| |  |
Николай Колычев | На перевале
Крутой подъём.
Всё выше — в гору, в гору…
Последний метр.
Ещё чуть-чуть.
Сейчас…
Внезапные раскинулись просторы!
Внезапные — уже в который раз.
Дыханье моря, шум сосны и ели,
Смешенье красок и смятенье чувств.
И — музыка в душе, и — лёгкость в теле.
Я становлюсь возвышенней, лечу!
А подо мной — залив, как небо — синий.
Чуть различим на острове маяк.
И взгляд стремится вдаль, покуда в силе,
А где не в силе — там душа моя!
Как ощутим, как осязаем ветер!
Как неразрывна связь земли с водой!
Есть Божий Рай… Но я бы после смерти
Навек остался с этой красотой!
…Я упаду в брусничник у дороги,
С куста губами ягоду сорву.
Ведь этот взлёт — лишь связь, одна из многих,
С землёю, на которой я живу. (Николай Колычев) |
 | |
До чего же утро-то хорошее!
Синее бескрайнее раздолье.
Как большой телёнок новорожденный —
Мокрое взъерошенное поле.
И на сосны, в небеса простёртые,
Ранней лаской первый луч струится.
Дрогнули смолы живинки жёлтые,
Вспыхнули росинки на ресницах.
Слышно ранней птицы щебетание,
Но покой покуда не нарушен.
Только семенят по делу раннему
Краем поля блёклые старушки.
Вам бы отдыхать, а вы всё странствуете,
Надо же в такую рань проснуться!
Подойдут, а я скажу им: «Здравствуйте!»,
И они в ответ мне улыбнутся.
Золотой поток скользит по зелени,
Протекает в сумерки под кроны.
Люди щедро нежностью засеяны,
Их бы только добрым словом тронуть!
(Николай Колычев) | |
| |  |
| | Осенние стаи взлетят — и растают,
Расправив крылатого крика покров.
Из отчего дома, из милого края
В Судьбу вырастает к России любовь.
Россия — поморские лодки и сети.
Россия — избушки, церквушки, кресты…
В метельных молитвах о лете, о свете
Отсюда для нас начинаешься ты.
Здесь древних причалов разлуки и встречи,
Здесь в жёнах ценнее умение ждать.
Здесь верится — время возносится в Вечность,
Туда, где Полярная всходит звезда.
Так пой, не смолкая, Студёное море,
О том, что в ночи не погаснут огни!
Цветите, игристые сполохов зори!
Сияйте безудержно, летние дни!
Волнуйся, ковровый кустарник берёзки,
Желтейте медвяно, морошки поля!..
Нет в хоре России милей подголоска,
Чем ты — Заполярье, родная земля!
(Николай Колычев) |
 | |
Ах, полярная ночь!
То ли ночь, то ли царство бессонное,
Тихий свет полыньи, называемый всеми «луной».
Васильковые россыпи звёзд. Небеса чернозёмные.
И земля, как пречистое небо, светла подо мной.
Никому ничего не хочу объяснять и доказывать,
Надо просто, забыв о земном, в эту высь посмотреть.
И прозреет душа, и поймёт непонятное разуму:
Почему небеса называются в Библии – «твердь». (Николай Колычев) | |
| |  |
 | Морошка
Капельки солнца в зелёных ладошках.
Капельки света.
Жёлтые россыпи ягод морошки –
Щедрое лето.
Над головой комариная стая
Тучею вьётся.
Я не спасаюсь. Я запасаю
На зиму солнце.
Крошка-морошка… Ягодка эта —
Солнечный дар нам.
Светятся с блюдца капельки лета
Ночью полярной. (Николай Колычев) |
 | |
Грустника
Густо рассыпаны алые бусины.
Вот и созрела ты, ягода поздняя.
Самая вкусная, самая грустная,
Самая-самая – родом из осени. Лето, прощай! А казалось – не кончится…
Горстками черпаю ягоды эти.
Сладко! И все же нельзя не поморщиться,
Не пожалеть о промчавшемся лете. Полнится небо печальными криками,
Жалость глаза мои переполняет.
Я называю бруснику – «грустникою»,
Пусть меня все без конца поправляют. Выйду из леса я с полной корзинкою
И повезу в свое многоэтажие
Сладость с кислинкою, радость с грустинкою…
И – что-то большее. Нужное. Важное.
(Николай Колычев) |  |
| |  |
| | Каверзный вопрос.
Смотреть на папу жалко просто.
На маме вовсе нет лица.
Я их врасплох застал вопросом:
«Откуда я у вас взялся?» Они не станут мне рассказывать,
Сейчас начнут юлить, тянуть,
Краснеть, как будто их наказывают…
Мне жаль родителей. Чуть-чуть. И притворяюсь, будто верю я,
Что Дед Мороз меня принес.
И, демонстрируя доверие,
Снимаю каверзный вопрос. И в руки им с разбега бухаюсь.
Безмерно счастливы они…
Теперь пускай идут на кухню.
Я щей кастрюлю уронил. (Николай Колычев) |
 | |
Небесные ёжики
Мне рассказал мой внучонок, Серёжка,
Как это дождики вдруг получаются:
На облаках кувыркаются ёжики
И облака в дуршлаги превращаются. Мамы-ежихи облако штопают.
Так и кончается дождь понемножку...
Ёжиков папы по попам не шлёпают,
Слишком колючие попы у ёжиков.
(Николай Колычев) |  |
| |  |
 | Лягушкино горе.
В болоте, до донышка летом прогретом,
Четыре лягушки запели квартетом.
Сначала запели, потом закричали,
И певчие птицы вокруг замолчали.
Цветы головами качали. И глухо
В лесу укоризненно филин заухал. Лишь цапля, кивая в такт песенке этой,
Спешила успеть в дирижёры квартета.
И щёлкало клювом лягушкино горе:
- О вкусах не спорят, о вкусах не спорят. (Николай Колычев) |
 | |
Отличница
Все говорят, что повезло,
Что лучше – вряд ли кто-то сыщется.
Но, знаете, как тяжело
Сидеть за партою с отличницей. Лишь только в класс она войдет,
И сразу я – послушным олухом.
Ей улыбаюсь во весь рот,
А так охота вмазать по уху. Я верным псом юлю вокруг,
Пусть говорят, что льстив с излишком я.,
И подхалимисто из рук
Выхватываю сумку с книжками. И хоть мне тяжко выносить
Такой позор и унижение,
На все «подай» и «принеси»
Бросаюсь я без возражения. Как я себе противен сам!
Ведь если честно, если искренно,
Я ей такое бы сказал…
Но у кого я буду списывать? (Николай Колычев) | |
| |  |
| | Первоклашка
Я влюбился. Всерьез. И не важно, что я – первоклашка!Я без женского пола вообще не могу, может быть…Я Маринку любил. А теперь я влюбился в Наташку.
И уже две недели никак не могу разлюбить.
Я найду к ней пути. Протопчу в ее сердце дорожку.
Я добьюсь – и она будет видеть меня в каждом сне!
Потому что лишь ей я на лестнице ставлю подножки,
И лишь только ее я портфелем луплю по спине.
Много в школе девчонок. Но сердце – любимую ищет.
Я и пальцем теперь ни за что не притронусь к другим.
У Маринки, конечно, длиннее и толще косища…
Но зато у Наташки их две – дергай в обе руки!
А с последним звонком я у школы стою на морозе.
Я вспотел. Я замерз. Но зато – обогнал я весь класс!
Жжет ладошку снежок, заставляя в кого-нибудь бросить,
Но я этот снежок для нее, для Наташки припас!
Я дождусь. Я дождусь! На крыльцо она выйдет последней,
И – рванется бежать. Догоню! Размахнусь и – влеплю!..
Выходи, дорогая, прошу, ну, не будь такой вредной.
Неужели не чувствуешь ты, как тебя я люблю? (Николай Колычев) |
 | |
Не разглядывать в лупу...
Не разглядывать в лупу эту мелочь и ту,
Как по летнему лугу, я по жизни иду.
Настежь - ворот рубашки,
И в тревожных руках все недели – ромашки о семи лепестках.
Ветер сушит мне губы.
Я к ромашкам жесток.
Замирающе: "Любит!"- говорит лепесток.
Люди, слышите, люди, я счастливый какой!
Но спокойно: "Не любит", возражает другой. (Евгений Евтушенко) | 
Евгений Евтушенко |
| |  |
 | Ольховая сережка
Уронит ли ветер
в ладони сережку ольховую,
начнет ли кукушка
сквозь крик поездов куковать,
задумаюсь вновь,
и, как нанятый, жизнь истолковываю
и вновь прихожу
к невозможности истолковать.
Себя низвести
до пылиночки в звездной туманности,
конечно, старо,
но поддельных величий умней,
и нет униженья
в осознанной собственной малости -
величие жизни
печально осознанно в ней.
Сережка ольховая,
легкая, будто пуховая,
но сдунешь ее -
все окажется в мире не так,
а, видимо, жизнь
не такая уж вещь пустяковая,
когда в ней ничто
не похоже на просто пустяк.
Сережка ольховая
выше любого пророчества.
Тот станет другим,
кто тихонько ее разломил.
Пусть нам не дано
изменить все немедля, как хочется,-
когда изменяемся мы,
изменяется мир.
И мы переходим
в какое-то новое качество
и вдаль отплываем
к неведомой новой земле,
и не замечаем,
что начали странно покачиваться
на новой воде
и совсем на другом корабле.
Когда возникает
беззвездное чувство отчаленности
от тех берегов,
где рассветы с надеждой встречал,
мой милый товарищ,
ей-богу, не надо отчаиваться -
поверь в неизвестный,
пугающе черный причал.
Не страшно вблизи
то, что часто пугает нас издали.
Там тоже глаза, голоса,
огоньки сигарет.
Немножко обвыкнешь,
и скрип этой призрачной пристани
расскажет тебе,
что единственной пристани нет.
Яснеет душа,
переменами неозлобимая.
Друзей, не понявших
и даже предавших,- прости.
Прости и пойми,
если даже разлюбит любимая,
сережкой ольховой
с ладони ее отпусти.
И пристани новой не верь,
если станет прилипчивой.
Призванье твое -
беспричальная дальняя даль.
С шурупов сорвись,
если станешь привычно привинченный,
и снова отчаль
и плыви по другую печаль.
Пускай говорят:
«Ну когда он и впрямь образумится!»
А ты не волнуйся -
всех сразу нельзя ублажить.
Презренный резон:
«Все уляжется, все образуется...»
Когда образуется все -
то и незачем жить.
И необъяснимое -
это совсем не бессмыслица.
Все переоценки
нимало смущать не должны,-
ведь жизни цена
не понизится
и не повысится -
она неизменна тому,
чему нету цены.
С чего это я?
Да с того, что одна бестолковая
кукушка-болтушка
мне долгую жизнь ворожит.
С чего это я?
Да с того, что сережка ольховая
лежит на ладони и,
словно живая,
дрожит...
(Евгений Евтушенко) |
 | |
Ты - рядом, и все прекрасно
Ты - рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти.
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.
Ты - рядом, а ведь могли бы
Друг друга совсем не встретить..
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете! (Юлия Друнина) | 
Юлия Друнина |
| |  |
| | Не встречайтесь с первою любовью...
Не встречайтесь с первою любовью,
Пусть она останется такой -
Острым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой.
Не тянитесь к прошлому, не стоит -
Все иным покажется сейчас...
Пусть хотя бы самое святое
Неизменным остается в нас. (Юлия Друнина) |
 | |
Наказ дочери
Без ошибок не прожить на свете,
Коль весь век не прозябать в тиши.
Только б, дочка, шли ошибки эти
Не от бедности - от щедрости души. Не беда, что тянешься ко многому,
Плохо, коль не тянет ни к чему, -
Не всегда на верную дорогу мы
Сразу пробиваемся сквозь тьму. Но когда пробьёшься - не сворачивай
И на помощь маму не зови…
Я хочу, чтоб чистой и удачливой
Ты была в работе и в любви. Если горько вдруг обманет кто-то,
Будет трудно, но… переживёшь.
Хуже, коль «полюбишь» по расчёту
И на сердце приголубишь ложь. Ты не будь жестокой с виноватыми,
А сама виновна - повинись,
Всё же люди, а не автоматы мы,
Всё же не простая штука - жизнь…
(Юлия Друнина) | |
| |  |
| | Ржавчина
Я любила твой смех, твой голос.
Я за душу твою боролась.
А душа-то была чужою,
А душа-то была со ржою.
Но твердила любовь: - Так что же?
Эту ржавчину уничтожу! Были бури. И были штили.
Ах, какие пожары были!
Только вот ведь какое дело -
В том огне я одна горела:
Ржа навеки осталась ржою,
А чужая душа - чужою… (Юлия Друнина) |
 | |
Веет чем-то родным и древним
От просторов моей земли.
В снежном море плывут деревни,
Словно дальние корабли. По тропинке шагая узкой,
Повторяю (который раз!):
- Хорошо, что с душою русской
И на русской земле родилась! (Юлия Друнина) | |
| |  |
| | Да, сердце часто ошибалось,
Но всё ж не поселилась в нём
Та осторожность, та усталость,
Что равнодушьем мы зовём. Всё хочет знать, всё хочет видеть,
Всё остаётся молодым.
И я на сердце не в обиде,
Хоть нету мне покоя с ним. (Юлия Друнина) |
