Великая дочь Ленинграда
презентация к уроку

Межпоселенческое муниципальное бюджетное учреждение культуры

«Централизованная библиотечная система»

Лукояновского муниципального района Нижегородской области

Центральная библиотека

«Великая дочь Ленинграда»:

вечер-портрет к 110-летию Ольги Берггольц

2020 г.

«Великая дочь Ленинграда»:

вечер-портрет к 110-летию Ольги Берггольц

Цель и задачи: Показать характер человека (женщины) на войне; умение правдиво и точно передать атмосферу блокады, ее трагизм. Помнить совершенный нашим народом подвиг.

Оборудование:

1. Музыкальное сопровождение: Седьмая симфония» Д. Шостаковича, метроном.
2.  Оформление: Книжная выставка «Великая дочь Ленинграда». (Произведения поэта, газетно-журнальные статьи о жизни и творчестве О. Берггольц). Портрет О.Ф. Берггольц.
3. Технические средства: Презентация «Великая дочь Ленинграда»: вечер-портрет к 110-летию Ольги Берггольц

Ход мероприятия:

(Звучит отрывок из «Седьмой симфонии» Д. Шостаковича)

Ведущий:

От сердца к сердцу.

Только этот путь

Я выбрала тебе. Он прям и страшен.

 Стремителен. С него не повернуть

 Он виден всем и славой не украшен

                                       О. Берггольц

                           «От сердца к сердцу»

Ведущий:  Мы начинаем  рассказ о замечательном поэте, о Человеке большой нравственной  силы, о героической женщине  Ольге Фёдоровне Берггольц. Поэзия Ольги Берггольц – поэзия большого, страстного сердца, высоких гражданских страстей, тяжких испытаний и духовного подвига.

           А я вам говорю, что нет

 Напрасно прожитых мной лет,

 Ненужно пройденных путей,

Впустую слышанных вестей.

Нет невоспринятых миров,

Нет мимо розданных даров.

Любви напрасной тоже нет —

Любви обманутой, больной.

Её нетленно-чистый свет

Всегда во мне.

Всегда со мной.

И никогда не поздно снова

Начать всю жизнь,

Начать весь путь,

И так, чтоб в прошлом бы –  ни слова,

Ни стона бы не зачеркнуть.

                  О.Берггольц. Ответ.

Ведущий: Ольга Фёдоровна Берггольц – «Блокадная поэтесса», влюблённая в свой город, в свой народ, в свою страну. Родилась в 1910 году в Петербурге, в семье врача. Окончив в 1930 году Ленинградский университет, Ольга Берггольц работала корреспондентом в Казахстане, а в 1931 году вернулась в Ленинград, пишет стихи, рассказы.

Большие и тяжёлые испытания выпали на долю поэтессы. «В скудности судьбу я упрекнуть не смею», — напишет она позже.

 Первый муж ее, Борис Корнилов, был расстрелян. Второй, Николай Молчанов, умер от голода в блокадном Ленинграде. Сама О. Берггольц в 1937 году была арестована  по ложному навету. 171 день провела она в тюрьме, в 1939 году была реабилитирована. Две дочери ее (8 лет и 1 год) умерли еще до ареста, третий ребенок, которого ждала поэтесса, так и не родился: его сгубила тюрьма. Как сумела она все это вынести?

Неужели вправду это было:

 На окне решетки, па дверях?..

Я  забыла б — сердце не забыло

Это унижение и страх,

написала О. Берггольц после освобождения

Ведущий:

Нет, не из книжек наших скудных –

Подобья нищенской сумы,

Узнаете о том, как трудно,

Как невозможно жили мы.

Как мы любили горько, грубо,

Как обманулись мы, любя.

Как на допросах, стиснув зубы,

 Мы отрекались от себя.

 Как в духоте бессонных камер

 И дни, и ночи напролет

Без слез, разбитыми губами

 Твердили «РОДИНА», «НАРОД".

И находили оправданья

Жестокой матери своей,

 На бесполезное страданье

 Пославшей лучших сыновей...

Ведущий:  «Я пробыла в городе на Неве всю блокаду. Николай умер от голода в 1941 году. То, что мы останемся в Ленинграде -как бы тяжело ни сложилась его судьба, — мы решили твердо, с первых дней войны. Я должна была встретить испытание лицом к лицу. Я поняла: наступило мое время, когда я смогу отдать Родине все — свой труд, свою поэзию. Ведь жили же мы для чего-то все предшествующие годы».

Ведущий: Любовь к Родине и способность заслонить другого — вот что помогло выжить и выстоять.

Я и в этот день не позабыла

горьких лет, гонения и зла,

но в слепящей вспышке поняла:

это не со мной - с тобою было,

 это ты мужалась и ждала.

Нет, я ничего не позабыла!

Но была б мертва, осуждена –

встала бы на зов твой из могилы,

все б мы встали, а не я одна,

 Я люблю тебя любовью новой,

 горькой, всепрощающей, живой.

Родина моя в венце терновом,

темной радугой над головой,

Он настал, наш час, и что он значит,

только нам с тобою знать дано.

Я люблю тебя - я не могу иначе.

 Я и ты - по-прежнему - одно.

Ведущий: Что означало быть писателем в годы войны и ленинградской блокады? Означало за все отвечать и не бояться смерти.

Я никогда героем не была,

не жаждала ни славы, ни награды.

Дыша одним дыханьем с Ленинградом,

я не геройствовала, а жила...

И если чем-нибудь могу гордиться,

то, как и все друзья мои вокруг.

горжусь, что до сих пор могу трудиться,

не складывая ослабевших рук.

Горжусь, что в эти дни, как никогда,

мы знали вдохновение труда.

В грязи, во мраке, в голоде, в печали,

где смерть, как тень, тащилась по пятам,

такими мы счастливыми бывали,

такой свободой бурною дышали,

что внуки позавидовали б нам.

О  да, мы счастье страшное открыли -

достойно не воспетое пока,

когда последней коркою делились,

последнею щепоткой табака…

Ведущий: Ее называли "блокадной мадонной». Она была красива той особой просвещенной красотой, которая несет на себе печать духовности и самоотверженности: правильные черты лица, светлые, словно светящиеся волосы, большие серые глаза, умный спокойный взгляд.

По распоряжению горкома партии Ольга Берггольц была прикреплена к городскому Радиокомитету. И выступала по радио почти ежедневно. «Ленинградская поэма», "Февральский дневник» — сами названия ее стихов говорят нам о дневниковом характере ее творчества. День за днем, месяц за месяцем ведет она для измученных ленинградцев свой поэтический дневник. У них одни страдания, одна боль, одна судьба, одно ожидание победы.

А город был в дремучий убран иней.

Уездные сугробы, тишина...

Не отыскать в снегах трамвайных линий,

одних полозьев жалоба слышна.

Скрипят, скрипят по Невскому полозья.

На детских санках, узеньких, смешных.

в кастрюльках воду голубую возят,

дрова и скарб, умерши и больных...

Там с декабря кочуют горожане

за  много верст, в густой туманной мгле,

в глуши слепых, обледеневших зданий

отыскивая угол,  потеплей.

Вот женщина ведет куда-то мужа.

Седая полумаска на лице,

в руках бидончик - это суп на ужин.

Свистят снаряды, свирепеет стужа...

«Товарищи, мы в огненном  кольце…»

А девушка, с лицом заиндевелым,

упрямо стиснув почерневший  рот,

завернутое в одеяло тело

на Охтинское кладбище везет...

Везёт, качаясь, - к вечеру добраться б…

Глаза бесстрастно смотрят в темноту

Скинь шапку, гражданин!

Провозят ленинградца,

Погибшего на боевом посту.

                                 О.Берггольц

                           Февральский дневник.

 Стук метронома.

Ведущий:  Оказалось, что у полуумирающего Ленинграда существует только одна форма связи с внешним миром, это «тарелка» радио. Отсюда, из этого черного круга на стене, доходили до человека людские голоса: значит, где-то за стенами его дома живут люди, живет город, страна, они борются, они сопротивляются...

Даже если радио не говорило, а только стучал метроном — и то было легче: это означало, что город жив, что сердце его бьется.

Ведущий: Враги думали, что после всех мук, которым они подвергли и еще подвергают наш город, мы будем страшиться Ленинграда: но нам ли бояться тебя, родной город, закаливший нас, подаривший нам новые силы, новую дерзость, новую мудрость.

Нам от тебя теперь не оторваться.

 Одною небывалою борьбой.

Одной неповторимою судьбой

 Мы все отмечены. Мы - ленинградцы.

Ведущий: С каждым днем в городе таяли запасы продовольствия. Были сокращены его нормы. Рабочие и инженерно-технические работники получали в день всего по 250 граммов хлеба, служащие, иждивенцы и дети — по 125. Муки в этом хлебе почти не было, его выпекали из отрубей, мякины, целлюлозы. Хлеб был почти единственным питанием ленинградцев, Зимой 1941-42 года в городе не было топлива и электроэнергии.

Истощенные голодом, измученные непрерывными бомбежками, обстрелами ленинградцы жили в не отапливаемых  домах. В квартирах тускло чадили коптилки. Замерзли водопровод и канализация. За водой для питья приходилось ходить на набережную Невы, спускаться на лед и делать проруби, потом под обстрелом доставлять воду домой. В городе остановились трамваи, троллейбусы, автобусы. На работу нужно было ходить пешком по занесенным снегом улицам.

Смерть входила во все дома.

 Свыше 640 тысяч ленинградцев погибло от голода.

Я, как рубеж, запомню вечер:

Декабрь, безогненная мгла,

Я хлеб в руке домой несла,

И вдруг соседка мне навстречу.

«Сменяй на платье, - говорит

Менять не хочешь, дай по дружбе:

Десятый день как дочь лежит,

Не хороню. Ей гробик нужен

Его за хлеб сколотят нам.

Отдай. Ведь ты сама рожала».

 И я сказала: «Не отдам», —

 И бедный ломоть крепче сжала.

«Отдай, — она просила, ты –

 Сама ребёнка хоронила.

 Я принесла тогда цветы.

 Чтоб ты украсила могилу».

Как будто на краю земли

 Одни, во мгле, в жестокой схватке,

Две женщины, мы рядом шли,

Две матери, две ленинградки.

                                  О. Берггольц.

                     Ленинградская поэма

Ведущий:  И та, что несла хлеб, нашла в себе мужество не выполнить волю подруги. Она понимала, что хлеб нужен живым,

И сил хватило у меня

Не уступить мой хлеб на гробик.

И сил хватило – привести

Её к себе, шепнув угрюмо:

• На, съешь кусочек, съешь… прости!
• Мне для живых не жаль – не думай.

Не задумываясь над тем, как сложится её собственная жизнь, она заставила обессиленную, убитую горем женщину съесть свой хлебный паёк, и в этом был высший смысл сострадания.

Ведущий:  Страна помогала Ленинграду в его героической борьбе. С большой земли в осажденный город с невероятными усилиями доставляли продукты и топливо. Неперерезанной оставалась лишь узкая полоска воды Ладожского озера. Но поздней осенью Ладога замерзла, и эта единственная ниточка, связывавшая город со страной, оборвалась. И тогда по ладожскому льду проложили автомобильную трассу. От нее зависело спасение жителей Ленинграда, обеспечение фронта всем необходимым. 22 ноября 1941 года по еще не окрепшему льду пошли первые грузовики с мукой.

"Дорогой жизни" шел к нам хлеб,

 Дорогой жизни многих к многим.

Еще не знают на земле

Страшней и радостней дороги.

Казалось, что конец земли,

Но сквозь остывшую планету

На Ленинград машины шли:

Он жив еще. Он рядом где-то.

Ведущий: В осажденном городе работал и 39 школ. Да, поверить трудно, но это факт: даже в жутких условиях блокадной жизни школьники учились. Разве не торжество жизни, что именно в Ленинграде только одно ремесленное училище обучило этой зимой и отправило за кольцо на предприятия страны более 500 молодых умелых мастеров!

А одна табачная фабрика освоила за зиму 14 совершенно  различных и не свойственных ей производств, в том числе научилась изготовлять превосходные лекарства.

 А разве не торжество жизни, что Публичная библиотека наша — одно из величайших книгохранилищ мира — работала в Ленинграде всю зиму, участвовала в обороне города, в защите цивилизации и культуры?

И город выстоял, выжил!

И час прорыва блокады наступил в ночь с 18 на 19 января 1943 года.

 О дорогая, дальняя, ты слышишь?

Разорвано проклятое кольцо!

Ты сжала руки, ты глубоко дышишь.

в сияющих слезах твое лицо.

Мы тоже плачем, тоже плачем, мама,

и не стыдимся слез своих: теплей

в сердцах у нас, бесслезных и упрямых,

не плакавших в прошедшем феврале.

Пусть эти слезы сердце успокоят...

А на врагов расплавленным свинцом

пускай падут они в минуты боя

за все, за всех, задушенных кольцом.

За девочек, по-старчески печальных,

 у булочных стоявших у дверей,

за трупы их в пикейных одеяльцах,

за страшное молчанье матерей...

...0. как мы встретим наших ленинградцев,

не забывавших колыбель свою!

Нам только надо в городе прибраться!

он пострадал, он потемнел в бою.

Но мы залечим все его увечья,

следы ожогов злых, пороховых,

Мы в новых платьях выйдем к вам навстречу.

К «Стреле", пришедшей прямо из Москвы.

Я не мечтаю, - это так и будет.

Минута долгожданная близка.

Но тяжкий рев разгневанных орудий

еще мы слышим: мы в бою пока,

Еще не до конца снята блокада...

Родная, до свидания! Иду

к обычному и грозному труду

во имя новой жизни Ленинграда.

Ведущий:  «Ольга Берггольц — великая дочь Ленинграда, первый поэт блокады, Ее голос, полный неподдельной любви и сострадания к ленинградцам, голос, взывающий к жизни, к борьбе. Ей выпало великое и трудное счастье стать поэтической музой, поэтическим знаменем блокадного Ленинграда» (Федор Абрамов),

Именно ей принадлежала скорбная честь создать слова, навеки высеченные на гранитной стене Пискаревского мемориального кладбища.

Здесь лежат ленинградцы.

Здесь горожане - мужчины, женщины, дети.

Рядом с ними солдаты-красноармейцы

Всею жизнью своею

Они защищали тебя. Ленинград,

                                колыбель революции.

Их имен благородных мы здесь

                             перечислить не сможем,

так их много под вечной охраной гранита.

 Но знай, внимающий этим камням,

 никто не забыт и ничто не забыто...

Ведущий: Её поэтическая судьба, как и подобает истинно поэтической судьбе, всей своей неповторимой исключительностью подтверждает вечную истину, что поделенный поэт не может быть не народным, не гражданственным.

О трудной и прекрасной по своей человеческой отзывчивости судьбе  О. Берггольц очень точно написал её товарищ поэт Анатолий Чивилихин…

… Но снайперы и командармы,

Ожесточённые войной,

Частицей сердца благодарны

Сердечной женщине одной,

Что говорить могла с народом

О нас о всех, как о себе,

Ревнивая к его невзгодам,

К его страданьям и борьбе.

                           А.Чивилихин

Ведущий:  Судьба и творчество Ольги Федоровны Берггольц были и всегда останутся для нас примером мужества и силы