Н. Макиавелли: жизнь и творчество

Н. Макиавелли: жизнь и творчество

Никколо Макиавелли, названный в честь дедушки, появился на свет 3 мая 1469 г. в семье Бернардо Макиавелли и Бартоломеи ди Стефано Нелли. Генеалогия его династии восходит еще к древним тосканским маркизам, владевшими обширными поместьями уже в IX веке. Его род получил свое название благодаря некоему предку – Киовелло, что значит «гвоздь». В начале XIV в. они также звались Анджолини. На гербе этой семьи был изображен синий крест на белом фоне. На каждом из концов креста был вбит гвоздь.

Предки Н. Макиавелли долгое время были связаны с руководством Флорентийской республики, его семья подарила городу нескольких незаурядных политиков^[1]. Они «были не только убежденными республиканцами, но и имели немалый политический вес – 12 представителей рода Макиавелли были гонфалоньерами справедливости (главами правительства Флорентийской республики) и более 50 – приорами или синьорами (членами правительства, Приората и Синьории)»^[2]. Среди них стоит выделить «мудрого и знатного гражданина», блестящего оратора – Бонинсенью Анджолини. Он широко известен благодаря одной из новелл, написанной Франко Саккетти^[3]. Не менее известным представителем этого рода является Джироламо Макиавелли, помешавший в 1494 г. Козимо де Медичи злоупотребить своей властью. В результате этого он был изгнан и позже безвременно скончался, однако стал героем Флорентийской республики^[4].

Предкам Макиавелли достался небольшой замок в Монтесперсоли, однако они предпочли флорентийское гражданство феодальным почестям и привилегиям.

Таким образом, история его семьи непреложно связана с историей Флоренции, которая была самой просвещенной, богатой и цивилизованной столицей Европы, по мнению философов и канцлеров того времени^[5].

Род его матери тоже был древним и славился не только знатным происхождением, но и честью, оказанной Флоренции. Сама же мать была религиозной женщиной, однако своих убеждений никому не навязывала. От нее он унаследовал поэтический дар, любовь к музыке^[6]. Главу семейства не был настолько религиозен, как его жена. «Смиренным молитвам, обращенным к Всевышнему, он предпочитал общество любимых им классиков античной литературы»^[7]. Именно поэтому молодой Никколо начал пренебрегать догматами церкви, обладая закоренелым скептицизмом^[8].

Его отец среди людей своего круга прослыл уважаемым законоведом, а также одарённым человеком, обладающим феноменальной памятью и глубокими познаниями в римском праве. Н. Капони отмечает, что это была личность «консервативных взглядов, убежденная в цельности и непреложности зaконa»^[9]. От него Никколо Макиавелли унаследовал страстную любовь к мудрости древних. Не стоит забывать и о том, что и сама эпоха позднего Возрождения оказала безоговорочное влияние на формирование характера Никколо, сгенерировала его мировоззрение, развивала его таланты.

К сожалению, сведения о детских и юношеских годах Никколо Макиавелли встречаются нам эпизодично в редких записях дневника его отца^[10]. Жизнеописание этого человека на начальном этапе крайне скудно, ибо «никто из его друзей или знакомых не подумал писать биографию»^[11].

В свои 7 лет он начал изучать азы латыни в школе магистрата Маттео. Через год его перевели в городскую школу Паоло Рончильоне, где уже через 5 лет он начал писать сочинения на латинском языке. Годом раньше Никколо приступил к изучению счета. Он активно изучал книги латинских и греческих античных авторов, которые стали для него главными друзьями и советчиками.^[12]  Греческого языка он не знал, но это совершенно не помешало ему работать с книгами эллинистических авторов, правда, в латинских переводах. «Немаловажно отметить интерес Макиавелли к поэме Лукреция Кара, которую он переписал для себя еще в молодости»^[13].

Материальное положение главы семейства на данном этапе жизненного пути характеризуется краткой, но очень емкой фразой: «…он был хоть и не богат, но далеко не беден»^[14]. Все же его семья не обладала большими денежными средствами, это не позволило Никколо продолжить свое образование и поступить в университет^[15].

Не получив великолепного классического образования, каким отличались многие гуманисты, он совершенно не опустил руки и начал активно заниматься самообразованием. При этом Макиавелли добился поразительных результатов, основываясь на целых плеядах классиков античной литературы^[16]. Большую часть знаний Никколо почерпнул из домашней библиотеки, ведь его отец был заядлым книгочеем. В его арсенале имелись издания Тита Ливия и Амвросия Феодосия Мaкробия, а также другие литературные сочинения и юридические трактаты. Не чужд он был и классиков раннего Возрождения, Данте и Петрарки. Никколо старался не просто изучить язык древних, читая их произведения, но и проанализировать написанное. Непреднамеренно он «проводил аналогии между теми людьми, которые «жили» в книгах великих поэтов, и теми, с кем рядом жил он»^[17]. Также он изучал произведения Аристотеля и Плиния, Тита Ливия и Птолемея, Цицерона и Овидия. Он исследовал человеческую натуру героев античных произведений, со временем осознавая, что, несмотря на смену времен, человеческая суть не меняется^[18]. В результате этого Макиавелли всегда считал себя, прежде всего, писателем и лишь затем политическим мыслителем^[19].

А. К. Дживелегов считает, что «настоящей школой Никколо была флорентийская улица, этот удивительный организм, где формировалось столько больших умов. Дома он читал древних и Данте. Бродя по улице, получал среднее и высшее образование. И проходил курс политики. Ибо в Италии, а значит, и во всем мире не было города, где политику можно было бы изучать с большим успехом»^[20].

Высшим учебным заведениям того времени была присуща схоластическая формалистика. Поэтому благодаря тому обстоятельству, что Макиавелли не получил классического университетского образования, не была загублена его самобытная оригинальность, которая свойственна его разуму и перу^[21].

Будучи еще молодым человеком, Никколо приобщился к основам юридической и коммерческой наук, которыми занимался его отец. Именно благодаря своим успехам в изучении этих областей, он смог добиться своего назначения на должность канцлера второй канцелярии – секретаря синьоров 19 июня 1498 года. В. Г. Циватый отмечает, что на этот пост Макиавелли баллотировался еще 18 февраля, и был побежден одним из кандидатов партии монаха-доминиканца Савонаролы. Но уже в апреле эта партия потерпела фиаско, а 23 мая доминиканца казнили на площади Синьории. В результате этого через пять дней Никколо одержал победу и был утвержден на должность^[22]. 14 июля того же года был назначен канцлером-секретарем Совета десяти.

Теоретически Первая канцелярия Флорентийской республики руководила иностранными делами, а Вторая канцелярия – делами внутренними и городским ополчением. На практике же подобное размежевание являлось весьма условным. Зачастую дела решал тот, у кого было больше шансов добиться успеха за счет связей, влияния или способностей. Таким человеком оказался Никколо Макиавелли. Следовательно, его обязали заниматься  внутренними и военными делами Флорентийской республики^[23].  

За 14 лет и пять месяцев службы он написал более четырех тысяч служебных писем, проектов государственных законов, донесений, правительственных распоряжений и военных приказов^[24]. Также он был организатором и участником военных кампаний, инициатором создания республиканского ополчения. Он «не только выполнял официальные дипломатические поручения, но и внимательно оценивал обстановку и наблюдал за обычаями, традициями и поведением людей страны пребывания»^[25].

Макиавелли обладал исключительными способностями, дипломатическим даром, страстным патриотизмом и глубокой верой в творческие силы народа, что, несомненно, способствовало благоприятному исходу решения даже самых сложных вопросов. «Он был патриотом своего народа, он мечтал об изгнании из Италии ее захватчиков и верил в справедливое будущее»^[26].

Когда в 1502 г. должность главы правительства стала пожизненной, ее занял Пьеро Содерини. Он «был хорошим оратором, но не обладал ни крупными дарованиями, ни особой энергией... Вскоре Макиавелли приобрел неограниченное доверие Содерини, стал его постоянным советчиком и фактически правой рукой. Так будущий автор «Государя» стал «государем» своей республики, ее первым умом, и оставался им в течение десяти лет»^[27]. Благодаря работе Никколо заслужил почет, что никак не удавалось его отцу, и обрел возможность играть ключевую роль в управлении флорентийской государственной машиной^[28].

Естественно, что за все время службы Никколо набрался широкого и разнообразного практического опыта, изучая различные формы социально-политической организации. Он вскрывал их существенные черты, объективно сравнивал их возможности, ставя при этом важные теоретические проблемы в области политики, государства, управления, военного дела^[29]. А. Ф. Лосев отмечает, что «идеалом для него, которому он был готов служить с начала до конца, является не абстрактное государство, но конкретный народ и любимая им родина»^[30].

Но его безупречная карьера была прервана гибелью республики, падением правительства Пьера Содерини, в результате чего Никколо был лишен поста и права занимать какую-либо должность, далее выслан на год в отдаленные земли и владения Флоренции. Крушение республики и свое отстранение от участия в политической жизни Макиавелли воспринял как огромную личную трагедию^[31]. В это время он испытывал финансовые трудности и был разочарован жизнью. «Но его мозг профессионального политика – человека впервые тогда появившегося склада – не мог перестать работать. Он задыхался без повседневной информации, на основании которой можно было бы по-прежнему проникать в чужие замыслы, рассуждать, предвидеть»^[32].

В довершение всего его обвинили в участии в заговоре против Льва Х, заключили в тюрьму и подвергли пытки плетьми. У. Дж. Коннел отмечает, что, скорее всего, это обвинение было ложно. В любом случае, Макиавелли так и не признал свою вину. Благодаря избранию флорентинца Джованни Медичи папой Львом Х, была объявлена всеобщая амнистия. Никколо был освобожден^[33].

Но, даже несмотря на столь серьезную трагедию в его жизни, он нашел в себе силы заняться литературными и научными исследованиями, мечтая о том, что когда-либо сможет своими книгами принести пользу Родине. Безусловно, он не хотел прекращать свою политическую деятельность. Начавшееся литературное творчество было всего лишь продолжением его политики иными средствами. В это время он начал писать свой теоретический трактат, который принес ему всемирную известность. Именно в «Государе» наиболее отчётливо прослеживается политический талант автора^[34]. По словам Л. М. Баткина, «бывший чиновник флорентийской республики мысленно двигает армиями, ведет переговоры великих держав, оценивает расстановку сил и делает вместо королей ходы на европейской доске»^[35].

Даже сами Медичи в необходимых случаях использовали талант Макиавелли, хотя в целом расценивали его республиканизм как препятствие своим авторитарным замыслам^[36].

И в последние годы своей жизни он все еще занимается общественными делами. В конце мая – начале июня он почувствовал боли в желудке, лекарство, которое он принимал прежде, не смогло облегчить его боль и улучшить состояние, и 22 июня того же года он скончался. Был похоронен в огромном фамильном склепе в городском соборе Санта Кроче^[37].

«Способность творить и действовать, преодолевая постоянные внутренние боли, не давая жизненным невзгодам задушить силы духа, торжествуя над мутящим мозг пессимизмом, способность творить и действовать, раскрывая до конца дары ума и воли, темперамента и энергии, и приобщила Макиавелли к сонму великих»^[38].

Сущность души Макиавелли отразилась и на его внешности. Итальянский историк и политический деятель П. Виллари дает такое описание наружности Никколо: «Он был среднего роста, худой, с очень живыми глазами, темными волосами, не длинным носом, небольшою головою, широким лбом и почти всегда сжатыми губами… Весь его внешний облик говорил о том, что это тонкий наблюдатель и мыслитель, но вовсе не человек, способный импонировать окружающим»^[39]. Кроткая улыбка Макиавелли служит превосходной маской, под которой скрываются высокомерие и тщеславие.  В свою очередь исследователь А. К. Дживегелов пишет, что флорентийский мыслитель имел «бюст костлявого, чуть сгорбленного человека. Лицо худое. Плохо выбритые впалые щеки. Утомленные глаза сидят глубоко, смотрят рассеянно и беспокойно, но в них много затаенной думы, и они способны загораться порывами решимости и энергии»^[40].

Достаточно длительное время ученые пытаются разгадать загадку его трактатов, а точнее, загадку самой личности Никколо Макиавелли. Для одних он – блестящий ученый-исследователь: историк, социолог, политолог, который приобретал свои знания многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших. «Говорят, что Макьявелли был реалистом в политике, исходил из практики, а не из книжных схем. Ссылаются на его "трезвость", "научность" и прочее, т.е. переносят на писателя XVI в. привычные для нас представления без критической рефлексии»^[41]. Для других – он «прекрасный художник – писатель, драматург (его «Мандрагора» по праву считается лучшей комедией итальянского Возрождения) и новеллист («Сказка. Черт, который женился» – произведение, обычно именуемое «Бельфагором»)»^[42].

Многие исследователи ассоциируют его имя, прежде всего, с термином «макиавеллизм». Он означает жестокость и вероломство, политику, направленную на достижение определенных целей на пользу государства, при этом, не пренебрегая грубой силой и, зачастую, отсутствием нормами морали. Именно поэтому многие исследователи считали Макиавелли злым и бесчеловечным, бесстыдным, гнуснейшим извергом. Е. П. Никитин задается вопросом: «возможно ли, чтобы человек, достигший самых высоких вершин в науке и искусстве, оказался в нравственном отношении на дне самой глубокой пропасти?»^[43] 

В. И. Рутенбург говорит о том, что Макиавелли «по своему характеру отнюдь не был жестоким человеком, и те трагические события, которыми изобиловала в то время действительность как во Флорентийской республике, так и в других государствах, где ему довелось побывать, вызывали в нем мучительные переживания. Это ясно видно из его писем... в которых часто за внешне шутливым тоном сквозит негодование и сочувствие к окружающим его страданиям...»^[44]. Таким образом, можно отметить тот факт, что Макиавелли отнюдь не был бесчеловечным, безнравственным и беспощадным. Каждый человек не совершенен духовно по своей сути, от этого не скрыться. Нельзя судить о человеке только по его недостаткам.

Однако А. Ф. Лосев придерживается другой точки зрения. Он утверждает, что всесторонняя развитость личности Никколо Макиавелли «доходила у него до полной беспринципности, всегда и всюду оставляла по себе самые неприятные чувства и сделала его откровенным циником, лишала его возможности иметь друзей и близких людей и открывала для него дорогу к разного рода безобразнейшим предприятиям… В своих сочинениях он сам достаточно нагло и цинично рассказывает о своем безобразном поведении»^[45].

Безусловно, и Макиавелли обладал изъянами личных нравственных качеств, но, во всяком случае, он отличался поистине выдающимися способностями, о которых не стоит забывать. «С полной уверенностью можно сказать лишь то, что его личные качества позволяли ему пойти в политику и давали основания политике принять его. Однако утверждать, будто эти качества уже тогда роднили его с политизмом, нельзя»^[46].

О нем часто пишут как о «разрушителе гуманистического мироощущения» XV в. Отчасти это так, но в наиболее общих, глубинных, типологических отношениях его способ мышления оставался все же в пределах ренессансной гуманистической традиции. Поэтому ему не приходило в голову противопоставлять или хотя бы различать непосредственный опыт политика и умозрительный опыт историка, «жизнь» и «книжность»^[47].

В свою очередь, А. Ф. Лосев считает, что «гуманизм Макиавелли основан не только на гуманных целях, но и на нечеловеческих средствах достижения этого человеческого идеала. Следовательно, гуманизм здесь уже вполне анти возрожденческого типа. Поскольку этот гуманизм все же формулируется в виде цели, правильнее будет говорить не просто об анти возрожденчестве Макиавелли, но, скорее, о модифицированном Ренессансе, правда ужасном и в подлинном смысле слова трагическом»^[48]. Он отмечает, что ввиду раздробленности и хаотического положения страны у Макиавелли появились требования установления суровой государственной власти и безжалостного правления внутри деспотического государства для приведения Италии в состояние процветания^[49]. Спиноза называл итальянского мыслителя «проницательнейшим Макиавелли» за ту же самую способность правдиво описывать «механизм» борьбы за власть^[50].

Таким образом, следует сделать вывод о том, что Никколо Макиавелли был новатором для своего времени. Своим сознанием он выделялся из толпы, называл вещи своими именами в ту пору, когда это было недопустимо. Это яркий и неоднозначный тип личности человека, который будет интересовать умы всех поколений на протяжении длительного времени. Несомненно, Никколо Макиавелли – это политический мыслитель, который пламенно любил свою малую родину – Флоренцию. Он мечтал о том, что Италия превратится в независимое национальное государство, и всячески пытался найти способ для того, чтобы это произошло гораздо быстрее. Он был человеком, обладающим неоднозначностью идей, которые до сих пор вызывают самые различные толкования. Это интеллектуально одаренный человек, необычайно проникновенный наблюдатель, обладавший исключительной интуицией. Он был личностью, которая способна к глубокому чувству и преданности. Никколо Макиавелли был исключительно честен и прилежно исполнял свою работу, а его сочинения до сей поры обнаруживают любовь к радостям жизни. К сожалению, его имя часто употребляется как синоним предательства, коварства и политического аморализма.