Сочинение "Летние дни в Аксаково"

Летние дни в Аксаково.

        Электричка  тяжело перетаскивала  свое стальное тело от станции к станции. Я  глядела  в окно, прижавшись носом к стеклу.  Вот уже и закончились редкие пригородные постройки, и все, что стало для меня таким родным:  город Самара,  любимая бабушка, самарские друзья осталось уже в прошлом.  Самара…  Почему мы уехали так далеко от бабушки, которая живет в настоящем раю? Красота и величие города покоряют. День  в этом городе пролетает незаметно:  магазины и бутики, интернет-кафе и многочисленные пиццерии, парки развлечений и карусели,  пляжи и Волга – величественная, глубокая и широкая, с  яхтами и кораблями, такая дорогая и любимая.  А  что меня ждет дома? По улице порою часами может никто не пройти. Тоска смертная.  Слезы навернулись на глаза.

       За  стеклом  потянулись желтеющие поля. Зелень проплывающих деревьев была уже не такой  сочной, как месяц назад, когда я ехала в обратном направлении.  Стояло жаркое августовское лето,  но  все говорило о том, что до начала осени оставалось каких-то  10 дней.  

       Осень…  Не люблю осень. Золотую, багряную, солнечную  – никакую.  А 1 сентября для меня -  это приговор летним каникулам и отдыху. Нет, я, конечно, очень люблю своих одноклассников и своих учителей. Даже соскучилась по ним и очень хочу видеть. Но как представлю себе, как  уже в первый день учебы  Татьяна Леонидовна, наш учитель русского языка и литературы, хитро улыбаясь, традиционно спросит: «А какие произведения были вами прочитаны летом?», а потом более строго скажет: «Надеюсь, что хотя бы  С. Т. Аксакова вы читали. Стыдно не знать произведений писателя-земляка».  А я   пробовала читать Аксакова! Честно! Но все  это показалось таким нудным, что я смело отложила прочтение на конец лета. И вот этот конец лета пришел, прилетел, примчался!

     …Объявление мамы о том, что я еду в Аксаково к тете, которой она обещала «обеспечить»  мой приезд, стало для меня громом среди ясного неба.

-Что я там забыла? Из одной деревни в другую. Тут хоть у меня друзья есть, а там никого. Что я делать там буду? – вопрошала я с возмущением.

-Ничего делать не надо. Просто погости, отдохни, тете Ане по хозяйству помоги, почитай, в конце концов, а то книги  в руках за лето не держала.  В музей-усадьбу Сергея Тимофеевича Аксакова сходишь. Там, говорят,  много нового. Как – никак, в этом году 225 лет писателю.  

-Да  была я там! С классом только  четыре  раза ездили. Что может быть там нового?

Но сколько ни длился этот бессмысленный диалог, мне ничего не оставалось, как побросать  в сумку некоторые вещи и  настроиться на ненавистную поездку.

       Тетя Аня встретила меня радостно, отметив, что я загорела,  выросла и похорошела. Накормив и выслушав восторженные рассказы о Самаре, тетя пообещала интересный вечерний досуг, а пока предложила «погулять в Аксаковском саду».  Особо гулять одной не хотелось, но я медленно побрела  по знакомой дороге в Аксаковскую рощу.

       В парке было тихо и безлюдно. Мне было непривычно видеть такой усадьбу. Кругом ни души, только шум листьев окружающих меня деревьев и кустарников. Я огляделась. Один кустарник особенно привлек мое внимание. Ветки его клонились вниз под тяжестью гроздьев незнакомых мне ярко-красных ягод. Я потянулась к ветке.

-Не советую ломать дерево!

Неожиданно раздавшийся в такой тишине голос заставил меня одернуть руку. Я резко обернулась и увидела мальчика приблизительно моих лет, высокого, худого и бледного.

-А что будет?

-А то и будет. Все сюда приезжают, и каждый норовит что-то сломать. Здесь, знаешь, какая черемуха была? Все было в черемухе и яблонях. А какой был пруд! С лебедями…

Мальчик был настроен решительно, и хотя я его совсем  не  испугалась в этом безлюдном месте, тем не менее,  пошла на примирение.

-Да  не собиралась ломать. Просто ягода какая-то интересная. Волчья, наверное.

-Вот и не рви, раз «волчья»,  - мальчик смотрел на меня, ковыряя палкой землю.  А я смотрела на него,  и хотя зануда не вызывал особой симпатии, в душе искренне радовалась, что на пути мне встретилась  хоть одна живая душа.  А подросток вдруг повернулся и пошел вглубь парка. Оставаться наедине с самой собой не хотелось, и, постояв немного в нерешительности, я неуверенно пошла за ним.

        Первым разговор начал он. Так завязалось наше знакомство. Сережа (так звали моего нового друга) приехал к своему деду на все лето из Бугуруслана.

Мама его проходила лечение в Оренбурге, и Сергей вынужден был провести все лето в Аксаково.  Впрочем, вскоре я поняла, что слово «вынужден» не  совсем  правильно мною подобрано.  Сережка был очень доволен своими каникулами в деревне. Такой вывод я сделала, когда увидела  его реакцию на мою фразу о том, что здесь делать совсем нечего. Он возмутился и сказал, что я ничего не понимаю.

         Так мы подошли к середине парка. Сережа рассказал, что когда-то здесь было озеро, которое называли озером любви. Здесь плавали  лебеди, на берегу возвышалась беседка.  Этот тихий уголок очень любила  Мария Николаевна, мать С. Т. Аксакова. Я смотрела на огромные деревья возле пруда. Жизнь в них давно угасла, а образовавшиеся  в них дупла с человеческий рост делали их какими-то таинственными.  Казалось, что сказочные великаны глядят на меня и что-то замышляют. Несмотря  на то, что исполины вместе с восторгом вызывали и страх, я, тем не менее, не удержалась от того, чтобы не залезть в самую сердцевину расколовшегося дерева. Сергей сделал несколько  снимков на мой телефон, и я поспешила покинуть  манящее и вместе с тем пугающее убежище.

          Мы медленно шли по липовой аллее, в нескольких шагах от которой   под обрывистым берегом  тихо перекатывала свои воды река Бугурусланка. Глядя на темную гладь, я слушала рассказ  моего нового друга о том, как маленький Сережа Аксаков со своим дядькой Евсеичем  удил здесь рыбу.  Я слышала уже об этом, когда была здесь с классом на экскурсии. Но почему-то сегодня  у меня было ощущение того, что слышу об этом впервые. Вернее, не слышу, а практически вижу картину из далекого прошлого. А самое удивительное было в том, что это далекое  было почти ощутимым. В какой-то момент мне даже показалось, что я безошибочно могу показать место у берега, где сидел маленький мальчик  и удил рыбу. На этом месте была примята трава, и казалось, что будущий  писатель только что был здесь, а сейчас он отошел и скрылся за кустарниками парка.

          Мы прошли  акациевую аллею и вышли на поляну. Взору предстали  упирающиеся в небо сосны. Чтобы увидеть верхушки деревьев, мне пришлось закинуть голову высоко вверх. Сережа  сказал, что эти сосны уже были при писателе и  им более двухсот лет. Я попыталась обнять дерево, но так и не смогла сомкнуть руки в обхвате. Я смотрела вверх, а в моей душе происходило что-то непонятное.  Чувства, переполнявшие меня, были глубокими, а я ощущала себя частью чего-то великого и вечного. Сережа  говорил о ночных походах на барский родник, о ночном  небе,  на котором видны все звезды,  которого  никогда не увидишь в городе, о рыбалке и сваренной на костре ухе,  о  лесе за селом Аксаково,   в котором  водятся кабаны и лисы.  Я слушала его и ловила себя на мысли о том, что мне совсем не хочется перебивать его, а уж тем более - делится впечатлениями о проведенном в Самаре лете.  

          Так  за разговорами мы незаметно вышли к усадьбе.

-Хочешь зайти? – спросил вдруг Сережа.

Конечно, желание зайти в дом у меня было. Я много раз была в музее в дни, когда здесь было много народа. Но такой усадьбы я еще не видела. Тишина, окутавшая барское поместье, вовсе не была тишиной. Скошенная вокруг дома поляна наполняла воздух ароматами сушеных трав, сверчки наперебой пели свои песни,  пытаясь заглушить жужжание  летающих насекомых,  а где-то в глубине парка отсчитывала чьи-то года кукушка. Казалось, что помещичья семья  сейчас укрылась в доме от знойного солнца.  Меня не покидало ощущение того, что я увижу сейчас людей в старинных одеждах, мирно пьющих чай в комнате, открывающей  парадную анфиладу дома. Но нас встретила смотрительница музея в халате и тапочках. Я узнала в ней  строгую, знающую все об Аксакове и его семье, изысканно одетую женщину, которую уже встречала здесь в  дни масштабного посещения усадьбы. Но в этот день хранительница родового поместья была такой уютной и домашней, что на миг мне показалось, что это любимая няня Аксакова – ключница Пелагея,  рассказавшая ему когда-то сказку об Аленьком цветочке.

         С Сережей мы прошли  комнату деда писателя Степана Михайловича и  комнату бабушки Арины Тимофеевны.  Буфет с фарфоровой посудой, резная этажерка, лампадка,  подготовленный к чаепитию стол с белой скатертью, двудонный ларец для родословной, стул с резной спинкой и массивными подлокотниками – все предметы говорили о невидимом присутствии их хозяев, и я почти физически это ощущала.  Лица, смотревшие на меня  с портретов, висящих в комнате родителей Сергея Аксакова, только усиливали это ощущение. В крестьянской избе, которая  являлась пристройкой к барскому дому,  я еле удержалась от желания  качнуть зыбку  и крутануть колесо прялки.

         Проникаясь благоговейным трепетом, мы вошли в  самую светлую комнату в доме – комнату Сережи Аксакова. Здесь будущий писатель уединялся с книжкой, играл с любимой сестрицей Наденькой. Комната выходит окнами в парк. Мне представилось, как теплым летним вечером маленький Сережа у растворенного окна любовался парком, закатом солнца, которое медленно опускалось за Кудринскую гору. Коллекции бабочек, многочисленные книги рисовали образ мальчика – любознательного, мечтательного, романтичного.

         В гостиной я почувствовала себя настоящей барыней. Торжественность обстановке придают уникальные экспонаты: старинные напольные часы, пианино с фигурными ножками, фотографии и документы - подтверждение дружбы  С. Т. Аксакова с Н. В. Гоголем, М. С. Щепкиным.

        Мы вышли во двор родового имения. Я увидела быстро приближающуюся к нам тетю Аню. Глянув на часы, я поняла, что заставила тетю поволноваться. Время пролетело незаметно!  

-А я жду тебя. На родник барский хочу тебя  свозить. Сережка, поедешь с нами? – тетя весело улыбалась.

        В двух километрах от Аксакова барский родник утопал в зелени и деревьях. Раньше воду для хозяев возили на лошадях в больших бочках.  Сережа набрал мне воды в кружку из родника. Такой воды я не пила никогда! Она была холодная, почти ледяная, и…сладкая! Мы перешли по мостику небольшой ручеек. В тени беседки мы ели принесенную из дома простую еду: сваренные вкрутую яйца, помидоры и огурцы, сало, но, честное слово, это было вкуснее самой дорогой пиццы!

        Незаметно подкрался вечер. Мой первый день в Аксаково подошел к концу. С Сережкой мы договорились встретиться на следующий день и взобраться на Кудринскую гору…

        Мой новый друг совсем не был похож на моих сверстников. Он часто забывал сотовый телефон дома, но всегда придумывал новые приключения.  Каждый  новый день начинался с Сережки и заканчивался им. Куда он только меня не таскал! Походы на родник, прогулки по парку, на гору, на рыбалку и в лес носили всегда какой-то обновленный характер. Я дико уставала после таких пеших вылазок, но с нетерпением ждала наступления нового дня и встречи с Сережкой. Тетя Аня радовалась тому, что видела меня веселой и жизнерадостной. Она  не просила меня ни о какой помощи по хозяйству, собирала нам походные обеды и  совсем не выполняла наказы моей мамы, которая просила ее заставлять меня читать.

        Так незаметно пролетела неделя в Аксаково.  Когда наступил день моего отъезда домой, Сережа пришел меня проводить. Он протянул мне крупную алую розу в прозрачной упаковке. Это была самая красивая роза из тех, которые мне когда-либо дарили. Где  раздобыл ее Сережка в деревне, было непонятно.

-Приедешь еще в Аксаково? - спросил он.

-Обязательно приеду. Следующее лето проведу  здесь.

-Зачем ждать лета? 24 сентября здесь будет большой праздник – открытие Аксаковской осени. Этот же год юбилейный -225 лет  со дня рождения Сергея Тимофеевича! Будет много народу…

         Мы обменялись телефонами и договорились непременно встретиться уже совсем скоро.

          Дома, разбирая сумку, я наткнулась на  взятые с собою для прочтения, но так и нетронутые книги  С. Т. Аксакова «Детские годы Багрова-внука», «Семейная хроника». «Воспоминания».  Я  погрузилась в чтение.  Читая, я ловила себя на мысли о том, что ощущаю себя героиней представленных  картин. Описанное писателем  было знакомым и родным, а мальчик Сережа Аксаков, который ждал из Оренбурга свою заболевшую мать в имении своего деда, удивительным образом был похож на моего друга.

          Сон, в который я незаметно погрузилась, был удивительным. Я шла по летнему зеленому парку. Впереди шел Сережка. Мы вышли к пруду. Но это был не высохший пруд!  Это был большой пруд с чистой  водой, по которой плыли два лебедя.  Сережка повернулся ко мне. В руках он держал цветок, но это была не роза. Это был настоящий  Аленький  цветочек!

-Дай мне обещание вернуться!- сказал Сережка, протягивая мне цветок.

-Я обязательно вернусь!- ответила я и проснулась.

        Солнце уже клонилось к закату. До сентября оставалось каких-то три дня. Побыстрее бы они пролетели  и наступила осень!  Аксаковская осень….