Лекция "Серебряный век русской поэзии"
учебно-методический материал

СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК РУССКОЙ ПОЭЗИИ

Серебряный век – образное название периода в истории русской поэзии, относящегося к началу XX века и данное по аналогии с «Золотым веком» (первая треть XIX века).

Эпоха рубежа веков получила название «Серебряного века» уже после ее завершения. Понятие возникло в среде русской эмиграции, ретроспективно оценившей ушедшее время как второй расцвет русской культуры после «Золотого века», которым часто называли пушкинскую эпоху, то есть первую треть XIX века.

Представители поэзии серебряного века: К. Бальмонт, А. Блок, Д. Бедный, М. Волошин, Н. Гумилёв, З. Гиппиус, Н. Заболоцкий, Н. Клюев, С. Клычков, А. Кручёных, О.Э. Мандельштам, В. Маяковский, Д. Мережковский, Д. Хармс, В. Хлебников, М. Цветаева и др.

Поэты Серебряного века формировали направления более чем осознанно — и у каждого из них была своя идеология и художественные принципы. 

СИМВОЛИЗМ

Самое раннее из литературных направлений Серебряного века — символизм — не было изобретено отечественными авторами: этот термин родился среди французских поэтов. Однако в России он был переосмыслен и получил новое развитие. Более того, направление стало настолько популярно, что работавшие в его рамках авторы разделились на «поколения» старших и младших символистов. 

Символизм как направление исповедует мистическую идею дуализма, согласно которой жизнь разделена на 2 обособленные части: реальную (повседневность во всех ее проявлениях) и идеальную, лежащую за границей человеческого знания. Их произведения обладают 2-ным смыслом – явным и скрытым. Обыкновенная картина жизни имеет подтекст, содержит иносказание. В поэзии символизма слову придается магическое значение. Т.О., поэтическая речь становится средством магического внушения.

• Культурный энциклопедизм, или «эпидемия всемирности» - серьезная филологическая ученость, специальное изучение.
• Рефлексивность – творчество направлено на себя, на самоанализ.

В русском символизме различают:

• «старшее поколение»  — представители: Д.Мережковский, А.Добролюбов, З.Гиппиус, К.Бальмонт, Н.Минский, Ф.Сологуб, В.Брюсов
• «младшее поколение» — младосимволисты  — А.Блок, А.Белый, Вяч. Иванов, С.Соловьев, Ю. Балтрушайтис и др.
  

Основные черты символизма

• идея о двух мирах (реальном несовершенном и потустороннем идеальном)
• отражение действительности в символах, образах, которых наряду с первоначальным началом, предполагается «идеальный смысл»
• особый взгляд на интуицию как посредника в постижении и изображении мира
• разработка звукописи как особого поэтического приема

• мистическое постижение мира
• отрицание реализма

Русские символисты по-новому осмыслили роль личности не только в творчестве, но и в русской действительности, да и жизни вообще.

3 этапа развития:

1. 1890-е гг. Период декадентства. Первый манифест Лекция Дм. Мережковского «О причинах упадка и новых течениях русской литературы». Основные принципы: мистическое содержание, символичность образов, понятие о двоемирии (мир земной, эмпирический – реальность; мир иной - сверхреальность). Появляетсся 1-ый символ журнал – «Мир искусства».

2. 1900-е гг. Расцвет русского символизма. Появляются все основные манифесты. Журналы: «Весы», «Новый путь», «Аполлон», «Вопросы жизни», «Золотое руно» (направлены на античность). Бальмонт, Брюсов, Сологуб, Иванов.

3. 1910-е гг. Кризис русского символизма. Течение уступает место акмеизму.

А.Белый. «Символизм как миропонимание» (1903)

В этой статье Белый объясняет, как ему видится мир в символизме и сам символизм.

Еще недавно думали - мир изучен. Всякая глубина исчезла с горизонта. Но не исчезло стремление к дальнему в сердцах. Опять запросило сердце вечных ценностей.

Не событиями захвачено все существо человека, а символами иного. Музыка идеально выражает символ. Символ поэтому всегда музыкален.

Символ пробуждает музыку души. Когда мир придет в нашу душу, всегда она зазвучит. Когда душа станет миром, она будет вне мира.

В символизме, как методе, соединяющем вечное с его пространственными и временными проявлениями, встречаемся с познанием Платоновых идей. Искусство должно выражать идеи. Всякое искусство по существу символично.

Ницше принес глубину из бессмертных далей. Форма, которой преимущественно пользовался Ницше, - афоризм. Афоризм -- наиболее тесная форма общения автора с читателями, при условии, что автор умело выражается, а читатель -- схватывает.

Соединение вершин символизма как искусства с мистикой Владимир Соловьев определял особым термином. Термин этот – теургия.

Искусство Белый понимает как гениальное познание. То есть для него искусство – это способ мышления, способ общения с миром. Причем если раньше люди жили по платоновской философии «в пещере», мир идей был недосягаем, люди видели лишь тени, то благодаря символизму как способу видения и познания мира этот идеальный мир стал доступен.

Акмеисты стремились к чувственной пластически-вещной ясности образа и точности, чеканности поэтического слова. Акмеизм - «земная» поэзия.

АКМЕИЗМ

Акмеизм можно назвать почти полной противоположностью символизма. Поэты, принадлежавшие к этому лагерю, проповедовали «прекрасную ясность» и вместо символов использовали вполне конкретные детали, пришедшие из «грубого», но всё равно прекрасного, по их мнению, мира.

Поэты противопоставляли себя символистам – стремились говорить простым языком. В 1913 г. в журнале «Аполлон» была опубликована статья Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии», где констатировалось, что на смену одряхлевшему течению символизма пришло новое течение – акмеизм. Название дал Гумилев, оно образовано от греческого корня со значением «высшая степень чего-либо, цветущая сила». Если символизм – поиск пути в неведомое, то акмеизм – реальный мир. Туманности и намекам они противопоставляли верные образы и четкую композицию.

Акмеисты ничего нового не предлагали – они вернули поэтам возможность свободно пользоваться средствами языка. Акмеизм «это тоска по мировой культуре». Старались находить поэзию в бытовых деталях жизни.

О.Э.Мандельшам

«Утро акмеизма» (1913)

Для акмеистов сознательный смысл слова, Логос, такая же прекрасная форма, как музыка для символистов.

Мы не хотим развлекать себя прогулкой в «лесу символов», потому что у нас есть более девственный, более дремучий лес — божественная физиология, бесконечная сложность нашего темного организма.

Высшая заповедь акмеимза - любить существование вещи больше самой вещи и свое бытие больше самих себя.

А=А: какая прекрасная поэтическая тема. Символизм томился, скучал законом тождества, акмеизм делает его своим лозунгом.

Будем же доказывать свою правоту так, чтобы в ответ нам содрогалась вся цепь причин и следствий от альфы до омеги, научимся носить «легче и вольнее подвижные оковы бытия».

ФУТУРИЗМ

Футуризм как литературное течение родился в Италии.

Стремясь создать «искусство будущего», футуризм отрицал традиционную культуру (особенно ее нравственные и художественные ценности), культивировал урбанизм (эстетику машинной индустрии и большого города). Представители футуризма отрицали художественное и нравственное наследие. Выйдя на арену литературной борьбы, они заявили, что всё накопленное старой культурой нужно не обновлять, а уничтожать.

Молодые поэты (В. Маяковский, Д. Бурлюк, А. Крученых, В. Хлебников) заявили о своем презрении к здравому смыслу и хорошему вкусу, выразили ненависть к существовавшему до них языку и решили «сбросить Пушкина, Достоевского и Толстого с Парохода Современности».

Своим сборникам футуристы давали нарочито вызывающие названия: «Пощёчина общественному вкусу», у Бурлюка «Дохлая луна» (луна была самым романтическим образом символистов), «звезды – черви, пьяные туманом; у Маяковского – «улица провалилась, как нос сифилитика».

История русского футуризма складывалась из сложного взаимодействия и борьбы четырех основных группировок:

а) «Гилея» (кубофутуристы) — В.В.Хлебников, Д.Д. и Н.Д.Бурлюки, В. В. Каменский, Е.Г.Гуро, В.В.Маяковский, А.Е.Крученых, Б.К.Лифшиц;

б) «Ассоциация эгофутуристов» — И.Северянин, И.В.Игнатьев, К.К.Олимпов, В.И.Гнедов и др.;

в) «Мезонин поэзии» — Хрисанф, В.Г.Шершеневич, Р.Ивнев и др.;

г) «Центрифуга» — С.П.Бобров, Б.Л.Пастернак, Н.Н.Асеев, К.А.Большаков и др.

Русские футуристы считали себя единственно достойными представителями отечественного искусства, борцами за его коренное обновление. В программе футуризма ставилась задача отрыва литературы от политики, от «здравого смысла» и хорошего вкуса», утверждалась красота самоценного слова. Поэт – бунтарь, революционер, творец новой реальности. Отрицание прошлого во имя настоящего и настоящего во имя будущего.

Оставаясь верными принципам, отражённым в манифесте, футуристы ломали нормы русского литературного языка. Маяковский, как многим известно, выработал свой способ графического написания стихов — «лесенкой»:

Сливеют

        губы

             с холода,

но губы

        шепчут в лад:

«Через четыре

              года

здесь

      будет

            город-сад!»

В. Хлебников же сконцентрировался на придумывании новых слов. В «Словаре неологизмов Велимира Хлебникова», изданном уже в 1995 году, набралось аж 560 страниц. Стихотворение «Кузнечик» — один из самых знаменитых экспериментов поэта-новатора:

КУЗНЕЧИК

Крылышкуя золотописьмом

Тончайших жил,

Кузнечик в кузов пуза уложил

Прибрежных много трав и вер.

«Пинь, пинь, пинь!» — тарарахнул зинзивер.

О, лебедиво!

О, озари!

Одной из задач футуристов являлось создание нового поэтического языка – «зауми». Особая роль в таком языке отводится фонетике: каждый звук речи, по мн. «речетворцев»-футуристов, обладает определенным смыслом.

«Заумь» является одним из приемов сверхповести «Зангези». Помимо традиционного поэтического языка в сверхповести, по свидетельству самого Хлебникова, используется еще птичий язык, язык богов, звездный язык, заумный язык, разложение слова, звукопись, безумный язык. Все эти «языки» можно по-разному соотнести с «бытовым языком», который футуристы отрицали в разных манифестах. Так, птичий язык в Плоскости I «Птицы» — это звукоподражание: «Пить пэ́т твичан!», «Кри-ти-ти-ти-ти́-и -цы-цы-цы-сссы́ы» и т. д. Подобную имитацию птичьего пения мы можем встретить и во вполне реалистических описаниях дикой природы, скажем у Пришвина или Бианки, но Хлебников делает его одним из полноправных языков мира, принципиально не переводимым на человеческий.

За птичьим следует язык богов, знакомство с которым начинается уже с имён. В Плоскости II перечислены божества: Тиэн, Шангти, Юнона, Ункулункулу. Боги Тиэн и Шангти присутствуют в китайской мифологии, Юнона — жена римского Юпитера, аналог греческой Геры, а Ункулункулу — первопредок в космогонии зулусов. Создаётся синкретическое теологическое пространство, где божества говорят на равных, а их имена на фоне «обычного» русского языка выглядят равно заумно. Хлебникова явно завораживала идея «божественного интернационала с представительством от всех концов света», воплощающая, по мнению Михаила Гаспарова, «мечту о мирном братстве, любви и взаимопонимании всего человечества».

Некоторые исследователи относят к звёздному языку (он же — «вселенский язык», «мировой язык», «азбука ума») самые разные эксперименты Хлебникова, в том числе стихотворение «Бобэоби пелись губы…», но в рамках «Зангези» звёздный язык выражен во вполне определённых односложных лексемах. Они обладают множеством фонетически ассоциированных смыслов, которые объединяются в противопоставленные друг другу гнёзда: наиболее выражена в «Зангези» борьба Эль (связываемого с такими земными понятиями, как ласка, лень, любовь, улей и так далее) с Эр (Россия, праща, рог, Перун).

В черновых записях Хлебникова, собранных в его последней рукописной книге «Гроссбух», встречаются варианты имени героя: Зенгези, Мангези, Чангези, Чангили — все эти имена звучат достаточно экзотично и необычно, «нецивилизованно» и в то же время позволяют вчитать в себя множество смыслов. По мнению хлебниковеда Виктора Григорьева, окончательный вариант имени «контаминирует назв[ания] рек — Ганга и Замбези как символы Евразии и Африки».

В «Введении» к «Зангези» о обосновывае самы принци построения, говор о том, что «Повесть строится из слов, как строительно единиц здания».

В «Зангези» объединено всё сделанное Хлебниковым в разные этапы его творчества: здесь и «заумь», и «звёздный язык», и «язык птиц», и передач «голосов улицы». В движении человечества сквозь века, в сцеплении механизм «часов человечества» беспомощно-бесприютны остается, однако, сам Зангези, который сравнивает - с «бабочкой, залетевшей в комнату человеческой жизни». Его мечта благородна — дать свобод людям, богам, животным, даже неживой природе.

Попытки связать математику с искусством были не уникальны для синтетического сознания авангарда и вообще модерна, внимательно следившего за наукой. Ср. мистерия В. Хлебникова «Скуфья скифа»:

«Я знал, что нисколько не менее вещественно, чем 1; там, где есть 1, 2, 3, 4, там есть и — 1, и — 2, — 3, и , и , и . Где есть один человек и другой естественный ряд чисел людей, там, конечно, есть и , и и  n — людей=. Я сейчас, окруженный призраками, был 1 = .

Пора научить людей извлекать вторичные корни из себя и из отрицательных людей. Пусть несколько искр больших искусств упадет в умы современников. А очаровательные искусства дробей, постигаемые внутренним опытом!»

НОВОКРЕСТЬЯНСКАЯ ПОЭЗИЯ

«Новокрестьянская» поэзия с полным правом может считаться неотъемлемой частью творческого наследия русского Серебряного века. 

Поэты, относившиеся к этой категории, развивали традиции крестьянской поэзии, а не замыкались в них. Поэтизация деревенского быта, нехитрых крестьянских ремесел и сельской природы являлись главными темами их стихов.

Крестьянские поэты полемизировали одновременно с символистами и акмеистами. Клюевское программное стихотворение "Вы обещали нам сады..." (1912), посвященное К. Д. Бальмонту «Оттуда», построено на противопоставлении "вы - мы": вы - символисты, туманно-несбыточных идеалов, мы - поэты из народа.

...Облетел ваш сад узорный,

Ручьи отравой потекли.

За пришлецами напоследок

Идем неведомые Мы, -

Наш аромат смолист и едок,

Мы освежительной зимы.

Вскормили нас ущелий недра,

Вспоил дождями небосклон.

Мы - валуны, седые кедры,

Лесных ключей и сосен звон.

«Оттуда» Константина Дмитриевича Бальмонта – обещание увести читателей с помощью поэзии из мира реального, где проблемы, несчастья, потрясения, в возвышенно-прекрасный мир грез. В той стране нет «ни печали, ни заката», там «свежесть утренней звезды», там «спят нешепчущие реки». В общем, Бальмонт описывает настоящий райский уголок.

Клюев обещаниям символистов не верит. По его мнению, в землях, изображенных Константином Дмитриевичем, живут Чума, Увечье, Голод, Убийство, Бедность, Разврат и Страх. Окультуренной природе Н. Клюев противопоставляет природу дикую. Он считает, что очищение человека происходит под воздействием силы, идущей из недр крестьянского мира.