Статья на тему: "Особенности разделения властей в российской правовой традиции"
статья

Особенности разделения властей в российской правовой традиции

Рассмотрение особенностей разделения властей в российской правовой традиции на взгляд автора необходимо начать с уточнения самого принципа разделения властей, как в его классической интерпретации, так и с точки зрения современной юридической науки.

Джон Локк писал, что разделение властей предполагает ведущую роль, верховенство парламента, а Монтескье считал, что законодательной властью должен быть наделен парламент, исполнительной - монарх, а судебной - народ. Локк делил власти на законодательную, исполнительную и федеративную.^[1] Так как федеративная и исполнительная власти должны были быть доверены одному  лицу, то такая система представляет собой фактически двухзвенную модель разделения властей, исключавшую судебную власть. Монтескье хотя и полагал, что в государстве должны существовать три власти - законодательная, исполнительная и судебная, но рассматривал последнюю в качестве исполнительной власти, ведающей вопросами гражданского права. Поэтому в приговорах судебной власти “должна царить неизменность, так чтобы они всегда были лишь точным применением текста закона”^[2]

Монтескье видел в теории разделения властей реальную гарантию прав и свобод граждан, так как ее сдерживающая функция мешала разрастанию государственного произвола и узурпации власти в одном лице.

Ж.-Ж. Руссо с позиции неотчуждаемого, единого и неделимого народного суверенитета критиковал идею Монтескье о разделении властей, одним из первых признал необходимым разделение только государственных функций.

Равновесие всех государственных органов, считал Руссо, может быть достигнуто благодаря преобразованию верховной законодательной власти, воплощающей суверенитет народа.^[3]

Таким образом, можно предположить, что первоначально в теории разделения властей преобладали идеологическая и философская нагрузки.^[4]

В настоящее время нигде, даже в самых стабильных и развитых демократиях, принцип разделения властей не проведен до конца последовательно, и концепцию разделения властей стоит  рассматривать как «идеальную конструкцию, играющую роль методологической модели»^[5].

Главенствующей в науке становится точка зрения, согласно которой основной функцией рассматриваемого принципа является обеспечение эффективности самой власти. При таком подходе понимание разделения властей как гарантии против тирании и инструменте защиты гражданских свобод уходит на второй план.

Кроме того, достойна внимания и точка зрения Л. Л. Гуэрра, который говорит о том, что «в настоящее время было бы не правильным сводить количество ветвей власти до трех. Появились новые формы разделения публичной власти. Создание и развитие федеральных систем означает появление распределения власти «по вертикали» (между федеральным правительством и правительствами штатов), отличное от первоначального функционального разделения. Кроме того, возникли другие, не предусмотренные традиционной системой разделения властей, центры сосредоточения силы, такие как: Конституционный Суд, отделенный от Верховного суда; независимая избирательная администрация, институт омбудсмена, Защитники прав человека. Все в больших странах появляется новая власть - прокуратура, независимая от исполнительной власти».^[6] 

Теорию разделения властей можно рассматривать как теорию саморазвивающуюся и успешно приспосабливающуюся к принципиально новым экономическим, социальным, политическим, правовым и прочим условиям.

Особенности разделения властей в государстве всегда неразрывно связаны с особенностями самого государства, его территориальным, национальным, культурным, религиозным своеобразием.

Разделение властей - не является шаблоном одинаково применяемым во всех странах. Его конкретное воплощение каждый раз предопределяется конкретными условиями.

Для западной политической традиции проблема разделения властей часто сводилась к стремлению различных социальных слоев сохранить свои привилегии в условиях гражданского общества. С этим связаны острые дискуссии о соотношении палат, распределении полномочий и многие другие.
В России отношение к принципу разделения властей всегда было неоднозначно. Исторически в российской общественно-политической и философской мысли прослеживается закономерность в понимании принципа разделения властей не в его европейском значении, как метода рационального государственного устройства, а всего лишь как способа по ограничению власти государя самодержца.

Можно согласиться с выводом социолога Н.А.Романович о том, что «демократическая идея «разделения властей» не усвоена российским обществом, так как здесь в восприятии населением власти доселе присутствует модель «симфонии властей», основанная на православной идеологии, которая не артикулируется, но принимается обществом как нечто само собой разумеющееся. Через призму «симфонии властей» и представление о могущественной единоличной верховной государственной власти, которая имеет место в рамках упомянутой «симфонии» российский народ оценивает происходящие события во властных структурах»^[7].

Преемственность как связь времен в правовом пространстве выражается в том, что элементы прошлого правового развития воспринимаются в настоящем, а правовые традиции позволяют проследить данную связь времен.

Правовые традиции позволяют направить национальное право в нужную сторону развития в случае разрыва преемственности, вследствие, например, революции. В определенные моменты исторического развития преемственность права может быть нарушена, и тогда нужны правовые ценности, которые позволят законодателю сохранить вектор развития национального права. Такими ценностями могут служить правовые традиции.

До судебной реформы 1864 г. устои и традиции деспотического правления не оставляли шансов на реальную возможность "ввести" республиканизм и его традиционные учреждения, политические свободы, принцип разделения властей. Теория разделения властей находила свое воплощение лишь в проектах ученых (С.Е. Десницкий "Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи", М.М. Сперанский "план государственного преобразования", декабристы - Конституции П.И.Пестеля и Н.М.Муравьева)

 Попытки выделения судебной ветви власти столкнулись с серьёзным противодействием. Реформа не была завершена. Российский парламентаризм и исполнительная власть в 1905-1917 гг. также действовали с заметными ограничениями. В Советском Союзе разделение властей отрицалось как принцип в силу господства идеи единства государственной власти. Значительно приблизилась к теории разделения властей только Конституция СССР 1936 г. В ней было заявлено о существовании законодательной власти. Правительство именовалось неопределенно как высший исполнительный и распорядительный орган государственной власти СССР. В отдельных главах Конституции о суде и прокуратуре устанавливались два важных принципа: правосудие осуществляется только судами; судьи независимы и подчиняются только закону.

Однако разделение властей не воплотилось в реальной жизни. Точнее было бы сказать, что режим стремился использовать в своих интересах достоинство рационального распределения задач. Управление страной оставалось жестко централизованным.

Сейчас сложившаяся традиция отражается в своеобразном статусе Президента Российской Федерации, который не относится ни к одной из ветвей власти, а является гарантом Конституции, прав и свобод человека и гражданина (ч.2 ст.80 Конституции Российской Федерации). Как отмечает И.П. Кененова, «носитель высшей власти – фактически единственное “ответственное” лицо в пирамиде власти, но и его ответственность носит скорее нравственный, нежели правовой характер»^[8].

Российская Федерация представляет собой наиболее сложный вариант государства, построенного на принципе разделения властей. Институт президентства вносит дополнительные осложнения в реальную политику разделения властей, поскольку де-факто значительная часть полномочий ветвей власти соединяется в руках Президента как главы государства.

Центральное место Президента федеративного российского государства в механизме наделения полномочиями и отрешения от должности высших должностных лиц субъектов федерации является одним из возможных проявлений евразийской политической и правовой культуры России: это отвечает традициям российской государственности.^[9]

Кроме особого статуса Президента, Конституция РФ оставила открытым и вопрос об отнесении к той или иной ветви власти такого органа государства как прокуратура.

Таким образом, в РФ наличествуют прямо не обозначенные, но реально существующие ветви власти – президентская и надзорная^[10]

Кроме особенностей разделения властей по горизонтали, в РФ существует и проблема разделения властей по вертикали. Для уяснения особенностей разделения властей и его правового регулирования на региональном уровне важно учитывать, что вся система организации государственной власти в субъектах Российской Федерации относится к вопросам, правовое регулирование которых находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов. Одним этим обусловлен сложный, многоуровневый характер правовой основы взаимодействия различных ветвей государственной власти в субъектах Федерации.^[11] 

Возможно, в современных условиях воспроизводство византийской властной традиции является неизбежным в силу ее психологической и социально-культурной природы. Российская власть, несмотря на нынешнее ее конституционно-правовое обеспечение и апелляцию к опыту современных демократий, постоянно демонстрирует ряд особенностей, которые дают основания некоторым ученым заявлять о «несовременном» характере российской власти и государственности в целом.