Детские страхи

        Задавая детям вопрос: «Как ты думаешь, страх – хорошо или плохо?», обычно, я получала однозначный ответ: «Конечно, плохо». Но, однажды, мне пришлось столкнуться с совсем другими словами…

        Ко мне на консультацию пришла женщина (назовем ее Виктория*) и, волнуясь, рассказала, что у ее  дочери  серьезная проблема. Девочка шести лет (в дальнейшем Алина) очень тревожна, всего боится, дрожит и плачет, если Виктория уходит  даже в соседнюю комнату… о том, чтобы оставить девочку одну дома и речи быть не может.

        Когда мама пытается узнать, чего именно  боится Алина,  девочка говорит, что ее пугают «чудовища и черти».

        Виктория, рассказывая об этом, искренне недоумевала, с чем может быть связана тревога, откуда она появилась. Я, глядя на нее, понимала, что женщина действительно серьезно взволнована. Мама Алины утверждала, что ребенка никогда физически не наказывали и не пугали страшными рассказами.  Никаких стрессовых ситуаций, которые могли бы спровоцировать данную тревогу, вспомнить она не смогла. Соответственно, Виктория хотела понять, что стоит за страхами дочери и как от них освободиться.

        На той же встрече, я выяснила некоторые подробности из жизни семьи, которые пролили свет на ситуацию.  Семья у Алины  полная, однако, папа участвует в воспитании ребенка довольно мало, по долгу службы он должен часто уезжать в командировки. Каких-либо затяжных конфликтов и бурных ссор в отношениях родителей нет, дома обычно спокойная обстановка.

        Следует отметить некоторые детали из детства самой Виктории. Ее отец также часто уезжал в командировки, и девочкой занималась, в основном, мама. По воспоминаниям Виктории, воспитание было  директивным, мама проявляла  излишнюю строгость. Вследствие чего, у Виктории появилось убеждение, в том, что ребенок должен получать максимальное количество тепла, любви и заботы. Еще в ранней юности она решила, что со своими детьми будет обращаться иначе.

        Когда родилась Алина, Виктория была несказанно рада, девочка стала долгожданным и любимым ребенком. В младенческом возрасте Алина часто болела, Виктории приходилось много ухаживать за ней. Она укладывала девочку спать вместе с собой и папой, так как  волновалась, что ночью может что-то случиться… ребенок  проснется, испугается и т.п.  В детский сад Алина никогда не ходила, мама считала, что ребенок еще не готов ходить в садик, в частности, из-за повышенной тревожности. Из разговора с  мамой у меня постепенно складывалось впечатление о девочке.

        В день, когда я познакомилась с Алиной, я обнаружила некое противоречие между тем, что рассказывала мне мама о зажатости и неуверенности девочки и тем, что увидела я у себя в кабинете. Алина освоилась довольно быстро и уже через 5-7 минут рассказывала, во что она хочет со мной играть…от боязни и замкнутости не осталось и следа.

        Позднее это подтвердила и диагностика. Беседа с мамой, где звучали следующие слова: «Алина – свет в окне, с тех пор, как она родилась, у меня появился смысл в жизни» и данные объективных методик позволили сделать вывод, что  мама предъявляет к девочке минимум требований и  многое делает за ребенка. Вследствие этого, Алина практически не может самостоятельно справляться с задачами, с которыми дети ее возраста обычно справляются (самой есть, мыться и выйти из ванной, самой одеваться, оставаться одной в комнате и т.п.).  В поведении Алины четко прослеживается тенденция к манипуляции мамой, причем манипулирует девочка, в основном, вызывая жалость к себе, поскольку знает, что если ей удастся вызвать у мамы сочувствие, то все ее желания будут выполнены.        

* - все имена вымышлены

        Я предположила, что многочисленные страхи, вернее заявления о том, что что-то пугает, необходимы ребенку для того, чтобы обеспечить себе, как ни странно, спокойствие и  безопасность. Девочке не хватает  внутренних ресурсов для того, чтобы справляться с напряжением, которое возникает, когда мама удаляется из поля зрения Алины. Она слишком привыкла к постоянному присутствию Виктории рядом и возможности передать ей ответственность за все происходящее вокруг, мама, руководствуясь своей любовью и желанием всегда поддерживать и помогать, просто не давала возможности ребенку проявлять самостоятельность. Постепенно у Алины закрепилось внутреннее ощущение беспомощности и девочка в любой ситуации, которая требовала самостоятельных действий, начала привлекать к помощи маму. Дети всегда чувствуют родителей, Алина чувствовала и с детства привыкла, что мама не может спокойно смотреть на ее переживания. Алина начала это бессознательно использовать… закрепилось, по сути, следующее представление: «если мама видит, что я боюсь или что мне тяжело и я плачу, то она обязательно сделает все, что мне нужно».  Эта схема прекрасно работала, стоило девочке показать, что она беспомощна, мама тут же решала все за нее… и даже в тех ситуациях, когда Алина объективно могла справиться сама. Ну, какой ребенок в 6 лет, не может  сам «вылезти из ванны»?

        Параллельно с беспомощностью формировался эгоцентризм, ощущение себя «центром вселенной», закреплялось желание контролировать ситуацию и действия других людей, подчинять всех и вся только своим потребностям, не принимая в расчет, что есть и другие люди с собственными желаниями. Подобные особенности уже входили  в структуру личности ребенка, но у Алины не было  возможности реализовывать себя в этом, так как ощущение беспомощности также уже закрепилось, отсюда появился внутренний дискомфорт, который выливался в противоречивых желаниях девочки одновременно быть главной и независимой, руководить взрослыми и всегда получать помощь от мамы.

        В  одной из наших бесед девочка действительно призналась, что в страхе есть что-то хорошее, что-то, что приносит ей пользу. По словам Алины, польза непосредственно заключалась  в том, что мама тогда «точно обратит внимание и никуда не уйдет».  Для мамы это стало поворотным моментом в ходе консультирования,  «признание» Алины позволило ей осознать механизм появления «страхов» у дочери.

        Были выработаны  рекомендации, позволяющие разрешить основную проблему взаимодействия в этой паре, а именно, чрезмерную опеку, которая провоцирует девочку использовать «страхи» для того, чтобы не лишиться внешней поддержки от мамы за неимением возможности самой справляться с различными обстоятельствами.  

        Звучали рекомендации следующим образом:

- перестать потакать всем возникающим желаниям  Алины;

- определить круг обязанностей и требований, которые в норме должны выполняться в этом возрасте (спать одной, самой одеваться, выходить из ванной и т.п.);

- помогать, но не делать за;

- хвалить за любые проявления самостоятельности;

- акцентировать внимание Алины на своих чувствах и чувствах мамы для формирования способности сопереживать и «входить в чужое положение».

        Завершился этот случай вполне успешно. Мама перестала чрезмерно опекать девочку. У Алины появилась возможность научиться самостоятельно справляться с повседневными делами, девочка даже начала гордиться своими достижениями. «Страхи» потеряли свою актуальность и исчезли.

        Этот случай четко показывает, как страхи стали использоваться ребенком для удовлетворения своих потребностей, и, соответственно, приобрели положительный окрас.

        И все же, самая главная мысль данного повествования в том, что важно видеть корень проблемы… эта семья смогла увидеть и справиться со своими сложностями.

Я искренне уверена, что при желании так может каждый.