История одной скрипки

История одной скрипки.

Тонкая скрипичная шейка, охваченная простой веревочкой и зацепленная за гвоздик  на стене... Всегда на одном и том же месте она висела с краю, и , когда входили в комнату, она никогда не попадала в поле зрения, поэтому казалась незаметной, малозначимой  для окружающих. Корпус изящный, темно-коричневого цвета с потухшим лаком, небольшими царапинами на деке и еле заметной трещиной от края деки до эфы …

Такой я впервые увидела скрипку, живущую  в нашем  доме. Этот предмет в скромном убранстве провинциальной комнаты с простой типовой мебелью, казалось, диссонировал с окружением.  Но нет, была еще одна вещь в большой комнате, которая, я понимала, сочеталась в особом своем предназначении с этим изящным и, казалось, забытым инструментом. Это было большое черное пианино.

        Учиться на нем стали я и моя старшая сестра.

        А скрипка висела и ждала папиных рук...

На скрипке он научился играть на фронте. У сослуживца была скрипка, тот умел играть и научил папу.  Их рота противовоздушной обороны аэродрома не вела активных боев. Из-за быстрого наступления врага, их часть то и дело перебрасывали в глубь страны. Чаще пешком по пыльному бездорожью, бывало и на машинах,  иногда перебрасывали в эшелонах... Сохранился  тетрадный листок желтый от времени и затертый от кармана гимнастерки, где  простым карандашом папиным почерком написаны пункты следования их части: Великие -Луки (22 июня 1941 года) — Торопец — Торжок — Андреаполь — Кашин — Москва — Рязань — Касимов — Смоленск — Рославль — Белосток — Allenstein (9 февраля 1945 года) . Папа рассказывал, что в бой они вступили уже только после Москвы, когда Красная армия  изменила ход военных событий  и перешла в наступление. Между переправами боями и обстрелами два солдата, два бойца занимались «обычным военным» делом — играли на скрипке... А действительно, если даже в блокадном Ленинграде голодные дети учились, а концертные бригады в госпиталях раненым бойцам давали концерты, а в тылу работали ученые, если в окруженном городе звучала музыка Шостаковича, почему бойцы красной армии в минуты передышки не могли играть на скрипке? Просто потому, чтобы сохранить в своих душах и мыслях что-то мирное, человеческое... Так как, то, что происходило вокруг было очень далеко от этого...

Я не помню, какого цвета были у папы волосы, я его помню совсем седым... А еще, он то и дело глотал таблетки, когда астма перехватывала дыхание, и потирал ноющие суставы рук. Мне было очень жалко папу. Мама говорила, что все болезни у папы от сырости окопов и блиндажей...

Держал смычок папа, как я теперь понимаю, совсем не так, как учат в музыкальных школах, он  держал его за самую середину,  да и ноты знал едва ли,  но это вовсе не мешало ему играть народные мелодии по слуху. Папа прижимал подбородком к плечу скрипку, наклонял голову, сдвигал густые брови и, как будто бы вспоминая, несмело начинал играть какой-то наигрыш:

Парень я молодой,

А хожу с бородой.

Я не беспокоюся —

Пусть растёт до пояса!

А, когда прогоним Фрица,

Будем стричься, будем бриться,

Мыться, бриться, наряжаться

С милой целоваться...

Потом он переходил на венгерские мелодии... Очень нравился ему Венгерский танец № 5 Брамса. Страстная  песенная мелодия вырывалась из под его смычка, волновала, брала за душу... Вместе с музыкой  накатывались военные  воспоминания... Папины глаза увлажнялись, он чаще сбивался, а потом и вовсе переставал играть, ссылаясь на то, что плохо помнит мелодию... И скрипка отправлялась на свое место, на стену, перехваченная за тонкую шейку простой веревочкой.

Эту скрипку папа привез с войны. Желание играть прочно оставил в нем боевой товарищ. Папа нашел эту скрипку в одном из разрушенных домов, наверное, города Алленштейна, что под Кенигсбергом, где для папы и закончилось наступление советских войск. Тогда, в феврале сорок пятого, их часть срочно перебрасывали на второй - восточный фронт.  Дорога была длинная, через всю страну, на Дальний Восток. Ехали в эшелонах... Пока ехали, война закончилась...

Вернулся папа домой … Семьи нет... Зато сохранился дом..., а, главное, с ним была скрипка... Можно строить новую жизнь...

Когда  я стала взрослой, я решила в память о папе оживить голос нашей семейной реликвии. Я снесла скрипку мастеру... Он осмотрел ее со всех сторон... заглянул  внутрь... там на нижней деке виднелась пожелтевшая бумажная бирка «1936, Deutschland». «Скрипка фабричная, но  хорошая и звучать будет хорошо, потому что время хорошо высушило дерево», - сделал заключение мастер. Мы ее чуть-чуть подклеили, подшлифовали, поменяли струны.

И вот раздались первые волшебные звуки  папиной скрипки под маленькими пальчиками моей дочери. Труден путь музыканта, тут и смычок не слушается, и руку надо выворачивать как-то неестественно.  

Но вот уже первые шаги позади. И скрипка поет голосом Моцарта, Вивальди, Дворжака, Брамса... Льются волшебные звуки музыки из под смычка.  Путешествует скрипка вместе со своей маленькой хозяйкой. На каникулы к бабушке — и скрипка вместе с нами. Побывала скрипка и в Греции — школьный ансамбль ездил туда на летний отдых. Тогда наша скрипка получала паспорт для пересечения границы, даже с цветными фотографиями в фас и профиль.

Время бежит, и вот уже позади выпускной экзамен в музыкальной школе. Музыка, увы, не стала профессией. Но со скрипкой моя студентка расставаться не спешит. В промежутках между зубрежкой латыни, нет-нет, да и зазвучит в домашних стенах скрипичная мелодия.

А тут еще родилась мечта с поучиться в Германии. Есть такое поверье — если чего-то очень-очень сильно захотеть, и постараться, то, скорее всего, мечта сбудется. Три года ушли на овладение немецким языком, еще год на  подготовку к экзаменам и вот, снова первый курс, но теперь уже в Майнце, что на западе Германии.

В университете есть любительский симфонический оркестр.

— Меня берут в оркестр, я возьму с собой скрипку, мам?

В аэропорту все вещи погрузили на тележку. Небольшую пирамиду из сумок  венчал знакомый черный футляр... Всего три часа перелета и ты в Германии... А какой долгий путь возвращения на родину был для нашей скрипки!...

        Mit der Rückkehr in die Heimat !