О театре комедии.
Театральный зал на втором этаже дома купцов Елисеевых (построен в 1904, арх. Г. В. Барановский) был всегда. С 1904 года зал сдавался в аренду различным театральным коллективам: столичному «Невскому фарсу», «Современному театру», антрепризе под управлением Валентины Лин. Только в 1929 году помещение было предоставлено Театру Сатиры, незадолго перед тем получившему статус государственного. 29 октября коллектив под руководством Давида Гутмана, в состав которого входил тео-джаз Л. Утесова, сыграл премьеру спектакля «Шулер» по пьесе Василия Шкваркина.
В 1931 году Театр Сатиры объединили с театром «Комедия», созданным в 1925 году на основе театра «Пассаж» под руководством Степана Надеждина. Репертуар «Комедии» был ориентирован на индивидуальность Елены Грановской, в то время актрисы, прежде всего лирико-комедийной. В театре в основном ставились преимущественно салонные комедии, водевили и популярные в те годы эстрадные обозрения. Грановская, чьим постоянным партнером был Александр Николаевич Арди, фактически возглавила новый театр, который в течение нескольких лет именовался Ленинградским театром Сатиры и Комедии Театр по-прежнему ставил водевили и эстрадные обозрения, а также первые советские комедии — В. П. Катаева, В. В. Шкваркина, В. М. Киршона.
Однако к 1935 году театр потерял популярность. В управлении культуры было решено передать «самый плохой театр в Ленинграде» под руководство Николаю Акимову, в то время уж известному театральному художнику, но имевшему в своём активе только одну режиссерскую работу — нашумевший спектакль Театра им. Вахтангова «Гамлет». В оговоренный срок — за один год — Николай Павлович согласился привести театр в порядок, в противном случае ему грозило закрытие. Никто не ожидал, что ровно через год театр будет «греметь» на весь Ленинград.
Акимов не боялся экспериментов. Ставка была сделана на молодежь. Он сформировал новую труппу: расстался с ведущей актрисой театра Грановской, отказался от услуг теа-джаза Леонида Утесова, привёл молодых актёров, членов театральной студии «Эксперимент» (которой сам, вплоть до закрытия в 1934, и руководил). Александр Бениаминов, Лидия Сухаревская, Ирина Зарубина, Сергей Филиппов, Борис Тенин, Елена Юнгер, Татьяна Чокой — плеяда великолепных артистов стала не только лицом Театра Комедии, но и гордостью всего театрального Ленинграда.
В это же время сложился творческий союз с драматургом Евгением Шварцем: пьесы «Тень» и «Дракон», входящие в сокровищницу мировой драматургии, были написаны специально для акимовского театра. По признанию Николая Павловича, когда он организовал экспериментальную студию при Ленинградском мюзик-холле, которая должна была вырасти в синтетический театр, где искусство драматического актера сочеталось бы с музыкой, балетом и цирком, то обратился в поисках репертуара к трем драматургам: Шекспиру, Лабишу и Шварцу.
У первого Акимов выбрал «Двенадцатую ночь», у второго — «Святыню брака» в переводе Александры Яковлевны Бруштейн. Шварцу было предложено сделать вольное изложение сказок Андерсена, соединив «Принцессу и свинопаса» с «Голым королем». И очень скоро он написал то очаровательное произведение, которое стало известно зрителям почти через 30 лет на сцене театра «Современник».
Классикам тогда повезло больше: лабишевский спектакль вышел в свет и, перенесенный потом на сцену Московского мюзик-холла, шел еще почти целый сезон. А «Двенадцатая ночь», не выпущенная ввиду расформирования нашей студии, была через несколько лет доведена до конца на сцене Театра комедии.
Однако работа над «Принцессой и свинопасом» (так тогда была названа автором эта пьеса) навсегда утвердила союз Акимова со Шварцем. Сотрудничество с Михаилом Лозинским, переводчиком и поэтом, открывало пьесы зарубежных классиков: на сцене появились пьесы в превосходных, точных переводах — «Собака на сене» и «Валенсианская вдова» Лопе де Веги, «Двенадцатая ночь» Шекспира, «Школа злословия» Шеридана. Слово «Комедия» в этот период в названии театра, стало писаться с заглавной буквы — акимовская «К» и сейчас на фасаде театра.
После долгого выбора темы для «взрослой» пьесы, за время которого Шварц написал несколько пьес для детей, Николай Павлович предложил ему продолжить опыт обращения к Андерсену и взять коротенькую сказку «Тень». Дней через десять после этого разговора Шварц прочитал написанный залпом и почти без переделок первый акт — самый блестящий в этой пьесе, обошедшей с тех пор сцены многих стран мира. Окончание работы – второй и третий акты – заняли несколько месяцев.
Это положило начало постоянному спору Акимова со Шварцем. Драматург категорически не признавал составления предварительного плана пьесы, говоря, что предварительный {269} план его стесняет и лишает вкуса к работе. Что это — французский способ, а он — русский драматург. Обвинял режиссера в пристрастии к французам, а французов в том, что они едят лягушек! И как бы ни был он прав в своей позиции — свободного полета не обремененной планом фантазии у него всегда хватало на первые акты, которые, действительно, получались замечательно, после чего неизменно начинались композиционные мучения, в которых уже и театру и режиссеру приходилось посильно принимать участие.
Но все же в 1940 году «Тень» появилась на сцене Театра комедии и в те трудные в репертуарном отношении времена была сразу признана зрителями и критикой и начала свою длительную жизнь на мировой сцене.
Вскоре после начала войны академические театры были эвакуированы из Ленинграда, но четыре театра — ТЮЗ, Музкомедия, Театр под руководством Радлова и Театр комедии были оставлены для обслуживания населения в городе. Работа театра и драматургов протекала в лихорадочном темпе, написанные сцены репетировались, не дожидаясь окончания пьесы, и через месяц с небольшим родился отчаянный спектакль - гротесковое представление «Под липами Берлина». В нем действовали Гитлер со своим окружением, которым предсказывался очень быстрый крах — значительно более быстрый, чем это оказалось на самом деле! Сыграв этот спектакль несколько раз, его сняли с репертуара. События сгущались, кольцо блокады смыкалось {271} вокруг Ленинграда, и оказалось, что острая насмешка над самонадеянным фашизмом плохо воспринимается в обстановке воздушных налетов.
Осень 1941 года продемонстрировала такие темпы в изменении обстановки, условий жизни и облика города, какие трудно было представить заранее. Театр переехал в помещение Большого драматического театра, который уехал из Ленинграда в самом начале войны. Переезд был вызван наличием в здании на Фонтанке бомбоубежищ для зрителей, застигнутых воздушным налетом, и отсутствием таковых в помещении на Невском. Вскоре оказалось, что для того чтобы можно было играть спектакли, актерам и всему персоналу надо жить в самом театре — иначе никто не мог гарантировать своевременную явку на спектакль или репетицию. С наступлением холодов, снегопада, постепенного ограничения электроэнергии связи с друзьями очень затруднились, расстояния в городе без общественного транспорта стали ощущаться со всей их первозданной силой. В конце декабря, когда уже вообще нельзя было играть спектаклей из-за отсутствия света и воды, Театр комедии на пяти самолетах «Дуглас» был эвакуирован на Большую землю и после странствий по Уралу и Кавказу осел на постоянную работу в столице Таджикистана. Через некоторое время удалось наладить связь с Евгением Львовичем Шварцем. Он оказался в городе Кирове в трудных условиях.
В Ашхабаде, в годы войны театр выпустил 16 премьер. За несколько месяцев работы в Душанбе, встретив очень радушный прием властей Таджикистана и большой интерес со стороны зрителей, среди которых оказалось немало старых ленинградцев, также эвакуированных сюда, театр настолько окреп после блокады и в физическом, и в творческом отношении, что режиссер без колебаний послал вызов Шварцу, приняв его на должность заведующего литературной частью театра. В Душанбе Шварц написал одно из самых замечательных своих произведений, начатое им перед самой войной, — сказку «Дракон».
В этой символической сказке основные образы достаточно точно олицетворяли собою главные силы, боровшиеся в мире, и хотя сказка, оставаясь сказкой — поэтическим произведением, не превращалась в точную аллегорию, где решительно каждый образ поддается точной расшифровке, все, читавшие ее еще до постановки, — коллектив театра, Комитет по делам искусств, Главрепертком, разрешивший пьесу без единой поправки, крупные деятели искусства и литературы, входившие в состав художественного совета Комитета, — ясно прочли иносказание сказки и высоко оценили ее идейные и художественные достоинства.
Когда в 1944 году Театр комедии переехал из Таджикистана в Москву и показал там премьеру «Дракона», одобренную и разрешенную на предварительных просмотрах, во время премьеры Акимов был вызван к очень взволнованному председателю Комитета культуры, который сообщил ему, что спектакль этот играть больше нельзя. Только через 18 лет, в 1962 году, эта пьеса снова увидела свет рампы в Театре комедии, а затем была поставлена в Польше, Чехословакии и США.
Во время пребывания в Таджикистане Шварц написал еще одну пьесу из современной жизни, хотя и с небольшими сказочными элементами, — «Один год» — о первом годе молодого супружества. Однако пьеса вызвала сомнения Главреперткома и в 1949 году за «формализм в искусстве» и «западничество» Акимов был отстранен от руководства театром. С шоком, который пережил театр, справились не сразу: посещаемость театра упала почти до нуля, театр снова оказался на грани закрытия.
Долгожданное возвращение режиссёра состоялось в 1956-ом и ознаменовалось постановкой «Обыкновенного чуда» Е. Шварца, в следующем году, он, наконец, поставил и «Один год» под новым названием, данным пьесе автором, — «Повесть о молодых супругах». Вместе с Акимовым в театре появилась молодежь — новые «акимовцы» — Вера Карпова, Инна Ульянова, Валерий Никитенко, Борис Улитин, Лев Милиндер, Светлана Карпинская, Ольга Антонова и другие — они надолго закрепили славу театра на просторах Петербурга и России.
В 1960 году — через 20 лет после первой постановки, прошедшей сравнительно немного раз из-за начавшейся войны, — Театр комедии вторично поставил «Тень», которая до сих пор играется и которая является для театра таким же определяющим творческое лицо театра спектаклем, каким в свое время «Чайка» явилась для МХАТа или «Принцесса Турандот» для Театра Вахтангова. В 1967-м театр получил звание «академический». На гастролях 1968 года в Москве режиссёр умер. После смерти в течение двух лет в театре сменилось несколько руководителей, так как труппа не смогла смениться с потерей.
С 1981 года место режиссера занял Юрий Аксёнов, без малого 20 лет проработавший рядом с Георгием Товстоноговым в Большом драматическом театре. При нём в труппу были приняты блестящие комедийные артисты Михаил Светин, Игорь Дмитриев, Александр Демьяненко, Анатолий Равикович и Ирина Мазуркевич. В 1989 году театру было присвоено название «Ленинградский академический Театр Комедии им. Н. П. Акимова». В 1991—1995 гг. художественным руководителем театра был известный кинорежиссёр Дмитрий Астрахан.
В 1995 году театр возглавила Татьяна Сергеевна Казакова. От прежнего театра, акимовского, с известностью и славой на всю Россию, осталось немногое: может быть, только несколько артистов ещё акимовской труппы — они же хранители традиций — и сейчас составляют цвет труппы. Но жизнь продолжается: в репертуаре новые названия — разнообразие подхода к жанру «высокой комедии» (как говорил, Николай Павлович) лежит в основе политики театра, формируется новая, насыщенная яркими индивидуальностями труппа