Методические рекомендации к практической работе по теме «Народные ремёсла и промыслы»
учебно-методическое пособие

Методические рекомендации к практической работе по теме «Народные ремёсла и промыслы»

Практическая работа рассчитана на 45 минут, включает анализ документа с заполнением таблицы. Работа выполняет функцию повторения и обобщения. Результаты оформляются студентами в тетрадь для практических работ.

Задание: изучите предложенный текст. Заполните таблицу:

По итогам заполнения таблицы ответьте на вопросы:

1. Чем отличается промысел от ремесла?

2. Разграничьте приведённые в таблице ремёсла и промыслы.

«На Руси с глубокой древности самые необходимые вещи в быту крестьяне делали сами. Секреты мастерства передавались от родителей к детям. Традиционные мужские занятия были связаны с обработкой дерева, металла, камня, глины, кожи. Женские – с тканями. Сезонный характер земледельческого труда позволял крестьянам в свободный зимний период заняться каким-либо делом, чтобы иметь дополнительные доходы. Такие домашние семейные промыслы назывались кустарными. Ремеслом же называют более профессиональный труд. Ремесленники специализировались на своём деле, проходили выучку и зарабатывали на жизнь только продажей своих изделий.

Кузнечное дело с глубокой древности считалось одним из самых уважаемых. Кузнецам приписывали магическую силу, благодаря способности повелевать огнём и металлом. В любом селении кузнец, или коваль, как его называли на юге России, был самым нужным и всем известным человеком. В период строительства Белгородской оборонительной черты, в 1630-1650-е годы, в повседневной жизни городов-крепостей труд кузнецов пользовался особым спросом. Нужно было подковывать боевых коней, изготавливать и чинить оружие и доспехи. Для простых горожан – ковать топоры, косы, серпы, гвозди и многое другое. К 1780-м годам в каждом уезде насчитывалось уже до 40 и более кузниц. Широкое распространение кузнечное ремесло получило в Старом Осколе, Короче, Шебекино, Борисовке. Дальнейшее развитие ремесла на Белгородчине, в том числе и кузнечного, обусловлено двумя причинами. Во-первых, значительный рост населения вынуждал сельских жителей искать способы заработка, не связанные с земледелием. Во-вторых, крупные землевладельцы преводили своих крепостных на денежный оброк. Крестьяне могли заниматься ремеслом и торговлей. Центрами многих ремёсел становились крупные сёла и слободы. Здесь было выше число мастеров и больше возможность сбыта. Кузнецы селились в основном на окраине города или села, поскольку их работа была связана с использованием открытоко огня. Так, в слободе Борисовке до сих пор сохранилась целая улица с историческим названием – Ковалёвка. Народ окружил кузнецов легендами и поверьями. Кузнец мог выковать плуг или меч, врачевать болезни, устраивать свадьбы, ворожить, отгонять нечистую силу от деревни, перековать старое в молодое. Работали кузнецы круглый год. Летом – преимущественно по заказам селян: занимались подковыванием лошадей, ремонтом хозяйственного инвентаря. Зимой по заказам местных торговцев выделывали на продажу подковы, цепи, петли. Для работы сходились 2-3 человека. Один был мастером, другие – подручными, молотобойцами. Земледелием кузнецы не занимались вообще, а свои наделы сдавали в аренду. Необходимые для работы железо и уголь продавались в местных лавках. К XX веку в свяхи с развитием металлообрабатывающей промышленности кузнечное дело приходит в упадок».

«Гончарное дело – производство керамики. Всевозможные горшки, кринки, корчаги, жбаны, миски и чашки были нужны и крестьянам, и горожанам. Керамическая посуда способна долго сохранять качество пищи: в ней хорошо держится тепло или холод, не скисает молоко, не черствеет мучная выпечка. Изделия из глины дешевы, но недолговечны, поэтому спрос на них был постоянным. Гончарство в Белгородском крае было развито почти повсеместно. Основными центрами производства керамики были Старый Оскол и слобода Борисовка. Горшколепу помогали все работоспособные члены семьи: мужчины тянули посуду на ножном гончарном круге, а женщины и дети лепили глиняную игрушку. Мастерство гончара передавалось от отца к сыну, у каждого мастера были свои секреты. Были и свои копанки, то есть места, откуда бралось исходное сырьё. Гончары знали, что глины разнообразны по происхождению, составу и качеству. Качество глины гончар выявлял при обжиге опытным путём: если посуда трескалась, значит, масса слишком жирная и требовала добавки песка, если хрупкая – следует добавить жирных глин. В день мастер мог произвести от 30 до 40 штук различных изделий: горшков, тарелок, кувшинов. Более длительной была работа по изготовлению дымоходгых труб: их старались делать неповторимыми по форме и орнаменту, нанесённому на изделие. Работали каждый день, пока не скапливалось сотни три изделий, необходимых для заполнения одного горна. До обжига посуда должна была просохнуть на воздухе: летом её выставляли на доски обязательно в тень, зимой – в мастерской на полках. Один из этапов – обработка поверхности посуды. В Старом Осколе, например, делали красивую поливную керамику, покрытую глазурью. Приготовление поливы тоже требовало знаний и опыта. У приезжих торговцев на рынке покупали свинец и глазурь. Свинец пережигали в чугунке на костре. Затем полученный порошок просеивали через сито и добавляли глазурь. Чистый свиец давал жёлтую поливу; чтобы получить зелёную, добавляли медный купорос, коричневую – марганец. Этим составом покрывали поверхность хорошо просохшего изделия. Был и другой рецепт: посуду обмазывали дёгтем и обваливали в свинцовом порошке. Этот способ был более дорогим, но такая посуда считалась более качественной, богатой и красивой. Иногда сосуды украшали линейным или волнистым орнаментом с различными вариациями. Полосочки, завитки, зубчики – у каждого мастера был свой почерк. Одни выполняли рельефные узор палочкой по сырой глине, затем обжигали посуду. Другие лепили накладные части украшений и покрывали их цветной глазурью, третьи брали гусиные или куриные перья и расисывали уже обожжённые изделия. Краску белую делали из мела, черную – из сажи, добавляя туда яичный белок, молоко, немного сахара. Самый ответственный момент работы – обжиг. В Старом Осколе гончары Казацкой слободы умело использовали рельеф местности. Горн для обжига был углублён в склон холма так, что топочная камера находилась под землёй, а верхнее отверстие горна – на поверхности холма. Внутри камера была выложена огнеупорным кирпичом. Гончар залезал в горн и осторожно укладывал посуду, которую ему сверху подавал помощник. Затем горн закрывали. Обжиг начинался постепенно, чтобы изделия успели прогреться и не треснули. В течение трёх часов температуру прибавляли. Обжиг длился 8 часов. Затем ещё примерно 12 часов горн остывал. После этого сам мастер извлекал котовую посуду. Часто прямо к горну подъезжала подвода и забирала изделия а продажу. Продавалсь гончарная посуда и глиняная игрушка на местных и дальних ярмарках: посредники-скупщики везли её в Харьковскую и Полтавскую губернии. Покупая горшки, хозяйки постукивали по их боку: если звук глухой, то попался горшок мужского пола, а если чистый, звонкий, то «горшица». Еда в «горшицах» получается вкуснее. Но в доме должны быть и те, и другие, чтобы в семье царило согласие. Гончарное дело на Белгородчине просуществовало до 1940-х годов. А после войны с развитием промышленности появились новые виды посуды из металла, керамики, пластмассы».

«О времени возникновения иконописания в Борисовке нет точных данных. В 1711 году владелец слободы Борис Петрович Шереметев основал Богородоце-Тихвинский женский монастырь. Для росписи храмов и обучения икнописанию местных жителей в Борисовку приехалиживописцы из Санкт-Петербурга. Расцвет иконописного промысла приходится на вторую половину XIX века. Изделия местных живописцев пользовались большим спросом на юге и юго-западе России: поставлялись в Курск, Малороссию, на Кавказ, в Болгарию и Сербию. Создавать произведения, имеющие художественную ценность, могли лишь самые лучшие мастера. Но часто мастер работал быстро, на поток. В погоне за дешевизной появляются иконописцы низкоквалифицированной категории – «личкуны». Они писали в иконах только лики да руки, а остальное пространство покрывалось фольгой и прочими украшениями. Иконописцы работали у себя дома круглый год, за исключением воскресенья и праздников. Рабочий день длинся с раннего утра до позднего вечера с перерывом на еду и отдых. Состоятельные мастера покупаи кисти и краски в Харькове, бедные покупали все необходимое в местных лавках. Иконописцы брали в ученье мальчиков 11-12 лет. У «личкунов» обучались 2-3 года, а у «красочников» - 4 – 5 лет, причём брали только грамотных. За обучение не платили, но первые два года ученики жили «на своих харчах», а вторые два – на хозяйских. Появление к началу XX века печатных, литографских икон наносит сильный удар по кустарям, которые не выдерживают конкуренции с печатным станком. Чтобы поддержать старинный промысел и повысить мастерство кустарей, в июле 1902 года в Борисовке открылась учебная иконописная мастерская. Четырёхлетний курс в школе был бесплатным. Бесплатно выдавались все учебные принадлежности. Сюда принимались мальчики от 10 до 14 лет, окончившие начальную школу. Рограмма обучения включала рисунок и живопись, а главное – иконописание по лучшим образцам византийского, киевского, московского, новгородского стилей. Эта шкоа закрылась после начала Первой мировой войны.

К изготовлению борисовских икон относится целый куст местных промыслов. Доски для икон изготавливали столяры – «дощечники». Другие столяры специализировались на киотах – особых плоских и грубоких рамах для икон, закрытых стеклом. Киоты делали простые и резные. Использовали древесину липы и осины. Летом работали у себя во дворе, а зимой – прямо в доме, используя обычные столярные инструменты. Один мастер мог изготовить за неделю 20 киотов. В день киотчик зарабатывал 50 копеек. В канун революции иконами занимались более тысячи борисовских кустарей. Промысел был обречён и исчез после 1917 года».

«Изготовление глиняной игрушки было преимущественно женским занятием, подсобным при основном – гончарном деле. Идея линяной игрушки в Старый Оскол была привезена переселенцами из северных и центральных территорий России ещё в период городов-крепостей Белгородской черты. Фигурки лепились из белой глины, расписывались жидкой глиной красного цвета в виде вертикальных полос. Формы игрушек, найденных в окрестностях бывшей Казацкой слободы, предельно условны и обобщены, в них почти нет деталей. Например, черты лица не проработаны, а только обозначены налепом с защипом, чтобы наметить форму носа. Глаза и рот намечали плоской палочкой. Фигурки людей отражали черты эпохи. Так, XVII век – суровый период в истории Белгородчины. Неслучайно типичная игрушка в это время – всадник, воин. В пластике и росписи женских образов просматривается связь с традицией земледельческого культа. Идея плодородия выражена в росписях на передниках – в изображении овалов, напоминающих форму зерна. Свисток в игрушке – не просто детская забава. Наши предки считали, что этот звук способен уберечь человека от злых сил».

«Плетение лаптей – излюбленное занятие стариков. Это работа кропотливая, требующая сноровки. Сначала заготавливали лыко. Чтобы сплести пару лаптей, нужно было ободрать три - четыре молодых липовых деревца. Затем лыко вымачивали, выпрямляли, убирали верхний слой, нарезали узкими длинными полосами, прилаживали к деревянной колодке. Плести помогал кочедык – подобие кривого шила. Труднее всего было плести задник лаптя: здесь надо было свести все кончики полосок и закрепить. Это работа неспешная, требующая времени: Хороший мастер за день мог сплести не более двух пар лаптей. Лапти были повседневной обувью, их носили на огородные работы, они снашивались в три дня».