Условия вступления в брак на основе законодательства России XVI века

Условия вступления в брак на основе законодательства России XVI века.

Проблема брачно-семейных отношений в России, оставаясь в некоторой стороне от внимания исследователей советского времени, не могли, поэтому влиять на изучение истории русского права. Но настоящие проблемы огромное значение; брачно-семейные нормы права являются своего рода квинтэссенцией политических, экономических, правовых институтов.

В России для заключения брака было необходимо выполнить некоторые условия, предписанные российским законодательство. Для заключения брака надо было соблюсти, установленный законом возраст. В1551 году Стоглавый собор подтвердил норму о брачном возрасте: «А венчали бы отрокапятинадесяти лет, а отроковицу двунадесяти лет по священным правилам»^[1].

Но и Стоглав, не прекратил нарушений правила о брачном возрасте – венчания проходили при попустительстве приходских священников, которые не меньше прихожан были подвержены языческим традициям, не говоря уже о том, что они иногда вынужденно венчали малолетних, чтобы угодить приходу, получая к тому, же денежное вознаграждение за соучастие в выгодной сделке.

Вторым условием для заключения брака было отсутствие запрещенных степеней родства, свойства, а духовного родства, которые устанавливались исключительно по Кормчей книге. В ней было записано об этом, как об одном из условий для брака: «...и аще несть между ними препятия кое правильное, сиесть аще себе сродстве духовном, сиесть в кумовстве, или плотском сродстве не суть приближними»^[2].

Священник долен был знать, как определить степени, запрещенные к браку. Кровное родство не разрешалось до седьмой степени включительно, его было проще всего установить. Более сложным был вопрос об определении степени свойства. Свойство возникало посредством брака, в результате которого муж и его родственники считались в свойстве с родственниками жены и наоборот. Оно запрещалось до шестой степени включительно. Трудность установления степени свойства состояла в том, что многие родственники могли не поддерживать каких-либо контактов между собой и не знать о браках их дальней родни.

Существовал еще один вид препятствия к браку – духовное родство. Духовное родство возникло путем крещения, когда один был крестным отцом или матерью, а другой крестником. Роль крестного отца определялась таким образом: «...к благочестию наставляли, его больший есть, нежели отец родивый его по плоти...". По Кормчей он считался в духовном родстве первой степени с крестником, так же как родители находились с сыном или дочерью в кровном родстве первой степей. Духовное родство запрещалось до седьмой степени включительно, но только по нисходящей линии^[3].

Еще одним видом препятствия к браку было усыновление: «Усыновление убо ...хранимо быти глаголем такоже и от крови сродство ...еще к супружеским суть степеней и наследие отец».

Таким образом, существовала сложная система, запрещавшая браки в определенных степенях родства свойства, духовного родства и усыновления. Русская церковь по этим вопросам признавала действующее византийское законодательство и не создавала самостоятельных документов. Различные законодательные акты, грамоты митрополитов и патриархов повторяли необходимости помнить характер родственной или свойственной близости между будущими супругами «...чтоб женились ни в роду, ни во племени, ни в кумовстве, ни в сватовстве, и ее в крестном братстве...». Обязанность следить возлагалась на священников прихода, которые в случае сомнений могли обратиться за помощью к архиепископу^[4].

По мнению Пушкаревой Н. Г., одной из причин нарушений было то, что в рукописные Кормчие входили разные статьи, поэтому, как он полагал, до 1653 года, когда было осуществлено печатное издание Кормчей книг, в России был такой разнобой в применении канонов о запрете вступать в брак в определенной степени родства или свойства, который нам даже трудно представить^[5].

Таким образом, русская церковь всегда стремилась к тому, чтобы условия о соблюдения канонизированных степеней родства и свойства соблюдались как прихожанами, так и священниками приходов. В разное время существовали тонкие различая в применении Кормчей книги; но, в целом, руководство церковью строго подходило к возможности какого-либо смягчения закона, тяготело к ужесточению канонических ограничений.

Следующим условием заключения брака было разрешение вступать в брак не более трех раз, четвертый брак признавался, недействительны: четвертого брака оставлено быть сожитие… аще кто дерзнет к четвертому браку, паче же рещи не к браку придти, не током ничтоже таковой мнимый брак вменится, него рожденные дети...»1. Вслед за Кормчей ограничения количества браков было повторено Стоглавом: «...1-й брак — закон, 2-й — прощение, 3-й — законопрестуление, 4-й — нечестие, понеже свинское есть житие»^[6].

В этой норме совершенно не учитывались причины расторжения или прекращения предыдущих трех браков, а также возраст женщины и мужчины. Третий брак также не одобрялся, налагал на виновника церковную епитимью. Однако это не мешало, священникам венчал и пятые браки, причем с молитвами, что вообще был запрещено в аналогичных случаях. В 1572 году церковный собор признал законным четвертый брак Иоанна IV, а в соборной грамоте записал: «... изрекает анафему на всех, кто впредь дерзнет таковая сотворите, четвертом браку сочетаться»^[7].

На последующие браки Иоанн IV уже не брал особых разрешений, соблюдая недолгую епитимью. Может поэтому, несмотря на многочисленны запреты, подданные, России вступали в запрещенный четвертый брак5.

Брак мог быть заключен между двумя свободным от брачных уз лицами. Хотя заключение брака подразумевало, что жених и невеста не связаны иными брачными обязательствами, но тем не менее есть прямы указания закона на то, что это отдельное условие: «... про то сыскивати накрепко, чтобы женились ...не отживыя жены муж и не от жива мужа жена...»^[8].

Еще одним условием для брака было вероисповедание жениха и невесты. Священное писание разрешало брак лиц, если один из супругов не исповедует христианство: «...если какой брат имеет жену неверующую и она согласна жить с ним, то он не должен оставляв ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его.

Ибо неверующий муж освящается женою верующим». Однако Кормчая книга запрещала брак лиц разных религий: «Недостоит мужу провославному с женою еретическою браком совокуплятися, ни православной жене с мужем еретиком сочетаватися…незаконное сожитие расторгати. Ибо не подобает смешивати несмешаемое…»^[9].

Последним каноническим условием для заключенья брака было согласие родителей жениха и невесты на брак: «...сияже глаголем, аще самовластии, аще же и по властию родителей суть совокупляющиеся ораку». Законодательно согласие на брак жениха и невесты и родителей было уравнено.

Но неизвестны масштабы принуждения. Не исключено, что принуждение приняло острые и болезненные формы, начиная с XVI в. Оно основывалось на теремном существовании семьи, сложившемся именно в это время. Терем представлял собой созданный общественными условиями и нравами образ жизни женщины, согласно которому она не могла появляться где-либо, жила обособленно в своем доме, общалась лишь с прислугой. Даже в церкви она должна была стоять за закрытой перегородкой. Любое появление женщины на улицах обставлялось таким образом, чтобы ее никто не видел. Говоря о затворничестве женщин, имеется в виду представительниц знатных фамилий и привилегированных сословий^[10].

Как возникла идея теремного существования женщины? Рябова Т.Б. видела в теремном удалении женщин от общества следствие внутреннего народного развития; сознательную реакцию всяким остаткам первобытной свободы отношений между полами. Кроме того, по его мнению, создание терема совпало с религиозной пропагандой, отрицательно относящейся к языческой свободе в обществе^[11].

Так, среди крестьян он не мог быть популярен, да и о каком затворничестве могла идти речь, если крестьянки весь день занимались делами на дворе. Среди посадского населения, на мой взгляд, также было непопулярно сидеть дома: доля участия женщин в хозяйстве была существенной. Чем выше был социальный статус семьи, тем затворничество женщин, благодаря материальной обеспеченности и возможности удаления от каких-либо хозяйственных дел и от людских глаз, было распространено больше^[12].

Кроме канонических условий для вступления в брак действовали условия, введенные светским законодательством. Таким условием являлось состояние здоровья жениха и невесты. В Кормчей книге, нет запрещения, венчаться, если жених и невеста больны душевной болезнью, запреты последуют в правлении Петра I^[13].

Таким образом, для заключения брака нужно было соблюсти значительное количество условий. Неудивительно, что одно, а чаще несколько условий нарушали. Некоторые условия вступления в брак сохранились и в современном законодательстве, например достижение брачного возраста обеими сторонами.

Список источников и литературы:

1. Герберштейн Сигезмунд Записки о Московии М., 1988
2. Кормчая книга //Хрестоматия по истории русского права. СПб.,1998
3. Домострой М., 1991
4. Валишевский К. Иван Грозный М., 1989
5. Забылин М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. — Симферополь., 1992.
6. Костомаров Н. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993.
7. Леонтьев А.К.Нравы и обычаи. Очерки русской культуры XVIв М.,1977.
8. Пушкарева Н. Г. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X-XVII в). Л., 1997
9. Рябова Т.Б. Материнская и отцовская любовь в русской средневековой традиции // Женщина в российском обществе., 1996. № 1
10. Цагурова М.К. Русское семейное право XVI-XVIII в. М., 1999