Оборона Смоленска в Смутное время.

Осада Смоленска. Гравюра

БИТВА ЗА СМОЛЕНСК.
Смутное время Российского государства

Двадцать один месяц продолжалась героическая оборона Смоленска против войск польского короля Сигизмунда III. 400 лет назад эта оборона вдохновляла патриотов по всей России, не желавших подчиниться иноземным захватчикам. Смоленск не раз и в последующем принимал на себя удары вражеских полчищ, рвавшихся покорить Россию.

Смоленск вошёл в состав Великого княжества Литовского в 1402 году, причём литовский великий князь Витовт овладел городом с помощью партии своих сторонников. На столетие с лишним Смоленск оказался отторгнутым от Великороссии.

В начале 16 столетия Смоленск был взят войсками московского великого князя Василия III и вошёл в состав Великорусского государства. Та война Москвы с Литвой шла с переменным успехом. В активе литовцев была, например, победа на речке Ведроше в 1514 году. Но случившееся в том же году взятие Смоленска московской ратью оказалось весомее. При заключении перемирия Смоленск остался за Москвой.

Смоленск уже в то время обладал сильными укреплениями. Во время Ливонской войны 1558-1583 гг. поляки и литовцы не решились посягнуть на Смоленск, избрав объектом своих неудачных осад Псков. Тем не менее, по окончании Ливонской войны московское правительство решило обратить внимание на усиление Смоленской крепости, мимо которой пролегал кратчайший путь на Москву с Запада.

В 1595 году, при царе Феодоре Иоанновиче и при фактическом правлении Бориса Годунова, началось возведение новых стен и башен Смоленского Кремля. Он стал одним из самых мощных крепостных сооружений средневековой России. Руководил строительством зодчий Фёдор Конь, под чьим руководством в 1585-1593 гг. были возведены укрепления Белого города в Москве (по линии нынешнего Бульварного кольца), считавшиеся одним из первоклассных крепостных сооружений того времени в Европе. Как полагают историки, Фёдор Конь руководил также строительством Астраханского Кремля, стен и башен Пафнутьев-Боровского монастыря (ныне в Калужской области) и ряда других крепостных ансамблей того времени.

Впечатляющие параметры Смоленского Кремля может и ныне оценить всякий, приехавший в этот город. Бóльшая часть стен и башен сохранилась до нашего времени или восстановлена заново. Общее протяжение крепостной стены – 6,5 км (втрое больше, чем у Московского Кремля), количество башен – 38, высота стен – от 13 до 19 м, средняя толщина – 6 м. На постройку Смоленского Кремля ушло более 100 млн. кирпичей, сотни тысяч пудов полосового железа, множество других строительных материалов. На возведение западного бастиона России были набраны рабочие со всего государства или, по выражению летописца, «делаша его всеми городы Московского государства».

Строительство было закончено в 1602 году, в царствование Бориса Годунова. А уже через несколько лет новому Смоленскому Кремлю пришлось выдерживать жестокое боевое крещение.

Начало осады

Осенью 1609 года польско-литовский король Сигизмунд III решился на открытое вторжение вглубь России. До этого времени поляки действовали в России лишь как частные лица в составе войска Лжедимитрия II. Поход Сигизмунда не оставлял места иллюзиям некоторых московских бояр на то, что они смогут восстановить порядок, призвав на царство польского королевича Владислава, сына Сигизмунда. Хотя Сигизмунд какое-то время потворствовал этим иллюзиям, все его действия не оставляли сомнения в намерениях польского правящего класса оккупировать Россию и присоединить её к польской короне.

Походу предшествовала дипломатическая кампания. Историк XIX века Н. И. Костомаров описывает её так: «Король приказал канцлеру Лубенскому составить манифест, где изложил причины, побудившие его к войне, и послал ко двору немецкого императора и к римскому папе. Вопрос представлялся так, будто короли польские имеют древнее право на Русь, которое опиралось на том, что некогда польский король Болеслав посадил на Киевском столе князя Изяслава Ярославича, а впоследствии польские государи, Болеслав Кривоустый и Болеслав Кудрявый, укрощали оружием русских. Присоединения русских земель к Москве Иоанном III изображались несправедливым посягновением на достояние польских государей... Итак, цели его, как объявлялось в этом манифесте, были, во-первых, привести в силу своё будто бы древнее право на русские земли вообще; во-вторых, присоединить к Великому Княжеству Литовскому приобретённые в последние времена [Россией] области, а главное, не дать в огромной северной стране утвердиться какой-нибудь силе, враждебной Речи Посполитой и католической религии... О королевиче Владиславе не говорилось ни слова; напротив, Сигизмунд шёл не приобретать сыну корону, а присоединить Московское государство к владениям Польши и Великого Княжества Литовского».

Вопрос о том, почему Сигизмунд избрал именно Смоленское направление, остаётся дискуссионным. Гетман Станислав Жолкевский убеждал короля избрать направление через Чернигово-Северскую землю, где не было мощных крепостей. Именно этим путём войско Лжедимитрия I дошло до Москвы. Решение Сигизмунда историки 19 века обычно были склонны приписывать внушениям литовского канцлера Льва Сапеги и велижского старосты Александра Корвина Гонсевского, убедившим короля в том, что смольняне якобы готовы сдаться на милость польского короля. Но, как представляется, дело обстояло не так просто. Смоленск был выбран первой целью похода Сигизмунда именно потому, что представлял собой мощную крепость. Обладание ею давало полякам огромные стратегические преимущества. Вполне возможно, что Сигизмунд осознавал всю трудность полного покорения России под свою власть. А завоевание и удержание Смоленска представляло собой вполне реальную задачу.

Вступив в сентябре 1609 года в пределы Московского государства, Сигизмунд выпустил воззвание к жителям Смоленска, в котором указывал на бедствия, постигшие Россию с начала Смутного времени, и говорил о том, что только он, польский король, может спасти русских от дальнейших разорений. Грамота заканчивалась словами: «И вы бы, смольняне, были рады нашей королевской милости, и вышли бы к нам с хлебом-солью, и пожелали бы быть под высокою королевскою рукою нашею; а мы, принявши вас в охранение под своё царствование, будем содержать вас непорушимо в свободе и во всякой чести, не нарушая русской веры вашей; и если захотите ударить челом нам с панами радою и целовать нам крест на всём этом, то мы утвердим всё листом нашим с королевскою печатью и во всём поступим с вами так, как только вам будет достойно и наилучше. Если же вы пренебрежёте настоящим Божиим милосердием и нашею королевскою милостью, то предадите жён ваших, детей и свои дома на опустошение войску нашему».

Как отмечал по поводу этого воззвания Костомаров, «говорилось ясно. Сигизмунд хотел царствовать на Руси. Тут не было речи о каком-нибудь Владиславе. Отец сам претендовал на власть над Московским государством».

Воевода Михаил Шеин оставил это послание без ответа. В сентябре 1609 года Сигизмунд подступил к Смоленску, по словам Н. М. Карамзина, «с двенадцатью тысячами отборных всадников, пехотою немецкою, литовскими татарами и десятью тысячами козаков запорожских». Тут он снова направил смолянам «прелестное» письмо с предложением передаться под власть польской короны. По Костомарову, этому письму предшествовали ещё несколько попыток прельстить смолян с помощью русских изменников; один из них был повешен смолянами за то, «что единоземец принял на себя такое поручение». Ответ смолян последовал лишь в середине октября.

Согласно Карамзину, этому предшествовала неудачная попытка штурма Смоленска поляками: «23 сентября, за два часа до света, ляхи подкрались к стене и разбили петардою Аврамовские ворота, но не могли вломиться в крепость. 26 сентября, также ночью, взяли острог Пятницкого конца; а в следующую ночь всеми силами приступили к Большим воротам: тут было дело кровопролитное, счастливое для осаждённых, и неприятель, везде отбитый, с того времени уже не выходил из стана; только стрелял день и ночь в город, напрасно желая проломить стену, и вёл подкопы бесполезные: ибо россияне, имея слухи, или ходы в глубине земли, всегда узнавали место сей тайной работы, сами делали подкопы и взрывали неприятельские с людьми на воздух».

По Карамзину, воевода Шеин, архиепископ Сергий и смоляне всех сословий сразу дали Сигизмунду такой ответ: «Мы в храме Богоматери дали обет не изменять государю нашему, Василию Иоанновичу [Шуйскому], а тебе, литовскому королю, и твоим панам не раболепствовать вовеки». Согласно Костомарову, смоляне в обмене посланиями выиграли время для укрепления обороны города. «14 октября отправили посланцев собственно к купцам смоленским. Купцы приняли посланца от канцлера литовского ласково, но приказывали ему говорить и слушать не иначе, как глядя в землю, чтобы он не мог рассмотреть крепости. Он объявил, что канцлер посылает к ним Богдана Величанина на переговоры... На другой день Богдан Величанин явился с королевским словом и говорил: «Король удивляется вашей грубости и упорству, что вы встречаете его не с благодарностью...»

...Смоляне отвечали: «Мы восхваляем короля за то, что он хочет с нами поступать по-христиански; но мы боимся литовских людей: на них на всех нельзя положиться... Говорят, будто за нас воюют и будто они друзья нам, а сами разоряют нас, дочерей и жён бесчестят и позорят».

После убеждений Богдана смоляне просили дать им сроку подумать до другого дня. На другой день, 16 октября, Богдан подъехал к городу; из ворот вышли смоляне, угостили его водкою, а в заключение сказали: «У нас есть государь царь Василий Иванович Шуйский, мы ему крест целовали, пусть король делает, что хочет, а мы останемся верны своему государю».

– Этот грубый народ заставил нас потерять два дня, – говорили поляки».

Героическая оборона и падение Смоленска

Королевский стан под Смоленском на долгое время стал местом переговоров поляков с различными партиями Московского государства. Конечно, авторитета полякам немало прибавило бы то обстоятельство, если бы Сигизмунд мог принимать тушинских и московских послов в самом Смоленске. Однако, «Смоленск не сдавался», как гласит последняя фраза, которую Карамзин успел написать в своей «Истории государства Российского». Пример Смоленска вдохновлял на сопротивление и иные земли России даже в самых неблагоприятных обстоятельствах Смуты.

4 февраля 1610 года переметнувшиеся из-под Тушина, от «царика» Лжедимитрия II бояре во главе с Салтыковым заключили договор об условиях, на которых на московский престол призывался польский королевич Владислав. Как мы уже писали, Сигизмунд поддерживал в боярах иллюзию, будто хочет добыть русский трон для своего сына. На самом деле он поступал так лишь для облегчения захвата Москвы польским войском.

Между тем племянник царя молодой князь Михаил Скопин-Шуйский с союзным шведским войском освободил Москву и близлежащие города от осады войск «царика». На повестку дня встал поход для освобождения Смоленска. Однако в разгар подготовки к нему, 29 апреля 1610 года, Михаил Скопин-Шуйский внезапно скончался. Современники явно не без оснований подозревали, что он был отравлен по наущению своего дяди, царя, боявшегося, как бы ставший популярным племянник не занял его место. Русское войско, выступившее в поход под Смоленск, 4 июля 1610 года, вследствие пассивности воевод и измены шведских наёмников, потерпело жестокое поражение от поляков под Клушино. Вслед за этим в Москве произошёл государственный переворот, в результате которого царь Василий Шуйский был свергнут с престола. Было образовано временное правительство из семи бояр (т. н. Семибоярщина), которое приняло решение просить на московский трон польского королевича. С этой целью уполномоченные Семибоярщины приехали с челобитьем к Сигизмунду под Смоленск.

Со свержением Василия Шуйского, казалось, теряла смысл оборона Смоленска, оправдываемая ранее присягой Шуйскому. Но город и не думал присягать польскому королю. Сигизмунд в переговорах с московскими послами не скрывал своего намерения присоединить Смоленск к своим владениям независимо от того, будет ли его сын на русском престоле или нет. Этого якобы требовала королевская честь. Послы же Семибоярщины, видя явное нарушение польским королём своих обещаний, постепенно становились на национальную точку зрения. Дело закончилось арестом послов и высылкой их в Польшу.

Смоленск становился для всей России знаковым символом сопротивления интервентам. Неизвестный московский автор «Новой повести о преславном Российском царстве» – агитационно-пропагандистского патриотического документа начала 1611 года, так писал «о крепком стоянии града Смоленска»:

«Поревнуем и подивимся великому оному нашему граду Смоленску, его же стояние к Западу, како в нём наша же братия, православные христиане, сидят, и великую всякую скорбь и тесноту терпят, и стоят крепце за Православную веру, и за святые Божии церкви, и за свои души, и за всех за нас, а общему нашему сопостату и врагу, королю, не покорятся и не сдадутся. Сами ведаете, с коего времени сидят и всякое великое утеснение терпят, и ни на которую меру не поползнутся и никакову их вражию прелесть и на обещание не прельстятся, что им обещает и сам наш сопостат. И все стоят единодушно, и непреклонно, и неподвижно умом и душою на их прелестное ложное обещание. И душ своих не потопят и вовеки ими погибнути не хотят, а хотят славно умрети, нежели бесчестно и горько жити. И каково мужество показали и какову славу и похвалу учинили во всё наше Росийское государство! Да не токмо в нашу во всю пресловущую землю, но и во иншия орды, в Литовскую, и Польскую, и во иные многие; чаят, и до Рима, или будет и дале паки же, ту славу и хвалу пустили, яко же и у нас. Да и самого того короля, лютого врага, сопостата нашего, и его способников (таких же безбожников, яко же и он, которые с ним тамо, подо оным градом стоят и град тый, аки злые волки, похитити хотят и которые у нас зде, в великом нашем граде [в Москве] живут и на сердцах наших стоят и аки лютые львы всегда поглотити нас хотят), и Сотворителя нас всех ещё удивили. И ужасали ещё и до самого их злокозненного и злоестественного сердца им досадили, понеже у них многих доброхотных их, а наших врагов, перерубили, и перегубили, и позорныя смерти многим давали, да и ныне Божиею помощию всегда их, врагов, губят и зелне им грубят. Чаем, яко и малым детям слышавше, дивитися той их, граждан, храбрости, и крепости, и великодушию, и непреклонному уму... Аще бы таких крепкостоятельных и поборательных по вере градов в Росийском государстве хотя и немного было, не токмо что все, никако же бы тем нашим врагам и злым волкам было в нашу землю входно, отнюдь, просто рещи, – и повадно».

Я нарочно не стал «переводить» со старомосковского на современный русский, чтобы читатель почувствовал, насколько то был сочный и яркий язык для всяких образных выражений, и ощутил бы колорит эпохи.

Весной 1611 года московских послов под Смоленском интернировали за их категорический отказ убедить смолян дать согласие на допуск в город вооружённых представителей польского короля. Под предлогом пустить в Смоленск 800 ратников король, разумеется, хотел обманом произвести захват города. Послов отправили в Польшу. Королевское войско стало готовиться к решающему штурму. Бодрости ему прибавляло то, что горожане, сидевшие в осаде уже второй год, терпели голод и недостаток в боеприпасах.

В июне 1611 года Смоленск был взят благодаря измене. «Недалеко от Крылосовских ворот... была яма для стока нечистот. Какой-то москвич-перебежчик явился к Новодворскому [польскому военачальнику], – пишет Костомаров, – и известил его, что туда можно положить порох, и таким образом взорвать стену. Новодворский осмотрел яму, затем поляки всыпали туда пороху.

В полночь с 2 на 3 июня... поляки пошли на приступ... Завязался кровавый рукопашный бой на стенах. Русские работали усердно... Поляки подались, принуждены были сходить со стен. Их дело казалось тут проигранным и поправилось неожиданно... Вдруг вспыхнул порох, подложенный поляками в подстенную канаву... Взорвало стены на 30 локтей в длину и на 12 в ширину... Вдруг загорелась башня, стоявшая близ Княжеских ворот. В башне был порох. Огонь скоро дошёл до пороха: башню взорвало, и тотчас же загорелись близ стоявшие дома. Пожар распространился по городу с чрезвычайной быстротой». В этой суматохе полякам и удалось овладеть Смоленском.

Судьба Шеина

Из уважения к доблести, выказанной в ходе осады, поляки сохранили жизнь сдавшемуся в плен воеводе Михаилу Шеину. Его, как и других смоленских пленников, вслед за послами, отправили в Польшу. По окончании Смуты Шеин, в ходе размена пленными, возвратился на Родину, где ему возвратили боярское достоинство. Но Смоленск по Деулинскому перемирию 1618 года остался за Польшей.

В 1632 году, по истечении срока перемирия, Россия попыталась возвратить Смоленск. Началась двухлетняя Смоленская война, неудачная для России. Шеину теперь предстояло во главе русского войска отвоевать Смоленск, который он так славно защищал почти два года. Но в русском войске начался разлад между воеводами, падение дисциплины среди дворян, которые, прослышав о нападении крымского хана, стали массами дезертировать из армии под предлогом защиты своих поместий. В этот момент польское войско внезапно ударило по русским и нанесло им сильное поражение.

Шеина оговорили перед царём Михилом Романовым как главного виновника неудачи 1634 года. Бывшего героя обороны Смоленска предали публичной смертной казни...

Слава Смоленска

Смоленск недолго оставался под чужеземной властью. Уже в сентябре 1654 года, во время новой войны России с Польшей, Смоленск без боя сдался войску русского царя Алексея Михайловича. По Андрусовскому перемирию 1667 года и договору о «вечном мире» с Польшей 1686 года Смоленск теперь уже навсегда возвратился в состав Российского государства.

В 1812 году старые стены Смоленска сыграли свою роль в общем стратегическом отступлении Русской армии. «Три дня – 4, 5 и 6 августа – шёл под Смоленском жестокий и неравный бой. 30 000 русских (7-й корпус Раевского, затем сменивший его 6-й корпус Дохтурова) удерживали 150 000 французов, дав возможность отойти наиболее угрожаемой армии Багратиона, и оторваться от противника главным силам армии Барклая», – резюмирует ход Смоленской битвы Отечественной войны историк А. А. Керсновский.

В Великую Отечественную войну немцам удалось с ходу войти в Смоленск 16 июля 1941 года. Однако вслед за этим в городе и вокруг него развернулось ожесточённое сражение, продолжавшееся два месяца. В его ходе были сорваны немецкие планы безостановочного наступления на Москву. Во время Смоленского сражения Великой Отечественной советские войска делали неоднократные попытки отбить город. 20-я армия и часть сил 16-й армии продолжали сражаться с перевёрнутым фронтом севернее и западнее города, периодически врываясь на его окраины, до последних чисел июля. И только тогда они, разорвав кольцо окружения, отошли на новые рубежи к востоку от Смоленска, но опять же в непосредственной близости от него.

В 1985 году, к 40-летию Победы, Смоленску было присвоено почётное звание города-героя. Очевидно, не только за заслуги в годы Великой Отечественной войны, сколько «по совокупности» исторических ратных заслуг города перед Россией.