Валентин Сильвестров Багатели
статья

Пародия на стихотворение Пушкина "Памятник"

Я памятник себе воздвиг из багателей,

Но к ним не зарастет народная тропа.

И не вознесся он главой свирельной,

Александрийского столпа.

И долго буду тем народу я любезен,

что чувства добрые я лирой пробуждал.

Что мой орущий мир придурочных болезней

Я тихой музыкой лечил и побеждал!

                                                         Валентин Сильвестров

В написание музыки непременно входит  ожидание. Не то, что ты каждый день должен что-то выдать. (Хотя, скажем, у Шуберта настолько интенсивно эта машина работала, что невозможно было спать. Говорят, что он спал в очках, чтобы, если просыпался, сразу записать. Я верю в это, потому что у меня тоже случались такие периоды - утром, пока чайник поставишь, уже багатель лезет.)

Когда я в 92-м году сочинил "Метамузыку", мне показалось, что я дошел до какого-то своего предела. Приехал домой из Дома творчества, и у меня появилось ощущение, что выполнена какая-то программа, исчерпалась какая-то последовательность. Но потом жена попросила меня что-то найти в чулане, и там я наткнулся на тетрадку со своими начальными вещами. Которыми я начинал когда-то, будучи дилетантом. Вальс какой-то, ноктюрн. Я посмотрел - и вдруг они ожили! А до этого я на них раз в десять лет натыкался и удивлялся - какой дурак был! Помню, сказал тогда жене: "Шел-шел и пришел к тому, с чего начинал". И вот начался период моих багателей. Я подумал, что начался новый круг... Так случайно, или не случайно, я вышел на наивную музыку.

- Как относятся к вашим багателям молодые композиторы?

- Они шатаются. Но я им говорю: "Неважно, как вы к этому относитесь, но надо в эту сторону смотреть. Потому что эта вещь - ориентир, исчезнувший напрочь из музыки. У вас, может быть, получится иначе, но, если исчезает этот ориентир - вот этого скачка из ничто в что, - тогда смысл в музыке подменяется концепцией, сделанностью, замыслом. Это должно быть, но начало должно быть наивным, простодушным. Если этого нет, то мы оказываемся в ситуации, когда столько наплодили хорошо задуманных вещей, которые слушать не хочется.

Когда я сейчас сочиняю свои багатели, то могу сказать, что это тоже современная музыка, но только современные жесты в ней ушли чуть-чуть за сцену. Бывает так, знаете: вот тут навалом соли, а тут - крупица, но более информативная. Хотя она и малозаметная, но берешь ее, и сразу чувствуется вкус. И у меня есть ощущение, что все прежние соли всё же присутствуют в моем творчестве. Я не отрицаю злобно, например, авангард. Есть и такие, что жгли сочинения. Я считаю, что ничего нельзя отвергнуть, путь невозможно зачеркнуть. Он остается с тобой, как бы там ни было.

Близкие уверяют, что не знают другого композитора, который был бы так увлечен своим делом — ведь он пишет музыку практически с утра до ночи. А когда не пишет, то думает о ней (дочь рассказывала о многострадальном чайнике, который неизменно сгорает, пока хозяин «на минутку» отходит к роялю, да и забывает о нем)

В последние годы Сильвестров увлечен багателями — небольшими пьесами для рояля, мелодичными, негромкими, написанными словно для себя. Он называет их «цветами с Елисейских лугов», композиторской молитвой — «дай мне, Господи, возможность сочинять музыку без сочинительства».

Сегодня во многом именно жанр диктует тот или иной тип высказывания, что позволяет автору найти себя в разных сферах. Это и масштабные композиции, такие как Шестая симфония (1994-95), «Реквием для Ларисы» (1977-99); и «домашние», даже «интимные» миниатюры типа пасторалей, колыбельных, серенад, вальсов… Сильвестров условно объединяет эти миниатюры, определяя их общее название, как багатель – безделица, пустяк, по первоначальному смыслу французского слова bagatelle. Но для Сильвестрова в ней таится глубокий смысл — непосредственного, спонтанного самовыражения, импровизационного высказывания. «Сущность часто может таиться в пустяках, – говорит композитор. – В пустяке содержится крупица высокого, как в капле росы отражается солнце. Мы можем обнаружить это в инвенциях Баха, прелюдиях Шопена, где видим ту же высоту, что и в больших композициях, но сконцентрированную в мгновении».

Трудно не услышать в сильвестровских багателях отзвуков «Китч-музыки» и «Тихих песен». Так, в поиске красоты, в поиске единения всего сущностного, Валентин Сильвестров вчера и сегодня «тихо» и «просто» говорит о главном. А его «слабый стиль» рождает космические композиции, в которых мир поет о самом себе…