"Пластмасса" и другое

«Пластмасса»

Вербянский Павел

11б класс 2016 год

Я оглянулся. Вокруг была она. Пластмасса. Повсюду.

Стул, на котором я сижу. Ручка, которой я пишу. Телефон, который звонит вот уже минуты две. Стол, за которым я сижу. Стены. Дома. Города. Деревья и Дома. Всё.

Оно всё ненастоящее.

Как же я раньше этого не замечал?

- Мистер Маркс, вас к телефону, - сказала моя помощница – Джуди.

Вот уже триста лет как мы идем по пути Развития. Развития? Как бы не так.

Почему я не замечал?

- Мистер Маркс, вас к телефону, - монотонно повторяет она.

Всё началось в двадцатом веке. Когда это было…

2232 год. Зима. А где же снег? Помню, дедушка рассказывал, что когда он был маленьким, он видел снег. Рассказывал, какой он был белый, холодный и… настоящий. А через год на всей планете ввели Оптимальный Климат.

Снега больше нет.

Зато есть пластмассовые города с пластмассовыми людьми.

Куда ты пойдешь сегодня, Джуди Банчик? Как всегда, развлечения с пластмассовыми друзьями, чьи мысли тоже наполнены пластмассой. Такой неприятной, такой тягучей, такой… ненастоящей. Твои друзья видели снег, Джуди, а, Джуди? Твои друзья трогали траву? Деревья? Конечно, нет. В этом городе, как и во всех других, нет никаких деревьев и никакой травы. Они всё заменили искусственными материалами. Но зато, как они говорят, экологически безопасными. Ха-ха. Экологически безопасные деревья.

До чего же мы дошли? Как я не видел раньше?

- Мистер Маркс! – она чуть повысила голос.

А что же я? Я не пластмассовый? На минуту показалось, что да. Что я такой же как то, что меня окружает. Но кажется нет. Кажется, я еще настоящий. И по телу моему, кажется, еще не течет жидкая пластмасса.

Пора домой.

Я взял куртку и как можно быстрее поехал домой.

Открыл дверь, открыл чердак, который не открывал с детства. Чердак был наполнен пластмассовыми коробками, но я знал, что где-то здесь лежит подарок от дедушки на мой шестой день рождения.

Я его нашёл.

- Что делать? – спросил я его.

- Беги, - еле слышно ответил мне он, этот маленький кусочек настоящего дерева с инициалами моего дедушки.

Я побежал.

Jacek Choruje*

Яцек болел вот уже две недели, и с каждым днём его состояние ухудшалось. Врачи не знали ни что это за болезнь, ни как её лечить, и родителям Яцека оставалось лишь дежурить у его постели каждый день и каждую ночь в ожидании чего-то.

Всё началось с температуры, вскоре Яцеку стало трудно дышать и двигаться, а к концу второй недели он уже еле мог глотать и истощался с каждым днём.

Доктор Килар и все остальные доктора Варшавской больницы, которые были привлечены в последствии, не знали, что с Яцеком, и почему болезнь, которую невозможно было выявить, стремительно прогрессировала. Войчех, отец Яцека, сидел у его кровати в больничной палате по ночам, и с каждой ночью надежда покидала его. Марта, мать Яцека, была с ним днём. Оба лишались надежды с каждым днём, но не признавались друг другу в этом, и лишь когда другого не было, они давали волю слезам и скорби у постели Яцека, который уже почти ничего не понимал, но принимал смерть в свои восемь лет мужественнее, чем иные в глубокой старости. Да и может ли не познавший жизни бояться смерти? Это было всего лишь ещё одно путешествие. Яцек представлял себе его так и вспоминал, как они с мамой ездили на поезде к бабушке в Краков, и как много людей было на вокзале, и как за окном поезда мелькали леса и старинные дома, и как приятно пахла игрушка, которую бабушка подарила ему. Может, там его тоже ждёт игрушка?

Доктор Килар бился над решением этой загадки столько, сколько мог. Он почти не спал, и всё его время уходило на то, чтобы найти в практике хотя бы один похожий случай. И хотя он находил их, ни одно из лекарств, применённых там, не помогало Яцеку.

Прошло уже две недели, и доктор Килар знал, что время на исходе, он видел это в показаниях приборов, он видел это в глазах своего маленького пациента. Но ответа всё не было, пока в одно утро он не нашёл старую заметку в архивах от 1939 года, в которой говорилось про точно такую же болезнь в точно таком же возрасте, говорилось о том, как её вылечили. Лекарство было в больнице, и доктор Килар побежал в хранилище, с одной лишь мыслью – успеть. Пробежав всю больницу, он поднялся на этаж, на котором лежал Яцек. Бегом, бегом, бегом. Доктор споткнулся и упал на пути, но затем встал и побежал ещё быстрее. Опаздывать было нельзя.

Наконец он вбежал в палату с раствором для капельницы, начал пытаться поставить её Яцеку, но вдруг увидел лицо отца, худое и усталое. Отец смотрел на доктора и качал головой. Было поздно.

Яцек отправился в своё путешествие.

* - (польск.) Яцек болеет.