КАК РАЗВАЛИЛАСЬ "ОБЩЕНАРОДНАЯ" ПАРТИЯ II
Предварительный просмотр:
Как развалилась «общенародная партия»
II
Окончание
Теперь перейдем к анализу качественных характеристик партии. На протяжении всей истории КПСС приоритетное внимание уделялось регулированию социально-классового состава партии, ее высших руководящих органов, к каковым относились Съезд (конференция) и выборные партийные комитеты и органы партии, начиная с ЦК. При этом в партийных установках и директивах вплоть до окончательного ухода КПСС с политической арены провозглашалась приоритетность рабочего класса и в пополнении партийных рядов, и в осуществлении политики перестройки, несмотря на удручающие данные о выходе рабочих из партии, возникновение классовых рабочих организаций и акции рабочего протеста.
В период перестройки вслед за отказом от регламентации численности партии происходит отказ от жестких ограничений по социальному составу партийного пополнения. Во-первых, решение вопроса, кого и сколько следует принимать в партию, передавалось на решение самим партийным организациям. Политбюро в июле 1989 г. предписало горкомам и райкомам партии прекратить практику регулирования приема в КПСС путем «разнарядки». Во-вторых, постановлением ставилась задача по расширению социальной базы КПСС «в условиях нарастания общественно-политической активности трудящихся».
Руководство КПСС открывало дорогу в партию для «новых сил», имея в виду социальные группы, рожденные социально — экономическими преобразованиями уже в годы перестройки: арендаторов, кооператоров и лиц, занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью. Непонимание руководством партии идущих процессов социального расслоения выразилось в сохранении в партийной статистической отчетности о социальном составе партии традиционного деления членов партии на рабочих (независимо от их занятости на предприятиях разных форм собственности и организационно-правовых форм), крестьян (включая выделяющихся из коллективных хозяйств фермеров и арендаторов) и служащих, в категорию которых попадали и руководители предприятий и организаций. Предпринимателей партийная отчетность не замечала.
Имеющаяся в нашем распоряжении партийная статистика не позволяет отследить позицию самих этих социальных групп общества по отношению к членству в партию. Публиковавшиеся в годы перестройки в журнале «Известия ЦК КПСС» статистические материалы о составе партии не содержали данные о представленности этих групп в партии. Известно нам, что в недрах ЦК разрабатывалось положение о первичных организациях КПСС в кооперативах, а в системе партийной учебы расширялся диапазон социального состава различных курсов подготовки кадров, особенно после объявления политики перехода к рынку. По данным одного социологического исследования, проведенного среди выбывших и исключенных из партии в 1989 г., выяснилось, что из партии выбывают коммунисты, перешедшие на работу в кооперативы. На одном заседании в Ленинском райкоме партии Москвы заявления о выходе были обоснованы тем, что «нет времени проводить партийные собрания каждый месяц, лишь формально отчитываясь».
Необходимо проследить, как эволюционировало представление руководства партии об ее традиционной социальной базе – рабочем классе. Численность и удельный вес рабочих в партийном пополнении постоянно росли (в 1952-1955 г.г. доля рабочих среди вновь принятых составляла 28,3%, в 1956-1961 – 41,1%, в 1966 -1970 – 52%, в 1971-1975 – 57,6%, в 1976-1980 – 59%, в 1981- 1983 г.г. – 59,5%. Быстро увеличивалась численность и доля рабочих в КПСС в целом (на 1 января 1961 г. рабочих в партии было 3,1 млн чел., или 33,9% численности КПСС; на 1 января 1971 г. – почти 5,8 млн, или 40,1%; на 1 января 1981 г. – 7,6 млн, или 43,4%. Партийные органы заботились в основном об увеличении численности и удельном весе в рядах партии «вообще» рабочих. Таковым считался уже любой, кто хоть день работал на производстве. Анализ классовых черт характера соискателя подменялся анкетным подходом.
Ситуация меняется после XXVII съезда КПСС. Поначалу сокращается удельный вес рабочих в новом партийном пополнении. Анализируя статистические данные о приеме в партию за 9 месяцев 1988 г., отдел партийного строительства и кадровой работы ЦК КПСС отметил продолжение сокращения удельного веса рабочих в новом партийном пополнении. Среди принятых кандидатами в члены партии в территориальных парторганизациях они составили 51,9%, что на 6,6% меньше, чем за 9 месяцев 1987 г. и на 7,4 процента – 1986 г. В 37 территориальных партийных организациях, где раньше рабочие занимали преобладающее место в новом партийном пополнении, удельный вес их среди принятых кандидатами в члены КПСС за 9 месяцев 1988 г. составил менее половины.
Сокращение удельного веса рабочих в новом партийном пополнении происходило неравномерно. Судя по записке отдела партийного строительства и кадровой работы ЦК КПСС, удельный вес рабочих среди принятых за 9 месяцев 1988 г. в разных партийных организациях снизился на 10 – 22%. А в пяти областных парторганизациях рабочих вместе с колхозниками оказалось меньше половины среди принятых кандидатами в члены партии. Особенно резко к началу 1989 г. сократился прием в партию рабочих промышленности, что уже никак не вписывалось в традиционные представления о социальной базе коммунистической партии. В некоторых отраслях (авиационной, газовой, нефтеперерабатывающей и нефтехимической) он уменьшился почти наполовину.
Однако до 1989 г. эта тенденция заметного влияния на социальный состав КПСС не оказывала. В 1988 г. половину всех принятых в КПСС составляли еще рабочие. Годом ранее в числе принятых их было 58,1%, а в 1986 г.- 59,3%.. Но в 1989 г. рабочие начинают активно покидать партию. На 1 января 1990 г.их численность в общем количестве коммунистов сократилась более чем на 3,5 млн чел. Среди коммунистов, сдавших свои партийные документы в 1989 г., рабочих было почти 58 проц., колхозников – 2,6%, служащих – 15,6%, пенсионеров – 22,1 проц. В 1990 г. из КПСС вышли 874 тыс. рабочих, или каждый шестой. Например, в Карагандинской области – одном из центров шахтерского забастовочного движения в 1990 г. из партии добровольно вышли 6373 человека (около 10 проц. от общей численности), из них 3921 – рабочие. А принято в партию лишь 85 рабочих (в 9 раз меньше, чем в 1989 г.). Ряд партийных организаций шахт за 1990 г. потеряли от 20 до 50 проц. своего состава.
Журналу «Известия ЦК КПСС» был представлен типичный портрет человека, по собственному желанию покинувшего партию в 1990 г. Это мужчина 30-50 лет, рабочий промышленного предприятия со средним образованием, партийным стажем более 10 лет, в основном не имеющий партийных взысканий.
Парадоксальность ситуации состояла в том, что в той мере, в какой «росла общественная активность народа», она все дальше уходила за рамки партии, все менее нуждалась в ней. Вопреки официальным заверениям властей об углублении процессов демократизации снижалась активность членов партии в участии во внутрипартийной жизни, которая лишь отчасти компенсировалась развитием иных, как тогда говорили, «неформальных» форм активности. По подсчетам некоторых ученых, в большинстве новых партий, образовавшихся после изменения статьи 6 Конституции СССР о руководящей роли КПСС, рабочие составляли всего лишь 6-7 проц.
Растущее отчуждение от участия в общественной работе проявилось в снижении явки на партийные собрания и конференции (так, на отчетно-выборные собрания в 1988 г. явилось 92% коммунистов, состоящих на учете, что почти на 4% меньше, чем во время предыдущей кампании 1985 г.), снижении количества выступавших на них рабочих. Меньше, чем перед XXVII съездом КПСС, было избрано рабочих и женщин на районные, городские, окружные, областные и краевые партийные конференции в ходе отчетно-выборной кампании 1988 г По подсчетам Н.Н.Разуваевой, в выработке основополагающих документов XIX партконференции из 420 привлеченных делегатов приняло участие лишь 23 рабочих, или 5%. От общего числа выбранных рабочих это составляло 1 процент. Реже стали обращаться граждане в ЦК КПСС. Если в 1988 г. было принято 37534 чел, то в 1990 г. 13288. Причем, доля рабочих среди посетителей из года в год уменьшается, а пенсионеров увеличивается.
Массовый отток рабочих из партии, начавшийся в 1989 г., способствовал дальнейшей изоляции рабочего класса как субъекта политической жизни страны. Правда, какое-то время сохранялась практика встреч высшего партийного руководства с представителями различных социальных групп, а также непосредственно в трудовых коллективах. На неуклонное повышение роли рабочего класса в проводимых политических и экономических преобразованиях нацеливало постановление Политбюро ЦК КПСС от 6 июня 1989 г «О программе действий по итогам апрельского (1989 г.) Пленума ЦК КПСС», для чего предполагалось провести в первой половине 1990 г. Всесоюзный съезд рабочих под эгидой ВЦСПС.
О партии как партии рабочего класса М.С.Горбачев говорил во время встреч в Киеве 28 сентября 1989 г. А перед этим 21 сентября 1989 г. М.С.Горбачев встречался с группой рабочих и колхозников, входящих в состав центральных выборных органов партии. Но постепенно эта практика сходила на нет.
Выход из партии рабочих, считавшихся главной опорой партии коммунистов на всех этапах ее истории, не мог не вызвать дискуссии о социальной базе партии, на кого ей следует опираться в своей деятельности, интересы каких социальных групп выражать. Беспокойство по поводу утраты партией признания среди рабочих высказывалось и на высоком партийном уровне, и в низовых ее звеньях. «Правда такова, что у нас уже складывается около 12 партий, — говорил Горбачев в марте 1990 г. на Политбюро ЦК и ставил прямые вопросы: «какова социальная база партии, где место рабочего класса, каково отношение партии к возможности возрождения капитализма?»
В периодической печати все чаще публикуются письма рядовых коммунистов о выходе из партии рабочих, размышления о месте рабочего класса в структуре общества и во власти. Одних авторов, как например, члена КПСС из Воронежа П.С.Апатченко беспокоит общее невнимание к этим проблемам: «При нынешней гласности почему-то о такого рода тревожных случаях в партии разговор не ведется. Я знаю, мне ответят: от таких людей партия должна очищаться. Но ведется ли учет выходящих из партии добровольно и какая проводится разъяснительная работа по этому серьезному вопросу? Почему мы, коммунисты, своевременно не остановили такое явление, не выявили причину случаев выхода из партии? Ведь мы теряем рабочих людей?».
Высказывались полярные предложения: то снять все социальные ограничения при приеме в партию и расстановке руководящих кадров, то активнее выдвигать на выборные должности людей от станка, вплоть до Центрального Комитета партии и даже Политбюро. С таким предложением, в частности, выступил на Пленуме ЦК КПСС 9 декабря 1989 г. А.Г.Мельников. Вновь заговорили о т.н. «политическом завещании» В.И.Ленина и его предложении значительно увеличить представительство рабочих в высших органах партии.
Вносились предложения снова закрепить на предстоявшем XXVIII съезде партии положение о классовом характере партии, включиться в процесс самоорганизации рабочего движения. «Факты со всей очевидностью, что в стране, несмотря на более чем 70-летнее ее развитие по социалистическому пути, сохранились, ожили и приобрели большую активность общественные силы, враждебные социализму. В этих условиях очень даже рано и крайне неразумно отказываться от классовой позиции в борьбе за обновление и утверждение социализма», — писал в журнал «Известия ЦК КПСС» член партии В.И.Кумсков из Фрунзе. «Коммунистическая партия не может отказываться от классового подхода, от опоры на рабочий класс, составляющий в нашей стране большинство населения. В противном случае это грозило бы потерей для партии социальной базы», — предупреждал коммунист А.Ф.Чмыга из Москвы.
Уже в ходе работы XXVIII съезда КПСС среди делегатов было распространено обращение группы рабочих и крестьян – участников съезда. Авторы выражали «серьезную озабоченность» низким представительством рабочих и крестьян не только на съезде, но и в Советах всех уровней. Они предлагали увеличить представительство рабочих и крестьян в центральных выборных органах партии до не менее 50 проц. их состава, создать в структуре ЦК комиссию по деятельности партии среди рабочих и крестьян, в которую, кроме рабочих, избранных в состав ЦК, включить рабочих и крестьян – участников съезда, готовых в ней работать.
В поддержку этих предложений приходило немало писем с мест. Так, в письме парторганизации Челябинской теплоэлектроцентрали №2 г. Челябинска, опубликованного в журнале «Известия ЦК КПСС», говорилось: «Предметом особого внимания партии и государства должно стать общественное положение рабочего класса и крестьянства. Тяжелое экономическое состояние государства ухудшило их социальное самочувствие. Вдобавок к этому мы видим, как рабочие и крестьяне постепенно вытесняются интеллигентами из общественно-политических организаций, особенно из руководящих органов. Такая участь постигает даже рабочие профсоюзы. Привлечение рабочих и крестьян к управлению государством – задача необычайной важности».
Несмотря на это, на XXVIII съезде КПСС в июле 1990 г. был окончательно закреплен отказ от социально-классового подхода в идеологии и в политике партии. Он был объявлен «упрощенным», его применение – сектантством. Хотя Политбюро ЦК и рекомендовало парторганизациям «более настойчиво» добиваться избрания на XXVIII съезд партии делегатов из числа рабочих и крестьян, их представительство в сравнении с предыдущим съездом упало в 2,5 раза. Зато был отмечен резкий рост числа и удельного веса партийных работников. Они составили половину делегатов съезда. «Какое уж тут представительство основных социальных слоев!», — напишет позднее в своих мемуарах бывший член Политбюро В.А.Медведев и признается: «Руководство ЦК не извлекло уроков из последних выборных кампаний, понадеялось на спонтанность демократического процесса».
Политбюро, видя такое положение на съезде, даже выступит с инициативой пригласить на XXVIII съезд 350 рабочих и крестьян, преимущественно из числа тех, кто был выдвинут кандидатами в делегаты и баллотировался по округам или на конференциях. М.Горбачев вспоминает: «Возникла дискуссия вокруг предложения пригласить на съезд в качестве гостей группу рабочих. Дело в том, что среди делегатов оказалось ничтожно малое число рабочих, их оттеснили секретари парторганизаций. Конференция и, естественно, съезд превращались в форумы партийных функционеров преимущественно районного и городского звена. Таков был результат выборов, в ходе которых партаппаратчики организовали мощное давление, попросту сами себя и делали делегатами. Я был за то, чтобы дать мандат представителям рабочего класса с правом совещательного голоса. Так, в общем, и решили. Они, между прочим, и на Российской конференции, и на съезде КПСС «задавали жару», даже выделились в своего рода секцию».
Однако такие административные попытки поддержать рабочих не смогли предотвратить из массовый исход из партии. Вот что писал в журнал «Известия ЦК КПСС» член ЦК КПСС, фрезеровщик нижегородского авиационного производственного объединения им. С.Орджоникидзе В.С.Куликов: «У нас на заводе почти на 40 проц. сократилась численность партийной организации… А в итоге – опять неудовлетворенность. Ушли из партии – и вовсе превратились в пассивных наблюдателей. Никто из тех, кто вышел из КПСС у нас на заводе, не связал себя с активной политической жизнью. «Болото»? Если бы все так просто было! Люди почувствовали свою ненужность – в этом ведь мы прежде всего виноваты». Впрочем, были сообщения с мест, свидетельствовавшие о стремлении рабочих понять, кто же отражает все-таки их интересы, есть ли у этих сил конкретная программа, за которой можно пойти.
В это время в партийной среде и обществе распространяется идея о переносе основной партийной работы из трудовых коллективов в партийные организации по месту жительства. Поначалу это преподносилось как забота об уже неработающих коммунистах-пенсионерах, тем более, что их доля в составе партии с каждым годом все увеличивалась. С другой стороны, Политбюро ставило задачу перед партийными организациями «возглавить процесс нарастающей общественной активности людей по месту жительства» в связи с увеличением количества и активизацией деятельности различных неформальных общественных объединений и движений, формирующихся по территориальному принципу.
Развернулись дискуссии о принципе строения партии. Интересно, что по данным социологических исследований, проводившихся на XXVIII съезде КПСС и российской партийной конференции, подавляющее большинство делегатов поддержало территориально-производственный принцип, и лишь каждый пятый предлагал решить вопрос, где состоять на учете, самим коммунистам.
Однако партийное влияние в трудовых коллективах неуклонно сокращалась. По результатам социологического опроса, проведенного АОН ЦК КПСС, перед приостановлением ее деятельности партию не поддерживали 53% рабочих. В 1990 г. в промышленности число цеховых парторганизаций уменьшилось на 40 тыс., а партийных групп на 136 тыс.
16 июля 1991 г., то есть еще до Указа Б.Н.Ельцина о департизации, ЦК КПСС одобрил «Рекомендации по работе партийных организаций по месту жительства населения». В них говорилось, что постановка на учет работающих коммунистов в партийные организации состоящие главным образом из пенсионеров не оправдывает себя. Рекомендовалось создавать территориальные партийные организации на профессиональной основе. Например, партийные организации учителей, работников правоохранительных органов и др.
Таким образом, уже в 1989 г. обозначается тенденция департизации трудовых коллективов как социальной основы партии. А 26 февраля 1991 г. Секретариат ЦК КПСС постановил «усилить поиск и практическое применение новых форм и методов работы партийных организаций по месту жительства, обеспечить существенные сдвиги в этом направлении уже в нынешнем году». Как видим, еще до знаменитого указа Президента РСФСР Б.Н.Ельцина «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР» КПСС сама сдавала свои позиции в трудовых коллективах, все более отдаляя себя от своей классовой опоры. Так, рабочий класс начал отворачиваться от партии «всего народа».
По советской традиции состав высших партийных органов должен был отражать весь социальный срез партии. Показательной в этом смысле была трактовка кадровой политики в курсе «Партийное строительство»: «Социалистическое общество впервые в истории поставило дело подбора руководящих кадров на подлинно демократическую основу. Коммунистическая партия неустанно заботится о том, чтобы в руководящие органы выдвигались люди, представляющие все классы и слои советского общества, нации и народности СССР, люди всех возрастов и поколений».
Самой высокой была доля городских уроженцев в первых составах партийного руководства времен революции и гражданской войны — как раз тогда, когда доля горожан в населении страны была самой низкой. Позднее, по мере того как доля городского населения росла, партийная элита все больше пополнялась за счет выходцев из деревни — в некоторые периоды больше, чем наполовину. С 1940 г. по 1980 г. выходцы из крестьян в руководстве партии пролетариата явно преобладали.
Обращала на себя внимание убывающая роль уроженцев крупных городов, особенно столиц, в то время как выходцы из малых городов и поселков, которые и в России, и в СССР часто не слишком отличались от деревни, появляются в партийном руководстве все чаще и чаще. За четыре десятилетия с 1950 г. по 1989 г. в нем появилось всего два уроженца Москвы и ни одного Петербурга-Ленинграда, «колыбели революции». Из ста человек, пришедших за это время на высшие партийные посты, 47 родились в деревне и 17 — в рабочих поселках. Уроженцев же крупных городов, включая Москву, было всего 22, причем 9 из них пришли уже в горбачевское время — с 1985 по 1989 гг. В целом же можно сказать, что люди, десятилетиями возглавлявшие «партию рабочего класса», рекрутировались отнюдь не из главных мест сосредоточения пролетариата.
По данным, приводимым В.Моховым, на протяжении 1950-1980-х гг. в составе Политбюро преобладали лидеры рабоче-крестьянского происхождения: в Президиуме ЦК КПСС, избранного на XIX съезде КПС – 66,7%, в 1956 г. – 58,8%, в Политбюро в 1966 г. – 78,9%, в 1976 г. – 81,8%, в 1986 г. (XXVII съезд КПСС) – 73,7%.
Характерно, что в Советском Союзе количество выходцев из крестьянских семей в составе Политбюро долгое время превосходило количество выходцев из рабочих семей. Так, если в 1956 г. 47,4% состава Политбюро происходило из сельской местности, то в 1961 г. – 56,2%, в 1966 г. – 52,6%, в 1971 г. – 57,1%, в 1976 г. – 59,1%, в 1984 г. – 36,8%, в 1990 г. (28 съезд КПСС) – 41,7%. Крайне мало было выходцев из крупных городов, областных центров. В составе Политбюро с 1956 по 1976 г. только 7 человек (13,7%) были из крупных городов – областных центров. В «андроповском» Политбюро таких стало уже 21,1%, в 1990 г. – 29,2%. Еще более слабым в кадровом отношении было влияние города на ситуацию в деревне.
Даже в годы перестройки, как отмечает В.Мохов, «в то время как основную массу населения России (73,9% на 1.01.91.) составляло городское население (в том числе в Пермской области – 77,5%), более двух третей состава лидеров городов и районов области (66,8%) формировали в 1990 г. выходцы из сельской местности. Данный факт означает, что в индустриальной державе местная власть даже в индустриально развитой области оказывалась в руках бывших сельских жителей.
Влияние классовой крестьянской остаточности среди политической элиты и в обществе на политику партии и государства, в особенности в последние годы их существования, а тем более как фактора разрушения советской системы, требует своего изучения.
Требует научного внимания и еще одна тенденция. Руководство ЦК в еще в 1960-е гг. осуществило серьезный поворот в кадровой политике: усилилось выдвижение на партийную работу специалистов народного хозяйства. К середине 1970-х гг. более 70% секретарей ЦК компартий союзных республик, обкомов и крайкомов КПСС и 60% секретарей горкомов и райкомов имели инженерно-техническое и сельскохозяйственное образование, к концу 1987 г. – соответственно 84,5% и 68,8%.
С 1961 по 1976 г. численность лиц с высшим инженерно-техническим образованием в составе ЦК КПСС изменилась с 35,9 до 43,2%, с сельскохозяйственным образованием – с 10,9 до 13,4%. Аналогичная тенденция существовала среди членов Политбюро (Президиума) ЦК за 1956-1976 гг. соответствующее соотношение изменилось с 23,5 и 5,9% до 45,4 и 4,5%.
Конец 1980-х гг. обозначает торжество инженерного образования на высших этажах политической власти. В 1989 г. по сравнению с 1980 г. удельный вес лиц с высшим инженерным образованием изменился среди членов Политбюро с 64,3 до 50%, среди кандидатов в члены Политбюро – с 37,5 до 62,5%, среди секретарей ЦК КПСС с 40 до 50%. Инженерное образование было у 90% председателей Советов Министров союзных республик и у 73% членов Президиума правительства СССР. На начало 1990 г. каждый пятый секретарь первичной (не цеховой) организации был инженерно-техническим работником.
Роль технократизации общественного сознания советской политической элиты в разгроме системы еще требует детального изучения, но сбрасывать со счетов ее влияние на размывание идеологических основ партии не стоит. Глава советского правительства и член Политбюро, бывший директор завода Н.Рыжков, например, так отзывался о роли КПСС в экономике: «Эта сила изрядно мешала и трепала нервы». «Экономика откровенно, беззастенчиво политизировалась с помощью руководящего рычага – партии». Он «едва ли не физически страдал от того, что в нашей стране политика постоянно подавляла, била, месила экономику». В этих взглядах проявилась недооценка идеологии, провозглашался приоритет экономики над политикой, предавалось забвению ленинское положение о том, что политика – концентрированное выражение экономики, непонимание взаимосвязи экономических и политических интересов различных классов и социальных групп.
Тенденции развития перестроечных и постсоветских процессов показали постоянное наращивание влиятельности хозяйственных структур и их руководителей в политическом процессе за счет сокращения представительства рабоче-крестьянской прослойки. Так, в составе Политбюро ЦК КПСС, избранного на XXVIII съезде КПСС, впервые значимо были представлены уже выходцы из семей служащих – 41,7%.
Поскольку ведущее место в социальном составе партии занимал рабочий класс, среди делегатов партийных съездов и конференций соблюдался его численный перевес. Так, делегатами XXVII съезда партии были избраны 1705 рабочих (34,1% общего числа делегатов). Среди делегатов XIX Всесоюзной партийной конференции было1638 рабочих (33% от общего числа делегатов). Особо в докладе мандатной комиссии конференции было подчеркнуто, что «это соответствует месту рабочих в нашей партии». Пропорции соблюдались строго. Только на XXVII съезде была особо отмечена тенденция роста численности женщин в партии, в выборных партийных органах. На съезд было избрано 1352 женщины, что составляло 27% всех делегатов. Это наибольшее число за всю историю КПСС в абсолютном и процентном выражении.
Но уже по итогам отчетов и выборов в партийных организациях в 1988 г., отдел партийного строительства и кадровой работы ЦК в записке от 8 февраля 1989 г. констатировал, что среди выборного актива произошло снижение представительства рабочих и женщин. В Приморском крае, например, число рабочих в составе членов и кандидатов в члены райкомов и горкомов партии сократилось на 154 человека (6%), женщин – на 57 (2,8%). В целом по КПСС рабочих и женщин стало на 1-3 процента меньше среди секретарей, заместителей секретарей, членов парткомов и бюро первичных и цеховых парторганизаций. Рабочих среди секретарей первичных парторганизаций насчитывается теперь 8,2 процента, женщин – 34,4 процента. Руководителей предприятий и организаций, инженерно-технических работников и работников науки, культуры, просвещения и здравоохранения среди избранных в ноябре-декабре 1988 г. членами и кандидатами в члены горкомов, райкомов, окружкомов, обкомов и крайкомов и членов ревизионных комиссий становится постепенно больше.
В последнюю в истории КПСС отчетно-выборную кампанию, после XXVIII съезда КПСС, когда выборные органы обновились примерно на 60 проц. и сменилось более трети секретарей партийных организаций и комитетов, в райкомах, горкомах и обкомах возросло представительство секретарей партийных организаций из научно-технической и творческой интеллигенции. А вот рабочих, крестьян, женщин и молодежи в выборных органах всех уровней, как констатировал организационный отдел ЦК КПСС, стало еще меньше. Наиболее это было характерно для парторганизаций компартии РСФСР. В Тюменской, Мурманской и ряде других областей число рабочих в партийных комитетах уменьшилось более чем в два раза. В составе окружкомов, горкомов и райкомов в среднем по РСФСР рабочие и рядовые колхозники составляли лишь 19%.
Сокращалось число женщин в руководящих органах КПСС. Так, делегатами XXVIII съезда партии были избраны всего 344 женщины, или 7,3 проц. от общего числа делегатов. Это самый низкий показатель за послевоенные годы. Среди членов ЦК КПСС женщины составляли всего 8 проц., в ЦКК КПСС – 13,3, среди освобожденных секретарей первичных организаций – 18,4 проц. Среди первых секретарей горкомов и райкомов женщины составляли 4,3 проц., в 125 ЦК компартий союзных республиканских, краевых и областных комитетах партии среди секретарей не было женщин.
При этом, несмотря на сокращение прием в партию женщин и снижение их численности в составе партии, доля женщин в общей численности КПСС в годы перестройки не сокращалась, а увеличивалась. Происходило это за счет более медленного сокращения численности женщин и резкого уменьшения «мужского начала» в партии. В начале 1991 г. в составе КПСС были 30,5 проц. женщин.
Сокращение удельного веса рабочих в партии в какой-то мере компенсировалось увеличением приема в партию представителей иных социально- профессиональных групп. Например, в составе партийных организаций Сибири удельный вес рабочих с 1986 г. по 1988 г. снизился на 1,7 %, количество колхозников оставалось неизменным, а процент служащих пропорционально вырос.
Несмотря на то, что почти три четверти коммунистов, занятых в народном хозяйстве, сосредоточены в материальном производстве, в 80-х годах с опережающими темпами возрастало число коммунистов, работающих в непроизводственных отраслях: в торговле и общественном питании, жилищном, коммунальном хозяйстве и бытовом обслуживании населения, здравоохранении, народном образовании, среди работников науки, культуры и искусства.
В связи с оттоком из партии рабочих на протяжении 1980-х г.г. возрастает удельный вес коммунистов с высшим, незаконченным высшим и полным средним образованием: с 72,1% в 1981 г. до 82% на начало 1989 г. и намечается тенденция уменьшения доли лиц с полным средним образованием.
В 1988 г. коммунистами стали 2628 докторов и кандидатов наук, на 22 процента больше, чем годом ранее. В партии состоял каждый пятый инженер, техник, художник, каждый четвертый агроном, зоотехник, архитектор, каждый шестой врач, более половины писателей, треть композиторов и кинематографистов, две трети журналистов и лишь каждый пятнадцатый рабочий.
В 1991 г. журнал «Известия ЦК КПСС» дал такие цифры: в рядах КПСС находилось 40 проц. преподавателей вузов и научных работников, каждый третий учитель средней школы – коммунист. В партии практически до конце дней ее продолжали оставаться свыше 1,5 млн работающих в представительных и исполнительных органах власти, госаппарате, правоохранительных органах.
Однако социологические исследования показывали, что в 1990 г. и среди вышедших из КПСС вырос удельный вес лиц с высшим образованием (в 1989 г. их было 19 проц., в 1990 г. – 32 проц.), служащих, инженерно-технических работников (с 22 проц. в 1989 г. до 39 проц. в 1990 г.), несколько уменьшилось число пенсионеров (с 17 проц. в 1989 г. до 9% в 1990 г.). Очевидно, что каждая социальная группа, представленная в правящей партии, реагировала на изменение социально-экономической и политической ситуации и положение партии, исходя из своих интересов. Показательно, что именно рабочий класс раньше и в массовом количестве начал отворачиваться от правящей партии. Что касается других социальных групп, то разрыв их с партией напрямую зависел от оценки тех выгод или потерь, который сулил выход. Подавляющая часть партийной, советской хозяйственной элиты, выдвинутая перестройкой, так и осталась с партийными билетами в момент юридического запрета КПСС.
Следует обратить внимание на изменение в партии численности пенсионеров, домашних хозяек и других неработающих. На 1 января 1990 г. их доля среди коммунистов составляла 17,4%. Партия стремительно стареет и маргинализируется. Доля коммунистов с партийным стажем от 21 до 30 лет и от 31 до 50 лет на 1 января 1989 г. по сравнению с началом 1981 г. увеличилась на 8,3% и 1,1% соответственно. В то время как количество членов партии в самом зрелом возрасте (с партийным стажем от 11 до 20 лет) уменьшилось за этот период почти на миллион, а доля коммунистов со стажем до 5 лет включительно уменьшилась на 1,7%. Среди лиц, заявивших в 1989 г. о выходе из партии, 12,5% составили кандидаты в члены КПСС и молодые коммунисты с партстажем до 5 лет, 44,4% – коммунисты с партийным стажем более 20 лет.
Гораздо раньше, чем КПСС, кризис охватил комсомол. Начиная с 1967 г. ВЛКСМ постоянно численно рос. Впервые за эти годы в 1987 г. произошел спад: численность комсомольцев страны сократилась сразу на 2,5 млн. человек. А за годы перестройки – с 41,9 млн. чел. в 1985 г. до 23,6 млн. чел. — в 1991 г. Снизился прием юношей и девушек в ряды ВЛКСМ с 3,7 млн. в 1985 г. до 0,87 млн человек в 1990 г. При этом число комсомольцев, принятых кандидатами в члены партии с 1985 г. неуклонно снижается: за четыре года прием сократился на 10,4%. По данным Научного центра Высшей комсомольской школы, проводившего в 1989 г. опросы на предприятиях Ленинграда, Донецка, Свердловска и Новосибирска только 4 % из опрошенных 4069 комсомольцев желали вступить в КПСС, у 94 % не было такого желания. Поэтому за последующие три года почти в 3 раза сократился приток комсомольцев в КПСС. Из 8 тыс. опрошенных комсомольцев 44 % подчеркивали неясность предназначения комсомола в обществе.
С 1988 г. численность комсомольских работников, избранных в партийные комитеты, снизилась с 25,4% до 11%. А среди сменившихся секретарей ЦК ВЛКСМ, крайкомов, обкомов комсомола в 1990 г. менее 12% перешло на партийную работу (в 1987 г. – 35,3%). За один только 1990 г. сменилось 41,6% секретарей первичных комсомольских организаций, 38,1% секретарей районных, городских и окружных комитетов ВЛКСМ. Все меньще становилось коммунистов, работающих в комсомоле. Если в 1985 г. их было 1,5 млн чел., в первой половине 1991 г. осталось 350 тысяч (соответственно 3,6 и 1,6% к общему числу членов ВЛКСМ).
Процесс нарастания кризисных явлений в комсомоле благодаря большей мобильности молодежи опережал такие же процессы в КПСС. Процессы, которые происходили в партийных организациях, начали проявляться в комсомоле раньше. А так как комсомольские организации всегда считались резервом для будущего пополнения в КПСС, то по процессам, происходившим в комсомоле, можно было судить о перспективах КПСС.
КПСС и комсомол все более удалялись друг от друга. В той мере, в какой партия и комсомол утрачивали свое властное положение в политической системе, а другие политические силы не имели достаточно ресурсов, чтобы их заменить, происходила деполитизация сознания молодежи, усиливались беспартийные настроения. Комсомол перестал выполнять и функцию «кузницы кадров» для партии, зато становился таковым для нарождавшегося частного бизнеса.
Но это уже другая история.
А.Чернышев
Формат газеты не позволяет привести все ссылки на использованные источники. Редакция приносит извинения читателям. Автор несет ответственность за достоверность цитат и фактов.