Инсценировка повести А.С.Пушкина "Пиковая дама"

Инсценировка ПИКОВОЙ ДАМЫ А.С.ПУШКИНА

ЭПИЗОД 1

На сцене прямоугольный стол. Несколько стульев позади. Слева разбросанная колода карт. Справа тоже.

На двери и на левом углу стола висят пиджаки. Все только , что вышли выдохнуть и выпустить пар после 8-ми часовой игры. Все , кроме Германа.

Германн стоит , опёршись на стол по середине. Он занят решением волнительной задачи. От этого решения, быть может, зависит весь ход его дальнейшей жизни.

Заходят Томский и Сурин. Они проигрывают внутри свой проигрыш. Они испытывают страх перед завтра , ведь спустили все сегодня. Ищут себе комфортное место , где смогут все обдумать.

Томский: Что ты сделал, Сурин? 

Сурин: Проиграл, по обыкновению. – Надобно признаться, что я несчастлив: играю мирандолем, никогда не горячусь, ничем меня с толку не собьёшь, а всё проигрываюсь!

Томский: И ты не разу не соблазнился? ни разу не поставил на руте?..  Твердость твоя для меня удивительна.

Сурин: А каков Германн! Отроду не брал он карты в руки, отроду не загнул ни одного пароли, а до пяти часов сидит с нами и смотрит на нашу игру!

Германн: Игра занимает меня сильно, но я не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее.

Томский: Германн немец: он расчетлив, вот и всё! А если кто для меня непонятен, так это моя бабушка графиня Анна Федотовна. Не могу постигнуть, 

каким образом бабушка моя не понтирует!

Нарумов: Да что ж тут удивительного,

что осьмидесятилетняя старуха не понтирует?

Томский: Так вы ничего про неё не знаете?

О, так послушайте:

Надобно знать, что бабушка моя, лет шестьдесят тому назад, ездила в Париж и была там в большой моде. Народ бегал за нею, чтобы увидеть la Venus moscovite; Ришелье за нею волочился, и бабушка уверяет, что он чуть было не застрелился от её жестокости.

В то время дамы играли в фараон. Однажды при дворе она проиграла на слово герцогу Орлеанскому что-то очень много. Приехав домой, бабушка, отлепливая мушки с лица и отвязывая фижмы, объявила дедушке о своем проигрыше и приказала заплатить.

Покойный дедушка, сколько я помню, был род бабушкиного дворецкого. Он её боялся, как огня; однако, услышав о таком ужасном проигрыше, он вышел из себя, принес счёты, доказал ей, что в полгода они издержали полмиллиона, что под Парижем нет у них ни подмосковной, ни саратовской деревни, и начисто отказался от платежа. Бабушка дала ему пощечину и легла спать одна, в знак своей немилости.

На другой день она велела позвать мужа, надеясь, что домашнее наказание над ним подействовало, но нашла его непоколебимым. В первый раз в жизни дошла она с ним до рассуждений и объяснений; думала усовестить его, снисходительно доказывая, что долг долгу розь и что есть разница между принцем и каретником. – Куда! дедушка бунтовал. Нет, да и только! Бабушка не знала, что делать.

С нею был коротко знаком человек очень замечательный. Вы слышали о графе Сен-Жермене, о котором рассказывают так много чудесного. Вы знаете, что он выдавал себя за Вечного Жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, и прочая. Над ним смеялись, как над шарлатаном, а Казанова в своих Записках говорит, что он был шпион; впрочем, Сен-Жермен, несмотря на свою таинственность, имел очень почтенную наружность и был в обществе человек очень любезный. Бабушка до сих пор любит его без памяти и сердится, если говорят об нём с неуважением. Бабушка знала, что Сен-Жермен мог располагать большими деньгами. Она решилась к нему прибегнуть. Написала ему записку и просила немедленно к ней приехать.

Старый чудак явился тотчас и застал в ужасном горе. Она описала ему самыми черными красками варварство мужа и сказала наконец, что всю свою надежду полагает на его дружбу и любезность.

Сен-Жермен задумался.

«Я могу услужить вам этой суммою, – сказал он, – но знаю, что вы не будете спокойны, пока со мной не расплатитесь, а я бы не желал вводить вас в новые хлопоты. Есть другое средство: вы можете отыграться». «Но, любезный граф, – отвечала бабушка, – я говорю вам, что у нас денег вовсе нет». – «Деньги тутне нужны, – возразил Сен-Жермен: – извольте меня выслушать». Тут он открыл ей тайну, за которую всякий из нас дорого бы дал...

Молодые игроки удвоили внимание. Томский закурил трубку, затянулся и продолжал.

В тот же самый вечер бабушка явилась в Версаль, аu jeu de la Reine. Герцог Орлеанский метал; бабушка слегка извинилась, что не привезла своего долга, в оправдание сплела маленькую историю и стала против него понтировать. Она выбрала три карты, поставила их одна за другою: все три выиграли ей соника, и бабушка отыгралась совершенно.

Сурин: Случай! 

Германн: Сказка! 

Нарумов: Может статься, порошковые карты?

Томский: Не думаю.

Нарумов: Как! У тебя есть бабушка, которая угадывает три карты сряду, а ты до сих пор не перенял у ней её кабалистики?

Томский: Да, чорта с два! У ней было четверо сыновей, в том числе и мой отец: все четыре отчаянные игроки, и ни одному не открыла она своей тайны; хоть это было бы не худо для них и даже для меня. Но вот что мне рассказывал дядя, граф Иван Ильич, и в чём он меня уверял честью. Покойный Чаплицкий, тот самый, который умер в нищете, промотав миллионы, однажды в молодости своей проиграл – помнится Зоричу – около трехсот тысяч. Он был в отчаянии. Бабушка, которая всегда была строга к шалостям молодых людей, как-то сжалилась над Чаплицким. Она дала ему три карты, с тем, чтоб он поставил их одну за другою, и взяла с него честное слово впредь уже никогда не играть. Чаплицкий явился к своему победителю: они сели играть. Чаплицкий поставил на первую карту пятьдесят тысяч и выиграл соника; загнул пароли, пароли-пе, – отыгрался и остался ещё в выигрыше...

Однако пора спать: уже без четверти шесть.

При этих словах Герман стучит тростью по столу и резко выходит.

Немая пауза. Оставшиеся начинают по-тихоньку фантазировать, что Герман может сделать.

Вбегает служанка.

Рукой толкает Томского в голову и запрыгивает на стол , чтобы захватить внимание всех.

Служанка: Анекдот о трёх картах сильно подействовал на его воображение и целую ночь не выходил из его головы.

 Сурин:«Что, если  старая графиня откроет мне свою тайну!

Томский: или назначит мне эти три верные карты! Почему ж не попробовать счастия?..

Нарумов: Представиться ей!

Сурин: Подбиться в её милость.

Нарумов: Пожалуй, сделаться её любовником, но на это требуется время

Сурин: а ей восемьдесят семь лет, –

Сурин:она может умереть через неделю, —

Томский встает. Его это оскорбило

Сурин:(робко)да через два дня!..

Служанка: Да и самый анекдот?.. Можно ли ему верить?..

Томский:Нет! расчёт, умеренность и трудолюбие: вот мои три верные карты, вот что утроит, усемерит мой капитал и доставит мне покой и независимость!»

Служанка: Рассуждая таким образом, он очутился перед домом графини ***. 

Нарумов:Неведомая сила, казалось, привлекала его к нему.

Служанка: Он остановился и стал смотреть на окна. В одном увидел он черноволосую головку, наклоненную, вероятно, над книгой или над работой. Головка проподнялась. Германн увидел личико и чёрные глаза. Эта минута решила его участь.

Несколько секунд подумав, все резко убегают наблюдать за их отношениями.

ЭПИЗОД 2

Медленно открывается правая дверь. Появляется голова Лизы. Она убеждается , что здесь никого нет и хочет побыть одна. Робко подходит к столу и садится за него. Она борется с чувством влюбленности. Ругает себя за то, что это испытывает. Начинает читать стихи (у каждой исполнительницы свой вариант выражения чувств Лизаньки).

В середине слов Лизы двери медленно открываются. В каждой из дверей появляется голова и половина туловища служанок. В какой-то момент Лиза ощущает , что не одна и обрывает свою речь. Служанки исчезают. Лизанька оборачивается. Двери открыты. Лизу окутывает стыд. Она убегает. Сразу же после ухода Лизы появляются служанки.

Служанка 1: Однажды Лизавета Ивановна, сидя под окошком за пяльцами, нечаянно взглянула на улицу и увидела молодого инженера, стоящего неподвижно и устремившего глаза к её окошку. Она опустила голову и снова занялась работой; через пять минут взглянула опять, – молодой офицер стоял на том же месте. Не имея привычки кокетничать с прохожими офицерами, она перестала глядеть на улицу и шила около двух часов не поднимая головы. Подали обедать. Она встала, начала убирать свои пяльцы и, взглянув нечаянно на улицу, опять увидела офицера. Это показалось ей довольно странным. После обеда она подошла к окошку с чувством некоторого беспокойства, но уже офицера не было, – и она про него забыла...

Служанка 2:Дня через два, выходя с графиней садиться в карету, она опять его увидела. Он стоял у самого подъезда, закрыв лицо бобровым воротником: черные глаза его сверкали из-под шляпы. Лизавета Ивановна испугалась, сама не зная чего, и села в карету с трепетом неизъяснимым.

Возвратясь домой, она подбежала к окошку, – офицер стоял на прежнем месте, устремив на неё глаза: она отошла, мучась любопытством и волнуемая чувством, для неё совершенно новым.

Служанка 1:С того времени не проходило дня, чтоб молодой человек, в известный час, не являлся под окнами их дома. Между им и ею учредились неусловленные сношения. Сидя на своём месте за работой, она чувствовала его приближение, – подымала голову, смотрела на него с каждым днём долее и долее. Молодой человек, казалось, был за то ей благодарен: она видела острым взором молодости, как быстрый румянец покрывал его бледные щёки всякий раз, когда взоры их встречались. Через неделю она ему улыбнулась...

Графиня (за кулисой): Лизанька!

Графиня выходит на центр

Графиня : Сказать Лизавете Ивановне , что я ее жду

Все убегают и приводят Лизу

Графиня: Прикажи карету закладывать и поедем прогуляться!

 Лизанька: Сейчас!

 Графиня : Куда ты бежишь?

 Лизанька: Одеваться

  Графиня  швыряет на стол книгу

Графиня : Раскрой-ка первый том . Читай вслух.

 Графиня : Громче! Брось эту книгу! Что же ты не одета? Всегда надобно тебя ждать. А какова погода? Кажется ветер.

Слуга: Никак нет-с, ваше сиятельство! Очень тихо-с.

 Графиня : Вы всегда говорить наобум!

Графиня выходит за дверь. Все ждут расстрела.

 Графиня : Лизанька , мы никуда не поедем.

 Заходит Томский

 Томский :Здравствуйте, grandmaman! Я к вам с просьбой.

 Графиня : Что такое Paul?

Томский : Позвольте мне представить одного из моих приятелей и привезти его к вам в пятницу на бал.

 Графиня: Привези мне его прямо на бал, и тут мне его и представишь

 И графиня со всеми уходит . За ней уходят все остальные.

Весь разговор Графини и Томского Лиза нервничает, ждет и в итоге , когда все уходят останавливает Томского вопросом. Она подбегает к нему со спины, касается рукой его плеча, резко ее отнимает и прижимает к груди. Смотрит в пол. Идет к столу. Долго не решается задать вопрос . Томский рядом в ехидном ожидании , ведь предполагает , что речь пойдет о Германне.

Лизанька: Кого это вы хотите представить? – тихо спросила Лизавета Ивановна.

Томский: Нарумова. Вы его знаете?

Лизанька: Нет! Он военный или статский?

Томский: Военный.

Лизанька: Инженер?

Томский: Нет! кавалерист. А почему вы думали, что он инженер?

Томский: Почему же вы думаете, что Нарумов инженер?

Томский уходит.

ЭПИЗОД 3

Герман появляется в проеме правой двери. У него в руках книжка с закладками. Книга уже раскрыта . Он произносит первое послание.

Лизанька: Я уверена, что вы имеете честные намерения и что вы не хотели оскорбить меня необдуманным поступком; но знакомство наше не должно было начаться таким образом. Возвращаю вам письмо ваше и надеюсь, что не буду впредь иметь причины жаловаться на незаслуженное неуважение.

Герман произносит еще 10 любовных речей пробивая холод Лизаньки.

Лизанька: Сегодня бал у ***ского посланника. Графиня там будет. Мы останемся часов до двух. Вот вам случай увидеть меня наедине. Как скоро графиня уедет, её люди, вероятно, разойдутся, в сенях останется швейцар, но и он обыкновенно уходит в свою каморку. Приходите в половине двенадцатого. Ступайте прямо на лестницу. Коли вы найдёте кого в передней, то вы спросите, дома ли графиня. Вам скажут нет, – и делать нечего. Вы должны будете воротиться. Но, вероятно, вы не встретите никого. Девушки сидят у себя, все в одной комнате. Из передней ступайте налево, идите всё прямо до графининой спальни. В спальне за ширмами увидите две маленькие двери: справа в кабинет, куда графиня никогда не входит; слева в коридор, и тут же узенькая витая лестница: она ведёт в мою комнату.

Лизанька резко убегает. Германн закрывает книгу . Смотрит в зал и резко уходит.

ЭПИЗОД 4

На сцену выбегают Томский, Нарумов, Сурин , Служанка 1, Служанка 2. Они подбегают к столу . У всех в руках по колоде карт. Они начинают ими щелкать создавая ритм. Ритм секретов о Германне и Лизе.

Томский, Нарумов, Сурин: Германн трепетал, как тигр, ожидая назначенного времени. В десять часов вечера он уж стоял перед домом графини. Погода была ужасная: ветер выл, мокрый снег падал хлопьями; фонари светили тускло; улицы были пусты. Изредка тянулся Ванька на тощей кляче своей, высматривая запоздалого седока. – Германн стоял в одном сюртуке, не чувствуя ни ветра, ни снега. Наконец графинину карету подали. Германн видел, как лакеи вынесли под руки сгорбленную старуху, укутанную в соболью шубу, и как вослед за нею, в холодном плаще, с головой, убранною свежими цветами, мелькнула её воспитанница. Дверцы захлопнулись. Карета тяжело покатилась по рыхлому снегу. Швейцар запер двери. Окна померкли. Германн стал ходить около опустевшего дома: он подошёл к фонарю, взглянул на часы, – было двадцать минут двенадцатого. Германн ступил на графинино крыльцо и взошёл в ярко освещенные сени.

Служанки: Странное дело! Томский, дуясь на молодую княжну Полину ***, которая, против обыкновения, кокетничала не с ним, желал отомстить, оказывая равнодушие.

Томский раздражается и уходят. Нарумов и Сурин в знак поддержи тоже уходят вместе ним.

Служанки: Слова Томского были ни что иное, как мазурочная болтовня, но они глубоко заронились в душу молодой мечтательницы. Портрет, набросанный Томским, сходствовал с изображением, составленным ею самою, и, благодаря новейшим романам, это уже пошлое лицо пугало и пленяло её воображение. Итак, эти страстные письма, эти пламенные требования, это дерзкое, упорное преследование, всё это было не любовь! Деньги, – вот чего алкала его душа! Не она могла утолить его желания и осчастливить его!

Звон колокольчика за кулисами. Служанки быстро убегают к Графине за двери.

ЭПИЗОД 5

Заходит Графиня и готовится ко сну. Стол в нашем воображении должен стать кроватью Графини. Она на него укладывается спиной к зрителю . Медленно опускается вниз ручка правой двери. Дверь тихо  открывается . Германн аккуратно выглядывает. Они встречаются взглядами.

Германн: Не пугайтесь, ради Бога, не пугайтесь!  Я не имею намерения вредить вам; я пришёл умолять вас об одной милости. Вы можете,  составить счастие моей жизни, и оно ничего не будет вам стоить: я знаю, что вы можете угадать три карты сряду...

Графиня: Это была шутка,  клянусь вам! это была шутка!

Графиня резко переворачивается на другой бок. Германн подходит к ней , оказываясь в центре стола .

Германн: Этим нечего шутить, вспомните Чаплицкого, которому помогли вы отыграться. Можете ли вы,  назначить мне эти три верные карты?

Германн обходит ее слева и идет по авансцене  

Германн: Для кого вам беречь вашу тайну? Для внуков? Они богаты и без того: они же не знают и цены деньгам. Моту не помогут ваши три карты. Кто не умеет беречь отцовское наследство, тот всё-таки умрёт в нищете, несмотря ни на какие демонские усилия. Я не мот; я знаю цену деньгам. Ваши три карты для меня не пропадут.

Доходит до правого края стола и опирается о стол. Хлопает об стол двуми ладонями.

Германн: Ну!..

Графиня переходит  сидячее положение , подогнув под себя ноги.

Пауза.

Германн(забираясь аккуратно на стол): Если когда-нибудь,  сердце ваше знало чувство любви, если вы помните её восторги, если вы хоть раз улыбнулись при плаче новорожденного сына, если что-нибудь человеческое билось когда-нибудь в груди вашей, то умоляю вас чувствами супруги, любовницы, матери, – всем, что ни есть святого в жизни, – не откажите мне в моей просьбе! – откройте мне вашу тайну! – что вам в ней?.. Может быть, она сопряжена с ужасным грехом, с пагубою вечного блаженства, с дьявольским договором... Подумайте: вы стары; жить вам уж недолго, – я готов взять грех ваш на свою душу. Откройте мне только вашу тайну. Подумайте, что счастие человека находится в ваших руках; что не только я, но и дети мои, внуки и правнуки благославят вашу память и будут её чтить, как святыню...

Германн встает на стол и достает пистолет.

Германн:Старая ведьма!  Так я ж заставлю тебя отвечать...

Графиня заслоняется рукой и кивает головой , показывая что сейчас все расскажет, но она не может вдохнуть . Она пытается набрать воздеха, но не получается. Встает лови руками воздух, идет к выходу и падает. Германн опускает пистолет.

Германн:Перестаньте ребячиться. Спрашиваю в последний раз: хотите ли назначить мне ваши три карты? – да или нет?

Вбегает Лиза . Становится над графиней.

Лизанька: Анна Федотовна! Анна Федотовна!

Щупает ей пульс. Пульса нет.

Лизанька: Графиня умерла.

Германн: Я не хотел ее смерти , пистолет мой не заряжен.

Германн в недоумении пятится назад и убегает.

Лизанька сдерживается. Вбегают остальные. Несколько минут они стоят и осознают.

Потом мальчики берут графиню и выносят. Все уходят.

ЭПИЗОД 6

Входят в трауре Томский, Нарумов , Сурин и две служанки. Садятся за стол.

Томский: По этой самой лестнице, думал он, может быть, лет шестьдесят назад, в эту самую спальню, в такой же час, в шитом кафтане, причёсанный a l'oiseau royal, прижимая к сердцу треугольную шляпу, прокрадывался молодой счастливец, давно уже истлевший в могиле, а сердце престарелой его любовницы сегодня перестало биться...

Служнка 1 : Бедная воспитанница была не что иное, как слепая помощница разбойника, убийцы старой её благодетельницы!..

Служанка 2 : Он не чувствовал угрызения совести при мысли о мёртвой старухе. Одно его ужасало: невозвратная потеря тайны, от которой ожидал обогащения.

Нарумов : Не чувствуя раскаяния, он не мог однако совершенно заглушить голос совести, твердивший ему: ты убийца старухи!

Сурин: Три дня после роковой ночи, в девять часов утра, Германн отправился в *** монастырь, где должны были отпевать тело усопшей графини.

Сурин : Имея мало истинной веры, он имел множество предрассудков. Он верил, что мёртвая графиня могла иметь вредное влияние на его жизнь, – и решился явиться на её похороны, чтобы испросить у ней прощения.

Служанка 2: Германн решился подойти ко гробу. Он поклонился в землю и несколько минут лежал на холодном полу, усыпанном ельником. Наконец приподнялся, бледен как сама покойница, взошёл на ступени катафалка и наклонился...

Томский : В эту минуту показалось ему, что мёртвая насмешливо взглянула на него, прищуривая одним глазом. Германн поспешно подавшись назад, оступился и навзничь грянулся об земь. Его подняли. В то же самое время Лизавету Ивановну вынесли в обмороке на паперть.

Служанка 1: Камергер, близкий родственник покойницы, шепнул на ухо стоящему подле него англичанину, что молодой офицер её побочный сын, на что англичанин отвечал холодно: Oh?

Долгая пауза. Все смотрят в пустоту. Аккуратно задвигают стулья и выходят.

ЭПИЗОД 7

Заходит Германн. Тщательно проверяет закрытость всех дверей. Он начинает обустраивать себе скрытое место. У него ощущение , что тут кто-то есть. Накрывает стол пальто. Баррикадируется справа и слева стульями . Залезает под стол. Пытается восстановить дыхание.

Медленно открываются двери. Выходят четыре Графини. Две садятся на стулья. Две облокачиваются сзади на стол. У всех в руках по колоде карт. Они начинают медленно ими щелкать. Щелкают каноном и говорит тоже начинают каноном.

Графини: Я пришла к тебе против своей воли, но мне велено исполнить твою просьбу. Тройка, семёрка и туз(вытаскивают по карте) выиграют тебе сряду(кидают эти карты на стол), – но с тем, чтобы ты в сутки более одной карты не ставил и чтоб во всю жизнь уже после не играл. Прощаю тебе мою смерть, с тем, чтоб ты женился на моей воспитаннице Лизавете Ивановне...

Встают и уходят. Закрывают за собой двери.

Германн через некоторое время вылезает. Идет проверять за дверьми. Никого нет. Смотрит на стол и видит три карты. Подходит и рассматривает эти карты. Достает пачку денег и ставит на одну. Тростью замеряет размер. Увеличивает вдвое. Сумму увеличенную вдвое , увеличивает еще в два раза. Убирает медленно деньги . Смотрит в зал и крутит трость. Потом резко собирает три карты и уходит.

ЭПИЗОД 8

Открывается торжественно правая дверь. Выходит Чекалинский. Открывает правую дверь. Запускает гостей. Проходит и садится справа. Вызывается первый игрок, ставит карты – проигрывает. Вызывается второй, ставит карту – проигрывает. Трость разрезает толпу.

Германн: Позвольте поставить карту.

Чекалинский жестом приглашает Германна.

Германн: Идёт!

Чекалинский: Сколько-с? 

Германн: Сорок семь тысяч

Чекалинский: Позвольте заметить вам, что игра ваша сильна: никто более двухсот семидесяти пяти семпелем здесь ещё не ставил.

Германн: Что ж? Бьёте вы мою карту или нет?

Чекалинский: Я хотел только вам доложить, что, будучи удостоен доверенности товарищей, я не могу метать иначе, как на чистые деньги. С моей стороны я конечно уверен, что довольно вашего слова, но для порядка игры и счетов прошу вас поставить деньги на карту.

Германн: Выиграла! 

Чекалинский: Изволите получить? 

Германн: Сделайте одолжение.

Чекалинский протягивает пачку денег Германну. Германн умножает сумму и ставит на вторую свою карту. Чекалинский метает.

Германн: Выиграла! 

Чекалинский протягивает пачку денег Германну. Германн умножает сумму и ставит на третью свою карту. Чекалинский метает.

Германн: Туз выиграл!

Чекалинский присматривается к карте Германна.

Чекалинский: Дама ваша убита

Германн смотрит в недоумении на свою карту.

Кто-то из гостей: Славно спонтировал!

Германн: Тройка , семерка , туз! Тройка , семерка, дама…( это до самого конца Германн повторяет без остановки )

Все смотрят на Германна. Он проходит к середине стола. Всем становится не по себе .  Чекалинский собирает все карты. Все уходят. Германн остается . Продолжает бубнить.

Свет медленно гаснет.