди населения. Первое такое братство было открыто в Нолинском уезде 10 ноября 1914 года. Фактически сразу после появления первой такой организации в уездах губернии начинают открываться еще братства трезвости: «Прошу довести до Вашего сведения об открытии братства трезвости при церкви в селе Арбаж Котельничского уезда»^[74].

Итогом борьбы с пьянством стало постановление вятского губернатора Руднева от 1915 г. «Закрытие винных и пивных лавок, введение в губернии чрезвычайной охраны – благодаря этому всюду стала наблюдаться картина полной трезвости как в городах, так и в селениях. Вследствие прекращения пьяного разгула в деревенской жизни наступило спокойствие и тишина»^[75]. По сведениям полиции за 1915 год преступления, на почве пьяного разгула, сократились в два с половиной раза по сравнению с 1914 годом.

      С началом войны в Вятской губернии наблюдался громадный патриотический подъем местного населения. Уже в день объявления Высочайшего манифеста о войне с Германией, 20 июля 1914 года, поздним вечером в Вятке прошла «грандиозная манифестация» с национальными флагами, с портретами царя, с криками «ура», с оркестром, игравшим гимн «Боже, царя храни». Число манифестантов, проследовавших от Александровского сада к дому губернатора, насчитывалось до 5 тысяч человек.

Губернатор А. Г. Чернявский вышел к собравшимся и поприветствовал их яркой патриотической речью, вызвавшей крики «ура». Современник свидетельствовал: «Такого воодушевления и энтузиазма вятская публика не видала давно. Люди различных сословий, партий и состояний слились в дружном единении, готовые кровью своей защищать дорогую Родину»^[76].

Через два дня, 22 июля, патриотическая манифестация  повторилась вновь. Жители города несли русские, французские, английские и сербские флаги, играл оркестр. В этот раз манифестанты пошли к казармам 193-го пехотного Свияжского полка, квартировавшего в Вятке. По прибытии к казармам жители города устроили «шумную овацию» военным и вместе неоднократно исполнили гимн. Патриотическая манифестация закончилась около 4 часов утра. А через пять дней, 27 июля, в Вятке состоялась третья, самая масштабная манифестация.

По сведениям специалистов, «она началась в 12 часов дня после литургии в Успенском соборе Трифонова монастыря. Жители города с портретами императора и наследника престола, с национальными флагами и флагами союзных государств направились сначала к Кафедральной площади, затем двинулись по Московской улице, свернули на Владимирскую и подошли к губернаторскому дому»^[77]. Манифестантов поприветствовал А. Г. Чернявский, выступивший перед населением: «Держитесь стойко и помните, что герои бывают не только на войне. Жертвуйте, чем можете. Спасите Родину – вот наш пароль»^[78]. После речи губернатора собравшиеся исполнили гимн и восклицали «Да здравствует Государь», «Да здравствует русская армия», «Да здравствует вятский губернатор».  Затем манифестанты пошли по городу, останавливаясь у тех домов, где размещались военные. По дороге собравшиеся провозглашали здравицы в честь государя императора, кричали «Да здравствует Франция!», «Да здравствует Англия!», «Да здравствует Сербия!», «Долой Германию!», «Долой Австрию!», качали военных на руках. Шествие завершилось на Кафедральной площади. Вятский полицмейстер констатировал: «Порядок всюду был образцовый, о поддержании коего заботилась сама публика»^[79].

 В 1914 году в Вятской губернии развернулась благотворительная деятельность, которая коснулась практически каждого уезда. В августе 1914 г. вышло постановление членов Государственной думы «по оказанию помощи раненным и пострадавшим во время войны»: «Лица и учреждения, которые пожелали бы оказать свое содействие возможно широкому развитию комитета, путем пожертвований деньгами или вещами, благоволять направлять свои пожертвования или непосредственно в комитет»^[80].

Война объединила всё население: «Жертвовали все… без различия политических убеждений, сословий, национальностей и вероисповеданий»^[81]. На нужды армии крестьяне сдавали хлеб и помогали в уборке урожая односельчанам, оставшимся без мужских рук; купцы содержали на свой счет койки в лазаретах и отправляли на фронт большие партии предметов первой необходимости; служащие правительственных, общественных и частных учреждений, педагоги, рабочие делали отчисления от своих зарплат; учащиеся учебных заведений собирали подарки для отбывающих на войну. Была организована программа по выдаче пособий материалами и дровами семьям низших чинов от 4 декабря 1914 г.: в Котельничском уезде произошла выдача билетов семействам запасных нисших чинов и ратников ополчения на валежник»^[82]. Осуществлялась выдача удостоверений для получения казенного леса крестьянам-погорельцам на льготных основаниях.  По распоряжению вятского губернатора от 27 сентября 1914 г. в губернии стали открываться кредитные товарищества для поддержки развития, главным образом, сельского хозяйства.

Вместе с тем в условиях военного времени появлялись случаи заболевания сибирской язвой. Поэтому 20 декабря 1914 г. было издано постановление губернатором всем главноначальствующим Вятской губернии: «Положение о мерах к охранению Государственного порядка и общественного спокойствия в целях борьбы с сибирской язвой из-за усиленной заготовкой полушубков для армии»^[83].

  В губернии проходили благотворительные спектакли, устраивались патриотические концерты, в церквах и в различных учреждениях стояли кружки для сбора пожертвований. Весьма велика была деятельность местного Общества Красного Креста. Для раненых Общество устраивало госпитали и лазареты, был снаряжен и отправлен в действующую армию подвижной лазарет на 50 кроватей и полевой госпиталь на 200 кроватей (располагался в городе Пскове), организован санитарный поезд. Весомой была помощь и губернского земства, оказывавшего поддержку крестьянам мобилизованных местностей. Вятское земство и городские самоуправления вступили соответственно во Всероссийский земский союз помощи больным и раненым воинам и Всероссийский союз городов, и по этой линии занимались открытием в губернии госпиталей. Общие расходы одного только губернского земства на военные нужды в 1914 году составили – свыше 400 тысяч рублей^[84].

17 августа 1914 года в Вятке прошло первое организационное собрание «Общества помощи семьям запасных нижних чинов и ратников ополчения Вятской губернии, призванных в мобилизацию 1914 году, а также семьям нижних чинов, состоящих на действительной военной службе»^[85]. Уже в первый день существования общества в него записались более 370 человек. От имени общества отправлялись телеграммы со словами поддержки союзникам – на имя президента Франции, короля Англии, короля Бельгии, короля Сербии.  У этого общества много заслуг: им организовывались благотворительные учреждения – были открыты приют для детей-сирот на сто человек, временный вятский комитет попечительства об охране материнства и младенчества, отдел комитета Ее Императорского Высочества великой княжны Татьяны Николаевны для оказания помощи пострадавшим от военных бедствий, устроен приют-ясли на 30 чел.; выдавались пособия семьям призванных на войну. Одним из его детищ стал и Дом инвалидов и сирот Великой войны.

При поддержке Вятской губернской земской управы развернулась деятельность по оказанию помощи беженцам. Губернская управа опубликовала объявление о приеме пожертвований в пользу беженцев деньгами, бельем, одеждою и продуктами. 9 августа 1915 г. состоялось заседание губернского комитета, на котором были приняты следующие решения: «направлять свою помощь беженцам на местах их расселения, медицинскую помощь должно осуществлять губернское и уездные земства, осуществить найм помещений для детей, стариков и беженцев, а также устроить снабжение их пищей в дополнение к средствам, которые выделяются Комитетом Ее Императорского Высочества Великой Княжны Татьяны Николаевны»^[86].

16 июня 1905 г. указом императора Николая II был учрежден Алексеевский комитет, главной задачей которого было оказание помощи семьям, чьи родственники погибли в Русско-японской войне. В Первой мировой войне данный комитет так же выполнял эту задачу. Из постановления вятского губернатора от 13 декабря 1914 г.: «Каждому из детей нисших чинов, убитых или пропавших без вести на войне, или умерших от ран, внутренних либо внешних повреждений или болезней, вызванных условиями военного времени, если смерть нижнего чина последовала до истечения года, будет выдаваться пособие от Алексеевского комитета, до достижения этими детьми 16-летнего возраста. Для детей офицерских чинов – денежные пособия на воспитание, учение и путевые расходы»^[87].

    Особое внимание губернские власти, в частности Андрей Гаврилович, уделяли направлению в социальной политике, связанному с расселением военнопленных. Политика губернских властей заключалась в создании рабочих мест в уездах губернии. Из отношения канцелярии вятского губернатора глазовскому уездному исправнику А. В. Чемоданову с приказанием вятского губернатора А. Г. Чернявского  сообщить о наличии рабочих мест на даче  Стрижева от 15 ноября 1914 года: «Встречается в настоящее время надобность в рабочих для выработки дров на даче Стрижева»^[88].  С самого начала войны в Вятскую губернию стали эвакуировать раненых. Поэтому в Вятке были открыты госпитали: дом Булычева, Общины Красного Креста в городском училище. Изначально госпиталей насчитывалось 5, но вскоре с 21 августа по 28 ноября 1914 г. стали создаваться лазареты в Вятской губернии для больных и раненых: Глазов, Слободской, Котельнич, Орлов, Опарино.  

Таким образом,  за время деятельности губернатора А. Г. Чернявского в Вятской губернии издавались распоряжения и приказы, связанные с социальной политикой, по поддержке порядка в обществе и борьбе с пьянством, по открытию братств трезвости для проведения досуга населения, по созданию детских домов для сирот, по политике расселения военнопленных. Велся контроль за общественными настроениями.

   После издания указа Его императорского Величества от 30 октября 1915 г. губернатором Вятской губернии был назначен Н. А.Руднев, который прибыл в Вятскую губернию 10 декабря 1915 г. Николай Алексеевич продолжил политику Чернявского в сфере контроля общественной жизни населения. По сведениям специалистов, «главной его задачей являлось поддержание общественного порядка, сохранение устойчивого развития губернии, ее некое “усмирение”. Это было крайне важно, так как в начале XX века в Вятке происходили неслыханные доселе явления, чего только стоит череда покушений на губернатора С. Д. Горчакова, революционные волнения, выступления черносотенцев. Несмотря на продолжавшуюся войну и падение жизненного уровня, общественная обстановка в городе и губернии при Рудневе отличалась относительным спокойствием и стабильностью. Вятка, в отличие от многих других русских городов, не стала эпицентром бунтов и в этом во многом заслуга  принадлежала энергичному начальнику губернии. Даже накануне Февральской революции в Вятской губернии не было заметно обострения ни социальной, ни политической борьбы»^[89].

    При Рудневе все чаще и чаще уездные исправники в своих докладах и рапортах стали сообщать о недостатках материалов на заводах и угрожавшем положении закрытия уездных предприятий. Из рапорта Н. С. Зубарева от 23 февраля 1916 года: «никаких особых перемен в настроении населения вверенного мне уезда не произошло. В Кирсинском заводе начинает ощущаться недостаток чугуна и марганцовой руды и, если этих запасов теперь же не будет пополнено, то действие завода может будто бы остановиться, ввиду чего могут быть недовольствия среди рабочего населения, итак уже постоянно жалующихся на ненараспорядительсть городской администрации»^[90].

   Николай Руднев на посту губернатора проявил себя как сторонник развития просвещения и культуры. Известно, что во время своих многочисленных инспекционных поездок по губернии Руднев обращал внимание на различные памятники старины. По сведениям специалистов: «при посещении Яранского уезда летом 1916 года губернатор осмотрел старинную заброшенную церковь в городе Яранске, а в слободе Кукарке ему показали в Успенской церкви «старинную картину с изображением Мадонны работы итальянского мастера»^[91].   Произведение искусства настолько поразило Руднева, что по прибытии в Вятку губернатор отправился на заседание вятской ученой архивной комиссии (ВУАК), рассказал о своей поездке и предложил членам ВУАК приобрести «Кукарскую Мадонну» в Трифоновский церковно-археологический музей комиссии.

Также при Н. А. Рудневе  был создан специальный комитет по собиранию материалов и изданию сборника «Вятская губерния в настоящую великую эпоху». Инициатором создания данного сборника выступил вице- губернатор барон Тизенгаузен. Из письма вятскому губернатору от 3 марта 1915 г.: «Прошу Ваше Превосходительство оказать мне Ваше благосклонное содействие к получению документов и справок из всех правительственных и общественных учреждений,  а также разрешения привлекать к настоящему делу всех лиц, независимо от их общественного положения, могущих быть мне полезными»^[92].

Николай Андреевич столкнулся с проблемой обеспечения рабочими Ижевских заводов, которые являлись главными поставщиками провизии и продукции на фронт. В связи с этим, 4 мая 1916 г., был издан циркуляр,  в котором говорилось о привлечении на принудительные заводские работы по добыче леса молодого крестьянства, не мобилизованного в армию. В связи с этим крестьяне часто обращались к местным властям и администрации Ижевских заводов с жалобами. Так, 60-летние жители деревни Сундошур Игринской волости Н. М. Наговицын и У. И. Ившин, обращаясь к представителю Ижевских заводов, жаловались на тяжелый труд по рубке леса для заводов: «Уже много лет по болезни рук и ног не можем работать. Выполнение этих работ является для нас физически невозможно, по разнарядке нам надо вырубить и вывезти по 8 квадратных сажен дров. Если нанять вместо себя, то придется заплатить самое меньшее по 70 руб., что приведет к полному разорению хозяйства. Остальные члены семьи малолетние, а сыновья мобилизованы».^[93] 

Поэтому началось возрастание недовольства среди крестьянского населения. В 1916 г. в Вятской губернии нередки были случаи отказа от принудительных работ для заводов военнообязанных крестьян, получивших пятимесячную отсрочку от призыва в армию и желавших быть призванными. Они считали условия работы на заводе худшими по сравнению с армией, к тому же их семьи не получали пайков, как семьи военнослужащих. В связи с этим Сарапульская реквизиционная комиссия на заседании 24 сентября 1916 г. постановила: «военнообязанных, наряженных на принудительные работы, получивших пятимесячные отсрочки, с работ не освобождать, о чем уведомить всех земских начальников Вятской губернии»^[94].

Много внимания Николай Андреевич Руднев уделял вопросам помощи пострадавшим от боевых действий, их семьям, раненым и страждущим. Традиции благотворительности и вспомоществования на Вятке имели глубокие исторические корни. Н. А. Руднев одновременно состоял уполномоченным Российского общества Красного Креста и Министерства земледелия по закупке хлеба для армии по Вятской губернии, председателем областного военно-промышленного комитета, губернского попечительства о раненых и больных воинах и многих других общественных организаций благотворительной направленности. Он же являлся почетным председателем целого ряда комиссий и обществ, где членство губернатора вовсе не было номинальным, так как рассматривались вопросы государственной важности, привлекались все возможные ресурсы для решения актуальных социальных проблем.

Таким образом, социальная политика губернских властей в годы Первой мировой войны была нацелена на важнейшие задачи военного времени, такие, как: создание  благотворительных обществ при губернских властях, оказание помощи мобилизованным и их семьям, забота о раненых и военнопленных. При этом также осуществлялось развитие образования и повышалась грамотность населения. Подводя итог, стоит отметить, что в 1914–1916 гг. губернские власти, в частности сами губернаторы, своевременно принимали решения по ликвидации противоречий и проблем в общественной жизни населения. Губернаторы осуществляли поддержку инициатив со стороны церквей – открытие братств трезвости, осуществляли поддержку семей военнообязанных.

2.2 Деятельность органов местного самоуправления

(городские думы, земства) в социальной сфере

В военный период органы местного самоуправления были представлены городскими думами и земскими управами. Деятельность органов местного самоуправления всегда была неразрывно связана с деятельностью губернских центральных властей. Направления в социальной политике отдельных городских дум и земских управ сочетались с распоряжениями вятского губернатора. Важным элементом социальной политики были направления, определяющие  создание условий для пребывания военнопленных, с заботой о раненых, открытием обществ, при участии земских властей, поддержкой семей мобилизованных чинов, борьбой с пьянством и браговарением.

Вместе с тем в Вятской губернии в течение 1914–1916 гг. проходили различные празднества, связанные с той или иной известной датой. При этом в своих телеграммах земские и городские деятели всегда просили губернатора Вятской губернии передать поздравления императору Николаю II. К примеру, 9 февраля 1914 г. в Вятской губернии проходили празднества, посвященные  50-летию земской реформы. Малмыжское, Слободское, Нолинское, Вятское, Яранское Елабужское уездные земские собрания присылают телеграммы к вятскому губернатору, чтобы он передал все поздравления на приеме Николая II: «Просит Ваше Превосходительство повергнуть священному престолу государя императора с поздравлениями в честь 50-летнего юбилея земской реформы»^[95]. В уездах празднование этого дня происходило с выпуском кратких очерков о деятельности земских управ, в которых были изложены направления деятельности и развитие всех сфер уезда: школьное образование, медицина, развитие сельского хозяйства, устройство конских выставок.

Продолжалось развитие образования и просветительская деятельность среди малограмотных категорий населения. Так, например, Уржумская земская управа разрешила учителям, участвовавшим в народных чтениях, знакомить население с военными событиями, отвечать на вопросы слушателей. «В селе Кузнецово учителя даже читали листовки крестьянам, за что год назад можно было попасть на каторгу»^[96].

     По распоряжению губернатора, в начале войны в уездах Вятской губернии создавались условия для пребывания военнопленных, что подразумевало создание рабочих мест, охрану немецких и австрийских подданных. Из сообщения вятского полицмейстера А. В. Румянцева: «Недовольство и враждебное отношение к водворенным в город Вятку военнообязанным германским и австрийским подданным в городе Вятке более всего наблюдается среди бедного населения, состоящего из рабочего элемента, и таких лиц, чьи близкие находятся в театре военных действий»^[97].

Вместе с тем в отдаленных уездах Вятской губернии активно использовался труд военнопленных. К примеру, в Нолинском уезде в середине июля 1915 г. было принято 160 военнопленных. Военнопленные были размещены по крестьянским хозяйствам, преимущественно в семьи, где имелись призванные в царскую армию.

Большинство работодателей отзывались о военнопленных очень хорошо. Из доклада вятскому губернатору от 4 февраля 1916 г.: «О многих военнопленных работодатели дают хорошие отзывы как по отношению к их трудоспособности, так и нравственным качествам; особенно хорошие отзывы даны о военнопленных славянах, румынах и итальянцах»^[98]. Имелись свидетельства, что «применение труда военнопленных явилось одним из лучших видов оказания помощи семьям запасных (участников Первой мировой войны)»^[99].

Постепенно большинство уездных управ стали сталкиваться с проблемой содержания военнопленных и нахождения их во время работы под присмотром караула (отдельно нанятых сторожей для каждого). Данная проблема возникла из-за того, что в большинстве уездов Вятской губернии существовала чересполосица, при которой было невозможным отправить на работы военнопленных в больших партиях (несколько тысяч человек), также возникала последняя проблема - дефицит средств по найму караула.

В 1915 г. большинство военнопленных становились безразличными к количеству и качеству исполненной работы по причине расселения их в бараки казарменного типа, и лишь немногие, кто находился постоянно с хозяином, имея пример, испытывали желание – скорее довести работу до конца и не чувствовали себя чужими в далёкой от родины стороне. К примеру, «нолинская уездная управа полагала запросить на каждую из 25 волостей по 80 военнопленных с тем, чтобы «заведывать ими во всё время нахождения на работах, самостоятельно распределяя по хозяевам, предпочтительно в семьи, где есть призванные в армию»^[100].

  Земскими управами было установлено, что военнопленные должны были получать продовольствие натурой от работодателей, так как организация продовольствия посредством устройства своих столовых сопрягалась с весьма значительными расходами по оборудованию их, найму кухарок, наблюдению за качеством пищи и прочее. Для того чтобы ходатайства земств об отпуске военнопленных было удовлетворено, требовалось дать заверение в адрес  военного округа, относящегося к тому или иному уезду, что по окончании полевых работ чистый остаток денег, собранных за работу военнопленных, был бы обращён на обновление их одежды и обуви. «Вырученные за военнопленных деньги волостные правления должны были представить управе. На военнопленных заводились регистрационные карточки, книги лицевых счетов работодателей, квитанционные книги. Было установлено также, что всё продовольствие военнопленные должны получать натурой от работодателей. Управа сама определяла, каковым должен быть размер оплаты труда военнопленных»^[101]. Таким образом, содержание военнопленных в уездах было одной из важнейших задач, стоявших перед органами местного самоуправления.

29 августа 1914 г. был издан Высочайший указ Правительствующему Сенату «О порядке приведения в действие закона 25 июня 1912 г. в части, касающейся призрения семейств нижних чинов, призванных на действительную военную службу»^[102]. В нем отмечалось, что наряду с правительственными учреждениями следует привлечь «к благому делу обеспечения семейств запасных воинских чинов и ратников ополчения» земские и городские органы. Нужно было организовать на местном уровне городские и уездные попечительства с участием представителей губернских и городских управ, предводителей дворянства, гласных городских дум, церковно-приходских попечительств, для учета нуждавшихся и выдачи им пенсий, казенных «пайков» (денежных пособий) из средств казны. Поэтому главным из направлений социальной политики земских и городских управ являлось помощь семействам, призванных на действительную военную службу.  

Здесь предполагалось проводить поддержку семей денежными пособиями, обеспечением машинами для уборки урожая. К примеру, в Котельничском уезде, начиная с декабря 1914 г., проводилась выдача пособий материалами и дровами семьям низших чинов. В рапорте земской управы Котельничского уезда говорилось: «Проводится выдача билетов семействам запасных низших чинов и ратников ополчения на валежник»^[103]. Вместе с тем проводилась выдача удостоверений для получения казенного леса крестьянам-погорельцам на льготных основаниях.

В Нолинском уезде управа установила за правило продажу сельскохозяйственных машин и орудий преимущественно в семейства мобилизованных. Такого же порядка, как отмечалось управою, стала придерживаться Нолинская уездная касса мелкого кредита. Управой подчёркивался тот факт, что «нолинское земство в 1915 г. израсходовало на помощь семьям запасных 50 тыс. рублей и притом безвозвратно. Кроме того, управа обратилась с ходатайством в Вятское губернское земство с тем, чтобы ассигновать на дело помощи семьям призванных на действительную военную службу для выдачи ссуд ещё на 50 тыс. рублей (под наблюдением уездной управы, но с ответственностью губернского земства)»^[104]. В Яранском и Елабужском уездах, начиная с февраля 1914 г., проходила выдача пособий от казны городской управы на возмещение 5-ти процентного купонного налога. Также бедным слоям населения выдавались пожертвования в размере 17 рублей 48 копеек: «ежемесячно проходит выдача бедным к праздникам Рождества и Пасхи пожертвований. Был выделен капитал для призрения детей бедных граждан города Вятки в размере 1500 рублей ежемесячно для всех» (см.: Приложение 1).

Осенью 1914 г. в Вятке открылось при поддержке городской управы «Общество помощи семьям запасных и низших чинов», главной задачей которого стала помощь семьям, лиц, призванных на войну. В этом же году данное общество получило статус Губернского отделения учрежденного в Москве под покровительством государыни императрицы Александры Федоровны особого комитета ее Императорского Высочества Великой Княгини Елисаветы Федоровны по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну^[105]. При этом обществе было организовано три благотворительных учреждения: приют для детей, временный вятский комитет попечительства  об охране материнства и младенчества, а также отдел оказания помощи пострадавшим от военных бедствий.

Данная благотворительная организация  избрала свой губернский комитет, который занимался назначением пособий и регулировал деятельность уездных, волостных попечительств в целях удовлетворения нужд семейств, призванных на войну. При обществе, проводилась благотворительная лотерея в 1914–1915 гг. при поддержке губернских и местных властей. Из объявления от 4 апреля 1915 г.:  «Началась продажа билетов в банках Высочайше разрешенной благотворительной лотереи 1914 года в пользу раненных и больных воинов, семей лиц, призванных на войну. Розыгрыш начнётся 1 июня 1915 г. и будет закончен, ввиду значительного числа выйгрышей в течение месяца»^[106].  

Благодаря принятым мерам в городах, уездах губернии к 1915 г. была решена проблема детской беспризорности. За период августа 1914 г. по ноябрь 1915 г. детей-сирот разместили в 43 благотворительных учреждениях, из которых: 10 - приютов ведомства учреждений императрицы Марии, 5 приютов - земских управ, 5 приютов - городских и 23 - благотворительных и других учреждений.  

С 1914 г. в России развивалась социальная медицина. Этим вопросом главным образом занимались земские и городские управы. В круг действия земской медицины в 34 земских губерниях Европейской России входили: организация бесплатной медицинской помощи с бесплатной выдачей лекарств через амбулатории, бесплатное лечение в больницах, бесплатные хирургические операции и родовспоможение, а также осуществление мер против эпидемических заболеваний и проведение санитарных мер.  

По данным 1910 г., 34 земские губернии занимали чуть менее половины площади Европейской России с Кавказом (2490 тыс. кв. верст из 5000 тыс. кв. верст), и в них проживало 60% населения указанной территории (74 млн. чел. сельского населения). Из журнала  «Общественный врач»: «Развитие земской медицины оказало влияние на становление всей системы российского здравоохранения. Используя основные принципы земского здравоохранения, создавалась система медицинской помощи в городах. Однако в городской медицине акцент делался, прежде всего на санитарно-гигиенических мерах, регулировании жилищного вопроса, на вопросах общественного презрения. Несмотря на активную деятельность городских дум, русские врачи считали, что и к 1914 году «наши города значительно отставали от земств в деле санитарного благоустройства». Статистика показывала, что «больницы имелись только в 12,4 % городов, водопроводы в 20% городов, а общая сплавная канализация только в 13 городах»^[107].

   Фактически сразу после начала Первой мировой войны городские и уездные управы столкнулись с проблемой пьянства среди мобилизованных чинов и сельского населения. Поэтому по распоряжению вятского губернатора, начиная с июля 1914 года, в уездах губернии стали выделяться средства и деньги на борьбу с торговлей крепкими напитками и браговарением. Осуществлялся контроль за продажей алкогольной продукции и велся учет расположения казенных лавок и выпуска алкогольной продукции. Из донесения акцизного надзирателя вятскому губернатору: «Рассмотрено дело от 2 сентября 1914 года в селе Ржано-Поломском, связанное с неявкой вина в количестве 37 штук на сумму 26 рублей 14 копеек»^[108].  

   Для борьбы с пьянством стали открываться братства трезвости во многих уездах губернии. Инициаторами открытия таких обществ являлись уездные церкви. Братства трезвости были созданы с целью организации досуга для населения, так как создатели таких обществ считали, что проблема алкоголизма порождалась малограмотностью, неразвитостью и отсутствием культурных развлечений для большинства населения. Начиная с ноября 1914 года, были открыты братства трезвости в Котельничском, Нолинском, Глазовском уездах. Эти братства внесли огромный клад в решение проблемы с пьянством. Только за 1915 год в Вятской губернии уровень потребления алкоголя сократился с 1,7 литра на человека до 0,7 литра. Производительность труда в деревнях повысилась на 18 процентов^[109].

Таким образом, основными направлениями социальной политики городских и земских управ в годы Первой мировой войны являлись вопросы по размещению и трудоустройству военнопленных, открытие лазаретов для больных и раненых, поддержка семей, чьи родственники являлись мобилизованными или находящимися в запасе, борьба с крепкими напитками и браговарением, поддержание порядка в обществе, а также открытие обществ –братств трезвости для организации досуга населения уездов, а также обществ для оказания благотворительной деятельности семьям мобилизованных чинов. Все меры, проводимые городскими и уездными управами, были согласованы с губернатором, и проведение этих мер постоянно контролировалось центральной властью. Губернские власти не только поддерживали инициативу управ по этим вопроса, но и частично финансировали благотворительную деятельность в крупных городах губернии (см.: Приложение 2).      

2.3. Благотворительная деятельность Русской православной церкви

 в годы войны

В годы Первой мировой войны церковь поддерживала патриотический дух всего российского общества. С началом войны большим влиянием в стране пользовалось общественное богослужение. С особой силой повсюду зазвучала церковная проповедь, причём проповедь шла не только устная, но и в форме печатного слова. В армию и госпитали отправлялись Евангелия, молитвословы, миллионы листков и брошюр религиозно-нравственного содержания. Были случаи, когда отдельные лица жертвовали для госпиталей целые библиотеки.

 В 1914 г. в Российской империи было 117 миллионов православных христиан, которые проживали в 67 епархиях, более 50 тысяч священников и диаконов, которые служили в 48 тысячах приходских храмах^[110]. В ведении церкви находилось 35 тысяч начальных школ и 58 семинарий, а также больше тысячи действующих монастырей с почти 95 тысячами монашествующих.  

   В газетах, и в том числе в органе российского Александра Невского братства трезвости в журнале «Родная жизнь», писали, что «война заставила вернуться к верному незыблемому единственному исконному утешению своему – родной Православной Церкви. Великие потрясения, вызванные войной, разбудили душу народа»^[111]. Священники участвовали в сражениях Первой мировой войны.  За время войны в действующей армии, исполняя свой долг, побывало более 5 тысяч священников. Необязанные находиться во время боёв на передовых позициях полковые священники по собственному пастырскому влечению стремились часто быть во время боя на поле сражения. Они личным примером своего бесстрашия старались вдохновлять воинов, своим участием согревали их души, будили совесть, предохраняли солдат от ожесточения.

Как и в мирное время, задача священнослужителей состояла, прежде всего, в совершении таинств и в проповеди Евангелия. Во время сражения в соответствии с инструкцией, местом пребывания военного священника был передовой перевязочный пункт, куда доставляли раненых, которых нужно было исповедовать и причащать.

Помимо непосредственных своих священнических обязанностей, они помогали врачебному персоналу перевязывать раненых, руководили отправкой последних на перевязочные пункты, напутствовали умирающих и вместе с санитарами хоронили и собирали убитых. Священники должны были иметь и медицинские навыки, чтобы в случае необходимости помочь врачам и санитарам в их работе. В перерывах между боями пастырь служил молебен на позициях и беседовал с воинами. В задачу священника входило также погребение убитых. Собирать убитых с поля боя, в то время как полк ушёл вперёд, было очень сложно. Священник порой должен был разыскивать тела умерших на огромных площадях, бывших недавно полями ожесточенных сражений. Согласно действовавшему положению, хоронить убитых должны были местные жители под руководством священника. Создавались также команды для рытья могил, состоящих обычно из санитаров и музыкантов.

Как правило, в районе сражения никаких жителей не было, а погребальная команда часто оказывалась далеко. Два человека – священник и псаломщик, конечно же, не смогли бы собрать убитых в одно место, выкопать могилу и поставить крест. Священник каждый раз сам разыскивал помощников для совершения погребения и привлекал случайных людей. Часто, поиск убитых и их погребение порой приходилось совершать и под обстрелом. По воинскому уставу 1897 г. священнослужители и псаломщики, призванные в действующую армию, обязаны были служить там до конца боевых действий, а по возвращению священнослужителям полагалось выдача пенсии за выслугу. Из газеты «Вятские епархиальные ведомости» от 7 августа 1914 г.: «время, проведенное псаломщиками в рядах войск, подлежит зачету в сроки выслуги на получение ими пенсии по духовному ведомству»^[112].

  Одним из примеров участия священников в боевых действиях является священник артиллерийской бригады отец Константин, находившийся на командном пункте дивизиона. Узнав о повреждении телефонной линии, под ружейным и артиллерийским огнём неприятеля, он направился по линии провода для исправления повреждения. Ободренный его примером телефонист последовал за священником, и благодаря им связь была восстановлена^[113]. Верховный Главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич в 1915 г. в присутствии своего штаба особо отметил роль духовенства: «Мы в ноги должны поклониться военному духовенству за его великую работу в армии»^[114].

Кроме участия в боевых действиях, священнослужители активно работали в лазаретах по уходу за ранеными. Почти в каждом приходе были учреждены приходские попечительные советы для помощи семьям лиц, призванных в армию. Приходские советы собирали и раздавали деньги, продукты, вещи, зерно, доставляли дрова, уголь, чинили разрушенные постройки. Особенно ценной была организация помощи по уборке и засеву полей, семьям, чьи кормильцы были на фронте. Кроме того, для детей таких семей Совет устраивал временные детские приюты и ясли. Священники всячески оказывали помощь в поддержке: семей солдат умерших на фронте, в поисках беженцев, писали письма от солдат семьям, выдавали справки, составляли списки нуждающимся. Особый вклад в помощь больным и раненым внесли монастыри. Сестры-монахини, как правило, обслуживали лазареты. Монастыри давали место беженцам, отводили помещения на нужды войск, устраивали лазареты.

С 1916 г. священнослужители стали организовывать при церквях советы попечительства, которые занимались поддержкой семей военнообязанных, а также материальным обеспечением прихожан, пострадавших в ходе несчастных случаев. Из рапорта первого благочинного округа Орловского уезда: «Церковно- приходскими попечительства оказывается материальная помощь в несчастных случаях прихожанам. Эта забота об оказании помощи в настоящее время лежит на попечительных семьях воинов, попавших на войну, которые открыты при всех церквях округа и которые по мере накопления средств, оказывают семьям лиц, всевозможную помощь»^[115].

К 1914 году возникла идея расширения полномочий братства в связи с начавшейся Первой мировой войной, поэтому в сентябре 1914 г. состоялся 3-й епархиальный съезд, на котором выступил епископ Вятский и Слободской Никандр с предложением «о расширении деятельности братства святителя Николая чудотворца через сосредоточение в нем функций миссионерской и просветительской работы духовенства»^[116].

Предложение епископа Никандра было принято, и в 1915 г. было образовано новое епархиальное учреждение и принят новый устав. По новому уставу братство получило название «Вятское епархиальное просветительско-миссионерское учреждение во имя Святителя и чудотворца Николая при Вятском кафедральном соборе»^[117]. Деятельность братства сводилась к следующим целям: «принимать возможные меры к поддержанию и распространению в народе православно-христианского учения,  способствовать возвращению к Русской православной церкви раскольников и иноверцев, насаждать трезвость в народе, заниматься благотворительной деятельностью и решением других местных проблем»^[118].

Поэтому одной из основных задач духовенства в годы войны стало активное участие в помощи беженцам. В 1915 г., по распоряжению Святейшего Синода, было решено ограничить деятельность епархиального комитета, который до этого года занимался устройством быта беженцев при церквях монастырях и соборах, заботой об устройстве быта беженцев только из монашествующего духовенства.

В Вятской губернии после этого решения собрался высший совет духовенства, который постановил: «размещать беженцев в монастырских гостиницах Трифоного монастыря и Филейского Александровского монастыря»^[119].

Еще при правлении Николая I началась политика направленная на поддержание устоев православия и на усиление увещевания отступников, поэтому в 1837 году Николай I рассмотрел предоставленную МВД записку о сектах и мерах к уменьшению раскола и повелел: «Святейшему Синоду продолжать наблюдение и напоминание по усмотрению, чтобы епархиальные архиереи максимально пользовались возможностью вступать в сношения с уклонившимися от церкви и посевать между ими понятия и чувствования, которые бы сближали их с церковью. Для того необходимо будет, хотя, впрочем, для избежания толков и соблазна, без гласного о том обнародования, отменить повеление духовным властям избегать встречи с раскольниками и уклоняться от всякого повода к спорам, а также заняться изысканием средств для скорейшего приведения в действие мысли об образовании особого класса миссионеров»^[120].    

В начале XX века в Вятской губернии произошел раскол старообрядчества на раскольников и сектантов. Губернские власти обратили на данную проблему особое внимание в связи с участившимися вступлениями населения в различные секты. Были выявлены уезды, где сектанство получило «высокий размах»: Сарапульский и Елабужский уезды, где более известной сектой была секта «немоляев».

Губернские власти приняли следующие меры борьбы с раскольниками и сектантами. Из отчета вятского губернатора за 1915 г.: «Для наблюдения и лучшего направления дела борьбы с существующим в губернии расколосектанством в 1908 году был образован Епархиальный Миссионерский совет, функциями коего с 1915 года отправляются реформированным в Епархиальное братство Чудотворца Николая»^[121].

На миссионерском съезде в сентябре 1914 г. епископ Вятский и Слободской Никандр выступил с инициативой «о расширении деятельности Братства святителя Николая Чудотворца через сосредоточение в нем функций миссионерской и просветительской работы духовенства»^[122], а также о соединении братства с Епархиальным миссионерским советом во главе с правящим архиереем, что придало бы братству статус епархиального органа. Для деятельности братства необходимы были немалые денежные средства. В кассе братства были средства общие и специальные. «Общие складывались из членских взносов, единовременных пожертвований, кружечных сборов, прибыли от продажи книг и концертов, а также ежегодных процентов с капитала, сумм Управления при Святейшем Синоде на содержание миссионеров-проповедников Вятской епархии и общеепархиальных сумм Съезда»^[123].

Специальные средства формировались из сумм, выделяемых на содержание церковных школ. После принятия нового устава братства 1915 г. они получили название «центральных миссионерских противораскольничьих школ» епархии. Из предложения епископа Вятского и Слободского Никандра миссионерскому съезду от 20 сентября 1914 г.: «специальные отчисления проводить для построения единоверческой церкви и на поддержание материального состояния духовенства, а также средства, выделяемые на пособия бедным, обращенным из «раскола в православие»^[124].

 В цели братства включалась активная деятельность членов организации по «поддержанию и распространению в народе православно-христианского учения и к усилению жизни благочестивой, противодействию всякого рода заблуждениям, искажающим учение святой православной церкви и развращающим душу народную ко вреду церкви и Государству, а также насаждать трезвость в народе»^[125]. Члены братства занимались борьбой с раскольничеством и сектантством. Для подготовки новых деятелей братство содержало противораскольно-сектантские школы – мужскую, а затем отделившуюся от нее женскую. 

Главными средствами к осуществлению миссионерских задач со стороны приходского духовенства являлись: совершение богослужений, проведение церковной проповеди во всех уездных церквях и монастырях губернии, беседы с раскольниками о православной вере, чтения священных книг и т.д.

К началу 1916 г. на заводах Вятской губернии все чаще стали открываться сектанские кружки, которые занимались пропагандой апокалиптических идей среди рабочих и местного населения уездов. Так, например, 2 марта 1916 г. на Ижевском заводе была закрыта с разрешения вятского губернатора сектанская группа евангельских христиан: «От имени Его преосвещенства ходатайствовать перед начальником Вятской губернии о закрытии на Ижевском заводе сектанской молельни Евангельский христианин; духовенству епархии через напечатание в Епархиальных ведомостях предписать, ознакомиться с сущностью учения секты»^[126].

В результате проведенных мер к православию за 1915 г. было присоединено сектантов – 166 человек, из католичества – 9 человек, из лютеранства – 109 человек. На уровне местного уездного самоуправления было создано Сарапульское Вознесенское братство, задачей которого было заботиться о поддержании и усилении противостарообрядческой деятельности духовенства и распространении книг, брошюр, миссионерского содержания, объясняющих, что такое православие, среди местного населения.  

Епархиальное братство святителя Николая Чудотворца занималось и созданием библиотек с читальнями для повышения общего уровня образования населения. С этой целью при братстве действовал еще один комитет, который заведовал «епархиальной библиотекой с миссионерским при ней отделом и с читальней»^[127].  

  Братство содействовало активно собиранию письменных и вещественных памятников «церковной и религиозной жизни местного края, в религиозно-просветительской, специально миссионерской и научной духовно-исторической целях»^[128].

  Вятское братство вело работу по различным направлениям, поэтому с течением времени при нем открывались Комитет трезвости, Церковно-певческое общество, законоучительское братство, кружок любителей старины и другие, просветительские и благотворительные организации.

     В годы Первой мировой войны в материальном плане духовенство было недостаточно обеспеченным слоем населения. Из рапорта третьего благочинного округа Орловского уезда: «В материальном отношении духовенство обеспечено плохо. Денежные доходы остаются прежние, а жизнь вздорожала втройне. Сборы по приходам самые скудные и нищенские»^[129]. Поэтому благотворительную деятельность со стороны местного населения губернии вятское духовенство поощряло только благословениями, которые публиковались в свежих номерах газеты «Епархиальные ведомости»: «Потомственному почетному гражданину города Нолинска Ивану Васильеву Меландину за пожертвование в церковь села Верхнеунинского Глазовского уезда, стоимостью в 50 рублей, преподается Архипастырское благословение»^[130].

  Уездные церкви и организации занимались также просветительской деятельностью среди местного населения и борьбой с сектанством и старообрядчеством, открытием лазаретов и больничных коек для раненых, поддержкой семей призванных на военную службу. Вместе с сельскими врачами и учителями священники старались искоренить крестьянские суеверия. Часто именно священники своим авторитетом убеждали крестьян не заниматься знахарством, а обращаться в больницы.

Во время эпидемий священники уговаривали крестьян не противиться действиям санитарных отрядов, а напротив – помогать им и исполнять их указания. К примеру, в августе 1914 г. в Лебяжском приходе происходил сбор пожертвований на нужды армии. В этом приходе было пожертвовано 3 рубля «в пользу семейств воинов, призванных из запаса в ряды армии». В 1915 г. в Лебяжском приходе насчитывалось 1013 дворов и 7 тыс. 859 жителей, в том числе духовенства 10 и дворян 36. Старообрядцев не было. На больных и раненых воинов было пожертвовано за год 15 коп., на Лебяжскую церковно-приходскую школу выделено 500 рублей от Уржумского уездного отделения. В ней обучалось 54 девочки.  

  Немалую услугу в деле народного просвещения оказывали проводимые по инициативе священников народные чтения. После воскресной службы священник или учитель собирали крестьян в подходящем помещении, брали книгу и читали вслух, а затем чтение переходило в беседу. Из воспоминания современников: «В начале ХХ века такие чтения часто сопровождались демонстрацией туманных картин с помощью “волшебного фонаря”»^[131].
          В силу исторически сложившихся обычаев священнослужитель являлся непосредственным участником во всех наиболее важных случаях в жизни крестьянина. Как духовники и наставники своих прихожан священники имели на них громадное влияние. Интересен пример: «в составе комитетов о народной трезвости Вятской губернии в 1914 году первое место принадлежало духовенству – 198 человек»^[132]. Комитеты о народной трезвости с целью отвлечь народ от пьянства устраивали чайные и столовые, проводили лекции о вреде пьянства.

Помимо этого с целью выступления на народных чтениях при некоторых церквях и церковно-приходских школах в селах организовывалось создание певческих хоров. Из газеты «Вятские епархиальные ведомости» от 6 октября 1916 г.: «В селе Верхопижемье священником Николаем Юферевым организован прекрасный хор из девиц, в селе Воскресенском организовала хор из учениц церковно-приходской школы  учительница Анастасия Бабинцева, вполне преданная искусству пения, и посвящающая ему все свое свободное от занятий время»^[133].

  По распоряжению вятского губернатора в 1916 г. происходила выдача пособий уездным духовным епархиям в размере 2 тыс. рублей по случаю «дороговизны, связанной с военным временем». Зачастую эти деньги шли в поддержку семей, призванных на военную службу.

 При поддержке церквей происходило вручение наград семьям, чьи родственники погибли в ходе боевых действий в войне. Так, например, в  церкви с. Лаж 20 декабря 1915 г. произошло вручение Георгиевского креста родителям убитого на поле боя молодого жителя деревни Комлево. По некоторым сведениям, «были приложены все меры к тому, чтобы торжество это запечатлелось, возможно полнее в душах богомольцев»^[134]. После панихиды полицейским урядником был прочитан приказ о награждении и вручен отцу убитого Георгиевский крест Четвертой степени.

 Таким образом, благотворительная деятельность Русской православной церкви в годы Первой мировой войны касалась практически всех социальных сфер жизни общества губернии. При поддержке губернского и уездного правления были созданы церковно-приходские школы для крестьян, открыты братства по оказанию поддержки семьям, призванных на военную службу, проводилась борьба с пьянством и революционными настроениями в обществе. Изначально братства священнослужителей, как, к примеру, Братство Святителя и Чудотворца Николая, стали одной из местных организаций Вятской губернии, где вели активную религиозно-просветительскую и миссионерскую работу.

В целом социальная политика местных властей в годы Первой мировой войны характеризовалась развитием социальных направлений - образования,  медицины, борьбы с крепкими напитками и браговарением и т.д. Благодаря деятельности губернских властей и земских управ в Вятской губернии открывались новые учебные заведения, лазареты госпитали и больницы. Медицина была развита не только на городском, но и на сельском уровне. Особым вниманием хочется выделить развитие благотворительной деятельности в губернии. Благотворительность активно велась и поддерживалась не только губернскими и местными властями (поддержка семей как малоимущих, так и семей, чьи близкие были мобилизованы в действующую армию), но и церковью (открытие братств трезвости, сбор пожертвований семьям, пострадавшим в войне). Зачастую губернская власть и церковь сотрудничали по организации новых лазаретов при монастырях и создании церковно-приходских школ для детей-сирот.  Таким образом, в годы войны развитие социальной политики в Вятской губернии являлось первостепенной задачей как для власти, так и для церкви.

    Заключение

 Главным итогом работы стало рассмотрение социальной политики России в годы Первой мировой войны на уровне губернского и уездного правлений и местного самоуправления: определение социальных проблем общества, поддержка благотворительной деятельности, обеспечение всем необходимым  раненых участников Первой мировой войны – строительство больниц и госпиталей в Вятской губернии, предоставление льгот и материальной помощи семьям, чьи близкие участвовали в войне.

Несмотря на то что социальная структура российского общества накануне войны была относительно стабильной – тотальных изменений в социальном делении населения не произошло, что, в свою очередь, и сказалось на сохранении преимущественно традиционного российского общества к 1914 году – постепенно происходили изменения в укладе, сельской и городской жизни. Социальная политика властей в изучаемый период касалась главных сфер жизни общества: образования, медицины, благотворительности.

В сфере образования были достигнуты немалые успехи благодаря  реформе П. Н. Игнатьева по сокращению безграмотного населения. В губерниях активно строились школы, училища, открывались институты. Поддержка развития образования осуществлялась не только со стороны губернских властей, но и со стороны церкви: открывались церковно-приходские школы в уездах губерний, создавались братства и учреждения для организации досуга населения. Таким образом, к началу Первой мировой войны политика властей как на государственном уровне, так и на уровне губернского и земского правлений при поддержке церкви в области образования являлась одной из успешных в социальной политике.

     В развитии медицины и благотворительной деятельности также были достигнуты немалые успехи как на уровне страны, так и на уровне отдельно взятой губернии. Медицина разделилась на городскую и земскую, что позволило увеличить мобильность медицинских услуг и построить новые госпитали. Вклад в развитие медицины внесли как дворяне, так и духовенство. Произошел переход от разъездной системы лечения к стационарной. Каждый житель губернии, вне зависимости от уезда, мог обратиться за помощью в больницу или госпиталь, т.е. к началу Первой мировой войны медицина в Вятской губернии была развитой и бесплатной.

Благотворительная деятельность в Российской империи в годы войны приобрела масштабный характер. Люди для нужд армии жертвовали фактически все:  провизию, товары повседневного быта. Масштабность благотворительности придавала и Русская православная церковь, которая занималась открытием различных учреждений и предоставлением больничных коек при монастырях. Благотворительная деятельность как направление в социальной политике стало одним из важнейших. Благодаря организации благотворительных обществ возрос престиж власти.  

Проведение социальной политики в Вятской губернии неразрывно связано с губернаторами А. Г. Чернявским и Н. А. Рудневым. За время их деятельности издавались распоряжения и приказы, связанные с социальной сферой: создание детских домов для сирот, открытие братств трезвости для проведения досуга населения, поддержание порядка в обществе и борьба с пьянством, открытие педагогического института для повышения образования в губернии, забота о расселении военнопленных. Велся контроль за общественными настроениями в губернии.

Социальная политика губернских властей в годы Первой мировой войны была нацелена на важнейшие задачи военного времени, такие, как: создание  благотворительных обществ, оказание помощи мобилизованным и их семьям, забота о раненых и военнопленных. При этом также осуществлялось развитие образования и повышение грамотности населения – создание школ-интернатов, появление педагогического института. Поводя итог, стоит отметить, что в 1914–1916 гг. в Вятской губернии острые социальные проблемы в основном решались, в частности губернаторы своевременно принимали решения по ликвидации противоречий и проблем в общественной жизни населения. При этом они осуществляли поддержку инициатив со стороны церквей.

На уровне городских и земских управ основными направлениями социальной политики в годы Первой мировой войны являлись открытие лазаретов для больных и раненых, вопросы по размещению и трудоустройству военнопленных, поддержка семей, чьи родственники являлись мобилизованными или находившимися в запасе; борьба с крепкими напитками и браговарением – поддержание порядка в обществе, а также открытие обществ-братств трезвости для организации досуга населения уездов, а также обществ для оказания благотворительной помощи семьям мобилизованных чинов. Все меры, проводимые городскими и уездными управами, были согласованы с губернатором, и проведение этих мер постоянно контролировалось центральной властью. Губернские власти не только поддерживали инициативу управ по этим вопроса, но и частично финансировали благотворительную деятельность в крупных городах губернии.

Огромный вклад в поддержку как морального духа армии, так и поддержку их семей в годы войны внесла и Русская православная церковь. Несмотря на низкую материальную обеспеченность, её благотворительная деятельность в годы Первой мировой войны касалась практически всех социальных сфер жизни общества губернии. Создавались церковно-приходские школы для крестьян, братства по оказанию поддержки семьям, призванных на военную службу, проводилась борьба с пьянством и революционными настроениями в обществе.

Так как в начале XX века произошел окончательный раскол среди старообрядчества, что привело к появлению новых сектантских групп, включавших в себя как крестьян, так и купцов, первостепенной задачей церкви стало сохранение православных устоев общества, т.е. ведение борьбы с сектами как в городах, так и в уездах губернии. Данная деятельность была успешной: открывались различные учреждения (братства), в которых проводились беседы о важности православных устоев среди населения губернии. На собраниях церковнослужители объясняли крестьянам и остальному населению важность православия для сохранения единства общества, рассказывали об учениях и заповедях религии и о важности их соблюдения.

Таким образом, социальная политика в годы Первой мировой войны в Вятской губернии была успешной благодаря совместной деятельности Русской православной церкви, губернской и местной власти, поэтому в эти годы в губернии сложилась эффективная система оказания помощи нуждавшимся, осуществлялась поддержка фронту, развивалось образование, медицина.

Подводя итог, стоит отметить, что совместная деятельность власти и церкви смогла сплотить народ, что, в свою очередь, привело к сокращению преступности в городах и уездах, но вместе с тем постепенно происходили и процессы, связанные с переустройством общества, что в конечном итоге привело к радикализации настроений населения страны.

Список источников и литературы

Источники

Неопубликованные

1. Государственный архив Кировской области, далее ГАКО. Ф. 170. Оп. Д. 73.

2. ГАКО. Ф. 467. Оп. 6. Д. 21.

3.ГАКО. Ф. 208. Оп. 1. Д. 1132.

4. ГАКО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 185.

5. ГАКО. Ф. 270. Оп. 2. Д. 186.

6. ГАКО Ф. 270. Оп. 2 Д. 187.

7. ГАКО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 194.

8. ГАКО. Ф. 574. Оп. 1. Д. 4552.

9. ГАКО Ф. 582. Оп. 154 Д. 86.

10. ГАКО Ф. 582. Оп. 154. Д. 118.

11. ГАКО Ф. 582. Оп.154. Д. 84.

12. ГАКО Ф. 582. Оп. 155 Д. 34.

13. ГАКО Ф. 582. Оп. 155 Д. 31.

14. ГАКО Ф. 582. Оп. 205. Д. 24.

15. ГАКО Ф. 582. Оп. 154 Д. 80.

16. ГАКО Ф. 582. Оп.154 Д. 104.

17.  ГАКО Ф. 582. Оп.158 Д. 14.

18. ГАКО Ф. 582. Оп. 158 Д. 14

19. ГАКО. Ф. 583. Оп. 607. Д. 234.

20. ГАКО. Ф. 1062. Оп. 1. Д. 696.

            21. ГАКО. Ф. 237. Оп. 45. Д. 225.                    

            22. ГАКО. Ф. 582. Оп 154. Д. 26.

            23. ГАКО. Ф. 582. Оп. 155. Д. 31.

            24. ГАКО. Ф. 582. Оп. 153. Д. 25.

            25. ГАКО. Ф. 582. Оп. 162. Д. 34.

 26. ГАКО. Ф. 270. Оп. 12. Д. 167.

Опубликованные

27. Вятские епархиальные ведомости. 1904. №13. 1 июля.

28. Вятские епархиальные ведомости. 1907. №47. 17 сентября.

29. Вятские епархиальные ведомости 1916. №40. 6 октября.

30. Вятские епархиальные ведомости 1914 г. №32. 7 августа.

31. Вятские епархиальные ведомости 1915 г. №26. 4 марта.

32. Вятские епархиальные ведомости. 1916. №35. 25 августа.

33. Вестник воспитания. 1917. № 2. 2 февраля.

34. Вятская епархия. Историко-географическое и статистическое описание. Вятка, 1914.

35. Вятские губернские ведомости. 1914. 12 сентября.

36. Вятская речь. 1917. № 200. 5 июня.

37. Вятское общество помощи семьям запасных нижних чинов и ратников ополчения Вятской губернии, призванных в мобилизацию 1914 г., а также и семьям нижних чинов, состоящих на действительной военной службе // Памятная книжка и адрес-календарь Вятской губернии на 1915 год. Вятка, 1915. Отд. III.

38. Дом инвалидов и сирот Великой войны 1914–1915 годов, устроенный Вятским Обществом помощи семьям запасных. Вятка, 1915.

39. Журнал заседаний Яранского Совета по народному образованию сессии 25–29 мая 1914 года. Яранск, 1915 г.

40. Обзор Вятской губернии за 1880–1915 годы. Приложение к всеподданнейшему отчету Вятского губернатора. Вятка, 1880–1916.

41. Обзор развития крестьянских общинных хозяйств в период последних 25 лет в Вятской губернии // Отчет о деятельности агрономической организации за 1912 год. Вятка, 1913.

42. Отчет о состоянии народного здравия и организации врачебной помощи в России за 1913 год. СПб., 1915.  

43. Открытие Братства св. Николая в г. Вятке // Вятские епархиальные ведомости. № 22. 1882.

44. Открытие в г. Вятке Братства во имя Божией Матери, Всех Скорбящих Радости, для попечения о слепых и освящение при нем храма // Вятские епархиальные ведомости. № 43. 1908.  

45. Памятная книжка и Адрес-календарь Вятской губернии на 1915 год. Вятка, 1915. Отд. III.

46. Памятная книжка Вятской губернии на 1916 год. Вятка, 1916. Ч. 2.

47. Полное собрание узаконений и распоряжений Правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате. 1914. № 224.

48. Известия Верховного совета по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов. 1915. Вып. 9.

49. Призрение и благотворительность в России. 1914. № 6. 7 июля.

50. Спасский собор. История епархиального братства // Приходские известия. Вятка, 1883.

51. Труды Вятской ученой архивной комиссии. 1915. Вятка, 1915. Вып. I. Журналы заседаний Вятской учетной архивной комиссии за 29 декабря 1914 г.

                   52. Церковный общественный вестник 1880 г. №128. 12 сентября.

Литература

Монографии

53. Анфимов А. М. Российская деревня в годы Первой мировой войны. М., 1962. 383 с.

54. Азаркин Н. М. История юридической мысли России. Изд. 3-е, доп. и перераб. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2006. 265 с.

55. Бахтурина А. Ю. Окраины российской империи: государственное управление и национальная политика в годы Первой мировой войны (1914–1917 гг.). М.: РОССПЭН, 2004. 394 с.

56. Гуляева Н. П. Социальная сфера как объект управления и социальное развитие. М.; Просвещение, 2004. 288 с.

57.  Казаков Д. Вятские хроники. Лебяжье 1364–1929 гг. Кострома, 2009. 145 с.

58. Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи XVIII – начала XX века. СПб., 2015. 583 с.

59. Поспеловский Д.  В. Православная церковь в истории Руси, России и СССР. М., 1996. 408 с.  

60. Платонов О. А. Терновый венец России. История цареубийства. М.: Институт русской цивилизации, 2001. 768 с.

61. Постернак А. В. Очерки по истории общин сестер милосердия. М., 2001. 85 с.

62. Пирумова Н. М. Земская интеллигенция и ее роль в общественной борьбе до начала ХХ в. М., 1986. 268 с.

63. Романов Н. Н. Переселение крестьян Вятской губернии издание Вятского губернского земства. СПб., 1890. 336 с.

64. Скороходов Л. Я. Краткий очерк истории русской медицины. Л., 1926. 352 с.

65. Френкель З. Г. Земская медицина на Дрезденской международной гигиенической выставке. СПб., 1912. 162 с.

Сборники

66. Волгин Н. А. Государственная и муниципальная социальная политика. Курс лекций: учебное пособие / коллектив авторов. М.: КНОРУС, 2011. 72 с.

67. Здравоохранение Вятского края. Сборник статей. Вып.13. Серия «Лидеры Кировской области» 2007. 278 с.

68. История и культура Волго-Вятского края (к 90-летию Вятской ученой архивной комиссии). Тез. докладов и сообщений к межрегион. науч. конф.  Киров, 1994. 576 с.

69. Первая мировая война и Вятка: сборник научных трудов и документов / Киров. обл. науч. библиотека им. А. И. Герцена, науч.-исслед. Центр регионоведения. Киров : ИД «Герценка», 2016. 272 с.

70. Сборник по городскому врачебно-санитарному делу в России. М., 1915. 97 с.

           71. Очерки истории Вятской епархии (1657–2007). Киров., 2007. 553 с.

          72. Русская православная Церковь: История Вятской епархии в 20-х – 30-х гг. XX. Сборник статей. Вятка, 2005. 78 с.

          73. Энциклопедия земли Вятской. Т. 3. Ратные подвиги. Киров, 1995. С. 120–151.

Статьи

74. Гурвич В. А. Один и вся Россия // Российская газета. 2002. №66.

75. Дурново А. С. Современная общественность на фоне съездовых и юбилейных настроений // Общественный врач. 1914. № 2.  С. 31–35.

76.  Игнатьев П. Н. Очерк о русской школе // Педагогика. 2000. № 3. С. 1–10.

77. Казаковцев С. В.  «Вятская губерния в годы Первой мировой войны:

эволюция общественных настроений» // Известия Томского политехнического университета,  2007. №3. С. 1–5.

78. Колотов А. В.  О составе фонда Вятской уездной земской управы // Земское самоуправление: организация, деятельность, опыт: материалы науч. конф. Киров, 2002. С. 24–31.

79. Судовиков М. С. Купеческая благотворительность в Вятской губернии во второй половине XIX начале XX века. // Герценка: вятские записки. Киров, 2014. №1. С.1–4.

80. Судовиков М. С. 1914 год в истории Вятско-Камского региона // Вестник ВятГГУ. Киров 2014. №5. С. 52–58.

Приложения

1. Сведения о размерах пособий на возмещение капиталов различных учреждений от 10 октября 1914 г.

    «Департаментом Окладных сбров открыт по счетам здешней палаты кредит на возмещение некоторым благотворительным и специальным капиталам, уплачиваемого с доходов от них 5% сбора.

 Источник: ГАКО. Ф. 582. Оп 154. Д. 26.

2. Благотворительный капитал, находившийся в отделениях городских общественных управлений к 1915 г.

Источник: ГАКО. Ф. 582. Оп. 155. Д. 31.