Результаты творческой деятельности участников "Поэтической дуэли".
Харсиева Лия "Сон солдата", Жаров Михаил "Поцелуй со статуей", Кропанев Вадим "Другая планета", Захарова Светлана "Я был когда-то капитаном".
Вложение | Размер |
---|---|
![]() | 21.15 КБ |
Харсиева Лия
Сон солдата
И пули, и ветры над Родиной выли.
Погиб я в июльском бою.
И душу мою над Землёю носило,
И вот я в солдатском раю.
Всё бело, всё тихо, весь мир на ладони,
И в нём сослуживцы мои
Сидят, удивляются, курят и стонут,
И молча грызут сухари.
И я к ним спустился, иду, озираюсь.
Здесь мы, и вокруг ни души.
Иду и лечу, всё сильней удивляясь
Небесной безвестной глуши.
Выходит, что весь батальон положили –
Здесь наш боевой капитан,
Бойцы, командиры – все здесь они были,
И в чистой одежде без ран.
Садись, не стесняйся, скажи, как убили.
Ты здесь не последний солдат.
Взорвало? Проткнуло? Видать, застрелило?
Смотри, как тут много ребят!
Сижу, я погиб…Невозможно поверить!!!
От этого я онемел и оглох.
Моё изумленье ничем не измерить.
Возможно, на небе Солдатский есть Бог?
Я в Бога не верю, ведь я – комсомолец,
В кармане мой красный билет.
И люди в секрете от партии молятся,
А я был уверен, что Бога там нет.
Внизу проползают немецкие танки,
Над полем фашистский летит самолёт.
Я умер, меня нет. Но Родину жалко.
Война без меня за Отчизну идёт.
Летят самолёты, и воют снаряды,
Фашист нам несёт за ударом удар,
И гибнут советские наши солдаты.
Над Родиной взвился огромный пожар.
Как хочется в бой! Я – душа, я без тела,
Я призрак, я умер, я павший солдат.
Душа моя вниз на пожары смотрела,
Смотрела на жуткий пылающий ад.
Мой взгляд перенёсся к великой столице.
Ветвятся окопы и рвы.
Бойцы непременно готовы сразиться,
Собой прикрыть стены Москвы.
Фашистский гигант на Москву наступает,
Сквозь все заграждения прёт.
Всё больше и больше дивизий пускает,
И скоро столицу возьмёт!
Душа моя вдруг в бессознанье пустилась,
Без чувств я на землю упал.
О, что же? Так. Значит, мне всё это снилось?
Я жив, я не умер, я спал.
Встаю. Это было давно, в сорок первом,
Сейчас девяностый, начало весны.
Страдают от боли солдатские нервы,
И снятся кошмарные сны.
Михаил Жаров
Поцелуй со статуей
Стоя на цыпочках, тянется губами
К лику статуи, что смотрит на неё.
Взгляд дрожит, и, искря глазами,
Целует нежно, молясь, что разобьёт,
Сломает скульптуру без чувств и эмоций,
Без света в глазах, без тёплой души,
Надеясь, что то, что внутри, вдруг пробьётся,
И сразу тревог, опасений лишит.
Момент. Тишина. Холодный вновь камень,
Пред лицом юной девушки встал.
Обвив шею тонкими руками,
Гремит уж новых поцелуев залп.
Слезы капают с розовых щек
Взгляд дрожит, и, искря глазами,
Дерзко Целует, Надеясь, что пробьёт,
Чёртов панцирь мягкими губами.
О чем думает скульптура?
Кого видит в своих снах?
Кто она? Зачем? Откуда?
Но скульптуре дали шанс.
Не нужна была скульптура
Никому и никогда.
Новая была причуда
Чуять что-то кроме льда.
Опустились руки юной девы,
Свет в глазах больших угас,
Результат ведь был плачевен
Никаких не будет "нас"
Дождь пошёл, пошли и слезы
Мрачной статуи из глаз,
Он мечтал попасть в те грёзы,
Наступил блаженный час.
Обняв девушку легонько,
а затем к себе прижав
Прошептал он: "как же долго,
Был так сильно я не прав".
Кропанев Вадим
Другая планета
Отчего же вокруг всё творится нескладно?
Ведь смладу твердить нам биологи стали:
«Ребята, в природе весьма всё понятно!».
Но как же иные, кто путь свой избрали?
Нам физики долго уклад объясняют:
«Земляне, повсюду закон есть словесный!».
Ещё литераторы столько являют:
«Ребята, дивитесь, сколь текст сей чудесный!».
Художники холст превращают в шедевры,
Студенты рисуют в метро на коленках,
И ведь веришь, всё складно, а мы здесь не первы,
Где целый всесвет вопрошают в стихах.
Но тут-то нам важно раскрыть их притворство...
Биологи словно несчастны в душе:
Как нить, они держат природы устройство,
Порою забыв о родном шалаше.
Нередко та нить, обжигая им руки,
У белое мчится далёко, как встарь.
Вестимо, строптивей не сыщешь породы,
А те всё бегут, спотыкаясь, у даль.
Для физиков счастья, пожалуй, не боле…
Всю жизнь средь заборов высоких и хладных
Мечтали они оказаться на воле,
Взобраться высоко неведений чадных.
Возводят церквей они мрачные своды,
А сами горюют близ диких озёр,
Гадая, где солнце восходит свободы,
Когда уже ночью стихает костёр.
У словесников, кстати, есть сказка про ветер:
Про дивные судьбы мечтами кружат.
Вот только забиты широкие клети
Да каждый просвет сорняками объят.
Колокольни ветшают от осени скорой,
И проповедь молвят с порушенных стен
В надеждах разжечь маяки от историй
Иль малые свечи чужих перемен.
Художник в театре представил картину,
В тонах необычных и с чуждым сюжетом.
В попытках понять мы увязнем в трясину,
Так пусть поразит нас художник ответом.
Уверенно, громко разносит он голос:
«Вот здесь притаился разброд эпигонов,
Чуть выше жрецы изменяют наш хронос,
Под радугой битва родных легионов,
Правее цвета увядают вконец,
Куранты планеты двенадцать уж бьют,
Уставшая Гайя сметает венец
В стремленье вернуть эфемерный уют».
Одни предают свои мненья восторгу:
«Вы чудо, с которым везёт несказанно!».
Другие с обидой идут на галёрку:
«Помилуйте, сударь, но это ужасно!».
Художник с улыбкой под серостью света,
С чертами увечий чьего-то бесчестья,
Со взглядом безумным, но как у поэта,
Спокойно и ласково молвит предвестья:
«Останутся двое в тиши ожиданий:
Смарагдово море в забвенном сиянье,
Огромная пустошь утерянных знаний.
Вдвоём без унынья – вот их достоянье».
В городище огромном зима задержалась,
Хоть месяц последний грядёт у весны,
Тяжёлая мгла горожанам досталась,
Не только в заводах причина беды.
Всё время, как змеи, десятки дорог,
Пронзённых разбитой рокадой,
Плетут свои сети, гоняя листок
С нетленной надежды балладой.
Пылает на площади сонной костёл,
Шагают мистичны полки на параде,
Пожарник прицел на церквушку навёл,
Его огнемёт не синоним пощаде.
Грохочут глубоко вагоны метро,
Светилом гоняя туннелей кошмары.
Возможно, хотят они сделать добро,
А может, летают по кругу сансары.
Одинокий студент этим утром заметил
Чудову дивчину в красивом пальто,
В блокноте своём её образ наметил,
С кашне по-французски окраса бордо.
Увы, господарь факультета искусств
Решил отлучити студента от курса.
Уверен, та новость оставит без чувств,
Лишит грёз студента хороших ресурса.
Бывает в селенье другая проблема:
Когда догорают ветрила людей,
Встаёт перед ними тяжёла дилемма –
Низвергнуть себя ли в пучину теней?
О ней не сказуют единого мненья:
Одни говорят, виноваты невзгоды,
Другие – нехватка ума иль терпенья,
Оставшийся молвит, движенья природы.
Но, право, неважно у шага до встречи,
Не важно для тех, кто одет не к погоде:
У них есть свои оправданья без речи,
Свои есть причины в каком-либо роде.
Им кажется, будто не сыщешь тех вех,
Какие всплывут средь дождливого моря,
Не станут твердить, что всё это грех,
Ярчайшей звездой воссияют средь мора,
Укажут горящей ладье направленье,
Поднимут средь ветра спасительный звон,
Одержат победу в стихийном сраженье,
Укроют фрегат от бушующих волн.
В последнюю гавань корабль пробьётся,
Спектакль под именем «Новая жизнь»
Вслед грустного акта спокойно начнётся,
Вернётся былая небесная синь.
Полезно запомнить – другое не важно:
Порою хватает лишь вихря порывов,
И боле ничто не стоит так отважно,
Чтоб душу спасти, защитить от разрывов.
Отчего же вокруг всё творится нескладно?
Быть может оставить загадку под тайной?
Неужто устройство вселенной наглядно?
Возможно назвать ли догадку напрасной?
Пускай же читатель свой даст ответ...
Не будет он верен, не станет он ложен,
Он славною нотой дополнит всесвет,
Сыграет во храме, где будет возложен.
Астрей не впервые дарует нам веру,
Не первое утро восходит Авророй,
Не первая ночь затмевает Гемеру,
Не первый викарий пугает свободой.
Допустим, другая есть ныне Земля.
О нет, не допустим! Я знаю, что точно
Вот там, чуть повыше, мерцает она,
Мелькает, уверен, она неурочно.
Ведь если того сильно-сильно желать,
То призраком можно пробраться
Сквозь струны, что любят так странно играть,
Сквозь мир неосяжна пространства,
Минуя Эриду, Плутон и Нептун,
Уран и Сатурн, Юпитер, Цереру,
Вот Марс предваряет в объятьях Идунн
Прекрасной весны лазурную сферу.
Захарова Светлана
***
Я был когда-то капитаном и гребни волн рукой ломал,
Порой тараном шёл на скалы, но поворачивал штурвал.
И поднималась пена к мачте, но ради лишь одной мечты
Я жил, ведь я не мог иначе - я знал, что существуешь ты.
Недели, месяцы и годы могли делить бы мы с тобой,
Но я ушёл в чужие воды, как только начался прибой.
А ты меня ведь и не знала! И может даже не ждала!
Но вдруг, когда тебя не стало, не стало и во мне тепла.
И в даль, сокрытую туманом, навеки мой фрегат уплыл,
Я был когда-то капитаном, и я когда-то полюбил...
Компас своими руками
Груз обид
Два Мороза
Астрономический календарь. Март, 2019
На горке