Литературная страничка Семеновых-Савицких

О молодом солдате

Наталья Семёнова-Савицкая

...Пьянящий запах трав с полей несётся.

Звенят в столовой школьной голоса.

Девчонки и мальчишки расстаются, -

Со школою простились навсегда.

...Ещё вчера мелок в руке зажат был,

И пёрышко скрипело в тишине.

О, как хотелось возвратить назад бы

Дни юности, что дороги так мне.

...Сейчас пройдусь по школьным коридорам,

За партой посижу я у окна.

Окину класс прощальным грустным взором.

"Прощай, подружка школьная - доска".

...Я улыбнусь друзьям своим по школе.

Подругу крепко за руку возьму.

Пройдёмся с нею молча вдоль прибоя,

А там, у пирса, крепко обниму.

...Горят на небе звёзды. Всё спокойно.

Лишь ветерок качели раскачал.

Семнадцать лет... И жизнью я доволен, -

Я о любви своей ей рассказал...

...Вот мама на крылечко вновь присела.

Меня за плечи нежно обняла.

"Ну как, сынок, дела твои?" - спросила,

И голову склонила... А меня

Такая боль и грусть одолевают!

Хочу кричать! Хочу обнять её!

А все картинки время удаляет!

Любимой нет! И мама вдаль плывёт!

Тянусь рукой! Хочу вернуть их снова!

Хочу кричать! А голоса и нет...

Вдруг тишина... Проснулся я от рёва...

От грохота гранат... Я на войне...

В окопе тесном, автомат сжимая,

Я принял бой. За Родину свою!

Команды рядовым вновь отдавая,

Сражался не щадя я жизнь свою!

Сорвав чеку, я по земле к Победе

Ползу под свист летающих смертей.

Я отомщу за горе женщин, дедов,

Отцов, сестёр и братьев, за детей!

Пусть враг поймёт, что нет ему тут места!

Пусть сгинет тот, кто горе нам несёт!

Граната брошена!.. и пуля в сердце...

Прощай... И меня вновь несёт...

К столовой школьной, где друзья смеются...

К ночному пирсу, где она стоит...

И к маме, где ночами льются

Слезинки по щекам её. Стоит

У образов до зорьки всё родная.

За жизнь мою у Бога просит вновь.

"О,мама, милая, святая,

К тебе твой сын уже вновь не придёт..."

Ещё вчера мелок в руке зажат был,

И пёрышко скрипело в тишине.

А вот теперь я в образе солдата

С улыбкой в школьном зале... на стене.

                                   2012г.

ВСТРЕЧА

Дождь шёл с позавчерашнего утра. Он шёл не переставая, то усиливаясь, роняя из низко ползущих над крышами домов лохматых туч крупные капли на грязный тротуар, то стихая, сыплясь с посветлевшего неба холодной моросью.

Осень окончательно вступила в свои права, прогнав солнечное лето, недолго ласкавшее теплом и зеленью старенький город. Давно уже отыграла золотом листва и теперь она, ободранная ветром, лежала жёлто-коричневым ковром под потемневшими деревьями, подставляющими голые теперь ветви упругим струям дождя.

Ольга брезгливо морщила носик, старательно обходя лужи, преграждавшие путь. День явно не заладился! С утра в институте не смогла чётко, как всегда любила, ответить по теме, которую знала на все сто. Забыла численные значения параметров. Подумаешь!.. Зачем их помнить, когда можно просто посмотреть в справочнике... Теперь ещё тренировку из-за дождя отменили. Противный дождь!.. Ольга в сердцах топнула ногой, перешагивая лужу и тут же пожалела об этом, забрызгав грязной жижей ботинок. Прижав щекой к плечу холодную ручку зонта она, ругая себя, полезла в сумочку за салфетками.

Эх! сейчас бы верхом по полю, привстав на стременах, задыхаясь от встречного ветра, бьющего в лицо!.. Ольга представила себе хитрую морду Феникса. И улыбнулась, вспоминая как Фенька попрошайничает, кивая головой и шаркая копытом по полу денника. Да, вот кто действительно смог бы возродить её размокшее настроение...

Ольга остановилась. От дороги, шедшей вдоль парка, ответвлялась вымощенная плиткой тропинка, уходящая вглубь самого парка. Если идти по ней, то уже через десять минут будет дом, если в обход, по основной дорожке, то это добрых сорок минут, под дождём, противным и холодным...

Ольга закусила губу, раздумывая как пройти. В парке частенько собирались компании, но и больше получаса прыгать по лужам тоже ой как не хотелось!.. Ай, была-не была! В такой дождь едва ли кто-то встретится.

Ольга торопливо шла по тропинке среди деревьев, опасливо оглядываясь по сторонам. Дальше, вон за тем поворотом, уже будет виден дом. Ольга ускорила шаг.

- Привет!- шепнул кто то над ухом. Ольга резко обернулась, едва не выронив из рук зонт... Никого... Шум ветра в ветвях, брызги дождя, залетающие под зонт, и никого! Наверное послышалось. Ольга повернулась, собираясь идти дальше.

- Расскажи мне... - шепот - не шепот, как-будто сам себе говоришь едва слышно.

- Кто здесь?!- вскрикнула Ольга, затравленно озираясь по сторонам. Прямо перед ней над дорожкой ветер закрутил невесть откуда взявшиеся клочья тумана.

- Не бойся...- послышалось вновь. Клочья тумана сформировались в расплывчатый шар.

- Кто ты?..- прошептала Ольга. Волна ощущений, ускользающих за край сознания понятий и образов захлестнула её.

- Мы...

Огромные лазурные тучи, причудливо клубящиеся на фоне радужного небосвода. Струи живого дождя, искрящиеся между небом и землёй.

- Я...

Пенный океан под огромным зелёным солнцем. Всё живое, чувствующее...

- Меняться..- послышалось снова

- Что?- не поняла Ольга.

- Твоя память. Вспоминай свой мир...

- Но зачем?!

- Много миров... Я путешествую.

- На чём?- спросила Ольга оглядываясь по сторонам.

- На чём? Нужно всего лишь захотеть оказаться в каком-нибудь месте и всё произойдёт само собой... Давай меняться. Вспоминай свой мир... Я тоже буду... вспоминать для тебя!

- Хорошо,- кивнула Ольга. Она вдруг совершенно успокоилась и даже всё происходящее перестало ей казаться чем то необычным.

Она начала вспоминать. Весенне Солнце, первая листва на деревьях. Летняя гроза и заснеженные горные вершины. Морской прибой и шум города. Улыбающееся лицо младшей сестрёнки и ласковые глаза матери. Ольга старательно вспоминала свой мир. Всё, что когда-либо видела, слышала или чувствовала. Воспоминания её были удивительно чёткими и последовательными, словно заснятыми на киноплёнку. И в то же время она чувствовала, что приобретает неведомый ей доселе опыт удивительных путешествий по бесконечным мирам.

- Спасибо, прощай!..- пронеслось напоследок.

Ольга часто заморгала, возвращаясь к реальности. Туманный шар медленно исчезал из виду.

- Спасибо, прощай!- сказала Ольга.

Перед её взором пронеслись тысячи планет, освещаемых тысячами разноцветных солнц. Мёртвые камни и населённые миры... Ольга сложила зонт - холодный дождь почему-то перестал быть неприятным. Она улыбнулась ловя ладонью крупные капли и двинулась по тропинке, вспоминая планету под огромным зелёным солнцем... Планету, на которой всегда идёт дождь...

Гвоздь

Марс!.. Самая загадочная планета в системе. Мертвый мир, наблюдающий за тобой с немым укором. Шум ветра, шорох песка, розовое небо и красные камни. Мир, давно забывший шум дождя и крики птиц…

Семенов Марс не любил. То чувство, которое он испытывал к этой планете больше походило на согласие. Согласие с этим миром, согласие с тем, что прошедшее не вернёшь.

Смеркалось. Под колеса пневматика все чаще стали попадаться крупные камни, источенные ветром и песком, ставшие острыми, как бритва. Вездеход изрядно болтало.

Семенов не боялся остаться в темноте один на один с планетой, как боялись многие в его экспедиции. Бодрые, полные сил и надежд в начале кампании люди к концу трехмесячного пребывания в пустынном мире сделались замкнутыми и мнительными. Нет, больше других лишенный комплексов Семенов не поддавался упадническим настроениям команды. Уставший во время вылазки к Дальнему горному массиву Семенов меньше всего хотел распороть на острых камнях полутораметровые шины пневматика и потом, в полной темноте, на усиливающемся морозе их менять.

Хмурый Семенов напряженно всматривался в густеющие тени от огромных потрескавшихся глыб, возвышающихся по сторонам, пытаясь заранее заметить и объехать острые камни.

Он выехал на небольшую возвышенность с лежащим на ней приметным полукруглым валуном с ломаной трещиной, похожей на змею. Дальше предстояло спуститься в низину, причудливо очерченную на западе каменистыми холмами. Повеселевший Семенов мысленно уже сидел в теплой столовой Базы, которая находилась как раз за теми холмами, когда вездеход внезапно подпрыгнул. Семенов больно ударился затылком о замок люка над головой. Характерный свист уходящего из шины воздуха заставил Семенова остановиться. Он заглушил тихо урчащий двигатель и выбрался из вездехода.

Так и есть! Одно из шести колес обмякло, наехав на конусообразный бугорок, словно специально оказавшийся на пути. Вздохнув, Семенов полез за домкратом. "Мало мне было на Земле пробитых шин", - подумал Семенов, поднимая вездеход со стороны поврежденного колеса. Щелкнув замком крепления, он снял с оси спущенную шину. "Угораздило ж меня", - думал Семенов, забрасывая в кузов с образцами пород бесформенную груду резины, - "Нужно будет посмотреть – можно ли его починить". Он снял с борта вездехода запаску, надел на ось и защелкнул замок. Раздалось шипение и негромкое постукивание насоса. Колесо начало медленно расправляться. Ожидая, пока наполниться шина, Семенов тупо ковырялся носком ботинка в злополучном бугорке.

К Базе Семенов подъехал уже при свете прожекторов. Его ждали.

- Где тебя носит, пустынник несчастный?! – окрысился на него Татарченко, демонстративно притоптывая ногами, - полтора часа уже жду! Замерз весь!

- Ага, в скафандре? – буркнул Семенов, разминая затекшие ноги, - Колесо распорол. О камни. Пришлось менять.

- Ладно, беги есть! – смягчился Татарченко, - Наш повар сегодня соизволил борщ приготовить. Вкусныыый!..

Татарченко, пригнувшись, пошел вокруг вездехода, осматривая пневматики.

- Ого, набрал булыжников! – сказал он, заглядывая в кузов, - А это что, пробитое колесо?

- Да, посмотри его, - обернулся Семенов с пандуса кессона, - Может можно будет его починить? А то запасок уже практически не осталось.

- Хорошо, я гляну. Иди есть, - ответил Татарченко, доставая поврежденное колесо из кузова, - борщ остыл уже, наверное.

В столовой пахло божественно! Семенов зачерпнул ложкой сметану и начал сосредоточенно размешивать ее в борще. Семенов не любил торопиться, особенно во время еды. Запах борща приятно щекотал ноздри.

Опрокинув попавшийся на пути стул, в столовую влетел Стасик Бурцев.

- Семенов! К командиру! В каюту! Живо! – заорал тот.

- Какого еще! – выругался Семенов. От неожиданности он выронил ложку себе на брюки и теперь искал глазами салфетку.

- Бурцев, в чем дело?! – спросил подошедший вместе с ужинавшими повор.

- Там!.. Там!.. – Стасик таращил глаза и размахивал руками. Судя по жестам это было что-то грандиозное.

- Ладно! Идем к капитану, - Семенов схватил Стасика за руку и потащил к выходу. Остальные в полном молчании последовали за ними.

В полутемной каюте над ярко освещенным столом стояли, склонившись Татарченко и капитан. Взгляды стоявших были направлены на заостренный продолговатый предмет, лежащий посреди стола.

- Вызывали, шеф? – спросил Семенов, отодвигая от дверного проема вдруг застывшего в непонятном экстазе Бурцева.

- Заходи, заходи!.. – сказал капитан, уступая место возле своего стола, - вот, полюбуйся!

- И что это?

Капитан задумчиво посмотрел на Семенова. Тот, ничего не понимая, переводил взгляд с капитана на Татарченко.

- Гвоздь, -спокойно ответил капитан, - во всяком случае, очень похожий на гвоздь металлический предмет…М-да…

- Слушайте, какой гвоздь?! Что вы мне…

- Это я вытащил из пробитого пневматика твоего вездехода! – перебил Семенова Татарченко.

-…Дайте взглянуть, - тихо проговорил Семенов. Он осторожно взял со стола все еще холодный кусочек металла. Тот и вправду был похож на гвоздь. Длинное уплощенное тело, заостренное с одного конца, плавно расширялось с другого и заканчивалось аккуратным квадратиком.

- О! Так это!.. – подал голос повар. Все посмотрели на него, – Дед мой такими лошадей подковывал. Кузнецом был…он…

Повар не отрываясь смотрел на пятнадцатисантиметровую железяку, лежащую на ладони Семенова.

- Ничего себе – лошадь! Такими гвоздями впору слонов подковывать! – воскликнул кто-то из присутствующих.

- Нуу… Кто знает, какие тут лошади бегали, - улыбнулся капитан, - Да, Семенов! Повезло же тебе…

` Ага, повезло! – думал Семёнов, глядя на свою ладонь, - пролететь столько ради того, чтобы напороться на, хм… Гвоздь!`

Старый Цха на самом деле не был стариком. Так его прозвали люди за постоянные ворчание и сетования на жизнь. Он не был богатым тхо – его кормила, в общем, довольно неплохо, небольшая ферма, на которой он выращивал упитанных тойтоков. Их он продавал на рынке в Пэхеме, куда ездил со всем семейством за покупками. Вырученных денег вполне хватало на безбедное существование. Хороший доход приносили также десять великолепных каро. На них он неплохо зарабатывал перевозками во время сбора урожая и в курортный период, когда из Пэхема приезжали горожане подышать воздухом во время цветения татимов.

В последнее время поводом для ворчания Старого Цха стало увлечение горожан самоходными повозками турум.`Что в них хорошего, в этих турум, - ворчал Старый Цха, - грохочут хуже трёх разболтанных телег на колдобинах, воняют, словно прогнивший плод цуа… Не мудрено, что городские бегут сюда воздухом дышать. Только и того, что один турум сильнее трёх каро`. Старый Цха был неглупым человеком. Он отдавал должное прогрессу и подмечал выгоды, которые светили человечеству в будущем. Старый Цха даже считал себя просвещенным человеком и поэтому выписывал из Пэхема несколько научных журналов.

Однажды он сидел на веранде своего дома, стоящего на взгорке у дороги, огибающей приметный полукруглый валун с ломаной трещиной, похожей на змею. Старый Цха перелистывал свежий журнал и краем глаза посматривал на дорогу, сбегающую в низину, причудливо очерченную на западе каменистыми холмами. Он без особого внимания прочёл статью какого-то алхемца о том, что Цор теряет атмосферу и этот процесс, возможно, в скором будущем станет гибельным для всего человечества. Его внимание привлёк желтый турум, с рёвом выскочивший из-за валуна и поднявший облако дорожной пыли. `А напылил, лихач! – подумал Старый Цха, - как бы чего не сломал себе... То ли дело величественные каро, подпирающие своими спинами небо, неспешно тянущие повозку среди цветущих татимов!`. Пыль, поднятую турум потянуло на веранду. Цха вздохнул и закрыл журнал. `Воздух! – подумал он, - куда он денется, этот воздух`. Старый Цха поднялся и подошёл к двери, собираясь зайти в дом.

-Уважаемый цо! – послышался голос за спиной, - у Вас не найдётся капли кожаного клея и кусочка шкуры тойтока?

Старый Цха обернулся. Перед ним стоял молодой парень, водитель того самого желтого турум, и вежливо улыбался.

- Зачем тебе? – удивился Старый Цха.

- Я пробил колесо и хочу заклеить дыру, - признался парень.

- Десять л`харов, - не растерялся Цха. Парень смущённо полез в карман за деньгами. Получив монеты, Старый Цха зашёл в дом, где взял всё необходимое молодому человеку. Они вышли на дорогу и подошли к жёлтому турум.

Старый Цха задумчиво смотрел, как молодой человек бортировал колесо.

- Вот он! Из-за него всё, - воскликнул парень, что-то протягивая Цха в руке.

- Так это же гвоздь! Мы такими подковываем своих каро… Хм-хмм!.. – Старый Цха подбросил и поймал на ладонь виновника маленькой аварии.

Парень уложил инструменты в багажную корзину и сел за руль. Турум взревел и рванулся с места.

- Спасибо за помощь! – прокричал молодой человек, обернувшись.

Старый Цха долго еще стоял у дороги, задумчиво глядя в след удаляющемуся жёлтому турум. Его ноздрей коснулся едкий запах выхлопных газов.` Воздух!` – поморщившись, подумал Старый Цха. Он позвенел в своём кармане монетами, которые дал ему парень из жёлтого турум. ` Куда он денется, этот воздух, - думал Старый Цха, быстро подгребая ногой дорожную пыль вместе с камнями, - на наш век хватит!`. Он нагнулся и аккуратно воткнул в образовавшийся бугорок гвоздь остриём вверх…