Бойся пустоты души. В.А. Сухомлинский

Недавно у вас произошел вот какой случай, — пишешь ты. — Несколь­ко мальчишек шестиклассников шли помогать одинокой старушке — несли воду по­лить капусту. Встретился им слепой старик. И мальчикам пришло в голову... Там, где он должен был пройти, нашли ложбинку и вылили туда воду. Дедушка забрел в лужу, по­скользнулся. А мальчишки, притаившись за кустом, сме­ялись. Потом пошли поливать капусту бабушке»...

Прочтя это, я задумался: откуда идет соседство жесто­кости и доброты в юной ду­ше?

Подросток — уже не ре­бенок. Он — как путешествен­ник, карабкающийся на вер­шину высокой горы. Верши­на — зрелость. И с каждым шагом — шире горизонт. На уроке, в воспитательных бесе­дах учитель раскрывает перед подростком мир нравственных богатств и ценностей. Школь­ник уже знает, что хорошо, а что  плохо,  где  правда, а  где ложь.

Но как часто этим и исчер­пывается воспитание. Настоя­щее же становление характе­ра с этого только начинается. Подросток должен научиться мерить свои поступки высшей мерой нравственности, спра­шивая: что я за человек? Хо­рошо ли мне среди людей, хорошо ли людям со мной?

Все, что слышит, думает, делает человек, — все это должно пройти через его сердце — лишь при этом условии зерна, посеянные учителем, дают всходы. У воспитанного человека на страже мысли, разума стоит сердце. Добрые чувства, утвердившиеся в сердце, порож­дают отвращение к злу преж­де, чем человек успел поду­мать: а можно ли это сде­лать? А хорошо ли я делаю?

Для того чтобы выработать иммунитет против зла, чтобы сердце всегда было чутким стражем совести, как раз и необходима духовная деятель­ность: стремление к идеалу, к нравственной красоте.

Если ты хочешь, мой юный друг, чтобы твои питомцы бы­ли воспитанными людьми, чтобы у них рука не подня­лась оскорбить старика, ду­май прежде всего о воспита­нии добрых чувств, о воспи­тании сердца. Как огня, осте­регайся трех вещей: пустоты души, духовной бездеятельно­сти и показной, фальшивой активности. Шестиклассники шли помогать старушке не по велению сердца, а потому, что тимуровская работа есть в плане, вожатый требует... Ох, как юные сердца кале­чит эта показная активность, искусственная доброта, трескотня о человечности вместо подлинной человечности!

Воспитание сердца начи­нается с пробуждения чувства восхищения нравственной красотой. Ват вы рассказываете о героической жизни и смерти коммуниста Сергея Лазо. Не надо назидательно призывать ребят: будьте и вы такими же стойкими, отваж­ными, мужественными. Пусть подросток сам посмотрит на себя глазами настоящего человека. Пусть забудет о том, что вы ведете воспитательную беседу. А этого можно до­биться, если разговаривать с ребятами, как со взрослыми. Только еще тоньше.

Но нельзя допускать, что­бы в юношеской душе заро­дилась мысль: нравственная красота — это что-то исклю­чительное, герои были когда-то, сейчас их нет. Расскажи подросткам о необыкно­венных людях, живущих ря­дом в вашем городе, селе. Ре­бята удивятся: «Так это же простые люди, а не герои». Доказать, что в обыкновенном — необыкновенное, — секрет твоей воспитательной политики.

Только не надо растолковывать подростку то, что ясно и без разъяснений. Пусть рабо­тает творческое воображение юного разума!

А дальше подросток дол­жен быть наедине с самим собой. Пусть думает, мечтает, читает. Без этих минут и ча­сов раздумий нет индивидуальной личности. Вот почему меня очень радует рассказ родителей о том, что 15-лет­ний подросток сидит вад кни­гой задумчивый, даже встре­воженный чем-то! Я советую родителям: не надо нарушать этой задумчивости. Не надо говорить: иди к товарищам, развейся.

В эти часы идет тонкая внутренняя работа — само­утверждение человека, фор­мирование идеала. Вы в эти часы не с ним, во вы как раз в эти часы и воспитываете своего питомца. Чтение и пе­речитывание хорошей книги о замечательном человеке обогащает  духовную  жизнь.

В нашей комнате чтения есть специальный шкаф с книгами для подростков. Ли­тература в жизни и борьбе выдающихся людей. Расска­зывая ребятам об Александре Ульянове и Софье Перовской. Сергее Лазо и Юлиусе Фу­чике, Феликсе Дзержинском и Якове Свердлове, Мусе Джалиле и Януше Корчаке, я стремлюсь, чтобы после беседы подросток как можно дольше сохранял чувство изумления перед этими людьми, чтобы душев­ный настрой привел его к книге, ставшей источником моего рассказа. И если я вижу, что беззаботный паре­нек, который сам никогда не знал, что сделает через ми­нуту, вдумчиво читает, если мне становится ясно, что он начинает пытливо всматри­ваться в людей, придирчиво оценивать свои поступки, я радуюсь. Значит, начались та внутренняя духовная дея­тельность, которой я так дол­го ожидал.

Почему и опытных и на­чинающих педагогов волну­ют подростки? Потому что его переломный период в жизни ребенка. В это время он особенно восприимчив ко всему, что происходит во­круг. И очень важно, чтобы рядом были умные и чуткие старшие товарищи, помогаю­щие подростку осознанно шагать по земле. Чтобы ут­вердить добро, надо прило­жить много сил — даже са­мый маленький огонек мож­но зажечь в юной душе толь­ко большим, ярким пламе­нем.

Есть в моей жизни страни­ца, которую я никогда не за­буду. Это Николай Л., двена­дцатилетний подросток, при­ехавший с матерью в наше село среди года. Он стал для меня испытанием моих взгля­дов и убеждений. Его душа казалась мне страшной ра­ной — так много в чей было страданий, боли. Узнав обо всем, что пришлось пережить Коле в годы детства, я ужаснулся: сколько зла видел он, сколько горя перенес! Об­стоятельства семейной жиз­ни сложились так, что вокруг него всегда были ничтожные люди, которые приносили много несчастий и ему и его матери. Коля потерял веру в добро. Слова учителя о моральной красоте он считал  сказкой для дураков. Доброе слово воспринимал с болезненной раздражительностью. Помню я рассказывал под­росткам о великом челове­ке, отдавшем жизнь во имя убеждений. Мои глаза встре­тились с глазами Коли, и я увидел в  них презрение, не­нависть и к тому, кто рассказывал, и к тому, о чем шла  речь  в рассказе.

Как же найти путь к этому сердцу? Как убедить этого маленького человека, что в мире есть не только зло, но и добро, не только горе, но и счастье? Чувство под­сказывало, что к человеку, у которого сердце, как откры­тая рана, нельзя идти со словами сочувствия. Надо, чтобы мы стали друзьями, чтобы Колю что-то увлекло в моей работе и он потянул­ся  бы  ко  мне.

Я пригласил несколько подростков прийти после уро­ков в сад: будем делать что-то интересное. Я волновался придет Коля или нет? Он пришел. Мы прививали ябло­ню к дичкам. Ходили от дере­ва к дереву. Я рассказывал историю каждой яблони. Наверное, потому, что в эти минуты я сам забыл о цели нашей встречи, увлекшись рассказом, Коля не чувст­вовал, что воспитание идет полным ходом. Постепенно я перешел к жизни ученых, исследователей природы: Ламарка, Тимирязева, Мичурина. Я видел: Коля вниматель­но слушал. А когда я напомнил о книге, в которой описывалась жизнь Мичурина, он  попросил дать ее.

Так зародилась наша дружба. Опуская подробнос­ти, скажу, какую роль во взглядах Коли сыграло первое знакомство с литерату­рой:

«Когда я читал книгу о Мичурине, передо мной от­крылся новый, совершенно неизвестный мир: я поверил, что есть люди, которые находят свое счастье в борь­бе за счастье других. Стыдно стало за то, в чем я раньше был убежден. Ведь я считал, что каждый думает лишь о собственном благополучии. Мир представлялся мне иг­рой, в которой надо уметь обмануть других, чтобы само­му стать счастливым. Я чи­тал книгу о Мичурине, а ду­мал о тех людях, которых знал в детстве. Они обманы­вали мать. Книга убедила ме­ня, что настоящие люди не такие. И вот что удивитель­но: хороших людей теперь я увидел и в жизни. Их, оказы­вается, несравненно больше, чем дурных».

Николай стал настоящим человеком — честным труже­ником, добрым и чутким от­цом.

Полнота духовной жизни в юные годы — это ко­рень, стержень человече­ской личности. Твой пи­томец вырастет настоящим человеком лишь тогда, ког­да уже в годы отрочества для него станут дорогими, незабываемыми, глубоко лич­ными нравственные ценности мира. Пусть же он ими до­рожит, как своей честью и совестью, как своим добрым именем.

Автор: Василий Александрович Сухомлинский, Учительская газета . - 1966 . - 16 августа