Снова война

Рассказ «И снова война»

Кунтохина Анна Олеговна, 13 лет

(ученица 7 «Д» класса МБОУ СОШ № 166 г.о. Самара)

Номинация - сочинение

Тема « Есть такая профессия - Родину защищать»

И снова война

22 июня 1941 года был спокойный тихий вечер. Многие из нас в этот день закончили школу и сейчас танцевали в каком-нибудь тихом клубе на побережье. Я же со своими родителями поехал в город Брест, и мы остановились в Брестской крепости. Я вспоминал школу. В этом году я первый раз в своей короткой жизни влюбился. Её звали Вероника, наши семьи дружили. Сегодня она тоже приехала в Брест и сейчас была где-то на улице. Я же сидел на кирпичном полу и всё думал о ней.  

Собой крепость представляла небольшое кирпичное здание, с хорошим подвалом и несколькими окнами. Недалеко от меня уже спали родители, я прикрыл глаза. Тут раздался настолько оглушительный взрыв, а за ним ещё один и ещё, что посыпались искры из глаз. Я подскочил, в ужасе увидев огромный фашистский танк, направлявшийся в сторону крепости. Мой отец, Николай Игоревич Мурмонский, и моя мать, Нина Степановна в немом ужасе смотрели на приближение этого адского танка. Вбежал солдат, дал нам по оружию каждому. Мать завизжала от страха, отец ещё хоть как-то держался. На улице послышались душераздирающие последние крики смерти, я выбежал. Вероника лежала на голой земле. Её платье было порвано, из носа и рта тонкой струйкой текла кровь. Она еле дышала, её родителей - уже мёртвых, я увидел всего в нескольких метрах от себя. Я взял Веронику на руки и побежал дальше из этого ада. Я не знал, куда бегу, я даже не думал о родителях, которых оставил на произвол судьбы, я не думал о людях, которые сейчас умирали один за другим. Я жалел об этом всю оставшуюся жизнь: что подхватил любимую и убежал, совсем забыв о самых дорогих на свете людях. Я забыл…

Везде был огонь. Как будто кто-то пролил везде керосин и поджёг его. Сил катастрофически не оставалось. Везде были танки, немцы и трупы, горы трупов… Не знаю как, но мы укрылись в каких-то кустах. У Вероники застряли осколки в руке, и кровь текла без остановки. У меня не было никаких средств, чтобы хотя бы перевязать руку. Я разорвал рубашку на лоскутки. Тут я вспомнил о родителях. Отвёл Веронику подальше от поля боя, ближе к вековым деревьям, надёжно укрыл любимую мокрой листвой, а сам опять рванулся в смертоносный круг ада. Я, к своему везению, не попадал под пули фашистов, наоборот, надёжно пробежал к месту, где совсем недавно оставил родителей. Моим глазам предстала ужасная картина: отец был мёртв, весь простреленный насквозь пулями, он лежал, но кровь всё же текла из недавно живших ран; мать была ранена несколькими пулями в живот и умирала, гасла, как свеча в церкви, у меня на глазах.

- Вадим, - еле слышным голосом произнесла она и умерла.

Я взревел. Был ненавистен сам себе. Драл волосы у себя на голове, боль не заглушалась. Прежде она лишь лизала ноги, а теперь безмолвно накрыла меня с головой. В сознание резко ударило: «Вероника!». Я поцеловал мать и отца, а сам побежал к своей ненаглядной. Она лежала всё там же в листве, но это было ненадёжное место. Я снова взял её на руки, и побежал подальше из Бреста, неизвестно куда, лишь бы спасти себя и её. Всё же мы укрылись от врагов. Скоро захотелось поесть и попить. Всё это время Вероника была без сознания. Я сделал ей «постель» из листьев осины и дуба, и она спала. Не знаю, как мне удавалось пройти незамеченным вдоль фашистов, не потерять сознание от боли потери родителей. Я сидел, размышлял, вспоминал свою недавно счастливую жизнь. Послышался шорох листьев, Вероника открыла глаза. Её рука была вся в засохшей крови.

- Что произошло? - спросила она безжизненным голосом.

Я вкратце рассказал ей всё. На глазах у Вероники показались слёзы, и она тихонько заплакала. Её слёзы ещё больше подкосили меня. Прошло минут десять, невдалеке от нас послышались выстрелы и крики людей. Сердце вновь дрогнуло от страха: я понял, что надо решать - убежать и спрятаться в укромном месте или пойти защищать свою Родину. Через некоторое время я бежал мимо горевших кустов, за мной по пятам следовала Вероника. Вот и Брестская крепость. Она была изменена за это короткое время до неузнаваемости. Трава вся выгорела, вместо неё лежали окровавленные трупы взрослых и малюток-детей. Рукопашные схватки, завязывавшиеся во время этого штурма, носили крайне ожесточенный характер. Окруженные красноармейцы, понимая, что их ждет, отбивались даже ножами. Фашисты слонялись туда-сюда со своим оружием, ещё больше нагоняя страх на людей. Везде царила паника. Около кирпичной стены крепости я увидел молодую женщину. Немецкая пуля попала ей в живот, и кровь тонкой струйкой лилась из раны. На её руках сидела девочка лет трёх. В ужасе смотря на мать, она рыдала.

Многие люди укрылись в подвале Брестской крепости, кто-то пытался убежать. Я же стоял с Вероникой за стеной и наблюдал за всей этой душераздирающей картиной.

- Нужно взять ту малютку, - Вероника показала на плачущую девочку на руках умирающей матери, - и бежим, Вадим.

Мы тихонько схватили малютку и, не знаю как, может быть на удачу, побежали к едва уцелевшим деревьям. Мы каким-то чудом пробежали прямо под носом фашистского танка, завернули и опять бежать.

Мы добрались до реки, смастерили кое-какой некрепкий плот. Втроем мы не могли сесть, плот тонул под нашей тяжестью. Сели только Вероника и девчушка, я же поплыл сзади них, подталкивая плот. Течение подхватило нас и понесло в неизвестность.

Мы плыли довольно долго. Вскоре я увидел небольшую деревушку, мы остановились и пошли туда.

Дома были старые деревянные. Мы зашли в самый крайний дом, постучали. Нам открыла бабушка.

Утром я проснулся на печи вместе с Вероникой и девчушкой. Впервые за столь недолгое время я заплакал от беззвучной боли, сдавливающей горло и все внутренности в целом. Я глушил душевную боль физической, кусал губы и ладони.

В голове била мысль: «Вот молодец, наилучший поступок: оставить родителей на войне одних  на произвол судьбы. Теперь я должен пойти опять к Брестской крепости и биться за родителей, за Родину.

Я сразу же встал, посмотрел последний раз на Веронику и побежал к плоту.

Вот он, такой ненадёжный бултыхается на волнах реки. Я забрался и кое-как поплыл.

Вот и она, Брестская крепость. Она выглядит так, как будто её облили кровью.

Трупов стало ещё больше. У одного из мёртвых солдат я взял автомат и собрался стрелять в фашистов. Мне всего 15 лет, я первый раз в жизни держу в руках оружие.

Я нацелился на немца, бабах - и выстрелил. Тот, пошатнувшись, упал.

Последнее, что я видел – лицо немца. Он нацелил на меня свой пистолет, секунда - и выстрел. Я почти не чувствовал боли. Я думал, что хоть эти капли моей крови больше помогут Родине, на одну пулю у немцев станет меньше, на долю секунды они отвлекутся. Я вспоминал отца, мать, свою недолгую жизнь, школу, которую не успел закончить, и Веронику.

Великая Отечественная война – это тяжёлое испытание, выпавшее на долю русского народа. Тяжелое испытание выпало, конечно, на долю детей. Потеря родителей, вечный страх. Но всё же все они вели себя героически и мужественно, и каждый человек должен восхищаться ими.