Юбилей М.И.Цветаевой

Жизнь и творчество М.И.Цветаевой

(Вечер, посвященный юбилею поэта)

Цель: развитие творческого потенциала, актуализация творчества поэтессы.

Предварительная подготовка: подготовить стихи и песни для выступления.

Оформление: фотографии поэтессы, томики ее стихов; стол, покрытый белой скатертью, свеча, цветы рядом с портретом. Сбоку стул для «Марины» (студентке, исполняющей роль М.Цветаевой); отрывки из стихов (по стенам); презентация (показ слайдов).

ХОД ВЕЧЕРА.

Ведущий.

Мысль поэта, живая и трепещущая, оправляется в золото и драгоценные камни, и нельзя уже затем разъединить мысль с ее оправой, не разрушив ее.

1.Поэзия – это солнце, солнце с его темными пятнами и затмениями, освещающее весь мир.

2. Поэзия – музыка слов. Всякий ли человек, великий или малый, бывает поэтом? В.Шекспир сказал об этом:

Поэт в святом восторге

Парит, как царь, меж небом и землей.

Уму людей дарована способность:

Воображать, чего на свете нет.

Звучит музыка Моцарта «Фантазия d- moll»

В молчанье твоего ухода

Упрек невысказанный есть

Звон колоколов (запись)

Ведущий.( показ слайда – портрет отца )

Марина Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года в высококультурной семье, преданной интересам науки и искусства. Отец ее, Иван Владимирович Цветаев, выходец из трудовой среды, профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед, стал в дальнейшем директором Румянцевского Музея изящных искусств – ныне Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина.

(Появляется студентка, исполняющая роль Марины Цветаевой, садится за стол)

( на слайде – портрет маленькой Цветаевой и кисть рябины)

Марина Цветаева.

Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья.

Я родилась.

Спорили сотни

Колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне

Хочется грызть

Жаркой рябины

Горькую кисть.

1.

Так написала о дне своего рождения Марина Цветаева – одна из неугасимых звезд на небосклоне русской поэзии. Рябина навсегда вошла в геральдику ее поэзии. Пылающая и горькая на излете осени, в преддверии зимы, она стала символом судьбы, тоже переходной и горькой, пылающей творчеством и постоянно грозившей зимой забвения.

Марина Цветаева.

Кто создан из камня, кто создан из глины,

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело – измена, мне имя – Марина,

Я – бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти –

Тем гроб и надгробные плиты…

-В купели морской крещена – и в полете

Своем –непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье.

Меня – видишь кудри беспутные эти?-

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной – воскресаю!

Да здравствует пена – веселая пена –

Высокая пена морская!

Ведущий.

Из воспоминаний М.Цветаевой: «Когда вместо желанного, предрешенного, почти приказанного сына Александра родилась всего только я, мать, самолюбиво подавив вздох, сказала: «По крайней мере, будет музыкантша». И когда моим первым, явно – бессмысленным и вполне отчетливым догодовалым словом оказалась «гамма», мать только подтвердила: «Я так и знала».И тут же принялась учить меня музыке, без конца напевая мне эту самую гамму»

3.

«Слуху моему мать радовалась и невольно за него –  хвалила, тут же после каждого сорвавшегося «Молодец!», холодно прибавляла: «Впрочем, ты ни при чем - слух от Бога. «Твое – только старание, потому что каждый Божий дар можно загубить», - говорила мать поверх моей четырехлетней головы, явно не понимающей и поэтому запоминающей так, что потом уже ничем не выбьешь».

4.

(слайд – дом Цветаевых)

Гостеприимный, уютный дом Цветаевых в одном из старинных Московских переулков стал в те годы культурным центром. Там собирались для дружеских бесед и споров, для музыки многие видные представители художественных кругов Москвы.

3.

Уже в шестилетнем возрасте М.Цветаева начала писать стихи, и притом не только по-русски, но и по-французски, по-немецки. Осенью 1910 года 18-летняя гимназистка, дочь известного ученого, профессора Московского Императорского университета Ивана Владимировича Цветаева, отнесла в частную типографию сборник своих стихов «Вечерний альбом». В книгу вошли стихи, написанные в 15-17 лет (некоторые еще раньше), которые получили высокую оценку известных поэтов – М.Волошина и В.Брюсова. Одобрительно отозвался о книге и Н.Гумилев: «Марина Цветаева внутренне своеобразна…Эта книга,- заключал он свою рецензию,- не только милая книга девических признаний, но и книга прекрасных стихов».

На фоне музыки Ж.-Б.Молли «Ария» звучит стихотворение «Домики старой Москвы»

Слава прабабушек томных,

Домики старой Москвы,

Из переулочков скромных

Все исчезаете вы,

Точно дворцы ледяные

По мановенью жезла.

Где потолки расписные,

До потолков зеркала?

Где клавесина аккорды,

Темные шторы в цветах,

Великолепные морды

На вековых воротах,

Кудри, склоненные к пяльцам,

Взгляды портретов в упор…

Странно постукивать пальцем

О деревянный забор!

Домики с знаком породы,

С видом ее сторожей,

Вас заменили уроды,-

Грузные, в шесть этажей.

Домовладельцы – их право!

И погибаете вы,

Томных прабабушек слава,

Домики старой Москвы.

Ведущий.

Но почему же «вечерний»? Порог юности – вечер детства. А детство было прекрасным. Детство, юность Марины отчасти прошли в Москве, отчасти за границей: в Италии, Швейцарии, Германии, Франции. Она росла и воспитывалась под надзором бонн и гувернанток. В 16 лет закончила гимназию и уехала в Париж. В Сорбонне продолжила образование по специальности «Старофранцузская литература»

1.

Домашний быт и мир ее семьи были пронизаны постоянным интересом к искусству. Ее мать, Мария Александровна, была талантливой пианисткой, восхищавшей своей игрой самого А.Рубинштейна. Отец – создатель Музея  изобразительных искусств. Неудивительно, что и Марина была образованнейшим человеком.

(слайд – портрет А.С.Пушкина)

Марина Цветаева читает стихотворение «Встреча с Пушкиным»

Я подымаюсь по белой дороге,

Пыльной, звенящей, крутой,

Не устают мои легкие ноги

Выситься над высотой.

Слева – крутая спина Аю-Дага,

Синяя бездна- окрест.

Я вспоминаю курчавого мага

Этих лирических мест.

Вижу его на дороге и в гроте…

Смуглую руку у лба…-

Точно стеклянная, на повороте

Продребезжала арба…-

Запах – из детства – какого-то дыма

Или каких-то племен…

Очарование прежнего Крыма

Пушкинских милых времен.

Пушкин! – Ты знал бы по первому слову,

Кто у тебя на пути!

И просиял бы, и под руку в гору

Не предложил мне идти…

Мы помолчали бы оба – не так ли?-

Глядя, как где-то у ног,

В милой какой-нибудь маленькой сакле

Первый блеснул огонек.

И – потому, что от худшей печали

Шаг – и не больше! – к игре,

Мы рассмеялись бы и побежали

За руку вниз по горе.

4.

С детства она была погружена в атмосферу А.Пушкина, в юности открыла для себя Гёте и немецких романтиков, очень любила и прекрасно знала творчество Державина, Некрасова, Лескова, Аксакова. Очень рано ощутила в себе некий «тайный жар», «скрытый двигатель жизни» и назвала его «ЛЮБОВЬ». «Пушкин меня заразил любовью. Словом – любовь» На протяжении всей жизни в Цветаевой неугасимо горел душевный и творческий костер любви к дорогим «теням минувшего», к «святому ремеслу поэта», к природе, к живущим людям, к друзьям и подругам.

Звучит романс М.Таривердиева «У зеркала» на стихи М Цветаевой (1,40)

Ведущий.

Самым первым, кто хорошо принял «Вечерний альбом» юной поэтессы, был прославленный поэт Максимилиан Волошин. Марину Цветаеву он посетил у нее в доме на Трехпрудном.

5.

Из воспоминаний М.Цветаевой о встрече с Волошиным: «Звонок. Открываю. На пороге цилиндр. Под цилиндром безмерное лицо в оправе вьющейся недлинной бороды. Вкрадчивый голос: «Можно мне видеть Марину Цветаеву? – Я. – А я -Макс Волошин. К вам можно? Прошли наверх в детские комнаты. –Вы читали мою статью о Вас? – Нет. – Я так и думал и потому принес ее Вам. Она уже месяц как появилась. А еще через месяц были стихи.»

Ведущий.

Цветаева считала Бориса Пастернака самым близким ей по духу поэтом, единомышленником, «братом в пятом времени года, шестом чувстве, четвертом измерении».

(слайд – портрет Б.Пастернака)

Читается стихотворение Б.Пастернака «Любить иных – тяжелый крест…»

Любить иных – тяжелый крест,

А ты прекрасна без извилин,

И прелести твоей секрет

Разгадке жизни равносилен.

Весною слышен шорох снов

И шелест новостей и истин.

Ты из семьи таких основ.

Твой смысл, как воздух, бескорыстен

Легко проснуться и прозреть,

Словесный сор из сердца вытрясть.

И жить, не засоряясь впредь,

Все это не большая хитрость.

Ведущий.

В мае 1913 года в Крыму Марина создала ныне широко известное стихотворение без названия, которое стало своеобразным предсказанием.

Марина Цветаева.

Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знала я, что я – поэт,

Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,

В святилище, где сон и фимиам,

Моим стихам о юности и смерти,

-Нечитанным стихам!-

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берет!),

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

Звучит музыка. П.Гапон «Оборванные струны». Звучит громко, затем затихает, идет фоном.

 М.Цветаева читает стихотворение «Генералам двенадцатого года».

2.(слайд – Сергей Эфрон)

Посвящено это стихотворение мужу Марины – Сергею Яковлевичу Эфрону. Замуж Марина Цветаева вышла в январе 1912 года. Их семейная жизнь, в которую они вошли совсем юными (Марине исполнилось в ту пору 19, Сергею на год меньше), сначала была безоблачной, но недолго. И эти первые 5-6 лет, вероятно, были самыми счастливыми по сравнению со всеми последующими годами.

1.

Она много писала, вдохновленная Эфроном. Если сказать, что Марина любила мужа, значит, ничего не сказать: она его боготворила.

Марина Цветаева.

Писала я на аспидной доске,

И на листочках вееров поблёклых,

И на речном, и на морском песке,

Коньками по льду и кольцом на стеклах,-

И на стволах, которым сотни зим…

И, наконец,- чтоб было всем известно!

Что ты любим, любим! Любим! Любим!-

Расписывалась -  радугой небесной.

Ведущий.

Где-то в начале совместной жизни она сказала:»Только при нем я могу жить так, как живу: совершенно свободно».

3.

Он был единственным, кто ее понял и, поняв, полюбил. Сергея не устрашила ее сложность, противоречивость, непохожесть на других.

Ведущий.

А вообще, в жизни ее было много увлечений, но, как однажды сказала Марина Ивановна: «…всю жизнь напролет пролюбила не тех…». Ее доверчивость и неспособность вовремя понять человека – вот причины частых и горьких разочарований.

Звучит романс А.Петрова «Под лаской плюшевого пледа» на стихи Цветаевой.(3,15)

4.

Вряд ли найдется человек, который не слышал бы этих удивительных строк…

Видеозапись: Алиса Фрейндлих читает стихотворение «Мне нравится, что Вы больны не мной…»

5.

До революции Цветаева выпустила три книги, сумев сохранить собственный голос среди пестрого многоголосья литературных школ и течений.

Ведущий.

А между тем уже был канун революции. Шла война, и ей не виделось конца. Мир корчился в неисчислимых страданиях, позоре, унижении. Жалость, боль и печаль переполнили сердце поэтессы…

Марина Цветаева.

Простите меня, мои горы!

Простите меня, мои реки!

Простите меня, мои нивы!

Простите меня, мои травы!

Мать крест надевала солдату,

Мать с сыном прощалась навеки…

И снова из сгорбленной хаты:

«Простите меня, мои реки!»

«Простите меня, мои горы!»

2.

Весной 1916 года М.Цветаева «дарила Москву» поэту Осипу Мандельштаму, поэзию которого высоко ценила: «Люблю Мандельштама с его путаной, слабой, хаотичной мыслью и неизменной магией каждой строчки. Дело не в классицизме – в чарах».

(слайд – портрет О.Мандельштама)

Смутно – дышащими листьями

Черный ветер шелестит,

И трепещущая ласточка

В темном небе круг чертит.

Тихо спорят в сердце ласковом

Умирающем моем

Наступающие сумерки

С догорающим лучом.

И над лесом вечереющим

Встала медная луна;

Отчего так мало музыки

И такая тишина?

Ведущий.

В годы революции Цветаева вглядывалась в открывшуюся новь без враждебности и раздражения. Всем высоким строем своих смятенной и сумбурной души она была на стороне  голодных и всегда любила демонстративно подчеркнуть это важное для нее обстоятельство: «Себя причисляю к рвани». С 1917 года для Цветаевой настает пора испытаний. Она хотела жить исключительно личной, частной жизнью, но Время неустанно вторгалось в эту жизнь, и она «не подозревала», сто История диктовала «сюжеты» ее чувствам, ее творчеству. Существует мнение, что «политика была ей глубоко чужда, что она была к ней равнодушна».Это действительно было почти так… Но только почти…Конечно Цветаева не занималась политикой, но как незаурядная личность она ощущала трагизм революционных событий, не принимая жестокости, насилия, убийств. Особенно когда это касалось привычного ей круга людей и тех, кто был для нее истинно дорог и любим.

1.

В ноябре 1917 года ее муж Сергей уехал на Дон, где формировались первые части Белой армии. Сергей был человек, безусловно, одаренный: в чем-то слабый, в чем-то – очень сильный духом. Россию он любил фанатично. И, служа в Белой армии, свято верил, что спасает Россию.

3.

Почти три года жила Марина в голодной красной Москве, не получая вестей от Сергея. Терпела не просто нужду, а нищету. На руках у нее остались две дочери: Ариадна – старшая, и Ирина – трех лет. Прокормиться было очень трудно, но она билась, старалась, как могла: ездила по деревням менять вещи на сало и муку, стояла в очередях за пайковой селедкой, таскала саночки с гнилой картошкой. Однако, эти поездки по деревням, попытки менять вещи на продукты всегда оканчивались не так, как надо бы, не так, как у всех… Она была слишком неумелой в быту.

5.

Осенью 1919 года в самое тяжелое, голодное время Марина по совету знакомых отдала своих девочек в подмосковный приют, но вскоре забрала оттуда тяжело заболевшую Алю, а в феврале 1920 года потеряла маленькую Иру, погибшую в приюте от голода и тоски.

Звучат стихи «Две руки»

Две руки, легко опущенные

На младенческую голову!- на шейке тоненькой-

Одуванчик на стебле!

Были – по одной на каждую-

Две головки мне дарованы.

Но обеими – зажатыми-

Яростными – как могла!-

Старшую у тьмы выхватывая-

Младшей не уберегла.

Две руки – ласкать-разглаживать

Нежные головки пышные.

Две руки – и вот одна из них

За ночь оказалась лишняя.

Светлая - на шейке тоненькой-

Одуванчик на стебле!

Мной еще совсем не понято,

Что дитя мое в земле.

Ведущий.

Таково было ее хождение по мукам. «Жизнь, где мы так мало можем…»- писала Цветаева. Зато сколь много она могла в своих тетрадях! Как ни удивительно, никогда еще не писала она так вдохновенно, напряженно и разнообразно. Но голос поэта резко изменился. Из ее стихов навсегда ушли прозрачность, легкость, певучая мелодика, искрящаяся жизнью и задором.

Марина Цветаева.

Пригвождена к позорному столбу

Славянской совести старинной.

С змеею в сердце и с клеймом на лбу

Я утверждаю, что – невинна.

Я утверждаю, что во мне покой

Причастницы перед причастьем.

Что не моя вина, что я с рукой

По площадям стою – за счастьем.

Пересмотрите все мое добро,

Скажите – или я ослепла?

Где золото мое? Где серебро?

В моей руке – лишь горстка пепла!

И это все, что лестью и мольбой

Я выпросила у счастливых.

И это все, что я возьму с собой

В край целований молчаливых.

2.

Читать ее стихи и поэмы между делом нельзя. Поэзия Цветаевой требует встречной работы мысли. Но стихи ее узнаешь безошибочно: по особым, неповторимым ритмам, интонации. Поэтесса безоглядно ломала инерцию старых, привычных для слуха ритмов. «Я не верю стихам, которые льются. Рвутся – да» Ее ритмика все время настораживает внимание. Это как «физическое сердцебиение»…

На фоне записи звуков бьющегося сердца звучит стихотворение «Приметы»

Точно гору несла в подоле –

Всего тела боль!

Я любовь узнаю по боли

Всего тела вдоль.

Для любой грозы.

Я любовь узнаю по дали

Всех и вся вблизи.

Точно нору во мне прорыли

До основ, где смоль.

Я любовь узнаю по жиле,

Всего тела вдоль.

Стонущей. Сквозняком, как гривой

Овеваясь, гунн:

Я любовь узнаю по срыву

Самых верных струн

Горловых,- горловых ущелий

Ржавь, живая соль.

Я любовь узнаю по щели,

Нет! – по трели

Всего тела вдоль!

4.

С 1912 по 1920 год Марина Цветаева пишет непрерывно, но ни одной книги не вышло. Только несколько случайных стихов в петербургских «Северных записках». Знали ее лишь только завзятые любители поэзии. Надо ли говорить, что для поэта это подлинная трагедия. Однажды, отвечая корреспонденту, с горечью сказавшему, что ее, Цветаеву, «не помнят» в России, она ответила: «Нет, голубчик, меня не «не помнят», а просто не знают».

1.

В это время Марина Цветаева жила почти в полном отчуждении от литературной среды, в кругу немногих близких друзей, ценивших и понимавших ее стихи. Она чуждалась общества московских поэтов, не входила ни в одну из многочисленных поэтических группировок и чрезвычайно редко выступала с чтением своих стихов.

Ведущий.

Сохранилась афиша одного из таких вечеров в Политехническом музее. В субботу 11 декабря 1920 года Всероссийский союз поэтов, под председательством Валерия Брюсова, устраивал «вечер поэтесс», на котором среди девяти участниц, не оставивших своего имени в поэзии, была и приглашенная Брюсовым Марина Цветаева. Не без иронии вспоминала она о своем появлении среди разряженных и манерных представительниц богемного искусства. Нарочно облачилась в темное мешковатое платье, похожее на монашеское одеяние, перепоясанное широким кожаным ремнем. Военная сумка через плечо, коротко остриженные разлетающиеся волосы. Вышла на эстраду в валенках и всем своим видом и манерой держаться выказывала презрение и к поэтессам, и к заполнившей зал, жаждущей литературных скандалов публике. А стихи читала такие, что первоначальные усмешки скоро перешли в шумную овацию. Звучал голос настоящего поэта.

3.

Спустя время выяснилось, что Сергея волной отступления армии Корнилова унесло в Чехию, он стал эмигрантом.

Звучит «Песня Сольвейг» из сюиты Э.Грига к драме Г.Ибсена «Пер Гюнт», сначала громко, а затем фоном

Белый офицер Сергей Эфрон отныне превратился для Марины в мечту, в прекрасного «белого лебедя», героического и обреченного. Он не мог вернуться в Россию. Марина делает решительный шаг: в 1922 году едет к мужу, взваливая на свои хрупкие плечи непомерную ношу русской беженки. Так началась ее 17-летняя Одиссея за рубежом – сначала недолго – Германия, потом – Чехия. В Чехии они прожили более трех лет. Здесь в феврале 1925 года у них родился сын Георгий. И наконец – Франция…

2.

В эмиграции Цветаева не прижилась. Очень быстро выявились расхождения между нею и буржуазно-эмигрантскими кругами. Все чаще и чаще ее стихи, поэмы, проза отвергались и газетами, и журналами. В 1928 году появился последний прижизненный сборник «После России», включивший в себя стихи 1922-1925 годов. Но ведь Цветаева писала, по крайней мере, еще 15 лет.

4.

Письма ее знакомым  и близким полны сетований на одиночество и беспросветную нужду. Но в письмах были и стихи…Главным адресатом ее стихов в России, в Москве, был Пастернак. Его мнением она дорожила: «Когда пишу, я ни о чем не думаю, кроме вещи, потом когда напишу, - о тебе…»

Рас-стояние: версты, мили…

Нас рас-ставили, рас-садили,

Чтобы тихо себя вели

По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали…

Нас расклеили, распаяли,

В две руки развели, распяв,

И не знали, сто это – сплав

Вдохновений и сухожилий…

Не рассорили – рассорили,

Расслоили…

Стена да ров.

Расселили нас как орлов –

Заговорщиков: версты, дали…

Не расстроили – растеряли.

По трущобам земных широт

Рассовали нас как сирот.

Который уж, ну который – март?!

Разбили нас – как колоду карт!

Ведущий.

Спустя годы это стихотворение приобрело новое звучание, явно выходя за рамки личного поэтического послания. Версты, дали, мили разделяли в послереволюционные годы не только двух прекрасных поэтов. Крутые исторические события 1917 года расслоили и развели по разным концам земли множество замечательных людей России, разлучили надолго, а то и навсегда с Родиной.

2.

Стихи, преодолевая все препоны, текли в Россию, их везли знакомые и незнакомые, их заучивали, запоминали. Правда, приходилось читать стихи с опозданием, редко, и оседали они в столах у любителей поэзии в ожидании… когда же, как писала Цветаева, «моим стихам настанет свой черед»…

Ведущий.

Черед настал, и очень скоро – в тридцать девятом, когда Марина появилась в Москве.

Вот тогда-то, в 1940-1941 годах, началась круговерть ее стихов по Москве. Конечно, это опять же был узкий круг, стихи ее не печатались, публичных выступлений не было…»Здесь я не нужна, там я невозможна», - говорила Марина Ивановна.

1.

Вернулась в Россию Марина Ивановна с сыном 18 июня 1939 года. Дочь и муж – двумя годами раньше. Наконец семья воссоединилась. Все вместе они жили в подмосковном поселке Болшево. Но это последнее счастье длилось недолго: в августе арестовали дочь, в октябре – мужа. Семья Цветаевой-Эфрон вернулась в Россию в жестокое время. Тех, кто приезжал из-за рубежа, или тех, кто побывал в командировке за рубежом, считали потенциальными шпионами.

3.

Марина Ивановна осталась с сыном без квартиры, без средств к существованию. «Уж, коль впустили, то нужно дать хоть какой-то угол! У дворовой собаки есть конура. Лучше бы не впускали: если так…»- это из писем, разговоров со знакомыми.

Ведущий.

В начале войны Марина Ивановна вместе с сыном эвакуировалась в составе писательской организации в Чистополь, а затем в небольшой городок Елабугу на Каме. Но в Елабуге навис ужас остаться без работы. Надеясь получить что-нибудь в Чистополе, где, в основном, находились эвакуированные московские литераторы, Марина Ивановна съездила туда, получила согласие на прописку и оставила заявление: «В Совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года.»

Марина Цветаева.

Я постепенно утрачиваю чувство реальности: меня – все меньше и меньше…Никто не видит, не знает, что я год ищу глазами – крюк…Я год примеряю смерть. Все уродливо и страшно…Я не хочу умереть. Я хочу не быть…

Цветаева уходит.

5.

Она покончила жизнь самоубийством 31 августа 1941 года

Читается стихотворение «Знаю, умру на заре!»

Знаю, умру на заре! На которой из двух,

Вместе с которой из двух – не решить по заказу!

Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!

Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!

Пляшущим шагом прошла по земле! – Неба дочь!

С полным передником роз! – Ни ростка не наруша!

Знаю, умру на заре! – Ястребиную ночь

Бог не пошлет по мою лебединую душу!

Нежной рукой отведя нецелованный крест,

В щедрое небо рванусь за последним приветом.

Прорезь зари – и ответной улыбки прорез…

- Я и в предсмертной икоте останусь поэтом.

(слайд – портрет М.Цветаевой)

1.

Свидетельство о смерти было выдано сыну 1 сентября. В графе «Род занятий умершей» было написано – «эвакуированная»

4.

В Елабуге, в месте Марининой смерти, нет ее могилы, ее «последнего дома».

Ведущий.

Это символично: всю жизнь она не имела дома, и не потому, что не хотела, а потому, что не могла его иметь.

Звучит песня «Уж сколько их упало в эту бездну…»(4.25)