"Венера Милосская". Очерк.

Венера Милосская

В ней, в этом существе — только одно человеческое

 в высшем значении слова

Глеб Успенский

     Канун Нового года. Воробьевы горы. Катание на лыжах, такое долгожданное, как мечта: все учимся, учимся и ждем  с нетерпением выходных, когда «летать охота» и наконец «можно будет…» Что может быть веселее, чем стремительный спуск – страшный и головокружительно веселый одновременно!

  …Помню, как мы неслись с горы: Саня впереди, как всегда,  а я - за ним, как прилежная ученица, поочередно «оттачивая технику спуска и падений». Вот он уже машет мне рукой… Только почему-то слишком красноречивы его жесты… И мой взгляд перехватывает несущуюся прямо на меня «тройку» - «молодцов», пьяно гикающих: «А нам все равно!» А передо мной – вдруг – красная шапочка с большим белым помпоном… Дальше – только пронзительный трезвон «скорой»… Вот и все: кончилось мое счастье.

    - Мороз и солнце! День чудесный!...Пора, красавица, проснись! – Саня изо всех сил старался не подавать вида, что жалеет меня, но я поняла его: он старался не рассматривать мои перебинтованные до самых плеч руки, чтобы не заострять внимание на том, что и без того было ужасно. Он смотрел на мое бледное, измученное болью лицо. Я никогда этого не забуду!

    - Ты – моя Венера Милосская, - почему-то прошептал он, и глаза его, повлажневшие на миг, озорно засветились, словно заулыбались. - Смотри, что я тебе принес.

     И он вынул из кармана какой-то маленький сверточек - мне показалось: слишком ветхий, чтобы стать подарком. А он, бережно развернул его и торжественно произнес: «Это – наша семейная реликвия. Теперь она твоя». Пожелтевшая от времени самодельная открытка – полстраницы из школьной тетради, на которой приклеена вырезанная из какой-то старой газеты фотография. На ней – «та самая» Венера. И стихи – мелким-мелким почерком химическим карандашом:

И целомудренно и смело,

До чресл сияя наготой,

Цветет божественное тело

Неувядающей красой.

Под этой сенью прихотливой

Слегка приподнятых волос

Как много неги горделивой

В небесном лике разлилось!

Так, вся дыша пафосской страстью,

Вся млея пеною морской

И всепобедной вея властью,

Ты смотришь в вечность пред собой.

     Мне очень понравились стихи, но я никогда прежде и не слышала о поэтическом таланте своего друга. И мне стало стыдно: как плохо я знаю его.

     - Жаль, что это не я написал, - как будто оправдываясь, произнес Саня.- Афанасий Фет. А открытку эту мой прадед слепил, как мог, конечно. Для «своей» Венеры – моей прабабушки.

     …Ее, как и тебя, Дашей звали: вот, смотри, на обороте написано. И подпись: «Твой Александр». Они, как и другие парни и девушки, во время войны, когда немцы их город бомбили, часто по ночам выходили на «боевое дежурство» - на крыши домов: как могли, предотвращали пожары. Ничего не боялись! Только однажды не повезло: «фугаска» закатилась под крышу, а там – газовые баллоны. Взрывная волна их, словно по терке, по черепичной крыше прокатила. Трое погибли на месте. Моим тоже досталось: в госпитале – почти полгода, но Венера особенно пострадала… обе руки… думали, что не выживет. Вот тогда Александр и подарил ей  «свой сувенир» со стихами Фета, а уже перед его уходом на фронт, прощаясь с ним, она «сама вложила» ему  эту открытку в его походную котомку: своей фотографии у нее не нашлось. Вот и писал он ей письма всю войну, глядя на «свою» Венеру Милосскую, безрукую…

     Даш, а ты что подумала? Но все равно: это тебе - от меня. Ты молодец! Просто герой! А герою полагается награда: пусть эта реликвия принесет тебе счастье. Да, кстати, у красной шапочки - ни царапинки, ее родителей к тебе вчера не пустили в палату, а я вот прорвался сегодня. А те «спортсмены» - пока тоже в больнице, с ними потом в милиции разберутся. Ну как ты тут, Даш? Не бойся: я с тобой.

     Саня теперь всегда рядом. Он так и не научился сочинять стихи, хотя мы прочитали вместе, кажется, целые горы литературы и нам полюбились многие поэтические откровения. Но он романтик и поэт, потому что умеет творить главное чудо – добро, чему научился у своих близких и чему учусь у него я. И сегодня, в канун Нового года, когда «летать охота» на Воробьевых горах и наконец «можно будет», я подарю ему маленький сувенир – свою фотографию, на обороте которой очень постараюсь разборчиво написать: «Александру от Венеры Милосской». Пусть она принесет ему счастье.

Сазанова Дарья,

9 «А» класс