Дети репрессированных о времени и о себе

Не оплачены горя счета,

И слепоглухонемым проще быть,

И невозможно больше читать…

Уберите их всех с площади!

Уберите во имя детей,

И уберите во имя совести,

Ведь кровь и стыд,

На каждом листе,

Этой жуткой, кошмарной повести.

И кровь сочится сквозь переплет,

Толстой книги нашей истории.

И каждый «туз» в колоде кроплен,

А «шестерки» значит тем более…

За главой глотаю главу.

Посадили, убили, выслали,

Люди! Да в горе тоже люди живут,

И даже в горе лежать ему, смысла нет.

И нужно сделать кладбище зла,

Пантеон лгунов и убийц,

И пустить туда черных птиц,

Чтобы ночь им темней была…

«Анафема»                         А. Розенбаум

     Страшные, тёмные страницы нашей истории…

Может быть не нужно сейчас, в век «попсы» и массовой культуры, направленной на развлечение и отвлечение человека от любых грустных мыслей вспоминать о репрессированных, погибших не на войне, как герои, а с позорным клеймом «враг народа» в застенках НКВД? Опасная мысль…

      У поэта Расула Гамзатова есть строки: "Если ты стреляешь в свое прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки". Эти слова стоит помнить нам, сегодняшним, потому что только осознание прошлого поможет нам в духовном возрождении, не даст повториться кровавому разгулу беззакония.

   Обратимся к словарю: Репре́ссии (лат. repressio — подавление, угнетение) — карательная мера, наказание, применяемые государственными органами, государством.

    Власть карает людей, за какие-то их действия против неё. Между тем, большинство, кого мы сегодня вспоминаем, ни о каких действиях против власти и не помышляли.  Как правило, это были взрослые люди в расцвете сил, имеющие семьи. Их детей должно быть в несколько раз больше...  

      Именно дети были избраны в качестве объекта данного исследования, а целью его было – проследить, как драматические события в жизни родителей отразились в их сознании, как воспринималась ими трагедия семьи, как они жили, каково их нынешнее отношение к прошлому, современности и своей судьбе. 

Историческая справка:

 Годы “Большого террора” (1937-38 гг.) унесли неизвестное до сего времени количество жизней наших соотечественников. Поражают даже официально опубликованные итоги этой компании:

1 344 923 арестованных, 681 692 расстрелянных. 

Известный историк Р.Конквест (БТ) называет другие числа: 12-14 млн. арестованных, не менее 1млн. расстрелянных; Комиссия ЦК (1962 г.) и того больше: 19 млн. арестованных, не менее 7 млн. расстрелянных.

НКВД, проводивший в те годы массовые аресты и расстрелы, возглавлял Н.Ежов, но не ему принадлежал замысел этой акции. Если уж связывать террор и геноцид против народа с чьим-то именем, то надо бы назвать: сталинщина.

     Как и всю страну, не обошли репрессии стороной и наше село. В 1937 году был арестован Жариков Фёдор Евтеевич, он с женой Татьяной Сергеевной (Ядыкиной) жил с середины 20-х годов на хуторе Копыловском, в совхозе имени Блюхера. Работал с первых дней создания совхоза рабочим – плотником. Жарикова Ф.Е. приговорили к 10 годам лагерей. В селе остались жена, шестеро детей и престарелая мать.

 Другим репрессированным был Негрей Леонтий Алексеевич, работал трактористом, не был женат. Осуждён тройкой УНКВД. 16 марта 1938 года был расстрелян. Ему было только 24 года… Его имя, как и десятков тысяч других амурчан вошли в книгу Памяти жертв политических репрессий Амурской области.
   Сегодня в селе проживают только потомки репрессированных из других сёл и городов Амурской области.  Но это не умаляет краеведческий аспект темы – независимо от того, идет ли речь о Лозовчанах  или приезжих. У них всех была одна беда и одна страна…

В начале исследования, наша поисковая группа, составила вопросы для интервью:

 Вопросы для интервью с детьми жертв политических репрессий.

1. Ваше Фамилия, имя, отчество, сколько вам лет?
2. Кто из Вашей семьи был репрессирован?  В каком году?
3. Его Фамилия, имя отчество, сколько лет ему было?
4. Кем работал?
5. Где проживала Ваша семья?
6. Сколько детей было в семье?
7. Знаете ли Вы статью, по которой обвинили Вашего родственника?
8. Сохранились ли личные вещи, фотографии?
9. Как жила семья в эти годы?
10. Кого считаете виновником семейной трагедии?
11.  Каково Ваше отношение к Советской власти?
12. Как сложилась ваша жизнь? Где учились? Кем работали? Сколько у Вас детей?

    Основная трудность данного исследования заключалась в скудости информации респондентов о своих отцах, причинах его ареста. Все они были очень малы в этот момент (от нескольких месяцев до 2- 6 лет). Большинство из интервьюируемых  не видело даже фотографии отца, в семьях говорить о репрессированных родных боялись и скрывали от детей правду.  Не сохранилось и личных вещей репрессированных. Справка из прокуратуры – единственный документ, раскрывающий судьбу их родителей. 

    Хотим отметить, что информация, используемая в работе - исключительно сведения фактологического характера. Эта информация «личного происхождения» – отсюда неизбежна субъективность, что в данном случае особенно ценно: наполнить сухие цифры статистики о репрессиях, увидеть за ними трагедию каждого человека, каждой пострадавшей семьи.

 Вспоминает Грищенко Елена Андреевна: 74 года.

(В Лозовое переехала в 1998 г, после смерти мужа.)

«Отца репрессировали в 1938 году, мне был всего 1 год, а детей в нашей семье было трое. Отец - Васильев Андрей Яковлевич 1909 года рождения был хорошим рыбаком и охотником. Семья жила в селе Куприяново. Когда начались аресты, отца предупредили чтоб уезжал. Семья переехала в п. Прогресс, где он устроился стрелочником на Ж/Д,  а оказалось что оттуда «забирали» в первую очередь. Мама рассказывала, что отца арестовали  ночью. Из всех ценных вещей в доме было охотничье ружьё, его и конфисковали. Предъявили обвинение по 58 статье. Мама хотела добиться свидания, но не пустили...  В семье долго хранилась записка, которую отец передал в щель забора, перед отправкой по этапу. Написана была карандашом и от времени совсем побелела, мы потом буквы ручкой обвели. В записке были слова: «Жена не плачь, береги детей, вернусь». Мы долго ничего не знали о судьбе отца. Помню осенью, когда начиналась навигация, всегда ждали что отец приедет на пароходе. Только в 1953 году мы узнали, что он был расстрелян 16 октября 1938 года. Мама добивалась пенсию на детей, не дали… Правда вернули компенсацию за ружьё – 100 рублей. Мама тогда очень плакала, говорила:  «…вот, жизнь человеческая ничего не стоит, а за ружьё заплатили…».

  В школе мы скрывали, что отец арестован, мать запретила строго – настрого, объяснила, что нас ни в ни в пионеры, ни в комсомол  не примут. Мы молчали».

На вопрос, кого считаете виновным в трагедии семьи, Елена Андреевна назвала Ежова и Сталина. « Но Ежов больше виноват».

   Об отношении к  Советской власти говорить не стала. Она закончила 8 классов, работала подсобным рабочим у экскаватора («низовой»), нянечкой в яслях. У неё две дочери.

Вспоминает Козел Раиса Васильевна: 78 лет.

«Моего отца звали Нагорный Василий Феофилович. 1897 года рождения. Работал плотником. Жили мы в Хабаровском крае, Вяземский район, с. Уссури. В семье шестеро детей. Мать была беременна, когда в 1936 году арестовали отца. Статья 58-10, на 2 года лишения свободы. Всех выгнали из дому, мы скитались по людям. Матери говорили отдать детей в детский дом, но она не отдала никого. Она не верила что отец «враг народа», рассказывала детям об отце, но о том, что он в тюрьме не говорила. Домой он не вернулся, началась война, там и погиб. В семье не сохранилось ни вещей, ни фотографий, знаю только, что в г. Вяземск и на станции Дормидонтовка есть фамилия отца на обелисках павшим воинам».

Раиса Васильевна никого не винит в трагедии семьи: «Время было такое…»

Пять детей в семье окончили 4 класса, и только младшая сестра - восьмилетнюю школу. Все рано начали работать, жили трудно, но дружно. В 1957 году вместе с мужем переехала в Амурскую область. Работала  проводником, почтальоном, пекарем. В с. Лозовое проживает более 30 лет.

Вспоминает Саватеева Валентина Степановна: 75 лет.

« Мой отец - Молоков Степан Прокопьевич 1904 года рождения был арестован в 1938 году по 58 статье. Где работал, не знаю, но мама рассказывала что «занимал пост» - был бригадиром. Мы жили в Приморском крае, село Шмаковка. В семье было двое  маленьких детей, мне в 38-ом было 2 года. Мать об отце не рассказывала, и спрашивать запретила. Не хотела вспоминать, боялась.  Только перед её смертью, я узнала, что отец где - то в Комсомольске - на - Амуре похоронен. Умер он в 1942 году от болезни (подагры) в лагере.

    После ареста нас из дома выгнали: дали 24 часа и возможность взять небольшой узелок вещей. Мама говорила: «…взяла вас, закрыла глаза, и куда шли не знала. Спасибо приютили добрые люди».

     Когда училась в школе, никому не рассказывала, что отец арестован был. Поэтому была и пионеркой и комсомолкой. Сталина не виню, Ежов во всём виноват».

Валентина Степановна окончила 7 классов вечерней школы. В Лозовое приехала с мужем в 1960 году. Работала нянечкой, а затем воспитателем в детском саду.

Вспоминает Тарасенко Николай Петрович: 75 лет.

«Мой отец: Петр Андреевич Тарасенко с 1903 года рождения жил с семьёй в Амурской области, Кагановичском районе, село Нижнеильиновка. Работал кузнецом. В семье было семеро детей. Его арестовали в 1938 году по 58 статье. Отца совсем не помню, мне тогда было 2 года. Жили до ареста в хорошем добротном доме, его сразу конфисковали. Всю семью привезли на станцию Каганович (Екатеринославка) – 3 дня держали, потом, видно, пожалели. Мы вернулись в село, но дом наш забрали под «мастерскую - молочную», а нашей семье (8 человек) в нём отвели «уголок». С 1946 года наш бывший дом отдали под общежитие японских военнопленных.

Я в полной мере испытал, что значило быть сыном «врага народа». Кое - как закончил 4 класса. Больше учиться не дали, в 1949 году уехал на станцию Ерофей Павлович, хотел поступить в училище на машиниста паровоза, а заполнил анкету – сразу отчислили. И так было до 1953 года. Потом я приехал в Тамбовку. Очень благодарен директору Тамбовской  МТС - Сосновскому Карлу Акимовичу, пожалел он меня, отправил учиться на автомеханика».

Николай Петрович неохотно рассказывал о своём детстве, видно было, что эти воспоминания ему неприятны. В трагедии своей семьи считает виновными соседей – «доносчиков» и Сталина.

Вспоминает Шалахова Вера Алексеевна: 73 года.

«У нас в семье арестовали отца, звали его Дубинин Алексей, был он, рассказывали, отличным жестянщиком – делал вёдра, миски, кружки, котелки. В семье нас было 5 детей. Когда отца «забрали», в 38- ом, мне было только 2 недели отроду. Жили под Райчихинском, не знаю, как совхоз назывался.  Мне мама рассказывала, что отдали приказ открыть в совхозе детский сад. Отец работал днём и ночью, мастерил для этого сада кастрюли, вёдра. А как открыли садик, отдали приказ посадить его как «врага народа». Отсидел он в лагере всего три месяца, но вернулся полным инвалидом. Работать уже не мог - голова разбита, только лежал, почти не вставая. Отца в деревне любили и уважали, лечили всем миром. Умер он в 1945 году, так и не оправившись после лагеря».

В семье Веры Алексеевны есть предание: освободить её отца помогла Надежда Константиновна Крупская (26.2.1869 — 27.2.1939).  Это, конечно, не может быть достоверным фактом, а трогательная вера этой женщины в доброту Сталина нас поразила: «Сталин был доверчивый, он сам попал в такое окружение, а задумали аресты Берия и Ежов». Она с большой теплотой отзывается о Советской власти. С 14 лет в ВЛКСМ, 6 классов образования. В Лозовое, приехала по комсомольской путёвке в 1955 году. Всю жизнь работала дояркой. Имеет множество грамот и наград. Трое детей.

А вот что поведала Светлана Александровна Ларионова об истории своей семьи:

К сожалению, её муж, Ларионов Валентин Андреевич 1931 года рождения, скончался в 2010 г. Но о своём отце – политически репрессированном он рассказывал своим детям и внукам. Его отец, Ларионов Андрей Тимофеевич был охотником. Семья жила в Хабаровском крае, Бикинском районе, с. Шереметьево. В семье было шесть детей. Валентину, когда забирали отца, было 6 лет, он многое запомнил. Это был 1937 год. Статья 58- я – «враг народа». Забрали 27 июня, а 4 сентября 1937 года он был расстрелян в Хабаровске.

Сын всегда считал, что отец был честный человек и арестован по ложному доносу. Жили они при отце зажиточно, в доме был патефон, вещь по тем временам редкая и дорогая. Его и отобрали во время ареста.

Валентин Андреевич часто повторял: «Забирали самых хороших людей»… Но никогда не обвинял Сталина в бедах своей семьи. Муж объяснил: из Хабаровского края я уехал, чтоб не вспоминали, что он был сыном «врага народа».

Здесь, на Амурской земле он  выучился на тракториста. С 1967 года жил в Лозовом, работал трактористом до пенсии. Трое детей.

Взять интервью у Веры Фёдоровны Нурохметовой мы не смогли. Она очень больна. Мы воспользовались её воспоминаниями, записанными поисковой группой в 2008 году: «… Отец письмо прислал «Татьяна, жди меня, я скоро вернусь…».  Он не вернулся….  так мы одни и жили.

     Андрей, брат, на войне погиб. Мотя, Оля, Шура, Валя – сёстры. В те времена было детей много.

     О репрессиях рассказывала мама, старшая сестра.  Те времена сильно повлияли на жизнь. Картошку собирали гнилую, в серёдке оставался крахмал. Есть нечего было. Худые были, голодные…  Ходили в поле, горох срывали. Практически нечего было есть, мы ходили «сухие». Вот такая нищета…»

Нет уже в живых Кулешовой Александры Прокопьевны, умерла в 2010 году. Она передала нашему музею ценнейший материал об репрессированном отце её мужа–  Кулешове Григории Афанасьевиче, ксерокопию Уголовного дела  № 139, по обвинению Шаренко Петра Илларионовича. Всего по этому делу проходило 8 человек, среди которых был и Кулешов Афанасий Иванович, 1877 года рождения. Дело начато 11 августа 1929 года, окончено в 1930- м.

 Вот что мы читаем в материалах дела:

Протокол предъявления обвинения.

1929 года Октября «2» дня, г. Благовещенск. Я, Пом. Уполномоченного Управления Благовещенского Кавпогранотряда В/ОГПУ ДВВ – Соседкин, допросил в качестве обвиняемого по 58-2 ст. УК гр-на с. Волково, Тамбовского р-на Кулешова Афанасия Ивановича который показал в предъявленном обвинении по 58-2 ст. УК, т.е в участии в вооруженной борьбе против власти Советов виновным себя не признаю. Ни в каких отрядах по борьбе с Сов. властью никогда участия не принимал, т.к. в 1918 г. воевал за советскую власть и всегда стоял на платформе рабочее – крестьянской власти, так же не участвовал и в Зазейском восстании. В это время я узнал о восстании. Мне посоветовали скрыться от повстанцев… Больше пояснить ничего не могу, записано правильно, прочел и расписываюсь. Афанасий Кулешов. (Орфография и пунктуация сохранены.)

Анализируя данные следственного дела, мы пришли к выводу, что семья Кулешовых была «раскулачена». На момент ареста в хозяйстве имелось «…дом с надворными постройками, лошадей 3, коров 2, сноповязалки, посева 16 десятин, под судом и следствием не был, в армиях реакц. пр - в, контрразведке и пр. не служил» (лист дела 64,  орфография и пунктуация сохранены). Женат. Семья 10 человек

Постановлением особого совещания при Коллегии ОГПУ ДВК от 29 января 1930 года Кулешов А.И. осужден по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР к выселению в Сибирь через ПП ОГПУ сроком на 3 года.  

Дальнейшую судьбу Афанасия Ивановича можно проследить по строчкам его заявлений: «Прошу вашего ходатайства перед начальником О.Г.П.У. в переведении меня на жительство на станцию Кругликово 28 й километр Уссурийской ж.д. в виду того, что туда переселили мою семью на жительство как семью ссыльного. Семья состоит из 9 – душ из коих 8 нетрудоспособных…» (лист дела 170, орфография сохранена).

9 октября 1932 года служебной запиской № 649552 с пометкой «В. СРОЧНО» в СПО ОГПУ из УСО ОГПУ направляется для воссоединения с семьёй заявление административно высланного Кулешова Афанасия Ивановича, проживающего в Томской Трудкоммуне ОГПУ, срок окончания ссылки которого закончился 21 августа 1932 года: «…Я сам прибыл в гор. Ново – Сибирск, а от туда был отослан в распоряжение Томского Оперсектора О.Г.П.У., который определил мне местожительство в Трудкоммуне П.П.  О.Г.П.У. ЗСК, где я нахожусь в должности сторожа кожзавода…До сих пор Томский оперсектор не приглашает меня за получением документов, свидетельствующих об окончании срока моей высылки…»(лист дела 161, орфография и пунктуация сохранены).

Больше месяца человек ждал заветных документов…  Система работала только на «вход», «выход» был крайне затруднен. Освободили  со спецпоселения семью в 1942 году. Заключением прокуратуры Амурской области от 17 декабря 1992года Кулешов Афанасий Иванович по данному делу реабилитирован…

Выводы исследовательской работы:

1. Весь контингент репрессированных составили отцы респондентов (за исключением «раскулаченных», в этом случае если под статью «попадал» глава хозяйства - то в ссылку отправлялась вся семья).
2. Все репрессированные относились к беспартийным рабочим или крестьянам, что ещё раз доказывает: репрессии коснулись не только высшие эшелоны партийных работников, но и миллионы советских простых людей, в самых отдалённых уголках СССР.
3. У всех опрошенных отцы были репрессированы по 58 - й статье УК со стандартным приговором «расстрел» или «10 лет лишения свободы без права переписки». По сути, тот же смертный приговор.
4. Из  7 детей репрессированных в 1938 году, только у 1- й (Шалаховой В.А) отец вернулся живым из лагеря.
5. Все дети репрессированных рассказывали нам не столько о страхе или обиде, сколько о голоде и нищете. После ареста отца (часто он был единственным кормильцем) на руках у матерей оставалась куча ребятишек, которых надо было кормить и одевать. Годы рождения респондентов пришлись  на 1936–1938 -е  годы.
6. Интересно, что большинство наших собеседников сказали, что окружающие не знали о факте ареста их отца, так как семья скрывала это. Возможно, что соседи или знакомые догадывались о причинах отсутствия главы семьи, но остерегались поднимать этот вопрос в разговорах.
7. Все опрашиваемые относились к Советской власти лояльно. Причину этого надо искать не в прошлом, а в настоящем. Пожилые люди плохо относятся к современной российской власти, причем большинство указывает причину – «все дорого». Причины этого явления понятны – последствия социально-экономического кризиса 90 –х годов, связываемые большинством населения страны с современной российской демократией, перевесили весь груз обид, нанесенных в свое время советской властью.

  Трудно сказать, насколько данная работа получилась, и соответствуют ли ее выводы поставленным целям. Главное – чтобы дети репрессированных  знали, они не забыты, об их трудном  детстве помнят. Отдавая должную дань этим людям, совершившим житейский и трудовой подвиг, нужно сказать, что мало кто из них осознал истинные причины этой трагедии, извлек политические уроки…

Нам всем стоит задуматься  над строками поэта Исаака Нюренберга: 

Из далёкого тридцать седьмого
протянули вы руку мне,
подарили на радость Слово,
не пропавшее в страшной тьме
казематов, тюремных камер,
где томились и гибли вы.

Пусть всегда Соловецкий камень,
установленный средь Москвы,
и великое слово “Свобода”
из не умерших ваших стихов
не дадут позабыть народу,
что тиран и диктатор готов
ради власти своей уничтожить
честь и славу своей страны,
а заразу и серость множить:
ему умные ведь не нужны.

Берегите Свободу люди! –
а не то все другие слова
закуют в кандалы, и лишь будет
всем доступна одна полова.