«Испытание русского народа и власти «грозой 12-го года»»

Государственное бюджетное общеобразовательное учреждение

средняя общеобразовательная школа №589

Колпинского района Санкт-Петербурга

Исследовательская работа

на тему

«Испытание русского народа и власти «грозой 12-го года»»

(направление исследования - «Власть и общество в истории России»)

Автор работы:

ученик  9 «А» класса

Нагибин Егор Вадимович

Место выполнения работы:

ГБОУ СОШ №589

 Колпинского района

 Санкт-Петербурга

Научный руководитель:

Малышева Елена Васильевна

Санкт-Петербург

2012 г.

«Испытание русского народа и власти «грозой 12-го года»

 Оглавление

Введение

В нашей стране отношение власти и общества во все времена были достаточно сложными и неоднозначными. Только ленивые на Руси не ругали своих правителей. В нашей жизни нет, и не может быть ничего идеального -  как нет безупречных людей, идеальных поступков, так и нет  совершенных государств. Вражда сословий, разногласия между властью и народом - все эти проблемы не чужды любому государству, особенно такому могущественному и многонациональному, как Россия. Сравнение поведения русских людей в разные исторические эпохи показывает, что во внешней и внутренней политике удавалось только то, что соответствовало национальному характеру и самосознанию народа. Великая угроза всегда объединяет людей.  

Разрозненностью на Руси всегда пользовались наши «соседи». Еще, во времена правления Ярослава Всеволодовича, когда Великая Русь была разделена на отдельные княжества, Золотая Орда воспользовалась сомнениями в нашей стране, и Россия погрузилась в тень монголо-татарского ига.

Также в нашей истории известны иные факты, когда правительство самонадеянно и легкомысленно втягивало народ в заведомо проигрышные войны. Всем известна политика «шапкозакидательства» Николая  II.  Вячеслав Константинович Плеве советовал по отношению к надвигавшейся революции:  «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война». «Маленькая победоносная война» не принесла России быстрой победы, мало того война с Японией обернулась для неё позорным миром и  все же революцией.

Этот пример недооценки  противника присущ не только нам, но и нашим противникам. Похожая ситуация была задолго до русско-японской войны, еще в 1812 году, когда Великая французская армия напала на Россию.  И вот тогда,  даже в десятки раз превосходя Россию в вооружении, подготовке солдат, военном опыте и многих других немаловажных факторах, Наполеоновская армия потерпела поражение. Великий мастер тактической войны – Наполеон, надеясь на молниеносную победу над Россией, допустил огромную ошибку, он не учел, что только в шахматах «конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна»^[1].

 Отечественная война 1812, буквально пропитана такого рода примерами. Загадки и тайны, существующие в любом значительном событии, до краев наполняют эту тему. Причины войны, пожары в Москве, судьба украденных и вывезенных французами ценностей, судьбы людей, оставшихся в  Москве и многие другие вопросы, до сих пор волнуют историков.

Тема  вступления Французских войск в Москву особенно актуальна сейчас, так как в 2012 году исполнится двухсотлетие начала Отечественной войны 1812 года.

Отечественная война 1812 года освещается в курсах различных школьных предметов. В пятом классе мы изучали поэму М.Ю. Лермонтова «Бородино». Всем с детства известны эти строки:

«Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия

Про день Бородина!»

Будучи школьником каждый из нас в 8-м классе изучал тему «Отечественная война 1812 года». Школьный курс отечественной истории дает неполное представление о взаимоотношениях власти (в лицах Александра I и Наполеона) и общества в ходе Отечественной войны 1812 года. Как различные сословия начала XIX века восприняли весть о готовящемся вторжении?

Мне также интересна тема вступления французских войск в Москву. Что было с мирными гражданами, оставшимися в захваченном городе? Кто повинен в поджоге города? Как вели себя наполеоновские солдаты? Как управлял захваченным городом сам  император Наполеон Бонапарт? Почему он принимает решение оставить древнюю столицу? Мне захотелось более подробно узнать некоторые интересующие меня вопросы. Для этого я начал изучать различные литературные источники.

   Я поставил целью своего исследования не только восполнить пробелы в своих знаниях, но и заинтересовать читателя. Быть может, прочитав мою работу, кто-нибудь из моих сверстников также захочет узнать какие-нибудь интересные факты из истории родной страны и начнет изучать не только школьный учебник.

Направление исследования:  «Власть и общество в истории России».

Исследуемая проблема: взаимоотношения власти и общества в ходе Отечественной войны 1812 года, рост национального самосознания народа.

 Цель исследования:  изучение  различных источников  информации  и получение собственного материала, на основании которого  будет сделан анализ и выводы по исследуемой проблеме.

Задачи исследования:

- анализ действий власти и реакция общества в указанный период для выявления истоков возникновения и особенностях русского национального самосознания;

- изучение  материалов исследований,  для выявления сведений о событиях, происходивших в захваченной французами Москве в сентябре – октябре 1812 года; изучение точек зрения авторов имеющихся исследований;

- определение положения мирных граждан во время нахождения французов в Москве;

- сбор материала по мемуарам современников войны 1812 года;

- анализ и характеристика изученного материала.

На летних каникулах я прочитал одно из самых интересных и известных произведений великого русского писателя Льва Николаевича Толстого «Война и мир». Сцены войны, описанные в этом романе, настолько меня захватывали, что я, зачастую, не мог оторваться от чтения, и мне порой казалось, что я сам являюсь непосредственным участником описанных событий.  Меня особенно заинтересовал вопрос захвата русской столицы армией Наполеона, а также  то, что происходило в Москве с 14 сентября по 19 октября 1812 года. Один из вопросов, который был мне особенно интересен, это -  был ли пожар в Москве случаен или организован одной из враждующих сторон.

Для достижения поставленной цели я также прочитал много книг, статей и Интернет- ресурсов: статью С.П.Мельгунова «Кто сжег Москву»; книгу А.Н.Попова «Французы в Москве в 1812 году»; мемуары Ф.П. де Сегюра «Поход в Россию»; Воспоминания А.Х. Бенкендорфа о компании 1812 года; Статью В.Н.Земцова; Работу М.В. Горностаева «Генерал губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин; Страницы истории 1812 года» и другие. Внимательно изучив представленные в книгах и статьях факты и высказывания современников, я смог воссоздать интересующие меня события.

Причины Отечественной войны 1812 года

Если обратиться к источникам, описывающим войну 1812 года, то можно попробовать найти ответ на вопрос: что же послужило поводом вступления Наполеона, во главе французской армии в Россию, а затем Москву?

Безусловно, причина была, ничего не происходит без причины.  Время не стоит на месте, оно приоткрывает завесу тайн и людских мнений на определенное событие, и перед глазами появляется огромное количество фактов, из которых складываются причины. На основании этого суждения можно попробовать найти причины войны 1812 года.

В исторических документах приводится бесконечное множество причин нападения французов на Россию: обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов  и другое.

Одной из самых главных причин авторы исследований называют несоблюдение Александром I условий договоренностей в Тильзите. Отказ России от войны против Англии означал крах антибританской политики Наполеона. 6 марта 1812 года Наполеон в речи перед Государственным советом об организации национальной обороны прямо заявил, имея в виду Александра I: «Всякий, кто протягивает руку Англии и прорывает континентальную блокаду, объявляет себя врагом императора…»^[2]. Вернуть Россию к тильзитским договоренностям можно было, по мнению Наполеона, только военным путем. Это была основная стратегическая задача кампании 1812 года.^[3]

Список причин  можно продолжать чуть ли не до бесконечности, на мой взгляд, эти «причины» являются не более чем последствиями сложившихся обстоятельств, стечение которых не зависело  ни от Наполеона, который считал: « verser или не verser le sang de ses peoples (проливать или не проливать кровь своих народов) », ни от Александра I , который в свою очередь «решился восстановить порядок в Европе и потому воевал с Наполеоном» ни от других факторов ^[4].

Причиной Отечественной войны, можно также назвать совпадение сложившихся политических условий к июню 1812 года, когда Великая армия  перешла Неман (Нямунас) в районе Ковно (Каунаса) и вторглась в  границы России.

Подъем русского самосознания  и патриотизма

Опасность была великой – против  нашей страны выступила армия численностью примерно 600 000 солдат во главе с главнокомандующим, которому покорились многие народы Европы и который не знал поражений.

Со времени Петра I  никто из Государей не выходил к дворянам и народу с просьбой о помощи. Александр I и митрополит Платон заговорили об угрозе, нависшей над Россией. Дворяне и купцы протянули в ответ руку помощи. Но самое удивительное произошло, когда забитый и униженный народ поднялся на борьбу. Впервые за много лет имело место безмолвное единение всех слоев общества. Крестьяне вступали в ряды ополчения и партизанских отрядов, дворяне давали каждого десятого из своих крепостных и сами брались за оружие. Купцы жертвовали десятую часть своих доходов^[5].

«Двенадцатый, потрясши всю Россию из конца в конец, пробудил ее спящие силы и открыл в ней новые, дотоле неизвестные источники сил… возбудил народное сознание и народную гордость…»  – писал В. Белинский^[6].

Отечественная война 1812 года, вызвав мощное патриотическое движение широких народных масс, показала всему миру огромные возможности простого русского народа. 

В  «Письмах русского офицера» Ф. Глинка, вспоминая фразу, брошенную крестьянской девочкой (о французах): «Да мы б им, злодеям, и дохнуть не дали! и бабы пошли бы на них с ухватами!»^[7].

 Л.Н. Толстой в  романе «Война и мир» тоже описывает  этот небывалый подъем патриотизма среди простых солдат. Вот размышления одного из героев романа Пьера Безухова: «Он понял теперь весь смысл и всё значение этой войны и предстоящего сражения. Всё, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти»^[8].
          «Гроза 12-го года» объединила народ и, пробудила в людях лучшие душевные качества.

«Мы долго молча отступали…»

Все страны Европы были уверены в конечном итоге Русского похода (так на Западе до сих пор называют Отечественную войну 1812 года) – в победе французов над Россией. Так и произошло в первые месяцы войны.

Погоня за сиюминутными (тактическими) удачами, стремление навязать генеральное сражение и тем самым решить исход войны только военными средствами и привела Наполеона к полному стратегическому провалу. И когда цель вроде бы была достигнута (русские оставили свою древнюю столицу – Москву), все его попытки вступить в переговоры о мире на выгодных для Франции условиях оказались безрезультатными, а личные послания к  Александру I остались без ответа^[9].

Освободительное движение

Чем дальше Наполеон двигался вглубь России, растягивая линию своего войска, тем уязвимее были французские солдаты, и тем организованнее становилось сопротивление населения. Партизанские отряды, состоящие главным образом из крестьян, поджидали французов, буквально, на каждом шагу, что может показаться весьма удивительно, так как Наполеон говорил, об освобождении крестьян. А поводом для вступления крестьян в партизанскую войну послужило множество факторов: разграбление сел и крестьянских жилищ, сожжение домов; потдельные ассигнации выплачиваемые солдатами Наполеоновской армии и, конечно, русский дух, который может терпеть лишения, но ни когда не примириться с порабощением.  Крестьяне быстро поняли, что нашествие французских завоевателей ставит их в еще более тяжелое и унизительное положение, чем-то, в котором они находились до этого. Борьбу с иностранными поработителями крестьяне связывали также с надеждой на освобождение их от крепостной зависимости.

В начале войны борьба россиян приобрела характер массового оставления сел и деревень и ухода населения в леса и районы, отдаленные от военных действий. И хотя это была еще пассивная форма борьбы, она создавала серьезные трудности для наполеоновской армии. Французские войска, имея ограниченный запас продовольствия и фуража, быстро стали испытывать острый недостаток их. Это не замедлило сказаться на ухудшении общего состояния армии: стали гибнуть лошади, голодать солдаты, усилилось мародерство.

Французские фуражиры, посылаемые в деревни за продовольствием, сталкивались не только с пассивным сопротивлением. Один французский генерал после войны писал в своих мемуарах: "Армия могла питаться лишь тем, что добывали мародеры, организованные в целые отряды; казаки и крестьяне ежедневно убивали много наших людей, которые отваживались отправиться на поиски".  В деревнях происходили стычки, в том числе со стрельбой, между французскими солдатами, посланными за продовольствием, и крестьянами. Подобные стычки происходили довольно часто. Именно в таких схватках создавались первые крестьянские партизанские отряды, зарождалась более активная форма сопротивления народа - партизанская борьба. 

Александр I перед лицом общей опасности обращается к народу: «Мы уже воззвали к первопрестольному Граду Нашему, Москве, а ныне взываем ко всем Нашим верноподданным, ко всем сословиям и состояниям духовным и мирским, приглашая их вместе с Нами единодушным и общим восстанием содействовать противу всех вражеских замыслов и покушений».  (Высочайший манифест Александра I о вторжении Наполеона. 6 июля 1812). На это воззвание откликнулись – стало формироваться  народное ополчение и партизанские отряды для создания стратегических резервов и организации отпора французам . Наибольшее число ополченцев было в Московской губернии (30 тыс.) и Петербургской губернии (14 тыс.). Партизанские отряды создавались  как под руководством боевых офицеров (А. Фигнера, Д. Давыдова, А. Бенкендорфа), так и возникали стихийно под руководством выходцев из народных масс (например, В. Кожиной, Г. Курина). То есть война приняла поистине народный характер.

Партизанские отряды не стояли на одном месте, они постоянно находились в движении, причем никто, кроме командира, заранее не знал, когда и куда направится отряд. Действия партизан были внезапны и стремительны. Налететь, как снег на голову, и быстро скрыться стало основным правилом партизан. Партизанские действия крестьян были высоко оценены русским командованием. "Крестьяне, - писал Кутузов, - из прилежащих к театру войны деревень наносят неприятелю величайший вред... Они во множестве убивают неприятелей, а взятых в плен доставляют к армии".
        Основная задача партизанских отрядов была сформулирована Кутузовым: "Поскольку ныне осеннее время наступает, через что движения большою армиею делается совершенно затруднительным, то и решился я, избегая генерального боя, вести малую войну, ибо раздельные силы неприятеля и оплошность его подают мне более способов истреблять его, и для того, находясь ныне в 50 верстах от Москвы с главными силами, отдаю от себя немаловажные части в направлении к Можайску, Вязьме и Смоленску. "

Армейские партизанские отряды создавались преимущественно из казачьих войск и были неодинаковыми по своей численности: от 50 до 500 человек. Им ставились задачи смелыми и внезапными действиями в тылу противника уничтожать его живую силу, наносить удары по гарнизонам, подходящим резервам, выводить из строя транспорт, лишать врага возможности добывать себе продовольствие и фураж, следить за передвижением войск и доносить об этом в Главный штаб русской армии. Командирам партизанских отрядов указывалось основное направление действий и сообщались районы действий соседних отрядов на случай проведения совместных операций. 

Война 1812 г. не случайно получила название Отечественной. Народный характер этой войны ярче всего проявился в партизанском движении, которое сыграло стратегическую роль в победе России. Отвечая на упреки в "войне не по правилам", Кутузов говорил, что таковы чувства народа. В ответе на письмо маршала Бертье, он писал 8 октября 1818 г.: "Трудно остановить народ, ожесточенный всем, что он видел; народ, который в продолжение стольких лет не знал войны на своей территории; народ, готовый жертвовать собой для Родины... ".

Деятельность, направленная на привлечения народных масс к активному участию в войне, исходила из интересов России, правильно отражала объективные условия войны и учитывала те широкие возможности, которые проявились в национально-освободительной войне.

Вход французов в Москву

«В четвертом часу дня пополудни войска Мюрата вступали в Москву.

Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой скоростью ехал сам Неаполитанский король»^[10]- с этого момента началось вступление «сил Западной Европы» в древнюю Русскую столицу.

Французы, сами столь гордящиеся Парижем, удивлены величием Москвы из-за ее великолепия, ее роскоши, которая соответствует найденным здесь богатствам, при том, что город почти полностью эвакуирован.

2 (14) сентября 1812 года во вторник, в 2 часа дня, Наполеон прибыл на Поклонную гору, с которой уже можно было разглядеть этот таинственный город, который был главной целью Наполеона и главным стимулом для французской армии. Вступление Наполеона в Москву, началось с глубокого разочарования французов, которые вместо депутации, с городскими ключами и радостных жителей огромного города увидели опустевшую Москву, которая как спящая царевна была молчалива и угрюма. На улицах города не играли озорные дети, старики не обсуждали облик прибывших иностранцев, женщины не посылали воздушных поцелуев бравым воякам. Город был почти пуст, население сократилось с 200 тысяч до 10. Даже, несмотря на мрачность и пустынность столицы, французские войска восхищались её великолепием. Интендантский чиновник Проспер в своем письме к отчиму, так описывал вступление в Москву: «Мое удивление (из-за отсутствия жителей) при вступлении в Москву было смешано с восхищением, ибо я ожидал увидеть деревянный город, как говорили мне многие люди, но, вопреки этому, почти все дома были из камня и в высшей степени элегантной и самой современной архитектуры. Особняки частных лиц походили на дворцы, все было богато и восхитительно»^[11].

Эти здания, эти дворцы» вплоть до лавок, все были покрыты полированным и выкрашенным железом. Церкви наверху имели террасу и несколько колоколен, увенчанных золотыми куполами. Полумесяц и крест напоминали всю историю этого народа. Это была Азия и ее религия, вначале победоносная, а затем побежденная, и полумесяц Магомета, покоренный крестом Христа!^[12]

Российская армия и жители города покинули город. Это известие, распространившееся среди французов, сначала вызвало у них недоумение, которое с течением времени перерастало в уныние и огорчение. Наполеон так же был в недоумении.

В это время подходившие французские войска стали разделяться перед подходом к Дорогомиловской заставе на две части и обходить вдоль Камер-Коллежского вала Москву справа и слева, чтобы вступать в город через другие заставы.

Через час, придя в себя, Наполеон сел на лошадь и въехал в Москву. За ним последовала конница, до этого не вступавшая в Москву. Проехав Дорогомиловскую Ямскую слободу и достигнув берега Москвы-реки, Наполеон остановился. В это время авангард переправился за Москву-реку, пехота и артиллерия стали переходить реку по мосту, а конница стала переправляться вброд. После переправы через реку армия стала разбиваться на мелкие отряды, занимая караулы по берегу реки, по главным улицам и переулкам города.

Наполеон в Кремле

3(15) сентября Наполеон въехал в Кремль. В Кремле, точно так же как и в большинстве частных особняков, всё находилось на месте: даже часы шли, словно владельцы оставались дома. Город без жителей был объят мрачным молчанием. В течение всего нашего длительного переезда мы не встретили ни одного местного жителя; армия занимала позиции в окрестностях; некоторые корпуса были размещены в казармах. В три часа император сел на лошадь, объехал Кремль, был в Воспитательном доме, посетил два важнейших моста и возвратился в Кремль, где он устроился в парадных покоях императора Александра.

Когда Наполеон въехал в Кремль, по берегу Москвы-реки горели казенные хлебные магазины и взлетел на воздух артиллерийский склад огнестрельных припасов; горел Гостиный двор на Красной площади перед Кремлем, а также видны были пожары в других частях города.

Проснувшись в 7 ч. утра 4 сентября, в разговоре со своим доктором, Наполеон задал ему обычный вопрос: что нового? Когда доктор ответил, что вокруг Кремля пожары, Наполеон равнодушно сказал, что это неосторожность солдат, которые, вероятно, разложили огни для приготовления пищи слишком близко к деревянным домам. Но после вышел и увидел огненное море, охватившее заречную часть города - Замоскворечье.

Пожар разрастался в угрожающих размерах. Страшная буря раздувала пожар и гнала пламя прямо на Кремль. В Кремле находились Наполеон со свитой и  старой гвардией, тут же был привезенный  французский артиллерийский склад. Был в Кремле и пороховой склад, брошенный русским гарнизоном. Пожар Кремля грозил полной и неизбежной гибелью Наполеону, его свите, штабу и его старой гвардии. Ветер свирепел, направление не менялось. Загорелась одна из кремлевских башен. Нужно было уходить из Кремля, не теряя ни минуты. 
Наполеон знал значение Кремля в русской истории и не хотел покидать его. Только неполные сутки пожил он  в нем. Пожар грозил объять дворец и отрезать все выходы. Император решил перейти в Петровский дворец, тогда стоявший  вне городской черты. Пламя запирало перед ними все выходы из крепости. Узким проходом на Москву-реку Наполеону, его офицерам и  гвардии удалось уйти из Кремля. Из-за огня и ветра нельзя было проехать в Петровский дворец прямым путем. Среди обломков, пепла и  среди пламени пришлось проехать через сожженную западную часть города, чтобы добраться до окраинных предместий.

Пожар распространялся от окраинных предместий, где он начался, к центру. Огонь охватил дома вокруг Кремля. Ветер помогал огню распространяться с ужасающей силой.  Воздух был накален. Балки, поддерживавшие железную крышу арсенала, загорелись. Лишь при помощи неслыханных усилий удалось потушить пожар в арсенале. 

Император думал, что эта катастрофа - часть комбинации маневра неприятеля. Он был задумчив. Это жестокое зрелище  внушало ему  предчувствия других несчастий!

Император переселился в Петровский замок.

Но бороться с огнем было трудно за неимением пожарного снаряда, вывезенного из Москвы распоряжением Растопчина, и обилию горючего материала, хранившегося в лавках и подвалах москательного, свечного и масляного рядов.

Однако в первый день своего пребывания в Кремле Наполеон не видел ничего необыкновенного и зловещего в возникших пожарах, приписывая их случайности и неосторожности своих же войск с огнем, и спокойно провел ночь с 3 на 4 сентября. Но именно в эту ночь пожары приняли угрожающие размеры. Поднявшийся сильный ветер раздул и разнес огонь по всем частям города.

Pезкиe порывы ветра, часто менявшего направление, прорываясь по улицам и переулкам города, несколько раз нагоняли огонь на Кремль. Осыпаемый огненными искрами, Кремль освещался иногда таким светом, что казалось, будто в его стенах уже начался пожар.

Граф Сегюр, адъютант Наполеона, в своих мемуарах так описывает душевное состояние, охватившее тогда Наполеона: «Им овладело страшное беспокойство; казалось, его самого пожирал огонь, который нас окружал. Ежеминутно он вставал, ходил и снова садился. Быстрыми шагами он пробегал дворцовые комнаты; его движения, порывистые и грозные, обличали сильную внутреннюю тревогу. Он оставляет необходимую работу, принимается за нее снова и снова бросает, чтобы посмотреть в окно на непрекращающееся распространение пожара. Из его стесненной груди вырываются короткие и резкие восклицания: «Какое ужасное зрелище! Это они сами поджигают!.. Сколько прекрасных зданий!.. Какая необычайная решимость!.. Что за люди!.. Это скифы!..»^[13].

Пожар Москвы

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine (дикому патриотизму Растопчина); русские – изуверству французов.[20] Подтверждением этого, со стороны французов являются работы таких писателей как Филипп-Поль де Сегюр, написавший в своем труде «Поход в Россию» следующие слова: «…Губернатор Ростопчин, делая вид, что он не намерен покидать города, велел, как говорят, приготовить множество ракет и всяких воспламеняющихся веществ. Москва должна была превратиться в громадную адскую машину, внезапный ночной взрыв которой поглотит императора и его армию. Если бы даже враг избежал этой опасности, то все же у него не оставалось бы ни крова, ни ресурсов, а весь ужас этого страшного бедствия пал бы на него, так как его обвинили бы в нем, как это уже сделали в Смоленске, Дорогобуже, Вязьме и Гжатске, и тогда негодование заставило бы подняться всю Россию^[14]. Таков был страшный план этого благородного потомка одного из самых великих завоевателей Азии…»

По рассказам очевидцев Московские пожары начали заполнять город, как только французская армия переступила Московскую границу. Наполеон, находясь на острове Святой Елены, вспоминал события 1812 и так описывал Московский пожар: «Ужасный спектакль – море огня, океан пламени. Это был самый великий, самый величественный и самый ужасный спектакль, который я видел за свою жизнь».

Все современники согласно свидетельствуют, что пожар начался в первый же день вступления французов в Москву, 2 сентября, в понедельник к вечеру.^[15]

Действительно, часов в 8 — 9 вечера пожар вспыхнул в нескольких пунктах: на Солянке — около Воспитательного Дома, в Китай-Городе — в скобяных и москательных рядах и около нового Гостиного двора, находившегося около кремлевской стены между Никольскими и Спасскими воротами, затем — за Яузским мостом, по направлению к Швивой горке.

Зловещее зарево пожара, охватившего Москву, было хорошо видно нашей отступившей армии. Наши войска, к вечеру 2 сентября, сделав переход в 15 верст до деревни Панки, «увидели в городе пожар: это было только начало, — говорит очевидец. — В продолжение ночи пожар усилился, и поутру 3 сентября уже большая часть горизонта над городом обозначилась пламенем. Огненные волны восходили до небес, а черный густой дым, клубясь по небосклону, расстилался до нас. Тогда все мы невольно содрогались от удивления и ужаса... Место удивления заступило негодование. — Вот тебе и златоверхая Москва! Красуйся, матушка, русская столица! говорили солдаты»^[16].

«Едва наступившая ночь покрыла горизонт, на котором вырисовывались дворцы,   вспоминает ту ночь П.Ш.А. Бургоэнь, лейтенант 5-го полка вольтижеров Молодой гвардии, находившийся вместе с дивизией генерала А.Д. Делаборда у Дорогомиловской заставы,   мы увидели зловещий свет двух пожаров, затем пяти, затем 20, затем тысячу всполохов пламени, перебрасывающихся от одного к другому. В течение двух часов весь горизонт стал не чем иным, как сжимающимся кольцом. Мы тотчас же были подавлены значением этого языка пламени (langage de feu), на котором к нам обращались русские в миг нашего вступления в эту столицу. Это было продолжением того, что мы видели в Смоленске, в Вязьме, в Можайске, в каждом местечке, в каждой деревне, которые мы должны были пройти. Русские получили приказ сжигать все, чтобы мы голодали; они следовали этому предписанию с их обычным невозмутимым постоянством. Мы укладывались спать, весьма опечаленные, при свете этого пылавшего костра, который с каждой минутой все увеличивался»^[17].

Пожары охватили полгорода и продолжали усиливаться. Огнем было уничтожено до 75% домов, загорелся, прежде всего, винный двор, был взорван пороховой магазин, сгорели Новый Гостиный двор у самой Кремлевской стены, торговые ряды,  лавки, фабрики, потом сразу в нескольких местах дома, церкви, пострадал Кремль. Пожары продолжались, нельзя было отличить ночи ото  дня. 

Еще двое суток бушевал пожар, уничтоживший примерно третью четверть города. Пожары продолжались, и редкий день пребывания французов в Москве обходился совсем без пожара. 

Император понял, что заключить мир с Александром будет еще труднее, чем было до сих пор. Он еще не знал тогда, что мир с Россией для него не только труден, но и  невозможен, и что война, которую он считал, со взятием Москвы, оконченной, для русского народа после гибели Москвы только начинается. 

Положение москвичей в захваченном городе

Тяжелым было положение жителей Москвы, которые остались в захваченном городе. Им пришлось столкнуться с унижением, мародерством, страшным пожаром. Никто не встречал Наполеона хлебом – солью, никто не воспринимал его как Освободителя, а только исключительно как захватчика. Поэтому и встретили французскую армию в Москве лишь пустынные улицы.

 «Только время от времени, мельком покажется один из тех русских жителей, которые живут между нами в надежде получить часть добычи. Покрытый лохмотьями, с длинной спутанной бородой, он возникает в этом безлюдье как призрак, и при приближении француза, боясь быть ограбленным, исчезает, как видение»^[18].

«Я громко заявлял, что город покинут жителями; теперь еще я без смеха не могу вспомнить, каким наставительным тоном мне отвечал капитан Лефрансэ: «Подобным образом больших городов не покидают. Эти канальи попрятались, мы их разыщем, и они будут перед нами стоять на коленях!»^[19].

Французы вели себя как захватчики, относились к жителям Москвы с пренебрежением. «…Люди, которые здесь живут… имеют вид настоящих дикарей; нет ни одного приятного лица»,   отмечал некто Итасс.^[20].

Кое-кто из солдат прибегал и к пыткам, особенно пытали церковных служителей, так как были убеждены, что они куда-то припрятали церковное золото и серебро. «Французы даже купцов и крестьян хватали для пытки, думая по одной бороде, что они попы». Схваченных на улице заставляли работать, носить за собой мешки с награбленными вещами, а также копать огороды, «таскать с дороги мертвых людей и лошадей»^[21].

После начала московского пожара положение жителей стало еще более тяжелым.

Стихийные расправы над теми русскими, которых французские солдаты застали за поджогом московских зданий, начались, вероятно, уже 15 сентября. Трупы «поджигателей» французы в целях устрашения вешали на улицах и площадях. «Мы расстреливаем всех тех, кого мы застали за разведением огня. Они все выставлены по площадям с надписями, обозначающими их преступления. Среди этих несчастных есть русские офицеры; я не могу передать бóльшие детали, которые ужасны»,   писал отцу капитан императорской гвардии К.Ж.И. Бёкоп.^[22]. В бюллетене от 20 сентября Наполеон заявил, что «три сотни поджигателей» арестованы и повешены^[23].

В письме Александру I, помеченному тем же днем, Наполеон утверждал: «Четыреста поджигателей схвачены на месте; все они заявили, что поджигали по приказу… губернатора и начальника полиции: все они расстреляны»^[24].

23 сентября Пейрюс записал в дневнике: «Это невозможно, чтобы Его величество оставался еще долгое время безучастным наблюдателем страшного опустошения. После обысков наиболее усердствующих, захвачено 26 поджигателей. Назначена комиссия для проведения над ними процесса». 24 сентября он же констатировал: «Десять поджигателей, совершенно изобличенных, приговорены к смерти; они сознались в своих злодействах и в миссии, которую они выполняли. Шестнадцать остаются в заключении как недостаточно изобличенные» ^[25]. Протокол суда военной комиссии над 26 русскими, обвиненными в поджогах города, стал широко известен. 29 октября 1812 г. его опубликовали в Moniteur (№ 303)^[26].

«Эти варвары не пощадили даже собственных раненых. 25 тысяч раненных русских, привезенные сюда из Можайска, стали жертвами этой жестокости…»,   записал в дневнике 18 сентября Пейрюс ^[27]. «30 тысяч раненных и больных русских сгорело»,   заявил Наполеон в бюллетене от 17 сентября^[28].

С какой целью и для кого был организован этот показательный процесс? Для европейской публики? Примечательно: в постановлении военной комиссии прямо говорилось, что часть «поджигателей» была уничтожена патрулями или погибла сама во время поджогов. Поэтому можно предположить, что речь не шла о том, чтобы облечь массовые расправы над подлинными и мнимыми поджигателями в законную форму, но о том, чтобы указать на истинных виновников чудовищного злодеяния. Делали это не только и не столько для европейцев, сколько для Петербурга, не без оснований опасаясь, что Александр I может возложить ответственность за разорение столицы на французов.

Мародерство и грабеж

Ночью же, в день вступления в Москву, начался и грабеж города. Весть о том, что Москва полна богатств, которые расхищаются, с быстротой молнии облетела все лагери, и когда возвратились первые грабители с ношами вина, рома, сахара и разных дорогих вещей - сделалось невозможно удержать солдат: котлы остались без огня и кашеваров, посланные за водою и дровами не возвращались, убегали из патрулей. Добыча была так велика, что ею начади соблазняться сами офицеры, даже генералы...

Французы были сравнительно умеренны и, временами, являли смешные примеры соединения вежливости и своевольства: забравшись, например, по рассказу очевидца, в один дом, где лежала женщина в родах, они вошли в комнату на цыпочках, закрывая руками свет, и, перерыв все в комодах и ящиках, не взяли ничего принадлежащего больной, но начисто ограбили мужа ее и весь дом.

3-4 (15-16) сентября пожар еще только начинался. Горели в основном дома в Замоскворечье и по берегам Москвы-реки, но грабежи гвардии были уже в полном разгаре. Об этом подробно рассказал в своих мемуарах сержант роты "велитов" (привилегированные части наполеоновской армии, близкие к гвардии) Ф. Бургонь: "Мы пришли на Губернаторскую площадь и сомкнули каре против дворца Ростопчина, нам объявили, что весь наш полк назначен нести караул, и никто ни под каким видом не смог отлучаться. Но, несмотря на приказ, через полчаса вся площадь была покрыта всякой всячиной... тут были разных сортов вино, водка громадное количество сахарных голов, немного муки, но хлеба не было". Спустя несколько часов, вернувшись из пикета, Бургонь увидел уже не гвардейцев, а какой-то балаган. "Наши солдаты были одеты кто калмыком, кто казаком, кто татарином... а другие щеголяли в богатых мехах". Правда, Бургонь объясняет все это тем, что "солдаты входили в дома на площади, чтобы потребовать еды и питья, но, не находя ни души, сами брали, что им нужно". Одна маленькая деталь: все эти дома на площади были заперты, и, прежде чем "войти", надо было взломать ворота и двери, а нередко ружейной пальбой разогнать слуг, оставленных для охраны имущества.^[29]

Вскоре грабить начала вся армия Наполеона. Прямым результатом этого разбоя стало резкое падение дисциплины, традиционно всегда очень высокой во французской армии. Солдаты не слушались не только младших офицеров, но и генералов. Роман Солтык, польский граф и генерал на французской службе, в своих мемуарах "Наполеон в 1812 году" приводит такой эпизод. Едва он и генерал М. Сокольницкий заняли 15 сентября дом графини Мусиной-Пушкиной, как ночью к ним ворвалась орава пьяных гвардейцев, искавших вино. Р. Солтык попытался их урезонить и даже вытащил шпагу, но гвардейцы пошли на него с оружием. Только то обстоятельство, что наполеоновские молодцы были во хмелю и потеряли координацию, спасло "генерала свиты его императорского величества" от перспективы быть поднятым на штыки распоясавшимися "ворчунами".

С 4 (16) по 8 (20) сентября вакханалия грабежей достигла апогея. Они сопровождались теперь открытым мародерством - у уцелевших жителей, большинство которых спасалось в каменных соборах и церквях, солдаты отбирали ценные вещи, не останавливаясь перед тем, чтобы при обыске раздевать даже женщин. Французская актриса Луиза Фузий, приехавшая в Россию еще до войны и оказавшаяся в это время в Москве, в своих, вышедших в Париже в 1818 г., воспоминаниях "Пожар Москвы" писала: Москва являет собой "город, разграбленный дотла...".

Грабежи и мародерство солдат Наполеона не смущали - ведь он сам объявил Москву военным трофеем. Тревожило его другое - огромные запасы продовольствия и фуража для лошадей сгорели во время пожара.

"Армия страшно радовалась награбленным вещам,- свидетельствует Е. Лабом,- ...лагерь совершенно не походил на армию, а скорее имел вид громадной ярмарки, где военные, преобразившись в купцов, продавали за бесценок драгоценные вещи".

Начались грабежы московских домов и оставшихся в них мирных жителей. Эти грабежи начались уже 14 сентября. В этот день солдаты Молодой гвардии посетили «захоронения царей» в московском Кремле. 15 сентября их сменили солдаты Старой гвардии. Солдаты Легиона Вислы, также прикомандированные к императорской гвардии, но оставленные в пригороде, с утра 15 сентября один за другим начали убегать в город за добычей. «В этом до сих пор так прекрасно дисциплинированном войске беспорядок дошел до того, что даже патрули украдкой покидали свои посты»,   вспоминал капитан Г. Брандт^[30].

15 сентября Наполеон приказал «упорядочить» систему мародерства. Лейтенант Л. Гардье, 111-й линейный полк которого все еще стоял у Дорогомиловской заставы, свидетельствует, что именно 15 сентября был отдан приказ выделять наряды от частей, стоявших вне города «для поиска съестных припасов, кожи, сукна, меха, и т.д.»^[31] Наполеон и не собирался скрывать того, что сам отдал подожженный «варварами» город на разграбление армии. В письме Марии-Луизе, в глазах которой он всегда ранее пытался выглядеть благородным защитником Европы, он прямо заявил: «…армия нашла множество богатств разного рода, так как в этом беспорядке все занимаются грабежом»^[32].Да и в письме Александру от 20 сентября французский император отписал: «Пожары санкционировали грабеж, с помощью которого солдат оспаривает у пламени то, что осталось» ^[33].

20 сентября Наполеон приказал «немедленно прекратить грабеж». Маршал М.К.Ж. Лефевр отдал на следующий день приказ по гвардии, в котором говорилось: «Император в высшей степени недоволен тем, что, несмотря на приказ, требующий прекратить грабеж, не видно, чтобы подразделения гвардии, выделенные для мародерства возвратились в Кремль… Все военные чины гвардии, которые возвращаются в Кремль с вином, продуктами и всеми теми вещами, которые получены в результате грабежа, должны арестовываться…»

Только к началу октября Наполеону практически удалось остановить бесконтрольный грабеж Москвы.  Но теперь перед ним стояла задача подготовиться к эвакуации и начать отступление.  

Специальная комиссия под руководством генерального секретаря генерального интендантства Сен-Дидье должна была собрать все драгоценности, найденные в Москве, особенно в кремлевских соборах. «…Собраны многочисленные драгоценные вещи в церквях Кремля, дабы в качестве трофеев отправить их в Париж, а также многочисленные слитки золота, которые, вы, без сомнения, получите в руки»,   сообщал 15 октября своему отчиму чиновник интендантского ведомства Проспер^[34]. Кастелян 16 октября записал в журнале: «Собрано и переплавлено столовое серебро кремлевских церквей и передано казначею армии». «…Его величество,   зафиксировал в журнале 28 сентября Пейрюс,   решил забрать из церкви Кремля серебряные полосы, которыми отделаны стены, так же, как и восхитительную люстру из литого серебра». ^[35]Из московского Кремля должны были быть вывезены и все другие вещи, которые, по мнению Наполеона, представляли какую-либо ценность, не только материальную, но и – для русского человека – символическую. 9 октября Наполеон продиктовал 23-й бюллетень Великой армии. В нем говорилось о том, что «знамена, взятые русскими у турок во время разных войн, и многочисленные иные вещи, бывшие в Кремле, отправлены в Париж. Найдена Мадонна, украшенная бриллиантами, она также отправлена в Париж»^[36]. Должен был отправиться в Париж и крест с колокольни Ивана Великого. «Русский народ,   записал 28 сентября Пейрюс,   связывает обладание крестом Святого Ивана с сохранением столицы; Его величество не считает себя обязанным обходиться с какими-либо церемониями с врагом, который не находит иного оружия, кроме огня и опустошения. Он приказал, чтобы крест с Ивана Великого был увезен, чтобы быть водруженным на доме Инвалидов. Я отметил, что, в то время как рабочие были заняты этой работой, огромная масса ворон носилась вокруг них, оглушая своим бесконечным карканьем»^[37].

Все чины Великой армии, готовясь к эвакуации, основательно запасались награбленным в Москве добром. Московские «сувениры» могли представлять собой, например, «ящичек, в котором находился медальон в форме сердца, кружева, окаймленные золотом, булавку, несколько жемчужин, немного китайки», «великолепную шубу лисьего меха, покрытую лиловым атласом» (лейтенант Паради), или «шесть добрых дюжин хвостов куницы» (полковник Паркез), или «шали для Софи и Клары, очень хорошие» (кирасирский офицер Жорж), «два воротника из куницы» (начальник протокольного и бухгалтерского отдела государственного секретаря Билле), «портрет Павла I, надевшего все свои ордена» (некий Ж. Лаваль), «шаль из кашемира» (шеф эскадрона Г. де Ванс)…

Оставление Москвы наполеоновской армией

«В 1812 году, если бы русские не приняли решения сжечь Москву, решения неслыханного в истории, и не создали бы условия, чтобы его исполнить, то взятие этого города повлекло бы за собой исполнение миссии в отношении России…»[4]. С тех пор, когда мир услышал голос узника Св. Елены, история о московском пожаре 1812 г. стала своего рода символом противопоставления Западной Европы «варварству русских». То, что война и Великую армию тоже сделала «варварской», было быстро забыто. Что же касается утверждения французской историографии о решающей роли «природных стихий» в исходе войны 1812 г., то, в сущности, оспаривать его бессмысленно. Наполеон, вступая в Москву как «цивилизованный европеец», действительно оказался не готов столкнуться с теми крайними методами борьбы, которые его там ожидали.

Наполеон, покидая Москву, в каком-то мстительном ожесточении решил уничтожить то, что осталось. Чиновник Итасс (вероятно из почтового ведомства) написал 14 октября о том, что армия готова «покинуть Москву и уничтожить все запасы муки, вина, фуража и всего остального, что нельзя транспортировать, вплоть до того, чтобы не оставлять никаких ресурсов для тех жителей, которые остаются…»^[38]

20 октября, двигаясь к Малоярославцу, Наполеон отдал приказ о разрушении Москвы: «22-го или 23-го, к 2 часам дня, предать огню склад с водкой, казармы и публичные учреждения, кроме здания детского приюта. Предать огню дворцы Кремля. А также все ружья разбить в щепы; разместить порох под всеми башнями Кремля…» После эвакуации гарнизона следовало в 4 часа дня взорвать Кремль. «Следует позаботиться о том, чтобы оставаться в Москве до того времени, пока сам Кремль не будет взорван. Следует также предать огню два дома прежнего губернатора и дом Разумовского»[13]. «Этой древней цитадели, столь же древней, как сама монархия, этой первой резиденции царей, больше не существует!» - сообщал Наполеон в своем 23 бюллетене, намекая на варварство русских, придавших огню эту древнюю столицу.^[39]

Заключение

Итак, непобедимый Наполеон уходит из сгоревшей Москвы. Столица России не принесла ему ожидаемой победы и торжества, оставаться в ней нет смысла: сгоревший и разграбленный город не интересен императору, да и солдаты, находящиеся в упадническом настроении начали переступать все дозволенные границы, и стали превращаться в озлобленных «падальщиков» готовых убить за кусок мяса. Выбирая дорогу для отхода, Наполеон делает еще одну роковую ошибку, которая в дальнейшем приведет к падению его Великой армии, он организует отступление по старой Смоленской дороге – уже разграбленной и опустошенной при наступлении Французов. Впрочем, это уже не относится к теме моей работы.

        Основной ошибкой Наполеона был, собственно говоря, весь поход на Россию. Не учел великий полководец не только суровый русский климат, он не учел талант великих русских военачальников, а самое главное, Наполеон не учел характер и самоотверженность русского народа, который готов отстаивать ценой лишений, нечеловеческих усилий свою Родину. Недаром, еще Александр Невский сказал: «Кто на Русь с мечом придет, от меча и погибнет».

Что же стало со столицей? Конечно, во время пожара 1812 года, Москва полностью не сгорела: часть зданий уцелела, многие постройки сохранились в виде «коробок». Но старый город исчез. Началось новое строительство, сначала деревянное, а потом уже и каменное. Получилась послепожарная Москва. И, насколько можно судить, по историческим описаниям, отстроенная вновь Москва стала еще краше.

Какие же уроки вынесла Россия по ходу и  итогам Отечественной войны 1812 года? Изменились ли отношения в обществе или же великое единение власти и народа возможно только перед лицом великой опасности? К великому сожалению власть не осознала необходимость реформ, которые бы позволили России стать более социально развитой страной,  и дали бы возможность огромному количеству людей (крестьян) быть полноценными гражданами своей страны. Эти реформы пройдут в России много позже и, к великому сожалению,  будут далеко не совершенны.

Изученный и приведенный  в данной работе материал показывает влияние национального характера на многие важные события войны, на выбор путей и методов привлечения населения в народной войне, объясняет причины отношений, поступков, как в высших кругах общества, так и народа. Приведенные данные позволяют раскрыть реальные психологические основы сопротивления врагу, влияние широких слоев и масс  общества на ход войны, смысл и причины основных решений руководства страны, повлиявших на исход Отечественной войны 1812 года.

Отечественная война 1812 года, вызвав мощное патриотическое движение широких народных масс, показала огромные возможности русского народа. Народ проявил себя как активная сила. Идея национальной свободы, национальное самосознание - все эти последствия Отечественной войны оказались важными для всего дальнейшего развития русской общественной мысли и развития нашей Родины.

Библиографический список

1. Безотосный В.М. Россия и Европа в эпоху 1812 года. Стратегия или геополитика. М., Вече, 2012 г.
2. Бертье //Приказ о запрещении мародерства в армии. Москва, 17 сентября 1812 г.
3. Бёкоп К.Ж.И. – отцу. //Москва, 27 сентября 1812 г.; Lettres interceptées.
4. Бургоэнь П.Ш.А. // воспоминания
5. Брандт Г.//Воспоминания // Записки современников 1812 года. Дубровин Н. //Отечественная война в письмах современников.
6. Дунин-Стжижевский П.//Письмо жене. // Москва, 12 октября 1812 г. // Lettres interceptées.
7. Жилин П.А.// Гибель наполеоновской армии.
8. Итасс// письмо господину Клэнкамп, директору эстафет его величества. Москва, 14 октября 1812 г. // Lettres interceptées.
9. Кудер//письма жене. Москва, 27 сентября 1812 г. // Lettres interceptées.
10. Мельгунов С. П. //Кто сжег Москву
11. Наполеон на острове Святой Елены: воспоминания о русском походе( las Cases Memorial de St.-Helene. Paris, 1823.)
12. Наполеон//Письмо Марии-Луизе.//Москва, 18 сентября 1812 г. // Lettres inédites de Napoléon á Marie-Louise.
13. Наполеон // письмо Александру I. Москва, 20 сентября 1812 г. // Correspondance de Napoléon I.
14. Наполеон// письмо Бертье.// Троицкое, 20 октября 1812 г. // Correspondance de Napoléon I.
15. Наполеон Б. // Бюллетени Великой армии за 1812 год.
16. Паради //Письмо сыну. Москва, 26 сентября 1812 г.
17. Пейрюс //Дневник с воспоминаниями.
18. Попов А.Н.//Французы в Москве в 1812 году.
19. Проспер// Письмо отчиму. Москва, 15 октября 1812 г. // Lettres interceptées.
20. Сегюр Ф.П. // Поход в Россию
21. Толстой Л.Н //Война и мир
22. Шильдер Н.К. Донесение Коржачевского—Руничу.
23. Щукин П.И. публикация, где имеются параллельные тексты на французском и русском языках.   См.: Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 г., собранные и изданные П.И. Щукиным.
24. Fantin des Odoards Запись от 24 сентября 1812 г.
25. Gardier L. Journal de la Campagne de Russie en 1812.

Приложения

I). Таблицы, схемы

Схема  «Формирование народного ополчения и рост партизанского движения».

II).Афиши Ростопчина, 1812 год, Москва.