«По дороге декабристов:Чита-Петровский Завод»
творческая работа учащихся

 ГПОУ «Хилокское железнодорожное училище»

«По дороге декабристов:

Чита - Петровский Завод»

Выполнил работу студент  ГПОУ ХЖУ

Игнатьева Александра Алексеевна

Руководитель работы

Дашициренова Наталья Владимировна

Преподаватель  истории  ГПОУ ХЖУ

2024г.

ВВЕДЕНИЕ.

Одним из мест пребывания декабристов на каторге и поселении стало Забайкалье. Здесь отбывали наказание 87 из 120 осужденных декабристов. С их именами связаны города Чита, Петровск-Забайкальский, Нерчинск, Сретенск, а также села Акша, Нерчинский Завод, Благодатка, Акатуй, Горный Зерентуй. В Чите отбывали каторгу М.А.Бестужев, Н.А.Бестужев, П.Ф.Выгодовский, Ф.Б.Вольф, И.И.Горбачевский, А.О.Корнилович, М.С.Лунин, Н.М.Муравьёв, А.И.Одоевский, И.Пущин, К.П.Торсон и другие. В краеведческом музее Читы действует постоянная экспозиция, рассказывающая о жизни и деятельности декабристов в Забайкалье.

Актуальность: Желание узнать больше и поделиться со сверстниками о том, как был совершен переход декабристов из Читы в Петровский Завод, о том, с какими трудностями пришлось столкнуться декабристам. Я считаю, что это событие оставило отпечаток на истории нашего края.  Это и подтолкнуло меня к выбору темы исследовательской работы «По дороге декабристов: из Читы в Петровский Завод».

Цель: изучение маршрута перехода декабристов из Читы в Петровский Завод и рассмотрение практической значимости самого перехода, которое оказало участники на жизнь края.

Для достижения цели будут использованы следующие задачи:

1. Изучить литературу и источники посвященную самому переходу декабристов.

2.Познакомиться с  маршрутом декабристов, их деятельность во время перехода, с переживаниями.

Практическая значимость моей работы состоит в том, что я своими знаниями могу поделиться со сверстниками, также моя работа может быть использована на уроках краеведения и классных часах.

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ

Начало пути

Для декабристов, отбывавших каторжный срок в Забайкалье, самыми приятными были те 46 дней, которые они провели в пути от Читы до Петровского Завода. Для 85 мятежников, приговорённых решением Верховного уголовного суда к разным каторжным срокам, этот самый срок начинался в Чите. В то же время царь дал указание возвести в Петровском железоделательном заводе тюрьму по всем канонам строительства русских тюрем. В августе месяце 1830 года постройка оставалась ещё не законченной, но до зимних холодов узников надо было перевести на новое место. Предстояло пройти 634,5 версты (635 км).

Андрей Розен вспоминал: «Жители Читы провожали нас со слезами непритворными и с благословениями, потому что пребывание наше доставляло им множество денег и выгод: они хорошо обстроились и получили для украшения деревни лучшие дома коменданта, кн. Трубецкой, Волконской и Анненковой. Муравьёва, Нарышкина и Давыдова жили в наёмных домах, которые они хорошо перестроили».

Решено было идти пешим ходом, «хоть это и не ближний свет», двумя партиями. В то время никакого другого пути, как Московский тракт, не существовало. При всей своей огромной длине он представлял собой наиболее короткий почтовый и торговый путь на восток страны.

М. БЕСТУЖЕВ. ДНЕВНИК ПУТЕШЕСТВИЯ НАШЕГО ИЗ ЧИТЫ В ПЕТРОВСКИЙ ЗАВОД  1830

Чита. Мы разделены были на две партии: первая должна была итти под начальством плац-майора, а вторая под личным надзором самого коменданта. Все мы разделились по юртам, т. е. по пяткам — число людей, могущее вместиться в юрте; я был в пятке с братом, Торсоном, Розеном и Громницким. На каждых двух человек назначалась подвода для поклажи скарбу; под предлогом хворости и т. п. разрешено иметь свои повозки. Мы просились во вторую партию.

Поход был отрадным явлением в тюремной жизни декабристов. "Шествие наше,- говорит декабрист Н. И. Лорер,- было радостное, почти торжественное; дорогой восхищались мы свободой, природой, рвали полевые цветы, могущие украшать любую петербургскую оранжерею"*.

В начале 18 века на притрассовых землях Московского тракта интенсивно возводились станицы, сёла, куда заселялись русские переселенцы. Так, возникли на территории Еравны вдоль тракта сёла Поперечное (по-бурятски Тайлунд), Укыр, Домна, Конда. По этой дороге проезжали известные учёные-путешественники Прежевальский, Гмелин, Лаксман, знаменитый писатель Чехов, исследователь-краевед Кропоткин. По ней же в 1891 году следовал будущий Российский император Николай Второй во время своего путешествия по Азии. Тракт называли тюремным, каторжным, кандальным. Он шёл через Верхнеудинск (Улан-Удэ), от которого была дорога на Петровский завод.

Женщины выехали немного раньше, чтобы обустроиться на новом месте и приготовиться к встрече мужей. Жёнам было разрешено жить со своими благоверными в казематских «номерах», как их называет в своих записках Мария Волконская. Трубецкой, Лунин, Бриген страдали от незаживших ран, полученных в войне 1812 года, слаб здоровьем был Оболенский. Для больных выделили повозки.

По намеченному маршруту на ночёвки ставили юрты строго в один ряд, в каждой размещались по 4-5 человек. Два дня шли, два – отдыхали. 7 августа первая партия под управлением коменданта Нерчинских заводов генерал-майора С.Р. Лепарского выступила в поход. Через два дня вышла вторая во главе с плац-майором подполковником Лепарским (племянником коменданта). С ними – конвой (взвод солдат), кашевары.

За несколько дней до выступления из Читинского острога шли проливные дожди, продолжавшиеся и в первые дни похода. На дорогах – лужи, слякоть. Проехать по грязи можно было в телегах, но никто не захотел, пошли пешком.

Из записок братьев Бестужевых: «9-го поутру в 9-ом часу выступили и мы. Чита скрылась, мы вышли на Ингоду, оставив за собой в праве Кинонское озеро. Прекрасные виды! Остановились в юртах при деревне Чёрной. Этот трудный переход в такую погоду нас измучил… Я спал как мёртвый» (орфография сохранена).

«Природа так великолепна…»

Вскоре погода изменилась, и, как обычно в Забайкалье в это время, стала солнечной, кругом тихо, спокойно, тёплый чистый воздух, ранняя осень позолотила деревья. Настроение изменилось, все повеселели. У многих участников перехода в мемуарах, письмах, записках остались очень тёплые воспоминания.

Николай Басаргин: «Поход был для нас скорее приятною прогулкою, нежели утомительным путешествием. Я и теперь вспоминаю о нём с удовольствием. Мы сами помирали со смеху, глядя на костюмы наши и на наше комическое шествие. Оно открывалось почти всегда Завалишиным в круглой шляпе с величайшими полями и в каком-то платье чёрного цвета своего собственного изобретения, похожем на квакерский кафтан. За ним Волконский в женской кацавейке, некоторые в долгополых пономарских сюртуках, другие в испанских мантиях, иные в блузах; одним словом, такое разнообразие комического, что если б мы встретили какого-нибудь европейца, выехавшего только из столицы, то он непременно подумал бы, что тут есть большое заведение для сумасшедших, и их вывели погулять».

Так Басаргин восторгается природой: «В Восточной Сибири, и особенно за Байкалом природа так великолепна, так изумительно красива, так богата флорою и приятными для глаза ландшафтами, что, бывало, невольно с восторженным удивлением простоишь несколько времени, глядя на окружающие предметы и окрестности. Воздух так же благотворен и так напитан ароматами душистых трав и цветов, что, дыша им, чувствуешь какое-то наслаждение».

Ему вторит Михаил Бестужев: «Прекрасные картины природы, беспрестанно сменяющие одни других, новые лица, новая природа, новые звуки языка, – тень свободы, хотя для одних взоров. Близкие деревья освещены, подобно театральным декорациям, бальзамический воздух – всё, всё очаровательно! Очаровательно даже не для узника, которому после тюрьмы и затворов, без сомнения, прелестен божий мир».

На дневках и в пути декабристы продолжали свои научные занятия и ботанические исследования.

А его брат Николай Бестужев делает зарисовки. На отдыхе 11 августа в районе Домно-Ключи (43 км от Читы) появилась акварель, подписанная рукой Михаила: «Братские юрты на дороге из Читы в Петровской». Вдали на фоне сопок село, слева – огромная сосна, в тени которой восемь бурятских юрт (местные жители их называли братскими), в стороне ещё одна юрта с часовым у входа. Рядом повозки на огромных окованных колёсах, на переднем плане группа людей у костра, среди которых трое бурят и двое арестантов. Есть несколько копий с этого рисунка: в письме Михаила Бестужева сестре, в альбоме А.И. Давыдовой. В.П. Ивашев, И.В. Киреев изобразили то же самое место на своих рисунках.

 «Собирали на берегу сердолики…»

Вторая акварель Бестужева обозначена коротко «Укыр». Вдали лес и деревенские избы слева, справа – юрты вдоль берега реки, впереди – церковь с тремя куполами, огороженная низким частоколом, фигуры сидящего мужчины, женщины с ребёнком. Запись в дневнике Михаила: «Переход в село Укир. День прохладный… Шли по берегу большого Яравинского озера…. Собирали на берегу сердолики… Прошли небольшой берёзовый лес. И, вышедши из него, открылось круглое небольшое Укирское озеро, при котором село с каменною, но бедною церковью».

Село Укир на акварели Николая Бестужевa

При переходе через Укыр у одного из узников Х.М. Дружинина закончился тюремный срок, и отсюда он был отправлен на поселение. С этим связано событие, описанное декабристом Иваном Якушкиным: «Дружинину дали ящик с табаком для доставления княжне Шаховской в Иркутск, в этом ящике было двойное дно, и при таком устройстве он заключал в себе, тайно, много писем, которые княжна Шаховская должна была доставить по назначению с удобным случаем. Она известила, что получила табак, но ни слова не говорила о письмах; это уже казалось довольно странно; но когда с ней списались и узнали, что она получила табак в бумаге, а не в ящике, как он был отправлен с Дружининым, то во многих это возбудило тревожное чувство. Оказалось впоследствии, что Дружинин, пересыпав табак в бумагу, оставил ящик у себя; потом, прибыв на место и познакомившись с священником села, в котором был поселён, он пожертвовал ящик, окованный железом, в церковь для сбора денег. Окончательно узнав свою ошибку, он добыл его обратно и доставил княжне Шаховской».
Третья из дошедших до нас, сделанных в пути, акварель Николая Бестужева «Харашибирь», о которой в дневнике брата Михаила сказано: «Деревня раскидана по неровности. Предки их – польские переселенцы, но в потомках ничего польского не осталось». Вдали изображён берег реки с деревенскими избами, на переднем плане – бревенчатый дом.

Акварель Николая Бестужева: Харашибирь. Днёвка 19 сентября 1830 г.

«Хара-Шибирь» Бестужев написал в дневнике следующие: «Деревня раскидана по неровности» На акварели художник изобразил лишь несколько крестьянских домов, расположенных вдоль берега реки, в глубине – лесистые холмы, слева – фигуру мужчины, сидящего на земле.

Ежедневно проходили по 25-30 километров. На всём пути следования соблюдался артельный принцип. Заранее вперёд отправлялись «хозяева» (Сутгоф и Розен) для закупки у местного населения продуктов питания и приготовления пищи на обед и ужин. На половине дороги (12-15 км) объявлялся часовой отдых, путники в это время получали рюмочку водки, по кусочку курочки или телятины и неограниченное количество чая и хлеба. Пищу готовили под открытым небом, кругом горели костры, всё напоминало о былых военных походах. Эта обстановка уносила декабристов в безвозвратное прошлое, щипала сердца. На привалах читали книги, собирали травы.

М Бестужев: Что за добрый народ эти буряты. Я большую часть времени провожу с ними в расспросах и разговорах. Некоторые говорят хорошо по-русски, с другими я кое-как объясняюсь помощью составленного мною словаря. Это их удивляет. Они мне рассказывают свои сказки, две или три я списал при помощи переводчика, но потерял — жалко. Там было много оригинального китайского остроумия —монгольских сказок почти совсем нет. Песни их ужасно глупы. Как мы забавлялись их удивлению, с которым они смотрели на нас !Им так много натолковали про нас их заседатели, исправники и тайши (которые, в свою очередь, тоже бог знает какое имели о нас понятие), такие строгие отдавали приказания, что бедные эти мартышки в человеческом образе воображали нас с хвостами и крыльями подобно драконам (это их собственные слова) и каждую минуту думали, что мы улетим в х а х и р-х а й. Как забавно было видеть их изумление, не видя в нас ни змей, ни чертей, а веселых и добрых малых, которые их кормили и поили до отвалу, смеялись с ними, шутили и даже говорили по-ихнему. Бедные! 2 - Приди мы неделею позже, и может быть половина из них перемерла бы с голоду.

Боясь опоздать, местное начальство распорядилось юртами почти за целый месяц, и эти несчастные за 200 и 400 верст были высланы без куска хлеба, и из страху, чтоб они не разбежались, их не пускали шагу от юрт. О tempores!.. [так!] 3.

Встреча с сыном хана

Однажды Вадковский и Трубецкой играли в шахматы. Подъехал к ним бурят-пастушок полюбоваться на игру. Когда партию закончили, мальчик предложил одному из них сыграть с ним. На удивление присутствующих, гость победил. Он рассказал, что шахматы пришли в Забайкалье из соседнего Китая и бурятам известны давно.

«На одном переходе, – вспоминал декабрист Николай Лорер, – мы встретили отличную коляску, запряжённую шестёриком с бурятом в лисьей шапке на козлах и с двумя таковыми же бурятами на запятках. В коляске сидел мальчик в шёлковой зелёной шубе, в шапочке, отороченной бобровым мехом и украшенной наверху голубыми шариками из стекляруса, вроде короны. На боку его болталась сабля с серебряным темляком, а на шее – золотая медаль на анненской ленте. Нам сказали, что это сын хана, его прямой наследник и начальник бурят, которых считается до 60 000 человек. Он сопровождал нас верхом на небольшой серенькой лошадке. На одной днёвке он дал нам презанимательное представление, приказав выпустить на равнине оленя и пустившись со своими за ним вдогонку. Искусно пущенные стрелы свалили прекрасное животное, и оно попало к нам на кухню».

 Тарбагатай

Через Верхнеудинск (Улан-Удэ) было приказано проходить не останавливаясь, множество любопытных провожало толпу в окружении охранников через весь город. Недалеко от Верхнеудинска эту процессию догнали ещё две отважные женщины Анна Васильевна Розен и Мария КазимировнаЮшневская. Они не смогли выехать из центральной России раньше, и теперь, после более чем четырёхлетней разлуки, встретились со своими мужьями по дороге в Петровский завод.

Впереди был Тарбагатай, большое старообрядческое богатое село. В 1764 году выселили из пределов Польши и направили в Сибирь партию старообрядцев. Немногим более 800 человек были поселены недалеко от Верхнеудинска в Тарбагатае. Впервые за всё время пути секретных расселили по квартирам в больших, хорошо обустроенных домах, даже с некоторым крестьянским комфортом. Принимали их радушно, кормили обедом со свежеиспечённым подовым хлебом.

У Н.А. Некрасова в поэме «Дедушка» читаем:

Сыты там кони-то, сыты,

Каждый там сыто живёт,

Тёсом там избы-то крыты,

Ну, уж зато и народ!

Подати платят до срока,

Только ты им не мешай.

«Где ж та деревня?» - Далёко,

Имя ей – Тарбагатай,

Страшная глушь, за Байкалом…

Во время перехода декабристам удалось познакомиться с жизнью семейских. Подробные и восторженные отзывы о быте старообрядцев описаны в дневниках, записках и воспоминаниях многих декабристов. Староверы-семейские – яркая и самобытная часть населения, которая отказалась от нововведений в результате церковной реформы, продолжая придерживаться старой веры, обрядов, бытового уклада. Несмотря на насильственные изгнания, предки староверов, где бы они ни оказывались, осваивали новые земли, создавали общины, свято хранили обычаи старины, культуру.

А.Беляев: «Все эти старообрядческие селения были очень богаты и имели большие и хорошо устроенные дома и даже с некоторым крестьянским комфортом. Многие из людей богатых выписывали и читали журналы и газеты, интересовались современностью и охотно входили в религиозные разговоры с многими из наших, которые хорошо знали церковную историю. Тарбагатайские староверы были отличные пахари. Земледелие было у них в самом цветущем состоянии, а как их местность вообще гористая, то все склоны гор были возделаны с большим тщанием, что нас очень удивляло и радовало.зато, когда мы приблизились к Тарбагатаю, перед нами развернулся чудесный вид; все покатости гор, лежащие на юг, были обработаны с таким тщанием, что нельзя было довольно налюбоваться на них».

В Тарбагатае, богатом селении староверов (когда-то переселенных сюда из Вятки), которых называли "семейскими", Н. Бестужев дал совет мельнику, как устроить плотину так, чтобы она не разрушалась. Через некоторое время в Петровский завод к Н. Бестужеву пришел мельник с подарками и поблагодарил его. Кланяясь в пояс, он говорил: "Спасибо, наладил, и колеса вертятся и толчея стучит на всю деревню"*.

Последняя днёвка второй партии пришлась на 22 сентября. Остановились у деревни Харауз. Вечер запомнился всем. Н.В. Басаргин вспоминал: «На последнем ночлеге мы прочли в газетах об июльской революции в Париже. Это сильно взволновало юные умы наши, и мы с восторгом перечитывали всё, что писалось о баррикадах и о народном восстании. Вечером мы все собрались вместе, достали где-то 2-3 бутылки шипучего, выпили по бокалу за июльскую революцию и пропели хором марсельезу». М.Н. Волконская продолжила: «Всю ночь то и дело раздавались среди наших песни и крики «ура», часовые были в недоумении – как могли забавляться пением, приближаясь к каземату».

М. Бестужев внёс последнюю путевую запись в дневник 23-е августа. Последний переход до Петровского Завода (28 верст. Всего от Читы 634 1/2). Дорога вела в междугорие и теснины. Все как бы предвещало приближение к нашему кладбищу, где уже выкопаны для нас могилы, но все шли весело. Версты за полторы открылся мрачный Петровский завод, отличающийся огромностью и своею крытою крышкою от прочих зданий. Остановились, чтоб дать солдатам надеть ранцы. Мы с пригорка смотрели на нашу будущую обитель — и шутили!!

При вступлении в завод высыпало множество народу. У дома Александры Григорьевны все наши дамы стояли у ворот. С веселым духом вошли мы в стены нашей Бастилии, бросились в объятия товарищей, с коими 48 дней были в разлуке,* и побежали смотреть наши тюрьмы. Я вошел в свой номер. Тёмно, сыро, душно. Совершенный гроб!

Проект «По дороге декабристов. Чита – Петровский Завод».

В декабре 2015 года сотрудники Музея декабристов презентовали проект «По дороге декабристов. Чита – Петровский Завод», который включал в себя установку памятных знаков в виде верстового столба в ознаменование перехода декабристов из Читы в Петровский Завод в 1830 году в местах, где декабристы останавливались на дневки. Идея проекта принадлежит жительнице Читы, педагогу с 40-летним стажем Г.Ф. Самариной.

Памятные знаки в форме железобетонного верстового столба были изготовлены при поддержке депутата Государственной Думы Владимира Позднякова и ряда строительных организаций Забайкалья.

Верстовой столб на территории Музея декабристов г.Читы стал отправной точкой, началом пути.

11 августа 2016 года прошла презентация памятных знаков в селах Домно – Ключи и Беклемишево, где 11 и 14 августа 1830 года декабристы останавливались на дневки. Вс. Беклемишево руководителю региональной общественной организации «Наследие декабристов» г. Улан- Удэ В.И.Петрову, как представителю республики Бурятия, была передана символическая эстафетная палочка – маленький верстовой столб, так как большая часть пути декабристов проходила на территории соседнего региона.

23 сентября 2016 года верстовые столбы были презентованы в селе Харауз и городе Петровск – Забайкальск. В с. Харауз 22 сентября 1830 года прошла последняя дневка декабристов.

Верстовой столб в Петровске–Забайкальском поставил точку в пути следования, ведь в Петровском Заводе декабристов ждала специально для них отстроенная тюрьма. Он, как и в Чите, установлен на территории Музея декабристов.

Всего в Забайкальском крае установлено и презентовано шесть памятных знака в виде верстовых столбов – в Чите у Музея декабристов и на Титовской сопке, селах Домно-Ключи, Беклемишево, Харауз и городе Петровск-Забайкальск. На территории Бурятии установлено 4 вертовых столба – Сосново- Озерск, Хоринск, Тарбагатай и Мухоршибирь.

Переход декабристов воспел их певец А. Одоевский:

Что за кочевья чернеются

Средь пылающих огней,-

Идут под затворы молодцы

За святую Русь.

За святую Русь неволя и казни –

Радость и слава.

Весело ляжем живые

За святую Русь.

Шепчут деревья над юртами,

Стража окликает страж,-

Вещий голос сонным слышится

С родины святой.

За святую Русь неволя и казни -

Радость и слава.

Весело ляжем живые

За святую Русь.

Славим нашу Русь, в неволе поем

Вольность святую.

Весело ляжем живые

В могилу за святую Русь*.

* А. И. Одоевский. Полное собрание стихотворений. М.-Л, изд.Academia, 1934, стр. 190-191.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучив и проанализировав литературу, я  изучила  маршрут перехода декабристов из Читы в Петровский Завод. Каждый прожитый день перехода- это целая история жизни декабристов, здесь и масса впечатлений, переживаний, смешанных чувств: восторга от новых неизвестных мест  и страхом перед будущим, получение новых знаний и нового вдохновения в творчестве.

Они не смотря ни на что,    продолжали жить дальше, смогли найти в себе силы преодолеть все невзгоды и смогли наладить жизнь в Петровском Заводе.

Декабристы уделяли много внимания  творчеству. Стихи А.И.Одоевского, басни П.С. Бобрищева-Пушкина, повести старшего Бестужева, очерки П.А. Муханова, переводы Беляевых с большим вниманием выслушивались и подвергались доброжелательному разбору товарищей. Рояль А.П. Юшневского, скрипка Ф.Ф. Вадковского, виолончель П.Н. Свистунова, пение Н.А. Крюкова, М.Н. Волконской и К.П. Ивашевой приносили узникам минуты радости и покоя. Созданная Н.А. Бестужевым портретная галерея сохранила черты «лучших людей из дворян». Несмотря на запрет заниматься педагогической деятельностью, Декабристы не могли оставаться в стороне от насущных для Сибири проблем образования.  Большой вклад внесли Декабристы в дело культурного развития Сибирского края.   Появление в этих местах высокообразованных, мыслящих и деятельных людей, сохранивших, несмотря на все ограничения и преследования властей, чувство собственного достоинства, привычный для дворянина образ жизни, не могло не вызвать повышенного интереса к ним сибиряков.  Многое сделали Декабристы и для изучения Сибири. В.К. Тизенгаузен, И.Д. Якушкин, С.П. Трубецкой, П.А. Муханов в течение нескольких лет вели метеорологические наблюдения; братья Борисовы исследовали сибирскую флору и фауну; статистическим описанием Ялуторовска и Ишима занимались М.И. Муравьев-Апостол и В.И. Штейнгейль; сведения экономического характера собирали Н.В. Басаргин, Д.И. Завалишин, Г.С. Батеньков; сбор этнографических и фольклорных материалов вели А.А. и Н.А. Бестужевы, В.К. Кюхельбекер

Литература

1. Бахаев,  В.Б. Общественно – просветительская и краеведческая деятельность декабристов в Бурятии. Новосибирск,  Наука,  1980 .
2. Гессен, А.И. Во глубине сибирских руд. М., Детгиз, 1962.
3. Граубин, Г.Р. Серебряный капкан. Новосибирск, Восточно-Сибирское кн. изд-во, 1993.

       4. Декабристы: Биографический справочник.  М., Наук, 1988 .

       5. Декабристы и русская культура. Ленинград, Наука, 1976.

       6. Дружинин,  Н.М. Декабрист И.Д.Якушкин и его ланкастерская школа.

           В сердцах Отечества сынов. Иркутск, 1975 .

       7. Иллерицкий,  В.Е. Революционная историческая мысль в России

         (домарксистский период). М., Мысль, 1974 .

      8. Латышина,  Д.И. История педагогики: Воспитание и образование в  

        России. М., Форум.

      9. Проблемы истории русского общественного движения и исторической

      науки. М., Наука, 1989.

     10. Ссыльные декабристы в Сибири. Новосибирск. Наука, 1985.

     Интернетресуры:

1. https://nsportal.ru/ap/library/drugoe/2016/01/27/pedagogicheskaya-deyatelnost-dekabristov-v-sibiri
2. http://biofile.ru/his/29222.html
3. http:// museums75.ru

Не пренебрегая никаким физическим трудом, никаким ремеслом, декабристы на этой трудовой основе строили рациональную хозяйственную деятельность, неизвестную ранее сибирскому населению, руководствуясь при этом указаниями современной им западно-европейской науки. Они стремились поднять уровень окружавшей их жизни и распространить свет знания на заброшенной далекой окраине России. Войдя в горести и радости местного населения, детально познакомившись с его нуждами и запросами, декабристы сделались лучшими практическими деятелями и знатоками местной жизни и вместе с тем выступили в роли защитников местного населения против злоупотреблений администрации, которая до этого не знала никаких сдерживающих границ своему произволу. Воспитывая в окружающих любовь к знанию, декабристы поддерживали в провинциальной сибирской глуши дух европейской культуры, старались приобщить возможно большее число людей к ее духовным и техническим приобретениям».