Сценарий литературно-музыкального спектакля "Наш Серебряный век"

Сценарий к презентации

«… не знала я, что я – поэт…»

(ко Дню рождения М.И. Цветаевой)

Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверзтую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,

Сияло и рвалось.

И зелень глаз моих, и нежный голос,

И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,

С забывчивостью дня.

И будет все - как будто бы под небом

И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,

И так недолго злой,

Любившей час, когда дрова в камине

Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,

И колокол в селе...

- Меня, такой живой и настоящей

На ласковой земле!

Русская поэтесса Марина Цветаева родилась 8 октября 1892 года в Москве.

Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.

Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.

Иван Владимирович Цветаев, был профессором Московского университета, ка кафедре теории искусств и истории. Известный филолог и искусствовед, директор созданного по его инициативе Румянцевского музея (ныне Музей искусств им. А. Пушкина)

Мария Александровна – талантливая пианистка. Желала, чтобы дочь пошла по её стезе, но первой заметила, как «маленькая Муся ловко складывает слова в рифмы – может быть станет поэтом…»

Марина свои стихи начала записывать с 6 лет на французском, немецком и, конечно же, на русском языке.

После смерти матери, вся забота о 3 –х детях легла на плечи отца.

Они получили прекрасное образование:

1. Музыкальная школа
2. Католический пансион в Лозанне
3. Французский интернат
4. Обучение в Германии
5. Ялтинская женская гимназия
6. В 16 лет Мария самостоятельно отправляется в Париж слушать лекции по старофранцузской литературе.

1910 году сборник «Вечерний альбом» (500 экз., тайком от семьи), этого было достаточно, чтобы юное дарование было замечено великими литераторами того времени: Ник. Гумилевым, В. Брюсовым, Максимилианом Волошиным (в последствии другом). 

1912 г. – «Волшебный фонарь»

1913 г. – «Из двух книг»

Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду, и кольцом на стеклах, -

И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец, - чтоб всем было известно! -
Что ты любим! любим! любим! любим! -
Расписывалась - радугой небесной.

В 1912 году М. Цветаева выходит замуж за Сергея Эфрона. Первые годы супружеской жизни были вполне счастливы и романтичны, в 1917 году биография Цветаевой наполнилась чередой испытаний.

• Эфрон – белый офицер (Крым, неизвестность)

В последние мгновения перед долгой разлукой с мужем Цветаева пишет стихи, которые войдут в сборник «Лебединый стан» - стихи о белом движении и белогвардейцах.

Белая гвардия, путь твой высок:
Черному дулу - грудь и висок.
Божье да белое твое дело:
Белое тело твое - в песок.
Не лебедей это в небе стая:
Белогвардейская рать святая
Белым видением тает, тает...
Старого мира - последний сон:
Молодость - Доблесть - Вандея - Дон.

(«Вандея – Дон» — это «Вандейская война, контрреволюционное выступление крестьян и дворян в Вандее 1793 года)

Белогвардейцы! Гордиев узел
Доблести русской!
Белогвардейцы! Белые грузди
Песенки русской!
Белогвардейцы! Белые звезды!
С неба не выскрести!
Белогвардейцы! Черные гвозди
В ребра Антихристу!

• Гражданская война

(клип «Еще не сорваны погоны»)

• Смерть от голода младшей дочери «… Я как колокол, у которого отняли возможность «говорить»

В 1920 году марина и Сергей встречаются в Берлине.

С 1922 по 1923 за рубежом выходит 5 её книг.

На чужбине жизнь не сладкая и они принимают решение вернуться на Родину, 1939 году восстанавливают советское гражданство и возвращаются домой. Но вернуться на Родину «желанным жданным гостем» не получилось: муж и дочь подверглись репрессиям.

С началом войны, Цветаева в числе писательской интеллигенции эвакуируется из столицы в Елабугу.

Её душевные и физические силы на исходе, она устала и больше НЕ ВЕРИТ.

Мне тебя уже не надо,
Милый — и не оттого что
С первой почтой — не писал.

И не оттого что эти
Строки, писанные с грустью,
Будешь разбирать — смеясь.

(Писанные мной одною —
Одному тебе! — впервые! —
Расколдуешь — не один.)

И не оттого что кудри
До щеки коснутся — мастер
Я сама читать вдвоем! —

И не оттого что вместе
— Над неясностью заглавных! —
Вы вздохнете, наклонясь.

И не оттого что дружно
Веки вдруг смежатся — труден
Почерк, — да к тому — стихи!

Нет, дружочек! — Это проще,
Это пуще, чем досада:

Мне тебя уже не надо —
Оттого что — оттого что —
Мне тебя уже не надо!

31 августа 1941 года Марины Цветаевой не стало.

(песня «Реквием» в исп. А. Пугачевой)

Департамент здравоохранения города Москвы

Государственное бюджетное профессиональное образовательное учреждение

Департамента здравоохранения города Москвы

«Медицинский колледж № 1»

(ГБПОУ ДЗМ «МК №1»)

Сценарий литературно-музыкального спектакля

 "Наш Серебряный век"

(поэтам серебряного века посвящается)

 Автор: библиотекарь

С.А. Никифорова

2019

Цель:

1. Глубже познакомить студентов с поэзией начала XX века;
2. Обратить внимание на красоту и звучность языка;
3. Развить творческие способности студентов.

Форма: музыкально – поэтический спектакль.

Место проведения: сцена актового зала.

Реквизит:

Мультимедийная аппаратура, стол и два кресла, на столе подсвечник, перо, бумага, 6 стульев чуть в стороне от стола, куб, красный шарф, красное яблоко, шляпа с фантами, кожаная куртка, гитара, фотоаппарат.

Действующие лица:

Блок

Есенин

Маяковский

Ахматова

Цветаева

 Дама

ПРОЛОГ:

Дама:

Поэты “ серебряного века” творили в очень сложное время, время катастроф и социальных потрясений, революций и воин. Поэтам в России в ту бурную эпоху, когда люди забывали, что такое свобода, часто приходилось выбирать между свободным творчеством и жизнью. Им пришлось пережить взлеты и падения, победы и поражения. Творчество стало спасением и выходом, может даже бегством от окружавшей их советской действительности. Источником вдохновения стали Родина, Россия.

Многие поэты были высланы за пределы страны, сосланы на каторжные работы, других попросту расстреливали. Но несмотря на все эти обстоятельства поэты по-прежнему продолжали творить чудеса: создавались чудесные строки и строфы.

 (Тревожная музыка, идет видеоряд «Гражданская война», выходят актеры в одежде «беженцев», с чемоданами и узелками, занимают свои места. Музыка стихает)

Ахматова:

…серебряный месяц ярко

Над серебряным веком стыл.

Цветаева: 

Кто создан из камня, кто создан из глины, -

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело - измена, мне имя - Марина,

Я - бренная пена морская.

Есенин:

О верю, верю, счастье есть!

Еще и солнце не погасло.

Маяковский: 

А вы

ноктюрн сыграть

могли бы

на флейте водосточных труб?

(тихо уходят за кулисы)

1ЧАСТЬ

(под музыку начало XX века выходят Ахматова, Цветаева, Есенин, выносят стулья, расставляют по местам. Из глубины зрительного зала медленно появляется Блок)

Блок :

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino Veritas!» кричат.
Дама: (появляется из-за кулис, идет навстречу Блоку)

 И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
Блок:

И странной близостью закованный
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
Дама: 

И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
(музыку выключить)

Дама:

 Господа, Встречайте - Александр Блок!

(Аплодисменты. На середину сцены выходит Блок. Садится за столик. А. Ахматова подходит к нему)

А. Ахматова:

Я пришла к поэту в гости.

Ровно в полдень. Воскресенье.

Тихо в комнате просторной,

А за окнами мороз

И малиновое солнце

Над лохматым сизым дымом…

Как хозяин молчаливый

Ясно смотрит на меня!

У него глаза такие,

Что запомнить каждый должен;

Мне же лучше, осторожной,

В них и вовсе не глядеть.

Но запомнится беседа,

Дымный полдень, воскресенье

В доме сером и высоком

У морских ворот Невы.

Есенин: (подходит в Блоку)

«Был он для меня словно икона. Когда я смотрел на Блока, с меня капал пот, потому что я первый раз видел живого поэта».

Цветаева: (подходит в Блоку)

Имя твое - птица в руке,

Имя твое - льдинка на языке,

Одно единственное движенье губ,

Имя твое - пять букв.

Мячик, пойманный на лету,

Серебряный бубенец во рту,

Камень, кинутый в тихий пруд,

Всхлипнет так, как тебя зовут.

(Дама фотографирует «Общее фото»)

Дама

«Творчество Александра Блока - целая поэтическая эпоха, эпоха недавнего прошлого.

Славнейший мастер-символист Блок оказал огромное влияние на всю современную поэзию.»

Александр Блок:

«Если вы любите мои стихи, преодолейте их яд, прочтите в них о будущем».

Дама: Почитаем?

Когда-нибудь, не скоро, Вас я встречу...

Быть может, жизнь откроет звездный путь.

Простите мне... Под звуки Вашей речи

Я мог душой и сердцем отдохнуть...

Молчанье — всё... К чему слова пустые?

Спрошу одно: зачем Вам жизнь дана?

Блок:

Чтоб вечно мчались песни неземные,

Чтоб в каждом сердце гасла тишина...

Цветаева

Когда мы любим безотчетно,

Черты нам милого лица,

Все недостатки мимолетны,

Его красотам нет конца.

Блок:

Символизм – это первое и самое значительное из модернистских течений в России. Мы пытаемся создать новую философию культуру, стремимся, пройдя мучительный период переоценки ценностей, выработать новое универсальное мировоззрение. Новое искусство должно вновь объединить людей.

2 ЧАСТЬ

Дама: (обращаясь к Блоку)

К нам пришел молодой поэт – встречайте: Сергей Есенин

Голос: (из зрительного зала)

А Вы Пушкина любите?

Есенин: (в руках красное яблоко)

Как Пушкина можно не любить! В нем же вся Россия…, правда, может дворянская.

Голос из зала:

К какому литературному направлению относится ваше творчество?

Есенин: (подносит яблоко Даме)

Мой друг Мариенгоф предложил назвать «имажинизм», говорит, это образ по-французски.

Гой ты, Русь, моя родная,

Хаты - в ризах образа...

Не видать конца и края -

Только синь сосет глаза.

Как захожий богомолец,

Я смотрю твои поля.

А у низеньких околиц

Звонно чахнут тополя.

Пахнет яблоком и медом

По церквам твой кроткий Спас.

И гудит за корогодом

На лугах веселый пляс.

Если крикнет рать святая:

"Кинь ты Русь, живи в раю!"

Я скажу: "Не надо рая,

Дайте родину мою".

Блок: (обращаясь к Даме)

Хорошие стихи, надо бы напечатать, да, и не забудьте выписать гонорар, парень в ведь из деревни, поди и денег нет.

Голос из зала:

Сергей Александрович, а как вы относитесь к Маяковскому?

Есенин

Я к Маяковскому не отношусь, а знаете, почему я поэт, а он так себе… не понятной профессии!?

(появляется Маяковский)

Цветаева:

Превыше крестов и труб,

Крещенный в огне и дыме,

Архангел-тяжелоступ —

Здорово, в веках Владимир!

(Входит Маяковский)

Маяковский

В наше материалистическое время тот поэт, кто полезен.

Есенин:

А я считаю, что в любое время полезен тот, КТО ПОЭТ.

Маяковский:

Только вот вопрос, товарищ Есенин, кто поэт, а кто нет.

Есенин

Время покажет.

Голос из зала:

Так чего же мы ждем, вот они, ваши судьи. (Показывает на зрителей) Итак, «Поэтическая дуэль»

Есенин

Быть поэтом - это значит тоже,

Если правды жизни не нарушить,

Рубцевать себя по нежной коже,

Кровью чувств ласкать чужие души.

Маяковский

Как вы смеете называться поэтом

И, серенький, чирикать, как перепел!

Сегодня

Надо

Кастетом

Кроиться миру в черепе!

Есенин:

Мне грустно на тебя смотреть,

Какая боль, какая жалость!

Знать, только ивовая медь

Нам в сентябре с тобой осталась.

Маяковский:

Я хочу ответить любимцу женщин

Довольно жить законами данным Адамом и Евой.

Клячу истории загоним.

Левой, Левой, Левой.

Дама:

Владимир, а к какому поэтическому направлению относятся ваши стихи, кажется… ФУ…?!

Маяковский:

 Не ФУ, а ФУТУРИЗМ!

 (фонограмма скрипки, Дама снимает шляпу, надевает кожаную куртку с красным нарукавником и надписью «патруль» - хореографическая зарисовка «мятежной революции»)

Скрипка издергалась, упрашивая,

и вдруг разревелась

так по-детски,

что барабан не выдержал:

«Хорошо, хорошо, хорошо!»

А сам устал,

не дослушал скрипкиной речи,

шмыгнул на горящий Кузнецкий и ушел.

Оркестр чужо смотрел, как

выплакивалась скрипка

без слов,

без такта,

и только где-то

глупая тарелка

вылязгивала:

«Что это?»

«Как это?»

А когда геликон —

меднорожий,

потный,

крикнул:

«Дура,

плакса,

вытри!» —

я встал,

шатаясь, полез через ноты,

сгибающиеся под ужасом пюпитры,

зачем-то крикнул:

«Боже!»,

Бросился на деревянную шею:

«Знаете, что, скрипка?

Мы ужасно похожи:

я вот тоже

ору —

а доказать ничего не умею!»

Музыканты смеются:

«Влип как!

Пришел к деревянной невесте!

Голова!»

А мне — наплевать!

Я — хороший.

«Знаете, что, скрипка?

Давайте —

будем жить вместе!

А?»

Ахматова:

Основная идея футуризма разрушение культурных стереотипов, а взамен апологий техники и урбанизма как главных признаков настоящего и будущего.

Цветаева:

 Господа, господа – фанты! (Берет шляпу, подносит всем участникам, раздавая ФАНТЫ. Затем берет фант себе, раскрывает его …)

 - Цветаева!? Я!? Я сама по себе, не принадлежу ни к какому направлению и вот мои стихи!

ПЕСНЯ «Вчера еще в глаза глядел…»

 (Звучит а-капельно песня «Белая гвардия. Мария». Пластическая композиция с красным шарфом в исполнении Цветаевой. Музыка утихает.)

Цветаева:

Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знала я, что я - поэт,

Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,

В святилище, где сон и фимиам,

Моим стихам о юности и смерти,

- Нечитанным стихам! -

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берет!),

Моим стихам, как драгоценным винам,

Все: (встают с места)

Твоим стихам, как драгоценным винам,

Цветаева:

Настанет свой черед.

Все:

Настанет свой черед.

Дама:

Акма – «острое копье», акмеизм — это культ конкретности, это — «искусство точно вымеренных и взвешенных слов», не так ли, Анна?

(Звучит «Танго смерти» - Вивальди, Ахматова берет листы бумаги, нервно пишет, зачёркивает, бросает листы вверх)

Ахматова:

Было душно от жгучего света,

А взгляды его — как лучи.

Я только вздрогнула: этот

Может меня приручить.

Наклонился — он что-то скажет…

От лица отхлынула кровь.

Пусть камнем надгробным ляжет

На жизни моей любовь.

Не любишь, не хочешь смотреть?

О, как ты, красив, проклятый!

И я не могу взлететь,

А с детства была крылатой.

Мне очи застит туман,

Сливаются вещи и лица,

И только красный тюльпан,

Тюльпан у тебя в петлице.

Как велит простая учтивость,

Подошел ко мне, улыбнулся,

Полуласково, полулениво

Поцелуем руки коснулся —

И загадочных, древних ликов

На меня посмотрели очи…

Сжала руки под тёмной вуалью...

"Отчего ты сегодня бледна?"

- Оттого, что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот...

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка

Всё, что было. Уйдешь, я умру."

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: "Не стой на ветру"

(Садится на стул, к ней подходит С. Есенин, подбирает брошенные стихи)

Есенин:

В грозы, в бури,

В житейскую стынь,

При тяжелых утратах

И когда тебе грустно,

Казаться улыбчивым и простым —

Самое высшее в мире искусство

Ахматова:

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.

Очертанья столицы во мгле.

Сочинил же какой-то бездельник,

Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки

Все поверили, так и живут:

Ждут свиданий, боятся разлуки

И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,

И почиет на них тишина…

Я на это наткнулась случайно

И с тех пор все как будто больна.

 ФИНАЛ

Блок:

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века —

Все будет так. Исхода нет.

(все встают, занимая свои точки)

Умрешь — начнешь опять сначала

И повторится все, как встарь:

Дама:

Ночь, ледяная рябь канала,

Маяковский: Аптека,

Есенин: улица,

Цветаева: фонарь.

(Звучит тревожная музыка)

Маяковский:

Послушайте!

Ведь, если звезды зажигают —

значит — это кому-нибудь нужно?

Есенин

Значит — кто-то хочет, чтобы они были?

Ахматова:

Значит — кто-то называет эти плево́чки жемчужиной?

Маяковский:

И, надрываясь

в метелях полу́денной пыли,

врывается к богу,

боится, что опоздал,

плачет,

целует ему жилистую руку,

просит —

чтоб обязательно была звезда! —

клянется —

не перенесет эту беззвездную му́ку!

Дама:

А после

ходит тревожный,

но спокойный наружно.

Цветаева:

Говорит кому-то:

«Ведь теперь тебе ничего?

Не страшно?

Да?!»

Блок:

Послушайте!

Ведь, если звезды

зажигают —

значит — это кому-нибудь нужно?

Маяковский:

Значит — это необходимо,

чтобы каждый вечер

над крышами

загоралась хоть одна звезда?!

(Гаснет свет. Музыка становится громче. Актеры уходят за кулисы. На экране появляются фото С. Есенина, В. Маяковского, Ахматовой, М. Цветаевой, А. Блока)