Развитие представлений о человеке с ограниченными возможностями здоровья в истории философской мысли

Развитие представлений о человеке с ограниченными возможностями здоровья в истории философской мысли

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………………………. 3

ГЛАВА 1. От агрессии и нетерпимости к осознанию необходимости помощи…………………………………………………………………………….5

1. Представление о людях с отклонениями в развитии в эпоху Античности..5
2. Христианство и люди с отклонениями в развитии………………………..10

ГЛАВА 2. От призрения к осознанию возможности обучения…………… 14

2.1. Церковное и светское призрение ………………………………………….14

2.2. Терпимость к “инаковыглядящим” и “инакомыслящим”………………..15

2.3. Изменение представлений о людях с отклонениями в развитии в эпоху Возрождения……………………………………………………………………..17

ГЛАВА 3. От осознания возможности к осознанию необходимости обучения………………………………………………………………………….22

ГЛАВА 4. От обучения отдельных категорий аномальных детей к дифференцированной системе специального образования………………………………………………………………………26

ГЛАВА 5. От изоляции к интеграции………………………………………..30

ЗАКЛЮЧЕНИЕ………………………………………………………………… 33

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ …………………………….35

ВВЕДЕНИЕ

Проблема взаимоотношений общества и людей с ограниченными возможностями, их адаптации в нормальной среде или, наоборот, отторжения от этой среды, существовала всегда. На всех этапах своего развития человеческое общество не могло быть индифферентным к тем, кто имел те или иные нарушения физических или психических качеств. Таких людей нельзя было не заметить, так как они требовали к себе особого внимания. Если этого внимания им не оказывалось, то эти лица становились тяжелым бременем для общества и источником таких социальных зол, как преступность, тунеядство, бродяжничество. В связи с этим у общества возникала необходимость определить свое отношение к данным людям.

Многовековое негативное восприятие так называемым нормальным, здоровым большинством своих телесно и душевно неблагополучных сограждан отложилось в фольклоре, а также в феноменах светской жизни. Общество, считая отдельных своих членов неполноценными, урезало их гражданские права, ограничивало или затрудняло их повседневную жизнь, исключало их из полноценной культурной жизни. Таким образом, общество не только не помогало таким людям реабилитироваться, а напротив, затрудняло преодоление этого социального барьера отчуждения.

На протяжении длительного времени, по мере развития и прогресса человечества, характер отношения общества к подобным категориям людей менялся. При анализе работ, касающихся проблемы взаимодействия общества, государства и людей, отличающихся от большинства своей речью, поведением, физическим статусом, прослеживается своеобразная эволюция отношений - от ненависти и агрессии до терпимого и участливого отношения к ним, а затем и до идей равенства и интеграции.

Современное общество признает ценность человека с ограниченными возможностями как личности, его прав на свободу, счастье, защиту и охрану жизни, здоровья, создание условий для развития человека, его творческого потенциала, склонностей, способностей, оказание помощи ему в жизненном самоопределении, интеграции его в общество, полноценной самореализации.

Изучение отношения общества к людям с ограниченными возможностями здоровья необходимо для правильного представления о эволюции специального образования. Этой проблемой занимались такие ученые как: Зотов А.Ф., Купцов В.И., Розин В.М., Бюрклен К, Волкова И.П, Кантор В.З, Назарова Л.Н, Пенин Г.Н., Малофеев Н.Н., и другие.

ГЛАВА 1. От агрессии и нетерпимости к осознанию необходимости помощи

1. Представление о людях с отклонениями в развитии в эпоху Античности

Указать истинное число людей с выраженными нарушениями в умственном и физическом развитии в древнем мире крайне сложно, однако можно предположить, что их было не меньше, а, возможно, и значительно больше, чем в наши дни. Тем не менее, несмотря на свою относительную многочисленность, эти люди на протяжении тысячелетий воспринимались обществом как неполноценное меньшинство. К человеку с выраженным физическим или психическим недостатком во все исторические эпохи относились с предубеждением не только потому, что инвалид не мог участвовать в социальной жизни, но и потому, что у здорового человека он вызывал мистический страх. Объективно определить численность той или иной категории лиц с аномалиями умственного или физического развития невозможно даже приблизительно еще и потому, что вплоть до XVIII столетия различали только категории сумасшедших, слепых и глухих (глухонемых). Не только обыватели, но и врачи, юристы, философы относили к одной популяции как людей с физическими дефектами (глухих, карликов, калек) так и тех, кто страдал выраженными интеллектуальными нарушениями или психическими заболеваниями.

Очевидно, что общественное внимание фокусировалось на дефектах, явно отличающих их носителя от большинства окружающих. Именно об этих людях идет речь в исторических документах, литературных источниках, античных и средневековых законодательных актах. Первым документальным свидетельством интереса к людям с увечьями, инвалидам принято считать египетский папирус Ebers.  Он включает перечень древнейших рецептов, врачебных советов, магических целебных заклинаний. В папирусе есть косвенные упоминания об умственной отсталости, рассуждения об эпилепсии, он также cодержит первое документированное упоминание о глухоте. Примечательно, что египтян интересовали не только причины болезни и способы ее лечения, но и заботило социальное самочувствие инвалидов. В городе Кармаке жрецы обучали слепых музыке, пению, массажу, привлекали к участию в культовых церемониях. Умственно отсталые дети находились под защитой бога Озириса и его жрецов, тогда как глухие не являлись объектом внимания.

В античном мире человеческая жизнь не представлялась ценной сама по себе. Греки и римляне разделяли убеждение в том, что жизнеспособность государства является производной от физической силы его граждан и исповедовали культ военного искусства, физического здоровья и тела. Гражданин обладал совокупностью политических, имущественных и иных прав и обязанностей в соответствии с греческими и римскими законами. В древнегреческой педагогической практике традиционно различают две альтернативных базовых модели - спартанскую и афинскую. Первая отвечала идеалам тоталитарного военизированного общества, вторая являлась частью системы политического воспитания в контексте Афинской демократии. Но несмотря на явные различия в социально-политических условиях жизни Афин и Спарты оба полиса, согласно литературным данным, занимали близкие позиции в отношении инвалидов. Отношение к инвалидам в Спарте: “Воспитание ребенка не зависело от воли отца, - он приносил его в "лесху", место, где сидели старейшие члены филы, которые осматривали ребенка. Если он оказывался крепким и здоровым, его отдавали кормить отцу.., но слабых и уродливых детей кидали в пропасть возле Тайгета. В их глазах жизнь новорожденного была также бесполезна ему самому, как и государству, если он был слаб, хил телом при самом рождении, вследствие чего женщины для испытания здоровья новорожденного мыли его не в воде, а в вине, - говорят, что эпилептики и вообще болезненные дети от крепкого вина погибают, здоровые становятся от него еще более крепкими и сильными.”

Подобное вычленение "неполноценных" детей, видимо, осуществлялось не только в Спарте, но было нормой для Древней Греции на протяжении столетий. Несмотря на то, что римляне считали семью, а не государство основным институтом социализации, отношение к телесно неполноценным детям в империи мало отличалось от эллинского. По закону только глава семьи, отец, являлся римским гражданином: он обладал всеми правами, распоряжаясь жизнью и смертью всех членов семьи. Отец с его абсолютной властью имел право отвергнуть ребенка в момент рождения, убить его, изувечить, изгнать или продать. Правда, подобные обычаи не всегда исполнялись строго. Литературные источники содержат упоминания о больных или увечных детях, внебрачных сыновьях, т.е. тех, кто мог быть оставлен на произвол судьбы, но не подвергся такой участи. Со временем в Греции и Риме вводятся ограничения на детоубийство. Философ Сенека  утверждал: "Мы убиваем уродов и топим детей, которые рождаются на свет хилыми и обезображенными. Мы поступаем так не из-за гнева и досады, а, руководствуясь правилами разума: отделять негодное от здорового." Позиция Сенеки типична для гражданина военного государства. Его идеалом был воин; совершеннолетие римского юноши означало его способность нести армейскую службу. Во втором столетии нашей эры полномочия отца ограничивались правом бросить своего ребенка на произвол судьбы, но к третьему веку такой поступок уже считался равносильным убийству. Отношение к детям-калекам, выжившим в результате благоприятных обстоятельств или хорошего родительского ухода, а таких, согласно историческим свидетельствам, все же было немало, оказывалось подчас терпимым. Дети-уроды представляли в глазах окружающих известную экономическую ценность. Многих слепых мальчиков в Риме учили нищенствовать, слепые девочки становились проститутками. Умственно отсталых людей продавали как рабов, а иногда специально калечили, чтобы вызвать больше сочувствия и увеличить их ценность как объектов благотворительности.

Зачастую аномальные люди использовались в Риме для развлечения; богатые семьи держали умственно отсталых в качестве шутов. Ко второму веку содержание в доме людей с уродствами для развлечения приобретает у римлян все большую популярность. В городе существовал даже специальный рынок, где можно было купить безногих, безруких или трехглазых людей, гигантов, карликов или гермафродитов. Правда, у многих римлян инвалиды вызывали неприязнь и антипатию.

Как свидетельствуют литературные источники, на протяжении многих столетий слепые жили преимущественно за счет подаяний, более того, составляли своего рода касту среди нищенствующих странников. Слепота (врожденная или приобретенная) не мешала незрячему общаться с окружающими, воспринимать “слово Божье”, но делала человека очевидно беззащитным в глазах окружающих. Вплоть до XIX в. слова “слепец” и “нищий” осознавались европейцами как синонимы, и естественной общественной реакцией долгое время оставались милостыня и призрение. Что касается глухонемых, то с античных времен законом отрицалась их дееспособность, а в средние века их положение даже усугубилось. Католическая церковь трактовала глухоту как Божье наказание. Отношение западноевропейцев к умственно отсталым закреплено в термине «идиот», который вплоть до XVIII столетия использовался для обозначения лиц с любым уровнем интеллектуального нарушения. Определение включает две социально-значимые характеристики: с одной стороны “идиот” - это человек, не обладающий знанием, с другой - исключенный из нормальной жизни. Таким образом, вопрос о необходимости и целесообразности обучения “идиота” неуместен.  Дошедшие до наших дней древнеегипетские папирусы рассказывают о попытках врачевания глухоты и слепоты. Врачи древности, исходя из религиозно-мистической природы человеческих недугов, лечили их по преимуществу с помощью заговоров и магических действий.

Основатель научной медицины Гиппократ впервые предложил не религиозно-мистическое, а рациональное объяснение причин возникновения болезней; он активно пытался лечить эпилепсию, слабоумие, нарушения зрения и слуха. Невозможность излечения врожденной глухонемоты, загадочность причин ее порождающих привели Гиппократа к мысли о сверхъестественной природе глухоты. Идея о взаимосвязи речи и слуха навела великого врача на мысль о том, что человек, лишенный слуха от рождения, обречен быть немым. Это заблуждение разделял и Аристотель, считавший, что звук является проводником мысли, и орган звука есть важный орган познания. По мнению Аристотеля, глухонемой, лишенный одного из органов чувств, не способен к развитию. В античном мире медицина тесно переплеталась с философией, и врачебные рекомендации базировались на современных им философских постулатах. По Аристотелю, потеря человеком одного из чувств неизбежно приводит к ограничению чувственного опыта и к потере какого-то знания. Из трех важнейших чувств (обоняние, слух и зрение) философ считал зрение наиболее ценным в обеспечении жизненных потребностей, а слух - более важным для развития интеллекта. Слепота - недуг более серьезный, но менее влияющий на умственное развитие, чем глухота, в силу чего слепые от рождения умнее глухих от рождения. Утверждая, что из всех чувств именно слух вносит наибольший вклад в умственное развитие, Аристотель охарактеризовал глухих людей как "необучаемых, бесчувственных и неспособных рассуждать, ничем не лучше животных ". С другой стороны, Аристотель считал, что слепые люди обладают таким же интеллектом, как зрячие.

Оценка Гиппократом и Аристотелем статуса и умственных способностей глухих являлась мощной преградой на пути попыток их обучения в течение двух тысяч лет, и мы разделяем мнение известного канадского специалиста в области истории специального образования.

2. Христианство и люди с отклонениями в развитии

Новая религия произвела радикальную переоценку всех ценностей, в том числе моральных, рассматривая земные интересы, человеческое тело как злое и греховное начало, противопоставляя им небесный мир, духовные интересы и душу. Место греческого идеала "великой объемлющей души, радостно взирающей сияющими глазами на чувственно эмпирический мир, ценивший мужество, смелость, дерзание" занимает идеал смирения, погружения души в Бога, отказ от собственного "Я". “Необходимо помнить, - утверждает С. С. Аверинцев, - что христианство было по своей сути сугубо “педагогическим” движением, некой морально-религиозной школой человечества; его некогда грандиозная социальная утопия непонятна без веры в неограниченную “перевоспитуемость” людей, в возможность радикально пересоздать их изнутри”. К сожалению, нравственные уроки плохо усваивались как обывателями, так и политическими фигурами Средневековья. Позицию, которую занимало подавляющее большинство европейского населения по отношению к инвалидам, можно считать недоброжелательной. Причиной тому служило убеждение в сверхъестественной природе сумасшествия, глухоты, врожденных уродств. Ранние христиане считали описываемые недуги Божьим наказанием, налагаемым за собственные или родительские грехи. Глухие находились "под действием особого проклятия Господа", сумасшествие считалось божественным наказанием, а слепота - "одним из тех инструментов, которыми мистическое Провидение решило покарать человека". Приведенные исторические данные позволяют говорить об особом милосердии отдельных христианских подвижников к людям с грубыми физическими и умственными недостатками. В то же время, очевидно, что подобное отношение не было правилом даже для слуг церкви, не случайно факты заботы об увечных и страждущих толковались современниками как свидетельства святости. В целом же отношение общества к "анормальному меньшинству" не могло измениться к лучшему.

Под натиском варварских племен Западная Римская империя в 476 г. прекратила существование, свой отсчет начал новый исторический период - Средневековье. Это эпоха длительных, разорительных войн, разрушения городов, голода и эпидемий. Не вызывает сомнения, что этот исторический период крайне неблагоприятен для жизни людей с психическими и физическими недостатками. Нравы Средневековья могут быть проиллюстрированы на примере отношения общества к юродивым, так как существует обширная "житийная" литература, позволяющая документально оценить положение "необычных" людей в Византии. Феномен православного юродства зародился в Египте и стал заметным явлением в общественной жизни Византии. Православная церковь была более терпима к телесным и душевным недугам человека, нежели католический Рим, следовательно, отношение византийцев к юродивым в известной мере позволяет представить, как воспринимались в Западной Европе люди, ведущие себя не так, как все. Оценивая отношение византийского обывателя к человеку, явно отличавшемуся от окружающих, можно констатировать, что такой человек не мог рассчитывать на заботу и участие окружающих, подвергался осмеянию, унижению и побоям.

Католическая церковь занимала по отношению к людям с физическими недостатками более терпимую, по сравнению с народными нравами Раннего Средневековья, позицию, которая, правда, не распространялась на лиц, лишенных слуха. Виной тому оценка глухоты, данная крупнейшим философом поздней античности - Аврелием Августином. По убеждению Августина, слух является обязательным материальным компонентом восприятия человеком Слова Божьего. В трактате "Об обучении оглашенных" богослов доказывает, что через слушание и объяснение Священного Писания достигается вера: "Слушающий нас слушает через нас Бога, начинает совершенствоваться и в нравах, и в знании, бодро вступает на путь Христов". Научиться читать и писать глухие, по мнению Августина, неспособны, а так как они не слышат проповеди, им недоступно слово Божье, они пребывают в ереси. Благодаря Августину глухих перестали допускать к церковным праздникам, и на основании того, что они не могли словесно исповедоваться, им было отказано также в таинстве причастия. Подвластные грубым суевериям, люди Средневековья считали причиной многих недугов, особенно душевных, происки дьявола и способствующих ему колдунов и ведьм. В соответствии с таким пониманием природы болезни, в качестве "лечения" назначалось "изгнание бесов", а то и умерщвление одержимого ими.

Середина VIII в. знаменует начало европейской эпохи Каролингов. Активное переустройство франкского государства привело к осознанию необходимости в образованных людях. Самый энергичный из реформаторов, Карл Великий, создавший Священную Римскую империю, попытался ввести в Европе всеобщее обучение. Оценив роль образования и школы в деле сплочения государства и создания единой церковно-латинской культуры, император прилагал огромные усилия по организации единой образовательной системы. Со смертью императора, попытки организации всеобщего обучения прекратились, но идея была сформулирована, структура "школы при церкви" определена.  Культура Средневековья тесно увязывала в модели мира микрокосм (человека) с макрокосмом общего бытия, и в этой жесткой системе взглядов вряд ли могло найтись место ущербному от рождения человеку. Мы вправе допустить, что инвалидность понималась как выпадение из системы "человек - подобие Бога". Носитель недуга, соответственно, воспринимался как существо неполноценное, а потому не заслуживающее внимания.

С  конца XI в. Европа на многие десятилетия погружается в феодальные междоусобицы, культура приходит в упадок, и без того крайне тяжелое положение лиц с отклонениями в развитии усугубилось. Но уже к середине XII столетия в недрах хаоса агрессивного феодального общества зарождается устойчивый мир. Орды кочевников удалось остановить на границах Западной Европы, жизнь в городах стабилизируется, и численность населения в них быстро растет. Активизация торговли между городами меняет уклад жизни европейцев, требуя все большего числа образованных людей. Складывается новый тип европейской государственности, и на этом этапе возрастает объединяющая роль Римской Церкви.  Однако люди с физическими и психическими недостатками по-прежнему остаются "неполноценным меньшинством", и в их жизни нет перемен. Монархи и Отцы Церкви воспринимали их как неполноценных людей и сомневались в возможности их духовного роста. Простонародье относится к калекам с опаской, закон и власть - с равнодушием, церковь - с предубеждением. Дискриминация людей с грубыми врожденными недостатками становится нормой общественного (массового) сознания, частью европейской культуры.

В конце XI в. меняется и система образования: наряду с монастырскими и епископскими, открываются городские школы, в XII в. к ним добавляются частные школы, допускавшие уже свободу выбора предметов, способа их толкования и преподавания. Отношение к слепым, их положение в обществе несколько меняются в условиях абсолютной монархии. В ряде европейских стран монархи, желая заручиться поддержкой всех слоев населения в своей борьбе против крупных феодалов, пытаются своими “деяниями” завоевать признательность и популярность среди народа. Эти “деяния” часто распространяются и на слепых, количество которых в связи с крестовыми походами, Столетней войной, крестьянскими восстаниями резко возрастает. В этом их поддерживает церковь, выступавшая тогда в защиту абсолютной монархии. В результате в ряде европейских стран делается попытка создать убежища для слепых. Старейшими из них являются Баварское и Парижское убежища для взрослых слепых.

ГЛАВА 2. От призрения к осознанию возможности обучения

2.1. Церковное и светское призрение

Началом периода условно можно считать открытие первых приютов для слепых в Баварии (1198) и Франции (1260) по инициативе монархов-полководцев. Известно, что воинственный баварский курфюрст, потерявший зрение в результате травмы на поле боя, учредил богадельню для ослепших солдат. Тронутый их положением Людовик IX построил для них особое здание (1254 - 1260), получившее название Maison des Qvinze-Vingts (15 х 20).». В Maison des Qvinze-Vingts (Хосписе), первоначально разместилось 300 обитателей. Согласно легенде, это были рыцари, попавшие в плен и ослепленные мусульманами. Король выкупил их и обеспечил кровом; в первые годы приют содержался за счет королевского бюджета, но так как отпущенных средств оказалось недостаточно, призреваемые получили королевскую привилегию - нищенствовать. Избыточная опека приюта со стороны двора и церкви уже не имела ничего общего с благотворительностью. "Располагая крупными доходами, слепые не только жили сибаритами, но пускали деньги в оборот, покупали по соседству земли, строили на них дома, лавки, сдавали их в наем, так что к концу ХVIII столетия образовался целый городок в 5.000 человек, привлекавший знать, находившую здесь все необходимое в роскошных магазинах.". Развращающее влияние Maison des Qvinze-Vingts на общественные нравы достигло таких размеров, что в 1775 г. правительство решило принять жесткие меры. Приют был продан за 6,5 млн. франков, а для проживания слепых была куплена за 400 тыс. франков казарма мушкетеров на улице Шератон, возле Бастилии. Деньги, вырученные на купле-продаже, составили основу финансового обеспечения богадельни, обитатели которой содержались за счет ренты с многомиллионной суммы.

Вплоть до ХVIII в. государство и закон не считали инвалидов полноценными гражданами. Ранние своды законов почти всех европейских стран жестко фиксировали ограничения гражданских прав инвалидов: они были лишены права наследования, им запрещалось давать показания в суде, заключать контракты, делать официальные заявления и составлять завещания. Гражданское право уделяло большое внимание имущественным спорам. Необходимость определять дееспособность их участников, в том числе претендентов на наследство, побудила законодателей зафиксировать права слабоумных и душевнобольных.

Первым таким документом можно считать Акт короля Англии "De praerogative regis" (1255 - 1290), вводящий строгое разграничение между помешанным и идиотом, что имело принципиальное значение для имущественных претензий. "Человек, лишенный понимания со своего рождения" - идиот - не имел имущественных прав. Тогда как помешательство рассматривалось как временное состояние умственно полноценного человека, а потому не ограничивало имущественных прав.

2.2. Терпимость к “инаковыглядящим” и “инакомыслящим”.

XII - XIII вв. считаются переломными в истории европейской цивилизации. “В эту эпоху новация, - пишет Г. Б. Корнетов, - доселе подозрительная и осуждаемая, перестает быть таковой, оценивается позитивно и даже обретает знак благородства, торжествуют грамотность и знание; в городах распространяется начальное образование для мирян. Университетское штудирование... обращается к знанию, создаваемому человеком на основе исследования, науки”. Вслед за университетом в Болонье (1119) открывается Сорбонна (1160), Оксфорд (1167), Кембридж (1209), университеты в Падуе (1222) и Неаполе (1224). С ростом количества университетов в Европе стремительно увеличивается число образованных людей, столь же быстро пополняются ряды дипломированных медиков, педагогов, правоведов. Начавшиеся в конце XI столетия крестовые походы привели в XIII в. к тому, что мусульманская и иудейская литература, философия, медицина не только становятся доступны для европейцев, но и активно осваиваются ими. В Италии, Испании, Португалии среди христиан оказалось значительное число иноверцев. Европейцы на протяжении этих двух веков учились понимать, что "иные" люди, несмотря на свое явное внешнее отличие, иной язык, стиль одежды и поведения - это такие же люди.

С точки зрения эволюции отношения общества и государства к лицам с отклонениями в развитии, XII - XIII вв. необычайно значимы:

• в Западной Европе росло число профессионально подготовленных специалистов: медиков, педагогов, юристов; закладываются основы государственной системы образования;
• возникшее сословное разделение явилось первым шагом к сословному воспитанию, которое в дальнейшем приведет к попыткам индивидуального обучения аномального ребенка из знатной семьи;
• в западноевропейских городах начало формироваться терпимое отношение к людям, отличающимся от большинства горожан верой, языком, манерой поведения, одеждой, внешностью, темпераментом. Закладывались основы новой культурной традиции европейцев - терпимости к "иным" людям, “инаковыглядящим” и “инакоговорящим”. Можно допустить, что изменение отношения населения (большинства) к иноверцам (меньшинству) способствовало изменению и отношения к людям с отклонениями в развитии, также составляющим в обществе меньшинство, отличающееся от большинства, но по другим признакам;
• возникли лечебные, учебные и благотворительные нецерковные учреждения, т.е. сложились предпосылки национальных систем здравоохранения и образования.

2.3. Изменение представлений о людях с отклонениями в развитии в эпоху Возрождения

Эпоха Ренессанса - это время развития гуманистических тенденций в отношениях к людям с психофизическими недостатками. Невозможно переоценить прогрессивную роль фундаментальной идеи принципиального равенства всех людей, одинаковости человеческой природы. Умы философов, писателей, врачей, педагогов привлекают проблемы образования, воспитания детей, их начинает интересовать и волновать жизнь людей, лишенных разума, обездоленных. Эразм Роттердамский (1469 - 1536) утверждает, что подлинного человека формирует не природа сама по себе, а целенаправленное воспитание. В своих педагогических произведениях - "Речь о достойном воспитании детей для добродетели и наук", "О приличии детских нравов" - он проводит идею о том, что никому не дано выбирать себе родителей и родину, но всякий способен сформировать свой нрав и характер. Человека невоспитанного или лишенного регулирующего воздействия разума, предающегося своим страстям и инстинктам, Эразм ставит ниже животного.  Мнение Джордано Бруно (1548 - 1600) о физических недостатках человека: в философско-поэтической исповеди "О героическом энтузиазме" (1585) итальянский мыслитель писал:"... никому не могут быть поставлены в вину глупость и условия пола, как нельзя ставить в вину телесные недостатки и уродства ибо если при таких условиях и имеются недостатки и ошибки, то приписать это должно природе, а не отдельному лицу.".

В ХVI в. врачи Западной Европы, прежде всего, Франции и Италии, детально разрабатывают важные проблемы психиатрии. Это время объективных научных исследований и психиатрических наблюдений. Важным для практических психиатров представляется забота о психическом здоровье, о щадящем отношении к больному, о профилактике обострения его состояния. В середине ХVI в. в Испании возникает целая сеть психиатрических заведений в Валенсии, Сарагоссе, Толедо, Валладолиде, Мадриде, обеспечивавших в основном изоляцию душевнобольных, которых держали в цепях и наручниках. Эти учреждения еще не преследовали лечебных целей, и основной формой применявшегося в них лечения было "выбивание дури" плетьми. Однако следует помнить, что за стенами этих учреждений умалишенных ждали костры инквизици. В Германии забота об одиноких больных поручалась цехам, иногда содержание пациента оплачивал город. Древне-испанский Кодекс предупреждал: "Помешанный, маньяк и слабоумный не ответственны за поступки, содеянные ими во время болезни, ответственность падает на родных, если они не сторожили больного и этим не воспрепятствовали тому ущербу, который он нанес другим". В тех случаях, когда родственники не хотели или не имели возможности держать больного дома, его можно было передать под патронаж чужих людей. Безобидные и спокойные больные предоставлялись сами себе. Если больной был буйным, и родственники не справлялись с ним, то по их просьбе или по инициативе магистрата больной помещался в тюремный подвал или особую камеру в крепостной стене. В трактате "Врачебные консультации" Иероним Меркуриали (1530 - 1606) представил этиологию, диагностику, клинику психических недугов. Практиковавший в Падуе и Болонье врач высказывает мысль о том, что дурное обращение с человеком в годы раннего детства может оказывать влияние на формирование меланхолии. Дети, чьи первые годы жизни прошли в крайне неблагоприятных условиях, вырастут замкнутыми, невосприимчивыми к радостям жизни, постоянно подавленными людьми. Теофил Боне (1620 - 1689) из Женевы высказывал идеи о возможности преодолевать душевные болезни врачебной беседой. Современник И. Меркуриали и Дж. Бруно, - профессор медицины из Базеля Феликс Платер (1537 - 1614) впервые предложил классификацию душевных болезней. Он приходит к выводу, что причины помешательства могут быть эндогенными и экзогенными.

Активная деятельность медицинских и естественных факультетов университетов обусловила возникновение научного интереса к проблеме глухонемоты и попыток ее преодоления. Так, нидерландец Рудольф Агрикола (1443 - 1485) одним из первых пришел к выводу, что обучаемость глухого имеет не мистическую природу, а является результатом специального педагогического воздействия. Выпускники европейских университетов Италии и Испании в ХV - ХVII вв. заинтересовались судьбой отдельных глухонемых, предприняли попытки их индивидуального обучения, и попытались теоретически осмыслить проблему глухонемоты, описать педагогические способы ее преодоления. В одном из правящих семейств Испании глухота передавалась генетически из поколения в поколение, а так как человек, не умеющий говорить, не признавался наследником или завещателем, недвижимость и огромные земли, принадлежавшие семье, подлежали отчуждению в пользу короля. Забота о сохранении родового богатства вынудила испанских грандов искать способ научить своих глухих сыновей общаться с членами королевского Суда. Их социальный заказ и был исполнен выпускником Соломанского университета, монахом-бенедиктинцем Педро Понсе де Леоном (1520 - 1584), который создал оригинальный метод обучения глухих. Дети с нарушением слуха из аристократических семей под руководством Понсе овладевали не только письмом, счетом и чтением на родном языке, но также латынью и греческим. По свидетельствам современников, его ученики "овладевали тем кругом знаний, который в то время предназначался для учащихся общеобразовательной школы педагогами-гуманистами". Сохранился официальный отчет П. Понсе, позволяющий судить и о его педагогических успехах, и о его победе над заблуждениями Аристотеля: "Я получил учеников, глухих и немых от рождения, являющихся сыновьями знатных людей, которых я учил говорить, читать, писать и считать; молиться, помогать при проведении мессы, осваивать доктрины христианства; а также знать, как исповедоваться самостоятельно с помощью речи; некоторые из них освоили латынь, другие - латынь и греческий, они понимают итальянский; один ученик был посвящен в сан, имеет приход и отправляет службы; кроме того, ученики получили знания по натуральной философии и астрологии; один добился успехов в управлении поместьем; еще один вступил в армию, и в дополнение к другим своим достижениям освоил все виды оружия, стал превосходным наездником. И сверх того, некоторые ученики стали великими знатоками истории Испании и других стран, сведущими в науках, политике и дисциплинах, в возможности освоения которых Аристотель им отказал". Однако, достигнутый результат в индивидуальном обучении глухих не получил и в принципе не мог получить широкого распространения: научная мысль не только намного опередила общественное мнение о целесообразности обучения аномальных детей, но и вошла в противоречие с религиозным догматом и действующим законодательством о правах инвалидов.

Очевидно, что изыскания итальянских ученых носили академический характер и детерминировались не социальным заказом, а профессиональными интересами, и, соответственно, потребителем результатов их исследований было исключительно научное сообщество, весьма немногочисленное. Педагоги и медики, разрабатывающие проблемы специального обучения, как исследователи опережали свою эпоху, преодолевая и разрушая представления о необучаемости глухонемых, но как члены современного им общества принадлежали своему времени и не воспринимали глухих полноценными согражданами. Несмотря на то, что в общественном сознании западноевропейцев все более утверждается представление о праве человека на индивидуальность, оно еще не распространяется на “неполноценное меньшинство”. Специальное образование не могло возникнуть не из-за отсутствия теоретических разработок, методик обучения и специалистов, а в силу совпадения позиций светского закона, религиозного догмата и общественного мнения в отношении неполноценности людей с выраженными нарушениями в физическом или умственном развитии. Именно восприятие этих людей короной, церковью, аристократией и буржуазией как неполноценных являлось главной преградой на пути организации специального обучения.

В XVI - XVII вв., несмотря на успехи педагогической коррекции, широкое распространение получает мнение о том, что глухой, слепой, слабоумный нуждаются, прежде всего, в лечении. Носители этой идеи полагали, что аномального ребенка надо вылечить, а уж затем учить. Закладываются предпосылки тенденции "медицинизации" специального образования. XVII столетие вошло в историю европейской цивилизации как проникнутый духом вольнодумства “век разума”. В этот период резко возрастает интерес к человеку, его предназначению и месту в обществе, крепнет убеждение о праве человека на индивидуальность. Схоластический, метафизический взгляд на мироздание и природу человека уступают место естественнонаучному. XVII в. оказался “поворотным в истории Западной цивилизации, в эволюции присущих ей педагогических традиций, особенности динамики и содержание которых отражали коренные сдвиги в материальной и духовной жизни западноевропейского общества”. Прогрессивные изменения, происходящие в обществе, государственной идеологии, философии, науке, в том числе педагогической, секуляризация образования повлияли на отношение западноевропейского общества и государства к лицам с отклонениями в развитии. В XVII в., благодаря изменениям, произошедшим в сознании европейцев, впервые были предприняты попытки дать образование людям незрячим или потерявшим зрение (ученик И. Ньютона - математик Саундерсон (1682 - 1739); поэт Л. Мильтон (1604 - 1674). Еще одним доказательством происходящей эволюции взглядов общества на инвалидов служит прецедент открытия в Палермо небольшой музыкальной школы для слепых (1662). “Организаторы этой школы (сами слепые) выработали устав, согласно которому нищенство для слепого является позором, и слепые могут и обязаны трудиться. Хотя эта школа просуществовала сравнительно недолго, значение ее в истории развития профессиональных учреждений для слепых огромно. В Англии создаются “братства” слепых, которые тоже пытаются найти пути для своего самостоятельного существования. Там слепых обучали хорошо ориентироваться при передвижении по улицам Лондона. Общество предлагало иностранцам услуги слепых в качестве провожатых в туманные дни и вечера, когда зрячим, плохо знающим Лондон, легко было заблудиться... Это свидетельствует о новом взгляде на слепых, создает предпосылки для начала их систематического обучения и включения в трудовую деятельность”. Чешский мыслитель-гуманист Ян Амос Коменский (1592 - 1670) первым из педагогов выдвинул положение о необходимости заботиться о воспитании и обучении слабоумных. В "Великой дидактике" (1638) автор пишет: "Ведь кто усомнился бы в том, что воспитание необходимо людям тупым, чтобы освободиться от природной тупости... Кто по природе более медлителен и зол, тот тем более нуждается в помощи, чтобы по возможности освободиться от бессмысленной тупости и глупости. И нельзя найти такого скудоумия, которому совершенно уже не могло бы помочь образование.".

 ГЛАВА 3. От осознания возможности к осознанию необходимости обучения

В этот период окончательно оформляются три основных направления помощи лицам с отклонениями в развитии:

• христианско-филантропическое (цель - призрение инвалидов; организационная форма - приюты, богадельни, дома призрения);
• медико-педагогическое (цель - лечение, воспитание и элементарное обучение детей с выраженными нарушениями в развитии, организационная форма - специальные отделения при больницах, медико-педагогические учреждения);
• педагогическое (цель - образование детей с нарушением слуха, зрения, интеллекта, организационная форма - специальные классы, специальные школы, интернаты).

Каждая западноевропейская страна прошла свой путь развития указанных направлений, и в том числе создания национальной системы специального образования. Несмотря на ряд существенных отличий (законодательных, финансовых, кадровых, концептуальных, в т.ч. принципов комплектования, целей, содержания, методов, продолжительности обучения) все национальные системы специального образования складывались в Западной Европе в сопоставимые исторические сроки и были первоначально ориентированы на обучение трех категорий детей: в начале периода - глухих и слепых, позднее - умственно отсталых.

На отрезок времени с конца XVIII до начала XX века приходятся глобальные сдвиги в жизни “неполноценного меньшинства”, обусловленные кардинальными изменениями европейского менталитета. Осуществлен переход от осознания возможности к осознанию необходимости и целесообразности обучения глухих, слепых и умственно отсталых. Впервые законодательно изменен статус инвалидов, большинство европейских стран признает их право на образование. Мечты великих ученых, подвижников и альтруистов начинают сбываться: обучение аномальных детей перестает быть экзотическим новшеством, заканчивается время прецедентов, зарождается система специального образования. Впервые в истории европейской цивилизации инвалиды становятся объектом внимания не отдельных альтруистов (монархов, священников, ученых), а правительств и общественных движений, чья инициатива направляется теперь уже не только на призрение, как это было раньше, но и на обучение и образование глухих, слепых и умственно отсталых. Зарождение национальных систем специального образования становится возможным на определенном этапе эволюции отношения общества и государства к “аномальному меньшинству”, когда законодательно признается право инвалидов на гарантированную социальную помощь и образование, а также ответственность общества и государства за реализацию этого права.

О кардинальном изменении отношения западноевропейских государств к правам лиц с отклонениями в развитии свидетельствуют нормативные акты о введении специального образования:

Интенсивное развитие вспомогательных классов и школ для умственно отсталых детей прямо связано с введением в западноевропейских странах закона о всеобщем начальном образовании. Начав учить всех без исключения детей, государство вынуждено было создавать параллельную образовательную систему для детей, которые не в состоянии усвоить образовательный стандарт в установленные сроки. Именно так умственно отсталые выделяются в особую категорию детей, нуждающихся в специальном обучении.

При определенных различиях между западноевропейскими странами общим для всех является:

• принятие Закона об обязательном всеобщем начальном образовании;
• распространение действия этого Закона на детей с нарушением слуха, зрения, умственной отсталостью;
• разработка и внедрение необходимой нормативно-правовой документации, регулирующей функционирование системы специального образования (государственный базовый учебный план, региональный учебный план, принципы комплектования специальных образовательных учреждений трех типов и т.д.);
• определение принципов и источников финансирования данных учреждений (на государственном, региональном, местном уровнях) и их законодательное закрепление;
• параллельная деятельность негосударственных организаций: ассоциаций, благотворительных фондов, стимулирующих и контролирующих государственные решения и инициирующих развитие сети специальных учреждений;
• охват специальным образованием всех или большинства регионов страны.

ГЛАВА 4. От обучения отдельных категорий аномальных детей к дифференцированной системе специального образования

С начала ХХ столетия до 70-х годов Западная Европа проходит путь от понимания необходимости специального образования глухих, слепых, умственно отсталых детей до осознания необходимости предоставить образование всем детям с отклонениями в развитии. Это время совершенствования и дифференциации национальных систем образования, становления новых типов специальных школ и новых типов специального обучения. Говоря о развитии структуры по вертикали, имеется в виду появление в дополнение к школам дошкольных и послешкольных образовательных учреждений, по горизонтали - увеличение типов специальных школ: если в начале периода их три (для детей с нарушением: слуха, зрения, интеллекта), то к концу - их число в отдельных странах достигает двадцати, включая школы для глухих, слабослышащих, слепых, слабовидящих, слепоглухих, детей с речевыми нарушениями, физическими недостатками, трудностями в обучении, множественными нарушениями, проблемами поведения, для детей, подверженных продолжительным болезням, длительно пребывающих в больнице, специальные школы при национальных научно-исследовательских центрах.

Ураган разрушительных войн и революций во второй половине XIX века стих. В большинстве стран наблюдался экономический подъем, в силу чего, несмотря на увеличение военных расходов, заметно вырос жизненный уровень. Прожив почти полвека без войн и серьезных социальных потрясений, европейцы выработали особое мироощущение, частью которого стал оптимизм, вера в науку и бесконечный прогресс человечества. Эта убежденность подкреплялась тем, что во многих европейских странах удалось обеспечить всеобщую грамотность, победить болезни, ранее вызывавшие эпидемии, снизить взрослую и детскую смертность. Оптимистическая вера в науку и прогресс человечества присутствовали и в идеях педагогов-дефектологов, психологов, педологов, многие из которых в начале XX века были увлечены лечением и обучением аномальных детей.

В атмосфере относительного благополучия, оптимизма, расцвета филантропии и формировались национальные системы специального образования.  Каждая сверх держава стремилась создать оригинальную национальную модель помощи лицам с отклонениями в развитии. Организовывая систему специального образования, правительства руководствовались разными политическими и идеологическими доктринами, неодинаково понимали цели и задачи специального образования, выдвигали разные принципы управления и финансирования, а также кадрового обеспечения. Однако все начинания и грандиозные прожекты рухнули одновременно на всей территории Европы в связи с началом кровопролитной и разрушительной первой мировой войны и последовавшими за ней революциями, военными переворотами, гражданскими войнами В краткий промежуток времени между окончанием первой и началом второй мировых войн подавляющее большинство европейских стран не только не развили успехи, достигнутые в деле развития специального образования, но и снизили активность в деле организации образования лиц с отклонениями в развитии.

В 1922 г. к власти в Италии приходят фашисты, чье отношение к лицам с выраженными отклонениями в развитии можно с уверенностью назвать средневековым. Установление фашистского режима на долгие годы затормозило развитие национальной системы специального образования. “В Германии после первой мировой войны начался новый, еще более бурный, чем в первое десятилетие XX века, рост сети вспомогательных школ. Происходило стремительное развитие организационной, педагогической и научно-исследовательской работы в области обучения и воспитания умственно отсталых детей. Характер вспомогательной школы постепенно менялся в связи с тем, что в обычной школе резко снизился уровень успеваемости учащихся, и возросло число второгодников. Состав учащихся вспомогательных школ стал расширяться за счет детей, не успевающих в обычной школе по причинам, не связанным с умственной отсталостью... Во вспомогательную школу направлялись и психопаты, а нередко и просто беспризорные. Таким образом, вспомогательная школа стала служить главным образом цели облегчения работы обычной школы. С установлением фашистской диктатуры (1933) управление образованием было централизовано и подчинено Министерству народного просвещения и пропаганды. В начальной школе были введены отдельные классы для успевающих и неуспевающих, а срок обучения в средней школе сокращен. Идеи фашизма и традиции немецкой национальной системы специального образования оказались несовместимы.

“Гуманные рассуждения о необходимости заботы о слабых и обездоленных рассматривались как проявление гнилой сентиментальности, чуждой духу национал социализма. Юридически деятельность вспомогательных школ была разрешена, но на местах рьяные национал-социалисты с помощью штурмовиков закрывали эти школы, поскольку в них воспитывались люди, жизнь которых не представляет никакой ценности... Начали осуществляться мероприятия по “оздоровлению” потомства арийской расы. В Германии стала проводиться массовая стерилизация умственно отсталых. Прогрессивные педагоги Германии всячески стремились снять с детей роковое клеймо “умственно отсталый”, которое обрекало их на эту операцию. Они вычеркивали из личных дел учащихся этот диагноз.”

На примере фашистской Германии можно видеть, как быстро идеи гениев эпох Ренессанса и Просвещения о естественном равенстве и праве, воспринятые сознанием западноевропейцев, померкли перед идеями о сверхчеловеке, высших и низших расах. Идеологическая попытка вновь разделить людей на “полноценных” и “неполноценных” отбросила немецкое общество в эпоху спартанских законов Ликурга и средневековой борьбы с еретиками. Немецкое общество не усвоило жестокого урока, и история повторила его вновь. После того, как в Германии была реализована директива об эфтаназии находящихся в государственных учреждениях глубоко умственно отсталых и сумасшедших, были закрыты вспомогательные школы и проведена массовая стерилизация их воспитанников, начались (1938) чудовищные медицинские опыты над людьми, и первыми жертвами этих “экспериментов” стали немецкие заключенные. Геноцид XX века со всей очевидностью продемонстрировал миру, как коротка дорога от идеи целесообразности уничтожения аномальных людей до физического уничтожения целых стран и народов.

Как ни парадоксально это звучит, но вторая мировая война прямо и косвенно способствовала значительному прогрессу специального образования, улучшению положения инвалидов и лиц с отклонением в развитии в обществе, изменению их социального статуса. Пережив ужасы войны, концлагерей и геноцида, цивилизованный мир по-новому стал смотреть на различия между людьми, на их индивидуальность и самобытность. Жизнь, Свобода, Достоинство, Права человека были признаны главными ценностями. Государства объединили усилия в целях поддержания и укрепления мира, безопасности и развития сотрудничества, учредив Организацию Объединенных Наций. Всеобщая Декларация прав человека ООН закрепила новое миропонимание:

1. Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах.
2. Каждый человек имеет право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность.
3. Все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона. Все люди имеют право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации.

ГЛАВА 5. От изоляции к интеграции

Общество перестает рассматривать себя как унитарный социум, постепенно отказываясь от представления о том, что каждый его член обязан соответствовать принятому стандарту. Формируется новое понимание мира как сообщества, включающего различные микросоциумы, от равноправного взаимодействия которых зависит прогресс человечества. При таком понимании социальное маркирование национальных, этнических, политических, религиозных, сексуальных, аномальных меньшинств становится недопустимым, что и фиксирует законодательство, но уже не на уровне отдельно взятой европейской страны, а на уровне мирового сообщества.

Идеи интеграции лиц с отклонениями в развитии в 70-е годы возникают и реализуются в контексте либерально-демократических реформ, общественного противостояния идеям дискриминации людей по расовому, половому, возрастному, национальному, политическому, религиозному, этническому и другим признакам. Борьба против дискриминации способствует формированию новой культурной нормы - уважения к различиям между людьми. Именно в этом широком антидискриминационном контексте специальные школы и интернаты признаются учреждениями сегрегационными, а изолированная от массовой система специального образования - дискриминационной. И если на предшествующем этапе эволюции общество, как мы показали, боролось за организацию специальных учебных заведений, то теперь оно стало рассматривать помещение ребенка в специальную школу как нарушение его прав и "навешивание социального ярлыка". В умах европейцев крепнет убеждение, что “любое государство, стремящееся к справедливости и подчиняющееся международным нормам соблюдения прав человека должно руководствоваться законами, которые гарантируют всем детям соответствующее их потребностям и способностям образование. Что касается детей с особыми потребностями, то такое государство обязано предоставить и им соответствующую их потребности возможность обучения”.

Изменение социо-культурного контекста детерминировало появление новой терминологии. В специально посвященном проблемам терминологии разделе уже упоминавшегося доклада “Права человека и инвалидность” отмечено, что “набор терминов, употребляемых в языке и юридических текстах при определении не только признаков инвалидности, но и самих инвалидов, ограничен, а в ряде случаев они носят уничижительный характер. Таков, например, термин “инвалид”, что по-испански означает “не имеющий ценности”... В настоящее время отмечается тенденция избегать указания на функциональные недостатки людей, так, например, “слепые“ называются “лицами, лишенными зрения”. Термин “Handicapped children” ("аномальные дети") как сегрегационный, указывающий на ненормальность, неполноценность, начал вытесняться термином “Children with Special Needs" (“дети с особыми потребностями”, или "дети с проблемами", или “дети с особенностями в развитии”), свидетельствующим о наличии каких-то проблем или потребностей у полноправного члена общества. Терминология, использовавшаяся на протяжении столетий (идиот, имбецил, даун, калека, слабоумный, лунатик, спастик, слепой, глухой, умственно отсталый, дислалик, ринолалик, и т.п.), признается в этот период некорректной по причине ее употребления в уничижительно-оценочном смысле в речи "нормальных" людей.

Ведущей тенденцией развития системы образования для детей с особыми потребностями, начиная с 70-х годов, становится “включение в общий поток” (mainstreaming) или интеграция. Переход к интегративным формам обучения, признание всех без исключения детей (независимо от степени тяжести нарушения) обучаемыми, кардинальная реконструкция системы специального образования стали следствием демократизации западноевропейского общества; развития тенденций к гарантированному обеспечению прав каждого; проведения антидискриминационной политики в условиях экономического подъема; активного роста благотворительности.

Освоение философии единого европейского дома, сообщества равных людей с различными проблемами заставило общество по-новому оценить систему специального образования. Направление ребенка в специальную школу, а тем более в интернат, в этот период воспринимается как попытка его изоляции от родителей, сверстников, полноценной жизни. “Даже самые современные учреждения, с хорошим оборудованием и достаточно квалифицированным персоналом являются какими-то безликими, поскольку в основе институционализации лежит предположение, что интернированные неспособны жить самостоятельно, как остальные члены сообщества, и поэтому они становятся пассивными и зависимыми. Сам факт их отделения от общества способствует этой тенденции и развитию того, что принято называть «институционным менталитетом”, а это, в свою очередь, представляет собой новый вид инвалидности, поскольку препятствует реинтеграции в общество.» Общество, воодушевленное идеями о безбарьерном мире для инвалидов, об интеграции детей с проблемами в общеобразовательные учреждения выступает за сокращение числа специальных школ и перевод значительного числа учащихся в общеобразовательную среду, открытие классов для ранее необучаемых глубоко умственно отсталых детей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В эволюции отношения к лицам с отклонениями в развитии все западноевропейские страны прошли периоды и пережили их в соотносимые исторические сроки: сначала избавлялись от неполноценных уродов, затем защищали себя от ущербных, потом начали опекать и обучать аномальных, наконец, поднялись до признания лиц с нарушениями в развитии такими же гражданами, как все, а сегодня готовы признать право людей с проблемами быть не такими как все, отличными от большинства. За два с половиной тысячелетия западноевропейской цивилизацией был пройден путь от ненависти и агрессии к лицам с отклонениями в развитии, сначала до терпимого и участливого отношения к ним, а затем и до идей равенства и интеграции. Идея специального обучения не может возникнуть в обществе, нетерпимом к “неполноценным” людям. Сначала формируются предпосылки организации специального образования, а попытки создания специальных образовательных учреждений приходятся только на третий период эволюции отношения к лицам с отклонениями в развитии. Четвертый период соотносится с этапом дифференциации системы специального образования, именно на этом этапе она достигает своего структурного совершенства и максимального охвата нуждающихся. Развитие и совершенствование специального образования осуществляется во второй половине двадцатого столетия в контексте нового понимания прав человека. Пятый период эволюции соотносится с этапом свертывания сети специальных учреждений, перестройки организационных основ специального образования, интенсивного внедрения интегративных подходов, детерминированных новым пониманием мировым и европейским сообществом прав меньшинств, формированием новой культурной нормы - уважения к различиям между людьми.

Переходы от одного этапа становления системы специального образования к другому, а также преобразования внутри каждого из этапов детерминированы прежде всего социо-культурными факторами.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Басова А.Г., Егоров С.Ф. История сурдопедагогики. - М.: Просвещение, 1984. - 295с.
2. Бликштейн Л.С., Корнетов Г.Б. Основные тенденции развития образования и педагогической мысли на Ближнем Востоке в средние века //Очерки истории школы и педагогической мысли древнего и средневекового Востока: Сб. науч. тр. - М., 1988. - С. 133 - 145.
3. Волкова И.П., Кантор В.З. Общество и инвалиды по зрению: проблемы толерантности: монография/ Российский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена/ Волкова И.П., Кантор В.З. – Санкт-Петербург: Издательство РГПУ им А.И.Герцена, 2014. – 145 с.
4. Дефективные дети и школа: Сб. ст. /Под ред. В. П. Кащенко. - М.: Тихомиров, 1912. - 279с.
5. Дьячков А.И. Воспитание и обучение глухонемых детей: Историко-педагогическое исследование. - М.: Изд-во АПН РСФСР, 1957. - 348с.
6. Замский Х.С. История олигофренопедагогики. - 2 изд. - М.: Просвещение, 1980. - 398с..
7. Зотов А.Ф., Купцов В.И., Розин В.М. и др. Образование в конце ХХ века// Вопросы философии. - - 1992. - №9
8. Коменский Я.А. Избранные педагогические сочинения. - М.: Учпедгиз, 1955. - 651с.
9. Лурье Н.Б. Из истории обучения слабовидящих детей в некоторых зарубежных странах // Специальная школа. - 1967. - № 2 - С. 84 - 92.
10. Малофеев Н.Н. Западноевропейский опыт сопровождения учащихся с особыми образовательными потребностями в условиях интегрированного обучения// Дефектология.- №5,2005
11. Малофеев Н.Н. Специальное образование в меняющемся мире.: учебное пособие для вузов по направлению 050700.62 «Специальное (дефектологическое) образование» в 2-х ч.: Ч 2/Н.Н. Малофеев – М.:Просвещение, 2013. – 2013. – 319, [1] с
12. Рубинштейн М.М. История педагогических идей в ее основных чертах. - 2-е изд. - Иркутск, 1922. - 304с.
13. Скребицкий А.И. Воспитание и образование слепых и их призрение на Западе. - СПб., 1903. - 1024с.: ил.
14. Специальное образование в развитии: Сб. ст. /Под ред. К. Рейсвека /Пер. с англ. - СПб, 1996. - 150с.
15. Феоктистова В.А. Очерки истории зарубежной тифлопедагогики и практики обучения слепых и слабовидящих детей. - Л., 1973. - 119с.