Рассказ "Город Снежной королевы"

Дашинимаева Динара Владимировна

город Улан-Удэ

Государственное бюджетное общеобразовательное учреждение «Лицей-интернат № 61 для одаренных детей»

Рассказ

Город Снежной королевы

посвящается детям блокадного Ленинграда

Тик-так, тик-так, тик-так... Метроном беспощадно бьёт уже час. Из окон, давно выбитых ещё первой бомбой, дует свирепый, морозный ветер. Руки окоченели. Подношу к губам, дую на них, пытаюсь согреть. Мама лежит рядом. Тело её холодное, но я жмусь к ней и представляю, что теплее становится. Помогает!

Мамочка спит уже долго. Не хочу её будить, она устала. Легонько глажу по щеке. Такая холодная! Я её целую и накрываю тёплым одеялом. Путь отдыхает. После смерти папы на фронте мама ходила на работу, но застудила ноги, и они отказали.

Холодно, голодно. Но ничего. Я принесу ей попить, хлебушек дневной получу. Я встала с кроватки, оделась, взяла карточки. Уже хотела пойти, как в дверь постучали.

На пороге стояла Надя, укутанная в тёплые кофты. Надя мне как старшая сестра, наши мамы дружили, и мы всегда играли вместе. В моей памяти она круглолицая красавица с пышной косой, румяными щеками. Но сейчас передо мной стоит другая Надя, бледная, худая, с провалившимися  глазами, и косы за одеждой не видно.

- Оля, Оленька, здравствуй! Как ты? Мама мне сказала, что уже две недели тебя и тетю Любу не видела.

Меня пугает её лихорадочный блеск в глазах и неподдельное выражение отчаяния и грусти.

- Всё хорошо, Надя.

- Оля, где тётя Люба? Позови её, пожалуйста!

-Нет... Не могу! Мама... мама на работе, придёт позже.

- Вот как... Оленька, послушай меня...

Надя зашла в квартиру и взяла меня за плечи. Её лицо ещё больше побледнело, а губы едва шевелились, произнося пару простых, но таких тяжёлых, страшных слов:

- Дай мне хлеб.

- Я не могу, - положив свои руки ей на плечи, я поджимаю губы, нервничаю, волнуюсь. - Не могу. Ты для мамы просишь, да? Не надо. Ей нужно отдохнуть, поспать.

  Надя всхлипывает, горячие слёзы бегут по истощённому лицу. Потом Надя выпаливает:

- Дай мне хлеба, Оля, ты слышишь?- крик перешёл в отчаянный шёпот,-  Оля, моя мама голодает. Ей нужно поесть.

  Мольбы Нади утихли, сил плакать уже не было. До того становилось больно, что это передавалась через все существо: огрубевшие черты лица застыли в ярости, кулаки разжались от бессилия, мыслей больше не было. В голове только громко стучало страшное: «Дай мне хлеб». Надя крепко держала моё пальто, не позволяла уйти. Я натягиваю на неё капюшон, целую в лоб.

- Пойдём, Надя,- глажу её,- пойдём сходим за водой, я попробую обменять папины часы. Получим хлеб. Не буди маму. Она проснётся, когда всё закончится. Мама будет рада, если увидит такое богатство. Пойдём, Надя, ну...

Утираю ладонями слёзы. Тёплая. Живая. Надя что-то мямлит, мычит.

- Пойдём, пока спокойно. Если раньше вернёмся, тем лучше.

  Тяжёлое тело  Нади едва сдвигалось с места. С большими усилиями мне удалось её поднять, отряхнуть.  Она едва волочила ноги, я старалась её поддержать. Вспомнился осенний день, когда папа был ещё жив, и приехал домой ненадолго с фронта. Он привёз целую буханку хлеба и сто семьдесят грамм макарон. Какой же это был деликатес! Я и мама потом ещё долго хранили эту еду, экономили. В груди заныло. Дни, когда можно было на ужин съесть целый  кусочек вкусного свежего хлеба без всяких добавок, становились такими далёкими. Я стала лихорадочно рыться в карманах пальто - может найдётся хоть крошечка хлеба! Пусто. Проверила карточки в нагрудном кармашке. Лежат. Как разделить маленькие граммики хлеба с Надей?

Вдвоём идти было легче, но лишь немного. Не было больше великих князей дубов, красавиц берёз. На минутку город показался мне царством Снежной королевы, жители которого крепко-накрепко заснули. Длинные снежные коридоры, молчаливый, настороженный город. Победив эту королеву, наверняка, можно пробудить Ленинград от страшного сна! Мама проснётся, папа и...

- Ой!

Я запнулась о ногу женщины. Её завалило снегом, и я не разглядела её. В руках у неё было ведро, ручка примёрзла к варежке. Нередко люди шли за водой и не возвращались домой. Стало тошно, грустно. Некогда великий Ленинград превратился в город смерти.

Вот и угол Кировского проспекта. Очередь кажется бесконечной. Люди, словно серые безликие тени. Надя нервничает, хочет что-то сказать, но все мысли занимает только одно - голод. Я её понимаю и знаю, что надо сделать. Мягко глажу её по голове. Она не трогается с места, просто стоит и молчит.

- Надя!- она не смотрит. Как будто даже не дышит. -Надя!

- А?

- Надя, карточки видишь?

- Вижу.

- Возьми и обменяй на хлеб, а я пойду, попробую обменять папины часы. Помнишь Кирилла Андреевича?

-Помню, это же папа Сени, да?

- Да, думаю он может согласиться. Сеня всегда хвастался коллекцией отца, а папины часы старинные, за них много обещали,  но папа не отдал.

- Стой, Оля, получается...

- Папа не вернётся домой.

Повисла тишина. Надя с горечью кивнула и отвернулась.

- Иди. Я подожду тебя здесь.

И я ушла. Надя смотрела мне вслед. Постепенно очередь становилась все дальше и дальше от меня. Я оглянулась, Надю почти не было видно, только и можно было различить крохотную серую точку. Я достала из кармана папины часы, бережно протёрла циферблат. Никуда я их не понесу и никому не отдам. Развернулась и пошла домой.

  Ветер стал свирепее. От моих вздохов не шёл пар. Я кусала губы, глаза болели, живот ныл. Вот и мой подъезд. Первый этаж. Где-то  гулко бьёт метроном. Второй этаж, третий. Открываю дверь квартиры и, не стряхивая снег, захожу внутрь.  Невероятно хочется спать. Очень медленно, шаг за шагом, иду в комнату к маме. Бледная, холодная, погрузившаяся в вечный сон. Никакие карточки не спасут маму. Может они спасут Надю? Бог, если ты есть, за что ты решил нас покарать? За что ты заставил маму, папу, меня так мучиться?

Ложусь рядом с мамой под одеяло. Закрываю глаза. Вспоминаю, как мама, когда я болела, грела мне на ночь молоко с мёдом. Я тогда была совсем маленькой, сидела под тёплым ватным одеялом, а папа лежал рядом, и мы ждали маму. В ту ночь было тепло, на улице шёл первый снежок. Папа подшучивал над мамой, а она добродушно хихикала.

- Ну, Люба, где ты? Потерялась что ли?

- Вова! - мама недовольно цокала, но после всегда улыбалась. Она принесла мне молочко.

- Вот, Оля, держи!

Я взяла двумя руками кружку, медленно отпила два глотка. Сладенькое. Мама гладила мои волосы, мягко приговаривала:

-Спи, моя маленькая. Спи, отдыхай.

- А Снежная королева? Вдруг она придёт за мной и заморозит?

-Т-сс... Я и папа всегда тебя защитим. Укрывайся, милая. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, мама, папа...