Народная основа в лирике Р.Бернса и ее мотивы

Муниципальное казённое общеобразовательное учреждение
средняя общеобразовательная школа №7

Города-курорта Кисловодска

         Народная основа в лирике Р.Бернса
и ее мотивы

Реферат
по английскому языку

Ученица 9 класса «А»
Калмусян Нелли

Учитель английского языка
Аббасова Аминат Рамазановна

   Народная основа в лирике Р.Бернса, ее мотивы, лирический герой.

                          Содержание:
 Введение
 Биография
 Творчество. Народность поэзии, влияние на мировую литературу
 Метафоры в поэзии Р.Бернса
 Заключение
 Литература































Введение

        Бернс, Роберт (Burns, Robert) (1759 - 1796), шотландский поэт. Создал самобытную поэзию, в которой прославил труд, народ и свободу, бескорыстную   и самоотверженную любовь и дружбу. Сатирические антицерковные поэмы «Два пастуха» (1784), «Молитва святоши Вилли» (1785), сборник «Стихотворения, написанные преимущественно на шотландском диалекте» (1786), патриотический гимн «Брюс — шотландцам», кантата «Веселые нищие», гражданская и любовная лирика (стихотворения «Дерево свободы»,  «Джон Ячменное Зерно» и др.), застольные песни. Собрал и подготовил к изданию произведения шотландского поэтического фольклора, с которым тесно связана его поэзия.
       Имена Шекспира, Байрона и Бернса в сознании русских людей соседствуют с именами Пушкина, Лермонтова, и мы не удивляемся, что британские поэты заговорили на нашем родном языке. В случае с Робертом Бернсом произошло еще и некое чудо. Русскому читателю его открыл С.Маршак. И не просто открыл, но сделал как бы почти русским поэтом. Бернса знает весь мир, но соотечественники поэта, шотландцы, считают нашу страну его второй родиной. «Маршак сделал Бернса русским, оставив его шотландцем», - писал Александр Твардовский.
        Об истоках популярности Бернса  И.Гёте заметил:
        Возьмем Бернса. Не потому ли он велик, что старые песни его предков жили в устах народа, что ему пели их, так сказать, тогда еще, когда он был в колыбели, что мальчиком он вырастал среди них и сроднился с высоким совершенством этих образцов, что он нашел в них ту живую основу, опираясь на которую мог пойти дальше?  И еще не потому ли он велик, что его собственные песни тотчас же находили восприимчивые уши среди его народа, что они затем звучали ему навстречу из уст жнецов и вязальщиц снопов, что ими приветствовали его веселые товарищи в кабачке? Тут уж и впрямь могло что-то получиться.
Johann Peter Eckermann. Gesprache mit Goethe in den letzten Jahren seines Lebens. Leipzig, 1827.










Основные даты жизни поэта

        ⁃        25 января 1759 года рождение Роберта Бернса
        ⁃        1765 Роберт с братом поступают в школу
        ⁃        1766 переезд на ферму Маунт Олифант
        ⁃        1773 Роберт пишет первые стихи
        ⁃        1777 переезд на ферму Лохли
        ⁃        1784 смерть отца, переезд в Моссгил
        ⁃        1785 Роберт знакомиться с Джин, написаны «Веселые нищие», «Полевые мыши» и многие другие стихи
        ⁃        1786 Бернс передает права на ферму Моссгил брату; рождение близнецов; поездка в Эдинбург
        ⁃        1787 прием поэта в Великой Ложе Шотландии; выходит первое эдинбургское издание поэм; поездки по Шотландии
        ⁃        1789 работа акцизным
        ⁃        1792 назначение в инспекцию порта
        ⁃        1793 второе эдинбургское издание стихов в двух томах
        ⁃        декабрь 1795 тяжелая болезнь Бернса
        ⁃        21 июля 1796 смерть
        ⁃        25 июля 1796 похороны, в этот же день родился пятый сын Бернса — Масквел

Биография
        
        Роберт Бернс родился 25 января 1759г. В Аллоуэе (графство Эр) в семье огородника и фермера-аредатора Уильяма Бернса и его жены — Агнессы. Первый из семи детей. Получил прекрасное образование благодаря отцу. С детства читал Библию, английских Августианских поэтов (Поуп, Эдисон, Свифт и Стил) и Шекспира. Начал писать стихи, когда учился в школе и работал на ферме. Роберт и его брат Гилберт два года ходили в школу. В 1765г. Отец взял в аренду ферму Маунт Олифант, и Роберт с 12 лет батрачил как взрослый работник, недоедал и перенапрягал сердце. Он читал все, что подворачивалось под руку, - от грошовых брошюрок до Шекспира и Мильтона. В школе он слышал только английскую речь, но от матери и старой прислуги и из тех же брошюрок приобщился к языку шотландских баллад, песен и сказок.
        В 1777г. отец перебрался на ферму Лохли близ Тарболтона , и для Роберта началась новая жизнь. Мальчики работали с отцом на ферме — помогали пахать, сеять, убирать урожай. Однажды летом Роберт впервые влюбился в девушку с соседней фермы. « Так для меня начались любовь и поэзия», - вспоминал он потом. Земля, крестьянский труд, чистая любовь — они и стали главными темами в его творчестве. И при этом все строфы Бернса пронизаны старой шотландской поэзии, музыки.

        Кто там стучится в поздний час?
        «Конечно, я — Финдлей!»
        Ступай домой. Все спят у нас!
        «Не все!» - сказал Финдлей.
        Как ты прийти ко мне посмел?
        «Посмел!» - сказал Финдлей.
        Небось наделаешь ты дел.
        «Могу!» - сказал Финдлей.
        Тебе калитку отвори...
        «А ну!» - сказал Финдлей.
        Ты спать не дашь мне до зари!
        «Не дам!» - сказал Финдлей.

        В Тарболтоне он нашел себе компанию по душе и скоро стал в ней верховодом. В 1780г. Бернс и его друзья организовали веселый «Клуб холстяков», а в 1781г. он вступил в масонскую ложу. 13 февраля 1784г. отец умер, и на  осташиеся после него деньги Роберт и Гилберт перевезли семью на ферму Моссгил близ Мохлина. Эти названия часто встречаются в поэзии Бернса. В 1783г., Роберт начал записывать в тетрадь свои юношеские стихи и изрядно высокопарную прозу. Вот так народ услышал в стихах Бернса родную музыку, услышал родную душу и увидел самого себя. Бернс не был просто талантливым самородком. Он получил, во-певрых, хорошее образование, а во-вторых, много занимался самообразованием. Потом в салонах Эдинбурга, куда приедет Бернс издавать свои стихи, его культуре и знаниям будут удивлятся.
        В начале 1784г. Бернс открыл для себя поэзию Р.Фергюссона и понял, что шотландский язык отнюдь не варварский и отмирающий диалект и способен передать любой поэтический оттенок — от соленой прозы до лирических восторгов. Бернс был потрясен тем, какие прекрасные стихи можно писать на «простонародном диалекте». Бернс начал собирать старинные песни и баллады, из них черпать поэзию. А на могиле Фергюссона он позже поставит плиту из гранита с высеченными на ней своими строками:

        Ни урны, ни торжественного слова,
        Ни статуи в его ограде нет,
        Лишь голый камень говорит сурово:
        Шотландия! Под камнем твой поэт!

Бернс развил традиции Фергюссона, особенно в жанре афористической эпиграммы. К 1785г. Он уже приобрел некоторую известность как автор ярких дружеских посланий, драматических монологов и сатир.
        Связь со служанкой Бетти Пейтон привела к появлению на свет его дочери 22мая 1785г. Местные клирики воспользовались случаем и наложили на Бернса епитимью за блудодейство, однако это не помешало мирянам смеяться, читая ходившие в списках «Святую ярмарку» и «Молитву святоши Вилли». В 1785г. Бернс полюбил Джин Армор (1765 — 1854), дочь мохлинского подрядчика Дж.Армора. Бернс выдал ей письменное «обязательство» - документ, по шотландскому праву удостоверяющий фактический, хоть и незаконный брак. Однако репутация у Бернса была настолько плохая, что Армор порвал «обязательство» в апреле 1786г. И отказался взять поэта в зятья. Ещё до этого унижения Бернс решил эмигрировать на Ямайку. Неверно, будто он издал свои стихотворения, чтобы выручить деньги на дорогу, - мысль об этом издании пришла к нему позже. Напечатанные в Кильмарноке «Стихотворения преимущественно на шотландском диалекте» (Poems, Chiefly in the Scottish Dialect) поступили в продажу 1 августа 1786года. Половина тиража в 600 экземпляров разошлась по подписке, остальное было продано за несколько недель. После этого Бёрнс был принят в аристократическом литературном кругу Эдинбурга. Собрал, обработал и записал около двухсот песен для шотландского музыкального сообщества. Сам стал писать песни. Слава пришла к Бернсу едва ли не в одночасье. Знатные господа распахнули перед ним двери своих особняков.

        Одной мечтой с техпор я жил:
        Служить стране по мере сил
        (Пускай они и слабы!)
        Народу пользу принести -
        Ну, что-нибудь изобрести
        Иль песню спеть хотя бы!..

        Армор отказался от иска, от Бетти Пейтон откупились 20 фунтами.
3 сентября 1786г. Джин родила двойню. «Отцовские чувства» вынуждают Бернса отложить и затем отменить его план уехать на Ямайку. Местная знать советовала Бёрнсу забыть об эмиграции, поехать в Эдинбург и объявить общенациональную подписку. Он прибыл в столицу 29 ноября и при содействии Дж.Каннингема и других заключил 14 декабря договор с издателем У.Кричем. В зимий сезон Бернс был нарасхват в светском обществе. Ему покровительствовали «Каледонские охотники», члены влиятельного клуба для избранных; на собрании Великой масонской ложи Шотландии его провозгласили «Бардом Каледонии». Эдинбургское издание «Стихотворений» собрало около трех тысяч подписчиков и принесло Бернсу примерно 500 фунтов, включая сто гиней, за которые он, послушавшись дурного совета, уступил Кричу авторские прав. Около половины вырученных денег ушло на помощь брату Гилберту и его семье в Моссгиле.
        Перед отъездом из Эдинбурга в мае Бернс познакомился с Дж.Джонсоном, полуграмотным гравером и фанатичным любителем шотландской музыки, который незадолго до того издал первый выпуск «Шотландского музыкального музеума» (The Scots Musical Museum). С осени 1787г. до конца жизни Бёрнс фактически был редакторм этого издания: собирал тексты и мелодии, дополнял сохранившиеся отрывки строфами собственного сочинения, утраченные или непристойные тексты заменял своими. Он так преуспел в этом, что без документированных свидетельств зачастую невозможно установить, где народные тексты, а где тексты Бёрнса.
В 1788г. опубликован второй том «Шотландского музыкального музея». Слава не вскружила ему голову, однако изменила отношение к нему в деревне. Арморы радушно приняли его, и он возобновил отношения с Джин.Но эдинбургская служанка Пегги Камерон, родившая ребенка от Бернса, подала на него в суд, и он снова отправился в Эдинбург. Там он 4 декабря познакомился с образованной замужней дамой Агнес Крэг МЛехус. Через три дня он вывихнул колено и, прикованный к постели, затеял с «Клариндой», как она себя называла, любовную переписку. Вывих имел и более существенные последствия. Пользовавший Бёрнса врач был знаком с Комиссаром по акцизу в Шотландии Р.Грэмом. Узнав о желании поэта служить в акцизе, он обратился к Грэму, тот разрешил Бернсу пройти надлежащее обучение. Поэт прошел его весной 1788г. в Мохлине и Тарболтоне и 14 июля получил диплом.
        Перспектива альтернативного источника заработка придала ему смелости подписать 18 марта контракт на аренду фирмы Эллисленд. Узнав, что Джин опять забеременела, родители выгнали ее из дома. Бернс вернулся в Мохлин 23 февраля 1788г. и, судя по всему, сразу признал ее своей женой, хотя оглашение состоялось только в мае, а церковный суд утвердил их брак лишь 5 августа. Джин родила двух девочек, которые вскоре умерли. 11 июня Бернс приступил к работе на ферме. К лету 1789г. стало ясно, что в близком будущем Эллисленд дохода не принесет, и Бернс отказался от аренды, в октябре Бернс по протекции получил должность акцизного в своем сельском районе Дамфрис, где он прекрасно ее исполнял, и зажил на жалование акцизного.
        Творческая работа Бёрнса на протяжении трёх лет в Эллисленде сводилась в основном к текстам для джосоновского «Музеума», за одним серьезным исключением — повестив в стихах Тэм О'Шентер ( Tam O'Shanter). В 1789г. Бернс познакомился с собирателем древностей Фр.Гроузом, который составлял двухтомную антологию «Шотландская Старина» (The Antiquities of Scotland). Поэт предложил ему дать в антологии гравюру с изображением аллоуэйской церкви, и тот согласился — с условием, что Бернс напишет к гравюре легенду о ведьмовстве в Шотландии. Так возникла одна из лучших баллад в истории литературы.
        Для «Музеума», а после 1792г. для более изысканных, но не менее ярких «Избранных самобытных шотландских мелодий» (Select Collection of Original Scottish Airs, 1793-1805) Дж.Томсона он написал более тресот текстов, каждый на свой мотив. Опубликован очередной, четвертый том «Шотландского музыкального музея». Шетьдесят песен из сотни написаны или обработаны Бёрнсом.
        Между тем разгорались страсти вокруг Великой французской революции, которую Бернс принял с энтузиазмом. Пошли расследования относительно лояльности государственных служащих. К декабрю 1792г. на Бёрнса накопилось столько доносов, что в Дамфрис прибыл Главный акцизный Уильям Корбет, дабы лично проводить дознание. Стараниями Корбета и Грэма все кончилось тем, что расследование заканчивается для Бернса благополучно, однако впредь на него «накладывается печать молчания относительно этих неудачных политиков». Бернса обязали не болтать лишнего. Его по-прежнему намеривались продвигать по службе, но в 1795г. он начал терять здоровье: ревматизм сказался на ослабленном еще в отрочестве сердце. Умер Бёрнс 21 июля 1796г.

Творчество. Народность поэзии,
влияние на мировую литературу.

        
        В стихах Роберта Бёрнса (1759-1796) лирическая поэзия эпохи Просвещения достигает одной из своих вершин.
        Творчество Бёрнса, шотландского крестьянина, глубоко уходит своми корнями в национальную почву Шотландии. В его проиведениях живет вольнолюбивый дух шотландского народа.
        Несмотря на так называемую Унию 1707г., шотландцы помнили свою прежнюю независимость и, как незажившую рану, переживали последствия кровавого разгрома восстания 1745-1746гг. и жестоких карательных мер, уничтоживших прежние мятежные кланы, а вместе с ними и многие старые обычаи. Патриотический дух оскорбленной национальной гордости воодушевляет поэзию Бернса, а в родном песенном фольклоре, которым с детства прониклось его воображение, он находит неисчерпаемый источник поэтических образов, тем и мотивов. В самом ритме, метрике и интонационном строе его лирических стихов угадывается непосредственная связь с формами народной песни, а также и народной пляски. Часто Бёрнс слагал новые стихи на мотив старой народной песни; часто его собственные стихи, положенные на музыку или приспособленные к давнишнему фольклорному напеву, сами становились народной песней. Так случилось, например, с его знаменитой застольной «Забыть ли старую любовь и дружбу прежних дней?..», которая как хоровая песня стала частью традиционного прощального обряда в Шотландии.

Забыть ли старую любовь
И не грустить о ней?
Забыть ли старую любовь
И дружбу прежних дней?

За дружбу старую -
До дна!
За счастье прежних дней!
С тобой мы выпьем, старина,
За счастье прежних дней.

Побольше кружки приготовь
И доверху налей.
Мы пьем за старую любовь,
За дружбу прежних дней.

За дружбу старую -
До дна!
За счастье юных дней!
По кружке старого вина -
За счастье юных дней.

С тобой топтали мы вдвоем
Траву родных полей,
Но не один крутой подъем
Мы взяли с юных дней.

Переплывали мы не раз
С тобой через ручей.
Но море разделило нас,
Товарищ юных дней...

И вот с тобой сошлись мы вновь.
Твоя рука - в моей.
Я пью за старую любовь,
За дружбу прежних дней!

За дружбу старую -
До дна!
За счастье прежних дней!
С тобой мы выпьем, старина,

За счастье прежних дней.

        Но, живо и непосредственно выражая мысли и чувства крестьян, ремесленников, всего простого народа Шотландии, благодаря чему его первый сборник стихотворений встретил сразу горячее признание в массе его соотечественников, Бёрнс в тоже время не просто шел за своими читателями, а был впереди них.
        Современник Войны за независимость США, а позднее Великой французской революции, он жадно впитывал в себя передовые, демократические идеи своего времени. Смолоду он полюбил и юмор, и сатиру Филдинга и Смоллета, увлекался «Человеком чувства» сентименталиста Маккензи; позднее его настольной книгой стали «Права человека» Томаса Пейна. Бернс целиком воспринял ее революционный оптимизм. В последние годы жизни, омраченные крушением революции во Франции и контрнаступлением реакции на радикально-демократические организации в Англии и Шотландии, Бернсу приходилось прибегать к конспирации, чтобы скрыть свои связи с «крамольными» общественными деятелями. Не всё в его биографии в этом отношении окончательно прояснено и поныне. Но его поэзия, органически сплавившая воедино традиции фольклора и старой письменной шотландской литературы с опытом просветительского реализма и идеями революционно-демократического просветительства конца ХVIIIв., полным голосом выражает общественные и политические симпатии поэта.
        Старые шотландские баллады, посвященные феодальным усобицам, рыцарским распрям, кровной мести и т.д., мало занимали Бернса и почти не отразились в его творчестве. Он высоко ценил своих шотландских предшественников — поэтов Рамзея (1686-1758) и Фергюсона (1750-1774), чье творчество, однако, сохранило лишь свое локальное значение. Но особенно близки ему по духу песни, рождавшиеся в среде трудового народа — плясовые и застольные, колыбельные, святочные, песни о труде, о дружбе, любви и разлуке. Обращаясь к ним, он умеет по новому переосмыслить старую фольклорную символику или — если речь идёт об исторических темах и образах — насытить их современным содержанием.
         Так, в знаменитой застольной песне Бёрнса «Джон Ячменное Зерно» - традиционный образ святочной песни — образ трех царей-волхвов — перевоплощается в образ злодеев-деспотов и тиранов, а сам Джон Ячменное Зерно оказывается в подтексте символом извечной непобедимости и жизнестойкости народа.

Трех королей разгневал он,
И было решено,
Что навсегда погибнет Джон
Ячменное Зерно.

Велели выкопать сохой
Могилу короли,
Чтоб славный Джон боец лихой,
Не вышел из земли.

Травой покрылся горный склон,
В ручьях воды полно,
А из земли выходит
Джон Ячменное Зерно.

Все так же буен и упрям,
С пригорка в летний зной
Грозит он копьями врагам,
Качая головой.

Но осень трезвая идет.
И, тяжко нагружен,
Поник под бременем забот,
Согнулся старый Джон.

Настало время помирать -
Зима недалека.
И тут-то недруги опять
Взялись за старика.

Его свалил горбаты нож
Одним ударом с ног,
И, как бродягу на правеж,
Везут его на ток.

Дубасить Джона принялись
Злодеи по утру.
Потом, подбрасывая ввысь,
Кружили по ветру.

Он был в колодец погружен,
На сумрачное дно.
Но и в воде не тонет Джон
Ячменное Зерно.

Не пощадив его костей,
Швырнули их в костер,
А сердце мельник меж камней
Безжалостно растер.

Бушует кровь его в котле,
Под обручем бурлит,
Вскипает в кружках на столе
И души веселит.

недаром Был покойный Джон
При жизни молодец,-
Отвагу подымает он
Со дна людских сердец.

Он гонит вон из головы
Докучный рой забот.
За кружкой сердце у вдовы
От радости поет...

Так пусть же до конца времен
Не высыхает дно
В бочонке, где клокочет Джон
Ячменное Зерно!

Особое обаяние поэтического мастерства Бернса заключается в том, что такая многозначность достигается в его поэзии без всякой дидактики, без классицистических амплификаций и риторических параллелизмом. Судьба Джона Ячменное зерно изображена так, что ее можно понять и буквально, и метафорически, причем двойной смысл придает особую прелесть лукавому, насмешливому тону всей вещи.

        В патриотческом гимне «Брюс — шотландцам»,получившем название «шотландской марсельезы», сквозь образы легендарных средневековых борцов за независимость Шотландии — Брюса, Уоллеса и их сподвижников — просвечивают образы живых современников Бёрнса, шотландских «Якобинцев», членов сообщества «Друзья народа», поставленных вне закона классовым судом.

Вы, кого водили в бой
Брюс, Уоллес за собой, -
Вы врага ценой любой
Отразить готовы.

Близок день, и час грядет.
Враг надменный у ворот.
Эдвард армию ведет -
Цепи и оковы.

Тех, кто может бросить меч
И рабом в могилу лечь,
Лучше вовремя отсечь.
Пусть уйдут из строя.

Пусть останется в строю,
Кто за родину свою
Хочет жить и пасть в бою
С мужеством героя!

Бой идет у наших стен.
Ждет ли нас позорный плен?
Лучше кровь из наших вен
Отдадим народу.

Наша честь велит смести
Угнетателей с пути
И в сраженье обрести
Смерть или свободу!

        Аналогично переосмысливаются в лирике Бёрнса и национально-патриотические мотивы, восходящие к шотландским песням и преданиям, сложенным после разгрома якобитского восстания 1745г. Появляющиеся в стихах Бернса образы «принца Чарли» (так называемого «молодого претендента» на престол Стюартов) и его приверженцев, изгнанных из Шотландии, не могут рассматриваться как свидетельство монархических симпатий поэта. Весьма далёкий от стремления к реставрации реакционной монархии Стюартов (ставшего к тому же явно утопичным в ту пору, когда писал Бернс), поэт ощущал в романтических преданиях о похождениях «принца Чарли» и в песнях, ему посвященных, все тот же дух народного непокорства, мятежного протеста против ненавистного английского режима. И порою, в годы Великой французской революции, по остроумному замечанию английского биографа Бернса, «якобитство» в Шотландии оборачивалось якобинством. Так, например,  песня «За тех, кто далеко», написанная по мотивам старых якобитских «конспиративных» застольных песен и тостов, по праву ассоциировалась в восприятии современников с совсем другими, новыми изгнанниками — с отправленными в ссылку или брошенными в тюрьмы революционными демократами 1790-х годов.

За тех, кто далеко, мы пьем,
За тех, кого нет за столом.
А кто не желает свободе добра,
Того не помянем добром.

Добро быть веселым и мудрым, друзья,
Хранить прямоту и отвагу.
Добро за шотландскую волю стоять,
Быть верным шотландскому флагу.

За тех, кто далеко, мы пьем,
За тех, кого нет за столом.
За Чарли, что ныне живет на чужбине,
И горсточку верных при нем.

Свободе - привет и почет.
Пускай бережет ее Разум.
А все тирании пусть дьявол возьмет
Со всеми тиранами разом!

За тех, кто далеко, мы пьем,
За тех, кого нет за столом.
За славного Тэмми, любимого всеми,
Что нынче живет под замком.

Да здравствует право читать,
Да здравствует право писать.
Правдивой страницы
Лишь тот и боится,
Кто вынужден правду скрывать.

За тех, кто далеко, мы пьем,
За тех, кого нет за столом.
Привет тебе, воин, что вскормлен и вспоен

В снегах на утесе крутом!

        В «Дереве свободы» и других стихотворениях Бернс открыто выразил свое пылкое сочувствие революционной Франции и надежду на то, что последовав ее примеру, освобождённые народы всего мира объединятся в дружную семью. Настоящим гимном революционной демократии было знаменитое стихотворение во славу «Честной бедности» с его уничтожающим противопоставлением подлинного достоинства людей труда мнимым заслугам вельмож и богачей.

 Кто честной бедности своей
Стыдится и все прочее,
Тот самый жалкий из людей,
Трусливый раб и прочее.

При всем при том,
При всем при том,
Пускай бедны мы с вами,
Богатство -
Штамп на золотом,
А золотой -
Мы сами!

Мы хлеб едим и воду пьем,
Мы укрываемся тряпьем
И все такое прочее,
А между тем дурак и плут
Одеты в шелк и вина пьют
И все такое прочее.

При всем при том,
При всем при том,
Судите не по платью.
Кто честным кормится трудом,
Таких зову я знатью,

Вот этот шут - природный лорд.
Ему должны мы кланяться.
Но пусть он чопорен и горд,
Бревно бревном останется!

При всем при том,
При всем при том,
Хоть весь он в позументах, -
Бревно останется бревном
И в орденах, и в лентах!


Король лакея своего
Назначит генералом,
Но он не может никого
Назначить честным малым.

При всем при том,
При всем при том,
Награды, лесть
И прочее
Не заменяют
Ум и честь
И все такое прочее!

Настанет день и час пробьет,
Когда уму и чести
На всей земле придет черед
Стоять на первом месте.

При всем при том,
При всем при том,
Могу вам предсказать я,
Что будет день,
Когда кругом

Все люди станут братья!

        Сарказм Бернса переходит в патетическое пророчество грядущего торжества свободы, равенства, братства народов. Не переданный в русском переводе рефрен подлинника - “A mans a man for a that” («А человек всё равно остается человеком») - стал в Шотландии и Англии провербиальным выражением главного тезиса боевого, революционно-демократического гуманизма Бёрнса.
        Для поэзии Бернса, где правдиво и горько изображается тяжкий труд, нищета и обездоленность бедняков, характерно, однако, могучее и страстное, всепобеждающие жизнелюбие, находившее себе идейную опору и в стихии народного творчества, и в просветительском мировоззрении поэта.
        Такие примиренно-идиллические картины жизни бедняков, как, например, ранний «Субботний вечер поселянина», редки у Бернса: тема «счастья в бедности» чаще всего развивается им в воинствующе демократическом духе: только простой народ умеет быть верным и в любви, ив дружбе и дорожить своей родиной... Бернсу ненавистно и социальное неравенство, и религиозное ханжество — все, что калечит человеческую природу и мешает ее свободному гармоническому развитию. Все плотские радости бытия для него столь же прекрасны и достойны восхищения, как и радость созидательного труда и борьбы, поисков пытливой мысли и поэтического творчества. Идеал человека, как он раскрывается в поэзии Бернса, гармоничен и многогранен. Его лирический герой, в котором угадывается сам поэт, не знает того расщепления мысли и чувства, рефлексии и действия, которое отчасти уже намечается в поэзии сентименталистов, а впоследствии должно было еще резче проявиться в творчестве романтиков.
        В жанровом отношении поэзия Бернса очень разнообразна. Наименее интересны его опыты в воспринятых от классицизма дидактических жанрах аллегорического видения или похвального слова. Гораздо ярче и оригинальнее его пародийно-сатирические травестии классицистических высоких жанров ( как, например, убийственная «Ода на смерть миссис Освальд» и др.).
        Ведущий мотив творчества Роберта Бёрнса — свобода. Поэт видит ее в освобождении народа от ненавистной ему власти короля, в избавлении крестьянина от гнета землевладельца, в борьбе патриота с иноземными захватчиками и, наконец, в возможности беспрепятственного проявления всех способностей человека.
        Иногда поэт перелагает старинную легенду, чтобы выразить в ней свои  думы о народе. Народ бессмертен для Бернса, королям не уничтожить его, в нем  - источник радости и силы. Прекрасно стихотворение «Джон Ячменное Зерно». Оно не только о вечности народа — о не нетленности самой природы. Это стихотворение — замечательный образец того, что только истинному поэту по силам в малом увидеть великое, через немногое сказать о многом. Не только свободолюбивые и патриотические стихи, но и незатейливые на первый взгляд картинки быта у Бернса — высокохудожественные произведения. Мир его поэзии — мир бедного, честного и отзывчивого фермера. Поэт находит радость и красоту в деревенских удовольствиях, в мимолетных свиданиях, в дружбе двух поселян. Ему интересны гнездо полевой мыши, срезанная маргаритка, пустеющие осенью поля. «То, что важные сыны учености считают глупостями, для сыновей труда имеет глубокое, серьёзное значение: горячая надежда, мимолетные встречи, нежные прощания составляют для них самую радостную часть их существования», - писал Бёрнс. Стихотворения, посвященные незначительным эпизодам, - о том, как он, идя за плугом, разорил гнездо полевой мыши, о подрезанном плугом маргаритке, приводят в пример небычайной душевной тонкости и мягкости Бёрнса, его любви к природе. Все эти черты были присущи Бернсу, но мы можем найти их и у сентименталистов. Проявлять чувствительность и проливать слёзы по поводу каждой раздавленной букашки было модно в конце ХVIIIв. Но Бёрнс, создавая эти стихотворения, думал о постоянно волновавшей его трагедии — о судьбе крестьянства. Оттого эти стихи приобрели большую искренность, теплоту и звучат гораздо серьёзнее чувствительных экспромтов.
        Совершенно особое место в творчестве Бернса занимают эпиграммы. Бернс-сатирик мастерски владеет жанром лаконической, язвительной эпиграммы (зачастую используя, в частности, форму сатирической «эпитафии» на еще живых противников). Необычайную гибкость и ёмкость приобретает у него жанр дружеского послания, где сплетаются воедино и шутка, и грусть, и заботы каждодневной жизни, и глубокое раздумье. Бёрнс создает и стихотворную повесть «Тэм О'Шентер», напоминающую гоголевские « Вечера на хуторе близ Диканьки» сочетанием лукавого юмора с фольклорной фантастикой. Вместе с тем он обладал и острым чувством драматизма. Его кантата «Веселые нищие», так же как и многие лирические стихотворения , облеченные в диалогическую форму ( как, например, «Финдлей» и др.), обладает внутренним драматическим движением. Он сочинял эпиграммы почти всегда экспромтом. Они иногда шуточны, но часто резко высмеивают аристократов и богачей-буржуа: «Поклоннику знати», «На лорда Галлоуэй», «Проповеднику Лемингтонской церкви». Эпиграммы остроумны, с неожиданным колким финалом.  
        Отличаясь от сентименталистов и предромантических писателей своим оптимизмом, стихийно-материалистическим восприятием мира, Бернс отличался от них и своим отношением к крестьянству. Любовь к труду, раскрытие чувств простого человека не приводили Бернса к слащавой идеализации крестьянской жизни. Правда, у него есть стихотворение «Субботний вечер поселянина», написанное в идиллических тонах. Это одно из ранних стихотворений Бернса, занимающее особое место. Здесь в значительной мере отражены воспоминания поэта о вечерах в родительском доме, о горячо любимом отце.
        Но истинная стихия Бёрнса — это песня; здесь полнее и разностороннее
всего проявляется его дарование. По своему мировозрению Бернс является народным поэтом; его художественный метод также тесно связан с традициями народного творчества. Значительное число его стихотворений («Джон Ячменное Зерно», «Макферсон перед казнью» и др.) представляют собой переработку шотландских народных песен. Роберт Бёрнс усилил в них мотивы борьбы и жизнерадостного свободолюбия. В других случаях он создавал новые стихотворения на мотив существующих песен, иногда сохраняя приэтом их припев («Честная бедность» и др.). Бернс вообще придавал исключительное значение музыкальному мотиву и обычно вначале подбирал мотив к своей будущей песне. Это твердое убеждение, что всякое стихотворение должно быть песней, также роднит его с безыменными народными поэтами. Необычайная музыкальность, напевность его стихов, знакомые мотивы, лежащие в основе, способствовали их популярности в народе и они сами становились народными песнями.
        Для стихов Бернса характерно повторение припевов или просто отдельных строк или строф — всё это Бёрнс нашел в народной песне. Иногда припев повторяется полностью («Застольная», «Макферсон перед казнью» и т.д.), иногда он изменяется от строфы к строфе, приобретая всё более глубокое значение, иногда повторяется только одно слово, имеющее важный для всего стихотворения смысл. Так, в стихотворении «Дерево свободы» рифмующиеся строки оканчиваются словом «брат». Оно усложняет рифму, но придаёт ей своеобразную прелесть и усиливает впечатление братской солидарности и надежды на будущее. В стихотворении «Робин» настойчиво повторяется слово «Робин», замыкающее каждую строфу, этим подчёркивается автобиографический характер и гордое, жизнеутверждающее звучание стихотворения.
        В веселом, шуточном стихотворении «Финдлей» повторение имени Финдлея в середине и в конце каждой строфы и насмешливое повторение самим Финдлеем слов любимой девушки создаёт впечатление комического упрямства и настойчивости героя. Иногда настойчивое повторение одного слова создаёт протяжную, печальную мелодию, передаёт настроение тоски, как в грустной народной песне («Ты меня оставил, Джеми...»), иногда, наоборот, усиливает впечатление уверенности, бодрости. Таковы повторения в песне «Любовь», представляющей вариант старой солдатской песни. Это прощание с любимой перед походом, но прощание, пронизанное верой в грядущую встречу и взаимную любовь.
        Поэзия Бёрнса вошла в мировую литературу как могучая действенная сила. Гёте и Байрон с одинаковой прозорливостью угадали, что источник величия Бёрнса как поэта — его народность. Байрон в дневнике 1813г. задаётся вопросом: чем был бы Бёрнс,родись он знатным, и отвечает на него так: «Стихи  его были бы глаже, но слабее; стихов было бы столько же, а бессмертия не было бы...».
        Ранняя смерть не дала ему осуществить планы произведений, задуманных им для сцены .
        Влияние Бёрнса на английскую литературу, особенно в период романтизма, так велико, что с трудом поддаётся определению. Его поэзия предварила языковые новшества поэтов «Озерной школы»; она указала Вальтеру Скотту пути творческого истолкования национальных преданий и устной нароной поэзии.
        В России Бёрнс стал известен на рубеже ХVIII и ХIХ вв. В 1832г. Лермонтов перевёл четверостишие Бёрнса, поставленное Байроном эпиграфом к «Абидосской невесте». На Бёрнса, как на замечательного лирика и великого народного поэта, ссылались Шевченко, Огарёв, Белинский. В журнале «Современник» были напечатаны замечательные для своего времени переводы Бёрнса, сделанные М.Л.Михайловым
        В советскую литературу Бёрнс прочно вошел, прежде всего, в превосходных переводах с.Маршака, который, по словам, А.Твардовского, «сделал Бёрнса русским, оставив его шотландцем». Интересные опыты интерпретации Бёрнса принадлежали также и другим советским поэтам-переводчикам  - Т.Л.Щепкиной-Куперник, Э.Багрицкому.        

Метафоры в поэзии Бёрнса.

        Язык произведений Бёрнса богат и насыщен. Бёрнс часто использовал сравнения и метафоры. По мнению исследователей, именно метафора делает поэзию поэзией, так как с её помощью создаётся особый образный мир, свойственный поэтическому видению мира. Творчество Роберта Бёрнса никогда ранее не рассматривалось с точки зрения реализации метафоры, так как метафора органически связана с поэтическим видением мира. Для творчества Бёрнса характерно чрезвычайно частотное употребление растительной, то есть флористической метафоры. Видимо, это связано с его сельским происхождением. Следовательно, поэт был близок миру природы и глубоко понимал её суть. Этим и объясняются особенности мировосприятия лирического героя поэзии Бёрнса.
        Во многих стихотворениях основной ценностью для поэта является природа его родной Шотландии, деревенская жизнь в целом. Бёрнс выражает свою любовь к народным традициям через систему образов, созданных им флористических метафор: орудия земледелия — плуг, соха, нож и др.; возделывание земли, взращивание зерна, ростка, цветка и др., с помощью метафорических сравнений цвета и света, метафоризации времён года и годового цикла. Тем самым в его творчестве складывается единая, доминирующая метафора жизни. При этом частные метафоры создают метафорическую картину жизни, мира. Параллелизм человеческих переживаний и образов с явлениями природы также характерен для Бёрнса и почерпнут им из народной поэзии. Мы встречаем у него сопоставления: печали — с зимой и ночью, радости и любви — с летом и солнцем, девичьей красоты — с полевыми цветами.
        Флористическая метафора Бёрнса глубинна. Её можно осмыслить только в пределах контекста одного стихотворения и творчества в целом. Вместе с тем его метафора ярка и вызывает особый интерес переводчиков. Переводчики довольно точно следуют первоисточнику, хотя «дословный» перевод метафор не возможен в связи с огромной разницей между русским и английским языками. Тем не менее, они создают образы, мотивы, близкие метафорам Бёрнса, прибегая к их варьированному употреблению.

Заключение.

        Первые произведения Бёрнса открыли ему двери в эдинбургское общество и сделали местной достопримечательностью, одновременно сделав ему репутацию сельского неуча, которую он сам поддерживал. Он не был «ребёнком» Революции, он скорее, был зрителем первого ряда партера в революционном действе, а его лучшие произведения написаны до Французской революции. Его  надо оценивать не на фоне широкой экспансии европейской политики, а на фоне его собственного сложного шотландского просхождения. Он восставал против ханжества и лицемерия религии и против социальных барьеров, разделяющих людей. Подобную философию равенства, не вычитанную в учебнике, а полученную в результате собственных наблюдений он удачно, хотя и дерзко, выразил в одной из величайших поэм «Весёлые нищие». Интресно, что его привлекали таверны, бывшие кроме всего прочего институтом равенства более чем церковь, во времена Бёрнса.
        Бёрнса превозносят как романтического поэта — в обиходном и литературном смысле этого определения. Однако миропонимание Бёрнса опиралось на практичное здравомыслие крестьян, среди которых он вырос. С романтизмом он, в сущности, не имел ничего общего. Напротив, его творчество знаменовало последний расцвет шотландской поэзии на родном языке — поэзии лирической, земной, сатирической, подчас озорной, традиции которой были заложены Р.Хенрисоном и У.Данбаром, забыты в эпоху Реформации и возрождены в 18в. А.Рамзеем и Р.Фергюсоном.
         Творчество Бёрнса оказало огромное влияние на В.Скотта и Т.Мура, поэтов «Озёрной школы», Байрона, Китса и Шелли. Они были невозможны без Бёрнса.

Литература.

        1)        Сборник стихов Бернса, в переводе Маршака - «Честная Бедность».
        2)        Энциклопедия юного литератора — статья.
        3)        http://www.belousenko.com/wr_Burns.htm
        4)        http://www.bestreferat.ru/referat-44213.html
        5)        http://poem.com.ua/category/classik/berns-robert
        6)        http://ru.wikipedia.org/