Исследовательские работы учеников

Комитет образования и науки города Немана

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

поселка Жилино

«Мы были дети 12-ого года».

Отечественная война, как один из факторов формирования декабристского движения

                    Выполнил:

                                                                              Армонас Станислав, обучающийся 9 класса

                                        МБОУ СОШ пос. Жилино

                                                             Руководитель:

Луста Елена Андреевна

                                                       учитель истории и обществознания

                                           МБОУ СОШ пос.Жилино

г. Неман, 2015 год

Содержание

Введение…………………………………………………………………….с.3

Глава I. Подъем русского национального самосознания в период Отечественной войны 1812 года……………………………………………………….с.5

Глава II. Влияние Отечественной войны 1812 года на становление людей «нового» типа……………………………………………………………….с.12

Вывод ……………………………………………………………………….с.17

Список источников…………………………………………………………с.18

Список литературы…………………………………………………………с.20

Введение

   «Ужель страшиться нам могилы?

И лучше ль смерти плен отцов,

Ярем и стыд отчизны милой,

И власть надменных пришлецов?

Нет, нет, судьба нам меч вручила,

Чтобы покой отцов хранить…»

                          ( В.Ф.Раевский)

«Мы были дети 12-го года» - так сказал С.И. Муравьев-Апостол о поколении декабристов, имея в виду, что Отечественная война 1812 года оказала решающее и судьбоносное влияние на формирование молодого поколения офицеров.

В войне 1812 года участвовало более ста будущих декабристов, 65 человек из них насмерть сражались с врагом на поле Бородина. Не только в Бородинском, но и во всех других сражениях, участвовали будущие декабристы. Не было ни одного боя, где бы каждый из них не отличился. Горячие патриоты своей Родины, ушедшие в поход еще юношами, молодые русские офицеры, возвращались на Родину возмужавшими, пройдя большую социальную и политическую школу. Те идеи и мысли, которые наполняли их головы, не замедлили вылиться в декабристские лозунги и призывы. Они хотели бороться за лучшую долю для своего народа и Отечества.

Актуальность нашей работы заключается в неподдельном интересе к судьбе тех людей, которые несмотря ни на что посвятили свою жизнь Родине. В начале своей жизни они вместе со всем русским народом защищали Россию от иноземных захватчиков, не жалея себя и желая внести свою лепту в общее дело. Многие из них закончили свою жизнь уже в мирное время, заботясь о благосостоянии своего народа, желая для него лучшей участи. Но их идеи были преждевременными, не поддержанными властями, поэтому судьба большинства из декабристов была трагичной.

В нашей работе мы хотим ответить на главный вопрос: «Какое влияние оказала Отечественная война на формирование «нового» типа офицера, по своей сути, будущего декабриста?».

Цель работы: выявить влияние войны 1812 года на формирование русского национального самосознания и становление человека «нового» типа.

Для этого поставим перед собой следующие задачи: 

1. проследить процесс подъема национального самосознания в Отечественной войне 1812 года, как одного из факторов формирования в будущем декабристского движения;
2. выявить особенности восприятия войны молодыми русскими офицерами;  
3. выяснить причины побудившие молодых офицеров в дальнейшем выйти на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 года.

Объектом нашего исследования является Отечественная война 1812 года, как один решающих факторов формирования декабристского движения.

Предмет нашей работы – это люди «нового» типа, сформированные в ожесточенных боях за Родину, молодые русские офицеры, будущие декабристы.  

Структура нашего реферата состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

Глава I. Подъем русского национального самосознания в период Отечественной войны 1812 года

Война 1812 года, без сомнения, стала причиной подъема русского национального самосознания.  Все русское общество проснулось ото сна и поднялось на борьбу с иноземными завоевателями.  Ни одна социальная группа или слой населения не остались равнодушными к общему делу защиты Родины. И это не просто красивые слова, а реальное положение дел в то время.

В доказательство приведем отрывок из воспоминаний современника – Г. П. Мешетича: « Уже бояре, дворянство и народ волнуются слухами о приближении неприятеля к древней столице…»^[1], «…Дворянство спешит к своему усердию и службе, духовенство к своим мольбам к Богу…»^[2].  Таким образом, мы видим, что с самого начала война 1812 года приобрела всеобщий, народный характер, вследствие чего в русском обществе начало зарождаться чувство необходимости единения и сплочения всего народа. Цель этой главы заключается в том, чтобы выявить влияние войны 1812 года на формирование русского национального самосознания.

Итак, для начала перейдем к причинам, обусловившим процесс подъема национального самосознания. В первую очередь, этот процесс был связан с тем, что французские войска вторглись на территорию России и начали активное продвижение к самому её сердцу – Москве. Как писал в своих воспоминаниях Ф.Н. Глинка: « С каждым днем, и для самых  отдаленных мест от полей битв, более и более ощутительно становилось присутствие чего то чуждого, чего то постороннего, не нашего…»^[3]. Это знакомство народа с чуждым для них бытом, нравами и законами, привело к тому, что усилило дихотомию «свой – чужой». Русский народ уже начинает осознавать, что есть «наше», которое надо защищать и охранять от иноземных захватчиков. А «чуждое», «не наше» должно быть искоренено из «здорового тела России», в виде «страшной занозы»^[4], которая разлагает ее части. В этой связи появляется ненависть и недоверие к иностранцам, на них ставится ярлык изменника.

Так В.В. Вяземский говорит: «Интриги в армиях – не мудрено: наполнены иностранцами, командуемы выскочками…»^[5], тем самым показывая, что все неудачи русской армии идут только от иноземцев. Итак, осознание себя единым народом, с общими целями и задачами, было напрямую связано с вторжением французов на территорию России. Последовавшие затем разгромы, пожары, уничтожения городов, сел, дорог, двигавшимися вглубь России французскими войсками, усугубили положение всего народа.

В обществе возникают «важные и таинственные мысли о временах апокалипсических», временах последних, в которых роль России, как единой и могучей нации огромна и значительна. Если пожары, разруха в городах не внушали некоторым предчувствий конца света, то всеобщее перемещение «гражданского мира» до конца усиливала эти чувства. Как пишет в своих воспоминаниях Ф.Н.Глинка: « Неаполь, Италия и Польша очутились среди России!...люди с берегов Вислы, Варты и Немана шли, тянулись по нашей столбовой дороге в Москву, ночевали в наших русских избах…» ^[6]. Эта картина, конечно же, внушала ощущение чего то особенного, судьбоносного. В дворянских кругах рождается идея избранности России, особенно усилившаяся после пожара в Москве.

А.П. Ермолов, очевидец и участник всех этих событий, писал: «Пятнадцать лет побеждая все противоборствующие народы, в торжестве проходил Наполеон столицы их; чрез Москву назначен путь к падению славы его и могущества!»^[7]. Москву русский народ «великодушно жертвует общей пользе»^[8]. Таким образом,  Россия удостаивается почетного права – стать победительницей Франции и освободительницей мира, а Москве уготована великая честь стать жертвой ради спасения человечества. Таковы были настроения в дворянских кругах, а что же происходило с народом? Государство и церковь взяли на себя функцию формирования патриотических настроений в народной среде посредством воззваний, обращений, афишек.

Воззвания к населению были чисто символичными, основанными на библейских историях. Например, Ф.Н. Глинка приводит в своих воспоминаниях обращение Митрополита Платона к Императору Александру: « Покусится враг простерьть  оружие свое за Днепр, и этот Фараон погрязнет здесь с полчищем своим, яко в Черном море…»^[9]. Такое сравнение, конечно же, имело на простой, религиозный народ большое эмоциональное воздействие и усиливало в их рядах уверенность в своей силе и непобедимости, а главное – избранности. Обращения и воззвания к народу были одним из основных методов пробуждения в нем национального чувства и долга перед страной.

Приведем отрывок из обращения  М.И. Кутузова к жителям Смоленской губернии от 20 августа 1812 года: « Вы исторгнутые из жилищ ваших, но верою и верностию твердые сердца ваши связаны с нами священными, крепчайшими узами единоверия, родства и единого племени…Таковы россияне! Царство Российское издревле было едина душа и едино тело…»^[10].

Мы считаем, что такие воззвания сыграли заметную роль в поднятии общего духа нации, который был просто необходим для борьбы с французами. Народ не остается равнодушным к правительственным воззваниям, рядовые люди готовы умереть «за царя и веру»^[11].

Что мы видим? Во – первых, диалог власти и народа. Уже одно то, что он вообще состоялся, является примечательным, но как видим, диалог не только состоялся, но и привел к взаимному согласию. Власть, армия, церковь, простой народ – все оказались зависимыми друг от друга. И эта самая зависимость и привела их к единству и сплочению, так как они осознавали, что только вместе могут противостоять французам. Во – вторых, произошло то, что называется «возврат к корням», к предкам. Власть видела, что в возврате к старым «лучшим» порядкам кроется успех нации. Не случайно во многих воззваниях присутствовало имя А.В. Суворова, в которых он выступает национальным героем и идеалом русского человека.

Что же происходило дальше с народом, после выдвижения правительственных воззваний? Г.П. Мешетич пишет: « Полились реками пожертвования, переделываются земледельческие орудия на смертоносное оружие, вооружаются ополчения и отправляются против врагов своей земли…»^[12]. Мы видим из этого отрывка, что война принимает всеобщий, народный характер. Народ оказывал сознательно помощь и поддержку в общем деле, так как осознавал, что он не просто крестьянин, горожанин, зависимый или свободный, но он еще и «россиянин», «русский». Этот факт дает ему, народу, равные права, а, следовательно, и обязанности в общем деле защиты Родины. В народной войне происходит сближение офицерского корпуса и простого народа, в доказательство приведем отрывок из воспоминаний основоположника партизанского движения, Д.Давыдова : «…в Народной войне должно не только говорить языком черни, но приноравливаться к ней и в обычаях, и одежде…»^[13]. То есть, не на словах, а на деле происходит размывание границ между разными слоями населения, в условиях внешней опасности. Также как и в самой армии происходит сближение солдат и офицеров.

Какое же влияние война 1812 года оказала на нашу страну?  Выше мы отмечали, что Ф.Н. Глинка говорит о «здоровом теле России», разлагаемом «чуждым неприязненным бытом», то есть война в его понимании разрушила здоровые общественные отношения и связи внутри страны.

В.В. Вяземский видит это немного по-другому. Он говорит, что Россия, до войны 1812 года, из – за заимствований у Запада эталонов и моделей, потеряла свою историческую сущность и оригинальность. «Карактер русских теперь составлен их карактеров всех наций: из французской лживости, гишпанской гордости, италианской распутности,…, - а старый карактер русский называется мизантропиею, нелюдимостью и даже свинством»^[14].

В.В. Вяземский призывает русский народ вернуться к старому, «русскому» характеру, а не уподобляться другим народам, заимствуя их национальные черты.  Войну 1812 года он видит как спасение для русского характера, возможность возрождения русской нравственности и порядка: «…сие самое нещастье России может возвратить русским прежнюю твердость духа, прежнюю ндравственность. Изгнание иностранцев – и Россия еще будет или теперешнею Англиею или российский государь превзойдет теперешнего Наполеона»^[15].

Таким образом, возникает парадоксальная ситуация: несчастье России в виде вторжения Наполеона, окупается с избытком тем, что Россия обновляется, возвращает себе исконно русский характер, освобождаясь от иностранных веяний во всех сферах общества, будь то духовная, политическая или культурная. Таким образом, Наполеон играет положительную роль и во всей игре он выступает только пешкой, нужной для возрождения былого величия русского народа, величие которого состоит в возврате к прошлому. Только в изучении прошлого своей страны, опыта своих предков, можно найти правильное решение, а не в заимствовании чужеземных порядков и традиций.

Итак, сила русского народа в единстве – это понимали все; если говорить в частности об армии – от солдата до генерала. Объединение всех корпусов воспринималось гораздо шире; это значило, что хоть и в рамках армии, русский народ един и действует сплоченно. Примечательно будет привести здесь отрывок из воспоминаний Ф.Н. Глинки, говорившем о реакции солдат на соединение корпусов: «…прежде мы были так ! – говорили они разжимая кулак и расставляя пальцы, - теперь мы, - говорили они, сжимая пальцы и свертывая ладонь в кулак, - вот как! Так пора же дать французу: вот этак!»^[16].

Это сравнение солдат русской армии с распростертую рукой и свернутым кулаком было очень «по-русски», пишет  Ф.Н. Глинка, или по крайней мере по-солдатски. Но оно как нельзя лучше подходило под настроения и состояние русского общества.

В том же смысле можно сравнить не только разъединенность корпусов в армии до войны 1812 года, но и разобщенность всего русского общества. Только объединив воедино всю Россию, оно смогло противостоять общему врагу и сохранить независимость. Мы пришли к следующим выводам: подъем русского национального самосознания не был односторонним и однозначным процессом. Этот процесс проходил в жестких условиях иноземного вторжения. Именно внешний фактор оказал решающее влияние на взрыв патриотизма в русском обществе, которое не замедлило подняться на борьбу с общим врагом. Однако и внутри страны происходили процессы, которые активизировали процесс формирования русского национального самосознания, - это правительственные и церковные воззвания к населению, которые побуждали его к активной борьбе.

В чем же заключается неоднозначность этого процесса? С одной стороны, в результате войны страна понесла большие людские и материальные потери, а с другой, она привела к возрождению русского национального характера. Цена была велика, это бесспорно, но цель была достигнута: русское общество, полностью – от крестьянина до дворянина, осознали себя частью единого целого,  частью нужной и способной послужить для общего блага. Каждый «россиянин» стремился внести свою лепту, какой бы малой она ни была, в общее дело защиты Родины. Таким образом, война 1812 года для русского общества это, в первую очередь,  война за национальное единство и самоопределение. Мы считаем, что не будь этой трудной, кровопролитной войны, возродившей к жизни национальное самосознание и принесшей близкое знакомство с культурой западных стран, то могло бы и не быть, такой главы в русской истории, как декабристское движение.  

Глава II. Влияние Отечественной войны 1812 года на становление людей «нового» типа

В этой главе, мы хотим обратить внимание на особенности восприятия войны 1812 года молодым русским офицером. Ведь именно из рядов этих молодых людей затем вышли видные представители декабристского движения. Почему это произошло? Читая их воспоминания, удивляешься, насколько они сильно перекликаются между собою. Картины утомительных переходов, ночлежек, немногочисленных часов отдыха и постоянного отступления вглубь России, неразрывно сопровождались размышлениями и переживаниями. Содержание которых, начиналось от постановки вопроса о собственной роли во всех этих событиях и до такого животрепещущего момента, как  дальнейшая судьба России.  

Ни один из них не остался равнодушным, видя перед собой картины разрушенных и сожженных городов, повозок с раненными и страдающего мирного населения.  Все, что молодой человек видел и воспринимал из той действительности, в которой находился, с помощью чувственных образов, не замедлило оказаться  в его голове. Эти представления, направленные из сферы чувств в сферу разума, удивительно преломлялись, образуя совсем иные формы мироощущения и мировосприятия.  Молодой офицер, оказавшийся на полях сражений, был предоставлен, в некотором смысле, самому себе. И тогда уже ничто не мешало ему по – своему интерпретировать происходившие события и делать собственные выводы. В моменты глубоких душевных переживаний, усугубляющихся постоянной опасностью, молодые офицеры начинали по иному, в отличие от «бывалых» офицеров, понимать и воспринимать действительность. В дальнейшем эти представления, сформировавшиеся на полях сражений, получили свое развитие и во время заграничных походов русской армии. Именно там русские офицеры могли видеть и сравнивать культуру, обычаи и порядки западных стран, тем самым понимая, насколько несовершенны русские законы, политика и тому подобное. В каком-то смысле они были покорены увиденным – им хотелось того же у себя в стране. Молодые офицеры и солдаты начали верить, что есть возможность что-то изменить к лучшему. Эта уверенность и пробудила к жизни декабристское движение.

Нельзя  умалять той роли, которую сыграла война 1812 года в судьбе и сознании молодого русского офицера. Она стала определенным рубежом в их жизни, отделявшим чисто теоретический «патриотизм», который был вложен им с детства воспитанием и образованием, от патриотизма, приобретенного собственным опытом. Вот этот переход от теоретических конструкций к практике хотелось бы отметить. Как видел и представлял себе офицер, разворачивающиеся перед ним события? Как это отражалось в его сознании, какие чувства вызывало? Начнем с того, что немного затронем описание будней офицеров накануне вступления французов в Россию, чтобы лучше понять этот переход.

Одним словом, очень весело было господам офицерам даже в начале 1812 года, особенно тем, чьи полки стояли в Виленской, Гродненской и Минских губерниях – именно там, где летом развернулись боевые действия с французами. Очень ярко и с воодушевлением описывают свои походы по балам и светским раутам молодые офицеры, в частности Н.А. Дурова и И. фон Дрейлинг. «Бал у Тутолмина сменяется балом у Платера; мы танцуем поутру, мы танцуем ввечеру…»^[17] - пишет Надежда Андреевна. Приказ о переходе на военное положение и выступление в 24 часа, застал их врасплох.  «Все у нас было поставлено на военную ногу. Весь полковой и офицерский багаж приказано было оставить…»^[18]  - вспоминает И. фон Дрейлинг.

Объявление о вступлении России в войну с французами и приготовления, связанные с этим возбуждали в сердцах солдат и офицеров ожидание чего – то важного, судьбоносного. С трепетом и воодушевлением они включались в подготовку к военному быту. И. фон Дрейлинг так пишет о своих впечатлениях: «… Я чувствовал особый подъем, а сердце билось так сильно, что я его ощущал!»^[19].

Возникает такое ощущение, как будто в армию вдохнули новую жизнь. Все осознавали опасность, грозящую России. Армия Наполеона устрашала своим видом и боевой подготовкой. В самых красочных выражениях офицеры описывают её: «..вид его воинства был страшнейший, броня оного блестящая и грозная, оружие тяжкое и ужасное…»^[20]. И в тоже время ставится вопрос: «Где взять силы ? где взять столько войск, чтобы победить такое величайшее воинство?...»^[21].

Что же видел и чувствовал русский офицер, постоянно отступая под напором французской армии? Ужас и отчаяние мирного населения, оставляющего свои дома из страха быть убитыми французами: женщин с младенцами на руках, малолетних детей рыдающих рядом с ними, раненных мужчин. «За царя  и веру, против врага, восставшего на землю Русскую!»^[22] - разносилось по всем отдаленным местам России. Часто между русскими воинами, пишет Г.П. Мешетич, уставшими постоянно отступать, наблюдая при этом разгром и опустошение, были слышны разговоры о том, что «лучше остановиться, поразить врага или положить живот свой за отечество!»^[23].  

Бездействие тяготило и удручало их, они чувствовали себя виноватыми за беды и горе народа. Они не хотели компромисса, на выбор было только две крайности – победить врага или умереть с честью, защищая Родину. И. фон Дрейлинг вспоминает, как они наблюдали за возвращающимися с поля боя солдатами и экипажами с ранеными. Несмотря на то, что они были еле живыми и с трудом передвигались, они были героями, участвовавшими в великом деле защиты своей Родины. Этот факт вызывал зависть у тех, кто еще ни разу не участвовал в сражении и не проявил свой патриотизм на деле. « В первый раз видели мы, молодые солдаты, это зрелище и сожалели об одном, что не принимали в нем участия…»^[24].  

И. фон Дрейлинг говорит о том, что эта картина произвела огромное впечатление на молодых офицеров, тогда как «наши старые кирасиры спокойно спали, каждый под своей лошадью…».  В этой связи хотелось бы привести отрывок из его же воспоминаний, как нельзя лучше отражающий то состояние, в котором находились пусть даже не весь офицерский состав, но большая его часть: « Закутавшись в плащ, привязав к руке поводья лошади, тихо лежал я – измученный, усталый, но спать не мог, и сердце напряженно  ждало чего-то жуткого, таинственного; может быть, не я один, а все мы, молодежь, переживали в этот момент подобное, только не говорили об этом друг другу…»^[25].  

Почему же «старые кирасиры» спокойно спали? Возможно «старая закалка» времен Екатерины II была более эффективна во время военных действий, чем берущая начало от Павла, александровская система организации армии – муштра, парады и смотры? Не привыкшие к такому роду военному быту, молодые офицеры очень трудно приспосабливались к нему.  Но может, причиной было то, что бывалые офицеры формировались как воины совершенно в других условиях?  Не было французов, не было угрозы иноземного завоевания и таких масштабных военных действий.

Но однозначно одно – представления и образы, сформировавшиеся в то время в сознании молодых офицеров, отличались своеобразностью и уникальностью. У них возникли новые ценности и в дальнейшем они смогли, следуя своим внутренним чувствам и убеждениям, сформировавшимся именно во время постоянных переходов и на полях сражений,  отстаивать их.  Не просто так сказал С.И. Муравьев-Апостол  о поколении декабристов: «Мы были дети двенадцатого года».  Под этим выражением имеется глубокое основание, которые мы пытались отразить в своей работе. Спаянные фронтовой дружбой будущие декабристы обрели на войне бесценный опыт  патриотизма, товарищества, чувство уважения к русскому народу и сопереживание ему, причастности к судьбе родины и глубокой ответственности за нее. Желание освободить страну от феодальной зависимости, видеть ее экономически процветающей, привело будущих декабристов, участников  войны 1812 года,  на Сенатскую площадь в Петербурге. На защиту  своей страны  от крепостной зависимости встали «лучшие люди из дворян», которым  невыносимо было видеть свой народ, победивший в войне,  задавленным помещичьим произволом.

Вывод

Война 1812 года вызвала подъем небывалого патриотизма и стремления до последней капли крови защищать свою Родину не только у прогрессивно настроенного русского дворянства, но и у простого народа. Русский народ осознал себя победителем. Люди надеялись на то, что их жизнь улучшится.

Однако Отечественная война 1812 года нанесла огромный экономический урон крепостной России. Чтобы вывести страну из разрухи царь и помещики усилили крепостнический гнет. Но выигравший войну народ не хотел больше быть рабом в своей стране. Все ждали перемен, но тщетно. В ответ на притеснения помещиков усилились крестьянские волнения в стране. Это были разрозненные, малочисленные всплески неповиновения. Крепостное крестьянство не в состоянии было самостоятельно справиться  с самодержавно-крепостническими порядками. На защиту своей страны  от крепостной зависимости встали «лучшие люди из дворян», которым  невыносимо было видеть свой народ, победивший в войне, задавленным помещичьим произволом.

Таким образом, нельзя умалять той роли, которую сыграла война 1812 года в судьбе и сознании молодых русских офицеров. Она стала определенным рубежом в их жизни, отделившим чисто теоретический «патриотизм», который был вложен им с детства воспитанием и образованием, от патриотизма, приобретенного собственным опытом. Закаленные опытом в боях и Заграничных походах русской армии в 1813-1814 годах, они имели свой план дальнейшего развития Российской империи. Однако эти люди не нашли себе поддержки в высших эшелонах власти и навсегда остались трагичной страницей русской истории.  

Список источников

1. Вяземский В.В. Журнал. //1812 год… Военные дневники / Cост., вступ.ст.: А.Г. Тартаковский. – М.: « Советская Россия», 1990. – С. 185 – 195.
2. Глинка Ф.Н . Письма русского офицера: Проза . Публицистика. Поэзия. Статьи.  Письма. / Cост.: С.Серков, Ю. Удеревский. – М.: Московский рабочий, 1985. – 366 с.
3. Давыдов Д.В. Военные записки / под ред. В. Орлова. – М.: Художественная литература, 1940. – 480 с.
4. Дрейлинг И. Воспоминания участника войны 1812 года. // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии: Из собр. Отд. письм. источников Гос. Ист. музея/ Сост.: Ф.А. Петров [ и др.]. – М.: «Мысль», 1991. – С. 356 – 401.: ил.
5. Дурова  Н.А. Избранное / Cост., вступ. ст. и примеч. В.В. Афанасьева. – М.: Сов. Россия, 1984. – 440 с.
6. Ермолов А.П. Записки генерала Ермолова, начальника Главного штаба 1-й Западной армии, в Отечественную войну 1812 года. // Записки А.П. Ермолова. 1798 – 1826 гг. / Cост.: В.А. Федорова. – М.: Высшая школа, 1991. – С. 120 – 267. 
7. Кутузов М.И. Военно – боевая деятельность М.И. Кутузова в Отечественной войне 1812 года. //Кутузов М.И. Письма, записки /  под ред. Н.Ф. Шахмагонов. – М.: Воениздат, 1989. – С. 294 – 453.
8. Мешетич Г.П.  Исторические записки войны россиян с французами и двадцатью племенами 1812 – 1815 г.// 1812 год. Воспоминания воинов русской армии: Из собр. Отд. письм. источников Гос. Ист. музея/ Сост.: Ф.А. Петров [ и др.]. – М.: «Мысль», 1991. – С. 24 – 104.
9. Паскевич И.Ф. Походные записки [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/Library/Paskevich/index.html / ( дата обращения 15.04.2011)
10.  Петров М.М. Рассказы служившего в 1-м егерском полку… // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии: Из собр. Отд. письм. источников Гос. Ист. музея/ Сост.: Ф.А. Петров [ и др.]. – М.: «Мысль», 1991. – С. 104 - 330.: ил.
11. Пущин П.С. Дневник Павла Пущина 1812 – 1814 г. [электронный ресурс] . – Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/Library/Puschin/index.html / ( дата обращения 27. 02.2011)

Список литературы

1. Волков В.С. Русский офицерский корпус [ электронный ресурс]. – Режим доступа:  http://militera.lib.ru/h/volkov_sv1/index.html/ ( дата обращения 24.02.2011)
2. Керсновский А.А. История русской армии. В 4 т. Т.1.От Нарвы до Парижа 1700 – 1814 гг./ А.А. Керсновский. – М.: «Голос», 1992. – 304 с.
3. Лотман Ю. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века) [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Lotman/index.php/ (дата обращения 12.02.2011)
4. Лякин В.А. Мозырь в 1812 году. Историческая хроника. [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/library/Lyakin/index.html/ ( дата обращения 11.05. 2011)
5. Сироткин В.Г. Отечественная война 1812 года / В.Г. Сироткин. – М.: Просвещение, 1988. – 255 с.: ил.
6. Троицкий Н.А. 1812. Великий год России / Н.А. Троицкий. – М.: Мысль, 1988. – 348 с.: ил.

Комитет образования и науки города Немана

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

поселка Жилино

Военный быт русского офицера в начале XIX века

               Выполнил:

                                                                          Збаровский Александр,

                                                                           обучающийся 9 класса

                                        МБОУ СОШ пос. Жилино

                                                             Руководитель: 

Луста Елена Андреевна

                                                      учитель истории и обществознания

                                      МБОУ СОШ пос.Жилино

г.Неман, 2015

Введение

         Актуальность темы моего исследования обусловлена возросшим интересом современной отечественной науки к изучению военного прошлого России. Преобразования, происходящие в России, затрагивают практически все сферы жизни и деятельности нашего общества, включая и военную. Продолжается активный процесс становления новой российской государственности, соответствующей изменившимся внутренним социально-экономическим реалиям и международным условиям.
        Именно в этот период меняются нравственные, духовные и материальные ценности граждан, и в первую очередь молодежи. Поэтому важно приобщить ее к истории, духовной культуре, формировать у нее высокие патриотические чувства, верность конституционному и воинскому долгу по защите Отечества. На современном этапе особенно необходимо учитывать опыт прошлых лет, в том числе и опыт Отечественной войны 1812 года. Не только потому, что это была одна из крупнейших войн России, но и потому, что она явилась своеобразным рубежом в жизни многих миллионов людей. Она пробудила к жизни такие чувства, которые раньше не имели места в сердцах русских людей. Не просто так многие авторы зовут войну 1812 года, не иначе как целой эпохой в жизни русского народа.
          Вместе с изменениями в быту русской армии, начинают происходить изменения в образе жизни и мышлении русских офицеров. В результате чего, можно говорить, о формировании нового типа русского офицера.
           Историография. Тема исследования ранее не являлась объектом специальных научных разработок. Фрагментарные сведения, имеющие прямое к ней отношение, существуют в отдельных главах и затрагиваются в статьях, но комплексного изучения данной проблемы не существует.  Имеются два вида литературы по теме нашего исследования:

        1. история русской армии, описание ее быта и повседневности;

        2. история войны 1812 года.

        Работы дореволюционных историков (Л. Богуславского, К. Казбека, И. Рекалова, А. Петрова, П.О. Бобровского), касающиеся быта и повседневности русской армии, имели преимущественно описательный характер: была проделана большая работа по сбору сведений, но изложенный материал практически не был систематизирован.

          В историографии советского периода исследованию военно-бытовой повседневности русской армии в период войны 1812 года уделялось незначительное внимание. Одной из немногочисленных работ по истории повседневности русской армии того времени является исследование А.А. Керсновского «История русской армии»^[1], изданное в 1933 – 1938 годах.  Основная идея его труда – это самобытность русского военного искусства, вытекающая из духовных основ, заложенных исторически, а также – сила русского военного гения. Автор показывает в своей работе эволюцию становления русской военной доктрины и с негодованием отмечает,  что в войне 1812 года русская армия потеряла свою силу и была не способна к войне, только потому, что заимствовала иностранные образцы и модели.  

           В историографии современного периода отмечается возросший интерес к проблемам военной повседневности, походного быта русской армии. Произошло переосмысление объемного массива документов и фактов.

           Материальному положению, условиям службы русского офицерского корпуса было посвящено исследование С.В. Волкова «Русский офицерский корпус»^[2], изданное в 1993 году. Автор охарактеризовал историческое развитие военного мундира офицеров русской армии, исследовал нормы офицерского материального снабжения, активно использовал статистические данные по денежному довольствию офицеров и генералитета.

        Крупнейшим исследованием войны 1812 года в дореволюционной историографии стал коллективный труд «Отечественная война и русское общество»^[3], изданный в 1911 – 1912 гг. к 100 – летию войны. Статьи, вошедшие в данный сборник, довольно подробно раскрывают нам сущность и характер войны 1812 года.  В этом  сборнике  нашли отражение такие стороны войны 1812 года как несостоятельность русской армии, в связи иноземными влияниями, бедствия, которые подстерегали армию на каждом шагу, суровый военный быт, а также, что немало важно, формирование нового типа офицера – типа декабриста.

         Итак,  тема нашего исследования в полной мере не освещена в историографии, лишь фрагментарно имеет место в отдельных главах монографий и статьях различной тематической направленности.

        Цель исследования: провести комплексное изучение условий войны 1812 года и проследить их влияние  на образ жизни и мышление русского офицера.

        Задачи исследования:
1. сравнить образ жизни офицера накануне и в период войны 1812 года;                

2. раскрыть влияние условий войны 1812 года на мышление русского офицера и его духовные ценности.

        Анализ источников.  В нашем исследовании были задействованы только письменные источники. По видам они подразделяется на мемуаристику и эпистолярии. К группе мемуарных источников относятся:

1. дневники, – писавшиеся во время военных действий и датированные определенным числом. К ним относятся дневники  А.Чичерина^[4], В.В. Вяземского^[5],  Павла Пущина^[6].

2. походные записки, – написанные также во время войны, но не датированные определенным числом. В нашем исследовании мы использовали записки следующих авторов:  И.Ф. Паскевича^[7],  И.Т. Радожицкого^[8].

3. воспоминания, - писавшиеся по прошествии некоторого времени после войны.

Такие воспоминания, как Н.И. Андреева^[9], Ф.Н. Глинки^[10], Д.В. Давыдова^[11], И. фон Дрейлинга^[12],  Н. А. Дуровой^[13],  А.П. Ермолова^[14], Р.М. Зотова^[15], А.Ф. Ланжерона^[16]).

         Следующий вид источников, задействованных в нашем исследовании, это эпистолярии или личная переписка. В письмах отражаются индивидуальные качества авторов, их взгляды, жизненный опыт, особенности восприятия. В своем исследовании мы задействовали переписку М. И. Кутузова^[17].

      В мемуарной  литературе  находятся незаменимые сведения об укладе повседневной жизни, быте, нравах, ценностных установках. Вместе с тем к мемуарам надо относиться достаточно осторожно, так как они наиболее субъективны, и часто авторы стремятся преувеличить свою позицию или роль в описываемых событиях.  Особой формой мемуарной литературы являются дневники. Они ведутся синхронно с событиями и могут быть наиболее достоверными. Но иногда в них могут быть непроверенные события или слухи.

         «Дневник А.Чичерина 1812 – 1813 г.»  был написан 19 – летним юношей, в походном быту и пылу сражений. Все записи Чичерина очень интересны: содержание дневника — реальная бытовая, во многом — случайная, то есть настоящая жизнь.  

         «Журнал» В.В. Вяземского, велся своим автором с 1803 до 1812 года. Начатый как личный дневник, приобрел черты военно – походного журнала. Содержание «Журнала» весьма разнообразно.  В них отразилась походная

жизнь русской армии, а также досуг и развлечения офицеров накануне и в период войны 1812 года.

        «Дневник Павла Пущина 1812 – 1814 г.»  был написан будущим декабристом П.С. Пущиным.  В своих записях П.С. Пущин подробно описывает путь Семеновского полка, его участие в важнейших сражениях Отечественной войны и заграничных походов. Автор приводит красочные примеры героизма русских воинов и гражданского населения.

        Н.И. Андреев в своих воспоминаниях очень просто и с живой искренностью описывает великие события 1812 года.  Рассказывает, без всякой мысли о печати, простой офицер, очевидец и участник тогдашних бедствий.

       Ф.Н. Глинка в июле 1812 года был в числе тех, кто мужественно оборонял Смоленск в составе дивизии  Раевского. Эпизод гибели Смоленска исполнен исключительной динамики и восхищает своей величавой картинностью. «Письма…» наполнены личными переживаниями автора, его  рассуждениями по поводу судеб России.        

         Для своего исследования мы использовали письма М.И. Кутузова. Его переписка отличается большой осведомленностью автора, а также тех, с кем он вел переписку ( Ф.В. Ростопчиным, А.П. Тормасовым, П.И. Багратионом, М.Б. Барклаем – де – Толли и т.д.).  По этим источникам можно судить, без боязни слухов и непроверенных фактов,  о событиях в стране, о расположении войск, о снабжении армии и т.д. Но в тоже время, они могут искажать те или иные события, из – за личных соображений автора по какому – либо вопросу.

        Данный нами обзор источников не является исчерпывающим. Воспоминаний и других видов источников по войне 1812 года существует множество. Но представленное нами количество источников достаточно для раскрытия темы и сущности нашего исследования.

Глава I. Влияние условий войны 1812 года на образ жизни и мышление русского офицера

1.1.  Досуг офицера накануне и в период войны 1812 года

В этом параграфе, я буду описывать досуг офицера в мирное и военное время, чтобы выявить отличия квартирной и походной жизни. Для офицерского корпуса существовало много традиций в проведении досуга, иногда совершенно нелепых и непонятных для лиц, не относящихся к их кругу. Для начала обрисую в общих чертах образ жизни накануне войны 1812 года. Одной из таких черт является увлеченность офицеров игрой в карты.

           Приведу отрывок из сочинений графа Ланжерона:  « Карточная игра и протекающая от нея безнравственность являются истинными недугами русских офицеров. …С раздачею жалованья начинается бешеная игра; по истечению 24 часов деньги одной половины офицеров поступают в собственность другой, иногда все жалованье переходят кому то одному. Когда же нет больше денег, играют на слово, продают лошадей, посуду, экипажи…»^[18].  Большая проблема, также, судя по рассказу Ланжерона, это наличие в полку шулеров, отмывающих деньги у своих товарищей и одновременно остающихся их друзьями. Подобное явление бы вызвало за границей большое недовольство, вплоть до изгнания шулера из армии, но в России ситуация обратная.

            Кроме карточной игры, в офицерской и особенно гусарской среде были распространены так называемые «гуляния», когда офицеры одного полка в какой то определенный день вечером собирались вместе , чтобы варить жженку. Судя по описанию, данному графом Остен – Сакеном, это действо скорее напоминало какой – то ритуал в закрытом мужском клубе, чем немудреную выпивку. « Попойка жженкою принимала всегда воинственный вид: в комнате постланы ковры; посредине на полу, в каком – нибудь сосуде горит сахар в роме, что представляет костер дров на бивуаках; кругом сидят в несколько рядов пирующие, с пистолетами в руках; затравки залеплены сургучом. Когда сахар растаял, вливают в сосуд шампанское и готовою жженкою наполняют пистолеты, начинается попойка…»^[19].  Но, отмечает Остен-Сакен, во всем этом безобразии была и светлая сторона: чинопочитание и дисциплина. Никто из офицеров не теряют субординацию даже в опьяненном состоянии. Так же он говорит, что питье в одиночку считалось у офицеров полным развратом, и вместе с тем перечисляет те напитки, которые были тогда в ходу в офицерских собраниях: шампанское, жженка, ковенский мед, пунш, виленская мятная водка.

            Но, без сомнения, наиболее ярким событием повседневной жизни офицерства в эту эпоху являлись балы. Военная администрация даже установила для офицеров специальную бальную форму. В комплект этой одежды входил виц-мундир, присвоенный полку, кюлоты – короткие, чуть ниже чашки колена штаны из тонкого белого сукна, черные туфли, иногда лакированные и с пряжками.  Увлечение балами шло от царского двора. Александр I очень любил эти вечерние празднества, и сам был прекрасным танцором. Традиционный бальный сезон продолжался недолго: с Рождества до Великого поста.   « Молодой гусарский ротмистр закрутил усы, покачнул кивер на ухо, затянулся, натянулся и пустился плясать мазурку до упаду…»^[20], - пишет Денис Давыдов, служивший тогда в Белорусском гусарском полку.    Очень весело было господам офицерам и в начале 1812 года, а особенно тем, чьи полки стояли в Виленской, Гродненской, Минской губерниях, - именно там где летом развернулись бои с французами.  «Всю осень и всю зиму  мы провели очень весело. Во всех дворянских семьях наперерыв давались рауты, за ними следовали вечера и балы, на которых мы старались превзойти друг друга в мазурке, - пишет Иоганн фон Дрейлинг, - На этих балах бывало очень оживленно, чему не мало способствовал флирт с хорошенькими польками…»^[21].  

           Но вскоре после таких восторженных слов и воспоминаний у многих офицеров имеются  и другие, не совсем приятные для них новости, касающиеся приказа Александра I выступить в 24 часа к западной границе России.  

          Переход на военное положение, привыкшим к светским развлечениям и приемам офицеров, было затруднено не только отсутствием настроя на военные действия, но и большой поклажей и загруженностью обозов. Отражение этого факта находим в воспоминаниях Иоганна фон Дрейлинга: «Все у нас поставили на военную ногу. Весь полковой и офицерский багаж приказано было оставить. Никто не имел право на экипаж, число вьючных лошадей не должно было превышать указанного числа…»^[22].  Но в тоже время, несмотря на приготовления к выступлению, И. фон Дрейлинг, говорит, что офицеры продолжали посещать балы и веселиться. Он говорит, что «…любовь и война были нашим лозунгом, и нежный слог первой должен быть стать талисманом для последней»^[23].  

            Балы не прекращались и во время военных действий, подтверждение тому мы находим во многих воспоминаниях офицеров. А.Чичерин  радостно восклицает узнав о предстоящем балу: « Двенадцатого будет бал! Я буду танцевать! Скорее достаньте мне сукна на мундир…»^[24]. Но, к сожалению, А.Чичерин не посетил этого бала из – за дороговизны сукна и других вещей, в результате чего не смог сшить себе подходящий для бала мундир.

          И. фон Дрейлинг рассказывал, что для них перерыв наступил по прибытию в Смоленск: «Три дня прожили мы под Смоленском бурно и весело. Два месяца мы терпели всевозможные лишения. Теперь мы брали от жизни все и пользовались всем в волю…»^[25].  Но на третий день пришлось выступить обратно. Чем же занимали себя офицеры в походе во время дневок и ночевок на биваках? А.Чичерин писал в своем дневнике: « Друзья собираются в моей удобной и уютной палатке. Мы вместе отдыхаем, читаем, развлекаемся, все сообща, и сутки так заполнены, что я едва нахожу время для общения с моим другом – дневником; дни следуют один за другими, не сливаясь и не повторяясь, и каждое мгновение становится драгоценным…»^[26]. Из этого отрывка можно понять, что существовала сплоченность офицеров, и каждое мгновение теперь расценивается ими как драгоценность.

          Иоганн фон Дрейлинг пишет о строгих требованиях новой, походной жизни. Она служила приготовлением к жизни офицеров на войне, и тоже подвергались регламентации.  Офицеры и солдаты в походах должны были обходиться малым и не роптать на тяготы и лишения. « Не разбирая ни дня, ни ночи, шли мы форсированным маршем, часто по непроторенным дорогам, лесом по тропинкам, переходили реки и болота. Два раза на дню мы спешивались, и нам давали отдых, да и то не более часа. Раз на дню кормили лошадей, а в этот короткий промежуток времени старались что – нибудь сварить. А там опять на лошадей и дальше…»^[27].  На основе этого отрывка можно судить о разительном контрасте положения офицеров в мирное время и во время военного положения. Не привыкшие  к такому роду военному быту, вышколенные и привыкшие развлечениям и попойкам, многие из них испытывали неимоверные трудности.  В эти моменты, русские молодые офицеры начали осознавать свое истинное предназначение.

            Переживания, непонятные чувства роились в их душах, когда они смотрели на горящие города и повозки с ранеными. Так И. фон Дрейлинг описывает свое состояние: «…Закутавшись в плащ, привязав к руке поводья лошади, тихо лежал я – измученный, усталый, но спать не мог, и сердце напряженно ждало чего то жуткого, таинственного; может быть не я один, а все мы, молодежь, переживали в этот момент подобное, только не говорили об этом друг другу…»^[28].  Зотов Р.М., напротив, описывает свои переживания немного по – другому: « К вечеру все замолкло. Корпус наш разместился на биваки, разожгли костры и тут – то начались рассуждения, споры и догадки. Что ж это все значит? Каким образом допустили Наполеона переправиться? …Все это занимало нас почти целую ночь…»^[29]. Видим, что в первом случае, молодой офицер сам пытается разобраться в своих чувствах, понять ту обстановку, которая его окружает, пытается выявить свою роль в общем деле. Второй пример, показывает, что многие болели и переживали за Россию, за ее судьбу, осознавая, что она находится на краю гибели. То есть, не важно, как происходили эти думы, но цель их была одна: разобраться, в чем же причина всех этих бедствий? В результате чего вся сложившаяся ситуация наталкивала на мысль, что беда не только во французской армии, но причина несчастий кроется и в самом русском обществе, в порядках  в нем установленном. Таким образом, в свободную минуту от переходов и битв, русский офицер, останавливаясь на биваках, думал и переживал в себе все, что он видел во время этих переходов. Через него проходили все беды русского народа, многочисленные жертвы, не только военных, но и мирного населения заставляли его не оставаться равнодушным.      

             Особые чувства и переживания вызывали крупные сражения. Приведу отрывок, так же из воспоминаний И. фон Дрейлинга, в связи с эпизодом Бородинской битвы. Оно наиболее всего выражает те чувства и состояние воина, пребывающего на поле боя. « Озлобление и ярость, отчаяние и месть вступили в кровавую битву со всеми ужасами все истребляющей смерти. Грохот тысячи орудий, ружейная пальба – все это слилось в один непрерывный гул; сознание терялось, все чувства притупились… наступает состояние, которое невозможно описать, как будто уже ничего не чувствуешь; является сомнение: да жив ли ты?...»^[30]. Таково было ощущение молодого офицера, не закаленного в сражениях и привыкшего к балам и светским раутам.

          Именно на этих полях формировалась их патриотичность и любовь к Родине, а не за игрой в карты, попойках и развлечениях на балах.  Изменение быта офицерского корпуса, внесение в него трудностей и лишений, формировало новый тип офицера. Поэтому важно и интересно прослеживать те изменения  в их сознании, которые не замедлили себя ждать после перехода на военное положение, в частности в период Отечественной войны 1812 года. То есть, подводя итоги можно с уверенностью сказать, что от условий материального быта офицера, его досуга будет зависеть и его ценностные установки. Как это произошло во время войны 1812 года. Война изменила привычные занятия и досуг офицера, вследствие чего начинает меняться его мышление. Как именно оно меняется, я рассмотрю в следующем параграфе.

1.2.  Духовные ценности русского офицера

         Одной из основных ценностей русского офицера была воинская честь. Понятия о ней менялись в течение столетий. Они подчинялись господствующей в обществе идеологии и морали. Однако высшим проявлением чести воина всегда считался подвиг на поле боя. Подготовить к этому солдат и офицеров должны были не только учения, смотры, маневры и походы, но и сами традиции, обычаи и нравы армейской жизни, не отраженные в Уставах, приказах и инструкциях. Закладывание этих норм и ценностей начиналось с момента его рождения – в семье, и находило выражение в воспитании.  

         Сама принадлежность к дворянскому сословию предполагала, что ребенок станет военным, исполняя свой долг перед Родиной. М.М.Петров рассказывает в своих воспоминаниях о том, как его отец учил свою жену, не желающую отдавать всех своих сыновей на службу, о священном долге дворян перед Отчизной.  Этот долг он называл «святой истиной», которая не может быть поставлена под сомнение. « Ежели судьба сделала тебя из купеческой дочери женою дворянина, которых сословие не платят податков государственными деньгами,…, то ты должна знать, что взамен того и в заплату за почет по неоспоримой справедливости и дети наши обязаны будут наряду с другими заплатить за свое почетное звание трудами военными, потоками крови на поле чести и, может быть, утратою которого – нибудь из них жизни: иначе же они были бы чистые тунеядцы, могущие размножением себе подобных на беспрекословной от совести льготе задушить свое отечество, а не защищать…»^[31], - внушал отец М.М. Петрова своей жене. Таким образом, мы видим, что за свое привилегированное положение дворянство обязано было нести службу и защищать свою страну от внешней опасности.

          Ценой уважения от других сословий становится участие в войнах, кровавых битвах, а часто приходилось расплачиваться и смертью. То есть каждый русский дворянин должен исполнить свой долг перед Родиной – поступить в армию и нести службу. Отдать жизнь за Отечество – было высшей мерой исполнения своего долга. Перед тем как молодой человек поступал на службу, он должен был произнести клятву, скрепляющую его обещание служить Родине: « Там под знаменем произнес я клятву в обязанностях воина, долженствующего приносить в жертву спокойствие, кровь и жизнь свою во охранение царского трона, Отечества и Святой веры..»^[32], писал М.М.Петров. Главными ценностями дворян являлись "вера, царь, отечество", воинская слава, честь близких, собственная честь. Личная жизнь никогда не была для дворянина высшим приоритетом. Источником и основой такого чувства чести для дворянина были общественная репутация его рода, чувство ответственности за ее сохранение и приумножение, связь истории семьи с важнейшими событиями российской государственной жизни. Понятие чести, как высокой нравственной категории, без которой нет офицера, стало единым для всего офицерского корпуса русской армии начала XIX века. В основе всего лежала идея бескорыстного служения Родине. Это конечно было в идеале, но были и такие офицеры, которые не осознавали своего долга перед Родиной, А.Чичерин пишет: « Вы меня знаете: я дал клятву служить отечеству, сколько хватит моих сил; я не принадлежу к числу тех, кто считает, что выполнил свой долг, проведя несколько лет на государственной службе, и смотрит на эти годы, как на потерянные, поелику не мог в то время придаваться лени и бездействию…»^[33]. Таким образом, видим, что для некоторых офицеров их долг был в тягость, так как мешал предаваться собственным прихотям. Они были равнодушны к своему долгу или, может быть, его вовсе не осознавали. Таким образом, если такой человек не осознавал своего дворянского долга, то ему, скорее всего, была и не свойственна дворянская честь.

            В мирное и военное время понятие о чести были разными. Или, скорее всего, имели разное воплощение. Если во время войны это проявлялось в подвигах на поле боя, «кровавой жертве», то в мирное время находило выражение в дуэлях. Только, в первом случае честь служит всеобщей пользе, а во втором, поощряет личный эгоизм, гордо именуемый дворянской или офицерской честью. На примере  из жизни полковника М.М. Петрова, можно посмотреть, что причины для дуэлей были часто смешными, но участники твердо верили, что их честь ущемлена: « Зимою 1808 года… произошла полковая неприятность, весьма обыкновенная в армейских офицерских обществах…В городовом клубном доме, играя на биллиарде, повздорили, сперва за счет поеней, а потом за грубые укоризны нравам, каких поистине и тени не имели, штабс- капитан Шеншин и подпоручик Редькин. Ссора их случилась при нескольких гражданах и они решились приязненно решить ее военным боем»^[34]. То есть такой выход был единственным путем решения проблем, в результате чего честь дворянина осталась бы не пострадавшей.

          Примечательно, что во время военных действий и походов дуэли почти прекращали свое существование, зато были постоянными спутниками мирной армейской жизни. Также показательно, что поединки между офицерами одного полка являлись событием из ряда вон выходящим. «Полк – твоя родная семья», «Честь полка – твоя честь» - эти понятия имели очень большое значение в эпоху Александра I и служили важным элементом воспитания, как нижних чинов, так и офицеров. Каждый полк представлял собой в те времена нечто вроде замкнутой военной общины.  Ее скрепляла не только военная дисциплина, но и общность интересов и симпатий, порой во все не материальных. Течению жизни в этой общине было обусловлено известного рода правилами и законами, за которые нельзя было перешагнуть, оставаясь верным своему назначению. Как писал в своих воспоминаниях Ф.В. Булгарин в 1806 – 1810 годах о взаимоотношениях между офицерами: « Я уже сказывал, что между офицерами все было общее…Честь, дух, время, труды, деньги, развлечения, неприятности, опасности…»^[35]. Именно по этой причине сослуживцы Булгарина без колебаний отдали свои деньги однополчанину – майору Притвицу, раненному в голову в битве при Аустерлице. Рана привела к внезапному умопомешательству, и уланы оставили бедного майора в Риге, на руках у жены, не имеющей других средств к существованию, кроме его офицерского жалованья. Таким образом, видим, что в этом случае честь офицера проявляет себя в необходимости помощи своему сослуживцу, служа тем самым, на благо общего дела. В этом проявляются следующие особенности менталитета офицера : взаимопомощь, чувство товарищества, сплоченность, превалирование интересов полка над личными.

  А теперь, обратим внимание на ценности офицера во время войны 1812 года. Изменились ли они, или остались неизменными? В первую очередь, надо посмотреть какие чувства вызывали в них происходящие события. Приведем цитату из воспоминаний Зотова Р.М. : « Это было у Феофиловой пустыни. Тут мы в первый раз услыхали о взятии французами Москвы!!! Напрасно стал бы я стараться передать читателю то ужасное впечатление, которое произвело над нами это известие. Чувство это невыразимо. Совершенное уныние овладело нами…Нам казалось, что все уже погибло, что война не имеет уже другой цели, кроме последнего, отчаянного усилия умирающего, кроме конечного истребления всех русских…»^[36]. Я привела эту цитату, чтобы понять, что чувствовали офицеры в период войны, в период, когда опасность висела над всей Россией. Это поможет понять, как военная ситуация влияла на их мышление, на их ценностные установки. Исходя из последней цитаты, можно говорить, что война 1812 года пробудила в русских офицерах новые чувства, переживания, связанные с судьбой Родины.

 Можно сказать, что во время войны офицер перенес акценты: свою личную честь он заменил на честь русского народа, которую также надо защищать от обидчиков – французов, а  чувство единения полкового товарищества приобрело характер единства всего русского народа, в результате чего появляется необходимость тесного содружества и взаимовыручки. То есть, духовный мир офицера в период войны расширился. Теперь частное стало общим, а общее частным. Офицер борется уже не только за собственную честь, а за честь всего русского народа, за честь своего Отечества. Так же как и на дуэли, цель которой была отстоять свою честь, наказав обидчика, так и на войне отстаивалась русская честь, в кровавых битвах и сражениях.

         Так И. Дрейлинг писал о желании как можно скорее вступить в бой с французами, чтобы помериться силами: « Все мы оживились, сердца наши были преисполнены энтузиазма, а желание поскорее помериться силой с врагом заставило нас из рыси перейти в галоп, только бы не опоздать!»^[37]. Это желание было связано с постоянным отступлением русских войск, что полностью противоречило русской чести и достоинству. Если из – за дуэли, офицер был готов погибнуть, лишь бы его честь не пострадала, то можем представить себе во сколько много раз это чувство увеличивалось во время войны, когда враги опустошали их Отечество, унижая тем самым всех его граждан и попирая его честь. Далее И. Дрейлинг писал: «В наших общих молитвах,…, слышалась из глубины души одна мольба – чтоб завтра же нам дали возможность сразиться с врагом, хотя бы пришлось умереть – только бы дальше не отступали! Наша гордость, гордость еще не побежденного солдата, была оскорблена и глубоко возмущена. Как! Мы отступали перед надменным врагом, а они все глубже и глубже  проникали в родные поля каждого из нас, все ближе и ближе и никем не сдерживаемые подступали к самому сердцу нашего общего Отечества…»^[38]. Отсюда видим, что постоянное отступление русской армии противоречило принципам и ценностям офицера. Потому как это являлось делом чести для него, в котором он выступал непримиримо и однозначно, то есть у него не могло быть двух вариантов, он должен был четко выбрать свой приоритет – или честь, или смерть. Также мы видим из этого отрывка, что офицер не отделяет себя в какую – то особую нишу, тем самым показывая свое привилегированное положение, нет, он говорит о русском народе, как об едином, скрепленным общим Отечеством.  

       Духовные ценности офицеров в период войны приобрели другой, более глобальный характер. Если раньше офицер защищал свою честь, честь полка, то во время войны 1812 года он защищает честь русского народа и своей Отчизны. Любовь к своему полку переносится на весь русский народ и всю страну в целом. Взаимовыручка и сплоченность внутри полка находят выражение в том, что в рядах офицеров формируется осознание того, что русскому народу требуется тоже самое для того, чтобы победить общего врага. Также как офицеры едины в своих чувствах, товарищеских отношениях в рамках одного полкового сообщества, так и в единении всего русского народа, всех его сословий, офицеры видят успех и победу над иноземными завоевателями.  Вследствие этой идеи единения всего русского народа возникает, в рамках армии, тесное общение между офицерами и солдатами; подобного явления до войны 1812 года не наблюдалось.

Заключение

       Война 1812 года принесла с собой ломку реалий мирного времени. В первую очередь это коснулось русской армии и русских офицеров. Русская армия к тому времени претерпела изменения, связанные с политикой Павла I и Александра I.  Она была более приспособлена для парадов и смотров, нежели для военных действий. Недаром, названные выше, императоры считали, что война портит армию.  Таким образом, русская армия встретила «грозу 12 –ого года» не вполне готовой и приспособленной к последующим военным действиям. Офицеры, накануне и в период войны 1812 года  оказались в совершенно иных условиях, что вполне понятно, изменило их досуг и времяпрепровождение. Наблюдая в походах страдания мирного населения, пожары, разрушение городов, в них начинали возникать новые чувства, формироваться новое мышление. Именно в походах, на поле боя, на биваках, формируется новый офицер, не чуждый страданиям простого народа, понимающий их беды и трепетно относящегося к своей Родине.

Итак, изучив литературу и источники по теме нашего исследования, можно прийти к следующим выводам:

1. образ жизни офицера накануне и в период войны 1812 года кардинально отличался. Как мы уже упоминали, русская армия того времени была более парадной, чем приспособленной для войны. Постоянные смотры, парады, светские рауты и балы – вот что составляло ежедневные занятия офицеров в мирное время. Вполне понятно, что с переходом на военное время их образ жизни изменился, приобретая походный характер. Если до войны, живя в благоприятных условиях, они довольно часто могли посещать балы, развлекаться картами, то на войне, в суровых походных условиях, этого развлечения у них не было. Да и вообще, перед ними встала иная задача – страна находилась в опасности иноземного порабощения, и, следовательно, их мысли были направлены на борьбу с врагом и скорейшую победу.
2. война 1812 года повлияла на мышление и духовные ценности офицеров. Останавливаясь на биваках, они погружались в обсуждение наболевших тем, пытаясь понять множество вопросов, тревоживших их душу. Наблюдая в походах страдания мирного населения, пожары, разрушение городов, в них начинали возникать новые чувства, формироваться новое мышление. Именно в походах, на поле боя, на биваках, формируется новый офицер, не чуждый страданиям простого народа, понимающий их беды и трепетно относящегося к своей Родине. Защищать свою Родину является делом чести для русского офицера, он готов умереть, лишь бы честь его Отечества не была посрамлена. Офицеры понимают, что только в единстве всего русского народа, в его сплоченности можно добиться успеха. В армии происходит сближение офицеров и солдат, они действуют как союзники, а не как начальник и подчиненный.

Список источников

1. Андреев Н.И. Воспоминания офицера 50 – ого егерского полка [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.museum.ru/museum/1812/Library/Andreev1/index.html / ( дата обращения 1.03.2011)
2. Вяземский В.В. Журнал. //1812 год… Военные дневники / Cост., вступ.ст.: А.Г. Тартаковский. – М.: Советская Россия, 1990. – С. 185 – 195.
3. Глинка Ф.Н . Письма русского офицера: Проза . Публицистика. Поэзия. Статьи.  Письма. / Cост.: С.Серков, Ю. Удеревский. – М.: Московский рабочий, 1985. – 366 с.
4. Давыдов Д.В. Военные записки / под ред. В. Орлова. – М.: Художественная литература, 1940. – 480 с.
5. Дрейлинг И. Воспоминания участника войны 1812 года. // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии: Из собр. Отд. письм. источников Гос. Ист. музея/ Сост.: Ф.А. Петров [ и др.]. – М.: Мысль, 1991. – С. 356 – 401.
6. Дурова  Н.А. Избранное / Cост., вступ. ст. и примеч. В.В. Афанасьева. – М.: Сов. Россия, 1984. – 440 с.
7. Ермолов А.П. Записки генерала Ермолова, начальника Главного штаба 1-й Западной армии, в Отечественную войну 1812 года. // Записки А.П. Ермолова. 1798 – 1826 гг. / Cост.: В.А. Федорова. – М.: Высшая школа, 1991. – С. 120 – 267.
8. Зотов Р.М. Рассказы о войне 1812 года. [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/Library/Zotov/index.html / ( дата обращения 12.04. 2011)
9. Кутузов М.И. Письма, записки /  под ред. Н.Ф. Шахмагонова. – М.: Воениздат, 1989. – С. 294 – 453.
10. Ланжерон А.Ф. Русская армия в год смерти Екатерины II [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://mikv1.narod.ru/text/Lanzer_RS95t83n3.htm / (дата обращения 10.04.2011)
11. Мешетич Г.П.  Исторические записки войны россиян с французами и двадцатью племенами 1812 – 1815 г.// 1812 год. Воспоминания воинов русской армии: Из собр. Отд. письм. источников Гос. Ист. музея/ Сост.: Ф.А. Петров [ и др.]. – М.: Мысль, 1991. – С. 24 – 104.
12. Норов А.С. Воспоминания [электронный ресурс]. – Режим доступа:  http://www.museum.ru/1812/Library/Norov/index.html / ( дата обращения 25.03.2011)
13.  Паскевич И.Ф. Походные записки [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/Library/Paskevich/index.html / ( дата обращения 15.04.2011)
14.  Петров М.М. Рассказы служившего в 1-м егерском полку… // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии: Из собр. Отд. письм. источников Гос. Ист. музея/ Сост.: Ф.А. Петров [ и др.]. – М.: Мысль, 1991. – С. 104 - 330.
15. Пущин П.С. Дневник Павла Пущина 1812 – 1814 г. [электронный ресурс] . – Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/Library/Puschin/index.html / ( дата обращения 27. 02.2011)
16.  Радожицкий И.Т. Походные записки артиллериста 1812 – 1816 г. [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.adjudant.ru/lib/radozhitskiy00.htm / ( дата обращения 4.04.2011)
17.  Чичерин А. Дневник 1812 – 1813 г. [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/Library/Chicherin/index.html /(дата обращения 25. 04.2011)

Список литературы

1. Бегунова А. И. Повседневная жизнь русского гусара в царствование Александра I / А.И. Бегунова – М.: Молодая гвардия, 2000. – 383 с.
2. Волков В.С. Русский офицерский корпус [ электронный ресурс]. – Режим доступа:  http://militera.lib.ru/h/volkov_sv1/index.html/ ( дата обращения 24.02.2011)
3. Керсновский А.А. История русской армии. В 4 т. Т.1.От Нарвы до Парижа 1700 – 1814 гг./ А.А. Керсновский. – М.: Голос, 1992. – 304 с.
4. Кожевников А.А. Армия в 1805 – 1814 г. // Отечественная война и русское общество. В 7 т. Т 3. Наполеон и его сподвижники. Русская армия и ее вожди. Первый период войны. / под ред. А.К. Джевелегова, С.П. Мельгунова, В.И. Пичеты [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/Library/Sitin/book3_06.html  / (дата обращения 1.04.2011)
5. Кожевников А.А. Русская армия в период сдачи Москвы до Тарутина. // Отечественная война и русское общество. В 7 т. Т4. Второй период войны. Москва при французах. Третий период войны. / под ред. А.К. Джевелегова, С.П. Мельгунова, В.И. Пичеты [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/Library/Sitin/book4_07.html / (дата обращения 25.03.2011)
6.  Лотман Ю. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века) [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Lotman/index.php/ (дата обращения 12.02.2011)
7. Лякин В.А. Мозырь в 1812 году. Историческая хроника. [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/library/Lyakin/index.html/ ( дата обращения 11.05. 2011)
8. Мельгунов С.П. Вожди армии. // Отечественная война и русское общество. В 7 т. Т 3. Наполеон и его сподвижники. Русская армия и ее вожди. Первый период войны. / под ред. А.К. Джевелегова, С.П. Мельгунова, В.И. Пичеты [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.museum.ru/1812/Library/Sitin/book3_07.html /(дата обращения 1.04.2011)
9. Сироткин В.Г. Отечественная война 1812 года / В.Г. Сироткин. – М.: Просвещение, 1988. – 255 с.
10.  Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию [ электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.museum.ru/museum/1812/Library/tarle1/index.html /  (дата обращения 24.03. 1011)
11. Троицкий Н.А. 1812. Великий год России / Н.А. Троицкий. – М.: Мысль, 1988. – 348 с.

Комитет образования и науки города Немана

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

поселка Жилино

Женское образование в XVIII – XIX веке

                           Выполнил:

                                                                               Гзирян Алина, обучающаяся 11 класса

                                          МБОУ СОШ пос. Жилино

                                                             Руководитель:

Луста Елена Андреевна

                                                       учитель истории и обществознания

                                           МБОУ СОШ пос.Жилино

г. Неман, 2015 год

Содержание

Введение………………………………………………………………………..3

Глава 1. Возникновение женского образования в конце XVIII – первой половине XIX века……………………………………………….………..………….4

Глава 2. Смольный институт Благородных девиц…………………………….8

Вывод…………………………………………………………………………..13

Библиография……………….............................................................................14

Введение

Долгое время в России женщины не могли получать высшее образование. Государство не видело в этом цели исходя из установившихся стереотипов о неспособности женщин к обучению. Считалось незыблемым, что место женщины - у домашнего очага, под покровительством отца или мужа, и образование может лишь испортить её характер. Но в конце XVIII века наступает время, когда начинает осознаваться необходимость создания системы высшего женского образования. Женщины получают возможность учиться, но содержание обучения еще долго оставляло желать лучшего.

Актуальность нашей темы заключается в том, что изучение становления системы высшего женского образования, неразрывно связан с вопросом о положении женщины в русском обществе того времени и до сих пор не утратил своего значения. Борьба женщин за предоставление им высшего образования может рассматриваться как один из факторов, характеризующий общий рост народного самосознания, а также как результат неизбежных экономических, политических и социальных изменений в жизни страны, которые являлись неотъемлемой частью истории России. 

Увидеть схожие черты, выявить новые тенденции  и все это для того, чтобы извлечь исторический урок из данного примера.

Объектом нашей работы выступает высшее женское образование второй половины XVIII – первой половины XIX века. Предметом является образовательная деятельность Смольного института благородных девиц.

Целью мы обозначим – рассмотрение характерных черт и особенностей обучения и жизни воспитанниц Смольного института благородных девиц.

Задачи состоят в следующем:

1. Ознакомление с мемуарами воспитанниц Смольного института благородных девиц;
2. Выявление особенностей жизни воспитанниц в рамках института;
3. Рассмотрение содержания обучения, обязательного для смолянок.

Глава I. Женское образование в XIX  веке

Женское образование второй половины XVIII века связано с именем императрицы Екатерины II, именно она начала проводить ряд реформ, связанных с женским образованием. В основу системы женского российского образования положены рационалистические и гуманистические принципы, заимствованные из воззрений Д. Локка, Ж.-Ж. Руссо.  В этот период была озвучена на государственном уровне идея о всеобщем образовании девушек дворянского происхождения. В связи с этим в 1764 году в Петербурге открывается Воспитательное общество благородных девиц или Смольный институт. Сам институт должен был сочетать педагогические новации Запада с ментальной традицией России.

Замысел создания Воспитательного общества благородных девиц принадлежал  Ивану Ивановичу Бецкому. Иван Иванович Бецкой - общественный деятель и педагог, который до 1762 года жил преимущественно за границей, где изучал просветительские и педагогические идеи французских энциклопедистов Д. Дидро, Ж.-Ж.  Руссо, а также Д. Локка, Я. Коменского. В 1762—1779 являлся личным секретарем императрицы Екатерины II. Ему принадлежит инициатива создания и реформирования системы учебно-воспитательных учреждений.

12 марта 1764 года Екатериной II принято «Генеральное учреждение о воспитание обоего пола юношества». Целью Екатерины II и  И.И. Бецкого было «произвести сперва способом воспитания, так сказать, новую породу, или новых отцов и матерей, которые могли бы детям своим те же прямые и основательные воспитания правила в сердце вселить, какие получили они сами, и от них дети передали бы своим детям; и так следуя из родов в роды в будущие века».^[1]

Был открыт Смольный институт, затем в Петербурге и Москве начали создаваться несколько десятков пансионов для девушек. Также начала развиваться юридическая основа образования. В 1766 году принят указ об учреждении народных училищ, в которых можно было проводить обучение без разделения классов по половому принципу. Указом 1775 года в городах и селениях были обязаны создаваться народные элементарные школы, в которых разрешалось учиться девочкам. Уставом 1786 года  был открыт доступ к образованию для девочек из самых широких слоев населения, которые могли поступать в малые и главные народные училища.

Но хотя и проводились реформы женского образования, быстрого роста обучающихся девочек  быть не могло. В силу того, что были сильны традиции, считалось непристойным посылать девочек в школы и, тем более, со смешанным обучением.

Итак, обучение девушек во второй половине XVIII века было направлено на их просвещение. Екатерина II проводила политику равенства полов и считала, что женщины тоже должны иметь право на образование. Но в конце XVIII века угасали просветительские идеи императрицы Екатерины II. Основные задачи женского образования  резко меняются на воспитание из девушек  добрых хозяек и верных супруг.

В первой половине XIX века были проведены две реформы женского образования, которые, по существу, можно назвать контрреформами Екатерининских  реформ. Эти реформы связаны  с именем Марии Федоровны, супруги Павла I, которая провела их на пороге XIX столетия, а позднее с реформами Николая I.

На пороге XIX столетия  женская школа была выделена из созданных систем образования и управления образованием и стала предметом опеки нового созданного ведомства, возглавляемого Марией Федоровной и носившего название Ведомство учреждений императрицы Марии. Первоначально Ведомство носило название Воспитательного общества благородных девиц, которое в 1796 году возглавила Мария Федоровна, а официально так его назвали в 1854 году.

С самого начала своей деятельности на ниве женского образования Мария Федоровна приступила к его реорганизации, которая определялась тремя главными тенденциями:

Первая – окончательный отказ от основных идей, положенных Екатериной II и И.И. Бецким.

Вторая – антиреформаторский настрой по отношению к школьным реформам Александра I начала XIX столетия.

Третья – выделение среднего женского образования в самостоятельную образовательную «отрасль», не связанную с общей системой российского образования.

Это выделение женского образования из общей школьной системы произошло в два этапа. Фактически при Павле I, создавшем Ведомство императрицы Марии, и  юридически при Александре I в «Уставе учебных заведений, подведомственных университетам» 1804  года. Этот устав знаменит в первую очередь всесословностью школы, он также создавал три новых типа учебных заведений: гимназии, уездные и приходские училища. «Первые два типа школ предназначались исключительно для лиц мужского пола и только в приходские училища разрешалось принимать девочек».^[2]

Отгороженность женского образования от общей системы образования во многом и определила специфику ее развития, которой отличалось женское образование от общего реформаторского курса в образовании начала XIX века.  На фоне всесословности образования для мужчин женское образование отличалось жестким сословным разграничением. Такая политика, проводимая Марией Федоровной, была, несомненно, ближе существовавшим тогда стереотипам общественного сознания в отношении женщин, нежели новая политика, проводимая Александром I. И если политика Александра I была направлена на изменение стереотипов общественного сознания, то Мария Федоровна вела линию на упрочнение этого сознания и укоренение сословных предрассудков.

Одна из центральных забот императрицы был строгий сословный отбор в разные женские учебные заведения. Императрица–мать не допускала «неблагородных» в благородные учреждения и строжайше сортировала девочек, принимаемых в учебные заведения.

При Марии Федоровне в первой четверти XIX века было открыто десять институтов благородных девиц. Пять из них находились в Санкт – Петербурге: Мариинский, Павловский, Елисаветинский и Патриотический институты и училище ордена святой Екатерины. Три в Москве: училище ордена святой Екатерины, Александровский и Елисаветинский институты. Два в провинции – Харьковский и Полтавский институты^[3].

Кардинальным изменениям подверглось само назначение женского образования. Воспитательные екатерининские задачи были заменены на задачи, подготовить из воспитанниц хороших жен, матерей и хозяек.

В первой четверти XIX в. зародился ряд новых, важных тенденций в развитии среднего женского образования, которые полстолетия спустя, станут преобладающими. Увеличение числа и расширение географии женских учебных заведений, появление их в провинции. Начало участия общественной инициативы в деле женского образования – опять же в провинции. Постепенное размывание сословности и закрытого характера этих институтов – обучение в них не только детей дворян, появление «приходящих» учениц и «полупансионерок».

Глава 2. Смольный институт Благородных девиц

Смольный институт был рассчитан на 200 воспитанниц в возрасте от шести лет. Их обучали двенадцать лет, и при поступлении они должны были предъявить документ, подтверждающий дворянское происхождение родителей. В 1765 г. при институте было создано отделение для девушек недворянского происхождения – «училище для мещанских девиц» на 240 персон.

Воспитанницы в Смольном институте делились на «четыре возраста». «Первый возраст» от 6 до 9 лет преподавался Закон Божий, русский, французский и немецкий языки, арифметика, рисование, «танцевание», музыка, шитье. «Второй возраст» от 9 до 12 лет к предметам в «первом возрасте» прибавляются история, география,  некоторые практические сведенья о домашнем хозяйстве. В «третьем возрасте» от 12 до 15 лет  добавляется преподавание словесных наук, архитектуры и геральдики. Весь «четвертый возраст» от 15 до 18 лет посвящен повторению изученного материала.

В Уставе все высокие нравственные качества предполагалось прививать детям личным примером педагогического персонала. Начальнице учебного заведения «…надобно во всем поступать с крайним благоразумием и кроткостью, тем паче, что собственным примером должна она ободрять всех прочих, к воспитанию и руководству молодых девиц определенных, а особливо учительниц, от которых зависит все совершенство доброго воспитания и обучения».^[4]  Главными качествами воспитателей должны быть умеренность, кротость и благоразумие.

На плечах классных дам лежала основная нагрузка. Они заботились о воспитании характера, успехах, поведении, манерах, гигиене воспитанниц. В дальнейшем классными дамами становились выпускницы института.

Воспитательная часть образования составляла главный предмет забот учредителей Воспитательного общества благородных девиц. Устав Смольного института включал в себя: физическое воспитание; физико-моральное; собственно моральное и дидактическое. Физико-моральное воспитание выстраивалось по принципу «праздность есть мать пороков, а трудолюбие – отец всех добродетелей». Собственно моральное воспитание основывалось на стремлении «удалять от слуха и зрения все, что хотя тень порока имеет»^[5].

Устав не допускал и мысли о телесных наказаниях. Сами наказания были мягки и педагогичны: самой высшей мерой наказания было «пристыжать публичным выговором».

Курс обучения в мещанском отделении был значительно проще и прагматичнее. Преподавали Закон Божий, русский и один иностранный язык, арифметику, рисование, танцы и музыку. Особое внимание уделялось рукоделию и домоводству, которое имело практический характер. Воспитанниц готовили к исполнению обязанностей гувернанток, экономок.

Распорядок дня воспитанниц Смольного института, мы можем взять из «Устава воспитания двухсот благородных девиц…».

В Уставе не указано точного времени, когда и что делать, но написано, что вставать все должны в одно время. Завтрак, обед, и ужин в определенное время, но тоже не указано во сколько именно. Когда должны проходить уроки точного времени не указано, но говорится о том, что девушки также должны каждый день прогуливаться по саду и дышать воздухом. Сон воспитанниц зависит от их возраста «первому детскому классу спать дозволить 9 часов, второму – 8 часов, третьему 7 , а четвертому – 6 . И хотя все оне вставать должны в одно время, но спать ложиться по классам часом ранее»^[6].

Говоря об учебе можно сразу сказать, что в «Памятных записках» Г.И. Ржевской не упоминаются, какие предметы преподавали им в XVIII веке и кто и как их преподавал. Но мы можем, опираясь на «Устав воспитания двухсот благородных девиц…» сказать, какие предметы должны были изучать воспитанницы. По «Уставу…» изучались: «исполнение закона и катехизм, все части воспитания и благонравия, российский и иностранные языки, арифметика, рисование, танцевание, музыка вокальная и инструментальная, шитье и вязание всякого рода, география, история, некоторая часть экономии, словесные науки и часть архитектуры и геральдики…»^[7].

Конечно, воспитанницы также занимались и рукоделием. Их учили вышивать оборочки по белому батисту, а потом туфли по бархату. Учили шить белье и вышивать по канве. Но эти уроки были не частыми. И работы, которые выполнялись на этих уроках, подносились разным высокопоставленным посетителям, но конечно самые лучшие работы.

Так как день у воспитанниц был расписан с утра до вечера, то свободного личного времени практически не было. По вечерам, когда классная дама уходила к себе, начинались различные разговоры. Иногда же девушки,  собираясь вокруг ночника, читали запрещенные женские романы.

Также в институте устраивались концерты, маскарады и театрализованные представления. На маскарады девушки сами шили костюмы, иногда же им присылали их родные. Надевая костюмы и маски, девушки могли высказать все, что хотели другой, и никто не узнает, так как подруги не выдадут ее и за это не накажут.

Ставили театрализованные представления, конечно по разрешению начальства выбирали пьесы. Девушки сами делали декорации, шили костюмы, писали афиши и билеты. На представления приглашались учителя, родители, начальство и попечители института.

В институтах складывались различные отношения между воспитанницами и учителями, воспитательницами и друг с другом. Эти отношения складывались различно из-за общественного статуса и каких-либо качеств характера человека.

Начнем с того как относились к начальницам. Если посмотреть на начальниц Смольного института в то время, когда обучалась Г.И. Ржевская, они немного отличаются, в особенности, княгиня Анна Сергеевна Долгорукова. Хотя Глафира Ивановна и утверждала, что не может оценить или осудить ее, но все-таки пишет: «Помню случай лично относившейся ко мне, который обнаружил ея неспособность занимать это важное место, вследствие чего ее осыпали милостями, чтобы склонить отказаться от должности» ^[8]. Эти слова показывают, что отношение к этой начальнице были далеко не теплыми. А вот о следующей начальнице у нее положительные высказывания.

«Г-жа Лафон, с редким умом управлявшая заведением в течение 30 лет, утвердила на прочных основах принятую систему питания. Она всецело предалась делу. С дальновидностию наблюдавшая за общим порядком, она выказывала большую деятельность в частых распоряжениях. С свойственною ей предусмотрительностью она предупреждала злоупотребления. Твердо и бдительно следя за тем, чтобы все лица, которыя должны были содействовать успеху ея предприятия, добросовестно исполняли свои обязанности, она как бы воспитывала их прежде, нежели удостоить своим доверием»^[9].

Отношения у воспитанниц друг с другом  были очень разные. Отношения воспитанниц в Смольном институте при Г.И. Ржевской были хорошими. «Между нами царило согласие: общий приговор полагал конец малейшим спорам. Обоюдное уважение мы ценили более милостей начальниц, никогда не прибегали к заступничеству старших, не жаловались друг на друга, не клеветали, не сплетничали, потому не было и раздоров между нами. В числе нас были некоторыя, отличавшияся такими качествами, что их слова служили законом для подруг. Вообще большею частию были девушки благонравныя и очень мало дурных, и то считалось оне таковыми вследствие лени, непослушания или упрямства. О пороках же мы понятия не имели»^[10].

Отношения в институте не ограничивались только  отношениями «наставница» и  «ученица». У каждой воспитанницы были подруги и свой круг общения с другими воспитанницами.

Девочек, которые были дружны между собой, назывались «кучкою». И если в «кучке» у одной из девочек был день рождения, то ее подруги собирали подарки и ставили их на столик именинницы. По числу подарков можно было определить любовь подруг. В свою очередь именинница устраивала небольшой праздник, накрывала на стол и угощала своих подруг.

Мы посмотрели на внутреннее устройство Смольного института благородных девиц. Узнали, что день у воспитанниц был четко регламентирован, но они не только учились, у них было время на развлечения. Устраивались театрализованные представления, бал-маскарады, также выезжали из института по приглашению императрицы. Выяснили, какие были взаимоотношения между воспитанницами и преподавателями, классными дамами и друг с другом. Отношение воспитанниц к преподавателям и классным дамам зависело от характерных черт личности.

Вывод

Таким образом, во второй половине XVIII века у женщин появляется уникальная возможность получать высшее образование. Важно понять, что обучаться могли далеко не все желающие. Главным образом ученицами женских учебных заведений становились девочки, принадлежащие к дворянскому сословию. В рассматриваемый нами период – вторая половина XVIII – первая половина XIX  века, политика в области женского образования велась в сторону ужесточения сословных рамок. При номинальном существовании мещанского отделения при Смольном институте места для девочек не дворянского происхождения были сокращены до крайних пределов или вообще отсутствовали. Таким образом, на лицо сословный характер женского образования рассматриваемого нами периода.

Содержание образование вытекало из интерпретации женской природы и женского предназначения в обществе. Задачей женщины по-прежнему оставалось домашнее хозяйство, пределы ее деятельности не распространялись дальше домашнего очага. Однако, уже сам факт зарождения системы женского образования уже подготовил почву для дальнейшего его развития. Пусть и ограниченное число женщин, но  уже имело возможность получения образования и дальнейшего его применения, например, в преподавательской деятельности, в качестве учительницы в сельской школе или гувернантки.  

Библиография

1. Антология педагогической мысли России XVIII век / Сост.И.А. Соловков – М.: Педагогика, 1985. С.160-178
2. Лотман Ю.М. Женское образование в XVIII - начале XIX века // Ю.М. Лотман. Беседы о русской культуре. СПб., 1994.
3. Институтки: Воспоминания воспитанниц институтов благородных девиц. М., 2003. С. 35-66
4. История педагогики в России: Хрестоматия/ Сост. С.Ф. Егоров – 2-е изд. М.: Издательский центр «Академия», 2000. С 101-104.
5. Усачева Р.Ф. Новые тенденции в развитии женского образования в первой четверти XIX века/ Образование в современной школе. – 2001.-№ 11.- С.63-70